ые уже могли там завестись. Эдмонд - специалист по коммунизму и будет вас инструктировать, как наилучшим образом собирать улики. Другой - психиатр, доктор Сол Лезник. С 40-х годов был доверенным лицом компартии в Лос-Анджелесе и уже несколько лет работает на ФБР. Мы получили доступ ко всем его досье; там все шишки профсоюза УАЕС со всем их грязным бельем с довоенного времени. Тяжелая артиллерия. Смит хлопнул по столу и поднялся: - Гаубица, заградительный огонь, может быть, даже атомная бомба. Мы встречаемся с ними завтра у вас дома, Эллис. Давайте в десять? Лоу нацелил в Смита указательным пальцем: - Ровно в десять. Дадли повторил жест Лоу, ткнув пальцем в сторону Мала: - Значит, до встречи, коллега. Это еще не оперативная работа, но что будет весело - обещаю. Мал кивнул и проследил, как Смит вышел из комнаты. Минуту помолчав, Лоу сказал: - Работа не из легких. Не будь я уверен, что вы составите отличную пару, я его бы не привлек. - Что, он сам напросился? - Он тесно связан с Макферсоном и знал об этом деле еще до того, как я получил добро. Как думаете, сможете держать его на коротком поводке? Вопрос подразумевал, что о его прошлом все хорошо осведомлены. Это также означало, что Лоу остановился на нем как на человеке, убившем одного наци, и, возможно, верит в его причастность к неудавшейся попытке покушения на Базза Микса. А вот Дадли Смит знает все это из первых рук. - Не вижу проблем. - Отлично. Как Селеста и Стефан? - Лучше не спрашивайте. - Ну-ну, не падайте духом, - улыбнулся Лоу. -- Впереди у нас лучшие времена. ГЛАВА ТРЕТЬЯ Тернер Микс, по кличке Базз, наблюдает за охранниками, обходившими территорию авиационного завода Говарда Хьюза. Четыре против одного, что хозяин нанял этих бездельников исключительно из- за их формы, и два против одного, что покрой их шмоток он придумал сам. За всем за этим стояла хитроумная комбинация финансового воротилы, владеющего одновременно крупнейшей кинокомпанией "РКО пикчерз", авиазаводом "Хыоз эркрафт" и инструментальным предприятием "Хыоз тул", купленными и управляемыми ради ухода от оплаты налогов и исключительно из-за прихоти. Хыозу, кроме того, принадлежат фабрика по производству бюстгальтеров в Сан-Исидро, где всю рабочую силу составляли мексиканские "мокроспинники", завод гальванотехники и четыре закусочных в стратегически важных пунктах - чизбургеры и хот-доги с острой приправой составляют основу его диеты. В открытую дверь своего кабинета Базз наблюдает за шефом, стоящим возле ангара напротив, и замечает гофрированные клапаны на карманах его рубашки, наподобие тех, что он придумал для блузки Джейн Расселл , чтобы оттенить ее титьки, и прикидывает все за и против. И уже в миллионный раз задает себе вопрос: почему, когда ему тоскливо, он всегда сам с собой заключает пари. А сегодня ему было особенно тоскливо. Было 10 часов утра Нового года. Как начальник службы безопасности авиазавода Базз всю ночь был на ногах и водил хозяина, как выражался Говард Хьюз, "по периметру патрулирования". Штатная охрана была на новогоднюю ночь от дежурства освобождена; вместо нее со вчерашнего вечера территорию охраняли алкашного вида хмыри. Кульминацией их обхода с хозяином стал специальный новогодний подарок от Большого Говарда: точно в момент перехода 1949 года в 1950-й в ворота предприятия въехал грузовик с хот-догами и бутылками кока-колы - поздравление от закусочных в Калвер-Сити. Угощали тем, что не успели реализовать. Базз отложил бумажку с расчетами по тотализатору и стал наблюдать, как хозяин ест: шесть против одного, что Говард полезет на стенку, если увидит хоть пятнышко горчицы или ленточку квашеной капусты на форменных куртках охранников. Часы показывали 10:40. Можно отправиться домой и вздремнуть до полудня. Но Базз развалился на стуле и стал разглядывать развешенные по стенам фотографии. Каждая позволяет оценить себя так или этак, каждая дает представление, сколь успешной была его жизнь в роли подставной фигуры и чем он был на самом деле. Вот он собственной персоной - невысокого роста, широкий в плечах, склонный к полноте - стоит рядом с Говардом Хыозом, высоким и элегантным, в костюме в белую полоску. Деревенский парень из Оклахомы и чудаковатый миллионер подставляют друг другу рожки. Фотка - вроде заезженной пластинки со слезливыми балладами, которые так любят в сельской глуши: на одной стороне - о шерифе, которого сгубили женщины и деньги, а на другой - о хозяине, который вытащил его из дерьма, оплатив все долги. Второй этап - несколько снимков времен его полицейской службы, начатой в Лос-Анджелесе в 34-м. Тут Базз уже подтянутый молодой блюститель порядка, от снимка к снимку все больше полнеющий и лучше одетый. Череда его полицейских специализаций: уличные мазурики, воры и грабители и, наконец, наркоторговцы. Костюм из кашемира, блейзер из верблюжьей шерсти. Слегка нервозный взгляд, свойственный людям, причастным к не вполне законно полученным денежным средствам. А вот - детектив сержант Тернер Микс в больничной койке и в окружении полицейского начальства, указующего на полученные им ранения, тогда как он сам ломал голову, не от коллег ли полицейских получил он эти пули. На письменном столе - свой ряд портретов: уже более толстый и поседевший Базз с мэром Бауроном, бывшим окружным прокурором Быороном Фитсом, Эрролом Флинном и Микки Коэном, с продюсерами, которым он поставлял шлюх, с артисточками, которых он вытаскивал из судебных передряг и возил на аборты, с врачами, снабжавшими Голливуд наркотиками и благодарными Баззу за расширение клиентской сети. Специалист обтяпать дельце, спроворить что надо, выпустить кишки, если потребуется. А в кармане - ни шиша. Базз сел за стол и стал прикидывать приходы и расходы. В округе Вентура он владеет четырнадцатью акрами земли, безводной и бросовой, которую купил своим родителям на старость, но они его подвели, отправившись на тот свет во время эпидемии тифа в 44-м. Торговец недвижимости, с которым он связался, сказал, что красная цена его земле тридцать баксов за акр. Поэтому лучше ее придержать: дешевле не станет. У него новая, 48-го года выпуска машина - зеленый "эльдо"-купе, такой же как у Микки Коэна, только не бронированный. У него куча костюмов от "Овиата" и магазина "Лондон шоп", но все штаны не сходятся на брюхе, а покупай Микки свои тряпки в сэконд-хэнде, проблем бы не было: они с пижонистым жидком одних габаритов. Но зато рубашки Микки в третий раз уж не надевал. На этом листок дебета у Базза закончился, и он перешел на промокашку... Зазвонил телефон. Базз снял трубку: - Охрана. Кто говорит? - Это Сол Гельфман, Базз. Помнишь меня? Старый хрыч из кинокорпорации "МетроГолдвин-Майер", внук которого угонял со стоянки у ресторана "Роу" машины с открытым верхом, носился на них по Маллхолланду и всегда оставлял визитную карточку - большую кучу говна на заднем сиденье. Дед купил инспектора, который вместо двадцати семи указал два случая угона машин без упоминания образцов преступного "почерка". Учитывая репутацию почтенного семейства и юношескую безалаберность, судья ограничился испытательным сроком для внучонка. - Как не помнить. Чем могу помочь, мистер Гельфман? - Знаешь, Говард посоветовал позвонить тебе. У меня тут возникла небольшая проблема, и он сказал, что ты можешь помочь. - Что, внучок снова взялся за старое? - Нет, боже упаси. Нужно помочь девочке, которую я снимаю в новом фильме. Одни мошенники где-то раздобыли ее непристойные снимки - это случилось еще до того, как я подписал с ней контракт. Я откупился, но они требуют еще и еще. Базз крякнул: дело пахнет большим мордобоем. - А что за снимки? - Грязнее грязного. Скотская любовь. Люси и датский дог с елдаком как у Кинг-Конга. Мне бы такой шланг! Базз взял листок со своими расчетами и перевернул его на чистую сторону: - Кто эта девочка и что у вас есть на шантажистов? - Кто забирал деньги - не знаю. Послал к ним на встречу своего ассистента с деньгами. Девчонку звать Люси Уайтхолл. И еще одно. Я нанял частного детектива, он прослушивает их переговоры. Всем заправляет ее любовник-грек, Томи Сифакис. Ну не наглец ли? Шантажирует собственную подружку, а звонит мне из их уютного любовного гнездышка. У него есть парни, которые действуют как посредники, а она и не подозревает, как ее дурачат. Представляешь, что за поганец? Базз стал прикидывать, во что это должно обойтись, а Гельфман продолжал свой треп: - Базз, мне стоило это полтысячи, и я даю тебе шанс подзаработать, потому что Люси делала стрип-тиз с Одри Андерс, зазнобой Микки Коэна. Я мог бы попросить Микки, но ты мне однажды крепко помог, и я даю работу тебе. Говард говорит, ты знаешь, как все устроить. Базз посмотрел на старую дубинку, подвешенную за ремешок на ручке ванной комнаты. Попробуем тряхнуть стариной. - Это будет стоить штуку, мистер Гельфман. - Что? Да это грабеж! - Нет, это уголовно наказуемое вымогательство без вмешательства суда. Адрес Сифакиса есть? - Микки бы сделал это мне бесплатно. - Микки бы слетел с катушек, а вам бы светила статья "сговор с целью убийства". Даете адрес Сифакиса? Гельфман тяжело вздохнул: - Ну ты и хитрый босяк. 1187 Виста-Вью-Корт в Студио-Сити. И за штуку я хочу, чтобы все было подчищено. - Как говно с заднего сиденья, - сказал Базз и бросил трубку. Взял полицейский револьвер и поехал в сторону перевала Кахуенго. До места он добрался за час; еще двадцать минут мотался среди новостроек в поисках Виста-Вью-Корт. Это оказалась полукругом изогнутая улочка на склоне Голливудского холма, застроенная однотипными коттеджами. Номер 1187 оказался сборным домиком персикового цвета, порядком уже полинявшего; металлические детали его каркаса поржавели. По обе стороны от него - такие же разноцветные домишки - лимонно-желтый, сиреневый, бирюзовый, оранжево-розовый и ярко-красный, за которым высится рекламный щит "САДЫ ВИСТА-ВЬЮ! ЛУЧШЕЕ ЖИЛЬЕ В КАЛИФОРНИИ! ВЕТЕРАНАМ ПРЕДУСМОТРЕНА СКИДКА!". Базз припарковался возле забегаловки в подвале желтого домика. Несколько малышей гоняли по дорожкам перед домами на трехколесных велосипедах, никого из взрослых не было видно. Базз нацепил на лацкан пиджака игрушечный полицейский жетон, вышел из машины и нажал звонок номера 1187. Десять секунд - никакого ответа. Поглядев вокруг, он вставил в замочную скважину заколку для волос и покрутил круглую ручку двери. Замок щелкнул, он толкнул дверь и вошел в дом. Тюлевые занавески на окнах хорошо пропускали солнечный свет. Дешевая мебель, на стенах - киноафиши, рядом с тахтой кучка портативных радиоприемников - видно, украдены со склада. Базз вытащил из-за пояса дубинку и через грязную кухню-столовую прошел в спальню. Там еще больше афиш и плакатов - стриптизерши в набедренных повязках и накладками на сосках. Базз узнал Одри Андерс, "Заводную девчонку", будто бы имеющая степень магистра какого-то занюханного колледжа; рядом с ней плакат со стройной блондинкой. Базз включил торшер, чтобы лучше ее разглядеть; внизу рекламная подпись: "Пикантная Люси". На бедрах крошечный купальник, внизу плаката марка городского агентства знакомств. Присмотревшись, заметил, что у девушки отсутствующий взгляд и вымученная улыбка: видно - результат дозы наркотика. Базз решил за пять минут прочесать весь дом. Глянул на часы и приступил к делу. В обшарпанных ящиках в беспорядке валялось мужское и женское нижнее белье, в котором были припрятаны сигареты с марихуаной. В серванте - грампластинки и женские романчики. Шкаф свидетельствовал, что дела у женщины шли в гору, а мужчина шел следом: платья и юбки из фешенебельных магазинов Бевер-ли-Хиллз, тут же пропахшие нафталином морская форма и брюки, осыпанные перхотью пиджаки. 15:20. Базз осмотрел кровать: голубые атласные простыни, чехол на изголовье вышит купидонами и сердечками. Засунул руку под матрац, ощутил холод металла и гладкую полировку дерева, вытащил находку - обрез помпового ружья, широкое черное дуло - вероятно, 10-й калибр. Ружье заряжено пятью патронами - крупная дробь. Разрядил ружье, патроны сунул себе в карман. Интуитивно следуя за ходом мыслей Томми Сифакиса, заглянул под подушку. Там - немецкий "люгер", с полным магазином и патроном в патроннике. Базз разрядил пистолет, ссыпал из магазина патроны в карман. Черт, времени искать сейф уже не остается. Значит, поиск порноснимков Люси Уайтхолл с собакой придется отложить. Жаль, можно было бы сунуть их ей под нос - пусть линяет от этого грека с его перхотью и целым арсеналом в спальне. Базз прошел в гостиную и остановился, увидев на журнальном столике записную книжку. Он пролистал ее до буквы Г, не встретив ни одного знакомого имени, пока не увидел "Сол Гельфман" с обведенными карандашом домашними и рабочими телефонами; М и П дали ему имена Донни Маслоу и Чика Парделла - сшивающихся возле киностудий молодчиков, которых Базз заметал, работая еще на наркотиках, и продолжающих торговать марихуаной. Но эти вымогательством не занимаются. Буква С. Теперь у Базза будет возможность нажать на грека и, может, не только на него: Джонни Стомпанато, Крествью, 6103. Личный телохранитель Микки Коэна. По слухам, проложил себе путь наверх, начав с рэкета в кливлендской банде, говорили также, что он поставлял мексиканскую марихуану местным торговцам наркотиками за тридцать процентов отката. Красавчик Джонни Стомп. Его фамилия вызывала в воображении знаки доллара - и вопросительные знаки. Базз вернулся в машину и стал ждать. Он повернул ключ зажигания, включил радио, пошарил в эфире, нашел певца Спейда Кули с его передачей "Час ковбойских ритмов" и приглушил звук. Слащавые мелодии были патокой с сахаром - перебор. Это заставило его вспомнить оклахомское захолустье и что бы с ним сталось, останься он там навсегда. Но тут певец неожиданно сменил тему: он пел о человеке, готовящемся идти на тюремную виселицу за преступление, которое он не совершал. Это заставило Базза вспомнить, чего ему самому стоило выбраться из дерьма. В 1931 году захолустный городишко Лизард Ридж в Оклахоме умирал, задыхаясь в самом сердце песчаных бурь. У жителей был только один источник заработка - маленькая фабричка, где изготавливались чучела броненосцев, дамские сумочки из кожи этих рептилий да бумажники из водившейся там ящерицы-ядозуба, которые продавали проезжающим по автостраде туристам. Местные и индейцы из соседней резервации били этих рептилий, снимали с них шкуры и продавали на фабрику. Иногда они слишком увлекались и начинали убивать друг дружку. Песчаные бури 31-го на целых полгода закрыли главную автостраду Восток - Запад. Броненосцы и ящерицы взбесились: у них не осталось корма, кроме вонючего дурмана, от которого они болели, поедали друг друга. Одни прятались и подыхали, другие сотнями ползли к автостраде и гибли под колесами машин. Их иссушенные, изуродованные шкуры ни на что не годились и ничего не стоили. Тернер Микс, лучший охотник на ядозуба, бивший из своего ружья ящера за тридцать ярдов точно в то место на спине, которое потом мастера незаметно зашивали, понял, что надо из города бежать. Он подался в Лос-Анджелес и поступил работать статистом на киностудию: день на "Парамаунт", другой - на "Коламбиа". Участвовал в массовках на съемках вестернов, а когда дела на больших студиях пошли хуже, выручали постановки малобюджетных фильмов. Любой белый с мозгами в голове, умеющий вертеть лассо и хорошо сидеть на лошади, всегда мог найти работу даже в переживавшем времена Великой депрессии Голливуде. Но в 34-м место вестернов стали занимать музыкальные мелодрамы. Работу стало не найти. Базз хотел было попытать счастья в муниципальной автобусной компании, где на три вакансии было шестьсот претендентов, и тут его снова выручил Голливуд. Пикеты забастовщиков осадили студию "Монограмм": несколько профсоюзов объединились под знаменами Американской федерации труда - АФТ. За пять долларов в день и гарантию найма, если забастовка будет подавлена, он пошел в штрейкбрехеры. Две недели он так ловко расшибал головы своей полицейской дубинкой ("бз-з-з" - свистела дубинка, рассекая воздух, прежде чем опуститься на головы бунтовщиков), что наблюдавший за ним свободный от службы коп прозвал его Баззом и познакомил с капитаном Джеймсом Калхейном, командиром полицейского отряда по разгону демонстраций. Калхейн с первого взгляда угадал в нем прирожденного полицейского. Через две недели Микс нес дежурство в центре города, еще через месяц стал инструктором по стрелковому делу в полицейской академии. Обучение дочки шефа Стекела стрельбе из винтовки 22-го калибра и верховой езде принесло ему звание сержанта и обеспечило службу сначала в отделе по борьбе с мошенничеством, потом - в отделе по борьбе с грабежами и наконец - самое лакомое - в отделе по борьбе с наркотиками. Борьба с наркоторговлей имеет свои неписанные правила: там имеешь дело с человеческим дном, там ходишь по колено в дерьме, там тебе дозволяется делать все. Если исполняешь свои обязанности честно, не стучи на тех, кто поступает иначе. Если не стучишь - у тебя есть доля конфиската, которую сам продаешь непосредственно цветным или сбываешь его мафиози - Джеку Драгие, Бенни Сигелу, Микки Коэну, - которые сливают товар исключительно черножопым. Только приглядывай за честными служаками: если кто из чужих указывает на тебя пальцем, значит, положил глаз на твою работу. Перейдя в 44-м в наркоотдел, он вступил в деловые сношения с Микки Коэном - тогда еще темной лошадкой в криминальной среде Лос-Анджелеса, голодным малым, рвущимся к пирогу. Джек Драгна не любил Микки, а Микки не любил Джека. Базз тряс наркоторговцев в негритянских кварталах Джека, собирал по пять граммов с каждой унции наркоты и продавал это Микки. За это Микки, ценивший, что Базз насыпал Джеку соли на хвост, приглашал его на голливудские вечеринки и знакомил с людьми, нуждавшимися в услугах полиции и готовыми за это платить. Там его свели с легкой на передок блондинкой, муж которой служил в военной полиции в Европе. Там же он познакомился с Говардом Хьюзом и стал поставлять ему девочек из числа помешанных на Голливуде сельских простушек, уютно устраивая их на секс-хатах, которые у Хьюза были по всему городу. И пошли в руки одни тузы: служба, деньги, любовь с Лорой Консидайн - полный ажур, пока не наступило 21 июня 1946 года. По анонимной наводке он, идя на перехват партии наркоты на углу Шестьдесят восьмой улицы и Слосона, попал в переулке в засаду, две пули попали в плечо, одна в руку, еще одна прошила левую ягодицу. После ранения Базз досрочно вышел в отставку с полной пенсией и попал в руки Говарда Хыоза, которому как раз требовался надежный человек... А он до сих пор не знает, кто тогда его подстрелил. По извлеченным из тела пулям установлено, что убийца был не один. Он подозревал двоих: либо Драгна послал своих стрелков, либо это были ребята, нанятые Малом Консидайиом, мужем Лоры, сержантом полиции нравов, вернувшимся из Европы с фронта. В полицейском управлении он навел о Консидайне справки. Выяснилось, когда в барах Уоттса начался серьезный мордобой, Консидайн тут же попросил о переводе, что когда он возглавлял группу ночного дежурства, то шутки ради отправлял новобранцев разбираться со шлюхами, и что привез из Германии побывавшую в Бухенвальде чешку с сыном и планирует развестись с Лорой. Однако ничего конкретного выяснить ему не удалось. Лишь в одном Базз был уверен наверняка: Консидайн знал о его связи с Лорой, которая скоро станет его бывшей супругой, и самого его на дух не переносил. Микс ходил в следственное управление оформлять свое увольнение, попрощаться с товарищами по службе и получить жетон почетного ветерана. А заодно воспользовался случаем и решил взглянуть на человека, которому наставил рога. Базз подошел к его столу в отделе нравов и увидел высокого малого, похожего скорее на прокурора, а не на полицейского, и протянул ему руку. Консидайн не спеша оглядел его с ног до головы и сказал: "Лора всегда была неравнодушна к сутенерам" - и стал смотреть в сторону. Шансы равны: счеты с ним могли свести и Консидайн и Драгна. Базз увидел, как к дому 1187 подкатил "понтиак" последней модели с откидной крышей. Из нее вышли две женщины в кринолиновых вечерних платьях и нетвердой походкой направились к дому на высоченных шпильках; за ними следовал амбалистый грек - костюм был ему узковат, а брюки коротковаты. У той, что была ростом повыше, тонкая шпилька попала в трещину в тротуаре, и она упала на одно колено; Базз узнал в ней Одри Андерс. Стрижка "под пажа" и много красивее, чем на фото. Вторая - "Пикантная Люси" с плаката - помогла ей подняться и повела в дом. Амбал шел за ними. Базз поставил три против одного, что вежливого разговора с Томми Сифакисом не получится, взял свою дубинку и подошел к "понтиаку". Первым ударом он снес украшавшую капот машины голову индейца; вторым - вдребезги разбил ветровое стекло. Третий, четвертый, пятый и шестой удары под припев Спейда Кули пришлись на решетку радиатора, от чего из него повалили клубы пара. Седьмым он начисто вышиб стекло со стороны водителя. Одновременно с треском сыпавшихся осколков раздался окрик "Какого хрена!" и хорошо знакомый металлический лязг затвора, досылающего патрон в патронник. Базз повернулся и увидел спешащего к нему Томми Сифакиса с обрезом в трясущихся руках. Четыре против одного, что взбешенный грек не обратил внимания, что его ствол разряжен, и два против одного, что он не сообразил прихватить коробку с патронами и перезарядить. Попробуем использовать ситуацию... Подняв дубинку и приняв строевую стойку, Базз шагнул вперед. Когда они были в нескольких шагах друг от друга, грек нажал на спуск. Послышался слабый щелчок. Базз контратаковал, долбанув по волосатой левой руке, лихорадочно дергавшей бесполезный затвор. Томми Сифакис вскрикнул, обрез выпал у него из рук. Два удара по ребрам, и Грек рухнул на землю. Харкнув кровью, он сжался в клубок, прикрывая ушибленные грудь и руку. Базз склонился над ним и тихо заговорил, по-оклахомски растягивая слова: - Сынок, кто старое помянет - сам знаешь. Ты порвешь все эти карточки и спустишь в сортир негативы, а я не скажу Джонни Стомпу, что это ты его заложил. Договорились? Сифакис сплюнул кровавый сгусток: - М-м-мать твою... Базз хрястнул его по коленям. Грек заорал, а Базз сказал: - Я собирался дать вам с Люси еще одну попытку решить все полюбовно, но теперь мне придется посоветовать ей найти себе другое жилье. Не хочешь перед ней извиниться? - ...П-пошел ты... Базз тяжело вздохнул, будто играл доведенного до отчаяния набегами индейцев и бандитов поселенца в старом сериале студии "Монограмм". - Сынок, вот мое последнее предложение. Ты извинишься перед Люси, или я скажу Джонни, что ты на него настучал, Микки Коэну - что шантажировал подружку его девчонки, а Донни Маслоу и Чику Парделлу - что заложил их по наркоте. По рукам? Сифакис старался распрямить разбитый средний палец, но Базз врезал ему еще раз и краем глаза уви- дел в дверях Одри Андерс и Люси Уайтхолл с вытаращенными глазами. Грек уронил голову на асфальт и прохрипел просьбу о прощении. Судя по непристойным снимкам Люси и ее напарницы с собакой, которые видел Базз, Сол Гельфман поставит на ее карьере жирный крест, и девчонка снова приползет к этому греку и займется извращенным сексом. - Ну вот и молодец, - сказал Базз, ткнул грека дубинкой в живот и подошел к женщинам. Люси Уайтхолл уже исчезла в недрах гостиной, а Одри Андерс, босая, встала в дверях. Она кивнула на полицейский жетон: - Липа? Базз уловил в ее словах южный акцент и вспомнил разговор в участке о том, что "Заводная девчонка" могла вертеть титьками, украшенными кисточками, одновременно в разные стороны: - Липа. Вы, случаем, не из Нью-Орлеана? Или из Атланты? Одри посмотрела на Сифакиса, который на брюхе отползал к обочине: - Из Мобила. Вас Микки прислал? - Нет. А я-то думал, чего это вы к этому так спокойно отнеслись. Теперь понятно. - Может, объясните все-таки, что происходит. - Нет. - Но вы работали на Микки? Базз видел, что Люси села на тахту и взяла в руки транзистор, чтобы только за что-то держаться. Лицо покрылось красными пятнами, тушь, мешаясь с румянами, реками текла по щекам. - Было такое дело. А Микки, видно, от мистера ;Сифакиса будет не в восторге? Одри рассмеялась: - Он шушеру сразу чует. Этого у него не отнять. Как вас звать? - Тернер Микс. - Базз Микс? - Он самый. Мисс Одри, не знаете ли вы, где мисс Уайтхолл сможет ненадолго остановиться? - Знаю. Но, что... - Микки по-прежнему встречает Новый год у Бренемана? -Да. - Тогда помогите Люси собраться. Я отвезу вас туда. На лице Одри вспыхнул румянец. А она не дура, подумал Базз, вот только надолго ли хватит терпения Микки общаться с умной бабой? Интересно, показывала ли она ему свою трюк с титьками? Одри подошла к Люси, присела рядом с Люси, погладила ее по голове, забрала транзистор. Базз тем временем подогнал свою машину задним ходом к дверям дома. Грек по-прежнему лежал на земле и тихо постанывал. Соседи ближайших домов выглядывали из окон, раздвигали жалюзи. Через несколько минут Одри вывела Люси из дома, одной рукой обнимая ее за плечи, а в другой держа фибровый чемоданчик. Не доходя до машины, она остановилась возле Сифакиса и пнула его в пах. Базз поехал через каньон Лорел - надо было время продумать ходы на тот случай, если на горизонте возникнет Джонни Стомпанато. Люси всю дорогу ныла, что Томми Сифакис хороший парень, только грубый. - Ну будет, будет, - успокаивала ее Одри и угощала ее сигаретами, что на некоторое время отвлекало ту от болтовни. Ему светил тройной выигрыш: штука от Гельфмана, что-то, в зависимости от настроения, ему может отстегнуть Микки за Люси - он сентиментален, а также кое-что можно стрясти и с Джонни Стомпа. Но с Микки главное не пережать - они не виделись после того, как Базз ушел из полиции и соответственно лишился своих процентов. С тех пор Микки пытались убрать с помощью самодельной бомбы и двух проверок налоговой службы, но он выжил, чего нельзя было сказать о его правой руке Хуки Ротмане - тот сунул голову под дуло "итаки" 12-го калибра во время перестрелки возле ресторана "Шерри" - предупреждение от кого-то из людей Драгна или месть городских копов за головы полицейских, погоревших в деле Бренды Аллен. Микки имел половину дохода от тотализатора, занимался ростовщичеством и махинациями на скачках, имел свою долю в торговле наркотиками в городе. Шериф Западного Лос-Анджелеса и несколько полицейских начальников были у Микки в кармане и стояли за него горой. И все это время рядом с ним был Джонни Стомп - макаронник-холуй еврейского князька. Дело с ними обоими надо вести очень осторожно. Каньон Лорел кончался как раз у северного края Стрипа. Базз переулками поехал в сторону Голливуда и Вайн, останавливаясь у каждого светофора. Он затылком чувствовал на себе пристальный взгляд Одри: она, видно, пыталась угадать, что связывает их с Микки. Подъехав к ресторану "Бренеман", Базз сказал: - Вы с Люси оставайтесь в машине, а я переговорю с Микки с глазу на глаз. Люси все еще всхлипывала и мяла в руках пачку сигарет. Одри взялась за ручку: - Я тоже пойду. - Нет, сидите здесь. Одри покраснела. Базз повернулся к Люси: - Детка, все дело в тех карточках, где ты с большим псом. Томми пытался шантажировать этим Гельфмана, и, если ты появишься перед ним такой расстроенной, Микки может просто прикончить его, а мы с тобой попадем в большую передрягу. Томми, конечно, парень грубый, но если вы постараетесь, то, может, вам снова удастся наладить совместную жизнь... Рыдания Люси заставили его замолчать. Одри смотрела на него с омерзением. Базз быстрым шагом направился к ресторану. Там было многолюдно; группа с радио, рекламирующая "Завтрак у Тома Бренемана в Голливуде", сворачивала свое оборудование и тащила его к заднему выходу. Микки Коэн сидел в закрытой кабинке, по бокам - Джонни Стомпанато и другой здоровый охранник. Рядом за столиком сидел еще один мужчина, глаза его то и дело обегали всех присутствующих в зале, а рядом на стуле лежала развернутая газета, очевидно прикрывая мощную пушку. Увидев, что Базз приближается, мужчина мгновенно сунул руку под утреннюю "Геральд". Микки встал, улыбаясь; Джонни Стомп и второй телохранитель тоже изобразили на лицах улыбки и подвинулись, пропуская Базза. Базз протянул руку, но Коэн вместо рукопожатия обхватил обеими рукам его голову и поцеловал в обе щеки, оцарапав Базза суточной щетиной: - Таких, как я, больше нет, - улыбнулся Дэйв. - Я пишу мистеру Коэну все речи для собраний клуба Мужского братства. Спросите-ка у него: "Как поживает супруга?" Базз отсалютовал Микки, подняв стакан, и спросил: - Микки, как поживает супруга? Коэн оправил на себе пиджак и понюхал гвоздичку в лацкане: - Одной жене ты рад всегда - мою б не видеть никогда. Жена моя так холодна, что горничная называет нашу спальню Северным полюсом. Ко мне приходят и спрашивают: "Микки, как живешь? Регулярно?" Я вынимаю из трусов градусник, на нем - минус двадцать пять. Мне говорят: "Микки, от тебя дамы без ума. Ты регулярно должен трахаться, париться и чистить перышки". Я им отвечаю: "Вы не знаете моей жены; ее бы по рукам-ногам связать, отодрать и подальше убрать - вот что ей надо". Одной жене ты рад всегда - мою б не видеть никогда. О-па! - а вот и она собственной персоной. Микки кончил свою фирменную хохму, широким жестом потянулся за шляпой. Дэйви корчился от хохота прямо на столе. Базз попытался поддержать общее веселье, но смешок застрял у него в горле. Он подумал о том, что Мейер Харрис Коэн собственноручно убил более десятка человек (Базз лично знал только об одиннадцати) и ежегодно получал по меньшей мере десять миллионов, не платя налогов. Качая головой, он сказал: - Микки, ну ты хохмач. Несколько смокингов за соседним столом одобрительно хлопали в ладоши; Микки махнул им шляпой: - Подходяще? А чего тогда не смеешься? Дэйв, Джонни, погуляйте пока. Стомпанато и Дэйв тихо выскользнули из-за стола. Коэн посмотрел на Базза: - Ты насчет работы или подшибить деньгу? - Ни то и ни другое. - Говард не обижает? - Наоборот. Коэн вертел в руках стакан, постукивая по стеклу бриллиантом в шесть каратов на мизинце: - Я знаю, у тебя есть кое-какие долги. Переходи ко мне, мальчик. Условия хорошие, расплатишься без труда. - Предпочитаю наоборот - выколачивать деньгу. Это подымает мне тонус. - Да ты просто псих. Ну, чего хочешь? Говори. Базз осмотрел зал. За стойкой бара Стомпанато потягивал виски, а несколько благонамеренных граждан исподтишка посматривали на Микки, как на гориллу в зоопарке, которая в любой момент может вырваться из клетки. - Хочу предупредить, чтобы ты не давил одного парня, который, возможно, крепко тебя рассердит. - Что? - Знаешь Люси Уайтхолл, подружку Одри? - Конечно. - Микки изобразил в воздухе женские округлости. - Солли Гельфман хочет снять ее в своей новой картине. Думает, она может стать звездой. - А все может накрыться медным тазом, - сказал Базз и сразу увидел, как Микки по привычке начинает тихо закипать: ноздри раздулись, скрипнули зубы, в глазах зажглось бешенство - сейчас схватит, что подвернется под руку, и хряснет об пол. Базз подвинул ему оставленный Стомпанато недопитый стакан с "Кровавой Мэри". Коэн отпил большой глоток и сплюнул прилипшую к губам мякоть лимона: - Выкладывай. Ну! - Хахаль Люси шантажирует Солли гнусными карточками. Я это все поломал, слегка поучил парня. Я точно знаю, что у того грека есть дружки в офисе шерифа в Западном Голливуде - среди твоих ребят, и Люси нужно где-то надежно укрыться. Плюс он толкал наркоту на территории Драгны, а для старины Джека это - просто нож острый. Вот по этим двум серьезным причинам грека трогать нельзя. Коэн так стиснул стакан с томатным соком, что его толстые пальцы-сосиски побелели: - Что... на... карточках? Тут не отвертишься: Микки может сам спросить у Сола Гельфмана, и все выплывет наружу. Базз собрался с духом и проговорил: - Люси с собакой. В руках Микки стакан треснул, осколки стекла разлетелись во все стороны, забрызгав Базза соком и водкой. Микки посмотрел на окровавленную ладонь и прижал ее к столу. Когда на белой скатерти стали проступать красные пятна, он проговорил: - Грек - труп, мать его. Пущу его на фарш собакам. Подошли два официанта и встали в нерешительности, переминаясь с ноги на ногу. Смокинги за соседним столом сидели как громом пораженные, какая-то старая леди так разинула рот, что чуть не уронила вставную челюсть в суп. Базз махнул официантам, чтоб убирались, сел рядом с Микки и обнял его за трясущиеся плечи: - Микки, нельзя этого делать, ты ж понимаешь. Ты сказал: всякий, кто раком ставит Джека Д., - твой друг, и грек это сделал и сделал лучше некуда. Одри видела, как я его отделал, она подтвердит. А грек не знал, что ты за своих горой стоишь и что друзья твоей женщины для тебя вроде родни. Микки, надо оставить все как есть. Иначе ты много потеряешь. Устрой Люси где-нибудь в хорошем месте, где греку ее не найти. Пусть это будет мицва Коэн оторвал руку от стола, стряхнул осколки стекла, слизал с пальцев лимонную мякоть: - Кто в этом участвовал кроме грека? Базз смотрит прямо в глаза Микки: верный друг, который никогда не солжет. Он уже приготовил имена двух пидоров, которых сам вышвырнул из города, когда они вломились и уничтожили долговые записи неофициальных пари в тотализаторе Лью Вер-шоу на студии "Парамаунт": - Бруно Гайер и Стив Катценбах. Голубцы. Найдешь, куда пристроить Люси? Коэн щелкнул пальцами, и тут же появились официанты, которые в мгновение ока заменили скатерть. Он медленно перевел взгляд на Базза, словно только что заметил его присутствие. Базз с невозмутимым видом немного отодвинулся от Микки - больше давить не стоило. - Мицва, значит? - сказал Микки. - Ах ты, говножрал гойский! Где Одри и Люси? - Возле моей машины. - Что положил тебе Солли? - Штуку. Микки сунул руку в карман брюк и вытащил пухлую пачку сотенных. Отсчитал десять купюр, разложил их в ряд на столе и сказал: - Только такую мицву ты и понимаешь, олух. Но ты избавил меня от неприятностей, а долг платежом красен. Вот, оденься как надо. Базз сгреб деньги и поднялся: - Спасибо, Микки. - Пошел ты. Что общего между женской ногой и Эмпайр-стейт-билдинг? - Не знаю. Что? Микки осклабился: - Чем выше, тем больше дух захватывает. - Ну ты остряк, Микки. - А чего ты тогда не смеешься? Пришли мне девчонок. Быстро! Базз подошел к бару, где Джонни Стомпанато приканчивал очередной стакан. Обернувшись, увидел, что Микки обменивается рукопожатиями с Томом Бренеманом и метрдотелем. Отсюда Базза видно не было. Джонни Стомп повернулся к нему, Базз сунул ему в руку пять из полученных от Микки купюр: - За Сифакиса. Он продал тебя, но трогать его не надо. Про бабки я Микки не рассказал. Ты мой должник. Джонни улыбнулся и спрятал деньги в карман: - Спасибо, приятель. - Я тебе не приятель, макаронник хренов, - ответил Базз и пошел к выходу, засовывая на ходу остальные деньги в карман рубашки и слюнявя галстук, чтобы оттереть брызги томатного сока на своем лучшем шерстяном костюме от Овиатта. На тротуаре стояла Одри и наблюдала за ним: - Хорошенькая у тебя жизнь, Микс, - заметила она. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Он понимал, что все это ему снится и сейчас не 41-й год, а 1950-й. Частью раздвоенного сознания он пытается задержаться на деталях происходящего, что бежит своим ходом, а другой его частью не хочет этот самотек прерывать. ...Он мчится на юг по дороге 101 за рулем мощного седана "Ла Саль". Завывание сирен дорожного патруля становится все ближе и ближе. Вокруг него - лесистая местность округа Керн. Впереди от шоссе бегут в стороны несколько грунтовых дорог. Он выбирает дальнюю и резко берет влево, рассчитывая, что патрульные машины свернут раньше или проскочат мимо. Дорога идет мимо домов фермеров, хижин сборщиков фруктов и утыкается в глухой каньон. А сирены звучат справа и слева, сзади и впереди. Понимая, что любой путь ведет в ловушку, он сбрасывает скорость, сворачивает на пашню и начинает отрываться. Машину бросает в крутые виражи. Впереди огни. Должно быть, ферма. Перед глазами вырастает ограда. Он объезжает ее на второй передаче, и перед ним открывается ярко освещенное окно. Молодая блондинка стоит прижавшись к двери. На нее, размахивая топорами, наседают двое мужчин. Миг - и рука отскакивает от тела. С широко раскрытых губ, крашенных оранжевой помадой, срывается немой крик... А сон принял другой поворот. Теперь он в Бейкерсфилде: сбагривает машину, получает деньги. Снова Сан-Берду, урок биологии в колледже, ночные кошмары: немой крик и отрубленная рука. Перл-Харбор. Негоден к прохождению военной службы из-за поврежденной барабанной перепонки. Сколько бы он ни корпел над учебниками, сколько бы ни заколачивал на продаже угнанных машин, ничто не может избавить его от жутких видений. Проходят месяцы, и он возвращается туда, чтобы узнать: что и почему тогда произошло? Через некоторое время он приходит к заключению о существовании любовного треугольника. Пропавшую местную девушку зовут Кэти Хадженс. Отвергнутый ею любовник Марти Сидвел (погиб на Филиппинах) допрошен полицейскими и отпущен: ее тело не было найдено. Второй подозреваемый - вероятнее всего, Бадди Джастроу, условно-досрочно освобожденный из Фолсомской тюрьмы. Известно, что он любил мучить собак и кошек. Исчез, последний раз его видели два дня спустя после того, как он рвал через капустное поле. Затем сон распадается на страницы машинописного текста криминологических описаний пулевых ранений... В 44-м поступление в полицию управления шерифа, чтобы узнать, ЧТО ЖЕ ПРОИЗОШЛО. Сначала служба в тюремной охране, потом - патрульным. Сослуживцы ругают его за упрямое стремление раскрыть дело Харлана Джастроу по прозвищу Бадди. Стало тихо. Дэнни проснулся, думая, что преследующие его полицейские выключили сирену. Но, разглядев лепнину на потолке спальни, понял, что это звонил телефон. Он снял трубку: - Капитан? - Я, - послышался голос капитана Дитриха. - Как ты узнал? - Кроме вас мне никто не звонит. Дитрих фыркнул: - Да разве таким аскетам кто-нибудь звонит? - Ну, вы вот. Дитрих рассмеялся: - Везунчик ты у нас. Первая ночь старшим дежурным - и у тебя наводнение, два трупа и убийство. Можно об этом поподробнее? Дэнни вспомнил страшный труп: следы укусов, пустые глазницы: - Ничего ужаснее я еще не видел. С Хендерсоном и Деффри не говорили? - Они сдали краткий рапорт, никаких особых деталей. Худо дело? - Ничего хуже не могу себе представить. Дитрих вздохнул: - Дэнни, ты у нас в участке новичок и подобными делами еще не занимался. Видел такое только в учебниках - фотографии. На потолке спальни возникли рот и рука Кэти Хадженс, теперь - в цвете. Дэнни сдержался: - Вы правы, капитан. В общем ужасно. Я поехал в морг и... наблюдал, как тело готовят к вскрытию. Это еще ужаснее. Потом я вернулся по