ась, и тонкое шелковое платье змеей соскользнуло к ее стройным золотистым ногам. Вызывающе свежая, трепетно прекрасная и совершенно нагая, она прошла через всю комнату к столу, на котором лежал ее портфель. И вмиг на столе, как на скатерти-самобранке, появились коньяк, две рюмки и коробка шоколадных конфет. Она повернулась к адмиралу, великолепная и манящая в своем вызывающем бесстыдстве. - Я твоя, Джим! - сказала она просто. - Но сначала выпьем, а потом я хочу пропеть с тобой одну песенку. Адмирал Джеймс Бентон Краст не испытывал больше угрызений совести за бутылку "бурбона" в своем кожаном кейсе. ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ  Чиун вместе со всей группой дурачился в парке на траве, когда Римо выскользнул из здания, чтобы позвонить. Часы показывали второй час дня, когда Римо закончил шестимильный марш-бросок по извилистой дороге на территории клиники и вышел к телефону-автомату на шоссе. Набрав специальный, не требующий оплаты номер, он услышал короткое: - Смит. - Римо. - Есть новости? - Ни черта! Я испробовал все, кроме нападения на хозяйку притона. Потом сел и стал выжидать. И снова - ничего! - Хочу, чтобы вы были в курсе, - сказал Смит сухо. - Похоже, Франция примет участие в аукционе. Мы пытаемся выяснить, когда и где он состоится. В этом замешаны и другие страны, о чем можно с уверенностью судить по перемещению золота. Нет сведений только из Англии и России... - Ладно, меня это не касается, - прервал его Римо. - Послушайте, я иду на эту докторшу с открытым забралом, лоб а лоб, вдруг расколется. Я могу устранить ее, но не хочу, пока не узнаю, что, как и зачем она собирается делать. - Согласен. Решайте сами, исходя из обстоятельств, но помните: дело очень важное. - Да-да, конечно. Очень важное, как всегда. Кстати, вы узнали что-нибудь о мелодии? - Какой еще мелодии? - Не Знаю. Обыкновенной. Тот парень из ФБР, Беннон, надеюсь слышали про него, напевал что-то. Похоже, из него сделали зомби. Полковник войск специального назначения напевал то же самое... А сегодня я случайно услышал это здесь, в Центре по изучению подсознания. Мне кажется, все одна и та же песня. Как считаете? - Возможно, возможно, - сказал Смит задумчиво. - Какой мотив? Напойте! - Мой Бог! - вскричал Римо. - Я же не Элис Купер! Откуда, черт побери, я знаю, как это поется?! Та-та-та-та-та-там-та-там... - По-моему, вы ошиблись. Вот послушайте: та-та-та-та-там-та-там-там-та-та-та-та-там-там... - Вы знаете эту мелодию? - удивился Римо. - Откуда? Где слышали? - Генерал Дорфуилл мурлыкал ее, сбрасывая бомбу на Сан-Луис, Кловис Портер насвистывал эту песенку перед тем, как искупаться в канале для городских нечистот. Мы думаем, что и тот парень из ЦРУ, Баррет, тоже напевал эту мелодию, когда покончил с собой: в Национальной библиотеке. - Ну, в что она означает? - Пока непонятно. Может, своего рода опознавательный сигнал... Или что-то еще... - Вы мне очень помогли, Смит! Никогда не думали заняться шоу-бизнесом? С этой песней мы могли бы сорвать бешеный успех, а свою группу так бы и назвали: "КЮРЕ". Чиун будет играть на барабане. Выпустим пластинку. - Боюсь, ваша идея не имеет перспективы, - заметил Смит. - У меня плохой слух. - С каких пор это стало иметь значение? Я дам о себе знать! - бросил Римо, а потом добавил: - Будьте осторожны! Они знают обо мне, поэтому могут докопаться и до вас. - Спасибо, я примял меры предосторожности, - сказал Смит, немало удивившись, что Римо проявляет такую заботу. - О'кей! - Римо повесил трубку. Настроение у Римо было неважное, и он решил заняться тренировочной ходьбой, благо расстояние до клиники это позволяло. Около трех дня он бодро вышагивал по извилистой дороге недалеко от десятиэтажного здания основного корпуса. Услышав шорох шин, Римо остановился. Серебристый "роллс-ройс", управляемый шофером, подрулил прямо к нему и замер. Задняя дверца со стороны Римо открылась, и голос Литии Форрестер окликнул его: - Мистер Дональдсон! Садитесь, я подвезу вас. Римо скользнул внутрь, захлопнул дверцу и, когда тяжелый автомобиль бесшумно двинулся вперед, взглянул на Литию. Ее золотистые волосы были в некотором беспорядке, а платье из тонкого китайского шелка слегка помято. - Вы выглядите так, словно только что выбрались из постели, - заметил Римо с присущей ему деликатностью. - Вы очень проницательны, а главное любезны, - не осталась в долгу Лития Форрестер. - Какие еще будут наблюдения? - Э-э, а удовольствия-то особого вы не получили. - Как вы это определяете? - По вашим глазам. В них все еще светятся огоньки. Они гаснут, когда женщина получает удовлетворение. - Вы говорите так, словно эксперт по выключению огоньков. - Что есть - то есть! - поклонился Римо, приложив руку к сердцу. - Я должна просить проинструктировать меня в этом вопросе, - сказала доктор Форрестер. - К вашим услугам. Выбирайте время и место. Может, сегодня вечером? Я был бы свободен, если бы не ваша замечательная программа: сначала групповые вопли и дурацкие песнопения, с восьми до девяти вечера - совместное купание нагишом, а потом ловля друг друга - с девяти до девяти тридцати, пока Флорисса не устанет бегать за мной... - Давайте сегодня вечером, - согласилась Лития Форрестер. - У меня в кабинете после ужина... Часов в семь. - Договорились! - Римо коснулся ее, когда машина замирала перед центральным входом в десятиэтажное здание основного корпуса. - Сохраните для меня хоть один огонек. - Вы единственный, кому я разрешила бы загасить все огоньки, - сказала она на прощание. Дверца захлопнулась, и машина укатила к тыльной стороне здания, где располагались гараж и личный лифт Литии Форрестер. Римо решил, что не будет ужинать в общей столовой вместе со всеми, хотя Чиун утверждал, что овощи великолепны, выращены на органических удобрениях и придают силу для выполнения любого задания. - А не лучше ли проглотить дюжину сырых устриц? - подумал Римо вслух, но, заметив на лице Чиуна гримасу отвращения, тотчас исправился. - Шучу. Секретарши доктора на посту уже не было. Римо подошел к двойным дубовым дверям, преграждающим путь в кабинет и квартиру Литии Форрестер, и постучал. - Входите! - послышалось изнутри. Римо с некоторым усилием открыл тяжелую дверь и вступил в апартаменты доктора. В кабинете царил интимный полумрак. Над прозрачным куполом потолка нависла темень неба. Лития Форрестер переоделась в длинное красное шелковое платье. Она держала в руках два наполненных бокала. - Рада видеть вас, Римо! - сказала она со значением и протянула ему один. - За то, чтобы все огоньки были погашены! Римо без особого удовольствия взял его и поднял, чтобы чокнуться, отпил глоток... как бы отпил, потому что тут же незаметно выплюнул жидкость обратно. Последний раз он выпивал очень давно. Забытая жидкость жгла язык, небо, десны, но одновременно и оживляла в памяти воспоминания о прежних днях, когда Римо мог пить бочками, не отчитываясь ни перед кем. И в этом тоже была заслуга Чиуна, который разрушил в нем тягу к алкоголю точно так же, как разрушил его беспорядочную половую жизнь, подчинив секс строгой дисциплине, Последний раз Римо наслаждался сексом с дочерью политика из Нью-Джерси, и не его вина, что удовольствие закончилось для нее смертью. - За выключение огней! - Римо поднял бокал, делая вид, будто коньяк что надо. Один бокал, наверное, не принесет особого вреда, - подумал он, не особенно довольный собой. - Поможет настроиться на этот вечер... - Римо ощупал взглядом тело Литии, красивое, изящное, скрываемое рябью складок красного шелка, ее грудь, гордо возвышающуюся над повязанным чуть выше талии кушаком, и вновь ощутил то самое, выходящее за пределы похоти желание. Он поднес бокал ко рту и осушил его одним махом. Жжение опустилось вниз, как и должно быть от целой рюмки крепкого коньяка, который по правилам следует пить смакуя, маленькими глотками. Было в этом коньяке что-то инородное. Римо пытался распробовать, что именно, и скоро понял: наркотик. Он хорошо помнил наставления по наркотикам еще на самых первых занятиях в КЮРЕ. Ошибка исключалась. Коньяк отравлен. Как это ни покажется странным, но открытие обрадовало Римо. Он устал ждать хоть каких-нибудь событий, а теперь они шли к нему сами. Ему не придется их добывать у Литии, ему не придется ее убивать... пока... до того, как он проведет с ней ночь и откроет ей сладкую тайну: как загасить все огоньки в глазах женщины. Римо чувствовал, что наркотик проникает в кровь. - Пойдем посидим на диване. - Лития взяла его как ребенка за руку и медленно повела в другой конец комнаты. Римо глубоко вдыхал воздух, заставляя сердце бешено биться, требуя от него наполнения крови кислородом, добиваясь гипервентиляции всего организма, заставляя его сопротивляться наркотику. Лития уложила Римо на диван, забрала пустой бокал и поставила на пол, а освободившуюся руку его опустила себе на бедро. Курсировавший по телу Римо кислород усиливал осязание, он ощутил подушечками пальцев не только шелковые нити ткани, но и мягкую гладкую кожу под ней. Лития бережно положила голову Римо к себе на колени. Он расположился удобно, как для отдыха, но краткий прилив сонливости от наркотика уже прошел: кислород сделал свое дело. Римо чувствовал себя нормально. Особыми тренировками Чиун научил его организм расщеплять любой наркотик на составные, а они, как известно, безвредны для организма. Римо позволил Литии поудобнее устроить себя на ее коленях и сделал вид, что засыпает. Он начал вбирать воздух в легкие медленнее, чтобы ослабить биение сердца, преодолевая таким образом головокружение - неизбежное последствие гипервентиляции организма. А потом задышал ровно и легко, впадая в глубокий сон. Лития Форрестер расстегнула пуговицы на его рубашке, провела рукой по обнаженной груди, а потом обозначила кончиками пальцев кружочки на его теле. - Ты будешь слушать только меня и слышать только мой голос, - произнесла она ровным бесстрастным голосом. - Ты чувствуешь себя легко и свободно. Римо слегка всхрапнул во сне и сладко причмокнул губами. - Как тебя зовут? - Римо... Дональдсон, - сказал он медленно. - На кого ты работаешь? - Центральное разведывательное управление. - Кто такой Дестроер? - Я. Кодовое имя, - говорил он не совсем четко, как бы во сне. - Почему ты здесь? - Заговор... против Америки. Должен узнать, кто... руководит. - Тебе известно, кто руководит заговором? - Нет. - Тебе известно, кто стоит за этим заговором? - Нет... не знаю. - Римо! Слушай меня внимательно, - произнесла Лития, четко произнося каждый звук. - Я хочу тебе помочь! Ты меня слышишь? - Да, слышу. - Я хочу помочь тебе. - Слушаю тебя. - Есть заговор против нашей страны. План захвата Соединенных Штатов Америки. За ним стоит один человек. Его имя Краст. Адмирал Джеймс Бентон Краст. Повтори! - Адмирал... Джеймс... Бентон... Краст... - Адмирал Краст - преступник, - чеканила слова Лития Форрестер. - Он хочет подчинить себе страну. Его необходимо остановить! Ты должен остановить его! - ...должен остановить его... - эхом повторил Римо. - Он на борту линкора "Алабама" в Чесапикском заливе. Через несколько часов он начнет приводить в действие свой план завоевания Америки. Ты должен остановить его! Ты знаешь как? - ...знаешь как?.. Нет, не знаю... - Ты должен попасть на борт "Алабамы" и убить адмирала Краста. Понял? Повтори! - Я убью адмирала Краста. Остановлю план завоевания Америки. - Ты сделаешь это сегодня ночью! Сегодня ночью! Понял? - Понял! Убью Краста сегодня ночью. Лития нежно погладила левый сосок на груди Римо, а потом наклонилась и поиграла с ним кончиком языка. - Тебе нравится секс? - спросила она, прильнув к самому уху Римо. - Да, очень. - Ты хочешь меня? - Да! Я хочу тебя! - Сейчас ты будешь крепко спать, - сказала Лития проникновенно. - Проснешься освеженным, радостным, наполненным новой силой и энергией. Я была с тобой все это время. Я была твоя. Ты подарил мне минуты истинного наслаждения. В постели мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой. Ты загасил огоньки в моих глазах. Мне очень хорошо, Римо! Мне никогда не было так хорошо! Когда ты проснешься, будешь помнить только это. А потом ты пойдешь и убьешь адмирала Краста. Ты спасешь страну! А теперь спать... спать... спать... - Сплю. Я должен спать, - вздохнул Римо и якобы погрузился в глубокий безмятежный сон. Лития легко спорхнула с дивана, переложив голову Римо со своих колен на подушку. Она хочет, чтобы я убил адмирала Краста, - размышлял между тем Римо. - Но почему? Может, Краст о чем-то догадывается? А может, отказался выполнять приказы? Или это ее шеф, которого она решила убрать с дороги? И тут Лития допустила ошибку, которая помогла Римо понять, что Краст - не шеф, а очередная жертва. Доктор Форрестер подошла к столу, сняла трубку и набрала номер из трех цифр. - Как прошел ужин? - спросила она. Должно быть, говорит с кем-то из этого здания, - додумал Римо. - Только здесь трехзначные номера. - Все сделано! - доложила она радостно. - Точно так, как ты хотел. Значит, ее партнер, а может, и шеф, находится где-то поблизости, - решил Римо. - Завтра? - ответила она твердо. Что значит завтра? - ломал голову Римо. - Может, убийство Краста должно привести в движение что-то еще?.. Но что? - Я люблю тебя, милый! - сказала она с чувством и положила трубку. Лития Форрестер была счастлива. Сегодня ночью этот Римо Дональдсон будет убит адмиралом Крастом и его телохранителями. А завтра адмирал устроит инцидент на флоте, который подтолкнет Англию и Россию к участию в торгах. Это был идеальный безошибочный план. Лития взглянула вверх на прозрачный купол и громко рассмеялась, взорвав интимную тишину кабинета. А потом она вдруг запела... запела ту самую мелодию, которую Римо за последние несколько дней слышал много раз, мелодию, которая так или иначе приводит к катастрофам и смертям. Римо сразу узнал ее. Лития вернулась к дивану и, окинув презрительным взглядом мирно спавшего Римо, скинула платье, а потом прижалась своей обнаженной грудью к его обнаженной груди. - Римо, проснись! - прошептала она ему в самое ухо. - Проснись, милый! Римо начал медленно поворачиваться, как бы просыпаясь. Затем широко раскрыл глаза и, увидев рядом Литию, притянул ее к себе. Их губы слились в долгом жарком поцелуе. - Вот так бывает! - сказал он тоном победителя. - А теперь подойди к зеркалу. Ты увидишь, что огоньки в твоих глазах погасли. - Я знаю это и без зеркала, - сказала Лития. - Никогда раньше я не испытывала ничего подобного. Римо поднялся с дивана. - Разве ты не останешься, милый? Я хочу, чтобы ты повторил это еще раз, - сказала она просительно. - Не могу. Нужно кое-что сделать. Теперь ты можешь на меня рассчитывать, если потребуется погасить огоньки. Римо подошел к ней и жарко обнял. Скользнув рукой под платье, которое она успела надеть, он крепко, почти до боли, сжал ее ягодицы. Потом оттолкнул и, не оглядываясь, ушел, чтобы предупредить адмирала Краста о нависшей над ним смертельной опасности. ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ  Ночью круизное судно, сверкающее гирляндами разноцветных лампочек, с залитыми светом прожекторов палубами напоминает разгуливающую по морям шлюху. В противоположность ему военное судно можно сравнить с девушкой из рабочих кварталов бедной, но гордой и честной. Никаких излишеств, никаких украшений, все естественно и предназначено для долгого и трудного семейного счастья, а не для кувыркания в сене. Линкор "Алабама" - именно такой корабль, - думал Риме, стоя на пирсе, омываемом волнами, и вглядываясь в Чесапикский залив, где в четырехстах ярдах от берега покачивался на волнах линкор - гора металла, вспыхивающая темно-серыми отблесками от случайного луча света. На таком расстоянии трудно было рассмотреть дюжину вооруженных до зубов людей в комбинезонах морских десантников-подрывников, которые по распоряжению адмирала Краста охраняли его каюту, имея приказ стрелять без предупреждения при любом подозрении. Сам адмирал находился в это время в каюте капитана, расположенной за ходовой рубкой, и возлежал на широкой кровати, именуемой в соответствии с уставами ВМС койкой. Адмирала занимали мысли, далекие от военных дел и личной безопасности. Подобно матросам-первогодкам, отправившимся в конце недели в увольнение в незнакомый порт, он думал только об одном: как бы трахнуться с какой-нибудь красоткой. После пяти лет вынужденного воздержания было приятно вновь почувствовать себя в форме, которую он обрел благодаря Литии. Лития Форрестер, - мысленно повторил он дорогое имя. - Моя жизнь опустеет без тебя... опустеет, но не закончится. Ты подарила мне возможность наполнить ее. Твой бесценный дар будет приносить радость и счастье без тебя, но благодаря тебе. Адмирал Джеймс Бентон Краст был уверен, что влюблен в Литию, но это не исключало других женщин. Он намеривался проверить на практике эту заманчивую теорию. Многократно проверить! - хохотнул он про себя, предвкушая необыкновенные похождения, на пороге которых он стоял. А в это время к борту корабля бесшумно подошла небольшая моторная лодка и тихо закачалась на волнах под носовой частью линкора, где не просматривалась с палубы. Расстояние до ватерлинии составляло примерно шесть футов. Римо Уильямс привязал лодку к толстому якорному канату и, оттолкнувшись от сиденья, ловко, как обезьяна, полез вверх. Ухватившись за палубный леер, он подтянулся, чтобы лучше рассмотреть через прорези в стальном борте, что происходит на корабле. Почти у самого борта прошел автоматчик в хлопчатобумажной куртке защитного цвета, надетой поверх спортивного свитера. Чуть подальше виднелись еще двое вооруженных парней. Дождавшись, когда автоматчик повернулся к нему спиной, Римо легко перемахнул через невысокое палубное ограждение, бесшумно в несколько прыжков преодолел двадцатиярдовое расстояние до боковой двери в палубной надстройке и тенью юркнул внутрь. Оказавшись в узком коридоре, Римо быстро снял свою спортивную рубашку и надел ее застежкой назад. В сочетании с темными брюками этот маскарад делал его похожим на матроса. Не теряя времени, Римо направился к центру корабля, полагая, что где-то там должна находиться каюта капитана. Через три пролета он повернул налево по переходу и оказался у люка и траповый колодец, который и вывел его к центру корабля. Перед одной из дверей стоял вооруженный автоматом матрос. Вероятно, это и была каюта капитана. Не долго думая, Римо снял со стены огнетушитель и, держа его на руках, как держат обычно младенцев, направился по-матросски вразвалочку в самый конец коридора с заветной дверью посередине. Завидев его, матрос, охранявший каюту командира, насторожился. Римо приветливо кивнул ему, продолжая что-то тихо напевать. - Стой! - крикнул матрос. - Куда идешь? - Вон туда, в конец коридора. Велено заменить огнетушитель, - ответил Римо, держа баллон так, чтобы не была видна рубашка. - Старый пойдет на перезарядку. Матрос сначала заколебался, потом махнул рукой. - Ладно, иди. Только побыстрее. - Есть! - отчеканил Римо и сделал шаг в сторону матроса. Поравнявшись с ним, он ударил охранника огнетушителем по голове. Матрос рухнул на пол. Надеюсь это надолго, но не навсегда, - подумал Римо и шагнул к двери каюты. Адмирал Краст сидел на кровати, собираясь позвонить Литии. Ему безумно хотелось ее увидеть и ради этого он готов был подключиться к ее глупым лечебным программам. Неожиданно дверь каюты распахнулась и тотчас закрылась. Перед удивленным взором адмирала предстал неизвестный ему молодой человек. - Адмирал Краст? - спросил он бесцеремонно. - А вы искали здесь Джона-Пола Джоунса? Какого черта вы вламываетесь без стука а мою каюту? Кто вы? - Все это не имеет значения, адмирал, - сказал Римо спокойно. - Я пришел сообщить, что ваша жизнь в опасности. Еще один псих явился предупредить о Римо Дональдсоне, - подумал Краст. Но, взглянув повнимательнее в холодные глаза незнакомца, понял, что перед ним стоит Римо Дональдсон собственной персоной. Теперь от умения вести себя в столь щекотливой ситуации зависела его жизнь. - Входи, приятель! - пригласил адмирал. - О чем все-таки речь? - Адмирал, я знаю, что вы знакомы с доктором Литией Форрестер, не так ли? - Да, это так. - Она намерена убить вас. Более того, она абсолютно уверена, что я сейчас убиваю вас ради нее, - сказал Римо тихо. - Я встречался с этой красивой женщиной всего два раза в жизни, - удивленно поднял брови адмирал. - Зачем ей понадобилось убивать меня? Не понимаю. - Она участвует в антиправительственном заговоре, адмирал. Мне неизвестны его детали, но вы каким-то образом мешаете им, поэтому вас решили убрать. - А ты кто такой? - воскликнул ничего не понимающий Краст. - Откуда ты обо всем этом знаешь? - Я всего-навсего простой государственный служащий, адмирал, - сказал Римо, делая шаг по направлению к Красту. - Мне по службе положено знать это. - Какие действия следует предпринять? - спросил адмирал деловито. - Удвойте охрану на корабле. Прикажите не пускать к вам никого из посторонних в течение ближайших двух-трех дней. - А что будет потом? - Думаю, через пару дней все закончится, - сказал Римо. - У меня мало времени, адмирал. Но поверьте мне и не показывайтесь нигде хотя бы два дня. Особенно опасайтесь контактов с доктором Форрестер. Будьте бдительны и осторожны! Извините, что не могу рассказать больше. - Секретно? - Совершенно секретно. Внезапно за спиной Римо распахнулась дверь, и он почувствовал приставленное к шее дуло автомата... - С вами все в порядке, адмирал? - спросил вошедший. - Да, а что с матросом, стоявшим у двери? - Лежит без сознания. Мы заметили его в коридоре и решили прорываться к вам. - И правильно сделали, - кивнул адмирал, продолжая сидеть на кровати. Наступившую тишину нарушил телефонный звонок. Адмирал жестом приказал охранникам подождать и снял трубку. - Да, Лития, - проворковал он. - Одну секунду. - Адмирал улыбнулся Римо, отчего у того засосало под ложечкой: попался в западню и так по-глупому. - Матросы! - обратился Краст к охране. - Проводите господина Римо Дональдсона до берега. Сделайте все возможное, чтобы это маленькое путешествие стало интересным, - заключил он, улыбаясь. - Будет сделано, адмирал! Он запомнит это путешествие! - сказал матрос, державший Римо под дулом автомата, и, подтолкнув пленника к выходу, добавил: - Ну, пошел! Чего размечтался?! Боже! Какой же я идиот! - сокрушался Римо. Попался на пустяке, как школьник. Докторша расставила ловушку, а я, как полковой оркестр, вошел в нее сходу под барабанный бой. Шумно и по-дурацки! Уходя из каюты, Римо оглянулся и увидел, что Краст прижал трубку к уху, а глаза его маслянеют. Поплыл, - подумал Римо сокрушенно. Адмирал слушал так, словно на другом конце провода обещали путевку в рай, а потом запел все ту же знакомую мелодию. Римо готов был укусить самого себя, проклянуть за потерю бдительности. Адмирал знал мое имя еще до того, как я пришел, - думал он раздраженно. - Лития предупредила его. А теперь позвонила, чтобы удостовериться в результатах своей работы. Жаль, что расплачиваться будут вот эти трое! В коридоре стонал матрос, оглушенный огнетушителем, но никто не обратил на него внимания. Он остался лежать в той же неудобной позе, в какой оставил его Римо. - И как же ты проник сюда, красавец? - спросил тот, которого двое других называли "шефом". Он не был похож ни на одного из тех морских десантников-подрывников ВМС, которые изображаются во многих голливудских фильмах. Шеф напоминал широкую приземистую бочку с жиром, увенчанную шапкой кудрявых, но местами редеющих волос. По мнению Римо, его место было за прилавком конфетной лавки где-нибудь в Бронксе, а не на борту военного корабля. - Приплыл, - ответил Римо коротко. - Хорошо, наверное, плаваешь? - спросил шеф не без ехидства. - Держусь на воде... малость. - А почему одежда сухая? - продолжал допрашивать шеф. Римо не хотел говорить о маленькой моторной лодке, привязанной к якорному канату, она могла пригодиться. Если мне повезет... и им тоже, я не стану убивать охрану, - решил Римо. На главной палубе в центре корабля, куда они вышли, было пустынно. Их окружал плотной стеной влажный, пропитанный солью воздух. Внизу у бортового трапа стоял небольшой катер, куда должен был спуститься Римо в сопровождении трех матросов - один впереди, двое сзади. Его усадили посередине. Первый матрос занял место на носу, шеф продолжал держать Римо под дулом автомата, а третий матрос пошел на корму готовить катер к отплытию. Отвязав линь и отшвартовавшись от линкора вручную, он нажал сначала кнопку электростартера, а потом педаль дросселя, и катер начал быстро удаляться в чернильную тьму Чесапикского залива. До берега было не более четырехсот ярдов: огни жилых домов и других построек на берегу подмигивали им, словно зазывали в гости. Однако не пройдя и сотни ярдов, катер остановился. - Конечная остановка твоего маршрута, мистер Дональдсон, - хохотнул шеф. - Такова жизнь, - заметил Римо философски. - А вы не передумаете, если я добровольно поступлю к вам на службу? Конечно, нет. Я же понимаю, что не захотите. Вы - ребята бывалые, а я... - Римо на секунду замер, а потом испуганно вскрикнул: - Что это за чертовщина впереди?! Сидевший на носу матрос был простым моряком, а не полицейским, поэтому он повернулся взглянуть, что же такое увидел пленник. Римо, не теряя ни секунды, крутанул головой, чтобы отбросить холодившее затылок дуло автомата, толкнул шефа в грудь и перевалился вместе с ним за борт. Автомат вывалился из рук охранника и с легким всплеском ушел на дно. Старшина Бенджамин Джозефсон, которого все называли шефом, был отличным подводником-подрывником, хотя, глядя на его расползающееся тело, этого не скажешь. Однако на смену мастерству скоро пришло ремесленничество, а профессиональной уверенности - самоуверенность. Уважение к собственной персоне успешно соперничало с искренним уважением товарищей к его опыту и умению работать к воде и под водой. Но Римо не оценил его талантов. Бесцеремонно обхватив старшину за шею, он старался отплыть подальше от катера, понимая, что пока они вместе, матросы стрелять не будут. Неожиданно Джозефсону также удалось зацепить Римо за шею, увлекая под воду. Через минуту они вынырнули на поверхность. Джозефсон прорычал: - Ты мертвец, Дональдсон! - Не спеши, старая каракатица! - огрызнулся Римо и потянул шефа за собой на дно. Драться в воде было бесполезно, поэтому Римо ухватил Джозефсона за кисти рук и так сдавил их, что повредил нервные волокна. Пальцы охранника, душившие Римо, разжались. Они оба вновь всплыли на поверхность, чтобы набрать воздуха в легкие и погрузились обратно. Джозефсон попытался ударить Римо головой, но тот увернулся, и удар прошел мимо. Римо усиленно работал ногами, стремясь отплыть как можно дальше от катера. Всплыв опять, он осмотрелся и понял, что это ему удалось. Не было слышно и шума мотора: судя по всему, оставшиеся на судне матросы продолжали поиски своего шефа в воде, двигаясь в сторону берега. Римо решил плыть назад к "Алабаме". Теперь они находились вне досягаемости пуль, и Римо могло конца разобраться с Джозефсоном. Он поднырнул под него сзади и, захватив его шею "в замок", прошептал в самое ухо: - Ты хочешь жить, старина? - Пошел ты, мертвец поганый! Джозефсон попытался звать на помощь, но вместо крика в горле у него что-то забулькало. - Э-э, ребята... - прошептал он и замолк. - Извини, парень! Тебе не повезло, - сказал Римо, отпуская обмякшее тело. - Поднять якорь! Какое-то время на поверхности воды колебались длинные кудри Джозефсона, напоминая отрубленную голову Медузы Горгоны, пока морская пучина не поглотила его совсем. Римо полной грудью вдохнул влажный соленый воздух и быстро поплыл к линкору. Позади ничто не нарушало тишину: матросы на катере продолжали поиски. Доплыв до корабля, Римо забрался в лодку, отвязал ее от якорного каната и, не запуская мотора, пошел на веслах к берегу. Неожиданно за его спиной раздался скрежет и страшный грохот. Лодка подпрыгнула и Римо почувствовал, как вздыбился и завибрировал океан. Линкор "Алабама" запустил двигатели. Римо отложил весла, включил мотор и, оставляя пенистый след, помчался к берегу. На полпути он увидел катер с двумя матросами. Отказавшись от дальнейших поисков, они спешили на линкор. Здорово она провела меня! - вспомнил Римо о Литии Форрестер. - Пока счет в ее пользу, но еще есть время. Мощные двигатели линкора "Алабама" продолжали набирать обороты. Куда он направляется? - подумал Римо, когда его лодка входила в порт. - Может, мелодия, которую напевал адмирал Краст, призывала его к очередному разрушению и новым смертям? ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ  Солнце уже поднялось над Манхэттеном, пробиваясь с трудом сквозь дневной смог, когда линкор "Алабама" вошел в Нью-Йоркский залив. На пороге ходовой рубки матрос пытался объяснить что-то вахтенному офицеру. - Мне кажется, с ним не все в порядке, сэр. - Что ты имеешь в виду? - Видите ли, сэр, перед тем, как выгнать меня, он напевал какую-то странную мелодию. - Напевал мелодию? - Так точно, сэр! - Ну, и что же тут плохого? - спросил офицер. - Адмиралу захотелось петь... Хорошее настроение... - Ничего плохого, сэр! Но это не все, сэр. - Что еще? - Я не знаю, как сказать, сэр. - Скажи, как есть. - Адмирал... - Матрос замялся, не решаясь вслух произнести то, что вертелось на языке. - Что адмирал? - спросил офицер нетерпеливо. - Адмирал... ну, он играл сам с собой, сэр. - Что такое? - Играл сам с собой, сэр. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду? - А может, тебе следует показаться врачу? Пройди-ка в медицинский отсек. Матрос ушел в полной растерянности. - Да-а, дела-а, - протянул вахтенный офицер, почесывая затылок. Адмирал Джеймс Бентон Краст и правда "играл сам с собой", как выразился матрос. Однако теперь он решил лучше петь, петь без слов. Порой, чтобы разнообразите программу, он начинал насвистывать. Время от времени, отдавая приказ этим лодырям и симулянтам, которые не знают толком, что такое морской флот, адмирал кричал в переговорник: - Прибавить ходу! Полный вперед! В машинном отделении недоумевали: линкор от самого Вашингтона шел на предельной скорости. Адмирал Краст, напевая, с интересом рассматривал рубку, где каждая панель отполированного дерева хранила атмосферу и традиции военно-морского флота, дела жизни настоящих мужчин. Адмирал Джеймс Бентон Краст - отличный моряк, умелый дипломат, превосходный любовник - отвечал всем высшим требованиям. Линкор шел полным ходом к намеченной цели. Уже виднелись окутанные дымом нефтеперерабатывающие заводы Бейонз, просматривался Бруклин и проявлялись величественные очертания Манхэттена. Чуть левее - остров Свободы и статуя Свободы с высоко вознесенным в небо факелом. Медная облицовка местами позеленела: милосердная улыбка навеки застыла на каменном лице, обращенном к людям. За спиной статуи притаился, как в засаде, Джерси-Сити. О делах этого Богом проклятого места статуе Свободы лучше бы и не знать, - подумал Краст. - Добавить ходу! - крикнул он в переговорник. - Что вы там спите, трюмные крысы?! Это военный корабль, а не экскурсионный катер, черт побери! А ну, подбавьте жару! - Он, вероятно, думает, что у нас здесь матросы до сих пор бросают уголь лопатами, - заметил один из техников машинного отделения. - Интересно, где мы сейчас находимся? - Не знаю, - ответил молоденький лейтенант, - но если идти на такой скорости, то второпях можно попасть черти-куда. Оставшись в рулевой рубке один, адмирал Джеймс Бентон Краст повернул штурвал. Постепенно линкор, уходя влево, вышел из своего фарватера и пересек фарватер судов, идущих обратно, в южном направлении. Адмирал выправил штурвал, и корабль взял курс на статую Свободы. Краст продолжал напевать прилипшую мелодию. При хорошей погоде и большой скорости движение корабля не ощущается. Казалось, что статуя Свободы сама плывет по поверхности воды ему навстречу. Расстояние сокращалось, а Краст все пел и пел, ускоряя темп, пока не начал подпрыгивать, хлопая ладонями по бокам. - Прибавить ходу! Полный вперед! - взвизгнул адмирал в переговорник. Корабль летел по волнам, оставляя за собой пенистый бурун, который перевернул парусник "Отдых" и каноэ с двумя членами муниципального совета, решившими прогуляться перед обедом. Экскурсионное судно, направлявшееся к статуе Свободы, избежало столкновения с линкором только благодаря опыту капитана, который вовремя прибавил скорость. Правда, от сильной качки двое туристов все-таки свалились в воду. Военные самолеты, кружившие над "Алабамой" с того самого момента, когда линкор без всякого приказа снялся с якоря и, не отвечая на радиозапросы, пошел полным ходом к Манхэттену, передавали тревожные сообщения на ближайшую авиационную базу ВМС. До берега оставалось двести ярдов, когда нос огромного корабля начал вгрызаться в илистое дно залива. Двигатели натужно ревели. Корабль больше не плыл, а как бы скользил по дну, пока не воткнулся в каменный пирс, срезав его, как срезают тонкий слой с замороженного брикета масла. Наконец, огромная махина линкора замерла, войдя наполовину в тело острова, основу которого составлял спрессованный мусор. Двигатели продолжали реветь, прокручивая винты, поднимавшие фонтаны грязи и ила. Корабль, содрогаясь и кряхтя, повалился набок, напоминая фыркающего раздраженного бегемота. А на острове в ужасе метались служащие парка. Адмирал Краст выбежал из рубки и направился в машинное отделение. Матросы в панике разбегались по кораблю, не обращая внимания на команды офицеров. Некоторые попрыгали на берег, хотя не было никакой опасности, судно уже не могло перевернуться или затонуть. Воздух вокруг наполнялся воем судовых сирен и ответными гудками прогулочных катеров, торговых барж и буксиров, находившихся в это время поблизости и готовых прийти на помощь попавшему в беду линкору. Адмирал Краст словно ничего не видел и не слышал. Весело напевая, он бежал по палубе, приветственно помахивая рукой знакомым матросам. - Всем немедленно покинуть корабль! - скомандовал он, появляясь в машинном отделении. Матросы толпой бросились к выходу. - Выходить организованно! - приказал адмирал сердито, и они пошли по одному быстрым шагом. - Слушаюсь, адмирал! - вытянулся командир машинного отделения - старший лейтенант. - Могу я быть чем-то вам полезен? - Да, можете! Убирайтесь отсюда! Быстро! - Слушаюсь, сэр! А как вы? - Адмирал покажет вам, глупым почитателям современного флота, как должен умирать старый моряк: вместе со своим кораблем! Прокричав это, он выгнал лейтенанта из машинного отделения, задраил все двери и, радостно напевая, открыл кингстоны. 501 Черная, маслянистая, смешанная с илом вода начала заливать машинное отделение. Когда она поглотила громадные дизельные двигатели, которые зачихали и остановились, помещение наполнилось вонючим маслянистым паром. - Паруса! Паруса! - захихикал адмирал. - Ребята, скорее ставьте паруса! Йох-хо-хо! И бутылку рому... - пропел он возбужденно. - Адмирал! Впустите меня! - стучал в дверь старший лейтенант. - Я знаю, что делаю! Именно так поступают настоящие моряки! - прокричал он в ответ. Лейтенант еще стучал какое-то время, а потом не осталось уже никого, кто мог бы его услышать. Адмирал Джеймс Бентон Краст оказался прижатым давлением воды к металлическому потолку машинного отделения. Даже умирая, он продолжал петь какую-то мелодию - последнее, что он делал в этом мире. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ  Отдых Римо был прерван настойчивым телефонным звонком. Он повернулся на другой бок и накрыл голову подушкой, но звонок не унимался. - Чиун, подойди к телефону! - крикнул Римо сонно. Но Чиуна в комнате не было, он делал зарядку на свежем воздухе, которая состояла главным образом в сборе цветов. Римо ничего не оставалось, как снять трубку. - Да-а! - сказал он сердито. - Смит. - Вы что, сбрендили?! Какого черта звоните по открытому телефону? - Теперь, если не будет хоть каких-нибудь результатов, это уже не имеет значения. Вы слышали что-нибудь об адмирале Красте? - Мне знакомо это имя, - сказал Римо, просыпаясь окончательно и принимая вертикальное положение. - А что случилось? - Сегодня утром старый морской волк тараном въехал на линкоре в статую Свободы, после чего утопился в машинном отделении. При этом он все время напевал какую-то мелодию без слов. - Бедняга, - вздохнул Римо. - Вчера вечером я был у адмирала Краста и хотел предупредить его, но опоздал. Он уже заглотил наживку. - Если повезет, - сказал Смит, - я буду знать о торгах на аукционе сегодня после обеда. - О'кей! - одобрил Римо. - Я перезвоню позже, а теперь хочу избавиться от лишнего хлама. - Не поддавайтесь эмоциям! - предупредил доктор Смит. - Осторожность, осторожность и еще раз осторожность! - Я всегда осторожен, - буркнул Римо и положил трубку. Западня получилась классная, - подумал он с горечью. - Краст, сам того не желая, должен был убить меня. После этого ему дали установку на инцидент в состоянии буйного помешательства. Вчера вечером, когда Римо вернулся после морской прогулки, Литии дома не оказалось. Видимо, она где-то праздновала кончину обожаемого ею мистера Дональдсона. Лития уверена, что меня уже нет. Не будем разочаровывать, - усмехнулся Римо. - Однако, если кто и должен умереть, то это... она. Римо Уильямс заканчивает игру. Приняв душ, он с удовольствием надел свежую рубашку. Вчерашняя одежда, затвердевшая от соли, валялась у кровати на полу. Холл в столь ранний час пустовал. Римо поднялся на лифте на десятый этаж и прошел в приемную Литии. Секретаря на месте не оказалось, и Римо, открыв тяжелую дубовую дверь, беспрепятственно вошел в кабинет доктора Форрестер. Лучи солнца, свободно проникавшие сквозь прозрачный пластиковый потолок, хорошо освещали пустую комнату. Через дверь в дальнем углу, которую он заприметил еще во время прошлого визита, Римо проник в нарядную, выдержанную в желтых тонах гостиную с великолепными зеркалами. Здесь тоже никого не было. Однако натренированное ухо уловило какие-то неясные звуки в дальних помещениях справа. Римо без особого труда открыл еще одну дверь и вошел в спальню, декорированную в темных тонах. Черный толстый ковер на полу гармонировал с такого же цвета портьерами и покрывалом на широкой, как футбольное поле, кровати. Единственным источником света была настольная лампа в виде статуэтки, похожей на работу старых китайских мастеров. Она стояла на туалетном столике возле кровати. Из ванной комнаты доносилось мелодичное женское пение, заглушаемое шумом воды. Римо прислушался. - Супер-кали-фрагил-истик-экспи-али-дочиус... - напевала женщина, повторяя фразу снова и снова. Римо удобно устроился на кровати и, не спуская глаз с приоткрытой двери ванной, стал терпеливо ждать, думая о том, что любой профессионал, даже если он - убийца, получает удовлетворение от результатов своего тр