Это такое заведение, куда отправляют плохих детей, чтобы сделать их еще хуже. Если не выдержит водосточная труба, можно воспользоваться рассеченным трещиной участком стены между двумя вертикальными рядами окон: трещина начиналась от тротуара и уходила под крышу. По этой стене можно без особого труда забраться наверх, держась за выступы с обеих сторон. - Плохих детей не бывает, - возразил Чиун. - Благодарю вас, отец Фланаган. Вам повезло: очаровательный малыш Элвин не палил в вас из револьвера. - Это не имеет отношения к нашей дискуссии. Плохих детей не бывает. - Бывают только плохие родители? - Римо сделал ставку на треснувшую стену. Комната Элвина находилась на четвертом этаже. - Дело не в родителях, - ответил Чиун. Римо повернулся к нему. - Ладно, раз уж ты все равно собрался объяснить мне, что к чему, продолжай. Плохих детей не бывает, плохих родителей - тоже. Тогда в чем же дело? Ведь этот сопляк стрелял в меня! Чиун назидательно поднял палец. - Плохим бывает общество. Дети лишь отражают то, что видят вокруг. Ваше общество плохое. - А в Корее, наверное, хорошее. - Как быстро ты схватываешь, когда хочешь! - просиял Чиун. - Да, в Корее хорошее общество. На древней земле фараонов тоже было хорошее общество. Там знали, как обращаться с детьми: их окружали красотой. - Египет благоденствовал за счет рабов. И вечно с кем-то воевал. - Пойми: ребенок запоминает хорошее. Дурное делает ребенка дурным. - Чиун сложил руки на груди в знак того, что дискуссия закончена. Римо покачал головой. Чиун в роли доктора Спока не вызывал у него энтузиазма. - И все же что лучше - водосточная труба или стена? - спросил он. - Ты всегда предпочитаешь ломиться в открытую дверь. В этом ты весь. Чиун пошел вперед. Римо устремился за ним, ворча про себя: "Брюзга..." Улица блестела от ночного чикагского дождя. "Как непохоже на Нью-Йорк, - подумал Римо. - Там улицы никогда не блестят от дождя, потому что набросанный всюду мусор не дает свету фонарей отражаться от мостовой и тротуаров". - Приятный город, - молвил Чиун, поднимаясь по ступенькам старого дома. - Я читал, что этим городом управляет тиран. - Недаром мне здесь нравится, - кивнул Чиун. - Работать на тиранов - сущее удовольствие. Греция так ничего и не достигла, перейдя к демократии. Охранник в форме вежливо выслушал Чиуна, сообщившего, что ему нужно увидеться с... - Как его зовут, Римо? - Элвин Девар. - С Элвином Деваром. Моим близким родственником. Сказав это, Чиун повернулся к Римо и многозначительно подмигнул. - Странно, - ответил охранник. - Парень белый, а вы - азиат. - Знаю. Не всем выпадает такое счастье. - Это его родственник со стороны жены, - объяснил Римо. - Вот-вот. Элвин женат на моей дочери. Он мне племянник. - Зять, - поправил Римо со смущенной улыбкой. - Да он же ребенок! - воскликнул охранник. - Он еще не мог ни на ком жениться. - Затем вы упрямитесь? - спросил Чиун. - Я пришел навестить близкого родственника... как, говоришь, его зовут, Римо? - Элвин. - Я пришел навестить близкого родственника по имени Элвин, мужа моей дочери, а вы чините мне препятствия. - Ах, так? Тогда слушайте. Вы и представить себе не можете, сколько извращенцев здесь ошивается! Так что, по-моему, вам лучше убраться отсюда подобру-поздорову, не то я вызову полицию. Если вам понадобился Элвин, приходите завтра. - Римо, вразуми его! Когда охранник уснул, Римо забрал его ключи и вслед за Чиуном направился к лифту. - Наверное, во всем виновата твоя прическа, - предположил Чиун. - Моя прическа? - Ну да. Из-за нее привратник принял тебя за извращенца. Тебе не мешало бы постричься. Лифт остановился посреди длинного коридора, в конце которого находился еще один охранник в форме. - С ним я разберусь сам, - сказал Чиун. - Ладно, - согласился Римо. - Только убирать тела придется тебе самому. - Тел не будет. Я его одурачу. Чиун не спеша направился к охраннику. Римо шел позади. Охранник отъехал в кресле немного назад, чтобы было сподручнее выхватить револьвер. На столике перед ним лежала книга детективных рассказов. - Привет, дружище! - с улыбкой приветствовал его Чиун. - Я отказал себе в удовольствии посмотреть объявленный на понедельник футбольный матч, чтобы навестить здесь своего близкого родственника, некоего Элвина. - Сегодня среда, - отрезал охранник. - Кто пропустил вас наверх? - Любезный джентльмен внизу. - Рокко? Рокко пропустил вас сюда?! - Он нам не представился. Он назвал тебе свое имя, Римо? - Нет. Но он похож на Рокко. - Где ваш пропуск? - рявкнул охранник. - Римо, предъяви ему наш пропуск. - Ах, пропуск!.. Когда второй охранник, подобно первому, улегся отдыхать, Римо спросил Чиуна, нет ли у него в запасе других хитроумных идей. - Нет. Все как будто прошло гладко. Я же говорил, что нет нужды утруднять задачи. - Слова "утруднять" не существует. - А жаль. Вдоль стены позади прикорнувшего охранника громоздились полки с бумагами, бланками, канцелярскими принадлежностями, полотенцами, простынями, наволочками и светло-голубыми комбинезонами. Римо прихватил две простыни. Элвин Девар давно спал. Он спал блаженным сном невинного ребенка, лежа на спине, закинув ручонки за голову и слегка приоткрыв рот. - Элвин! Э-э-й! Элвин сел на жестком матрасе. Его просторная одиночная камера располагалась в дальнем конце коридора. Мальчик поднял глаза на решетчатую дверь. За ней стояли две фигуры в белом, почти сливающиеся в полутьме со стеной. - Элвин! Э-э-й! Элвин протер глаза и снова уставился на решетку. Фигуры стояли на прежнем месте: с того бока, где на них падал свет, они казались белоснежными, с противоположного бока - черными. - Кто вы? - неуверенно спросил Элвин. - Призраки убиенных тобою. - Почему же вас двое? Ведь я убил только одного? - Мм... Дух делится надвое. Мы - две половинки. - Глупости! - сказал Элвин. - Знаете что, если вам нужно со мной поговорить, обратитесь к моему адвокату. Мне надо выспаться. Завтра ко мне пожалует психиатр, и я должен быть в наилучшей форме. - Мы явились, чтобы предоставить тебе возможность покаяться в грехах. - Слушай, парень, отнеси-ка свою простыню в прачечную. Оставь меня в покое, а то я позову охрану. Я устал. Элвин Девар снова улегся и отвернулся к стене. Его предупредили, что полицейские не остановятся ни перед чем, лишь бы заставить его заговорить. - Это твой последний шанс, Элвин, - не унимался голос. - Проваливай, понял? Элвин возмущенно тряхнул головой: два психа у двери его камеры затеяли спор. - Так ты говоришь, плохих детей не бывает? - Он не плохой, он лишь дурно воспитан, - пропел смешной голосок, точь-в-точь как в любимой программе Элвина по кунфу. Последовавший за этим звук Элвину совершенно не понравился: он напоминал скрежет резко тормозящего поезда, когда металл угрожающе скребет по металлу. Элвин завертелся на койке. Его глаза уже привыкли к полумраку, и он видел дыру в двери камеры, где одна железка уже была оторвана. Низкорослый полицейский в простыне схватился обеими руками за следующую перекладину. Снова раздался мерзкий скрежет железа, и перекладина осталась в руках у низкорослого. Он бросил ее на пол. Высокий вцепился в крестовину, соединявшую нижние и верхние перекладины, согнул ее и отодрал от двери, словно эта была ленточка на подарочной коробке. Неожиданно Элвина Девара осенило, что эти двое - никакие не полицейские. Они ворвались к нему в камеру. Элвин забрался снегами на койку и забился в угол, прижавшись спиной к холодному бетону. - Отстаньте, слышите? Не то я закричу! - Покайся! Покайся! - Уйдите! Уйдите! - Как тебе кажется, в его голосе звучит раскаяние? - спросил высокий у низкорослого. - Мне очень жаль, но, кажется, нет. - Что будем делать? - То, с чего надо было начинать. С чего начал бы любой на нашем месте. Низкорослый, не снимая простыни, ринулся к Элвину, который еще плотнее прижался к стене. Неровности цементной стены больно впивались ему в спину, но он не обращал внимания на боль. Во рту у него пересохло. Сигаретку бы сейчас! Он съежился от страха. Низкорослый поднял его, как невесомое перышко. И уже в следующую минуту, упираясь животом в костлявые колени привидения, он был подвергнут унизительной порке. - Прекратите! Мне больно! - Так и должно быть, невоспитанный, безмозглый щенок! - ответил голос. Певучесть пропала, и голос напоминал теперь рассерженный свист. Высокий наблюдал за экзекуцией. - Кто велел тебе пристрелить Уорнера Пелла? - спросил он. - Мне запрещено говорить! - взвизгнул Элвин. - Вот как? - спросило привидение-коротышка. - А как тебе понравится вот это? - Шлепки участились и усилились. Ничего подобного Элвину еще не приходилось испытывать. Если бы его заранее предупредили, что его ждет такая ночка, он ни за что не сунулся бы в это дело. - Перестаньте. Я все расскажу. Наказание продолжилось. - Все рассказать - еще не все. Ты будешь ходить в церковь? - Буду, буду! Каждое воскресенье. Обещаю! - Будешь стараться в школе? - Буду, буду! Мне очень нравится в школе. Отпустите меня! - Будешь чтить семью? Правительство? Избранных вами руководителей? - Буду чтить, честное слово! Я постараюсь стать старостой класса. - Хорошо. Если тебе понадобится содействие, чтобы повлиять на избирателей, можешь обратиться ко мне. Порка прекратилась. Высокий спросил тщедушного напарника: - Ты закончил? - Готово, - ответил тщедушный, все еще не спуская Элвина с колен. - Хорошо. Итак: кто велел тебе прикончить Уорнера Пелла? - Мисс Кауфперсон. Это было ее задание. Она меня заставила. Иначе я бы не стал. - Ладно, - молвил высокий. - Если окажется, что ты водишь нас за нос, Элвин, то мы примемся за тебя снова. Тебе понятно? - Да, сэр, понятно. Вы приметесь за меня вдвоем. Понятно, сэр. - Хорошо. Элвина снова подняли на руки и положили обратно на койку. Он почувствовал, как ему надавили за ухом, - и тут же погрузился в сон. Утром он взглянул на брусья решетки, и ему показалось, что к ним никто не прикасался. Значит, это был всего лишь дурной сон? Но потом он пригляделся к брусьям и по зазубринам на краях понял, что их все же выломили, а потом поставили на место. У Элвина мигом пропал аппетит. Римо молча шагал прочь от исправительного заведения плечом к плечу с Чиуном, задумчиво пиная носком ботинка пустую банку. - Кое-чего я все-таки не понимаю, папочка. - Кое-чего? Если бы ты попросил меня догадаться, о чем речь, то я ответил бы: "Всего". Что же показалось тебе таким необычным? - Сегодня днем я не мог ударить ребенка, даже когда он целился в меня из револьвера. У меня не поднималась рука. Ты утверждал, что это нормально, и нес какую-то ересь насчет того, что на детей надо воздействовать только любовью. - Да. И что же? - А вечером ты сам излупил Элвина в камере за милую душу. Почему ты можешь сделать то, чего не могу сделать я? - Тебе действительно невдомек, почему Мастеру под силу то, что неподвластно тебе? О, как же честолюбивы твои притязания! - Оставь свои лекции, Чиун. Почему? - Для того, чтобы ударить ребенка, взрослый должен быть уверен, что он действительно взрослый. - Ты хочешь сказать, что я ребенок? Я? В моем возрасте? - С точки зрения Синанджу, ты еще молод. - Я - ребенок?.. - не унимался Римо. - Я? Ты это хочешь сказать? - Я уже сказал все, что хотел сказать. И не стану продолжать объяснения без конца, иначе это превратится в брюзжание. А я не брюзга. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Из коридора донеслось чье-то посвистывание. Полное отсутствие слуха у свистящего вкупе с эффектом Допплера сделали мелодию неузнаваемой. Свистун остановился. Теперь он находился непосредственно за дверью, поэтому появилась возможность догадаться, что в фальшивом исполнении звучала мелодия песни "Я - Женщина". Звякнул ключ в замке, дверь открылась, и Сашур Кауфперсон вошла в свою квартиру. Свист прервался примерно в тот момент, когда хозяйка квартиры воздела руки к небесам, увидев посередине своей гостиной Римо и Чиуна. Она помедлила и не стала закрывать за собой дверь. - Вы? Что вам нужно? - Просто поговорить. Закрой дверь, - сказал Римо. Сашур взглянула на него. Римо кивнул, и она закрыла дверь. - Начнем с Элвина Девара, - сказал Римо. - Зачем ты заставила его убить Уорена Пелла? - Кто тебе это наговорил? - Элвин Девар. Я ответил на твой вопрос. Теперь пришла твоя очередь отвечать. Зачем ты велела мальчишке убить Пелла? Сашур взглянула на часы, потом вошла в гостиную и опустилась на бархатный диван с хромированными подлокотниками. - Видимо, мне придется все рассказать. - Я бы рекомендовал поступить именно так, - молвил Римо. Чиун не обращал внимания на их разговор. Он увлеченно изучал стены, сплошь увешанные картинами, представлявшими собой, по его разумению, напрасную трату холста и красок. Обнаружив на противоположной стене коллекцию золотых монет в рамке, он направился к ней. - Прямо не знаю... - начала Сашур. - У Пелла возникли неприятности. Он оказывал на детей неблагоприятное влияние. Их поведение становилось, так сказать, антисоциальным. - Продолжай, - подбодрил ее Римо. - В общем, я донесла на Пелла школьной администрации, а он принялся меня запугивать, и тогда я... - Брось, - отмахнулся Римо. - Эта версия не пройдет. Я знаю, что вы с Пеллом были замешаны в операции с детьми-убийцами. Знаю, что дело пахло огромными деньжищами. Так что не вешай мне на уши лапшу насчет школьной администрации. Выкладывай правду! - Ладно, - вздохнула Сашур. - Мы с Пеллом были любовниками. Поэтому я и развелась с мужем. Пелл вовлек меня в эту историю с детьми. Потом, когда мужа убили, я побежала к Пеллу, и он сказал, что дело плохо, но ему, дескать, не о чем беспокоиться: он сдаст меня полиции как убийцу мужа! У кого мог быть более серьезный мотив для убийства? Завещание-то было составлено на меня! Мне грозила перспектива кончить жизнь на электрическом стуле. - Абсурд, - бросил Римо. - Вовсе не абсурд, если знать, что за человек был мой муженек и с какими гангстерами он имел дело там, в Детройте. Я запаниковала и велела Элвину пристрелить Пелла. - Кто руководил вашими операциями? - Разумеется, Пелл. - Каким образом он узнавал, где скрывается жертва? Сашур пожала плечами. - Не знаю. Он сам всем этим занимался. Он давал мне имена, а я сообщала их детям... Слушай, - встрепенулась она, - все это в прошлом. Пелл мертв. Возможно, я поступила плохо, но одно доброе дело я все-таки сделала, расправившись с ним. Оставь меня в покое! Ты ничего не добьешься, выдав меня властям. Римо покачал головой, заметив, как Сашур снова взглянула на часы с таким широченным кожаным ремешком, который естественнее смотрелся бы на ручище у портового грузчика. - Ты ничего не приобретешь, выдав меня полиции, - проговорила Сашур. - Зато я готова тебе щедро заплатить. Ты получишь столько, сколько пожелаешь. Чиун отвернулся от стены и улыбнулся Римо. - Как это характерно для западного мышления - считать, что за деньги можно купить все и вся! - Бери мои картины, - не унималась Сашур. Она подняла глаза на Чиуна. - Мою коллекцию золотых монет! Римо покачал головой. - Минуточку, сынок, - вмешался Чиун. - Над этим предложением стоит подумать. Золотые монеты были бы неплохим пожертвованием Дому Синанджу. - Нет, - сказал Римо Чиуну, - сделка не состоится. - А монеты хороши! - настаивал Чиун. - Правда, они под стеклом, и я не могу рассмотреть их как следует, но они дорого стоят, если, конечно, подлинные. - Никаких сделок, - стоял на своем Римо. - Но подумай, мы же ничего не выиграем, отправив эту очаровательную леди за решетку. Разве это поможет спасти вашу конституцию? Сашур в очередной раз посмотрела на часы. - Мне надо переговорить со Смитти, - сказал Римо. - А ты, - повернулся он к Сашур, - изволь представить поименный список детей, попавших в сети к Пеллу. - Сейчас принесу. Сейчас! - Сашур встала. - Список есть, он в спальне. - Погоди! - Римо поднялся, подошел к двери в спальню и заглянул внутрь. Там было полно дверей, но все это были двери стенных шкафов. За окнами зияла пустота. От тротуара их отделяло тринадцать этажей. - Хорошо, неси список сюда. Проводив ее в спальню, Римо вернулся в гостиную, где Чиун ощупывал рамку вокруг монет. - По-моему, рамка сделана из натурального листового золота, - сообщил Чиун. - Послушай, Чиун, мы не можем позволить себе отпустить на все четыре стороны любого, кто предлагает взятку Дому Синанджу. Чиун отпрянул от рамки, как будто его ударило током. - Взятка? Ты называешь пожертвование взяткой? - Он хлопнул себя ладонью по лбу. - И это говорит мой сын! Приемный, разумеется... Взятка! - Взятка! - повторил Римо. - И довольно об этом. Получив список, мы поговорим со Смитти, а потом решим, как поступить. Возможно, ему захочется заняться этим самому. - Он оглянулся на дверь спальни. - Что-то она долго не несет список. Он шагнул к двери, и в этот самый момент из нее выпорхнула Сашур. - Вот! - Она протянула Римо листок с дюжиной имен, при этом в очередной раз взглянув на свои золотые часики. - Здесь все? - спросил Римо. - Все, о ком мне известно. - Как они перемещались по стране? Твой муж был застрелен в Северной Каролине. - Уорнер Пелл называл это классными выездами. Поощрение для лучших учеников. Он сам возил детей. - Они отсутствовали, наверное, по нескольку дней. Родители не жаловались? - А чего им жаловаться? Во-первых, это не самые уважаемые граждане. Во-вторых, они знали, чем занимаются их чада, и получали за это неплохие денежки. - Сколько? - Об этом Уорнер помалкивал. - Примерно. - Думаю, за каждое задание ребенок получал по пятьдесят тысяч. - Мафия платит всего пять, - сказал Римо. - Да, но Уорнер подвизался в системе образования и мыслил масштабно. - Нет, ты только послушай, папочка! Пятьдесят тысяч сопляку! А мы тут... Чиун не пожелал отвлечься от коллекции монет. - Деньги - это бумага, - молвил он, не оборачиваясь. - Это не богатство, а только обещание его. Золото - это другое дело. - Не обращай на него внимания, - сказал Римо Сашур. - Это он дуется. - Ты собираешься сдать меня полиции? - Пока нет. Подойди-ка сюда, я тебе кое-что покажу. Он направился к спальне. Шагнув к нему, Сашур с улыбкой произнесла: - Я тоже хочу тебе кое-что показать. Однако Римо ее опередил. То, что он собирался ей показать, оказалось внутренностью стенного шкафа, в котором он запер ее на замок. - Зачем ты это сделал? - крикнула она через обшитую фанерой стальную дверцу. - Просто хочу, чтобы ты спокойно здесь посидела, пока я все хорошенько выясню. - Сволочь! - крикнула Сашур. - Самая настоящая! - откликнулся Римо. - Обманщик, гадость, гнилье! - Совершенно справедливо! - Для пущей надежности Римо заблокировал замок. В гостиной Чиун огорошил его заявлением: - Эта женщина - лгунья. - Почему? Что из сказанного ею было враньем? - Она сказала, что это очень ценные монеты. Но бывают штучки и поценнее: например, дублоны или испанские серебряные монеты - они гораздо дороже. Хотя эти тоже неплохи. - Чиун, прекрати, пожалуйста! Едва они вышли в коридор, как столкнулись с двумя тучными мужчинами средних лет, которые, пыхтя, бежали от лифта. - Кауфперсон! - выпалил один. - Вы не знаете, где ее квартира? - Знаем. А что? - спросил Римо. - Полиция, приятель, - ответил другой толстяк, с трудом переводя дыхание после двадцатифутовой пробежки по коридору. Римо указал на дверь. - Вот ее квартира. Тучная пара ринулась в указанном направлении. - Только ее там нет, - окликнул их Римо. - А где она? - Я видел, как минут пять назад она вышла. С чемоданом. - Она не сказала, куда направляется? - Представьте себе, сказала. Я живу в соседней квартире. Она зашла ко мне за кремом для обуви. У нее сдвиг на этой почве. Не признает ничего, кроме "киви", а тут как раз... - Короче, дружище. Куда она отправилась? - Сказала, что летит в Спокан, штат Вашингтон, повидаться с родными. С матушкой Кауфперсон, папашей Кауфперсоном и прочими персонами помладше. - Надо бы позвонить капитану, - проговорил один из детективов. Его дыхание начало приходить в норму. - Слушайте, парни, по какому поводу суматоха? Может, я смогу помочь, - сказал Римо. - Ты смотрел сегодня новости? - Нет, - сознался Римо. - Нет, - подхватил Чиун. - Зато я смотрел "Пока Земля вертится". Отличная была серия! Рэд Рекс с каждым разом играет все лучше. Это я научил его правильно двигаться! Детективы переглянулись. - Одним словом, в программе новостей выступал генерал, который рассказал, что под крышей ЦРУ орудуют двое убийц - белый и азиат. Кауфперсон позвонила нам и сказала, что они охотятся за ней. Нам поручили ее охранять. - Наверное, она передумала и решила сбежать, - сказал Римо. - Так вы говорите, белый и азиат? - Точно. - Кажется, мы тут таких не встречали, правда? - Правда, - подтвердил Чиун. - Я не видел азиата, а ты не видел белого. - Пошли, Фред, позвоним капитану. - Идем. Детективы бросились назад к лифту, а Римо с Чиуном направились к двери, ведущей на лестницу. - На площадке Римо замедлил шаг и крикнул напоследок: - Говорите, белый и азиат? - Точно, - отозвался толстяк по имени Фред, нетерпеливо нажимая на кнопку вызова лифта. - Вы слышали о них в новостях? - Да. - Если мы их увидим, то обязательно сообщим вам. - Спасибо. Римо и Чиун поднялись на крышу, перепрыгнули с нее на крышу соседнего дома и оттуда спустились по лестнице вниз. У подъезда им встретились еще два стража порядка. - Полюбуйся, Чиун, - с улыбкой сказал Римо и подошел к двоим субъектам в плащах и надвинутых на нос шляпах. - Если вы ищете Сашур Кауфперсон, то она отбыла в Спокан, штат Вашингтон. Старший из двоих повернулся к нему. - Странно, что вы об этом говорите. Агент помоложе встал справа от Римо. - Почему странно? - Римо подмигнул Чиуну, но тот печально покачал головой. - Потому что мы ищем не ее, а вас. Агент вытащил руку из кармана. Она была отягощена автоматическим пистолетом. Он направил его на Римо. В ту же секунду его напарник взял на мушку Чиуна. - Что происходит, Римо? - заволновался Чиун. - Не знаю. Я хотел, как лучше. - Хватит болтать! - рявкнул агент, прицелившийся в Римо. - Вы оба арестованы. Следуйте за нами. - Здесь есть небольшая загвоздка, - сказал Римо. - В чем дело? - Я не хочу никуда идти. - У вас нет выбора, - ответил агент, указывая глазами на свой пистолет. - Это верно, - пригорюнился Римо, - Кстати, я не показывал вам "золотой треугольник"? - Не пытайтесь нас подкупить. - Разве вам не известно, что за пятьдесят лет ни один сотрудник ФБР не польстился на взятку? - сердито осведомился тот, что постарше. - Что вы говорите? Ни разу за пятьдесят лет? - Да, за пятьдесят лет! - А я вовсе и не собирался давать вам взятку. Я хотел вам кое-что показать. Обратите внимание на мои ноги. Римо скрестил ноги, словно собираясь выполнить балетное па. - Это исходная позиция, - объяснил он. - Брось, парень. Следуй за нами. - Подождите, я не закончил. Как у меня получается, папочка? - Для дурня, играющего в дурацкие игры, совсем неплохо. - Сейчас переходим к пируэту... Римо сделал вращательное движение, описав корпусом широкий полукруг. Только что пистолет был в руке у агента; теперь рука оказалась пустой, Римо же снова скрестил ноги, крутанулся и пропал. - Где он?! - Позади тебя, Гарри, - крикнул напарник. - Главное - не торопиться, - объяснил Римо. - Движения должны быть медленными, уверенными, точными. Стоило Гарри повернуться к Римо, как тот в третий раз развернулся. Ноги закрутились, верхняя часть туловища куда-то потянулась, потом нырнула вниз - и напарник Гарри не столько увидел, сколько почувствовал, как пистолет исчезает из его руки. Римо шагнул к Чиуну с двумя пистолетами. - Глупец! - не стерпел Чиун. - Ты владеешь великой тайной, которой обязан вековой мудрости Синанджу, а забавляешься с ней на углу, словно это игрушка. - У меня появилась возможность потренироваться, - сказал Римо. - На тот случай, если когда-нибудь мне попадется достойный противник. - Эй, вы! - крикнули дуэтом агенты ФБР. - Идите-ка сюда и верните пистолеты. - Отдай им пистолеты, Римо. Наверное, они платят за них из собственного кармана. - Хорошая мысль, Чиун. - Римо вытащил из обоих пистолетов обоймы, а пистолеты выбросил в мусорный бак; обоймы упали в канализацию, проскочив между прутьями решетки. Позади послышался топот. Когда агенты ФБР снова завладели своим оружием, Римо с Чиуном были уже далеко. Они нырнули в метро, где Римо остановился у киоска, чтобы купить свежую газету. На третьей странице красовались карандашные портреты "двух тайных агентов, разыскиваемых за убийство". - Ты хочешь сказать, что это я? - изумился Чиун. - А кто же еще? - Гм, но где же радость, где выражение любви, мудрости, где подлинная внутренняя красота? - Тсс, я читаю. Генерал утверждает, что мы - убийцы, работающие на какую-то секретную организацию. По мнению газеты, речь идет о ЦРУ. - Что ж, во всем можно отыскать что-то хорошее. Хотя я не вижу в этом портрете ни малейшего сходства с собой, приятно, что искусство Синанджу наконец начинает пользоваться признанием. - Дурень-генерал провел по этому поводу целую прессконференцию. - Пресс-конференция... - задумчиво произнес Чиун. - А что, неплохая идея. Представь себе, сколько заманчивых предложений посыпалось бы на нас, если бы люди узнали о нас и наших возможностях. - Да, но этот генерал вешает на нас убийство Кауфманна! - Кого-кого? - Кауфманна. Помнишь того парня в гарнизоне? - Но ведь его убили из огнестрельного оружия. - Совершенно верно, - кивнул Римо. - Разве они не знают, что мы не прибегаем к пулям? - В голосе Чиуна звучали неподдельная обида и праведный гнев. - Наверное, нет. - Какой ужасный поступок совершил этот генерал! - вздохнул Чиун. - Кто-то прочтет это и поверит. Римо и Чиун покинули станцию метро и вышли на противоположную сторону улицы. - Дело принимает серьезный оборот, - молвил Римо. - Когда дела принимают серьезный оборот, к ним надо относиться серьезно. - Что? - переспросил Римо, складывая газету. - Что-то в этом роде сказал однажды ваш президент. - А-а... В общем, мы попали в переплет. Дрянной генералишка нас засветил. Теперь на нас откроется форменная охота. - Не беспокойся. Меня никто не узнает. Разве этот портрет хоть немного похож на меня? - А я? - У тебя тем более не будет проблем, - заверил его Чиун. - Это почему же? - Потому что все белые на одно лицо. Тебя не отличишь от других. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ - Вы замечательно работаете, Смитти! Вам не приходила в голову мысль ходатайствовать о преждевременном выходе на пенсию? - Слушайте, Римо... - Нет, это выслушайте! Вчера на нас ополчается министерство юстиции, сегодня какой-то генерал... Нас весь вечер показывают по телевизору и песочат в газетах. Того и гляди, пригласят в шоу Дэвида Саскинда. И вы советуете мне не беспокоиться? Что это на вас нашло? - Портрет не имеет с вами ничего общего, - сказал Смит. - Откровенно говоря, я просчитался, Я не предполагал, что генерал Хапт перейдет в контрнаступление. - В общем, у меня для вас новость генерал Хапт сильно меня огорчил. Теперь мне придется огорчить его. При первом же удобном случае. - Всему свое время, - ласково ответил Смит. - Сейчас главное - дети. Вы что-нибудь выяснили? - Уорнер Пелл. Это была его идея. - Тогда почему его прикончил его же собственный подручный? - поинтересовался Смит. - В делах Пелла была замешана женщина - Сашур Кауфперсон. Когда запахло жареным, он собрался ею прикрыться, вот она и надоумила одного из мальчуганов заткнуть ему рот. - Что еще за фамилия - Кауфперсон? - С одним "н". - Я не об этом. Мне никогда не приходилось слышать фамилию Кауфперсон. - Раньше она была Кауфманн. Ее муж - один из уничтоженных свидетелей. - Где она сейчас? - Она у меня под замком. Об этом можете не беспокоиться. - Ладно, - сказал Смит. - Оставайтесь на месте. Я с вами свяжусь. - Можете написать то, что хотите нам передать, на рекламных щитах, - буркнул Римо. - Теперь о нас все знают, так чего соблюдать секретность? - Я позвоню, - холодно заключил Смит и повесил трубку. Римо бросил телефонный аппарат в мусорную корзину и повернулся к Чиуну, который разворачивал в центре комнаты свою спальную циновку. - Римо, убери, пожалуйста, отсюда эту кушетку. - Она тебе не мешает. Тут достаточно места для целого кукурузного поля. - Она мешает мне думать, - сказал Чиун. - Убери ее. - Сам убери. Не желаю заниматься тяжелым ручным трудом. - Погоди. Разве в соответствии с распоряжением императора Смита мы не являемся равноправными партнерами? - Да не император он, Чиун! В тысячный раз тебе повторяю! - Дом Синанджу много веков работал на императоров. Раз он нас нанимает, значит, он - император. - Довольный собственной логикой, Чиун повторил вопрос: - Разве мы не равноправные партнеры? - Не понимаю, почему наше равноправие налагает на меня обязанность двигать мебель? - Все поровну, - объяснил Чиун. - Я стелю себе постель - это моя часть работы, а ты двигаешь мебель - это твоя часть работы. - Прекрасно, И впрямь поровну: ты ложишься спать, а я двигаю мебель. Ну что ж. У тебя не найдется пианино, чтобы я снес его вниз? Он нагнулся к кушетке и, положив руки на подлокотник, подвигал ее туда-сюда, чтобы примериться к ее тяжести. - Двигай мебель! Узнавай, кто убийца! Вынюхивай, кто стоит за спиной у детей!.. А они тем временем знай показывают меня по телевизору! Выгребай мусор, избавляйся от трупов... Должен признаться, что я сыт всем этим по горло. Он надавил на подлокотник обеими руками, причем правой ладонью - сильнее, чем левой. Кушетка встала на попа, и Римо подтолкнул ее. Кушетка отъехала в сторону на двух ножках, подобно яхте, разрезающей волну. На пути ей встретился стул; Римо усилил нажим правой ладонью, и кровать объехала стул. Приближаясь к стене, кровать замедлила движение, передние ножки опустились и коснулись пола. До стены остался ровно один дюйм. Стена и кушетка могли служить наглядной демонстрацией явления параллельности. - Тебе бы только играть в игры! - сказал Чиун, расправляя циновку. - Двигать мебель - никакая не игра, - ответил Римо. - Впредь будешь двигать кушетки самостоятельно. - Непременно! Впредь я сам буду двигать кушетки. А ты будешь заниматься стульями. Равноправие так равноправие. Кстати, убери-ка вот этот стул. Он... - Знаю, он мешает тебе мыслить. Римо поднял стул и швырнул его в противоположный конец комнаты. Стул благополучно приземлился на спинку кровати. - Ты, Смитти, эта работа - деваться от вас некуда. - Вот и славно. Неудовлетворенность своей участью - свидетельство возмужания. Ты больше не ребенок, Римо. Подумать только! - Чиун неожиданно возликовал, - В один прекрасный день из безмозглого, своевольного, никчемного дитяти ты превращаешься... - Интересно, в кого? - В безмозглого, своевольного, никчемного взрослого. Некоторые недостатки не изживаются даже с возрастом. - Чиун хихикнул, довольный собой, и растянулся на циновке. - Не изживаются даже с возрастом! Римо оглядел гостиничный номер, увидел телефон в мусорной корзине и водворил его на место. - Я повесил телефон обратно на крючок, - сообщил он. - Меня не интересует, что ты делаешь со своими игрушками, - отозвался Чиун. - Смит должен позвонить. Не исключено, что это произойдет поздно. - Скажешь ему, что я сплю. - Он будет звонить мне, а не тебе. Но не потревожит ли тебя звонок? - Не потревожит, если я этого не захочу. - Х-р-р-р-р, - пророкотал Римо, вспомнив о том, что Чиун имеет обыкновение храпеть. - Г-р-р-р-р! - послышалось с циновки. Чиун уже храпел. Римо поставил регулятор звонка на максимум и пожалел, что нельзя сделать его еще громче. - Г-р-р-р-р! Римо улегся на кушетку, засунув голову под стул. - Г-р-р-р-р-р-р! Храп Чиуна раскатывался по всему номеру. Даже жалюзи на окне пришли в движение, как язычки охрипшего саксофона. Телефон зазвонил так пронзительно и надсадно, что Римо подпрыгнул на кушетке, мигом пробудившись от сна. - Г-р-р-р-р, - невозмутимо храпел Чиун. Дзынь-дзынь-дзынь! - самозабвенно трещал телефон. Все вместе напоминало фугу для звонка и аденоидов. Впрочем, победа осталась за Чиуном. Римо снял трубку. - Теперь все в порядке. Жены нет дома. - Это ты, Римо? - Конечно, а кто же еще? - С Уорнером Пеллом у тебя вышла осечка, - сообщил Смит. - То есть как это? - Во главе операции стоял не он. - Почему? - Его состояние не превышало девятнадцати тысяч долларов. Маловато для человека, стоящего во главе этой адской машины. Тот должен был ворочать миллионами. - Но как?.. - Римо осекся. Он понял, как Смиту удалось это установить. Компьютеры, входящие и исходящие, слежка, накладные, изучение денежных перечислений, досье на каждого, кто осмеливается дышать, - вот как Смит знает все. Если он вычеркивает Уорнера Пелла, значит, у него есть для этого основания. Новая заноза в заднице! - Что теперь? - спросил Римо. - Полагаю, вам следует вернуться к этой Кауфперсон и побольше из нее вытянуть. Возможно, она знает, на кого работал Пелл. Помните, у этого человека должны быть связи в Министерстве юстиции, иначе они бы не пронюхали, где спрятаны свидетели. - Хорошо, - сказал Римо. - А теперь выслушайте меня. Когда я брался за эту работу, меня не предупреждали, что придется выполнять роль ищейки. Я думал, что буду работать по своей специальности: раз-два - и готово. Выступать в роли ищейки мне не улыбается. Даже в те времена, когда я был жив, мне не нравилось ремесло детектива. - Прошу вас, Римо, мы на линии открытой связи! - Плевать. Я устал от заданий не по профилю. Вы используете меня как телохранителя, посыльного, детектива - мы так не договаривались. Раз вам понадобился сыщик, наймите сыщика. - Хорошие сыщики дорого стоят, а вы обходитесь нам задарма! - сказал Смит и повесил трубку, прежде чем Римо успел разобраться, было ли это сказано всерьез или в порыве легкомысленного азарта. Римо тоже повесил трубку и поклялся, что завтра же купит себе новый гардероб. Он выбросит всю свою одежду и накупит новой, да столько, чтобы можно было нарядить всех нью-йоркцев голландского происхождения, а счета перешлет Смиту. Эта перспектива доставила ему целых шестьдесят веселых секунд, пока он не вспомнил, что проделал нечто подобное всего неделю назад. - Г-р-р-р-р... Оглушительный храп Чиуна не улучшил ему настроение. Римо схватил трубку и позвонил ночному дежурному. - Дежурный слушает. - Алло, говорит мистер Максвелл из четыреста пятьдесят третьего номера. Не могли бы вы оказать мне услугу? - Конечно, сэр, постараюсь: - Вы заступили на всю ночь? - Да, сэр. - Чудесно. Я попрошу вас каждый час набирать мой номер. После трех звонков кладите трубку. Ответа не ждите. - Но... - Понимаете, я корплю над одним очень важным проектом, и мне нельзя отключаться, а я боюсь, что не выдержу и задремлю. - Понимаю, сэр. Все будет исполнено в лучшем виде. - Прекрасно. Утром я вас отблагодарю. - Когда начинать? - Сейчас без десяти двенадцать. Начинайте прямо с полуночи, а потом каждый час. Идет? По три звонка. - Договорились. Желаю удачи, сэр. - Удачи?.. - Ну, с вашим важным проектом. - А, ну да. Спасибо. Римо сменил рубашку и, выходя, не до конца затворил за собой дверь. - Г-р-р-р-р-р... Дзынь-дзынь-дзынь... - затрезвонил телефон и замолк после третьего звонка. Римо прислушался. Храпа больше не было слышно. Римо закрыл дверь и, насвистывая, зашагал по коридору. Как только жили люди во времена, когда еще не был изобретен телефон? Сашур Кауфперсон сбежала из заточения. Дверь стенного шкафа была выломана снаружи каким-то предметом, возможно, ломом. Римо принялся шуровать в ящиках комода. Там не оказалось ничего интересного, если не считать трусиков с надписями, обозначающими дни недели, с мужскими именами, сердечками и непристойными рисунками, но Римо не питал пристрастия к подобного рода искусству. Трусиков здесь хранилось несколько дюжин. Столь же малопродуктивным оказалось и обследование стенных шкафов. В карманах пальто и жакетов не было никаких записок, в сумочках - ничего такого, что могло бы дать хоть какую-нибудь информацию. Ноль! - Почему эта женщина ничего не записывает? - пробормотал Римо и огляделся. Часы показывали час ночи, следовательно, сейчас в номере его мотеля раздадутся три телефонных звонка. - В следующий раз сам двигай свою кушетку, - проворчал Римо. Телефон! Под телефонным аппаратом обнаружилась записная книжка Сашур с именами и номерами телефонов. Одна запись показалась Римо любопытной: "Уолтер Уилкинс, музыкальный кабинет. Вечером в среду". Была как раз среда, вернее, уже четверг, но это, возможно, не имело значения. Справочная служба полиции подтвердила существование школы Уолтера Уилкинса, снабдила Римо адресом, однако предупредила, что заведение уже несколько лет закрыто. Открыть парадное не составило труда, найти ночного сторожа оказалось еще проще. Ориентируясь по звукам раскатистого храпа, Римо спустился в подвал, где сторож спал посреди залитой светом комнаты на перенесенном из кафетерия столе, испещренном таким количеством неприличных надписей, что по ним можно было составить историю сексуальной жизни обитателей данного образовательного учреждения. Римо несколько раз тряхнул сторожа за плечо, пытаясь его разбудить. Глаза сторожа в ужасе открылись. Однако стоило ему разглядеть Римо, как он облегченно вздохнул. - Ой, я уже подумал, что явился мой начальник, - признался сторож хриплым со сна голосом и помотал головой, пытаясь стряхнуть с себя сон. - А вы кто такой? Как вы тут оказались? - Я ищу мисс Кауфперсон. Сторож задрал голову и прислушался. - Она здесь. В музыкальном кабинете. Репетирует с детским хором. - Сторож взглянул на часы. - Черт, как поздно! Надо ей сказать. - Не беспокойся, приятель. Я сейчас схожу наверх, напомню ей, что пора и честь знать. С этими словами Римо зашагал прочь. - Эй! Ты так и не сказал, кто ты такой! Как ты сюда попал? - Меня впустила мисс Кауфперсон, - ответил Римо, что не соответствовало не только действительности, но и элементарной логике. Однако сторож был слишком утомлен, чтобы вникать в подобные тонкости. Римо не успел покинуть подвал, как услышал блаженное храпение. Он направился наверх по неосвещенной лестнице. Ступая по шершавым ступеням в кожаных туфлях на тонкой подошве, он испытывал знакомое чувство. Сколько лет он поднимался по таким же ступеням в таком же ветхом доме! Сиротский приют почти не отличался от этой школы, и Римо вспомнил,