стулья, и рядом с ними то тут, то там в песок были воткнуты подставки для бутылок на длинных стержнях. Они слегка покачивались от легкого ветерка, отражая своей полированной поверхностью лунный свет и напоминая множество торчащих из пляжа стрел. Клам лениво протянул руку, тронул одну из подставок, и она закачалась из стороны в сторону. Холли стояла спиной к нему и смотрела на бухту. - Сегодня вечером я разговаривала с Римо. Он сказал, что отец убит по твоему приказу. - Римо сказал... - Клам насторожился. - Не прерывай меня. Он сказал, что ты отдал приказ убить отца. То же самое мне сообщил сегодня утром доктор Смит. Я просто хотела, чтобы ты знал: мне все известно. Клам был ошеломлен. Значит, она знает... Собирается ли она смириться с этим? Может, она и сама желала смерти старика? Может быть. Он почувствовал почти облегчение. Холли продолжала тихо говорить. Клам вытащил из мягкой почвы одну из подставок и пощупал ее острый конец. - Я знаю, что ты желал его смерти, ты думал, что он будет стоять на твоем пути к власти. Знай, я тебя понимаю. - Она повысила голос, и Клам снова насторожился. Он увидел, как Холли сунула руку в карман. - Я понимаю тебя, - повторила она, - По той же самой причине я тебя и убью - ты тоже стоишь на моем пути к власти. Холли вынула из кармана пистолет, направила его в лицо Клама и нажала на курок. Но Клам успел пригнуться, и пуля просвистела у него над головой. Он кинулся вперед, держа перед собой, как меч, подставку для бутылок и изо всех сил воткнул ее Холли в живот, пронзив ее насквозь. Громко и пронзительно вскрикнув, она выронила пистолет. Блейк выпрямился, вытащил орудие убийства из живота и вонзил ей в грудь. На этот раз он отпустил импровизированную шпагу. Женщина тяжело упала на берег у его ног. - Ах ты! ублюдок, - прошипела она. Вода попала ей в рот, и Холли закашлялась, захлебываясь. Ее волосы в ярком свете луны казались светлыми и плавно колыхались в воде вокруг липа, подобно паутине на легком ветерке. Глаза были широко открыты, а голова откинута в сторону. Клам посмотрел на труп. "Что сделано, то сделано", - подумал он. Он понял, что Римо тоже должен умереть, - он единственный человек, кто знает о причастности Клама к смерти Т.Л.Бруна. Клам провел полчаса на месте преступления, очистив и вставив на место орудие убийства, убеждая себя, что нигде не оставил отпечатков пальцев. Он перетащил тело Холли в ближайшую маленькую бухточку, густо заросшую кустарником, привязал к нему груз и протиснул труп в узкую щель между скалами. Позднее у него будет время вернуться и как следует все замаскировать. Клам поднялся по лестнице к машине. Он решил вернуться в Фолкрофт и вплотную заняться досье на членов совета директоров Ай-Ди-Си. Теперь ему необходимо, чтобы они проголосовали за него. Ведь Холли Брун уже не могла высказаться "за" или "против". Заведя машину и выезжая по длинной аллее, он тихонько насвистывал. Двоих уже нет в живых. Бруна и его дочери. Еще двое должны умереть: Смит и Римо. Смит убедился, что Римо с Чиуном ушли, а затем дернул шнур, присоединенный к динамиту. Он оторвался от стены позади динамита, где Смит прикрепил его липкой лентой, и, не причинив никакого вреда, упал на пол. Смит улыбнулся и достал из-под подоконника спрятанные там запасные ключи от наручников. "Прекрасно, - подумал он. - Римо попался на удочку". Если ему удастся пробраться к человеку, который может дать ответ на вопрос, кто же руководит КЮРЕ, тогда не о чем беспокоиться. А если нет, то, когда он вернется, Смита здесь уже не будет. И Римо не сможет помешать Смиту возвратиться в Фолкрофт, чтобы рассчитаться с Кламом. Перед тем как уйти, Смит оставил Римо записку: "Возвращаюсь в Фолкрофт. Не беспокойтесь насчет динамита. Это был всего лишь фокус. Х.С.". ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ Самый важный обитатель дома номер 1600 по Пенсильвания-авеню пробудился от прикосновения руки, зажавшей ему рот. Голос над его ухом прошипел: - Не кричите, и тогда я уберу руку. Вам ничего не угрожает. Человек в постели кивнул и почувствовал, что руку убрали. Он повернулся и посмотрел на соседнюю кровать. В тишине слышалось ритмичное дыхание жены. Он снова повернулся к ночному посетителю. - Я прошу вас ответить на один вопрос, - сказал визитер. - Из какой вы организации? - Ни из какой. Только один вопрос. - Вы понимаете, что за двадцать секунд я могу вызвать сюда толпу агентов из секретной службы? - Не рассчитывайте на тех четверых, которые находятся в холле. Они... задремали. Итак, мой вопрос. Я знаю все о секретной организации КЮРЕ. Я знаю, что доктор Смит возглавлял эту контору. Меня интересует, является ли он по-прежнему главой КЮРЕ, или вы назначили на его место другого? Человек, лежащий в кровати, заколебался. КЮРЕ была сверхсекретной организацией. Вот уже более десяти лет никто даже словом не обмолвился о ней. Он решил не раскрывать тайну. - КЮРЕ? - переспросил он. - Первый раз слышу. - Я работаю на КЮРЕ и должен знать, кто возглавляет организацию. Это очень важно для безопасности страны. Человек в кровати был в нерешительности. Голос вновь прошипел над его ухом: - Доктор Смит все еще глава КЮРЕ? Человек помолчал, а затем тихо сказал: - Да. - Спасибо. Мы уходим. Было очень приятно снова с вами встретиться. И тут лежащий в постели вспомнил. Однажды, больше года тому назад, кто-то в коридоре напел ему на ухо детскую песенку. Неужели это опять тот самый человек? Карающий меч КЮРЕ? Человек в постели услышал, что незнакомец отошел от кровати. Он прошептал в темноту: - Вы тот... специальный... особый человек? - Да. Доброй ночи, господин президент. Тут президент Соединенных Штатов увидел, как открылась дверь, и из спальни в коридор выскользнул высокий человек, а за ним вышел худой бородатый старик, одетый в кимоно. Президенту все это показалось очень странным. Дверь закрылась, но чем больше он думал об этом, тем больше его клонило ко сну, и в конце концов он закрыл глаза и заснул, надеясь, что ему удастся вернуться в прерванный сон. А снилось ему, что он судебный исполнитель, вручающий журналистам постановления суда об уплате большого штрафа. Римо и Чиун прошли по темным коридорам Белого дома, затем через окно вылезли на балкон второго этажа, бесшумно спустились вниз по стене, направились к чугунной изгороди, перелезли через нее, мягко спрыгнули на тротуар и пошли в противоположном направлении от главного входа в Белый дом. - Очень симпатичный человек, - сказал Чиун. - Кому что нравится. - Больше никогда не поверю в то, что болтают о нем лживые телевизионщики. - Ну а я никогда им особо не верил. - Зачем они показывают этих корреспондентов? Лучше бы передавали побольше прекрасных мыльных опер, - недоумевал Чиун. - Они, наверное, считают, что люди не смогут вынести прекрасное в столь больших дозах. В темноте Чиун согласно кивнул. - Наверное, это так. Для большинства трудно оценить подлинную красоту. - Поспешим, Чиун, - сказал Римо. - Надо освободить Смита. - Теперь ты рад, что не убил его? - Конечно. Если честно, я предпочитаю его Кламу. Он, наверное, зол как черт, ведь мы так долго отсутствовали. - Он не будет сердиться, - сказал Чиун. Почему ты так думаешь? - Потому что его там нет. Римо презрительно фыркнул. - Его здесь нет, Чиун. - Разумеется. - Динамит оказался ненастоящим. - Естественно. Иначе с какой стати на нем было бы написано: "Гонконгская компания по изготовлению фейерверков"? - Он вернулся в Фолкрофт. - Конечно. И мы должны туда вернуться. Смит проехал расстояние от аэропорта Кеннеди до Фолкрофта на непривычной для него большой скорости. Он еле успел на самолет в Нью-Йорк. Скоро Римо и Чиун последуют за ним. Возможно, их самолет уже приземлился. Но теперь это не важно. Время есть. Смит заметил слабое мерцание - в его кабинете за непроницаемыми снаружи окнами горел свет. Сбавив скорость, Смит проехал мимо главных ворот Фолкрофта. Так, новости. У ворот стояли охранники в форме. Было бы безрассудством пытаться проскочить через главные ворота. Он миновал Фолкрофт, проехал примерно три четверти мили по шоссе, а затем круто повернул налево, на проселочную дорогу. Она шла вниз по пологому склону и обрывалась у кромки воды, среди пляжных кабин. Смит погасил свет, выключил мотор и вышел из машины. Через минуту его глаза привыкли к темноте и он увидел то, что искал: небольшую моторную лодку, привязанную к причалу. Смит слегка улыбнулся. Он вспомнил военные времена. В те дни кражу называли "реквизицией при лунном свете". Ну что же, сегодня это действительно будет реквизиция при лунном свете. Он забрался в лодку и, пользуясь веслом как шестом, отплыл от пристани ярдов на тридцать, включил электромотор, сел на заднюю скамью и повернул лодку на север, в сторону Фолкрофта. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ Блейк Клам извлек из верхнего ящика письменного стола распечатки с компроматом на членов совета директоров, аккуратно разложил их перед собой и начал перечитывать. Но вскоре понял, что не может сосредоточиться. Дело было даже не в Холли Брун, покоящейся в водах пролива Лонг-Айленд. Нет, он думал о Римо. Его взгляд упал на телефон. Где Римо? Почему он не звонит и ничего не сообщает о Смите? Он попытался сосредоточиться на распечатках, но непроизвольно снова посмотрел в сторону телефона. Почему же, черт возьми, Римо не звонит? В конце концов, коммутатор теперь работает двадцать четыре часа в сутки. У Римо не должно быть никаких проблем с телефонной связью. Звони же, черт тебя побери! Клам повернулся и посмотрел за окно. Свет в комнате мешал видеть залив, и это его раздражало. Лишь иногда в полной темноте появлялся мерцающий огонек, скорее всего - сигнальные фонари проплывающего судна. Сколько времени провел здесь Смит, ожидая телефонный звонок? Сколько лет? Десять? Десять лет ожидания. На минуту Клам ощутил почти симпатию к Смиту. Он прекрасно справлялся со своей работой. Созданная им система компьютерных операций была, по существу, блестящей. Вот почему он провел на этом посту столько лет. Десять лет руководства КЮРЕ - это целая вечность. Пожалуй, жаль, что Смит постарел. Но это удел каждого. Старость - очередной этап на пути к смерти. "Смит зашел по этой дороге довольно далеко", - подумал Клам. Поскорей бы позвонил Римо. Смит, однако, не считал, что находится на пути к смерти. В этот момент он пробирался между рядами блестящих кастрюль и сковородок на кухне, расположенной в цокольном этаже Фолкрофта, направляясь к лифту, соединявшему доколь с главным офисом. - Доктор Смит, - услышал он женский голос с сильным акцентом, - когда вы вернулись? Смит повернулся и увидел невысокую полную женщину, одетую в синюю униформу. Женщина широко улыбалась. - Здравствуйте, Хилди, - сказал Смит. - Только что. - И направился к лифту. - Вы хорошо провели отпуск? - спросила она. Так вот какую сказку придумал Клам. Смит был доволен. Эго вполне объясняет его отсутствие. - Прекрасно, Хилди, - сказал он. - Я путешествовал по стране. - Я очень рада, что вы вернулись. Я хочу вам сказать, что этот мистер Клам... о, нет, с ним все в порядке. Он, конечно, очень умный человек и все такое прочее, но вы - совсем другое дело, мистер Смит. Вдруг Смит почувствовал, что проголодался. - Хилди, у вас есть йогурт? Или взбитые сливки с черносливом? - С тех пор как вы ушли в отпуск, их никто не спрашивает, и Клам (теперь уже без "мистер", отметил Смит) запретил их покупать. Он говорит, что это пустая трата денег. - Она улыбнулась еще шире. - Но йогурт есть. Я прячу его в холодильнике, в укромном месте. - Молодчина, Хилди, - сказал Смит. Поколебавшись, он отбросил мысль о том, чтобы вычесть из ее зарплаты стоимость йогурта, который она купила вопреки распоряжениям сверху. - И пожалуйста, принесите еще немного салата. - В ваш кабинет? - Да. - Хорошо, сейчас же, - сказала женщина. - Нет, - поспешно ответил Смит, - не сейчас. - Он взглянул на часы: - Через семнадцать минут. - Будет сделано, доктор Смит, - сказала Хилди, посмотрев на свои часы. - Сверим часы, как в шпионских фильмах? На губах Смита появилась улыбка. - Нет, Хилди. Мы все перепутаем. Что мы знаем о шпионах? Он повернулся и направился к лифту. Дверь в кабинете Смита всегда скрипела. Это ужасно раздражало Клама, и, заняв кабинет, он первым делом велел смазать петли машинным маслом. А когда и это не помогло, он приказал заменить петли. Так что дверь не скрипнула, и неожиданно Клам услышал позади себя голос: - Привет, Клам! Клам в панике обернулся. Паника перешла в ужас, когда он увидел Смита. На какое-то мгновение он даже потерял дар речи. Обретя его, Клам выдавил из себя: - Как... Смит... каким образом? - Какая разница? - холодно ответил Смит. - Я здесь, и это само по себе более чем достаточная причина для вашего волнения. Клам встал. Смит сунул руку в карман и достал пистолет 45-го калибра. - Вот это да, - произнес Клам. - Оружие. Этого я от вас не ожидал. - Обычно я им не пользуюсь, - сказал Смит. - Это подарок. От человека, который пытался меня убить в мотеле под Питтсбургом. Смит направил пистолет на Клама. - Садитесь. У нас есть время. Я хочу кое-что узнать. - И вы думаете, что я все так и расскажу? - Да, разумеется, - сказал Смит. Его взгляд впился в Клама. Когда он заговорил, казалось, что его губы не двигаются. - Однажды мы провели здесь одно исследование. Оно показало, что сорок восемь часов - это абсолютный предел времени, в течение которого можно устоять перед пытками. Так что вы обязательно заговорите. Лицо Клама исказила гримаса. Он знал об этом исследовании. Правильность его выводов была доказана им самим на Смите. - Что вы хотите узнать? Он ожидал, что Смит начнет расспрашивать об изменениях в работе, в штате сотрудников, в операциях с компьютерами. Вместо этого Смит спросил: - Вы что-нибудь выносили из этого здания? - Не понимаю вас. - Вы брали домой какие-нибудь бумаги? - Нет, - искренне ответил Клам. - Прекрасно. Кому еще известно подлинное назначение Фолкрофта? Я не имею в виду Т.Л.Бруна, который унес эту информацию с собой в могилу. - Никому. - Даже его дочери? - спросил Смит. По его голосу было ясно: он знает, что Клам солгал. Смит крепче сжал пистолет, и Клам заметил это. - Она не в счет. Она мертва. - Вы ее убили? Клам кивнул и, взяв с письменного стола ручку, начал нервно вертеть ее в руках. - Ну, тогда мы все выяснили, - сказал Смит. - Как вам удалось уйти от Римо? - Когда я расстался с ним, он направлялся выяснить, кто на самом деле возглавляет КЮРЕ. Я уверен, что к настоящему времени ему уже известно, что вы самозванец. Клам ухмыльнулся. Он положил ручку и встал. - Понимаете, не имеет никакого значения, что говорят ему другие. Дайте мне пять минут, и я заставлю его поверить, что луна сделана из сыра. В этот момент с порога послышался голос: - Если что-то и сделано из сыра, так это твоя голова, Клам. - Это был Римо. Смит обернулся и увидел Чиуна и Римо, стоявших в дверном проеме. Клам воспользовался случаем: перегнулся через стол и выхватил у Смита пистолет. - Вы, двое! - крикнул он, взмахнув пистолетом. - Быстро входите и закройте дверь! Чиун с Римо вошли. Смит неподвижно стоял у письменного стола. - Я уже однажды говорил вам, - сказал Клам Смиту со свирепой улыбкой на лице, - что вы слишком стары для таких вещей. Вам придется уйти с дороги. Всем троим. С почестями, разумеется. - Еще один чисто академический вопрос, - произнес Смит. - Вы сказали мне правду? Вы ничего не выносили отсюда? - Да, я сказал правду. Все, что мне нужно, я держу здесь. Абсолютно все. Смит кивнул. Чиун отошел от Римо, который в свою очередь шагнул к окну. Клам следил за ними, переводя взгляд с одного на другого. Когда между ними было пять футов, Клам завопил: - Не двигаться! - Мистер Хлам! - крикнул Чиун. Клам посмотрел на старого корейца. В ту же секунду Смит схватил с письменного стола авторучку, размахнувшись, изо всех сил всадил ее в правый глаз Кламу и давил до тех пор, пока она во что-то не уперлась. У Клама отвисла челюсть. Ручка торчала из его глаза как антенна марсианского мутанта из фантастического фильма. Странный звук вырвался из его горла. Он уронил пистолет. - Я... я... - прохрипел Клам и упал лицом на письменный стол. Ручка еще глубже вонзилась в его глаз, проникнув в мозг. На минуту застыв на краю стола, его тело медленно соскользнуло на пол. - У вас плохо сработала кисть руки, - сказал Римо. Смит обернулся к нему. - Я не шучу, - сказал Римо. - Когда наносишь такой удар, нужно в последний момент резко дернуть кистью руки. Как при ударе кнутом. Это увеличивает силу удара. Смит посмотрел на Чиуна. - И я плачу вам, чтобы вы учили его этому? - спросил он, произнеся "его", как непристойность. - Он нерадивый ученик, - сказал Чиун, - но делает успехи. Например, он всегда знал, что вы не сумасшедший. Точно так же, как знал об этом и я, - поспешно добавил он. - Мы рады, что вы вернулись и мы снова будем работать вместе. - Так, значит, - вступил в разговор Римо, - мы всегда были уверены, что он не сумасшедший? Ну конечно же! Лучше покажи ему пергамент, Чиун. Покажи ему историю, которую ты написал. Чиун бросил сердитый взгляд на Римо. - Доброму доктору это совсем не интересно. И вообще это был только набросок, он нуждается в доработке. - Как только Чиун внесет исправления, Смитти, - сказал Римо, - я отксерю сей труд и пришлю вам копию. - Я бы предпочел, - заметил Смит, - чтобы вы поскорее избавили меня от этого хлама. - Он показал на труп. - Заберите его, когда будете уходить. И уходите немедленно. Насколько я помню, вам было строжайше запрещено появляться здесь. - Но ведь... - Никаких "но"! Уходите, - настаивал Смит. Римо подошел к письменному столу, взвалил Клама на плечо и последовал за Чиуном, который уже направлялся к двери. В дверях Римо остановился и повернулся к Смиту. - Идите! - повторил Смит. - Не могу, - сказал Римо. - Почему? - Охрана не пропустит. Я оставил дома значок со своей фамилией.