уда. Лития Форрестер - убийца без жалости и чести, - размышлял Римо. - Кловис Портер, генерал Дорфуилл, адмирал Краст, человек из ЦРУ по имени Баррет... А сколько еще других, имена которых неизвестны, погибли из-за нее? Скольких человек из-за нее убил я сам? Лития Форрестер задолжала Америке по крайней мере свою собственную жизнь, и я заберу ее, заберу... - решительно мотнул головой Римо. Шум душа стих. Лития продолжала петь все ту же фразу, но уже тихо. Римо представил себе, как она вытирает полотенцем красивое стройное тело, которое может пробудить в любом мужчине сатира. - Супер-кали-фрагил-истик-экспи-али-дочиус... - начал насвистывать он эту же мелодию. Римо просвистел мелодию еще раз, но чуть громче, и был наконец услышан. Пение в ванной прекратилось, а через минуту на пороге появилась и сама Лития Форрестер. Освещение ванной комнаты создавало фантастическое сияние вокруг ее прекрасного обнаженного тела и пышных золотистых волос. Она радостно улыбалась в предвкушении чего-то необыкновенного, но, увидев сидевшего на кровати Римо, остолбенела, глаза ее округлились от ужаса и страха. - Кажется, здесь нас не ждали? - улыбнулся Римо. Лития на миг потеряла дар речи. Она смутилась, прикрыла руками голые груди и постаралась встать вполоборота, чтобы не особенно сиять своей наготой. - Не поздновато ли скромничать, милочка? - бросил Римо. - Кажется, вчера вечером я погасил огоньки в твоих глазах? Сегодня я пришел сделать это еще раз. На секунду Лития задумалась, потом, на что-то решившись, опустила руки и повернулась лицом к Римо. - Я помню, Римо. Помню. Я никогда не была так счастлива. Я хочу испытать это снова. Сейчас! Именно здесь! Она шагнула вперед и остановилась перед Римо. Их разделяли несколько дюймов. Его лицо оказалось на уровне ее талии. Лития обняла голову Римо и притянула к себе так, что он уткнулся в ее мягкий и все еще влажный живот. - Что ты делал вчера вечером после того, как мы расстались? - спросила она с неподдельным интересом. - Если тебя интересует, убил ли я адмирала Краста, как ты советовала, то отвечу: "Нет!" Попался ли я в расставленную тобой ловушку и был ли я убит людьми адмирала Краста? Как видишь, нет! Смог ли я помешать адмиралу вогнать линкор в статую Свободы? К сожалению, нет! - Римо говорил тихо, словно делился секретами с ее нервно подрагивающим животом. Он обхватил ее стройные длинные ноги и провел ладонями по бедрам, ягодицам, спине... В районе лопаток его нежные чувственные руки замерли, а потом, ухватив полные пригоршни пышных золотистых волос, резко отдернули ее голову назад. Римо вскочил на ноги, перевернул Литию и швырнул на кровать. - Ты одурачила меня по всем статьям, дорогуша! - крикнул он весело. - И теперь тебе следует заплатить должок. Она лежала, успокаиваясь после мгновенного испуга. Приняв одну из самых соблазнительных поз - слегка на боку, одна нога вытянута, другая полусогнута и подтянута коленом к животу, - она была олицетворением чувственности. Нежную белизну се тела подчеркивал черный фон покрывала. - Вам завернуть или съедите прямо здесь? - спросила Лития, Ее белозубая улыбка, казалось, заставила потемнеть белоснежную кожу. Лития протянула руки, зовя Римо в свои объятия. Упругие груди с воинственно торчащими сосками обещали страсть и негу. Никогда не видел более прекрасной женщины - подумал Римо перед тем, как броситься в омут безумной страсти, и их тела сплелись в обоюдном желании. Лития была неутомима как дервиш, бредущий через пустыню. Он не мог раскрыть всех своих талантов, так как вынужден был думать о том, чтобы удержаться наверху. Лития кричала и стонала, металась по кровати со страстью провинциальной актрисы, приглашенной на сексуальный эпизод в голливудском фильме, и вдруг Римо краем глаза увидел, как ее рука потянулась к тумбочке и вынула ножницы с длинными острыми концами. Ярость переполнила его. Женщина, которая спокойно убивает других, лишена истинной страсти и любви. Ее наигранному африканскому темпераменту Римо решил противопоставить несокрушимую страсть ненависти. В результате Лития оказалась прижатой к спинке кровати, а он продолжал мучить ее. Она извивалась, стонала, но не от удовольствия, а от боли. Ухватившись обеими руками за ножницы, Лития занесла их над широкой спиной Римо, но за долю секунды до рокового удара он ужом выскользнул из-под ее рук, и ножницы вонзились в белоснежную грудь самой Литии Форрестер. Она не сразу поняла, что случилось, и поэтому не почувствовала боли. Потом по ее лицу пробежала судорога, и Лития криво усмехнулась, глядя на Римо, отстраняющегося от нее. Он видел, как ручейки крови побежали по золотистому телу, образуя вокруг него пурпурные лужицы, как вибрировали ручки ножниц, освещенных единственной лампой, в такт затухающему пульсу. - Вот что я имел в виду, когда говорил об огоньках, которые погашу в твоих глазах, дорогуша! - сказал Римо, наблюдая, как умирает Лития Форрестер. Провожая одну из самых красивых женщин Америки в последний путь, он просвистел полюбившуюся ей мелодию: - Супер-кали-фрагил-истик-экспи-али-дочиус... ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ  Доктор Харолд Смит сидел за рабочим столом в санатории Фолкрофт, повернувшись спиной к горам бумаг, и смотрел в окно с односторонними стеклами на спокойные воды залива Лонг-Айленд. Он ожидал телефонного звонка. С тех пор, как в качестве противовеса в борьбе с преступным миром была создана организация КЮРЕ, Фолкрофт был ее секретной штаб-квартирой. Теперь Смит спрашивал себя, сохранилась ли эта секретность. Какие-то их тайны раскрыты. Об этом говорит нападение на Римо. Единственный, кто способен прояснить ситуацию, - это он сам. Только он может докопаться, на каком уровне происходит утечка информации. Смита передернуло от одной мысли об этом, но он привык подозревать всех, и Белый дом не составлял исключения. На самый крайний случай Харолд Смит готов был укрыться в ящике из алюминия, находившемся в подвале, чтобы унести с собой в могилу все секреты, связанные с последней страницей отчаянной борьбы с преступностью в Америке. Только Римо в состоянии устранить реальную угрозу свободе и демократии. Только Дестроер может спасти страну от тех зарубежных сил, которые готовы купить ее правительство и таким образом использовать в своих далеко не бескорыстных целях, - считал Смит со всей убежденностью фанатика идеи. - Но почему молчит телефон? Харолд Смит, единственный бессменный директор КЮРЕ со дня основания организации, ожидал звонков из трех мест, но по-настоящему интересовали его только два: один из Швейцарии, другой от Римо. О третьем звонке Смит предпочитал не думать до тех пор, пока он не раздастся. Наконец телефон зазвонил, и Смит так резко повернулся к столу, что услышал визг крутящегося кресла. Надо сказать, чтобы смазали, - подумал он машинально. - Смит. - Голос доктора был, как обычно, спокойным и бесстрастным. Звонил заведующий отделом КЮРЕ, который думал, что работает в Бюро по борьбе с наркотиками при правительстве Соединенных Штатов Америки. Он получил любопытную весточку от друга из Швейцарии, который в свою очередь имел беседу с приятелем, инструктором горнолыжного спорта. Инструктор рассказал, что его любимая ученица, молоденькая американка, работающая секретарем у одного из швейцарских банкиров, вылетает сегодня вечером вместе с шефом в Нью-Йорк и вернется обратно ровно через сутки. Заведующий отделом КЮРЕ, который считал, что работает в Бюро по борьбе с наркотиками, имел какие-то основания предполагать, что этот швейцарский банкир был перевозчиком наркотиков, и поэтому спросил Смита, следует ли коммерсанта задержать прямо в аэропорту. - Ни в коем случае! - ответил Смит. - Сделай так, чтобы на таможне его не досматривали. - Но... - Никаких "но"! - отрезал Смит. - Пропустите его без досмотра. Положив трубку, он опять уставился в окно. Информация из Швейцарии дополняла ту, которой он уже располагал. Из дипломатических источников стало известно, что завтра в США состоится встреча руководителей разведывательных служб, которые намерены использовать для прикрытия миссии своих стран в Организации Объединенных Наций. Таким образом, и банкиры, и разведчики собирались в Штатах в одно время и на один и тот же срок. Это означало, что аукцион состоится завтра. Но где? Вопрос этот оставался пока открытым. Смиту не оставалось ничего другого, как терпеливо ждать, наблюдая, как за окнами плещутся воды залива Лонг-Айленд. Ждать и надеяться на чудо по имени Римо. Телефон вновь зазвонил только в полдень. - Смит. - Римо, - ответил голос в трубке. - Она мертва. - Аукцион назначен на завтра. - Где? - спросил Римо. - Не знаю. А может, из-за ее смерти аукцион отменят? - Не думаю. Она занималась делами не одна, там есть кто-то еще. - Кто? - Пока не знаю, но узнаю. - Получается, что мы так ничего толком и не узнали, - сказал Смит, почувствовав жжение под ложечкой. - Не переживайте, Смит! Еще не вечер. К завтрашнему дню мы все это разузнаем. Предоставьте аукцион мне. - Хорошо, Римо. Мы полностью полагаемся на вас. Поддерживайте связь! После разговора с Римо у доктора Смита появилась надежда, хотя, если говорить честно, он не знал, как это можно организовать. Он встал из-за стола, собираясь покинуть кабинет, чтобы не слышать третьего звонка, но не успел. Пришлось взять трубку. - Смит, - представился он и приготовился выслушать излияния о чувствах беспокойства, безысходности и робкой надежды. - Да, я понимаю, - сказал Смит, чтобы поддержать беседу. - Да, я понимаю... Не волнуйтесь об этом, господин президент. Мы держим ситуацию под контролем. Положив трубку, Смит задумался. Ну как можно сказать президенту правду? Как?! Да и где гарантии, что сам президент не оказался под влиянием неведомых растлителей умов? Смит уселся за стол, решив сегодня не обедать. Он с головой ушел в бумажные дела, надеясь, что Римо, как всегда, сотворит чудо. Несмотря на уверенность, которую Римо высказал в беседе со Смитом, сам он не имел четкого плана действий. Пока не имел. Римо трижды пролистал досье, собранные в кабинете Литии Форрестер, но ничего интересного не нашел. Он сидел в кресле доктора Форрестер за ее рабочим столом и чувствовал себя в полной безопасности: дубовые двери защищали его от любопытных глаз. По всему столу были разбросаны папки. От бессилия и злости на себя за это бессилие он смахнул на пол бумаги, которые разлетелись по всей комнате. Несколько штук веером легли у дивана, на котором лежала связанная с кляпом во рту секретарша Литии Форрестер. Она пришла на работу, как обычно, к девяти часам и обнаружила в кабинете Римо, занятого изучением досье. Вместо того чтобы закричать или убежать, она потребовала у неожиданного гостя объяснений и получила... удар по голове, после чего потеряла сознание. Теперь она лежала на диване и затравленно следила за каждым движением Римо. В досье на себя и Чиуна Римо не нашел ничего заслуживавшего внимания: результаты тестов, заметки доктора Форрестер об агрессивных фантазиях Римо Дональдсона и еще какая-то ерунда в том же духе. И ни строчки о Дорфуилле, Портере, Баррете или Бенноне. Наверняка где-то хранятся секретные досье, - думал Римо. - Но где? Секретарша должна знать... Он встал и направился к дивану. Секретарша глядела на него, как кролик на удава. При великолепной внешности Литии, ей трудно было подобрать для работы женщину, которая могла бы составить ей конкуренцию, но она попыталась и, кажется, удачно. На диване лежала миниатюрная статуэтка с рыжими волосами и огромными цвета изумруда глазами. А главное - живая, в отличие от той, мертвой, которая осталась на кровати в спальне. Руки секретарши били замотаны за спиной клейкой лентой, которую Римо нашел на ее рабочем столе. От этого ее крупные груди под тонким свитером выпирали еще больше. Римо сел на краешек дивана и, просунув руку под свитер, провел по вздрагивающему животу. - Ты меня знаешь? - спросил Римо, глядя в изумрудные глаза. Она кивнула. - Ты поняла, почему я здесь? Она пожала плечами. - Где досье на меня? Глазами она указала на шкафы, стоявшие у стены за столом. - Его там нет, - слукавил Римо. - Где еще доктор Лития Форрестер держит досье на пациентов? Секретарша снова пожала плечами. Рука Римо змеей скользнула под свитер и замерла на ее правой груди. Вообще грудь не такая уж эрогенная зона, но надо знать, что делать. Римо слегка сжал грудь и тут же отпустил, нежно погладив. - Подумай, как следует, где могут храниться остальные досье? Свободной рукой он выдернул изо рта женщины кляп и, прежде чем она успела позвать на помощь, накрыл освободившееся место особым поцелуем, при котором язык играл важную роль. Не желая того, девушка возбудилась. Она уже не хотела звать на помощь, упиваясь неземными ласками Римо. - Где находятся досье? - повторил он вопрос, отодвигаясь в сторону. - Это очень важно. - Еще, еще... - задыхалась она. - Где досье? - не уступал Римо. - Некоторые из них... О-о-о... носят конфиденциальный характер. Если я скажу... меня уволят. - Но не доктор Форрестер, - сказал Римо, нежно целуя девушку в шею. - Покойники мало интересуются делами земными. - Покойники?! - вскрикнула секретарша. - Я убил ее, - заявил Римо спокойно и впился во влажные губы девушки. А в это время его рука вычерчивала затейливые восьмерки и спирали вокруг ее груди. Особое внимание обращалось на сосок, которого он касался мимоходом, как бы случайно, отчего он каждый раз вздрагивал и набухал. - Мне нужны эти досье, - сказал Римо твердо, - и я не остановлюсь ни перед чем. Ласки расслабили волю секретарши, а грубый окрик подавил ее. - В стенном шкафу в ее спальне, - пролепетала девушка. - Там встроенный в стену сейф. Но ключей от него у меня нет. - Обойдемся! - улыбнулся Римо. Он поцеловал девушку еще раз и нежно провел пальцем по губам, щеке, шее... и вдруг резко надавил на сонную артерию. Секретарша, радостно улыбаясь, потеряла сознание. Римо вставил кляп на прежнее место и отправился в спальню. На тело Литии он даже не посмотрел. Она лежала с открытыми глазами, в которых навечно застыли удивление и страх. Ручейки засохшей крови разрисовали ее прекрасное тело бурыми нитями. Ножницы замерли, перестав пульсировать. Римо повозился с сейфом, но замок не поддавался. Тогда он стукнул по нему сжатым кулаком, и тяжелая дверь приоткрылась. Внутри на трех полках ровными стопками лежали папки красного цвета. На каждой стоял порядковый номер. Римо трижды ходил из спальни в кабинет, пока не перенес их и не разложил аккуратно на столе. Открывая первую сверху папку, Римо не знал, что он ищет и что может обнаружить. Ничего сенсационного он не увидел. Досье, составленное на заместителя министра обороны, ничем не отличалось от тех, которые Римо просматривал с самого утра: результаты тестов, через которые проходили все вновь прибывшие, страница карандашных заметок на листе желтой бумаги, сделанных мелким женским почерком. Римо пробежал эти записи: стандартный набор лекарской зауми. "Подавление чувства агрессивности. Безрадостное детство. Неприязнь к авторитетам", - передразнил он Литию Форрестер. - Интересно, почему проблемы разных людей кажутся такими одинаковыми, когда ими занимается психоаналитик? Второе досье отличалось от первого только фамилией пациента и его служебным положением. Этот клиент работал в министерстве финансов. Римо начал просматривать папки быстрее: номер три, четыре, пять... Во всех одно и то же: служащие государственных учреждений, результаты тестов и анализов, наблюдения доктора Форрестер. Горы информации, и ни слова о том, что интересовало Римо. Тяжело вздохнув, он встал из-за стола и начал мерить комнату мягкими бесшумными шагами. Ответ находится где-то рядом, в этих папках, - подумал Римо. - Но где? В которой? Теперь известен круг чиновников высшего ранга, которые обслуживались в Центре по изучению подсознания, а, значит, были подконтрольны Литии. Это важно! Очень важно! Но как она влияла на их поступки? Кто был ее партнером? Кто тот человек, перед которым она так рассыпалась вчера вечером по телефону? Надо искать дальше! - решил он. - Надо искать! Очередная стопка папок: имена, должности, результаты тестов и анализов... И снова ничего интересного. Папка номер семьдесят один, семьдесят два, семьдесят три... Нужная папка оказалась последней и не была пронумерована. Римо открыл ее - никаких анализов. На шести страницах, исписанных мелким неразборчивым почерком, содержалась краткая информация о работниках государственных учреждений. Римо пробежал глазами первую страницу и застонал: все те же имена, которые он уже видел в предыдущих папках, но внутренний голос приказывал: "Читай внимательнее! Читай внимательнее!" Перед каждой фамилией стоял порядковый номер, после каждой фамилии - должность в госаппарате, номер служебного телефона и еще какие-то цифры. В колонке, озаглавленной "Тарифная сетка", после каждой фамилии значилась сумма гонорара. Римо даже присвистнул от удивления. Некоторые платили по двести долларов за один день пребывания в клинике, из которых половина шла на оплату ежедневного пятидесятиминутного "индивидуального собеседования". Большую часть расходов за услуги правительство брало на себя. Неудивительно, что страна задолжала четыреста миллиардов долларов! - подумал Римо с ненавистью. Под каждой фамилией была еще одна запись, может быть, самая важная. Она делалась под рубрикой "Потенциал". Итак, под номером один значился заместитель министра обороны Его потенциал: добывание секретов, фальсифицированные документы. Под номером два значился ведущий чиновник министерства финансов. Его потенциал: безопасность золота в Форт-Ноксе. Римо внимательно прочитал весь список до конца. В нем были фамилии людей, чьи должности позволяли при желании или злом умысле ослабить безопасность Америки: Бертон Баррет: разоблачение агентов ЦРУ. Дорфуилл: бомбардировка с воздуха. Вот оно! - обрадовался Римо - Докторша помечала, как можно использовать своих клиентов в случае необходимости. Расписаны все семьдесят два номера. Римо аккуратно сложил листочки и, тяжело вздохнув, упрятал их в правый задний карман брюк. Смиту может пригодиться, - здраво рассудил он. - Семьдесят два государственных служащих, скомпрометированных Литией Форрестер. Может, их и больше, но и от этого списка волосы встают дыбом. Теперь известны имена хотя бы семидесяти двух ее клиентов... Кстати, а почему семидесяти двух?.. Римо взглянул на красные папки, лежащие горой на столе, и стал лихорадочно их перебирать, пока не нашел папку под номером семьдесят три. Странно, - подумал он растерянно, - папок семьдесят три, а список составлен на семьдесят два человека. Кого же нет в списке? Римо достал список с именами, написанными в алфавитном порядке, и стал внимательно читать. Баррет Беннон... Дорфуилл... имена на "К", на "С", на "Ф"... Но одного имени в списке не было, хотя красная папка на этого человека имелась. Теперь Римо точно знал, что искать. Он еще раз порылся в папках и нашел нужную. Римо видел ее и раньше, но не обратил особого внимания, решив, что она ничем не отличается от других и в ней вряд ли может быть что-либо интересное. Теперь он с трепетом ловца, выследившего зверя, открыл папку и был вознагражден сполна. Помимо необходимых медицинских записей и прочей рутины, здесь был весь план операции с подробными комментариями: о сути бессловесного пения, как Литии Форрестер следует контролировать своих клиентов и многое другое. Все это находилось в папке того самого партнера докторши, который, как выяснилось при дальнейшем чтении, был одновременно ее любовником и боссом. Человек этот и составил план продажи Америки. Римо выдернул эти страницы, сложил вместе со списком и тоже упрятал в задний карман брюк. Затем разбросал папки и содержащиеся в них бумаги по всей комнате так, чтобы трудно было что-либо восстановить. Потом, по пути пиная их ногами, подошел к дивану. Секретарша начала приходить в себя. - Постарайся устроиться поудобнее, детка, - прошептал Римо ей на ухо. - Скоро я пришлю кого-нибудь освободить тебя из заточения. Думаю, у нас будет возможность встретиться. Он нежно поцеловал ее веки, а потом усыпил вновь. Предстояла нелегкая работа. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ  Римо остановился у двери одной из комнат на шестом этаже, отведенном для пациентов Центра по изучению подсознания. Двери других комнат были выкрашены в серый цвет, на каждой - блестящая металлическая ручка. Эта дверь была сделана из хорошо отполированного дерева и выкрашена в черный цвет. Каждый проходивший мимо считал, что это одно из служебных помещений, непредназначенных для пациентов, и был прав. Римо прислушался. Доносившийся до него звук показался знакомым, но точно определить его происхождение он затруднялся. В черную дверь был вставлен сложный замок с задвижкой, и этим она тоже отличалась от других дверей, которые в Центре по изучению подсознания никогда не запирались. Этот тип замка был наихудшим для двустворчатых дверей. Любой взрослый человек, поднадавив, мог легко высвободить задвижку из прорези замка. Римо так и сделал, подцепив задвижку пальцами, чтобы не гремела. Двери открылись легко и бесшумно. В огромной со вкусом обставленной комнате высилась гора из шоколада, на вершине которой торчала маленькая голова. Она с трудом повернулась в сторону посетителя и, издав свистящий звук астматического дыхания, изрекла: - Убирайся отсюда! Видишь, я занят! Все это лоснившееся, свистящее, колышущееся обнаженное великолепие цвета бобов какао принадлежало Лоуренсу Гарранду, всемирно признанному авторитету по вопросам захоронения атомных отходов, который стоял посередине комнаты, погрузив босые ноги в мягкую шкуру белого медведя. В бугристых руках, торчащих из-под лавины телесных складок, он держал игральные дротики - "дартс" Гарранд повернул только голову, ибо для большего ему надо было бы осилить несколько шагов. Складки, перемежаемые гладкой кожей, превратили мощные ягодицы доктора Гарранда в карту автомобильных дорог штата. Его ноги напоминали огромные темные сталактиты, нависшие над шкурой заполярного зверя. Справедливости ради надо сказать, что, несмотря на столь чудовищные формы тела, черты лица Гарранда оставались утонченными и не лишенными привлекательности. В комнате было прохладно. Приятно пахло мятой. Однако на лбу гиганта выступили капли пота - результат усилий при метании дротиков. - Убирайся вон! - прохрипел Гарранд. Римо никогда еще не чувствовал себя так легко и свободно. Не успел он сделать и двух шагов, как увидел, во что целился Гарранд. До того тело метателя закрывало мишень; как гора закрывает вид на долину, а мишенью служил прекрасный портрет Литии Форрестер чуть больше натуральной величины. Совершенно голая, она сидела на пурпурной подушке: одна нога согнута в колене, а другая вытянута, что давало возможность для полного и детального обозрения натуры. Отверстия, пробитые в голубых глазах, и многочисленные точки от дротиков на самых интимных местах прекрасного золотистого тела Литии говорили об особо изощренном интересе метателя. Три красноперых дротика торчали в районе ее пупка, а она продолжала обольстительно улыбаться спокойной белозубой улыбкой, счастливая и уверенная в себе. Римо перевел взгляд на Гарранда. Выдающийся специалист по вопросам захоронения атомных отходов ни на секунду не расставался с противоастматическим ингалятором, который болтался на шее на кожаном ремешке, терявшемся в складках кожи. Он следил за Римо одними глазами, так как любые движения требовали энергии, а все силы уходили на метание дротиков. Грудям Гарранда могла позавидовать любая торговка с местного привоза, они были больше, чем у Литии. Он поднес баллончик ко рту и впрыснул очередную порцию адреналина. - Мне показалось, - прошипел Гарранд, - что я уже просил тебя убраться восвояси. - Я не глухой, - ответил Римо. Гарранд едва заметно пожал плечами, но и этого было достаточно, чтобы по всему его телу пробежали волны жира. Подняв дротик до уровня глаз, он прицелился и метнул его, объявив: - Левая грудь! Дротик с характерным звуком вонзился в левую грудь Литии чуть выше соска. - Правый сосок! - объявил Гарранд, и дротик, пролетев восемь футов, вонзился в набухший сосок правой груди. - Венерин бугорок! - сказал Гарранд, и дротик, сверкая красным оперением, затрепетал на золотистом лобке. - Ты так и не сказал, зачем вломился ко мне, - спросил он, протягивая руку за новой порцией дротиков. - Игра закончена, Гарранд! - сказал Римо сухо. - Значит, эта сука все-таки проболталась? - Нет, она не сказала ни слова, если тебя это утешит, Она умерла молча. - Браво! Я не знал, что эта шлюха могла быть хоть чем-то полезной. А теперь правый глаз! - прохрипел Гарранд, и дротик вмиг ослепил Литию. - Рот! - выкрикнул он, и очередной дротик метко поразил цель. - Зачем все это, Гарранд? - спросил Римо, задумчиво разглядывая черного гиганта. - Неужели из-за того глупого случая и ареста в Джерси-Сити? - А теперь туда! - вскричал Гарранд и дротик впился в золотистую завитушку над входом в пещеру сладострастия. - Не только из-за ареста, Дональдсон! Не только... Просто страна эта мерзкая, она заслуживает того, что с ней делается, а я заслуживаю того, что мне причитается за мою великолепную работу. Считай, что я возвращаю долг моему народу! Столь длинная речь вызвала у Гарранда очередной приступ одышки. - Твоему народу?! - удивился Римо. - Но если бы этот чудовищный план сработал, многие представители твоего народа пострадали бы не меньше, чем все остальные. - Да, кому-то из тех, кто привык жить на положении домашнего раба, пришлось бы умереть. Невезение да и только! - пояснил Гарранд. - Послушай, раз уж ты здесь, подай, пожалуйста, несколько дротиков. Они вон там на столе в коробочке. Римо приблизился к высокому белому столику с мраморным верхом, который был частью великолепного мебельного гарнитура. Интерьер комнаты был выдержан в белых тонах. На столике стояла черная коробочка величиной со среднюю буханку хлеба, в которой рядами лежали дротики, как бомбы в арсенале. Римо вынул три штуки, взяв за аккуратно подрезанные натуральные перья. Деревянные корпуса дротиков оказались немного тяжелее тех, которые применялись в спортивных соревнованиях. Передав дротики Гарранду, Римо отступил назад. - Большой палец левой руки! - выкрикнул Гарранд и с силой метнул дротик. - А кому принадлежит идея? - Спросил Римо. - Мне, конечно! Разве она со своими куриными мозгами могла, додуматься до такого?! - сказал он, с трудом разворачиваясь навстречу Римо. - Я оценил открывающиеся возможности сразу, как только прибыл сюда на лечение. Таким обилием государственных служащих, в руках которых реальная власть, необходимо было воспользоваться, и я решил, что Лития может превратить их в послушных марионеток. - Как тебе удалось добиться ее согласия участвовать в твоей дикой затее? - спросил Римо. - Ты можешь не поверить, Дональдсон, но она любила меня. - Оказывая влияние на пациентов, вы использовали гипноз и наркотики? - Да, если упрощать ситуацию, - ответил Гарранд. - Плюс, конечно, чары и соблазнительная задница Литии Форрестер, которой, поверь, она умела вилять. Мужики просто балдели от нее. Стоило ей стрельнуть глазом, как они были готовы на все. Я этого, по правде говоря, никогда не понимал. Не так уж она была и хороша. - Мне казалось, что трудно заставить человека действовать против собственной воли, даже под гипнозом, - заметил Римо. - Типичный образчик глупости из книжки комиксов, - усмехнулся Гарранд. - Сначала нужно убедить каждого, что он действует во имя высокой цели. Тот полковник, например, был уверен, что ты русский шпион. А генерал Дорфуилл бомбил не Сан-Луис, а Пекин в отместку за внезапное нападение. А адмирал Краст? Он считал, что анархисты, собиравшиеся захватить Америку, обосновались в статуе Свободы. Вот он и решил уничтожить зло одним махом. Так это делается, господин Дональдсон. - Ну, а мелодия? - не мог успокоиться Римо. - И это моя идея! - улыбнулся Гарранд с видом победителя, его белоснежные зубы жемчужинами засияли на темном атласе лица. - Нужно быть осторожным в выборе слов, которыми человек запускается в действие. Если настроить объект на рядовое слово, то, услышав его в случайной беседе, он может начать действовать задолго до того, как вы сами будете к этому готовы. Но много ли найдется людей, употребляющих в обычной речи нечто вроде "Супер-кали-фрагил-истик-экспи-али-дочиус"? - Хороший план, - сказал Римо. - Вы, доктор Гарранд, достойны уважения! Где будет проходить аукцион? Гарранд игнорировал вопрос. - Одно меня угнетает, Дональдсон, - прохрипел он, впрыскивая очередную порцию адреналина, - что не смог просчитать тебя. Я продумал все до мелочей, да и правительство этой страны не настолько хорошо работает, чтобы ни один из наших источников не прослышал о твоем существовании. Откуда ты взялся? Если не хочешь, чтобы эти птички вонзили свои коготки в твои глаза, виски или еще куда-нибудь, расскажи мне, откуда ты появился и кто тебя породил? Только этот вопрос занимает меня сейчас. - Ты проиграл! - Римо смеялся, глядя прямо в лицо доктору Гарранду. - Ты проиграл и должен платить! Он увидел, как взметнулась рука и как полетели остроконечные дротики, неся на своих перьях смерть. Римо и бровью не повел в ответ, но его руки молнией взлетели к лицу и схватили оба дротика, зажав их между большими и указательными пальцами. Схватили перед самым лицом. Глаза Гарранда от удивления полезли на лоб, а рот так и остался открытым. Он нерешительно протянул руку к дротикам, но... она оказалась приколотой к столу. - Большой палец правой руки! - объявил Римо, метнув дротиком. Гарранд взвыл от боли. Проявляя впервые за последнее время недюжинную активность, он оторвал руку от стола и пошел тяжелой слоновьей поступью на Римо. И тут случилось непредвиденное. Гарранд почувствовал, как его ноги взлетели к потолку, а еще через секунду он уже торчал головой вниз из шкуры белого медведя. Он задыхался от тяжести собственного тела и медвежьей шерстя, забившей рот, нос, глаза. - Итак, мой дорогой, где будет проводиться аукцион? - спросил Римо. Гарранд попытался сделать вдох, но не смог. Кровь прилила к голове, и его кожа цвета шоколада приобрела пурпурный оттенок. - Где будет аукцион? - настаивал Римо, вдавливая ноги Гарранда в его поясницу. - Виллбрукский союз, - с трудом прохрипел Гарранд. - Нью-Йорк. Завтра. - О'кей, мой дорогой! Время отправляться на покой, баиньки, - усмехнулся Римо. - Ты не имеешь права меня убивать! - запротестовал Гарранд. - Я - всемирно известный специалист по вопросам захоронения атомных отходов. Я должен жить. - Несомненно, мой красавец! Несомненно! А как насчет Кловиса Портера, генерала Дорфуилла? Других погубленных тобой жизней? - Тогда вызови полицию! Ты не можешь убить меня. Если бы я был белым, ты не посмел бы убить меня. - Я убил бы тебя, будь ты хоть в клеточку. - Римо глянул на возвышающуюся над шкурой медведя гору шоколада, и его глаза встретились с глазами всемирно известного авторитета по вопросам захоронения атомных отходов. Он поднес оставшийся дротик к лицу Гарранда и объявил: - Шейная вена! Фонтанчик бурой венозной крови брызнул из шеи доктора Гарранда, куда вошел, как в масло, брошенный умелой рукой дротик, и огромная коричневая туша рухнула на медвежью шкуру. Корчась в предсмертных судорогах, Гарранд прохрипел что-то трудноразличимое. Позже, вспоминая эту сцену, Римо решит, что он сказал примерно следующее: "Я знал... Я знал, что этим кончится..." ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ  Когда Римо вошел в комнату, Чиун сидел в позе лотоса перед телевизором и внимательно смотрел на экран. На приветствие он ответил жестом, требовавшим тишины. Только после того, как затих последний аккорд органной музыки, Чиун потянулся вперед и выключил телевизор. - Добрый вечер, папочка! - вновь приветствовал его Римо. - Был ли этот день приятным для тебя? - Относительно да, сын мой, относительно да! - прошептал старик. - Хотя мне и надоело убеждать массу особей женского рода, что они любимы. А для тебя день был приятным? - поинтересовался в свою очередь Чиун. - Очень, папочка, поэтому мы должны покинуть этот гостеприимный дом. - Наша работа закончилась, не так ли? - Здесь закончилась, но в другом месте начнется. - Я буду готов к отъезду через минуту, - сказал Чиун и был точен как никогда. Римо понял, что столь нехарактерная для Мастера Синанджу поспешность подогревалась желанием поскорее возвратиться в номер вашингтонской гостиницы, чтобы записать на видео и просмотреть все "самые красивые фильмы". Однако в вашингтонской гостинице они пробыли недолго: ровно столько, сколько потребовалось для оплаты номера и для того, чтобы Римо успел сунуть бригадиру посыльных стодолларовую бумажку за отправку багажа по несуществующему адресу. Сразу после этого они сели в заранее арендованный автомобиль с откидывающимся верхом и отправились в аэропорт Даллеса. Чиун всю дорогу ворчал, назвав кретинизмом то, что они не взяли с собой портативный видеомагнитофон для записи телепередач, и в конце концов выжал из Римо обещание купить в Нью-Йорке, куда они летели, новую аппаратуру. Вечером, как только они разместились в гостинице "Манхэттен", находящейся в центре города, Чиун настоял на том, чтобы Римо немедленно дал ему пятьсот долларов на покупку аппаратуры, которую он тут же осуществил, добавив к ней пять кимоно, складной нож и свисток. Приобретение ножа и свистка Чиун объяснил интересами самообороны. Улицы Нью-Йорка просто кишат преступниками, - заявил он с вполне понятным беспокойством за свою жизнь и жизнь своего ученика. На следующее утро они поднялись чуть свет, и Чиун поработал с Римо над равновесием и ритмом. Расставив цепочки из чайных стаканов, он заставил Римо бегать босиком по их верхним краям. Предвкушая успех в завершении дела, Римо чувствовал себя просто отлично. После душа и бритья он надел свежую сорочку, новый костюм и даже повязал привезенный с собой галстук в горошек. Уж если решено участвовать в торгах за Америку, выглядеть следует достойно, - сказал он мысленно отражению в зеркале, когда критически осматривал себя еще раз. Римо застегнул на все пуговицы новый двубортный пиджак синего цвета и улыбнулся - получилось значительно, благородно и даже с некоторым шиком. Перед уходом он вручил Чиуну списки Литии Форрестер, предупредив: - Береги пуще собственного глаза! Чиун был погружен в утреннюю медитацию, поэтому лишь слегка кивнул, но это означало, что он все понял. Списки оставались лежать на полу прямо перед Чиуном. В магазине для мужчин, расположенном в вестибюле гостиницы, Римо купил строгий неброский галстук в мелкую полоску, а тот, что был на нем, бросил в урну около прилавка. В телефонном справочнике он нашел номер Виллбрукского союза и попытался связаться. Ответил приятный женский голос. Назвавшись вкладчиком одного из банков, Римо сказал, что хотел бы получить консультацию по поводу налогов. - В какое время я могу подъехать? - спросил он озабоченно. - Боюсь, сегодня это не получится, - сказала женщина. - Наше здание будет закрыто с полудня до трех часов дня. Я могу назначить вам время на завтра. - Какой странный способ ведения дел, - заметил Римо голосом оскорбленного клиента. - Вы знаете, сэр, откровенна говоря, мы немного запустили наши помещения, и к нам приглашен дезинсектор. - Значит, там сегодня никого не будет? - удивился Римо. - Только мистер Богест, наш учредитель и казначей, - пояснила женщина. - Но он будет занят с дезинсектором и не сможет уделить кому-либо внимание. - О'кей! Я позвоню вам завтра. Спасибо за помощь! - сказал Римо и положил трубку. Значит, аукцион состоится сразу после обеда, когда все покинут здание, - рассудил Римо. - Надеюсь, там найдется свободное место еще для одного участника. Римо находился в холле восьмого этажа перед входом в помещение Виллбрукского союза, когда сразу после полудня десятки его сотрудников сплошным потоком хлынули на выход к лифтам, окрыленные перспективой трехчасового отдыха за счет Союза. Последним шел молодой брюнет с длинными волосами, атлетического сложения, который окинул Римо оценивающим взглядом и закрыл дверь изнутри на ключ. Холл опустел, а Римо, якобы замешкавшись, остался ждать прихода свободной кабины. Через несколько минут он услышал, как в конце коридора призывно зазвонил телефон, потом замолчал - кто-то, вероятно, взял трубку. Буквально через минуту в конце холла открылась дверь, из нее вышли восемь человек, и направились в сторону Римо. Он нетерпеливо нажимал на кнопки лифта, не выпуская из вида странную группу мужчин, похожих на участников совещания в рамках Организации Объединенных Наций. У каждого из них на лице и одежде отражается государственный флаг их страны, - подумал Римо. - Интересно, неужели и я так же похож на американца, как они на иностранцев? Группа проследовала мимо основного входа в Виллбрукский союз и направилась к соседней двери, которая была не закрыта. Когда делегаты вошли, дверь быстро захлопнулась и, судя по щелчку, была заперта на замок. Лифт остановился уже в который раз, но Римо не вошел в него, заявив находившейся там пожилой леди, что ждет свободную кабину, чтобы ехать сидя. Все это он произнес приятным голосом, чем окончательно сбил с толку старую женщину, которая так и не поняла, почему молодой человек не захотел ехать с ней вместе. Римо подождал еще минут пять, а затем приблизился к двери, за которой скрылась группа мужчин, представлявших все континенты. Прислушался, но ничего, кроме отдаленного гула голосов, не уловил. Они, должно быть, находятся не в этой, а в следующей за ней комнате, - предположил Римо. Толкнув легонько дверь, он убедился, что она закрыта на замок. Тогда Римо вернулся к двустворчатой стеклянной двери основного входа, на которой красовалась вывеска: ВИЛЛБРУКСКИЙ СОЮЗ. Римо не сомневался, что мистер Богест где-то поблизости охраняет покой делегатов, поэтому достал из кармана монетку и постучал ею по стеклу. Никакого ответа. Он постучал еще раз: тихо, но настойчиво, и дверь, подстрахованная цепочкой, слегка приоткрылась. Римо увидел знакомого уже брюнета с атлетической внешностью. - Мистер Богест? - спросил он на всякий случай. - Да. - Я дезинсектор! - заявил Римо и, просунув левую руку в образовавшуюся щель, ухватил молодца за адамово яблоко. Правой рукой он снял цепочку и беспрепятственно вошел внутрь. Затем Римо повернул замок изнутри и, сопроводив Богеста в секретарскую, усадил его в мягкое кожаное кресло. - Вы любите своих детей? - спросил Римо. Тот молча кивнул головой. - Но не больше, чем я, - заявил Римо. - Поэтому будет очень обидно, если они останутся сиротами. Почему бы вам не посидеть здесь и не подумать о своих очаровательных крошках? Указательным пальцем правой руки Римо нажал на височную артерию, и Богест потерял созна