ога, должно быть, вела к дому генерала Гарлока. С генералом Мэтью Г.Гарлоком, командиром базы Маунт-Тандер, Корвин встречался не раз. "Если у них какое-то совещание, - подумал он, - не мешает и мне побывать на нем". Посыпанная гравием дорога крутыми зигзагами спускалась к подножию гор. Корвин шел обочиной, ступая по сосновым иглам и временами спотыкаясь о сброшенный с полотна дороги камень. Он знал, что тучи, закрывавшие небо, рассеялись, а здесь, в густом лесу, не было видно ни зги. Дождь и туман пропитали почву влагой, деревья стояли мокрые, и капли воды падали Корвину на лицо всякий раз, когда он задевал за ветку. Звук его шагов терялся в насыщенном сыростью воздухе. Примерно через четверть мили дорога сделала последний поворот, и Корвин оказался на опушке. Красота открывшегося внизу вида заставила Корвина остановиться. У подножия горы стоял большой приземистый бревенчатый дом. Цепь гор позади него уходила к далекой долине. Сквозь вечернюю дымку, опустившуюся на равнину, проступала россыпь огоньков. Огромный купол неба заполняли бесчисленные звезды, намного более яркие, чем в городе. На востоке, словно фонарь на сторожевой башне, висела бледная робкая луна. Самое большое скопление огней в долине обозначало, по-видимому, Мидлберг, решил Корвин, самое маленькое, справа, - Аппервилл. Значительно дальше виднелось зарево Уоррентона, подернутое дымкой. "Неплохая работенка у генерала Гарлока! - подумал Корвин. - Не выходя из дому, он может наблюдать отсюда, с высоты, за бегами на всех ипподромах Виргинии". Корвин внимательно осмотрел дом. Справа была кухня, в ней какая-то женщина склонилась над раковиной. Центральная часть дома, по всем признакам из нескольких комнат, оставалась неосвещенной, но в левой половине, в большой комнате с камином, Корвин разглядел Скотта и Райли; они сидели на кушетке лицом к нему. Когда Скотт достал сигару, из кресла поднялся третий человек и протянул генералу горящую спичку. Корвин узнал Гарлока. Арт пригнулся, пересек лужайку, перебрался через изгородь и... угодил в самую гущу роз. Кляня про себя их острые шипы, он торопливо облизал царапины на руках. Свернув направо и стараясь держаться в тени дома, Корвин на цыпочках перешел посыпанную гравием дорожку и устроился под освещенными окнами. Отсюда он хорошо слышал все три голоса, но ничего не видел, кроме толстой деревянной балки в центре потолка. Корвин опустился на одно колено и положил на другое записную книжку. Не слишком-то это было удобно - держать в одной руке книжку и фонарик, а другой писать, но что поделаешь... Говорил Скотт. - ...Мы признательны вам, генерал, за то, что вы смогли принять нас так поздно. Впервые за всю неделю у меня выдался свободный вечер, и я решил уточнить некоторые детали. После недавних неприятностей хочу теперь лично все проверить. - Вы совершенно правы, сэр. - Гарлок говорил с подобающей случаю почтительностью, но в его голосе слышалось удивление. - Наше хозяйство работает двадцать четыре часа в сутки. Вы имеете в виду какие-нибудь специальные меры в связи с предстоящей тревогой? - На этот раз к вам пожалует сам президент, - ответил Скотт, - хочет взглянуть, как идут дела. Вот мы и решили, что будет не лишним дополнительно подбросить сюда солдат. - Да?! - удивился Гарлок. - Раньше мы обходились без дополнительных солдат. - Понимаете, - вмешался Райли, - нам надо сделать для него что-нибудь такое... особенное. Прошлый раз он остался недоволен тем, как прошла "Всеобщая красная". - Ну, конечно, нужно подумать и о безопасности президента, - продолжал Скотт. - Давайте обсудим, как разместить здесь еще человек двести. О питании можете не беспокоиться. Они получат полностью полевой паек на пару дней и все необходимое для участия в маневрах. В конце концов, им предстоит действовать в обстановке абсолютной секретности, они даже не будут знать, куда их отправляют. - Питание меня не беспокоит, генерал, - ответил Гарлок. - Продуктов у нас достаточно. А вот как быть с койками? Тесновато тут у нас. - А почему бы часть людей не разместить в палатках? - спросил Райли. - Все равно в военное время многим из них придется занимать тут круговую оборону. - Боюсь, что мы не сможем обеспечить внезапность тревоги, если они преждевременно расположатся на виду у всех, - возразил Гарлок. - Дорога вдоль хребта довольно оживленная, проезжает много военных, а они по привычке внимательно наблюдают за местностью. - Может, разбить лагерь чуть ниже по склону холма, за старыми постройками? - предложил Райли. - Пожалуй, - кивнул Гарлок. - Между прочим, когда прибывает президент? - В субботу около полудня, - ответил Скотт. - Конечно, все пять членов комитета начальников штабов будут здесь к одиннадцати пятнадцати. Если у вас возникнут какие-нибудь дополнительные вопросы в связи с приездом президента, у нас еще будет время все утрясти. - Меня по-прежнему смущает ваше решение о дополнительной охране, - заявил Гарлок. - Я сказал бы: ваше неожиданное решение. Постоянную охрану у нас тут и без того несут около ста человек. Корвину слышалось некоторое раздражение в голосе Гарлока, словно тот рассматривал внезапный визит генералов как намек на отсутствие должного порядка на вверенном ему объекте. Видимо, так показалось и Скотту. - Пожалуйста, не думайте, что мы приехали критиковать вас, - сказал он. - Просто мы должны научиться более оперативно, чем до сих пор, перебрасывать части охранения. Последняя проверка боевой готовности отчетливо показала эту нашу слабость. - Ну, если президент принял такое решение, - ответил Гарлок, - я, разумеется, не стану возражать. Наступило молчание, и Корвин представил себе Скотта, следящего взглядом за дымом сигары. Когда он вскоре снова заговорил, голос его звучал несколько тише: - Вообще-то президент ничего не знает. Он остался недоволен нами прошлый раз, и мы хотели показать ему... Корвин приподнялся с онемевшего колена и задел за куст бересклета. Мокрая ветка, прижатая его плечом, освободилась и с силой хлестнула стену. В кухне зарычала собака, и женщина спросила: - Леди, ты хочешь на улицу? Корвин перемахнул через дорожку, взбежал по наклонному двору к лужайке и бросился на землю; скорчившись, он посмотрел на дом. Хлопнула дверь кухни, и во двор выскочил черный, с лоснящейся шерстью лабрадор; он примчался к кустам, где только что таился Корвин, и стал их обнюхивать. - Пошли, - сказал Гарлок, открывая дверь комнаты, в которой они разговаривали, - позабавимся, если к нам снова забежал олень. Корвин видел, как Гарлок протянул руку и взял с каминной доски длинный электрический фонарик. Пока они выходили из дому, Корвин успел переползти двор и добраться до опушки. Луч фонаря в руках Гарлока осветил небольшое пространство между конюшней и террасой, около которой Корвин был всего несколько секунд назад. А здоровенный охранник президента лежал за каким-то бревном на мокрой траве и чувствовал, как его брюки постепенно пропитываются влагой. Генералы прошли по дорожке, и Гарлок время от времени обшаривал лучом фонарика двор. Собака устремилась по следу Корвина, добежала до террасы, но здесь, на камнях, след, видимо, исчез, и Лабрадор, жалобно взвизгивая, заметался взад и вперед. - До чего же красив олень, когда вы внезапно осветите его, - заметил Гарлок. - Глаза у него горят, как угли. Он повернулся, собираясь идти домой, но Райли взял у него фонарь и вместе со Скоттом направился к лесу. Гарлок с собакой остался поджидать их у двери. Ярдов двадцать, не больше, отделяло генералов от Корвина, когда он услышал голос Райли: - Возможно, Джим, это и в самом деле был олень, но, признаться, я все время испытывал какое-то странное чувство, пока мы ехали сюда. - Напрасно вы беспокоитесь, - ответил Скотт. - Я довольно внимательно следил в зеркальце за дорогой и не заметил никаких признаков слежки. Вскоре Скотт и Райли отказались от дальнейших поисков и вместе с Гарлоком вернулись в дом. Они прошли в гостиную, а женщина зазвала собаку. Лишь после того как вновь хлопнула дверь кухни, Корвин осмелился пошевелиться; он чувствовал себя так, словно лежал все это время под проливным дождем в старом, дырявом спальном мешке. Он промок до нитки. Выбравшись на посыпанную щебнем дорогу, он побежал и совсем запыхался, пока наконец добрался до места, где оставил свою машину. "Я, наверно, с головы до пят в грязи, - подумал Корвин. - Ну, господин президент, вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что я не потребую с вас суточных за эту веселенькую поездку, плюс по десять центов с мили пробега машины, плюс счет мастерской химчистки - в общем кругленькую суммочку..." Тут Корвин вспомнил, что его расходы должна оплачивать секретная служба министерства финансов, а не президент. "Сколько ни трудись на правительство, - усмехнулся он, - все равно ничего не заработаешь". Проехав с полмили, Корвин остановился у небольшого поворота, решив, что отсюда он увидит свет фар машины Скотта, когда тот свернет с дороги, ведущей к дому Гарлока. Вряд ли Скотт выберет другое направление - это значительно удлинило бы обратный путь в Вашингтон. Конечно, Гарлок может посоветовать им ехать по другой дороге, но Корвин решил, что отсюда, оставаясь незамеченным, он сумеет разглядеть, куда дальше поедут генералы. Ему вдруг нестерпимо захотелось курить. Последний раз это было лет пять назад, и сейчас он так ясно представил себе, какой вкусной казалась всегда первая затяжка после долгой засады против какой-нибудь банды фальшивомонетчиков. Ему не пришлось долго ждать. На дороге, ведущей к дому Гарлока, блеснул свет фар. Казалось, водитель некоторое время размышлял, какое направление выбрать, но затем машина стала приближаться к Корвину. Он завел мотор, быстро пересек в темноте небольшой холмик, включил фары и помчался по извилистой дороге, спускавшейся с Голубых гор. У подножия горной цепи Корвин свернул на проселок, развернул машину и, выключив свет, стал ждать. Спустя несколько минут мимо пролетел большой "крайслер"; на переднем сиденье рядом со Скоттом сидел Райли. Корвин возобновил слежку, но теперь держался от "крайслера" значительно дальше. Обратная поездка проходила как будто быстрее. Ночное небо совсем прояснилось, последняя большая черная туча уплыла на восток. Легкий ветер успел подсушить автостраду. Стоп-фары машины Скотта казались Корвину глазами какого-то живого существа, и он не сводил с них взгляда. На маленьком перекрестке в Дрейнсвилле Скотт свернул налево. "Теперь труднее будет следить за ним, - мелькнуло у Корвина в голове, - он выбрал дорогу на Цепной мост. Значит, генерал не поедет в Форт-Майер и не собирается подвезти Райли домой, в юго-восточную часть Вашингтона, в городок морской пехоты. Должно быть, он направляется либо в северо-западную часть Вашингтона, либо в Мэриленд". Дорога вилась среди деревьев, и Арту пришлось несколько раз останавливаться, чтобы сохранять необходимую дистанцию. Он почувствовал облегчение лишь после того, как генерал пересек по Цепному мосту реку Потомак. В городе, на оживленных улицах, следить стало проще, и Корвин сразу пропустил вперед четыре или пять машин. Скотт доехал до Массачусетс-авеню и направился к центру города. Продолжая неотступно следовать за ним, Корвин увидел, как генерал свернул в боковую улочку, к стоянке автомашин, расположенной позади нового большого многоквартирного дома. Скотт подъехал к стоянке, а Корвин остановился недалеко отнес, на улице. Он видел, как Скотт и Райли, выйдя из машины, миновали освещенный щит с надписью "Стоянка только для машин жильцов "Добни-хауз" и направились к подземному гаражу. Со своего места Корвин мог разглядеть только их ноги. Генералы углубились в помещение и свернули в боковой коридор. Он подождал, пока Скотт и Райли, по его расчету, не вошли в лифт, и поспешил в гараж. Коридор, где скрылись генералы, оканчивался тупичком с грузовым лифтом. "Ну и дела! - подумал Корвин. - Странные все-таки визиты у председателя комитета начальников штабов". Корвин вернулся к своей машине, перевел ее на стоянку и поставил за десять - двенадцать машин от автомобиля Скотта. Повинуясь какому-то наитию, Корвин достал из ящичка кабины карманный справочник по конгрессу - он всегда возил его с собой - и перелистал несколько страниц. Так и есть! "Сенатор от штата Калифорния Фредерик Прентис; место жительства "Добни-хауз". Спустя несколько минут к дому подъехало желтое такси - Корвин знал, что за таксомоторным парком, которому принадлежала эта машина, закреплено преимущественное право на обслуживание международного аэропорта. Узнал он и вышедшего из такси пассажира - высокого, худого, чуть сутуловатого. На нем был легкий шерстяной костюм из блестящей материи. "Что значит хорошо выполнить домашние задания", - подумал о себе Корвин. Сразу же после утренней встречи с президентом и прежде чем начать слежку за Скоттом, он успел проделать две вещи: во-первых, заказал личное дело Кейси, во-вторых, изучил фотографии всех, о ком упомянул президент Лимен. Ему не понадобилось напрягать свою память, чтобы опознать вышедшего из машины человека. Это был не кто иной, как обозреватель телевидения Гарольд Макферсон. Теперь он направлялся к служебному входу в многоквартирный "Добни-хауз". Корвин вылез из кабины и не спеша подошел к гаражу. Он видел, как Макферсон свернул влево и зашагал по коридору к грузовому лифту. Прошло больше часа, было уже далеко за полночь, когда Скотт и Райли в сопровождении Макферсона вновь появились у выхода из гаража. Они пожали друг другу руки, и Макферсон поспешил к ожидавшему его такси. Корвин решил на минуту забыть об указаниях президента и взять под наблюдение желтую машину. Теперь у него появился объект поновее и, следовательно, куда более интересный. "Честно говоря, - усмехнулся Корвин, - сегодня вечером я уже достаточно насмотрелся на Джентльмена Джима". Как Корвин и предполагал, такси доставило Макферсона в аэропорт. Наспех счистив с брюк и плаща грязь, Корвин прошел вслед за ним в вестибюль и увидел, как обозреватель зарегистрировал свой билет у представителя Истерн эйрлайнс, купил журнал, вышел на платформу и по лесенке поднялся в самолет, отправлявшийся ночным рейсом N_348 в Нью-Йорк. Охранник президента вошел в будку телефона-автомата и позвонил Эстер Таунсенд в Белый дом. Было уже без пяти минут два часа ночи. - Говорит Арт, - сказал он. - У меня есть сведения, и довольно интересные. - А нельзя ли до утра? - сонно спросила Эстер. - Тогда как можно раньше, моя прелесть. Как только можно. - Ну, скажем, часов в семь, наверху? - Хорошо. Я приду. - Так будет лучше, - пояснила Эстер. - Он лег спать около часа назад, и, возможно, для него это последняя ночь, когда он может по-настоящему отдохнуть. - Думаю, что и для нас всех тоже, моя прелесть. Я буду дома. Когда Корвин проезжал мимо крайнего ангара аэродрома, самолет рейса 348 поднимался со взлетной полосы. "Бог мой, как я устал, - подумал Арт. - Как я отвратительно себя чувствую. И воняет от меня, как от мускусной крысы". Он с силой нажал на акселератор и устало замурлыкал: ...Я помню, как бешеный атом Сюрприз преподнес дипломатам... СРЕДА, УТРО Ночное небо начало светлеть на востоке, когда Джигс Кейси и сенатор Реймонд Кларк проезжали по Виргинии. Выполняя поручения президента Лимена, они направлялись в аэропорт, откуда Арт Корвин уехал всего лишь несколько часов назад. Из помощников Лимена не одни они приступили к работе еще задолго до восхода солнца. К тому времени, когда Корвин, с еще не просохшими пятнами красной глины на одежде, добрался до своего дома, Поль Джирард уже пересек Атлантический океан в хвостовом салоне большого транспортного самолета, доставившего в Рим вице-президента Винсента Джианелли. По предварительной договоренности с Кейси Кларк сам вел машину: они хотели поговорить, не опасаясь водителя. В начале пятого утра Кларк негромко просигналил перед домом Кейси в Арлингтоне. Полковник, уже поджидавший на темной веранде, уселся в его машину с открывающимся верхом и обитыми красной кожей сиденьями, бросив позади себя тоненький портфель. Ему нужно было лететь в Нью-Йорк, а Кларку в Эль-Пасо. - Неплохая у вас машина, сенатор, - заметил Кейси. - Знаете, Джигс, если вы не будете звать меня просто Рей, я заставлю Билли Райли разжаловать вас в майоры. - Хорошо, Рей. - Кейси нравился этот дружелюбный политический деятель из Джорджии. - Я говорю, недурная у вас машинка. - Просто утешение бедного вдовца, Джигс. Должны же и мы как-то развлекаться... Так что же ваша супруга сказала по поводу этой поездки? - Я счел бы вас сумасшедшим, если бы вы стали уверять, что можно легко уехать из дому без всякого объяснения, - уныло проговорил Кейси. - Не мог же я сказать жене, что у меня секретная командировка, - вдруг позвонит Скотт? И о том, что меня посылает президент, надо было помалкивать. Нельзя было объяснить, что я еду по служебным делам. Черт побери, да я вообще ничего не мог объяснить! Я просто стоял и смотрел, как ее большие карие глаза становятся зелеными от ревности. - Будет вам. Джигс, - насмешливо отозвался Кларк. - Или вы и в самом деле хотите сказать, что миссис Кейси имеет какие-то основания ревновать вас? - Понимаете, оснований у нее нет. И все-таки, если бы жена узнала, что я еду в Нью-Йорк, она стала бы ревновать. - К той девице на телевидении? - Да. - А в чем все-таки дело? Вчера вы что-то мямлили, мямлили. - Все произошло года два назад и закончилось, так и не успев, в сущности, начаться, - нехотя ответил Кейси. - Я тоже. Джигс, начинаю вас кое в чем подозревать, - сказал Кларк, подтрунивая над ним. Кейси пришлось защищаться. - Видите ли, с этой особой, Сеньер, я познакомился года два назад, когда был в командировке в Нью-Йорке. Она приятельница девушки, с которой я встречался. Мы... Все быстро закончилось... Ну, словом, как это иногда бывает. Мардж каким-то образом узнала и устроила мне грандиозный скандал. Конечно, заслуженно. Я вел себя как идиот, но, понимаете... - Все понимаю. Но не надо снова терзать себя. - Не в том дело. Президент, по существу, вынуждает меня вернуться к тому, что давно забыто и похоронено... Я хочу сказать, что разузнать о Скотте и Милисент Сеньер я смогу только при помощи Шу. - Шу? - Шу Холбрук. Элеонора Холбрук. Вы-то должны это знать, возможно, вам придется вызволять меня оттуда. Она пишет сценарии для телевизионных постановок. Некоторое время Кларк молча вел машину. - А в общем-то, Джигс, не стоит волноваться, - снова заговорил он. - Хорошей жене цены нет. - Да я понимаю. - Она дороже всего на свете, за исключением родины, конечно, - добавил Кларк, внезапно став серьезным. - Ну а что вы все-таки думаете о моем сообщении? Кларк не без оснований считался лучшим другом президента, и Кейси не скрывал своего желания узнать его мнение. Кларк на мгновение отвел взгляд от дороги и посмотрел на Кейси. - А я думаю вот что: самая нелепая, самая неправдоподобная история из всех, какие я слышал за всю свою жизнь. - Он помолчал, потом добавил: - И по всей вероятности, она соответствует действительности. - Вы находите? - Может быть, не все ваши сенсационные факты на самом деле выглядят так, как представляются вам, но именно это мы и должны установить. А вообще-то, Джигс, в стране сейчас самый подходящий политический климат для всяких неожиданностей, как подметил вчера президент. Я уже давно чувствую что-то такое в воздухе. Вы видели, вчера после вашего ухода мы с Джирардом остались наедине с президентом. Он нуждался в нас. В конце концов, из всех присутствовавших в солярии мы были единственными политиками. И вы, и Арт, и Тодд замечательные ребята, но нужен профессиональный политик, чтобы взвесить все "за" и "против". - А что, по-вашему, собирается предпринять президент? У меня сложилось впечатление, что он не хочет никакой огласки. - Да это и ни к чему, - быстро ответил Кларк. - Скотт станет все отрицать, а его друзья распускать слухи, что у президента нервное расстройство или что-нибудь похуже. Им ничего не стоит объявить президента сумасшедшим. Его сместят и привлекут к ответственности, но даже если до этого и не дойдет, власть фактически перейдет в руки Скотта, и с этого времени авторитет гражданской власти не будет стоить и цента. - Ну и что же теперь делать? - Президент хочет собрать неопровержимые доказательства, а потом... - Кларк умолк. Кейси взглянул на него и заметил, что на лице южанина появилось жесткое выражение. - А потом он быстро укротит Скотта. Заставит уйти в отставку. Вот для этого и нужно иметь абсолютно точные факты. Кейси закурил сигарету. "На вид-то добродушный, - подумал он об южанине, - а боец, должно быть, хоть куда". - А что, если доказательства окажутся недостаточно убедительными? - спросил он. - Я уже задавался таким вопросом, а вот президент, по-моему, нет, он чересчур уверен, что дело кончится ничем, что все это не подтвердится. Конечно, президент мог бы без всякого предупреждения немедленно уволить Скотта, назначить председателем комитета кого-нибудь вроде Рутковского, отменить тревогу и приказать Рутковскому расформировать ОСКОСС, если такой объект действительно существует. - Но это должно быть сделано не позднее пятницы, - сказал Кейси, - до того, как они начнут перебрасывать солдат по воздуху во все части страны. - Понимаю, понимаю. Но понимает ли Джорди... понимает ли президент? Джигс, до того как все это кончится, нам понадобится ваш совет, совет профессионала военного. Не исключено, что нам нужно будет знать, в каком месте надо прервать связь и систему управления вооруженными силами, чтобы командование оказалось в наших руках, а не в руках Скотта. Оба замолчали. В этот сумеречный час перед восходом солнца Кейси вдруг почувствовал себя маленьким и беспомощным. Вот они шестеро, несведущие и неумелые, пытаются справиться с огромной военной машиной. Им противостоит Пентагон, готовый автоматически реагировать на любую команду Скотта, - три миллиона солдат, пушки, корабли, самолеты, ракеты... Кейси казалось, что он потерял всякую способность ориентироваться в обстановке. В чем же заключается власть президента, о которой он столько слышал за свою жизнь? - Какое бы положение ни занимал у нас политик, - заговорил Кларк, словно читая мысли Кейси, - он ничего не значит без поддержки народа. Перед самым аэропортом Кейси написал на клочке бумаги из своей записной книжки номер телефона Матта Гендерсона в Эль-Пасо и передал Кларку. - Спасибо, Джигс, - поблагодарил сенатор. - Но я думаю, что мне лучше самому осмотреть базу. Если я этого не сделаю, мы не продвинемся вперед ни на шаг. Они пожали друг другу руки и расстались в вестибюле аэропорта. На горизонте уже висело большое красное солнце, когда Кейси садился в самолет, отправлявшийся в Нью-Йорк. А спустя несколько минут, когда уже совсем рассвело и наступило утро, Кларк подъехал к реактивному самолету, улетавшему утренним рейсом на Даллас и Эль-Пасо. В 8:30 утра, прежде чем заняться делами, президент Лимен позвонил своей жене Дорис, гостившей у дочери в Луисвилле. Лимен знал, что одно лишь ласковое слово делало Дорис счастливой, и подумал, что было бы неплохо, если бы и здесь он мог одним только добрым словом устранять все возникающие неприятности. Поговорив с миссис Лимен, он позвонил Лиз в родильный дом, услышал, как она впервые назвала его "дедушка", и по телефону послал ей воздушный поцелуй. Его приподнятое настроение не укрылось от позвонившего вслед за этим Тодда. - Боже мой, господин президент! - укоризненно воскликнул он. - Судя по вашему тону, можно подумать, что Скотт отказался от всех своих замыслов и скоропостижно скончался. - Нет, не скончался, и я только что собирался вам позвонить. Вы могли бы сейчас зайти ко мне? К тому времени, когда Тодд пришел из министерства финансов, расположенного на другой стороне улицы, Лимен уже успел просмотреть две утренние газеты, сообщил своему секретарю по делам печати, что никаких официальных встреч у него сегодня не будет, причем не стал и выслушивать его протесты, выяснил у Эстер Таунсенд, что все три его эмиссара находятся в пути, и прочитал рапорт Корвина о результатах наблюдения за Скоттом. Читая этот рапорт, молча переданный ему президентом, Тодд рассеянно теребил цепочку часов. Лимен снял очки и, удерживая их кончиками пальцев, принялся рассматривать так, словно искал в стеклах какие-то дефекты. - Должен сказать, что в рапорте нет ничего такого, что опровергало бы сообщение полковника Кейси, - заметил Тодд. - Вы только представьте себе: два солидных человека глубокой ночью поднимаются в грузовом лифте для встречи с полусумасшедшим типом, вроде Макферсона. - Между прочим, можно не сомневаться, что они были у Прентиса, - сказал Лимен. - Сегодня утром Эстер проверяла по телефонному справочнику и выяснила, что из членов палаты представителей и сената в "Добни-хаус" проживает только Прентис. - Я, конечно, могу понять дружбу Скотта с Прентисом, - продолжал Тодд. - В конце концов, он же председатель комитета начальников штабов и может навестить Прентиса даже и в такое позднее время. Но вот почему он путается с этим Макферсоном... просто ума не приложу. Лимен нагнулся над письменным столом: - А знаете, Крис, если в сообщении Кейси есть хоть доля правды, тогда мне все понятно. Каждый вечер Макферсона смотрят и слушают восемь - десять миллионов человек, и они, очевидно, принимают каждое его слово как святую правду. Если Скотт что-то готовит, ему нужен человек, который сможет должным образом преподнести все это стране. Судя по выступлениям Макферсона, он готов на это пойти. Вот только роль Прентиса мне непонятна. Теперь уже Тодд счел возможным ответить чуть покровительственным тоном: - Господин президент, если что-то готовится (в чем я еще не убежден), то роль сенатора Прентиса мне совершенно ясна. Он очень тесно связан с военными, и не только по должности председателя комиссии по делам вооруженных сил, но и потому, что представляет в сенате Калифорнию. Подумайте только, как много контрактов на поставку вооружения приходится на долю Калифорнии! Там изготовляют почти все наши ракеты и самолеты. Речь идет не только о крупной промышленности этого штата, но и о профсоюзах. Как только мы начнем полное разоружение, очень скоро вокруг Лос-Анжелоса появится много опустевших городков и местечек. - Позвольте, позвольте, Прентис выше всего этого, - запротестовал Лимен. - Он влиятельный человек и упорно спорил со мной о целесообразности договора. Однако я всегда по-настоящему уважал его, честное слово. - Ну и что? А сейчас у него своего рода защитная реакция. Договор угрожает его образу жизни, вот и все. Затем Тодд вновь заговорил о деталях. - Так как же с Рутковским? - Вчера вечером мы беседовали почти целый час, - ответил Лимен. - Оказалось, разговор вокруг да около совсем не по мне. В основном я придерживался той линии, что меня беспокоит отношение военных к договору и все такое прочее. Барни согласился сегодня утром встретиться с Палмером и позондировать его. - Он рассказывал... - Да, он рассказывал еще кое-что, - прервал Тодда президент. - По словам Барни, недели три назад ему позвонил полковник Мердок и пригласил в Вашингтон для беседы со Скоттом. Мердок подчеркнул, что это не официальный вызов, а частное приглашение приехать и обсудить политическую ситуацию. Барни ответил, что политика его не интересует, но что он заглянет к Скотту как-нибудь в следующий раз, когда будет в Вашингтоне. Мердок сразу как-то замялся, а потом говорит: "Ну что ж, пожалуйста" или что-то в этом роде. - По-моему, Рутковскому не следует сейчас "заглядывать" к Скотту, - заметил Тодд. - Как бы у генерала не возникли подозрения. - Правильно, - согласился Лимен. - Однако, по-моему, надо сейчас же позвонить Скотту и сказать, что я не смогу присутствовать на проведении тревоги и уеду в конце недели в штат Мэн. Тодд одобрительно кивнул. - Это лучшее средство проверить его. Уж на такое заявление он не может не реагировать. Чем скорее вы это сделаете, тем лучше. По аппарату внутренней связи президент связался с Эстер. - У меня есть для вас неприятное поручение, - сообщил он. - Я хочу, чтобы вы соединили меня по телефону со Скоттом, а затем застенографировали наш разговор. Все время, пока президент разговаривал со Скоттом, Тодд не спускал с него глаз. Время от времени Лимен кивал Тодду и невесело улыбался. Когда через пять минут он положил трубку, от его утренней жизнерадостности не осталось и следа. Тодд хотел что-то сказать, но Лимен жестом остановил его и поднял трубку телефона. - Зайдите ко мне и прочтите запись, - попросил он Эстер. Таунсенд почти тотчас вошла в кабинет с тетрадкой для стенографирования, села и начала читать: "Президент. Доброе утро, генерал. Говорит Джордан Лимен. Скотт. Доброе утро, господин президент. Я вижу, мы оба сегодня ранние птицы. Президент. Генерал, не буду терять времени и сразу перейду к делу. После долгого размышления я окончательно решил, что не смогу участвовать в проведении тревоги. Откровенно говоря, я устал и решил поехать к себе на Голубое озеро, порыбачить два-три дня. Скотт. Господин президент, если вы позволите возразить, вам не следует этого делать. Вы имеете непосредственное отношение к предстоящей операции. Ваше присутствие не только необходимо, но крайне важно. Президент. В подобных делах я всего лишь пешка, о чем вам известно не хуже меня, генерал. Учения вполне можно провести и без меня. Скотт. Но вы же верховный главнокомандующий, определенные приказы могут исходить только от вас. Президент. Да, но такие приказы рассчитаны лишь на самый крайний случай, в субботу же они будут носить условный характер. Скотт. Дело не только в этом. Ваше присутствие необходимо для укрепления морального духа войск, вы нужны высшим начальникам и особенно тем, кто будет непосредственно участвовать в учениях; люди будут знать, что за всем наблюдает лично президент. Президент. Об этом не беспокойтесь. Я буду тщательно наблюдать за всем и с Голубого озера. Скотт. Извините, сэр, но я считаю крайне неразумным с вашей стороны брать отпуск при теперешних наших отношениях с Россией. Учения не произведут на русских особого впечатления, если президент тем временем будет удить рыбу. Президент. Договоримся, что вы позволите мне самому решать, что разумно и что неразумно. Боюсь, что мое решение окончательно. Мне обязательно нужно отдохнуть. Скотт. Дело ваше, но должен сказать, что не могу одобрить такой шаг. Президент. Послушайте... Скотт. Когда вы собираетесь выехать на Голубое озеро? Президент. Вероятно, в пятницу вечером. Скотт. Ну что ж, мне остается только позавидовать. Желаю удачной рыбалки. Президент. До свиданья, генерал. Скотт. До свиданья, господин президент". Тодд подождал, пока с лица Лимена не сошел румянец гнева и раздражения. - Нелегко провести такого человека, - заметил он. - Можно только радоваться, что он все-таки на нашей стороне, а не на стороне русских. - На нашей? Вы все еще так думаете? - Должен признаться, что мои сомнения увеличиваются. Однако вы все же заставили его в какой-то мере раскрыться. Что же вы намерены делать дальше? - Хочу позвонить Хэнку на Голубое озеро. Если Скотт что-то замышляет, он, по-моему, пошлет кого-нибудь посмотреть, что там происходит. Эстер потребовалось несколько минут, чтобы соединиться с Генри Пайкотом - сторожем уединенного домика президента в штате Мэн и егерем. - Хэнк? Говорит Джордан Лимен... Да? Сколько?.. Ну и враль же ты, Хэнк!.. Нет, на этот уик-энд я не приеду, но ты все сделай так, будто я приезжаю... Да, да, правильно... И вот еще что: проговорись, вроде бы невзначай, о моем приезде, когда будешь брать в лавке почту... Кстати, возможно, что там у нас появятся репортеры - взглянуть на это место... Ну, может быть, через день-другой... Ты же знаешь, им вечно нужны фотографии. Если увидишь на острове каких-нибудь незнакомых людей, будь с ними вежлив, но в дом никого не пускай. Хорошо?.. И еще, Хэнк: хорошенько присмотрись к ним, а как только они уедут, позвони мне. Понял?.. Нет, не точно. Я не знаю, когда они приедут. Просто я так предполагаю... Ну, ты же знаешь, что у меня нет врагов - только ты и твоя рыба... Хорошо, хорошо... Спасибо, Хэнк. - Тодд одобрительно кивнул: - Если положение и в самом деле такое скверное, каким кажется, у вашего Пайкота еще до пятницы появятся гости. - Весьма возможно. - Знаете что? Пожалуй, я пойду к себе, надо разработать план действий на случай, если нам придется принимать какое-то альтернативное решение. Допустим, что мы убедимся в существовании заговора, но доказать не сможем. Тогда вам придется действовать с молниеносной быстротой. - Очень хорошо, Крис. Откровенно говоря, я еще не задумывался над этим. После ухода Тодда Лимен вновь просмотрел рапорт Корвина и нашел, что он читается прямо-таки как дешевый детективный роман. Гарлока он видел только однажды и теперь даже не мог как следует припомнить его. Но было совершенно ясно, что Скотт не посвятил его в свои планы. Лимена почему-то огорчало участие генерала Райли в предполагаемом заговоре. Президент вспомнил один шумный вечер в прошлом году; он тогда устроил несколько холостяцких обедов для военных и пирушку для высшего командного состава морской пехоты. Присутствовавший на ней Райли так и сыпал солеными анекдотами из времен второй мировой войны. Редко кому удавалось произвести на Лимена так быстро и такое приятное впечатление. Как же мог Райли участвовать в заговоре против той самой системы правления, которая так много дала его стране, его сослуживцам, ему самому? И как Скотт и Райли, люди, занимающие такое положение, могли опуститься до того, что, подобно ворам, прокрадываются на встречу с явным шарлатаном Макферсоном? Но, может быть, он недооценивает Макферсона? А может быть, Корвину это приснилось? Звонок Эстер, доложившей по внутреннему телефону о приходе генерала Рутковского, прервал размышления Лимена. Он даже обрадовался этому - мысли у него стали разбегаться, а времени для раздумий не оставалось. Аккуратная форма военно-воздушных сил с нагрудным офицерским знаком летчика сидела на генерале Бернарде Рутковском так, словно он родился в ней. Это был слегка располневший коренастый блондин. Умный и упрямый подросток из трущоб Чикаго, он буквально заставил взять себя в Вест-Пойнт - иными словами, до тех пор надоедал конгрессменам, пока один из них не дал ему рекомендацию. Тогда ему хотелось летать, теперь - командовать летчиками и ракетами. Много лет он ухитрялся избегать службы в Пентагоне. Должность командующего ПВО страны была его первой нелетной должностью, и он болезненно это переживал. Президент жестом показал на кресло, и Рутковский с решительным видом уселся в него. Лимен предложил ему сигару из той коробки, что держал специально для Тодда, и спустя несколько секунд генерал окутался голубоватым дымом. - Отменная сигара! - похвалил генерал. - Ну-с, так я поговорил с адмиралом Палмером, и неплохо. - Он подул сквозь облако табачного дыма, а потом внимательно посмотрел на Лимена. - Вы знаете, господин президент, не мастер я по всяким там шпионским делам, особенно когда и сам не очень понимаю, что вы хотели бы узнать через меня. Лимен вновь решил прибегнуть к тому эзоповскому языку, которым уже пользовался накануне вечером. "Неприятно мне так поступать с тобой, Барни, - подумал он, - но ничего не поделаешь". - Ничего особенного, Барни, - ответил он. - Я уже говорил вам, что меня немного беспокоит отношение кое-кого из наших военачальников к договору о разоружении. У меня такое ощущение, будто некоторые ваши коллеги оказывают мне организованное сопротивление, а это не сулит стране ничего хорошего. Рутковского явно не удовлетворило объяснение президента, но со свойственной ему манерой идти напролом он продолжал: - Во всяком случае, я сказал Палмеру, что, по-моему, тут, в Вашингтоне, что-то происходит, и я, парень из захолустья, хотел бы просветиться на сей счет. Упомянул, что в прошлом году зимой мне звонил командующий стратегической авиацией Дэниел, а недели две назад полковник Мердок. Палмер попытался уклониться от разговора, но в таких делах он не лучше меня. В конце концов он признался, что тоже, как и я, что-то чует, а что именно и почему - объяснить не может. По его словам, еще как-то на рождество в прошлом году Скотт пригласил его пообедать в клуб армии и флота и весь вечер говорил только о политике. - Палмер сказал, что он ответил Скотту? - Конечно. Он человек прямой и ответил, что ему не по душе такие разговоры. Он сказал, что политика его не интересует и что он видит свою задачу только в том, чтобы командовать ВМС и помогать комитету начальников штабов разрабатывать военную стратегию. - На этом все и кончилось? - Да. Месяца на два. В феврале Скотт пригласил Палмера к себе на обед, на котором присутствовали также генералы Райли и Диффенбах. На этот раз, как рассказывает Палмер, все они придерживались одной линии и очень резко критиковали вас и вашу внешнюю политику. - По их мнению, я все провалил? - Вроде того, - усмехнулся Рутковский. - Я не могу повторить рассказ Палмера, не очень-то он заботился о выборе выражений. - А вы повторите, не бойтесь, - улыбнулся Лимен. - На этом посту я каждый день слышу всякое. Почитали бы вы некоторые письма, которые я получаю! - Палмер говорит, что он больше молчал да слушал. А когда его пытались заставить высказаться, он давал задний ход. На том дело и закончилось, пока на заседании сенатской комиссии по делам вооруженных сил Палмер не выступил с осуждением договора. По его словам, Скотта, должно быть, проинформировали об этом, потому что он в тот же вечер позвонил ему и поздравил с хорошей речью. И на этот раз он завел было разговор о политике вашего правительства, но Палмер уклонился. - И это все? - Нет, не все. Палмер рассказывает, что не так давно, видимо в одно время со мной, он получил через Мердока приглашение побеседовать о политической ситуации и об "ответственности военных". Насколько я понимаю, Палмер отчитал полковника. Он заявил, что уже высказал свое мнение о договоре, а дальше, мол, ваша забота, и говорить больше не о чем. Кстати, еще одно обстоятельство. Палмер уверен, что другие члены комитета устраивали какие-то совещания - сам он на них не присутствовал. По его мнению, они собираются выступить в поддержку группы граждан, которая попытается добиться аннулирования договора или что-то вроде того. Как он полагает, члены комитета будут поддерживать эту группу негласно, оставаясь в тени. Палмер добавил, что считает такую игру нечестной. - А сами вы что думаете о договоре, Барни? - спросил Лимен. - Вы хотите знать мое откровенное мнение, господин президент? - вопросом на вопрос ответил Рутковский, передвинув сигару в уголок рта. - Мне важен именно откровенный ответ. - По-моему, русские считают вас простачком. - Вы не доверяете нашей разведке? - В данном случае - нет, господин президент. Россия слишком большая страна. - Но вы примкнули бы к какой-нибудь группе, ну, скажем, к группе генерала Скотта, если бы он создал ее, добиваясь аннулирования договора? - Никогда, - заявил Рутковский. - Вы приняли решение. Вы просили у нас совета. Мы дали его - вы с ним не согласились. Ну а дальше уж ваше дело. Благослови вас боже, господин президент, но я надеюсь, что вы правы. Если же нет, нам придется попыхтеть и попотеть, чтобы отработать свое жалованье. Лимен улыбнулся, надеясь, что ему удалось выразит