не было никаких серьезных намерений относительно Рейнольдса, потому что он встречался с одним сценаристом, и третий мог бы помешать. Я был лишним... поэтому никогда... Базз повернулся и увидел, что обмякший Хартшорн сидит в кресле и греет руками станкан с виски: - Что еще можешь сказать? - Ничего. После той встречи в баре "Рыцарь в латах" я Рейнольдса ни разу не видел. Кого вы хотите... - Никого, Чарли. Никто ничего не узнает. Я просто скажу, что Лофтис... - О боже, неужели опять преследование инакомыслящих? Базз ушел под жалобные всхлипы Хартшорна. Пока он уговаривал клиента и махал кулаками, пошел сильный дождь. Вода стояла стеной, ливень, казалось, смоет в океан все предгорье и завалит песком половину залива. Базз поставил три против одного, что Хартшорн будет держать язык за зубами, и два против одного, что продолжать трясти его бессмысленно - он совсем слетит с катушек. Что делать? Ехать обедать в забегаловку или - домой писать рапорт. Все одно. Он чувствовал на себе запах пота педика и собственного пота. Подумал, что с этим мудаком, пожалуй, хватил лишку, и на него навалилась тоска. На полпути к офису он опустил стекло, впустив воздух и дождь, потом развернулся и поехал домой. Жил он в "Лонгвью Апартментс" на углу Беверли и Марипоза. Четыре, обращенные на юг комнаты на шестом этаже обставлены списанными декорациями от разных постановок РКО. Заехал в гараж, поставил машину и на лифте поднялся на свой этаж. А у дверей в мокром, усыпанном блесками платье из ткани с золотой нитью сидит Одри Андерс и держит на коленях мокрую норковую шубку. Шубка служила ей пепельницей. Увидев Базза она сказала: - Прошлогодняя модель. Микки купит мне новую. - И погасила сигарету о воротник. Базз помог Одри подняться и чуть дольше обычного задержал ее руки в своих: - Неужели мне внезапно начинает везти? - Цыплят по осени считают. Лавонна Коэн со своим китайским клубом отправилась в поездку, и Микки считает, что наступил сезон охоты на меня. Сегодня намечались "Мокамбо", "Роща" и под конец выпивка с Герштейном. Мне это надоело, и я смылась. - Я думал у вас с Микки любовь. - Любовь имеет и оборотную сторону. А ты знаешь, во всем телефонном справочнике ты единственный, другого Тернера Микса там нет. Базз открыл дверь. Одри вошла, бросила свою норку на пол и осмотрела гостиную. Мебель состояла из кожаного дивана и легких кресел из "Лондонских каникул" и головы зебры на стене - из "Хозяина джунглей". Дверь в спальню когда-то служила входом в кабак на съемках "Ярость на Рио-Гранде". Лимонно-зеленый ковер с оранжевыми полосами был покрывалом, на котором нежилась амазонка-охотница в фильме "Песнь пампасов". - Микс, ты все это купил? - спросила Одри. - Подарки от богатого дяди. Выпить хочешь? - Я не пью. - Почему? - Мои отец, сестра и оба брата пили, так что я - пас. Базз думает: выглядит она хорошо, но все же не так, как выглядела без макияжа и в рубашке Микки до колен: - И пошла в стриптиз. Одри села, сбросила туфли, спрятала ноги в мех шубки: - Да. Не проси меня делать трюк с кисточками, я все равно не стану. Микс, а с тобой-то что? Я думала ты будешь мне рад. Он все еще чувствует исходящую от него вонь: - Я отлупил сегодня одного типа. Противно. Одри шевелила пальцами ног под шубкой: - Да ну? Этим ты зарабатываешь на жизнь? - Обычно когда я разбираюсь с парнями, они оказывают хоть какое-то сопротивление. - Что же это - игра, что ли, такая? Баззу вспомнилось, как однажды в разговоре с Хыозом сказал, что предпочитает женщин, которые тебя понимают. - Слушай, ну что мы все или лбами сталкиваемся или друг другу вопросы задаем? Неужто нельзя придумать ничего получше? "Заводная девчонка" пинком поправила шубку: - Спальня у тебя тоже такая? Базз рассмеялся: - "Ноктюрн Касбаха" и "Розовый рай" - говорит тебе это о чем-нибудь? - Я о другом спрашиваю. А теперь ты меня спроси - только откровенно! Базз снял пиджак, отстегнул кобуру и бросил на кресло: - Ладно. Микки следит за тобой? Одри покачала головой: - Нет. Я запретила ему. Я же не дешевка какая-нибудь. - Где твоя машина? - В трех кварталах отсюда. Всему зеленый свет! Самый глупый его поступок может обернуться сказкой: - Значит, ты все просчитала! - Знала, что ты не скажешь нет, - сказала Одри и помахала своей шубкой. - Я и полотенце на утро захватила. Базз думает: "Покойся с миром Тернер Прескот Микс, 1906--1950". Он глубоко вздохнул, подобрался, толкнул дверь в спальню и начал раздеваться. За ним вошла Одри. Вид кровати ее рассмешил: розовое атласное покрывало, розовый балдахин, розовые горгульи на фигурных ножках. Одним махом она скинула с себя одежду. От вида ее обнаженных грудей ноги Базза одеревенели. Одри подошла к нему и сдернула галстук, расстегнула рубашку и ослабила ремень. Он стоя содрал с себя ботинки и носки; соскользнула на пол рубашка. Все тело охватила дрожь. Одри рассмеялась и провела пальчиком по гусиной коже на его руках, потом стала гладить тело, те места, которых он стыдился, - круглое брюхо, жировые складки на боках, ножевые раны на волосатой груди. Но когда она стала лизать его, он успокоился. Поднял ее на руки, чтоб показать, какой он сильный - ноги едва не подкосились, - и положил на кровать. Скинул брюки, трусы и лег рядом. В тот же миг ее руки, ноги обвили его, она прижалась лицом к его лицу, а рот так жадно искал его, будто в нем сосредоточились все ее желания. Он стал целовать ее - грубо, нежно, снова грубо, терся носом о ее шею и вдыхал запах ароматного мыла, а совсем не тех духов, которыми грезил. Он взял ее за груди и сжал соски, вспоминая все, что говорил ему каждый коп о ее сенсационном номере в "Бэрбанк Бурлеск". На его прикосновение к каждой части ее тела Одри откликалась томным стоном. Он целовал и лизал ее между ног - она глухо вскрикивала. Возгласы ее становился все громче, по рукам и ногам пробежали судороги. Ее страсть переполнила его, он вошел в нее, чтобы стать ее частью. Бедра Одри вздымались, покрывало упало на пол. Базз почувствал, что больше не может терпеть. Она все крепче и крепче прижималась, и он уже не сдерживался. Ее гибкое тело - вдвое легче его - упругой пружиной продолжало толчки. Тогда он обхватил ее голову, зарылся лицом в ее волосы, обмяк, и пружина перестала биться. Их соединяли розовая атласная простыня и общий пот. Базз скатился на бок, один его палец лежал на запястье Одри, так они оставались соединенными, пока переводили дух. Восемь лет он не курил, а дышал как гончая собака. Она лежала тихо, только учащенное биение пульса говорило, что внутри все еще не утихло. Его грудь вздымалась, он думал, что бы сказать. Одри стала водить пальцем по его шрамам на груди и заговорила первой: - А ведь все могло быть сложнее. Базз наконец задышал ровнее: - Что, уже продумываешь варианты? Одри, по-звериному нацелив на него ногти, сделала вид, будто хочет его оцарапать: - Мне просто хочется знать свое положение. Надо было ловить момент - риск того стоил. Базз взял Одри за руки: - Значит, будет и новая встреча? - Мог бы и не спрашивать. Я бы сама сказала немного погодя. - Мне тоже хотелось бы знать свое положение. Одри рассмеялась и отняла руки: - Положение у тебя такое, что ты виновен по всем статьям, Микс. Я тут на днях о тебе думала. Поэтому, что бы ни случилось, это твоя вина. - Милая, Микки нельзя недооценивать, - сказал Базз. - Он ласков и мягок с женщинами и детьми, но людей он убивает. - Он знает, что рано или поздно я от него уйду. - Нет, не знает. Он считает, что ты бывшая стриптизерша, шикса - тебе за тридцать и деваться тебе некуда. Ты ему делаешь немножко больно, может быть, от этого его шишка стоит тверже. Но уйти от него навсегда - это совсем другое дело. Она отвела взгляд. Базз спросил: - Милая, куда ты пойдешь? Одри вытащила подушку, обхватила ее руками и посмотрела на Микса: - У меня есть сбережения. Неплохие. Хочу купить лесистый участок в Долине и акции торгового центра. Это очень надежно, Микс. Еще десять тысяч - и у меня будет тридцать пять акров земли. Как и у него: земля по четырнадцать долларов за акр - полная гарантия его богатства. - Где взяла деньги? - Скопила. - Из подарков Микки? Одри неожиданно отшвырнула подушку и ткнула кулачком его в грудь: - Ты ревнуешь, милый? Базз ухватил ее за палец и легонько укусил: - Ну если только самую малость. - Так вот, не стоит. Микки весь в профсоюзном бизнесе и в сделке с Драгной по наркотикам, и я знаю, что я делаю. Можешь не беспокоиться. - Милая, ты умница. Потому что я хочу, чтобы ты была моей навсегда. - Микс, только прошу тебя больше не говори о Микки. А то мне кажется, что он прячется под кроватью. Базз подумал о своем револьвере, оставшемся в другой комнате и о педриле-адвокате с распухшей шеей и слезами на щеках. - Мне нравится, что с тобой опасно. Я это люблю. ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ Исполняющий обязанности главного инспектора Апшо. Начальник оперативной группы. Капитан корабля. Дэнни стоит в пустой комнате голливудского участка, готовясь проинструктировать трех своих помощников по своему делу о серийном убийстве. Инструктаж пройдет там, где откровения Бренды Аллен нанесли наибольший ущерб. Об этом свидетельствует карикатура, пришпиленная к доске объявлений: Микки Коэн, на макушке кипа со знаком доллара, держит на ниточках как кукол-марионеток двух помощников шерифа в форме. Изо рта вылетает пузырь-надпись: "Ну и задал я городским копам! Повезло, что задницу мне подтирают копы округа". Все лицо Микки было в маленьких дырках: первый бандит Лос-Анджелеса здесь служил мишенью для игры в дартс . В передней части комнаты стоит кафедра и висит черная доска. Дэнни нашел мел и большими буквами вывел на ней: "Помощник шерифа Д. Апшо, Управление шерифа Лос-Анджелеса". Устроился за кафедрой, как это делает доктор Лейман на занятиях по судебной медицине, и заставил себя сосредоточится на формулировках задания, чтобы не попасть впросак, когда будет излагать своим помощникам, трем детективам старше и много опытнее его, юридическую сторону дела. Такое ему даже во сне не могло присниться и, может быть, станет глотком эликсира, который прогонит недобрые мысли и продвинет вперед дело, ибо он стоит победителем там, где полицейских округа ненавидят и презирают едва ли не больше, чем растлителей малолетних. Главное убедить себя, что намечаемая большая и сложная работа - это не сон. После полученного от лейтенанта Консидайна предложения он бессчетное множество раз щипал себя - проверял: не снится ли ему все это. Вчера днем, когда он сидел дома, потягивал сильно разбавленное виски и перебирал свои папки, к нему заявился Дадли Смит. Ирландец сказал, что они с Консидайном ждут его в участке Западного Голливуда: Эллис Лоу издал распоряжение о временном переводе Дэнни на новую работу, которое утвердили начальник полицейского управления Уортон и глава службы шерифов Бискейлуз. Идя на встречу, Дэнни почистил зубы, прополоскал горло, проглотил сэндвич - ему предстоит ответить на один вопрос, а для этого сочинить правдоподобное объяснение. Поскольку ему уже сказали, что его направят в студию "Вэрайэти интернэшнл пикчерз", хозяина которой он непреднамеренно прогневил, надо убедить начальство, что в роли копа его там видели только охранник, сценарист и сам Герштейн. Это было первое, о чем спросил его Конси-дайн, и спокойствие, даруемое доброй порцией виски, помогло ему солгать, не моргнув глазом. Изложенный Дэнни план полного изменения своей прически и костюма для роли коммуниста-роматика Смит принял полностью, а Консидайн - с оговорками. Смит передал ему кипу печатных материалов УАЕС, чтобы проштудировать их дома, и пересказал некоторые вещи из доклада психиатра. Затем последовал настоящий полицейский инструктаж. Его задача состоит в том, чтобы установить контакт со слабым по их оценкам звеном УАЕС - неразборчивой в своих связях женщиной по имени Клэр де Хейвен, получить доступ на совещания профсоюзной верхушки и выведать их стратегические планы. В частности узнать: - почему они не объявляют забастовку; - высказываются ли на совещаниях идеи в пользу вооруженного переворота; - имеются ли у них планы подрывной деятельности посредством кинофильмов; - попался ли мозговой трест УАЕС на обманный маневр Консидайна - распространенную в печати и по радио утку, будто большое жюри сворачивает свою работу; - и насколько тесно УАЕС связан с коммунистической партией. Перспектива блестящей карьеры. - Вам и тридцати не исполнится, как станете лейтенантом. - Есть женщина, сынок, к которой тебе надо подобраться. Не исключено, что тебе придется отдрю-чить ее по полной программе. Хоп - и нет кошмарных снов. Уходя с совещания с бумагами под мышкой и пообещав сегодня же явиться на второе собеседование в городской совет, Дэнни чувствовал себя на седьмом небе. Из дома он позвонил в десяток зубопротезных кабинетов, куда не смогла пробиться Карен Хилтшер. Результат нулевой. Не прикасаясь к виски и не думая о "Шато Мармон", просмотрел десяток дел об убийствах на гомосексуальной почве. После этого он почувствовал небывалую самоуверенность, отнес соскобы следов крови из дома 2307 по Тамаринд-стрит в лабораторию, с помощью некоторой суммы денег уговорил коллегу по классу судебной медицины распечатать результаты анализа, надеясь, что это позволит ему сопоставить кровавые мазки на стенах с жертвами, воссоздать преступление и получить дополнительную информацию об убийце. Увидев кровавые рисунки, коллега и глазом не моргнул, и скоро анализы были готовы. Дэнни отнес бумаги домой и положил вместе с фотоснимками. Три жертвы, три разные группы крови. Была еще опасность того, что его обвинят в незаконном сборе улик, но риск был оправдан. Группа крови Мартина Гойнза АВ+ точно совпала с результатом анализа самых размашистых мазков крови на стенах. Он был первой жертвой, и убийца еще не усовершенствовал свою технику дизайна кровью. Кровь Джорджа Уилтси и Дуэй-на Линденора, групп 0- и В+, разбрызгивалась раздельно. Рисунок кровью Уилтси проще, не совсем продуман. Пришла уверенность в правильности вывода: Мартин Гойнз стал жертвой импульсивной жестокости, убийца действовал в припадке дикой ярости. При всей самоубийственной браваде (именно поэтому он решился привести жертвы два и три в квартиру Гойнза) для того чтобы избрать Безумного Марти первой жертвой, у него должны были быть особые причины: - он знал этого человека и хотел его убить из ненависти - совершенно определенная личная мотивация; - он знал его и счел подходящим объектом для удовлетворения своего вожделения; - он не был ранее знаком с Марти Гойнзом, но отлично знал джаз-клубы в негритянских кварталах и решил найти жертву там. Теперь его люди повторно прочешут этот район. Об Уилтси и Линденоре: Первым убийца терзал Уилтси - кусал его, грыз мясо, разбрызгивал кровь. Уилтси его привлекал больше. Он - мужеложец, и активно торговал собой, и был основным сексуальным объектом убийцы. Некоторая утонченность рисунков кровью Линденора указывает на удовлетворенность и насыщение убийцы. Сегодня вечером, с одобрения обоих правоохранительных ведомств, Дэнни прощупает, что представляет собой владелец агентства знакомств, сводник Феликс Гордин, косвенно связанный с любовником Уилтси Дуэйном Линденором; попытается выяснить, что это были за люди. Дэнни посмотрел на часы - 8:53. Трое сотрудников должны прийти в 9:00. Стоя за кафедрой, он вынул блокнот и пробежал задания, которые будет раздавать. Услышав осторожный кашель, он поднял голову. К нему шел плотный блондин лет тридцати пяти. Дэнни вспомнил слова Дадли Смита: его "протеже" из убойного отдела присмотрит, чтобы все шло гладко и все назначенные ему в помощь "подходили". Дэнни изобразил улыбку и протянул руку. Вошедший крепко ее пожал: - Майк Брюнинг. Вы - Дэнни Апшо? - Да. Вы сержант? - Да, но зовите меня просто Майк. Дадли просил передать, что сожалеет: здешний начальник назначил в нашу группу Джина Найлза, он был первым на месте преступления, и в участке нет больше людей. Как говорится, се ля ви. Дэнни поморщился, вспомнив стычку с Найл-зом: - Кто четвертый? - Один из ваших, Джек Шортелл, дежурный сержант из отделения Сан-Димас. Знаете, Апшо, вы уж извините, что с Найлзом так вышло. Он терпеть не может управление шерифа и считает, что городская полиция должна послать это дело в задницу, но Дадли просил передать вам: "Помните, что вы - босс". Между прочим, вы понравились Дадли. Он думает вы пойдете в гору. "А я думаю, что он любит уродовать людей", - подумал Дэнни и сказал: - Прекрасно. Передайте лейтенанту от меня спасибо. - Зовите его Дадли и сами поблагодарите: вы теперь с ним товарищи по делу с коммуняками. А вот и остальные. Дэнни посмотрел. К ним приближался Джин Найлз, старательно обходя высокого мужчину в очках с металлической оправой, словно сотрудники управления шерифа были заразными. Он сел в первом ряду, вытащил блокнот и авторучку - никакой учтивости, никакого уважения к старшим по званию. Высокий подошел к Брюнингу и Дэнни, быстро пожал им руки: - Я Джек Шортелл. Ему было по меньшей мере пятьдесят. Дэнни указал на свое имя на черной доске: - Рад знакомству, сержант. - Взаимно, помшерифа. Ваше первое большое дело? -Да. - У меня их было с полдюжины, так что, если будут какие-то заминки, не переживайте. - Не буду. Брюнинг и Шортелл сели через ряд позади Найлза. Дэнни указал на стол рядом с доской, там лежали три стопки документов по делу об убийстве Гойн-за, Уилтси и Линденора, составленные совместной группой двух управлений. Никаких умозаключений из своих файлов, никакой наводки на Феликса Гордина, ничего о Дуэйне Линденоре как о бывшем шантажисте. Его слушатели вытащили сигареты, спички и дружно закурили. Дэнни подвинул кафедру, так что она встала между ним и аудиторией, и впервые взял в руки бразды правления. - Здесь, джентльмены, представлены практически все улики, которыми мы располагаем. Акты вскрытия, свидетельские показания, мои рапорты как следователя по первому убийству. Городская полиция не сочла нужным провести судебно-медицинские обследования места совершения убийств, так что некоторые потенциальные возможности расследования оказались утраченными. Дело раздельно вели два следователя, но только мне удалось собрать наиболее достоверные улики и показания. Каждый этап своего расследования у меня зафиксирован в хронологическом порядке, копии этой записи - в приготовленных для вас рабочих документах. Остановлюсь на ключевых моментах. Дэнни замолчал и посмотрел в сторону Найлза. Упоминание промашки городской полиции с судебной медициной Найлза сильно задело, и он зло смотрел на Дэнни, не сводя с него взгляда. Дэнни оперся о кафедру, чтобы чувствовать себя спокойнее и увереннее: - Первого января я обследовал южный участок Сентрал-авеню, откуда была угнана машина, которая использовалась для перевозки тела Гойнза. Свидетели указывают, что с Гойнзом был высокий седой человек средних лет, и мы знаем по анализу семени, что его группа крови 0+. Гойнз был убит передозировкой героина, Уилтси и Линденор отравлены комбинацией барбитурата и стрихнина. Все трое одинаково изувечены особым орудием, которое называется палкой зутера. Укусы на телах жертв в области живота - от протеза, который носит убийца. Протез не обычный; вставная челюсть имеет стальные коронки или дубликаты зубов животного. Следов человеческих зубов на телах не обнаружено. Дэнни отвел глаза от Найлза и посмотрел на остальных. Брюнинг нервно курил. Шортелл делал заметки в блокноте. Большой Джин прожигал сигаретой дырки в столе. Дэнни стал смотреть только на него и продолжал излагать свой материал, вставив в него первые слова неправды: - Таким образом, подозреваемый - высокий седой человек белой расы и среднего возраста с группой крови 0+, который может раздобыть героин и барбитурат, может завести и угнать чужую машину. Когда он вколол Гойнзу героин, он заткнул ему рот махровым полотенцем, что указывает на то, что убийца знал: чрезмерная доза наркотика приводит к разрыву артерий и жертва будет извергать кровь. По всей видимости, он обладает медицинскими знаниями. Считаю также, что он умеет изготовлять зубные протезы. Вчера я узнал от своего осведомителя, что Гойнз намеревался собрать банду грабителей. В моих рапортах вы найдете протокол допроса Честера Брауна, музыканта-джазиста. Он знал Марти Гойнза еще в начале 40-х и утверждает, что тогда Гойнз занимался грабежами. Браун упоминал молодого парня с обожженным лицом, который был подельником Гойнза, но к данному делу, на мой взгляд, он отношения не имеет. Итак, исходя из этих предположений, считаю, что далее наши действия таковы: - Сержант Шортелл, вы проводите телефонный опрос зубопротезных лабораторий. У меня большой список, и вам предстоит обзвонить их и поднять их архивы там, где они ведутся. У вас солидный материал для отсева: группа крови, описание внешности, даты убийств. Обратите внимание на сотрудников лабораторий, вызывающих даже самое малое подозрение своих коллег, и если инстинкт вам что-то подсказывает, а данных о типе крови данного человека нет, используйте тюремные архивы, материалы Службы исполнения воинской повинности и больниц, а также любой другой источник, где вы сможете получить такую информацию. Делая записи, Шортелл согласно кивал головой. Дэнни перевел взгляд на Найлза и Брюнинга: - Сержант Брюнинг и сержант Найлз, вы проверите все дела, связанные с преступлениями на сексуальной почве в городе и округе на предмет выяснения нанесения членовредительства посредством укусов, исключая объекты по типу крови и описанию подозреваемого. Нам нужны данные по всем зарегистрированным в районе Лос-Анджелеса сексуальным преступникам. С особым вниманием следует ознакомиться с прошлым Уилтси и Линденора и предельно тщательно перетряхнуть историю задержаний Уилтси за проституцию для определения круга его клиентов, постараться выявить среди них личность, подпадающую под описание. Сличите эту информацию с делами об ограблении в городе и округе, а также рапорты об аресте молодых грабителей со следами ожогов вплоть до 43-го года. На каждого потенциального подозреваемого необходимо получить фотоснимки. В своем расследовании я не прибегал к допросам из-за проблемы с юрисдикцией, и вот здесь могут сработать фотографии. Нужно показать эти снимки всем известным нам торговцам героином и марихуаной, допросить их со всей строгостью, особенно в негритянских районах. Потрясите ваших информаторов, поговорите с каждым начальником отдела нравов во всех участках города и округа и попросите проинструктировать всех своих следственных работников провести работу с агентами и собрать информацию в барах для голубых о высоком седом человеке средних лет с необычными наклонностями. Нужно также послать запрос в администрацию по условно-досрочному освобождению на предмет установления лиц с нарушениями психики, недавно вышедших на свободу. Следует также повторно обследовать районы парка Гриффит, юга Сентрал-авеню и место, где был оставлен труп Гойнза. Брюнинг застонал; Найлз в первый раз открыл рот: - Вы слишком многого хотите, Апшо. Вам не кажется? Дэнни оперся на кафедру: - Это важное дело, и вы будете соответственно отмечены за арест преступника. Найлз хмыкнул: - Это - разборки "гамаков", и мы никогда не возьмем убийцу. А если и возьмем - что с того? Вас волнует, сколько педрил он порезал? Мне, например, плевать. Дэнни передернуло от слов "гамаки" и "педрилы"; смотря в глаза Найлза, он почувствовал, что не выдерживает его взгляда и моргает. Подумал, что ни разу не употребил слово "гомосексуалист" в характеристике убийцы: - Я полицейский, поэтому мне это важно. И эта работа обещает нам рост по службе. - Рост по службе лично тебе, сынок. Ты же уже договорился с еврейчиком из прокуратуры. - Найлз, кончай херню пороть! Дэнни посмотрел, кто это выкрикнул, почувствовал комок в горле и вцепился в кафедру побелевшими от напряжения пальцами. Найлз злобно смотрел на него, и Дэнни не выдержал его взгляда. Он подумал, что надо достойно завершить речь, но все же, когда он продолжил, голос его чуть заметно дрожал: - И последнее, о чем я вам хотел сообщить и по поводу чего мы не располагаем какой-либо исчерпывающей информацией. Все три человека были искромсаны палками зутеров, которые, по словам доктора Леймана, использовали силы наведения общественного порядка. Убийств с использованием палок зутеров не зарегистрировано, и чаще всего эти палки использовали белые против мексиканцев и заявлений в полицию по этому поводу не поступало. Еще раз повторю, проверьте эти факты через своих осведомителей в сопоставлении с группой крови и описанием внешности преступника. Джек Шортелл продолжает писать. Майк Брюнинг смотрит на него как-то странно, сильно прищурив глаза. Дэнни повернулся в сторону Найлза: - Сержант, вам понятно? Найлз закурил новую сигарету, продолжая прижигать стол окурком: - А ты, значит, с евреями - не разлей вода, верно, Апшо? Сколько Микки Жид платит тебе? - Больше, чем платила тебе Бренда. Шортелл рассмеялся, странный взгляд Брюнинга сменился улыбкой. Найлз бросил сигарету на пол и растоптал ее: - А почему ты, умник, не доложил о том, что нашел в квартире Гойнза? Что там к хренам произошло? Дэнни стиснул пальцы, и планка от кафедры осталась у него в руке: - Разойдись, - скомандовал он изменившимся голосом. Консидайн и Смит поджидали его в офисе Эллиса Лоу; Дадли положил телефонную трубку со словами: "Спасибо, сынок". Дэнни сел за стол совещаний, догадываясь, что "сынком" был услужливый Майк Брюнинг со своим рассказом о состоявшемся инструктаже. Консидайн что-то писал в желтом блокноте. Смит подошел к Дэнни с дружески протянутой рукой: - Ну как первое утро в роли начальника из убойного отдела, сынок? Дэнни знал, что ему известно все - слово в слово: - Все прошло хорошо, лейтенант. - Зови меня Дадли. Через пару лет ты обгонишь меня в звании и должен привыкать не слишком церемониться со стариками. - Хорошо, Дадли. Смит рассмеялся: - Ты покоритель сердец, сынок. Правда, Малкольм, он покоритель сердец? Консидайн подвинул свой стул ближе к Дэнни: - Будем надеяться, что Клэр де Хейвен думает так же. Как дела, помшерифа? - Нормально, лейтенант, - ответил Дэнни, почувствовав, что между его начальниками не все гладко: и с той и с другой стороны ощущалось презрение, какая-то натянутость, но Смит, как всегда, находился в более выгодном положении. - Ладно. Значит, инструктаж прошел хорошо? -Да. - Вы прочли бумаги, что мы вам передали? - Практически запомнил наизусть. Консидайн похлопал по блокноту: - Отлично. Тогда начнем. Смит сел у дальнего конца стола. Дэнни настроился внимательно слушать и десять раз подумать, прежде чем отвечать. - Вот некоторые правила, которые вы должны соблюдать, - сказал Консидайн. - Первое: всюду вы ездите на своей частной машине, по вашим агентурным делам, а также по делу об убийстве. Мы превращаем вас в иного человека, к концу дня будет полностью готов план действий. Вы становитесь радикалом, который много лет прожил в Нью-Йорке, поэтому для вашей машины мы приготовим нью-йоркские номера. Уже готова ваша легенда, которую вам нужно будет запомнить. Когда будете ездить по разным участкам для проверки отчетов и прочего, оставляйте машину не ближе двух кварталов от нужного места, а когда будете отсюда уходить, зайдите в парикмахерскую внизу. Ал, парикмахер мэра Бау-рона, обустроит ваш ежик, чтобы вы не так смахивали на копа. Теперь мне нужны размеры ваших брюк, пиджака, свитера и обуви. Сегодня ночью мы встречаемся в участке Западного Голливуда. Я передаю вам ваш гардероб коммуниста и готовую легенду. Там же мы окончательно обсудим план вашего сближения с объектом. Понятно? Дэнни кивнул, вырвал листок из блокнота Кон-сидайна и записал свои размеры. - В этой одежде ты будешь ходить постоянно, сынок, - сказал Смит. - И на твоей следственной работе тоже. Мы не хотим, чтобы твои новые красные друзья вдруг увидели на улице расфранченного копа и признали в нем тебя. Малкольм, воспроизведите для нашего славного Дэниела несколько фраз де Хейвен, и пусть ответит. Посмотрим, как он принимает подачи. Консидайн обратился к Дэнни: - Помшерифа, я встречался с Клэр де Хейвен и должен вам сказать, что с этой женщиной работать не так просто. Она не разборчива в связях, судя по всему, алкоголичка, вероятно, принимает наркотики. У нас есть еще один сотрудник, разрабатывающий ее прошлое, равно как и прошлое других красных, так что скоро мы узнаем ее получше. Я разговаривал с ней всего однажды, и у меня сложилось впечатление, что она любит спор, полемику, обожает пикироваться и всегда старается взять вверх над противником. Мне кажется, это ее сексуально возбуждает, и знаю, что ее привлекают мужчины, внешне похожие на вас. Так что мы сейчас немного потренируемся. Я предложу вам ряд высказываний, на мой взгляд, типичных для Клэр де Хейвен, а вы попробуйте их парировать. Готовы? Чтобы получше сосредоточиться, Дэнни закрыл глаза и сказал: - Давайте. - ...А вот некоторые нас называют коммунистами. Это вас не беспокоит? - Манера навешивать ярлыки оставляет меня равнодушным. - Хорошо. Продолжим тему. "Вот как? Фашистствующие политиканы погубили репутацию многих инакомыслящих, обвиняя их в подрывной деятельности". - Ну, разумеется, как там говорится в дразнилке: "Рыжий, красный, человек опасный". Правильно, детка? - снова парировал Дэнни. Консидайн рассмеялся: - Хорошо, только не называйте де Хейвен "детка", она сочтет это хамством. А вот такую штуку: "Прямо скажу, мне как-то не верится, что вы готовы перейти к нам от тимстеров". Дэнни не затруднился с ответом: - От шуток Микки Коэна только ленивый не сбежит. - Хорошо, помшерифа, только по вашей легенде вы не встречались с Коэном, так что эту его сторону вы не знаете. Дэнни в голову пришла хорошая идея: скабрезные анекдоты и бульварные романы, которые были популярны у коллег-тюремщиков, когда он работал в главной тюрьме округа: - Лейтенант, давайте что-нибудь на тему секса. Консидайн перевернул лист своего блокнота: "...Но я на тринадцать лет старше вас". Голос Дэнни зазвучал насмешливо: - Женщину, как и виски, годы только красят. Дадли Смит заржал, Консидайн фыркнул и продолжил: "Вы появились в моей жизни как раз, когда я помолвлена и выхожу замуж. Как я могу довериться вам - не знаю". - Клэр, вы можете мне довериться по одной простой причине. Я сам себе не доверяю, когда я с вами. - Ну, молодец, помшерифа. А вот закрученный мяч: "Вы здесь из-за меня или из-за нашего дела?" Уж это совсем просто. Дэнни вспомнил слова героя одной книжки, которую он читал на ночном дежурстве: - Я хочу все сразу. Это все, что я знаю, и все, что хочу знать. Консидайн отложил блокнот в сторону: - Давайте поимпровизируем на эту тему: "Как вы можете смотреть на вещи столь упрощенно"? В голове у Дэнни закрутились шестеренки; он бросил попытку вспомнить цитату и заговорил от себя: - Клэр, есть фашисты и мы, есть вы и я. Почему вы все усложняете? Теперь Консидайн выступал в роли роковой женщины: "Знаешь, я готова съесть тебя целиком". - Люблю твои зубы. - "Люблю твои глаза". - Клэр, мы боремся с фашистами или проходим начальный курс физиологии? - "Когда тебе будет сорок, мне исполнится пятьдесят три. Ты по-прежнему будешь хотеть меня?" Дэнни, передразнивая контральто женщины-вамп в исполнении Консидайна: - К тому времени мы будем отплясывать джигу в Москве, дорогая. - Не надо иронии в отношении политики. Не уверен, что она посчитает такой юмор уместным. Давайте ближе к телу: "С тобой так хорошо". - До тебя у меня были девочки, Клэр. А ты моя первая женщина. - "Сколько раз ты говорил эту фразу?" Смех настоящего сердцееда - так смеялся коллега-бабник. - Всякий раз, когда сплю с женщиной старше тридцати пяти. "И много их было у тебя?" - Тыщи три-четыре, не больше. "Нашему делу нужны такие мужчины, как ты". - Если бы ему служило больше таких женщин, как ты, нас были бы миллионы. "Как это надо понимать?" - Вы мне в самом деле нравитесь, Клэр. "Чем же?" - Вы пьете как мужчина, наизусть знаете Маркса, и у вас красивые ноги. Дадли Смит захлопал в ладоши. Дэнни открыл глаза, их застилал туман. Мал Консидайн улыбался: - У нее действительно очень красивые ноги. Отправляйтесь к парикмахеру, помшерифа. Увидимся ночью. Парикмахер мэра Баурона превратил отросший ежик Дэнни в модную высокую прическу, совершенно изменившую его лицо. Раньше он выглядел тем, кем был - темноволосым, с карими глазами англосаксом, полицейским, всюду ходившим в обычном костюме или в спортивном пиджаке и брюках. Теперь в нем было что-то от богемы, немножко от латиноса, от пижона. С новой прической он стал выглядеть щеголевато; первый же коп, который его не знает и заметит выпуклость от пушки под левой подмышкой, тут же его задержит за незаконное ношение оружия. Измененная внешность и остроумная манера речи придали Дэнни куражу, и ему казалось, что после легкой расправы с Клэр де Хейвен с твердым орешком "Шато Мармон" он справится играючи. Дэнни поехал прямо в голливудский участок готовиться ко второму заходу в "Мармон" и первой встрече с Феликсом Гордином. Он сразу прошел в комнату дежурного. Все стены украшены карикатурами на Микки Коэна: вот он набивает деньгами карманы шерифа Бискейлуза, бьет хлыстом упряжку собак в форме городской полиции, тычет в задницы простых граждан пружинным ножом, который у него спрятан под кипой. Проходя по коридорам, Дэнни поминутно чувствовал на себе любопытные взгляды. Он отыскал комнату с архивом и быстро нашел раздел с делами о сексуальных преступлениях. Нужно было готовиться к предстоящему допросу Гордина. Делами были набиты шесть шкафов с выдвижными ящиками: старые пыльные папки с рапортами о происшествиях, фотографии преступников на первой странице. Папки расставлены не по алфавиту, порядок статей уголовного кодекса здесь также не учитывался - случаи мужеложства шли вперемежку с классическим эксгибиционизмом и растлением малолетних, мелкие преступления соседствовали с тяжкими. Дэнни просмотрел два первых дела и понял причину неразберихи: здешние сотрудники гнусными делами заниматься не желали, руководствуясь правилом "с глаз долой - из сердца вон". Но Дэнни знал, что ему хочешь не хочешь надо за них браться. Большинство дел было по гомосексуалистам. На четвертом этаже универмага "Бродвей", что на пересечении Голливуд-и-Вайн-стрит, имелся мужской туалет, прозванный "Раем минетчиков". Предприимчивые извращенцы просверлили в стенах между кабинками дырки, позволяющие пользователям смежных отделений заниматься оральным сексом. Если вы парковались возле парка Гриффит с голубым носовым платком на антенне автомобиля, значит, вы гомик. На углу Селмы и Лас Палмас собирались бывшие уголовники со склонностью к анальному насилию и подрастающее поколение пидовок. Латинское выражение Hoc signo vinces на пачке сигарет "Пелл-Мелл", которое переводится: "Сим победиши!", было опознавательным знаком гомосексуалиста, в сочетании с зеленой рубашкой безотказно выводящим по вторникам на партнера. Широкоплечий мексиканец-трансвестит, делавший минет матросам за театром Граумана, имел прозвище Ослиный Дэн за свой член в тринадцать дюймов длиной. Таксисты фирмы "E-Z", принадлежащей гомосексуалам, круглые сутки могут доставлять вам мальчиков, порнофильмы, крем для постельных утех, таблетки бензедрина или ваше любимое виски. Дэнни читал, чувствуя слабость в коленках и тошноту, набирался знаний. Когда на бланках попадались мужчины-иммигранты с датами рождения 1900--1910 годы или ростом шесть и более футов, он смотрел на фотографии. Но человека, которого он искал среди них не было: уж очень отталкивающими и жалкими были их лица. Правоту Дэнни подтверждали прилагаемые к рапортам об аресте сведения с упоминанием группы крови. Томас Милнз, шесть футов два дюйма, оголялся перед маленькими мальчиками и просил задержавшего его полицейского отлупить его резиновым шлангом; Клетус Уорделлл шесть-один, 29.04.04, носил с собой дрель, с помощью которой обустраивал новые места работы: мужские туалеты в ресторанах. Будучи в заключении, выставлял задницу на поток в рабочей комнате для заключенных, за пачку сигарет с человека. Уиллис Бурдетт, шесть-пять, 1.12.1900, сифилитик, уличный давала, избит до потери сознания группой заразившихся от него неизвестных. Дэрил "Голубая лаванда" Уишник, шесть футов, 10.03.03, устраивал оргии на голливудских холмах и любил трахать красивых мальчиков в форме служащих Вооруженных сил США. За четыре часа просмотрено четыре шкафа. У Дэнни от голода сосало под ложечкой, и хотелось пропустить рюмашку, что он обычно делал в середине дня. Это ему доставляло приятные минуты расслабления; теперь такое же удовольствие он получал, поминутно проводя пальцами по-новому остриженной голове и прикидывая, какие детали своего нового "я" он сегодня обсудит с Консидайном: в его квартире должен быть полный беспорядок - он только что из Нью-Йорка; выступая в роли комми, он должен оставлять дома пушку, наручники и жетон. То, что он обнаружил в первых четырех шкафах, к его подозреваемому не могло иметь ни малейшего отношени. Дэнни перешел к пятому шкафу... Здесь папки с делами стояли в отменном порядке - на каждой стоял штамп: "Без привлечения к суду", или "Обвинение снято", или "Поднять в случае последующих арестов". Дэнни просмотрел первую пачку дел - все аресты за мужеложство без передачи дела в суд: прерванное совокупление в автомашине; донос шокированной домохозяйки на сожительство мужчин; свидание в туалете, из-за которого владелец театра поднял скандал, а потом замял дело, испугавшись широкой огласки. Половой акт, описанный четким языком: аббревиатуры, специальная терминология, несколько комичных замечаний шутника-следователя из отдела нравов. Дэнни почувствовал внезапное волнение. Папка состояла из сдвоенных желтых формуляров - два комплекта черно-белых фотоснимков обоих секс-партнеров. Он смотрел даты рождения и физические данные, но потом возвращался к снимкам, мысленно накладывал их друг на друга, представляя лица облагороженнее, без тюремной печати. После пяти-шести папок у него выработался ритм: взгляд на фото, беглый просмотр рапортов об аресте, снова фото и сопоставление действий с мысленно облагороженными лицами, приколотыми к первой странице. Рот со ртом, рот в промежности, содомия, минет, поза "шестьдесят девять". Мысленная камера показывает непристойности, и тоненький голосок повторяет: "это в интересах следствия". Вдруг Дэнни видит нечто, от чего его тошнит так, что, кажется, кишки вывернет наружу; никаких следов высокого седого человека среднего возраста, и он не может остановиться и подумать! Просто картинки мелькают одна за другой как в грошовом кино... Смятая и мокрая от пота любовников постель... От вида обнаженного тела блондина у него перехватило дух, в ногах запульсировала кровь. Крупным планом сменяющие друг д