- портрет Франклина казался восхитительным. Сучка права. Невозможно определить разницу между фальшивой и настоящей банкнотами. Грангье обдумывал, можно ли пустить их в оборот подобно настоящей наличности. Идея казалась просто соблазнительной. Пока он решил держаться подальше от Бруно Висенте. На следующее утро Грангье послал за Цукерманом и вручил ему одну из стодолларовых банкнот. - Сходи в банк и поменяй ее на франки. - Да, шеф. Грангье смотрел, как он вышел из офиса. Пусть поручение послужит Цукерману некоторой карой за его глупость. Если его арестуют, он никогда не расколется, откуда у него появилась банкнота, так как хочет жить. Но если все сойдет благополучно... - Я посмотрю, - подумал Грангье. Через 15 минут Цукерман вернулся в офис Грангье. Он отсчитал франки, соответствующие сотне долларов и спросил: - Еще что-нибудь, шеф. Грангье уставился на франки. - У тебя были какие-нибудь затруднения? - Затруднения? Нет. А почему? - Я хочу, чтобы ты отправился в этот банк, - приказал Грангье. - И вот, что я хочу тебе сказать... Адольф Цукерман вошел в приемную Французского Банка и сразу направился к столу, где сидел управляющий. Цукерман шел, опасаясь, что попадет в какую-нибудь неприятность, но еще больше он боялся гнева Грангье. - Могу чем-нибудь помочь вам? - спросил управляющий. - Да. - Он попытался успокоиться. - Видите ли, прошлым вечером я играл в покер с несколькими американцами. - Тут он остановился. Управляющий кивнул... - И вы проиграли, и поэтому хотите взять ссуду? - Нет, - ответил Цукерман. - Вообще-то я выиграл. Только вот мужчины показались мне несколько подозрительными. - И он вынул из бумажника две стодолларовые ассигнации. - Они заплатили мне вот этими банкнотами, а я боюсь, что они фальшивые. Сердце Цукермана ушло в пятки, когда управляющий принялся рассматривать банкноты. Он тщательно исследовал их, сначала одну сторону, потом вторую, посмотрел на свет. Он взглянул на Цукермана и улыбнулся. - Вы счастливчик, месье. Деньги настоящие. Цукерман с облегчением вздохнул. - Господи, благослови! Пронесло! - Все нормально, шеф. Он сказал, они самые настоящие. Все складывалось как нельзя лучше. Арманд Грангье сидел, думая, план почти уже сложился. - Отправляйтесь за баронессой. Трейси находилась в кабинете Арманда Грангье, сидя напротив него за имперским столом. - Мы с вами партнеры, - информировал ее Грангье. Трейси решительно поднялась. - Я не нуждаюсь ни в каких партнерах. - Сядьте. Она взглянула в глаза Грангье и села на место. - Биарриц - мой город. Только попытайтесь использовать хотя бы одну банкноту, и вы будете тотчас арестованы. Понимаете? Такие неприятности могут произойти у хорошенькой дамы, что вы не сможете даже представить. Без меня вы здесь не сможете сделать и шага. Она взглянула на него. - То есть, я покупаю ваше покровительство, да? - Не так. Вы покупаете у меня свою жизнь. И Трейси верила ему. - А теперь, расскажите, где вы взяли печатный станок? Трейси колебалась, и Грангье с удовольствием следил за ней. Он видел, она сдается. Наконец, она неохотно произнесла: - Я купила его у одного американца, живущего в Швейцарии. В Штатах он работает гравером. Печатал деньги для страны двадцать пять лет, затем его отправили в отставку, с его пенсией возникли некоторые проблемы, и дело кончилось тем, что он ее не получил. Он чувствовал себя обделенным и решил кое-что поиметь, благо он смог тайком вывезти несколько стодолларовых клише, считавшиеся испорченными и, используя старые связи, смог достать бумагу, которую Министерство Финансов использует для печатания денег. Тогда все объяснимо, победно думал Грангье. Вот почему банкноты выглядят столь правдоподобно. Его возбуждение росло. - И сколько денег может изготовить пресс в день? - Только одну банкноту в час. Нужно обработать каждую сторону бумаги и... Он прервал ее. - А большего пресса нет у него, нет? - Есть, на нем можно изготавливать 50 банкнот каждые восемь часов - это пять тысяч долларов в день - но он просит за него полмиллиона долларов. - Купите его, - сказал Грангье. - Но у меня нет 500 тысяч долларов. - Понятно. Как скоро вы могли бы получить пресс? Она неохотно процедила. - Полагаю, что сейчас же, но я не могу... Грангье снял телефонную трубку и проговорил: - Луи, мне срочно требуется 500 тысяч долларов во французских франках. Возьмите всю наличность из сейфа, а остальное снимите со счета в банке и скорее несите мне в офис. Быстро. Трейси нервно вскочила. - Я бы лучше пошла и... - Вы никуда не пойдете. - Правда, лучше я... - Лучше помолчите. Я думаю. У него были деловые партнеры, которые с удовольствием бы ввязались в это дело, но уж лучше им не надо знать, чтобы не навредить себе и ему, - так решил Грангье. Он сам купит большой станок и заменит все, что позаимствовал со счета казино в банке на напечатанные банкноты. А уж после он прикажет Бруно Винсенте разделаться с дамочкой. Ведь она не любит партнеров. Ну, их не любит и Арманд Грангье. Через два часа прибыли деньги в большой сумке. Грангье сказал Трейси: - Выписывайтесь из отеля. У меня в холмах премиленькая вилла. Там вы и поживете до тех пор, пока мы не провернем операцию. - Он поставил перед ней телефон. - А теперь звоните своим друзьям в Швейцарию и скажите, что покупаете большой станок. - Телефонный номер у меня в отеле. Я могу позвонить и оттуда. Дайте мне адрес вашего дома. Я скажу им, куда направить станок и... - Нет! - отрезал Грангье. - Я не хочу, чтобы его доставляли транспортом. Я хочу получить его прямо в аэропорту. Мы поговорим об этом за ужином сегодня вечером. Увидимся в восемь вечера. Ее отпустили. Трейси поднялась. Грангье кивнул в сторону сумки. - Будьте осторожны с деньгами. Не хочу, чтобы что-нибудь случилось с ними - или с вами. - Ничего не случится, - уверила его Трейси. Он улыбнулся лениво. - Уверен в этом. Профессор Цукерман проводит вас до отеля. В молчании вдвоем уселись они в машину, поставив между собой сумку с деньгами, у каждого в голове свои мысли. Цукерман так и не разобрался, что же случилось, но чувствовал, что это сулит нечто хорошее для него. Все закручивалось на женщине. Грангье приказал не сводить с нее глаз, что Цукерман и собирался делать. Арманд Грангье в этот вечер просто порхал. К его радости, все сложилось прекрасно, и он получит большой печатный станок. Эта Уитни говорила, что он может печатать 5000 тысяч долларов в день, но у Грангье созрел лучший план. Он заставит работать станок все 24 часа в сутки, то есть в день получится 15 тысяч, в неделю более 100 тысяч и почти миллион каждые десять недель. И это только начало. Сегодня вечером он узнает имя этого гравера и заключит с ним сделку на изготовление большого числа аппаратов. Для его везения нет границ. Точно в 8 вечера лимузин Грангье подкатил к дверям отеля дю Палас, и из машины вылез сам хозяин. Когда он вошел в вестибюль, то с удовлетворением отметил, что Цукерман сидел около входа, не сводя глаз с дверей. Грангье подплыл к портье. - Экюль, скажите баронессе де Шантильи, что я уже здесь, пусть спускается в вестибюль. Портье взглянул на него и ответил: - Баронесса съехала из отеля, месье Грангье. - Вы ошибаетесь. Позвоните ей. Экюль Берджерас растерялся. Опасно противоречить Арманду Грангье, это знал каждый ребенок. - Но это же невозможно. - Когда? - Сразу же после того, как она вернулась в отель. Она просила меня принести ей в номер счет, чтобы там расплатиться наличными и... Мозги Арманда стремительно заработали. - Наличными? Французскими, да? - Да, месье, французскими. Грангье бешено закричал: - Взяла она хоть какой багаж? Или коробку из номера? - Нет. Она сказала, что пришлет за ними позже. Итак, она смылась с его деньгами в Швейцарию проворачивать свои дела с большим станком. - Ключ от ее номера, быстро! - Да, месье Грангье. Экюль Берджерас схватил ключ и помчался вместе с Армандом Грангье в лифт. Проходя мимо Цукермана, Грангье прошипел: - Что вы тут сидите, идиот проклятый. Она же смылась! Цукерман непонимающе посмотрел на него. - Не могла она уйти. Она даже не спускалась в вестибюль. Я все время наблюдаю за ним. - "Наблюдаю за ним", - передразнил его Грангье. - А ты видел няньку или седовласую пожилую леди, или служанку, выходившую через служебный вход? Цукерман обескураженно помотал головой. - Откуда мне знать, кем она нарядится? - Иди в казино, - буркнул Грангье. - Я разберусь с тобой позже. Номер выглядел точно так же, как в момент посещения его Грангье. Дверь в смежную комнату оказалась открытой. Грангье кинулся к шкафу. Слава Богу, печатный станок был на месте. Он оказался слишком массивным, чтобы эта Уитни смогла утащить его с собой. Это ее ошибка. И не только это, - подумал он. Она надула его на 500 тысяч, и он заставит заплатить ее сполна. Он даст полиции возможность поймать ее и засадить за решетку, а уж там его мальчики разберутся с ней. Они уж заставят ее назвать имя гравера, а потом пристрелят. Арманд Грангье набрал номер полиции и попросил к телефону инспектора Дюмона. Он злобно орал в трубку минуты три, и, наконец, сказал: - Я жду вас здесь. Через пятнадцать минут прибыл его приятель - инспектор в сопровождении мужчины весьма непривлекательного вида, каких Грангье еще не встречал, с внешностью типичного фанатика. - Это месье Даниэль Купер, - представил его инспектор Дюмон. - Месье Грангье. Месье Купер также интересуется женщиной по фамилии Уитни. Купер заговорил: - Вы упоминали, что она занимается изготовлением фальшивых денег. - Да. Сейчас она на пути в Швейцарию. Вы сможете взять ее на границе. Все доказательства ее вины здесь, в этом номере. И он повел их к шкафу. Даниэль Купер и инспектор Дюмон заглянули внутрь. - Вот здесь находится печатный станок, на котором она изготовляла деньги. Даниэль Купер подошел к станку и тщательно исследовал его. - Вы говорите, она печатала здесь деньги? - Да, я уже говорил, - подтвердил Грангье. Он вынул банкноту из кармана и протянул ее Куперу. - Взгляните. Эта одна из фальшивых ассигнаций, которую она изготовила. Купер подошел к окну и посмотрел банкноту на свет. - Но это самая настоящая купюра. - Нет, она только так здорово выглядит. Потому что она использует ворованные клише, купленные у гравера, печатавшего деньги в Филадельфии. Она изготовляла деньги на этом станке. Купер резко сказал: - Вы тупица. Это самый обычный печатный станок. Единственное, что вы можете напечатать на нем, - это какое-нибудь обычное объявление. - Объявление? - Комната вдруг начала вращаться вокруг Грангье. - Вы что, действительно поверили в басню, что станок может печатать настоящие стодолларовые банкноты? - Говорю вам, я собственными глазами видел, - и тут Грангье остановился. А что, собственно говоря, он видел? Несколько мокрых стодолларовых купюр, сохнувших на веревочке? Несколько листов бумаги да машину для резки. Тут до него дошло, что он потерял. Не было никаких фальшивых денег, не было гравера, ожидающего в Швейцарии. Трейси Уитни и не думала верить в историю спасения сокровищ. Сука просто использовала его собственный план в качестве наживы, чтобы содрать с него 500 тысяч долларов. Мир перевернулся... Двое мужчин наблюдали за ним. - Вы что, надеялись использовать этот станок, Арманд? Что ему отвечать, как быть? Что он собирался финансировать операцию по изготовлению фальшивых денег? И что сделают с ним его компаньоны, когда узнают, что он позаимствовал у них 500 тысяч долларов и пустил их на ветер? Его охватил внезапный ужас. - Нет. Я... я и не собирался использовать этот станок, - в голосе Грангье слышалась паника. - Только Африка, - думал Грангье. - Они никогда не найдут меня в Африке. Даниэль Купер думал о другом. - Следующий раз. Я поймаю ее в следующий раз. 27 Именно Трейси предложила Гюнтеру Хартогу встретиться на Майорке. Трейси любила остров, одно из самых красивых мест в мире. - Кроме того, - говорила она Гюнтеру, - раньше это было прибежищем пиратов, так что мы будем чувствовать себя там как дома. - Лучше бы нас не видели вместе, - предложил он. - Я все устрою, - пообещала она. Все началось с телефонного звонка Гюнтера из Лондона. - У меня есть для вас нечто неординарное, Трейси. Думаю, вы заинтересуетесь. На следующее утро Трейси прилетела в Пальму, столицу Майорки. В соответствии с красным циркуляром Интерпола на Трейси, ее отъезд из Биаррица и прибытие в Майорку, были доложены местным властям. Когда Трейси устроилась в королевских апартаментах в отеле "Сан-Вида", за ней установили двадцатичетырехчасовое наблюдение. Полицейский комманданте Эрнесто Марц в Пальме переговорил с инспектором Триньяном из Интерпола. - Я убежден, - сказал Триньян, - Трейси Уитни - это целая криминальная волна. - Тем хуже для нее. Если она задумает совершить преступление в Майорке, то обнаружит, что наша полиция не дремлет. Инспектор Триньян ответил: - Месье, я должен сообщить вам еще. - Да? кое-что... - К вам прибудет гость из Америки. Его имя - Даниэль Купер. Детективы, следившие за Трейси, могли сказать определенно, что ее интересуют только достопримечательности. Они следовали за ней на острова, посещали вместе с ней монастырь Святого Франциска и многоцветный замок Бельвьер, берег Иллетас. Она посещала бои быков в Пальме и обедала в шикарном ресторане Плаза де ла Рейн. И всегда была одна. Она путешествовала в Форментор и Валдемау и Ла Гранью и посетила фабрику по выращиванию жемчуга в Манакоре. - Одна, - докладывали детективы Эрнесто Марцу. - Она обыкновенная туристка, комманданте. В кабинет комманданте вошла секретарша. - Вас желает видеть американец. Сеньор Даниэль Купер. Он был в дурном настроении. - Все вы идиоты. Все вы, - набросился на них Купер. - И конечно же, она здесь не просто так, не как туристка. Она здесь, чтобы совершить что-нибудь этакое. - Комманданте Марц с трудом сдержался. - Сеньор, вы сами сказали, что целью мисс Уитни всегда является нечто восхитительное, то есть что-то, чем она восхищается. Я тщательно проверил, сеньор Купер, в Майорке нет ничего столь ценного, чтобы соответствовать талантам сеньоры Уитни. - Она с кем-нибудь встречалась? Говорила о ком-нибудь? Господи, что за тон! - Нет, ни с кем. - Тогда она обязательно встретится, - уверено произнес Купер. - Наконец-то я понял, - подумал комманданте Марц, - что значит мерзкие американцы. На Майорке располагалось не менее двухсот известных пещер, но самой известной считалась "Пещера Дракона" около Порто Кристо, в часе езды от Пальмы. Древняя пещера глубоко уходила под землю массивными сводами, украшенная великолепными сталагмитами и сталактитами, вековая тишина которой нарушалась подземными потоками, зелеными, синими или белыми, цвет которых определялся глубиной прохождения потока. Пещеры представляли собой волшебную страну с бесконечными лабиринтами, слабо освещенными воткнутыми для безопасности факелами. Без проводника ни один человек не допускался в пещеры, но с раннего утра, когда пещеры открывались для посещения, там постоянно толпилось множество туристов. Трейси решила использовать субботу для посещения пещер - день, когда туристов там бывало особенно много. Она купила билет в маленькой кассе и исчезла в толпе. Даниэль Купер и двое детективов шли совсем рядом с ней. Проводник вел экскурсию вдоль стены по узкой каменистой тропке, скользкой от воды, падающей с висящих сталактитов, указывающих вниз точно пальцы скелетов. Рядом с тропинкой размещались углубления, где туристы могли остановиться, сойти с тропы и полюбоваться на наслоения из кальция, которые были подобны фантастическим птицам, животным, деревьям. Там было темно, свет от скудно освещенной тропинки туда не проникал, и в одном из таких альковов Трейси и исчезла. Даниэль Купер ринулся было вперед, но она словно испарилась. Сзади напирала толпа туристов, и не было никакой возможности искать ее. Он не имел ни малейшего понятия, где она, впереди или позади. Она решила провернуть что-то здесь, говорил себе Купер. Но когда? И что? В самой низкой точке пещеры, в гроте размером с арену, на берегу большого озера, был устроен Римский театр. Вокруг размещались ряды каменных скамеек, построенных, чтобы усадить публику, пришедшую посмотреть спектакль, который проводился здесь каждый час. Зрители занимали в темноте места, ожидая представления. Трейси направилась к десятому ряду и уселась на двадцатое место. Мужчина, занимавший двадцать первое место, обернулся к ней. - Какие-нибудь проблемы? - Никаких, Гюнтер. - И она наклонилась и поцеловала его в щеку. Он что-то сказал, и она наклонилась теснее к нему, чтобы слышать его сквозь шум голосов вокруг них. - Думаю, лучше, если нас не будут видеть вместе, особенно, если за вами следят. Трейси взглянула вокруг на уходящую вверх черную пещеру. - Здесь мы в безопасности. - И с любопытством взглянула на него. - Что-нибудь важное? - Да, - он наклонился к ее уху. - Очень богатый клиент готов заплатить за картину Гойи "Муэрто". Он заплатит любому, доставившему ему картину, полмиллиона долларов наличными. Это сверх моих комиссионных. Трейси задумчиво взглянула. - А что, другие уже пытались? - Безусловно, пытались. По моему мнению, шансы на успех крайне ограничены. - И где же находится картина? - В музее Прадо в Мадриде. - Прадо! - Первая мысль, промелькнувшая в мозгу Трейси была - невозможно! Он теснее придвинулся к ней, говоря прямо в ухо, не обращая внимания, что творилось вокруг них, что арена уже заполнилась. - Дело это требует огромной изобретательности. Вот почему я подумал о вас, Трейси. - Я польщена, - сказала Трейси. - Полмиллиона долларов? - Да, свободных от налога и чистых. Началось представление и внезапно все стихло. Медленно, вдруг начали краснеть невидимые дотоле чашечки цветов и музыка наполнила громаду пещеры. В центре, перед зрителями простиралось огромное озеро и по нему, из-за сталагмитов появилась гондола, освещаемая скрытым светом. В гондоле сидел органист, наполняя воздух нежнейшей серенадой, и звуки ее неслись во все стороны, отзываясь эхом. Зрители замерли в восторге, наблюдая, как в темноте пещеры появилась радуга, а лодка медленно пересекала озеро, и наконец, когда музыка стихла, исчезла. - Просто фантастично, - сказал Гюнтер. - Только из-за одного этого зрелища можно приезжать сюда. - Как я люблю путешествовать, - мечтательно произнесла Трейси. - И знаете, какой город я всегда мечтала посетить, Гюнтер? Мадрид. Стоя у выхода из пещеры, Даниэль Купер наблюдал, как выходила Трейси. Она была одна. 28 Отель Ритц, что на Плаца де ла Лилтад в Мадриде, считался одним из лучших отелей в Испании и в течение последних ста лет служил домом не одной дюжине монархов из всех стран Европы. Здесь останавливались президенты, монархи, миллионеры. Трейси столько слышала о Ритце, что реальность просто разочаровала ее. Вестибюль оказался достаточно поблекшим и поношенным. Помощник управляющего проводил ее в забронированный для нее номер 411-412, расположенный в южном крыле отеля. - Уверен, что вы останетесь довольны мисс Уитни. Трейси подошла к окну и выглянула. Прямо внизу, через улицу, располагался музей Прадо. - Спасибо, мне это по душе. В номере оказалось довольно шумно из-за большого движения на улице, но Трейси получила, что хотела - вид на Прадо с высоты птичьего полета. Трейси заказала легкий ужин в номер и рано легла спать. Она решила побольше поспать, чтобы к завтрашней средневековой пытке быть готовой в наилучшей форме. Где-то в полночь в вестибюле отеля один детектив сменил своего напарника. - Она не покидала номера. Думаю, она пробудет в нем всю ночь. В Мадриде штаб-квартира полиции Дирекшион Дженераль де Сегуридад располагалась на Пуэрто дель Соль и занимала целый городской квартал. Это серое здание с красными кирпичными вставками и венчающей постройку башней с часами. Над главным входом развевался красно-желтый испанский флаг, там всегда находился полицейский, одетый в полную униформу и темно-коричневый берет и вооруженный автоматическим ружьем, алебардой, маленьким ружьем и наручниками. В этой штаб-квартире Интерпол и нашел себе поддержку. За день до приезда Трейси в Мадрид на имя полицейского комманданте Сантьяго Рамиро пришла X-D-каблограмма, информирующая о предстоящем визите мисс Уитни. Комманданте дважды перечитал последнее предложение и позвонил инспектору Андре Триньяну в Интерпол в штаб-квартиру в Париже. - Я не совсем понял ваше уведомление, - сказал Рамиро. - Вы просите меня оказывать полное содействие какому-то американцу, который даже не является полицейским. С какой стати? - Комманданте, я думаю, вы найдете мистера Купера чрезвычайно полезным. Он понимает мисс Уитни. - Что значит понимает? - возразил комманданте. - Она - преступница. Возможно и изобретательная, но испанские тюрьмы просто переполнены изобретательными преступниками. Она не сумеет ускользнуть от нас. - Отлично. А вы посоветуетесь с мистером Купером? Комманданте неохотно ответил: - Если вы говорите, что он может быть полезен, я не имею возражений. - Спасибо, месье. - Не стоит благодарности, сеньор. Комманданте Рамиро, подобно своему коллеге в Париже, не был в восторге от американцев. Он считал их грубыми, материалистами и наивными. - Этот, может и отличается. Я, вероятно, такой же, как и он. Он возненавидел его с первого взгляда. - Она обвела вокруг пальца полицию половины Европы, - начал утверждать Даниэль Купер с порога кабинета комманданте. - И скорей всего, она обведет и вас. Единственное, на что оказался способен комманданте, так только сдержать себя. - Сеньор, мы не просим никого вмешиваться в наши дела. Сеньорита Уитни находится под нашим наблюдением с той минуты, как прибыла в аэропорт Мадрида этим утром. Уверяю вас, что если кто-нибудь обронит булавку на улице и ваша мисс Уитни поднимет ее, то сразу же попадет за решетку. Она еще не имела дел с испанской полицией. - Но она здесь не для того, чтобы поднимать с улицы булавки. - Тогда зачем она здесь? - Я не уверен, но знаю одно, что планируется нечто значительное. Комманданте Рамиро снисходительно ответил: - Чем больше, тем лучше. Мы наблюдаем за каждым ее шагом. Когда Трейси утром проснулась, хмельная после ночной пытки в постели, назначенной Томасом де Торквемада, она заказала легкий завтрак и горячий черный кофе и подошла к окну посмотреть на Прадо. Это была внушительная крепость, построенная из камня и красного природного кирпича, окруженная деревьями и кустарником. Две дорические колонны стояли перед входом, и с обеих сторон к входу вели двойные лестницы. На улицу выходили дополнительные два боковых входа. Школьники и туристы из множества стран выстраивались перед музеем, и ровно в 10 утра открывались две огромные входные двери и посетители устремлялись через центральные и боковые входы. Зазвонил телефон. Никто, за исключением Гюнтера Хартога, не знал, что она в Мадриде. Она сняла трубку. - Добрый день, сеньорита. - Ужасно знакомый голос. - Я звоню вам из Торговой Палаты Мадрида, мне дали указание сделать ваше пребывание в этом городе как можно приятнее. - Как вы узнали, что я в Мадриде, Джефф? - Сеньорита, Торговая Палата знает все. Вы впервые здесь? - Да. - Прекрасно. Тогда я просто должен вас познакомить с рядом достопримечательностей. И как долго вы собираетесь пробыть здесь, Трейси? Вот главный вопрос. - Я еще не знаю, - ответила она беззаботно. - Но вполне достаточно для того, чтобы находиться по магазинам и все внимательно осмотреть. А что вы делаете в Мадриде? - То же самое. - И тон тот же. - Магазины и достопримечательности. Трейси не верила в совпадения. Итак, Джефф Стивенсон явился за Гойей. Он спросил: - Вы сможете сегодня поужинать со мной? И она отважилась сказать: - Да. - Отлично. Я зарезервирую столик у Джони. У Трейси определенно не было никаких иллюзий относительно Джеффа, но, когда она вышла из лифта и увидела его, ожидающего в вестибюле, сердце у нее учащенно забилось. Джефф нежно взял ее руки в свои. - Вы сегодня выглядите просто фантастично, дорогая. Она действительно оделась в этот вечер чрезвычайно тщательно. Платье цвета морской волны с горжеткой из русского соболя, уложенные по особому волосы и новая, в цвет платья, сумка фирмы Гермес. Даниэль Купер, сидевший в вестибюле за маленьким угловым столиком со стаканом Пери, наблюдал за Трейси - как она встретилась со своим провожатым, как они приветствовали друг друга, и его захлестнула волна безмерной власти. Со мной правосудие, и я его карающий меч. Вся жизнь моя - это покаяние, и ты поможешь мне заплатить. Я собираюсь покарать тебя. Купер понимал, что ни у одного полицейского в мире не хватит ума поймать Трейси Уитни. Но я смогу, думал Купер. Она принадлежит мне. Трейси стала не просто целью для Даниэля Купера. Она стала его предназначением. Он постоянно носил с собой ее фотографию, и перед сном любовно рассматривал ее. В Биарриц он явился слишком поздно и не смог ее поймать, затем она повела его за собой на Майорку, но теперь Интерпол снова узнал, что она собралась путешествовать, и Купер не мог позволить себе упустить эту возможность. Она приснилась ему ночью, в гигантской клетке, обнаженная, умоляющая освободить ее. - Я люблю тебя, - сказал он ей, - но никогда не освобожу тебя. "Джони" оказался маленьким элегантным рестораном на Амадор де лос Риос. - Еда здесь просто великолепная, - обещал Джефф. Трейси подумала, что выглядит он чрезвычайно привлекательно. Внутренний голос подсказывал ей, что они похожи, стоили друг друга и оказались соперниками в игре с высокими ставками. Но я выиграю, - думала Трейси, - я найду способ украсть эту картину из Прадо раньше его. - Вокруг распространяются странные слухи, - сказал Джефф. Она непонимающе взглянула. - Какие слухи? - Вы когда-нибудь слышали о Даниэле Купере? Это один из лучших следователей страховой компании. - Нет. Ну и что? - Будьте осторожны. Он опасен. Не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось. - Не беспокойтесь. - Но я беспокоюсь. Она засмеялась. - Обо мне. Почему? Он положил свою ладонь на ее руку. - Вы просто необыкновенная. Жизнь становится гораздо интереснее, когда рядом вы, моя любовь. Звучит дьявольски убедительно, подумала Трейси. Не знаю почему, но я ему верю. И вслух сказала: - Давайте закажем что-нибудь. Я проголодалась. Все следующие дни Трейси и Джефф посвятили знакомству с Мадридом. И их ни на минуту не оставляли одних. Двое сотрудников комманданте Рамиро в сопровождении странного американца. Этот американец просто чокнутый. Он считал, что дамочка Уитни собирается спереть что-то грандиозное прямо под носом у полиции. Ненормальный! Трейси и Джефф обедали в классическом Мадридском ресторане - Хорчере. Но Джефф, как оказалось, знал множество мест, еще не открытых туристами - Каса Пако, Ла Чулетта, Эль Лакон, где они с Трейси лакомились деликатесными блюдами и пили местное терпкое вино. Но где бы они не появлялись, за ними следовали детективы с Даниэлем Купером. Наблюдая за ними издалека, Даниэль Купер обдумывал, какая же роль отведена Джеффу в будущем спектакле. Кем он был? Следующей жертвой Трейси? Или они собирались работать вместе? Купер спросил комманданте Рамиро: - Какую информацию вы имеете по Стивенсу? - Никакой. Преступлений за ним не числится, и он не зарегистрировался как турист. Думаю, он просто составляет даме компанию. Чутье подсказывало Куперу, что дела обстоят не так. Но его не интересовал Джефф Стивенс. Трейси, думал он. Я хочу только тебя. Когда поздно вечером Трейси с Джеффом вернулись в Ритц, Джефф проводил Трейси до дверей номера. - Почему бы мне не зайти на чашечку чая? - предложил он. Трейси чувствовал себя почти соблазненной. Она наклонилась и легко чмокнула его в щеку. - Думайте, что я ваша сестра, Джефф. - А как вы относитесь к кровосмешению? Но тут она захлопнула дверь. Через несколько минут он позвонил ей: - Как вы отнесетесь к тому, чтобы провести завтрашний день в Сеговии? Это очаровательный старинный городок всего в нескольких часах езды от Мадрида. - Звучит просто прелестно. И спасибо за прекрасный вечер. Спокойной ночи, Джефф. Она долго лежала без сна. Голова была забита такими вещами, о которых она даже не имела права думать. Давно она уже не общалась с мужчинами. Чарльз подло предал ее, и она не хотела повторения. Конечно, Джефф Стивенс совершенно очаровательный товарищ, но она не может позволить ему стать большим, чем он был. Так легко влюбиться в него. И глупо. Трейси с трудом заснула. Путешествие в Сеговию вышло просто замечательным. Джефф арендовал маленький автомобиль, и они отправились из Мадрида в столицу виноделия в Испании. Весь день за ним следовал незамеченный "сиат". Но это был не простой автомобиль. "Сиат" - единственная машина, производимая в Испании, и является официальной машиной испанской полиции. Обычная модель рассчитана на 100 лошадиных сил, но этот автомобиль имел мощность 150 лошадиных сил, поэтому и Трейси Уитни и Джеффа Стивенса не было никакой возможности улизнуть от Даниэля Купера и двух детективов. Джефф и Трейси прибыли в Сеговию во время обеда и поели в очаровательном ресторанчике на главной площади в центре двухтысячелетнего акведука, построенного еще римлянами. После обеда они с восторгом осмотрели окрестности и посетили Кафедральный собор Санта Мария и городской зал времен Возрождения, а затем отправились к старой римской крепости, расположенной высоко в горах, откуда открывался совершенно фантастический вид на город. - Кажется, если мы простоим здесь достаточно долго, то встретим Дон Кихота и Санчо Пансу, - сказал Джефф. Она искоса посмотрела на него. - Вам нравится бороться с ветряными мельницами, не так ли? - Все зависит от того, какие формы у этой ветряной мельницы, - мягко ответил Джефф и придвинулся к ней поближе. Трейси отступила на самый край утеса. - Лучше расскажите мне о Сеговии. И очарование тут же рассеялось. Джефф оказался прирожденным гидом, прекрасно разбирающимся в археологии и архитектуре. Трейси пришлось напомнить себе, что он еще и жулик. Лучшего дня в жизни Трейси еще не было. Один из детективов, Жозе Перитра, буркнул в сторону Купера: - Неужели вы не видите, что они просто-напросто влюблены друг в друга? И будет утверждать, что она замышляет что-то такое? - Уверен, - бросил Купер. Он удивился собственной реакции. Единственное, чего он хотел, - это поймать Трейси Уитни, наказать ее по заслугам. Она же просто преступница. Но каждый раз, когда приятель Трейси брал ее за руку, его словно обжигал огонь ревности. Когда Трейси и Джефф вернулись в Мадрид, Джефф сказал: - Если вы не собираетесь домой, то я знаю отличное место, где можно поужинать. - Прекрасно, - Трейси так не хотелось, чтобы сегодняшний день закончился. Я хочу отдать всю себя этому дню, пусть день пройдет у меня, как у любой другой женщины. В Мадриде ужинают обычно поздно и многие рестораны были открыты после 9 часов вечера. Джефф заказал столик на 10 часов вечера в элегантном ресторане "Залакайна", который славился отличной кухней и первоклассным обслуживанием. Трейси не заказала десерта, но официант принес такие вкусные слоеные пирожные, каких она в жизни не пробовала. Она сидела в кресле, откинувшись, счастливая и умиротворенная. - Обед был просто великолепен, спасибо. - Я рад, что вы довольны. В это место обычно приглашают гостей, когда хотят произвести на них впечатление. - А вы что, пытаетесь произвести впечатление, Джефф? Он усмехнулся. - Бьюсь об заклад, да. Подождите до следующего номера. А следующим номером у них оказалась совершенно некрасивая забегаловка, прокуренное кафе, битком набитое испанскими рабочими-кожевниками, которые сидели и пили за стойкой бара и за дюжиной столиков. В одном конце находилось небольшое возвышение типа эстрады, где двое гитаристов настраивали гитары. Трейси и Джефф уселись за маленьким столиком совсем рядом с эстрадой. - Вы знаете что-нибудь о фламенко? - спросил Джефф. Ему пришлось почти кричать, чтобы перекрыть окружающий шум. - Только то, что это испанский танец. - Правильнее - цыганский. Вы могли бы пойти в модные ночные клубы Мадрида и увидеть имитацию фламенко, но сегодня вечером вы увидите настоящий танец. Трейси даже улыбнулась тому энтузиазму, с которым Джефф говорил. - Вы увидите классическое фламенко. Это целая группа певцов, танцоров, гитаристов. Сначала они исполняют все вместе, затем каждый по очереди. Наблюдая за Трейси и Джеффом с дальнего столика около кухни, Купер удивлялся, о чем это они так заинтересованно разговаривают? - Танец чрезвычайно труден, потому что все должно быть согласовано - движения, музыка, костюмы, ритм. - Откуда вы знаете о танце? - спросила Трейси. - Мне приходилось общаться с исполнителями фламенко. - Естественно, подумала Трейси. Общий свет погас, маленькая сцена освещалась невидимыми огнями. Зазвучала музыка, сначала очень медленно. Группа исполнителей как бы случайно стала подниматься на сцену. На женщинах развевались цветные юбки и блузки, волосы - высоко подняты гребнями и украшены яркими цветами, прическа народа Андалузии. Танцоры-мужчины одеты в традиционные узкие брюки и жилеты и блестящие полуботинки из кордовской кожи. Гитарист начал наигрывать грустную мелодию, и одна из сидящих женщин запела по-испански. - Вы понимаете, о чем она поет? - прошептала Трейси. - Да. Я хотела бросить любовника, но пока я собиралась, он покинул меня и разбил мне сердце. Танцовщица перешла в центр эстрады. Она медленно начала танцевать, с простых шагов, постепенно убыстряя темп. Ритм становился жестче, и танец принял форму какого-то чувственного неистовства, вариации тех первых танцев, которые исполняли цыгане в таборах сотни лет назад. Музыка становилась более громкой и возбуждающей, танцевальные па разительно отличались от тех классических пируэтов, что все привыкли видеть на эстрадах. Танец казался чем-то фантастическим, грубым, чувственным, виртуозным, и его сопровождали традиционные выкрики из толпы исполнителей, стоявших и сидевших рядом с эстрадой. Крики выражали восторг, восхищение и просто помогали танцующим в быстром неистовом ритме. Внезапно музыка и танец прекратились, и на мгновение воцарилась тишина, которая тут же взорвалась бурей аплодисментов. - Она чудесна, - воскликнула Трейси. - Подождите, - ответил Джефф. В центр эстрады вышла вторая танцовщица, смуглая, черноволосая, классический вариант кастильской красавицы. Она казалась такой отрешенной, совершенно не замечающей публики. Гитаристы начали наигрывать болеро, негромко в басовом ключе, наподобие протяжных восточных мелодий. К ней присоединился танцор-мужчина, вступили кастаньеты, легко отстукивающие ритм. Исполнители, сидевшие вокруг эстрады, хлопками аккомпанировали танцу, поддерживая ритм, то замедляя, то убыстряя его, и вся комната наполнилась этими возбуждающими звуками. Тела танцоров двигались отдельно, сближаясь с растущей силой чувственности, изображая без единого соприкосновения совершенно сумасшедшую, всеобъемлющую, прямо-таки животную страсть и, наконец, достигая апогея, вызывая дикие крики зрителей. Когда огни погасли и загорелись вновь, толпа неистовствовала. И вдруг, совершенно неожиданно для самой себя, Трейси также закричала. Она, стесняясь самой себя, чувствовала сексуальный подъем. Казалось, весь воздух наполнен желанием. Боясь взглянуть Джеффу в глаза, она смотрела на его сильные, загорелые руки, и ей казалось, что она чувствует, как они ласкают ее тело, медленно, возбуждающе, все быстрее и быстрее. Она скорее убрала со стола руки, чтобы скрыть их дрожание. Они почти не говорили по дороге домой. Около дверей номера, Трейси обернулась и произнесла: - Если... Но губы Джеффа не дали ей договорить фразу, и она сама уже обнимала его и чувствовала его тело. - Трейси? С ее губ уже готово было сорваться слово "да", но она сумела напрячь всю силу воли и сказать: - Какой дивный день, Джефф. Я сплю на ходу. - О... - Думаю, что завтра я на весь день останусь в номере, хочу отдохнуть как следует. Он ответил совершенно бесцветным ровным голосом: - Прекрасная идея. Вероятно, я займусь тем же самым. Но ни один из них не поверил другому. 29 В 10.00 утра на следующее утро Трейси уже стояла в длинной очереди к входу в музей Прадо. Как только открылись двери, то служитель в униформе стал пропускать посетителей по одному через турникет. Трейси протянула билет контролеру и прошла со всей толпой в большую ротонду. Даниэль Купер и детектив Перейра стояли близко позади нее, и Купер вдруг почувствовал растущее возбуждение. Он точно знал, что Трейси Уитни пришла сюда не просто как туристка. Каким бы не был ее план, но она уже приступила к его выполнению. Трейси переходила из зала в зал, медленно бродя и любуясь Тицианом, Тинторетто, Рубенсом и Босхом, восхищаясь картинами великого грека Доменикоса Теотокопулоса, известного под именем Эль Греко. Гойя экспонировался в нижней, на первом этаже, галерее. Трейси отметила, что охрана в униформе стояла около каждого выхода и около каждого из них на уровне локтя помещалась красная кнопка сигнализации. Она прекрасно знала, что в тот момент, когда зазвучит тревога, все входы и выходы мгновенно перекрывались, и шанса на спасение просто не представится. Она сидела на скамейке в центре зала, посвященного фламандской живописи XVIII века. Она видела, как неотлучно наблюдаются все проходы к залам. Вероятно, здесь использованы и инфракрасные лучи, которые включались ночью. В других музеях, которые посещала Трейси, охрана позволяла себе соснуть, скучать и вообще отвлекаться от туристов, но здесь же стража постоянно была начеку. В мире уже неоднократно произведения искусств подвергались нападению фанатиков. В музее Прадо не хотели, чтобы такое стало возможно. В нескольких отдельных залах за мольбертами сидели художники и писали копии с известных картин. Музей дозволял проведение этих работ, но Трейси отметила, как тщательно охрана следила даже за этими художниками. Когда Трейси осмотрела залы на основном этаже, она спустилась в нижний зал, где выставлялся Франциско Гойя. Детектив Перейра шепнул Куперу: - Смотрите, да она ничего не делает, только смотрит. Она... - Вы ошибаетесь, - и Купер припустился вниз по лестнице. Трейси точно определила, что экспозиция Гойи охранялась еще тщательнее, чем другие залы, и было отчего. Стены были заполнены шедеврами живописи, и, перех