а доля составляет 101 тысячу долларов. - Спасибо, - холодно произнесла Трейси. - Трейси, но вы заблуждаетесь относительно меня. Вы должны дать мне возможность все вам объяснить. Давайте сегодня поужинаем. Она заколебалась, но все-таки согласилась. - Хорошо. Встретимся в 8 вечера. Когда Джефф Стивенс пришел в отель вечером и спросил Трейси, портье ответил: - Извините, сэр, но мисс Уитни рассчиталась рано утром. Она не оставила своего нового адреса. 21 Это от руки написанное приглашение, как Трейси решила позже, полностью изменило ее жизнь. Получив свою долю у Джеффа Стивенса, Трейси рассчиталась в Савойе и переехала на Парк-стрит, 47, в тихий комфортабельный отель с большими красивыми комнатами и превосходным обслуживанием. На второй день пребывания Трейси в Лондоне портье передал ей записку, написанную красивым почерком. "Ваш друг полагает, что наше знакомство будет иметь взаимную выгоду. Не хотите ли выпить со мной чаю в ресторане отеля "Ритц" в 4 часа дня. Простите за штамп, но у меня в петлице будет красная гвоздика." И подпись - Гюнтер Хартог. Трейси никогда не слышала это имя. Сначала она хотела выбросить записку, но любопытство победило, и уже в 4 часа 15 минут она была у входа в элегантный обеденный зал отеля "Ритц". Она сразу заметила его. Он был лет шестидесяти, как прикинула Трейси, интересный мужчина с умным, интеллигентным лицом, которое, казалось, светилось - настолько гладким и чистым оно было. Серый костюм отличался безукоризненным покроем, а в петлице горела гвоздика. Как только Трейси подошла к столику, он поднялся и слегка поклонился. - Благодарю вас, что приняли мое приглашение. Со старомодной галантностью он усадил девушку. Казалось, что он принадлежит к другому миру. Трейси не могла представить, что же ему от нее нужно. - Я пришла, потому что любопытна. Но, может быть, вы перепутали меня с другой Трейси Уитни? - сказала Трейси. Гюнтер Хартог улыбнулся. - Я слышал только об одной Трейси Уитни. - И что же вы слышали? - Давайте поговорим об этом после чая. "Чай" состоял из маленьких сэндвичей с рубленными яйцами, лососем, огурцами, салатом и цыплятами. А так же подали горячий шоколад со взбитыми сливками и джемом, и еще свежие пирожные. Во время еды они беседовали. - Вы упомянули об общем друге. - Конрад Морган. У нас с ним время от времени общие дела. Да, я однажды тоже имела с ним дело, подумала Трейси. И он попытался надуть меня. - Он великолепно отзывался о вас, - сказал Гюнтер Хартог. Трейси внимательно рассматривала хозяина стола. Он имел вид аристократа и выглядел здоровым. Что же он от меня хочет? - думала Трейси. Она решила дать ему возможность высказаться, но больше тот не упоминал имя Конрада Моргана или возможности более тесного сотрудничества между Гюнтером Хартогом и Трейси Уитни. Гюнтер рассказал ей о своем прошлом. - Я родился в Мюнхене. Отец мой был богатым банкиром, и я рос в роскоши, среди великолепных картин и старинных вещей. Мать моя была еврейкой, и когда к власти пришел Гитлер, отец отказался бросить мать, поэтому лишился всего. Они оба погибли во время бомбежки. Друзья сумели перевезти меня из Германии в Швейцарию, и когда война окончилась, я решил никогда не возвращаться в Германию. Я направился в Лондон и открыл маленький антикварный магазин на Маунт-стрит. Надеюсь, что однажды вы посетите его. Так вот в чем дело, удивилась Трейси. Он хочет мне кое-что продать. И как оказалось, она ошиблась. Заплатив по счету, Гюнтер Хартог небрежно бросил. - У меня маленькое поместье в Гесипшире. На уикэнд у меня соберется несколько друзей, и я бы хотел, чтобы и вы присоединились к нам. Трейси колебалась. Мужчину она совершенно не знала и никак не могла понять, что же ему от нее нужно. Но решила, что терять ей нечего. Уикэнд вышел просто очаровательным. Маленькое поместье Гюнтера Хартога оказалось прекрасным особняком семнадцатого века в усадьбе площадью около 30 акров. Гюнтер давно овдовел и, не считая слуг, жил совершенно один. Он повел Трейси показать свои владения. Там оказалась прекрасная конюшня с дюжиной лошадей и скотный двор, на котором содержались цыплята и поросята. - Поэтому мы никогда не будем голодными, - сказал он совершенно серьезно. - А теперь позвольте показать вам мое настоящее хобби. И он повел Трейси к голубятне, полной птиц. - Это почтовые голуби, - голос Гюнтера наполнился гордостью. - Посмотрите на этих маленьких красоток. Вот видите ту черно-серую голубку? Это Марго. Он подобрал ее и высоко поднял. - Ты ужасная девочка, ты знаешь? Она забияка, но все-же она самая сообразительная. - Он нежно поцеловал ее в маленькую головку и аккуратно посадил на место. Цвета птиц потрясали. Были различные оттенки: сине-черного, сине-серого с вкраплениями белого и серебристые. - Почему нет белых? - спросила Трейси. - Почтовые голуби не бывают белыми, - объяснил Гюнтер, - потому что белые перышки очень легко выпадают, а когда голуби почтовые, они пролетают в среднем до 40 миль в час. Трейси наблюдала за Гюнтером, который кормил птиц специальным кормом с витаминными добавками. - Это изумительные создания, - говорил Гюнтер. - Знаете, ведь они могут найти дорогу к дому, который может располагаться за 500 миль от места. - Восхитительно. Все гости оказались так же фантастичными. Присутствовали: министр с женой, граф, генерал с юной подругой и жена магараджи Шахарани Морви, необыкновенно привлекательная, молодая дама. - Пожалуйста, зовите меня Ви Джи, - попросила она, почти без акцента. На ней было надето красное с блестящей ниткой сари, а таких чудесных украшений Трейси в жизни не видела. - Я держу большую часть драгоценностей в сейфе, - объяснила Ви Джи. - Ведь в наши дни так много грабителей. В полдень воскресенья, когда Трейси уже собиралась отправиться в Лондон, Гюнтер пригласил ее в кабинет. Они сидели друг против друга за чайным столом. Трейси отпила чай из тоненькой фарфоровой чашечки и сказала: - Я так и не поняла, зачем вы пригласили меня, но, тем не менее, я чудесно провела время. - Мне это приятно, Трейси, - потом, через минуту, он продолжил. - Я наблюдал за вами. - Вижу. - Какие у вас планы на будущее? Она колебалась. - Их нет. Я еще не решила, чем займусь. - Думаю, мы смогли бы хорошо работать вместе. - В вашем антикварном магазине? Он засмеялся. - Нет, дорогая. Было бы стыдно упустить такой талант. Видите ли, я знаю вашу проделку с Конрадом Морганом. Здорово вы все обтяпали. - Гюнтер, но... но все осталось позади. - Да, но что впереди? Вы сказали, что у вас нет планов. Вы должны думать о будущем, деньги, которые у вас есть, когда-нибудь кончатся. Я предлагаю партнерство. Я вращаюсь в высоких международных кругах. Я присутствую на великолепных балах, участвую в охотах и на соревнованиях яхт. Я знаю приезды и отъезды богачей. - Не вижу, какое все это имеет отношение ко мне? - Я могу ввести вас в этот золотой круг. И сделаю его действительно золотым, Трейси. Я могу давать вам исчерпывающую информацию о сказочных драгоценностях и картинах и как вы сможете безопасно похитить их. Я могу пристроить их наилучшим образом. Вы будете как бы гроссбухом людей, разбогатевших за счет других. Делить будем между собой. Что скажете? - Я скажу "нет". Он внимательно посмотрел на нее. - Вижу. Позвоните мне, если ваше мнение об этом изменится. - Я не буду менять свое мнение, Гюнтер. В Лондон Трейси вернулась поздно вечером. Трейси просто обожала Лондон. Она обедала в ресторанах "А ля Гаврош", "Билл Бентлис" и "У камина", а после театра заходила в кафе поесть настоящих американских гамбургеров или горячего чили. Она ходила в Национальный театр и Королевскую оперу, посещала аукционы Кристи и Сотби. Она делала покупки в "Гарродсе" и "Фортнум и Мейсон", выбирала книги в "Хатчард и Фойлес" и "В.Г.Смит". Она взяла напрокат машину с шофером и провела запомнившийся уикэнд в отеле в Гемпшире, около Нового Леса, где была потрясающая обстановка и великолепное обслуживание. Но все стоило дорого. Очень дорого. Когда-нибудь ваши деньги кончатся... Да, Гюнтер Хартог был прав. Ее денег не надолго хватит, и Трейси решила заняться будущим. Ее неоднократно приглашали на уикэнды в загородное поместье Гюнтера, и она не уставала восхищаться каждым своим визитом и радовалась компании Гюнтера. Как-то вечером в воскресенье, за обедом, член Парламента повернулся к Трейси и сказал: - Никогда не видел настоящего техасца, мисс Уитни, какие они? Трейси тут же изобразила техасский акцент, да так, что вся компания покатилась со смеху. Позже, когда Трейси с Гюнтером были одни, он сказал: - У вас настоящий талант. - Я не актриса, Гюнтер. - Вы недооцениваете себя. В Лондоне есть ювелирная фирма - "Паркер и Паркер", - которая находит удовольствие в - как сказали бы вы, американцы, - обдирании своих покупателей. Вы дали мне идею, как заставить их заплатить за их нечестность. И изложил Трейси идею. - Нет, - сказала Трейси. Но чем больше она об этом думала, тем более интригующим ей казалось предложение Гюнтера. Она вспомнила, как провела полицию на Лонг-Айленде, как обманула Бориса Мельникова, Петра Негулеску и Джеффа Стивенса. Ужасно захватывающе, но все в прошлом. - Нет, Гюнтер, - сказала она, но в ее голосе не слышалось прежней уверенности. Октябрь в Лондоне выдался необыкновенно теплым, и англичане и туристы грелись в лучах осеннего солнца. Сильное уличное движение в полдень наблюдалось на Трафальгар-сквер, Чаринг Кросс и Пиккадили. Белый "даймлер" свернул с Оксфорд-стрит к Нью Бонд-стрит и, проехав квартал, остановился перед ювелирным магазином "Паркер и Паркер". Шофер в ливрее выскочил из лимузина и бросился открывать дверцу пассажиру. Молодая блондинка со стрижкой типа Сессон, сильно накрашенная, в обтягивающем итальянском вязанном платье под собольей шубкой, выпорхнула из машины. - Эта дорожка в лавочку, а, малыш? - спросила она громко, с резким техасским акцентом. Шофер указал на вывеску. - Здесь, мадам. - Отлично, котик. Подожди. Думаю, долго не задержусь. - Я объеду квартал, мадам. Мне нельзя ставить здесь машину. Она хряпнула его по заду. - Делай, как считаешь нужным, парниша! Парниша! Шофер аж вздрогнул. Что за наказание, работать на арендной машине. Он ненавидел американцев, особенно техасцев. Все они дикари, но дикари с деньгами. Он бы очень удивился, узнав, что его пассажирка никогда не бывала в Техасе. Трейси взглянула на свое отражение в витрине, улыбнулась и направилась к двери, услужливо открытой швейцаром. - Добрый день, мадам. - Привет, парниша. Вы продаете что-нибудь, кроме этих костюмированных украшений, в своей забегаловке? И ухмыльнулась собственной шутке. Швейцар побледнел. Трейси прошествовала в магазин, оставив позади себя поверженного атлета. Артур Чилтон, продавец, направился к Трейси. - Могу ли чем-нибудь помочь вам, мадам? - Может быть, можете, может быть, нет. Старина Пи Джи сказал, чтобы я купила себе маленький подарок на день рождения, поэтому я здесь. Ну, что, займемся? - Чем особенно интересуется мадам? - Эй, приятель, вы, англичане, шустрые ребята, да-а? - И она громко расхохоталась, хлопнув его по плечу. Он заставил себя оставаться спокойным. - Возможно, чего-нибудь из изумрудов. Старина Пи Джи любит покупать мне изумруды. - Пожалуйста, сюда. Чилтон повел ее к витрине, где лежали украшения с изумрудами. Раскрашенная блондинка пренебрежительно взглянула на них. - Да здесь только детки. А где папы и мамы? Чилтон натянуто кивнул. - Такие кольца стоят по тридцать тысяч долларов. - Да я столько даю своему парикмахеру на чай, - хохотнула женщина. - Старина Пи Джи просто оскорбится, если я вернусь домой с одним из таких мелких камушков. Чилтон ясно представил старого Пи Джи. Толстый и пузатый, такой же громкий и противный, как и его баба. Они стоят друг друга. И почему только деньги всегда льнут к тем, кто их не заслужил, удивлялся он. - Кольцо какой цены интересует мадам? - Почему бы нам не начать со ста штук? Он выглядел недоуменным. - Со ста штук? - Эй, я думала, ты хорошо знаешь великий английский язык. Сто штук баксов. Он судорожно сглотнул. - В таком случае, будет лучше, если вы поговорите с директором. Директор, Грегори Хэлстон, настаивал на личной продаже особенно дорогих предметов, поэтому сотрудники фирмы "Паркер и Паркер" не получали комиссионных и им было все равно. Поэтому эту неприятную клиентку Чилтон и передал Хэлстону для дальнейшего ведения дел. Чилтон нажал кнопку под прилавком, и через минуту из глубины магазина появился тоненький как тростинка мужчина. Он взглянул на вызывающе одетую блондинку и взмолился, чтобы никто из его постоянных клиентов не появился, пока эта дама не уйдет отсюда. Чилтон произнес: - Мистер Хэлстон, это миссис... - И он повернулся к даме. - Бинеке, котик. Мэри Лу Бинеке, жемчужина! Старина Пи Джи Бинеке. Уж, наверное, слыхали о Пи Джи Бинеке? - Конечно, - и Грегори Хэлстон выдавил из себя улыбку. - Миссис Бинеке интересуется изумрудами, мистер Хэлстон. Грегори Хэлстон указал на витрину с изумрудами: - У нас здесь представлено несколько неплохих изделий с изумрудами, вот здесь... - Ей надо что-нибудь стоимостью в районе ста тысяч долларов. С этого момента улыбка на лице Грегори Хэлстона стала шире. Что же, неплохое начало дня. - Видите ли, у меня день рождения, и старина Пи Джи хочет подарить мне что-нибудь миленькое. - Понятно, - ответил Хэлстон. - Не изволите пройти со мной? - Ах вы, паршивец, что это у вас на уме? - прохихикала блондинка. Хэлстон и Чилтон обменялись понимающими взглядами. Паршивые американцы. Хэлстон подвел женщину к запертой двери, открыл ее ключом. Они вошли в маленькую комнату, и Хэлстон тщательно запер за ними дверь. - Здесь мы держим драгоценности для особенно состоятельных покупателей. В центре комнаты находилась витрина с выставленными напоказ бриллиантами, рубинами и изумрудами, переливающимися всеми цветами радуги. - Ну, это то, что надо. Старина Пи Джи спятил бы от восторга. - Мадам что-нибудь понравилось? - А теперь давайте посмотрим, что мы тут возьмем. - И она направилась к украшениям с изумрудами. - Дайте-ка мне взглянуть на ту кучку. Хэлстон вытянул из кармана маленький ключик и, отперев витрину, подал даме поднос с изумрудами. Он разложил их на столе. Десять изумрудов сверкали на бархате. Хэлстон наблюдал, как она выбрала самый большой изумруд в изысканной платиновой оправе. - Если старина Пи Джи захочет, то здесь можно выгравировать мое имя. - У мадам исключительный вкус. 10 каратов, цвета травы, из Колумбии. Он безупречен. - Изумруды никогда не бывают без изъянов. Хэлстон озадачено взглянул на нее: - Мадам права, конечно. Я имел в виду... - и впервые заметил, что глаза женщины такого же зеленого цвета, как и камень, который она вертела в руках, изучая его грани. - У нас имеется неплохой выбор... - Не беспокойся, сладкий мой. Я возьму этот. Сделка произошла меньше чем за три минуты. - Великолепно, - обрадовался Хэлстон. Потом деликатно добавил: - Цена в долларах составляет сто тысяч. Как мадам собирается платить? - Не беспокойся, старина. У меня счет с долларами здесь, в Лондоне. Я подпишу маленький личный чек. Потом Пи Джи сможет вернуть мне их. - Чудесно... Я почищу для вас камень и доставлю к вам в отель. Камень не нуждался в чистке, но Хэлстон не собирался выпускать его из рук, пока не получит чек, так как умные ювелиры становились жертвами умных жуликов. - Куда направить изумруд? - Мы остановились в Апартаментах Оливера Мессела в Дорче. Хэлстон сделал пометку: "Дорчестер". - Я зову их апартаменты Оливера Месси, - и она засмеялась. - Люди почему-то не очень жалуют этот отель. Говорят, там много арабов, но старина Пи Джи часто имеет с ними дела. "Нефть - это само по себе страна" - говорит он всегда. Пи Джи Бинеке - он парень шустрый. - Я в этом уверен, - почтительно подтвердил Хэлстон. Он смотрел, как она достала чековую книжку и начала писать. Он отметил, что чек был Банка Барклая. У него работал там приятель, который проверит счет Бинеке. Он взял чек. - Я лично доставлю вам изумруд завтра утром. - Старине Пи Джи он понравится, - улыбнулась она. - Уверен, что да, - дипломатично кивнул Хэлстон. Он проводил ее до входной двери. - Рэлстон... Он хотел ее поправить, но решил, что не надо. Зачем ее беспокоить? Он не собирался с ней встречаться еще раз. Благослови Господи... - Да, мадам? - Приходите сегодня к нам на чай. Вы полюбите старину Пи Джи. - Я уверен, что он мне понравится, но, к несчастью, днем у меня масса работы. - Ужасно жаль. Он смотрел, как его клиентка вышла из магазина. Белый "даймлер" остановился, и шофер резво выскочил открывать перед нею дверь. Блондинка, перед тем как усесться, повернулась и послала Хэлстону воздушный поцелуй. Вернувшись в кабинет, Хэлстон сразу же позвонил приятелю в Банк Барклая. - Питер, дорогой, у меня тут чек на сто тысяч долларов на счет миссис Мэри Лу Бинеке. Счет в порядке? - Подожди, старина. Хэлстон ждал. Он надеялся, что с чеком все в порядке, дела в последнее время шли вяло. Эти мерзкие братья Паркер, хозяева магазина, полагали, что именно он несет ответственность за спад. Конечно, прибыль не упала, как она могла бы, так как "Паркер и Паркер" держали отдел, специализировавшийся на чистке украшений, и часто те, возвратившись к клиентам, оказывались более низшего качества, чем оригинал, сданный в мастерскую. Жалобы, конечно, поступали, но доказать подлог было невозможно. Наконец, Питер взял трубку: - Нет проблем, Грегори. На счету денег более, чем достаточно. Хэлстон почувствовал облегчение. - Спасибо, Питер. - Не за что. - Ленч на следующей неделе за мной. На следующее утро, так как с чеком все было в порядке, изумруд направили к миссис Пи Джи Бинеке в Дорчестер. А незадолго до закрытия магазина секретарша доложила ему: - К вам миссис Бинеке. Его сердце забилось. Она явилась, чтобы вернуть изумруд, и он едва ли сможет отказаться принять его. - Чертовы бабы, все эти американки и техасски. Хэлстон с трудом заставил себя улыбнуться и поспешил навстречу женщине. - Добрый день, миссис Бинеке. Что, вашему мужу не понравилась та булавка? - Вы полагаете неправильно, приятель. Старина Пи Джи просто в восторге от него. Сердце Хэлстона учащенно забилось. - Да? - Факт. Ему так понравилось, что он захотел купить еще один точно такой же, чтобы заказать для меня пару сережек. Подберите мне второй такой же. Грегори Хэлстон слегка нахмурился: - Боюсь, что со вторым камнем возникнет маленькая проблема, миссис Бинеке. - Что за проблема, котик? - Ваш камень уникальный. Другого такого просто не существует. Сейчас у меня есть прекрасный гарнитур в несколько ином стиле. - Не хочу я другого стиля. Хочу еще один, такой, как я купила. - Говоря откровенно, миссис Бинеке, очень мало изумрудов-десятикаратников не имеют изъяна, - он выдержал ее взгляд, - у нас в наличии имеются лишь камни почти без изъянов. - Продолжай, парниша. А где же они есть? - Честно говоря, я видел несколько камней такого качества и постараюсь подобрать дубликат, который по форме и цвету будет почти таким же. - У нас говорят в Техасе, что невозможность просто стоит немного дороже. В субботу мой день рождения, и Пи Джи хочет, чтобы у меня были эти сережки, а что Пи Джи хочет, то обязательно получит. - Не думаю, что смогу. - Сколько я заплатила за свой камешек? Сотню штук? Я знаю, что Пи Джи не пожалеет двести или триста тысяч за второй такой же. Грегори Хэлстон думал очень быстро. Должен же быть дубликат для того камня, и если Пи Джи готов заплатить за него 200 тысяч, то это сулит изрядный куш. Вслух же он сказал: - Я вокруг поспрашиваю, миссис Бинеке, но уверен, что ни у одного ювелира в Лондоне его нет, однако на аукционы приезжает много клиентов из других мест. Я сделаю некоторую рекламу и посмотрю, какие она даст результаты. - Времени у вас только до конца недели, - напомнила ему блондинка. - А говоря между мной, тобой и фонарным столбом, старина Пи Джи выложит и триста пятьдесят тысяч за эти штуки. - И гордо удалилась, волоча за собой соболью шубу. Грегори Хэлстон сидел в кабинете и мечтал. Судьба привела к нему в руки мужчину, который настолько влюблен в свою блондинистую потаскушку, что готов выложить триста пятьдесят тысяч за изумруд стоимостью 100 тысяч, что сулит чистую прибыль в 250 тысяч. Грегори не видел необходимости вводить в курс сделки братцев Паркер. Проще простого, он запишет следующую покупку за 100 тысяч и положит в карман разницу. Этого хватит, чтобы как следует устроить жизнь. Все, что он должен сделать - найти такой же изумруд, какой он продал миссис Бинеке. Дело оказалось гораздо сложнее, чем он предполагал. Ни у одного ювелира не было требуемого экземпляра. Он поместил объявления в Таймс, звонил на аукционы Кристи и Сотби и дюжине агентов в провинции. Ему предлагали множество изумрудов, даже очень приличных и несколько превосходных, но такого, какой он искал, не встречалось. В среду позвонила миссис Бинеке: - Старина Пи Джи беспокоится. Вы нашли уже камень? - Нет еще, миссис Бинеке, но не беспокойтесь, найдем. В пятницу она позвонила снова. - Завтра мой день рождения, - напомнила она Хэлстону. - Я знаю, миссис Бинеке. Если бы у меня было бы побольше времени, я обязательно бы нашел. - Нечего и думать, приятель. Если к завтрашнему утру изумруд не будет найден, я возвращаю вам тот, который я купила. Старина Пи Джи - дай Бог ему здоровья - сказал, что лучше он купит мне загородное имение. Какого вы мнения о Сассексе? Хэлстона бросило в жар, он покрылся испариной. - Миссис Бинеке, - простонал он, - вы возненавидите свою жизнь в Сассексе. Вам будет просто омерзительно жить в деревенском доме. Большинство из них находятся в плачевном состоянии. Там нет центрального отопления и... - Между нами, - прервала его дама, - я бы предпочла иметь серьги. Старина Пи Джи уже поговаривает, что заплатит и четыреста тысяч долларов за второй камешек. Вы себе даже не представляете, каким упрямым Пи Джи может быть. 400 тысяч долларов! Хэлстон даже почувствовал приятные банкноты в руках. - Верьте, я делаю все возможное, - умолял он. - Мне только нужно немного больше времени. - Такой срок установила не я, котик, а Пи Джи, - сказала она и бросила трубку. Хэлстон сидел, проклиная судьбу. Господи, где же найти такой же изумруд? Он был так поглощен своими мыслями, что не слышал звонка. Наконец, он нажал кнопку и спросил секретаршу: - В чем дело? - Звонит графиня Мариса, мистер Хэлстон. Она говорит об объявлении об изумруде. Еще одна! По крайней мере, сегодня позвонили человек десять по поводу злосчастного камня. Он взял трубку и грубовато спросил: - Да? Мягкий женский голос с итальянским акцентом сказал: - Доброе утро, сеньор. Я прочитала, вы интересуетесь покупкой изумруда, да? - Если он мне подойдет - да. - Он даже не скрывал нетерпения. - У меня старинный фамильный изумруд. Он просто прелестен... Но я оказалась в такой ситуации, что вынуждена продать его. Он уже неоднократно слышал подобные истории. - Надо попытаться сунуться снова к Кристи, - думал Хэлстон, - или Сотби. Может быть, что-нибудь подошло в последнюю минутку. - Сеньор? Вы ищите изумруд в 10 карат? - Да. - У меня как раз такой, десять карат, зеленый, колумбийский. Задыхаясь, Хэлстон заговорил: - Повторите, пожалуйста, снова. - Да. У меня 10-каратный изумруд, цвета зеленой травы, колумбийский. Вы заинтересовались? - Возможно, - осторожно произнес он. - Мне надо взглянуть на него. - Не сегодня. Я сейчас очень занята. Мы готовимся к вечеринке в посольстве, посвященной моему мужу. На следующей неделе, возможно, я смогла бы... Нет! На следующей неделе будет уже поздно. - Могу ли я сам навестить вас? - он старался сдержать интерес в голосе. - Я смог бы приехать сейчас. - Нет, нет. Я собираюсь отправиться по магазинам и... - Где вы живете, графиня? - В Савойе. - Я могу подъехать через пятнадцать минут. Через десять, - его лихорадило. - Хорошо. Ваше имя? - Хэлстон. Грегори Хэлстон. - Мой номер 29. Поездка в такси казалась бесконечной. Хэлстон не находил себе места. Если изумруд окажется подобным тому, он сможет осуществить самые заветные мечты. Он заплатит четыреста тысяч долларов. Значит, выгода 300 тысяч. Он сможет купить местечко на Ривьере. Возможно, он отправится в круиз. Имея виллу и яхту, он сможет заполучить сколько хочешь красивых юношей... Грегори, вообще-то не верил в Бога, но идя по коридору к апартаментам под номером 26, он вдруг произнес молитву: - Господи, сделай так, чтобы камень подходил к тому, что купила миссис Бинеке. Он остановился перед дверью и осторожно постучал, стараясь контролировать себя. Ответа не последовало. Господи, неужели она ушла, отправилась по магазинам и... Тут дверь открылась, и Хэлстон оказался лицом к лицу с элегантной дамой лет пятидесяти с темными глазами, морщинистым лицом и черными с проседью волосами. Она заговорила мягко, с типичным итальянским акцентом: - Да? - Я Грегори Хэлстон. Вы мне звонили, - от волнения он начал заикаться. - Ах, да. Я графиня Мариса. Пожалуйста, проходите, сюда. - Благодарю. Он вошел в номер, чувствуя, как трясутся колени. Он чуть не выпалил: Где изумруд, но взял себя в руки. Нельзя так суетиться. Если камень окажется удовлетворительным. Надо провернуть выгодную сделку. В конце концов, я профессионал, а она любительница. - Пожалуйста, садитесь, - сказала графиня. Он взял стул. - Извините, но я плоховато говорю по-английски. - Нет, нет. Вполне нормально. - Спасибо. Что будете пить, чай, кофе? - Нет, спасибо, графиня. Грегори чувствовал неприятный холодок в желудке. Когда же она притащит проклятый изумруд? Он больше не мог ждать: - Изумруд... Она ответила: - Ах, да. Изумруд достался мне от бабушки. И я так надеялась подарить его дочери в день ее двадцатипятилетия, но мой муж собирается начать новое дело в Милане, и я... Но Хэлстон мысленно отсутствовал. Его не интересовала ее трогательная история. Ему надо увидеть изумруд. Неизвестность просто убивала его. - Это необходимо для начала нового дела моего мужа, - и она улыбнулась. - Возможно, я делаю ошибку... - Нет, нет, - быстро сказал Хэлстон. - Что вы, графиня. Обязанность жены стоять рядом с мужем. И где изумруд сейчас? - Он у меня здесь, - просто сказала графиня. И она достала из кармана и протянула Грегори камень, завернутый в бумагу. Он взглянул, и дух его перехватило. Он точь-в-точь напоминал тот, купленный миссис Бинеке. Тот же размер, цвет, отличить от того совершенно невозможно. Он, конечно же, не совсем такой же, сказал сам себе Хэлстон, но только эксперт сможет определить их отличие. Руки его затряслись. Он заставила себя успокоиться и вернул его, любуясь игрой граней и сказал непринужденно: - Действительно прелестный камушек. - Великолепный, да. Я так любила его все годы. Мне неприятно, что придется расставаться с ним. - Вы правильно делаете, - уверил ее Хэлстон. - Если дело вашего мужа окажется удачным, вы сможете купить много других. - Я тоже так думаю. Вы очень симпатичный мужчина. - Я собираюсь сделать одолжение своему другу, графиня. У нас в магазине очень много прекрасных камней, но друг желает купить своей жене точно такой камень, который купил жене раньше. Я полагаю, он заплатит за него не меньше шестидесяти тысяч долларов. Графиня вздохнула: - Моя бабушка вернется с того света и будет преследовать меня, если я продам камешек за 60 тысяч долларов. Хэлстон поджал губы: так, надо брать выше. - Я хочу сказать вам... Я смогу уговорить приятеля заплатить 100 тысяч долларов. Большая сумма, но, думаю, он заплатит. Очень уж он хочет получить этот камень. - Звучит прекрасно, - сказала графиня. Грегори Хэлстон чувствовал, что сердце вырвется из груди. - Я взял с собой чековую книжку, поэтому я сейчас же выпишу чек и... - Подождите... Боюсь, что так я не решу своих проблем, - лицо графини стало печальным. Хэлстон с удивлением воззрился на даму. - Ваши проблемы? - Да. Как я уже объясняла, муж затевает новое дело и для этого ему просто необходимо получить 350 тысяч долларов. У меня есть 100 тысяч, но надо еще 250 тысяч. Я надеялась получить их за изумруд. Он покачал головой: - Дорогая графиня, ни один изумруд в мире не стоит таких денег. Поверьте, 100 тысяч долларов более чем достаточно. - Уверена, что если вы говорите это, то так оно и есть, мистер Хэлстон, - согласилась графиня. - Но, увы, это не поможет моему мужу, да? - Она поднялась. - Придется мне его отдать нашей дочери. - И протянула узкую руку. - Спасибо за то, что пришли. Хэлстон в панике вскочил: - Подождите минутку, - он знал, что нельзя терять изумруд. - Пожалуйста, присядьте, графиня. Я уверен, мы можем договориться. Если я смогу уговорить своего друга на сто пятьдесят тысяч долларов? - Двести пятьдесят! - Если двести? - Двести пятьдесят! Невозможно было переубедить ее, и Хэлстон решился. 150 тысяч все же лучше, чем ничего. Этого хватит на маленькую виллу и яхту, ведь это и есть удача. Он сможет сполна расплатиться с братцами Паркер за их подлое отношение к нему. Он подождет пару деньков и положит заявление об уходе. И сразу на Ривьеру! - Вы получите эту сумму, - сказал он. - Прекрасно. Я удовлетворена. "Еще бы, удовлетворена, ах, сука", - подумал Хэлстон, но не стал ничего объяснять. Он тоже получил средства для жизни. В последний раз он взглянул на изумруд и положил его в карман. - Я дам вам чек, выписанный на счет магазина. - Хорошо, синьор. Хэлстон выписал чек и протянул ей. Он должен заставить миссис Бинеке выложить 400 тысяч чеком. Петер выдаст за чек наличные, он сможет оформить чек на 100 тысяч для братцев Паркер, а разницу положит в карман. С Петером он может обойти братьев Паркер. Ну что ж, 150 тысяч тоже неплохо. Он уже чувствовал на лице ласковое солнце Франции. Казалось, что такси домчало его до магазина за секунды. Хэлстон представлял, как обрадуется миссис Бинеке хорошей новости. Он не только нашел ей изумруд, но и избавил от жизни в отвратительном загородном доме. Когда Хэлстон вошел в магазин, Чилтон обратился к нему: - Сэр, клиент интересуется... У него совершенно не было времени на клиентов. Ни сейчас, ни когда либо снова. Теперь люди будут ждать его. Он будет ходить в фешенебельные магазины Гермес, Гуччи и Лонвин. Хэлстон ворвался в кабинет, закрыл дверь, положил изумруд на стол и набрал номер отеля. Голос оператора: - Дорчестер. - Апартаменты Оливер Мессел. - С кем желаете говорить? - С миссис Бинеке. - Минутку. Хэлстон даже вспотел, ожидая разговора. Он услышал голос телефонистки. - Простите, миссис Бинеке здесь больше не живет. - Тогда соедините с номером, в котором она теперь остановилась. - Но она выехала из отеля. - Это невозможно. - Я соединю вас с приемной. Мужской голос ответил: - Приемная слушает. Чем могу помочь? - В каком номере проживает миссис Бинеке? - Миссис Бинеке выехала из отеля сегодня утром. Должно же быть объяснение. Какой-то экстренный случай. - Сообщите, пожалуйста ее новый адрес. Это говорит... - Простите, но она не оставила его. - Конечно же, она выехала одна? - Я сам выписывал миссис Бинеке. Она не оставила нового адреса. Такое чувство, будто ударили поддых. Хэлстон медленно положил трубку и уселся в прострации. Он должен найти путь войти с ней в контакт, дать ей знать, что, в конце концов, нашел злосчастный изумруд. Или же вернуть чек на 250 тысяч долларов у графини Марисы. Он набрал номер отеля "Савой": - Номер двадцать шесть. - Пожалуйста, с кем желаете говорить? - С графиней Мариса. - Минутку, пожалуйста. Но еще до того, как телефонистка ответила, дурное предчувствие подсказало Грегори, что он услышит катастрофическую новость. - Простите, но графиня Мариса выехала из отеля. Он положил трубку. Пальцы его так дрожали, что он не мог набрать номер на диске. - Соедините с главным бухгалтером, быстрее! Я хочу остановить выплату по чеку! Но, конечно же, он опоздал. Он продал изумруд за сто тысяч долларов и... купил тот же самый изумруд за 250 тысяч. Грегори Хэлстон беспомощно опустился в кресло, думая, что же он скажет братьям Паркер. 22 Для Трейси началась новая жизнь. Она сняла великолепный старинный особняк в Грегорианском стиле на Итон Сквер, 45, который оказался светлым, веселым и подходящим для приема гостей. Перед ним располагался небольшой садик, позади был также небольшой садик, в котором цвели весь сезон чудесные цветы. Гюнтер помог Трейси обставить дом, и еще до того, как работы в нем завершились, тот стал очевидно необыкновенным. Гюнтер представил Трейси как богатую молодую вдову, чей муж достиг положения в бизнесе с импортом-экспортом. Она сразу же стала пользоваться огромным успехом - прелестная, интеллигентная и очаровательная. Ее вскоре забросали приглашениями. В перерывах Трейси побывала во Франции и Швейцарии, Бельгии и Италии. И все эти путешествия проходили с большой выгодой. С помощью Гюнтера Трейси проштудировала Альманах Гота и "Пэрство и баронетство" Дебретта, авторитетные книги, дающие полную информацию о титулованных особах, включая и королевские дома Европы. Трейси стала настоящим хамелеоном, специалистом по косметике, переодеваниям и акцентам, обзавелась полудюжиной паспортов. Она называлась то британской герцогиней, то французской стюардессой, то южноамериканской наследницей. Доходы ее намного превосходили потребности. Она учредила фонд, в который анонимно вносила огромные вклады на помощь женщинам, отсидевшим срок, ежемесячно посылала щедрую помощь Отто Шмидту. Она больше не помышляла о том, чтобы бросить работу. Ей нравилось обыгрывать умных, богатых людей. Каждое рискованное предприятие действовало подобно наркотику, и Трейси обнаружила, что ей требуются все новые и все большие приключения. Она руководствовалась правилом - никогда не наносить ущерба бывшим заключенным. Ее жертвами становились обычно жадные, безнравственные или и те, и другие одновременно. Никто не совершит из-за меня самоубийство, так поклялась себе Трейси. В газетах начали появляться статьи о дерзких ограблениях, происходивших по всей Европе, и так как Трейси появлялась в разных обличьях, полиция была убеждена, что все эти ограбления и мошенничества совершались бандой женщин. Ко всем этим делам начал проявлять интерес Интерпол. В Манхэттене, в штаб-квартире Международной Ассоциации Защиты Страхования Рейнольдс послал за Даниэлем Купером. - У нас проблема, - сказал Рейнольдс. - Большое число наших европейских клиентов ограблены этой бандой гангстеров. Об этих ограблениях вопят на каждом углу. Все требуют, чтобы мы поймали бандитов. С нами согласился сотрудничать Интерпол. Это - задание для вас, Дэн. Вы отправляетесь в Париж утром. Трейси обедала с Гюнтером в ресторане на Маунт-стрит. - Вы когда-нибудь слышали о Максимилиане Пьерпонте, Трейси? Какое знакомое имя. Когда она слышала его? И она вспомнила: Джефф Стивенс на борту "Королевы Елизаветы II" сказал тогда: - У нас одна причина. Максимилиан Пьерпонт. - Он очень богат, не так ли? - И безжалостен. Он специализируется на покупке компаний и их разорении. Когда Джо Романо прибрал к рукам бизнес матери, он всех уволил, поставив на их места своих людей. И тогда он начал грабить компанию. Он завладел всем - бизнесом, вашим домом, машиной вашей матери, говорил Отто. Гюнтер тревожно взглянул на нее: - Трейси с вами все в порядке? - Да, я в порядке. Иногда жизнь может стать несправедливой, думала она, и наша задача выровнять ее. - Расскажите мне все о Максимилиане Пьерпонте. - В настоящее время его третья жена развелась с ним и он одинок. Я считаю, что это может стать полезным при вашем с ним знакомстве. Он забронировал купе в Восточном экспрессе, следующем из Лондона в Стамбул. Трейси улыбнулась: - Никогда не ездила Восточным экспрессом. Думаю, мне понравится. Гюнтер улыбнулся: - Отлично. Максимилиан Пьерпонт владеет второй по значимости после Ленинградского Эрмитажа коллекцией пасхальных яиц Фаберже. Она оценивается приблизительно в двадцать миллионов долларов. - Если я смогу доставить несколько яичек вам, - спросила Трейси, - то что вы с ними сделаете, Гюнтер? Не окажутся ли они слишком хорошо известными для продажи? - Частные коллекции, милая Трейси. Вы приносите мне маленькие яички, а уж я подберу для них подходящее гнездышко. - Посмотрим, что я смогу сделать. - К Максимилиану Пьерпонту трудно подъехать. Однако в Восточном экспрессе, отправляющемся в пятницу, заказала купе парочка не менее известных голубков. Они направляются на фестиваль в Венецию. Думаю, что их следует немножко пощипать. Слышали вы о Сильване Луади? - Это итальянская кинозвезда. Конечно. - Она замужем за Альберто Форнати, продюсером этих ужасных порнофильмов. Форнати довольно гнусный тип, нанимает актеров и режиссеров за мизерную плату, обещая им большие проценты с прибыли, однако хапает все доходы единолично. Он сумел собрать достаточно денег, чтобы купить своей жене великолепные украшения. Чем больше он ей изменяет, тем больше украшений дарит. Сильвана может уже открыть собственный ювелирный магазин. - Ну что ж, посмотрим, - сказала Трейси. Восточный экспресс отправлялся с вокзала Виктория по пятницам в 11.44 утра, следуя из Лондона в Стамбул с промежуточными остановками в Булони, Париже, Лозанне, Милане и Венеции. За тридцать минут до отправления на платформе перед проходом к поезду установили переносную контрольную стойку и два дюжих молодца в униформе раскатали красный ковер к стойке, расталкивая в стороны ожидающих пассажиров. Новые владельцы Восточного экспресса попытались воссоздать золотой век железнодорожных путешествий конца XIX века, и преобразованный поезд был точной копией древнего оригинала, с британскими пульмановскими вагонами, вагоном-рестораном, салоном-баром и спальными купе. Служитель в форме 1920 года, украшенной золотой тесьмой, внес два чемодана Трейси в купе, которое, к ее разочарованию, оказалось маленьким. Там размещалось простое сиденье, обитое цветастым мохером. Ковер, как и лестница, ведущая наверх к спальному месту, были из серого бархата. И вообще купе напоминало коробку для шоколада. Трейси прочла карточку, лежащую рядом с маленькой бутылкой шампанского в серебряном ведерке: Оливер Оберт, начальник поезда. Припрячу-ка я эту бутылку, пока не буду иметь повода кое-что отметить, решила Трейси. Максимилиан Пьерпонт... Джефф потерпел неудачу. Неплохой случай н