афе "Рилез" при ресторане. Она заказала бульон, но лишь съела несколько ложек и отправилась в номер. Даниэль Купер, сидевший в дальнем углу комнаты, отметил время. У Даниэля Купера возникла проблема. По приезде его в Париж, он просил о встрече инспектора Триньяна. Глава Интерпола оказался менее любезным. Он только час назад выслушивал по телефону мнение об американце комманданте Рамиро. - Он ненормальный! - восклицал комманданте. - Я тратил деньги и людей, следя за этой Трейси Уитни, он утверждал, что она явилась в Мадрид для совершения грабежа, а оказалась обыкновенной туристкой, как я и говорил. Разговор этот навел инспектора Триньяна на мысль, что Даниэль Купер ошибался относительно Трейси Уитни и в первом случае. Ведь против этой женщины не оказалось ни единого доказательства. Тот факт, что она находилась в различных городах во время совершения преступлений, не являлся доказательством. И теперь, когда Даниэль Купер появился у инспектора и сказал: - Трейси Уитни в Париже. Я бы хотел, чтобы за ней установили 24-часовое наблюдение, - инспектор возразил: - До тех пор, пока вы не представите мне хоть какие-то доказательства, что эта женщина планирует осуществить особое преступление, я и пальцем не пошевелю. Купер, не мигая, смотрел на Триньяна неприятными темными глазами и наконец произнес: - Вы просто дурак, - и вышел из офиса. Вот поэтому Купер начал следить за Трейси в одиночку. Он следовал за Трейси всюду - по магазинам и ресторанам, гулял по улицам Парижа. Он мало спал и очень часто забывал поесть. Даниэль Купер не мог позволить Трейси Уитни провести его. Его предназначение сбудется лишь, когда он посадит ее за решетку. Трейси лежала в постели и обдумывала план на следующий день. Она надеялась, что избавится от головной боли, приняв таблетку аспирина, но стало еще хуже. Завтра она пройдет. Швейцария, вот куда я отправлюсь. В холодные горы Швейцарии. Она включила будильник на 5 утра, и, когда звонок прозвенел, ей показалось, что она в тюремной камере и вошла старая Железные Трусы. - Одеваться. Поторапливайтесь. - И коридор наполнился звоном. Трейси проснулась. Она чувствовала тяжесть в груди, свет резал глаза. Из зеркала на нее взглянуло темное, с красными пятнами, лицо. Я не могу болеть сейчас, думала Трейси. Только не сегодня. Так много сделано. Она медленно оделась, пытаясь не обращать внимание на пульсацию в голове. Надела облегающий черный костюм с большими карманами, туфли на резиновой подошве и баскский берет. Ей казалось, что сердце бьется как-то не так, но от чего, то ли от волнения, то ли от гриппа, она не могла определить. Она чувствовала слабость и головокружение. Горло саднило. На столе она увидела шарф Джеффа и взяла его. Выходя из номера, она повязала его вокруг шеи. Главный вход в отель "Плаза Атени" находится на Авеню Монтень, а служебный - на Рю дю Боккадор, за углом. Скромная вывеска гласила "служебный вход", и выход находился в конце длинного коридора, уставленного пластиковыми мешками с мусором. Даниэль Купер, стоявший на посту около главного входа, не увидел Трейси, вышедшую через служебный вход, но совершенно необъяснимо он почувствовал момент, когда она выходила. Он заметался, выскочил на улицу и выглянул за угол. Но Трейси не было в поле его зрения. Трейси вышла на улицу, что вела ее к площади Этуаль. В этот час движение было небольшое, и водитель, круглолицый юноша, который очевидно не говорил по-английски, очень быстро выехал на одну из двенадцати улиц, образующих лучи площади Этуаль. Я так надеялась, что он поедет медленно, думала Трейси. Быстрая езда плохо подействовала на нее. Через тридцать минут автомобиль с шумом остановился перед пакгаузом. Надпись над дверями гласила: "Компания Бруссе". Трейси помнила, что здесь работал брат Рамона Вобэна. Юноша открыл дверцу машины и промурлыкал: - Пожалуйста. Мужчина среднего возраста с быстрыми движениями появился как только Трейси вылезла из машины. - Следуйте за мной. Быстрее. Трейси за ним следом вошла во мрак пакгауза, где размещались с полдюжины контейнеров, большая часть которых, уже заполненных, ждали отправки в аэропорт. В стороне стоял один мягкий контейнер, затянутый брезентом, полузаполненный мебелью. - Забирайтесь в него, быстрее, у нас почти нет времени. Трейси почувствовала слабость. Она взглянула на ящик и подумала: Я не выдержу там. Я умру. Мужчина взглянул с удивлением. - Что-нибудь не так? Вот сейчас надо было все бросить и уйти. - Все отлично, - пробормотала Трейси. Все скоро закончится, и через несколько часов она полетит в Швейцарию. - Хорошо. Возьмите это, - и он протянул ей нож с двумя лезвиями, большой клубок грубой веревки, фонарик и маленькую синюю коробочку для драгоценностей, завязанную красной лентой. - Эта коробочка с дубликатом камней, вы их поменяете. Трейси глубоко вздохнула, вошла в контейнер и уселась. Через секунду вход закрыл тяжелый брезент. Она слышала, как ее контейнер обвязали веревками, как он прошептал ей через брезент: - С этого момента ни разговаривать, ни курить, ни двигаться. Я не курю, хотела сказать Трейси, но не смогла, у нее не хватило сил. - Удачи вам. Я просверлил несколько дырочек в сторонах ящика, так что вам будет чем дышать. Не забывайте дышать, - сказал он и засмеялся собственной шутке, и сразу ушел - она определила по шагам. Трейси осталась совершенно одна. Ящик был узкий и тесный, и набор стульев для столовой занимал почти все пространство. Трейси казалось, что вся она горит. Горло саднило, она с трудом дышала. - Я подхватила какой-то вирус, - думала она, - но ему следует подождать. Мне надо работать. Надо думать о чем-то другом. Голос Гюнтера: Вам не о чем беспокоиться, Трейси. Когда груз прибудет в Амстердам, ваш контейнер доставят в частный гараж около аэропорта. Там вас встретит Джефф. Отдадите ему драгоценности и вернетесь в аэропорт. В кассе Швейцарии вас будет ждать билет до Женевы. Уезжайте из Амстердама как можно скорее. Как только полиция узнает об ограблении, то сразу же перекроют все выходы из города. Вообще-то ничего не должно случиться, но, на всякий случай, вот адрес и ключ от безопасного дома в Амстердаме. Там никто не живет. Она, должно быть, вздремнула, потому что проспала момент, когда контейнер подняли в воздух. Трейси почувствовала, как плывет, и вцепилась в спинку кресла. Контейнер поставили на что-то тяжелое. Послышался шум дороги, мотор взревел, через минуту платформа двинулась в путь. Они отправились в аэропорт. План их исполнялся секунда в секунду. Контейнер с Трейси внутри должен был достичь грузового самолета почти одновременно с доставкой груза от Де Бирса. Водителю грузовика, везущего контейнер, приказали двигаться со скоростью 50 миль в час. Движение по дороге в аэропорт в этот день казалось более напряженным, чем обычно по утрам, но водитель не беспокоился. Стеллажи должны быть доставлены к самолету вовремя, и он станет обладателем суммы в 50 тысяч франков, вполне достаточной для проведения отпуска с женой и двумя ребятишками. - Америка, - думал он, - мы поедем в мир Диснея. Он взглянул на приборную доску и подмигнул самому себе. До аэропорта оставалось только три мили, на это потребуется десять минут. Точно по графику он достиг главного выхода грузового аэропорта Эйр Франс и проехал мимо низкого серого здания около аэропорта Шарля де Голля, находящегося в стороне от пассажирского входа, где забор из проволочной сетки отделял основной аэродром от грузового. Когда он направился к огороженному огромному пакгаузу, занимавшему три блока и заполненному ящиками, коробками и контейнерами, раздался какой-то взрывной звук, как будто лопнуло колесо, и грузовик начал вибрировать. Дьявол! - подумал он. ...прокол! Огромный грузовой Боинг 747 Эйр Франс находился в стадии погрузки. Нос его был поднят, открывая ряды рельсов для погрузчиков. Внутри располагались тридцать восемь стеллажей, двадцать восемь из них на основной палубе и десять на боковых. По потолку проходила обогревающая труба, от одного конца огромного пространства до другого, там же виднелись провода и кабели, контролировавшие транспорт. В самолете не было никаких украшений. Погрузку почти закончили. Рамон Вобэн посматривал на часы и ходил взад-вперед. Грузовик запаздывал. Груз де Бирса уже погрузили в "мягкий" стеллаж и брезент с открытой стороны завязали веревками. Вобэн пометил эту сторону красной краской, чтобы женщина без всякого труда нашла его. Он наблюдал, как стеллаж двигался сначала вдоль грузовой платформы, а потом его погрузили в самолет. Рядом с этим стеллажом оставалось еще место. Еще три контейнера ожидали погрузки. Господи, да где же эта женщина? Занимавшийся погрузкой мастер внутри самолета крикнул: - Давай, Рамон. Что там еще осталось? - Минутку, - отвечал Вобэн. Он всматривался к въезду в аэропорт. Никаких следов платформы. - Вобэн! У вас какие-нибудь проблемы? Он обернулся. К погрузке приближался старший контролер. - Заканчивайте погрузку и отправляйте самолет. - Да, сэр. Я только ждал... И в этот момент грузовик от компании Брусе въехал в ворота и остановился перед Вобэн. - Вот и последний груз, - объявил Вобэн с облегчением. - Хорошо, грузите его, - распорядился старший контролер. Вобэн наблюдал, как разгрузили контейнер с грузовика и направили в самолет. Он махнул рукой грузчику. - Теперь все. Через минуту груз был на борту и самолет принял нормальное положение. Вобэн смотрел, как включились двигатели и гигантский лайнер начал выруливать на взлетную полосу. Теперь дело за женщиной, подумал он. Ужасно качало. Гигантская волна подхватила и ударила корабль, и он начал снижаться. Я тону, думала Трейси. Мне надо выбираться отсюда. Она вынула руки и на что-то натолкнулась. Это была стенка спасательной шлюпки, трясущаяся и качающаяся. Она попыталась встать и ударилась головой о ножку стола. Тут она пришла в себя и вспомнила, где находится. Лицо и волосы ее взмокли от пота. Она чувствовала головокружение, тело горело. Как долго длился ее обморок? Самолет находился в полете только час. Не собирался ли он садиться? Нет, думала она. Все нормально. Просто у меня кошмар. Я лежу в собственной постели в Лондоне. Сплю. Сейчас вызову врача. Ей стало трудно дышать. Она попыталась дотянуться до телефона, потом сразу же упала, тело ее налилось свинцовой тяжестью. Самолет попал в воздушную яму, и Трейси, словно куклу, шмякнуло о бок ящика. Она лежала, ошеломленная, отчаянно пытаясь сосредоточиться. Сколько у меня в запасе времени? Она металась между полузабытьем и мучительной реальностью. Бриллианты. Каким-то образом она должна взять бриллианты. Но сначала... Сначала она должна выбраться из контейнера. Она нащупала нож в кармане, но не было сил вытащить его. Не хватает воздуха, думала Трейси. Мне надо вдохнуть. Она нащупала конец брезента и опоясывающую ящик веревку и разрезала ее. Казалось, что прошло неимоверно много времени. Брезент приоткрыл отверстие. Она разрезала другую веревку и с большим трудом вылезла из контейнера. Там, за пределами ящика, оказалось просто холодно. Она замерзла. Тело начало трясти, а постоянное сотрясение лайнера усилило тошноту. Я должна удержаться, - думала Трейси. Она с огромным усилием заставила себя сосредоточиться. Что я делаю здесь? Что-то важное... Да... Бриллианты. Трейси видела все в тумане, ее качало. Я не смогу ничего сделать. Самолет вдруг резко наклонился и Трейси упала на пол, обдирая руки о металлические рельсы. Самолет выправился и она с огромным усилием встала. Грохот моторов лайнера перемежался с грохотом ударов ее сердца. Бриллианты. Я должна найти бриллианты. Она, спотыкаясь, побрела вдоль контейнеров, ища красную метку. Слава Богу! Вот здесь, на третьем контейнере. Она остановилась, с трудом вспоминая, что же делать дальше. Если я смогу только лечь и поспать несколько минут, то со мной будет все в порядке. Все, что мне надо, это чуть-чуть поспать. Но времени не было. Самолет мог приземлиться в Амстердаме в любую минуту. Трейси вынула нож и разрезала веревку контейнера. Вам потребуется только один взмах ножа - так они говорили ей. Она с трудом удерживала в руке нож. Я не могу сейчас промахнуться, - думала Трейси. Она снова дрожала, да так сильно, что уронила нож. Она не годится для работы. Они поймают меня и засадят в тюрьму. Она нерешительно стояла, вцепившись в веревку, ей так хотелось влезть назад в ящик, где бы она могла немножко поспать, в безопасности, пока все не кончится. Господи, как ей хотелось лечь! Потом, медленно, двигаясь очень осторожно, не слушая саму себя, она достала нож и начала резать веревку. Наконец, веревка поддалась. Трейси откинула брезент и стала всматриваться вглубь контейнера. Но ничего не видела. Она направила вглубь фонарик и внезапно почувствовала как у нее заложило уши. Самолет шел на посадку. Трейси подумала: Мне следует поторопиться. Но тело не слушалось. Она стояла, ошеломленная. Двигайся, приказывал разум. Она снова направила фонарик вглубь контейнера. Там было так много ящичков, коробок, маленьких сундучков, конвертов, а на самом верху стояли две маленькие синие коробочки, перевязанные красной лентой. - Две! Там должна быть только одна, - тут Трейси мигнула и две коробочки превратились в одну. Казалось, что вокруг каждого предмета яркий ореол. Она дотянулась до коробочки и вытащила дубликат ее из кармана. Держа две коробки в руках, ее вдруг затошнило и затрясло. Она замерла, закрыв глаза. Потом поставила на верхнюю полочку дубликат коробки и вдруг с ужасом обнаружила, что забыла где какая. Она уставилась на две совершенно одинаковые коробки. Какая в какой руке находилась? Самолет начал резко снижаться. Каждую минуту он мог достичь земли. Ей нужно принять решение. Она поставила одну коробочку, решив, что это должна была быть правая и вылезла из контейнера. Она вытащила клубок веревок из кармана. Ведь что-то я должна сделать с веревкой. Но шум в голове мешал думать. Тут все-таки вспомнила. После того, как разрежете веревку, положите ее в карман и замените новой веревкой. Ни в коем случае не оставляйте никаких следов, чтобы не вызвать подозрений. Как легко все говорилось там, в Париже, под мягким солнышком в кафе. А здесь сделать это совершенно невозможно. У нее совершенно не осталось сил подобрать веревку. Охрана найдет разрезанную веревку, самолет обыщут и ее поймают. Но все в ней воспротивилось и слилось в крике боли. - Нет! Нет! Нет! С неимоверными усилиями Трейси принялась собирать обрывки веревки контейнера. Она почувствовала, как самолет коснулся земли и ее швырнуло назад, так как моторы начали работать в обратном направлении. Она ударилась головой о пол и потеряла сознание. Боинг 747 катился вдоль посадочной полосы по направлению к конечному пункту. Трейси лежала на полу, волосы разметались по белому, как мел, лицу. Моторы остановились, воцарилась тишина, и Трейси очнулась. Она медленно, с трудом поднялась, держась за край контейнера. Новая веревка оказалась на месте. Она прижала ящичек с драгоценностями к груди и начала продвигаться к своему контейнеру. Она влезла в отверстие и шлепнулась внутрь, задыхаясь, тело горело от перенапряжения. Я все сделала. Но что-то она забыла, что-то очень важное. - Что? Перевяжите свой стеллаж. Она полезла в карман за мотком веревки. Он был потерян. Дыхание ее стало поверхностным, неровным, она словно оглохла. Ей показалось, что она слышит голоса, и заставила себя затаить дыхание и прислушаться. Да. Они послышались снова. Кто-то засмеялся. Через несколько секунд самолет откроют и начнут разгружать. Они увидят разрезанную веревку, посмотрят внутрь стеллажа и найдут ее. Ей надо как-то связать концы веревки. Она опустилась на колени и почувствовала под рукой потерянный моток веревки. Она подняла брезент и пошарила вокруг в поисках двух концов обрезанной веревки и держа их вместе, неуклюже пыталась протянуть между ними новую веревку и связать концы. Она ничего не видела. Усилия исказили ее лицо, пот лился градом, заливая глаза. Она сняла шарф и вытерла лицо. Немножко лучше. Наконец, она связала веревку и задернула брезент. Она коснулась лба, он оказался горячее, чем прежде. Мне надо уйти с солнца, думала Трейси. Тропическое солнце так опасно. Она теперь находилась на каникулах в Карибском море. Джефф должен прийти сюда и принести несколько бриллиантов, но он прыгнул в море и исчез. Она бросилась спасать его, но он выскользнул из ее рук. Вода сомкнулась над ее головой. Она задыхалась, тонула. Она слышала звуки голосов рабочих, вошедших в лайнер. - Помогите! - кричала она. - Пожалуйста, помогите мне. Но крик ее оказался лишь шепотом, никто его не услышал. Огромные контейнеры начали выкатывать из самолета. Трейси впала в беспамятство, когда ее контейнер погрузили в грузовик компании Брусе. А на полу грузового лайнера остался шарф, подаренный ей Джеффом. Трейси очнулась от яркого света, ударившего ей в глаза, так как кто-то открыл брезент. Медленно, с трудом открыла она глаза. Грузовик прибыл в пакгауз. Джефф стоял и ухмылялся, глядя на нее. - Вы все-таки провернули дельце, - сказал он. - Вы молодчина. Давайте коробочку. Она безучастно смотрела, как он взял коробку. - Увидимся в Лиссабоне. Он повернулся, чтобы уйти, потом остановился и взглянул на нее. - Вы ужасно выглядите, Трейси. У вас все в порядке? Она с трудом проговорила. - Джефф, я... Но он уже ушел. Трейси имела очень туманные представления, что же произошло дальше. В конце пакгауза для нее была припасена другая одежда, и какая-то дама произнесла: - Вы выглядите совершенно больной, мадемуазель, хотите я позову врача? - Не надо доктора, - прошептала Трейси. До Женевы в кассе для вас будет забронирован билет. Уезжайте из Амстердама как можно скорее. Как только полиция обнаружит ограбление, они перекроют все выезды из города. Ничего не должно случиться, но на всякий случай вот адрес и ключ от безопасного дома в Амстердаме. Там никто не живет. Аэропорт. Она должна отправиться в аэропорт. - Такси, - бормотала она. - Такси. Женщина минуту колебалась, но потом решительно сказала. - Хорошо. Я вызову такси. Ждите здесь. Она плыла выше и выше, все ближе и ближе к солнцу. - Ваше такси, - голос мужчины. Она только хотела, чтобы люди оставили ее в покое. Она хотела только спать и спать. Водитель сказал. - Вам куда, мадемуазель? Там для вас будет забронирован билет на самолет до Женевы в швейцарской кассе. Но она слишком больна для того, чтобы лететь в самолете. Они остановят ее, отправят к врачу, станут задавать вопросы. Все, что ей требуется, - это несколько минут сна, тогда ей снова будет хорошо. Но нетерпеливый голос никак не хотел оставить ее в покое. - Так куда, пожалуйста, везти? Она не знала, куда отправиться, и тогда протянула водителю тот спасительный адрес. Полиция подвергла ее перекрестному допросу относительно бриллиантов, и когда она наотрез отказалась отвечать, то полицейские ужасно разозлились и засунули в комнату и так сильно включили обогрев, что комната буквально закипела. Когда стало просто невыносимо, то температуру понизили до такой точки, что выступил иней на стенах. Трейси выдержала холод и открыла глаза. Она лежала в постели, дрожа совершенно ужасно. Рядом лежало одеяло, но у нее не хватило сил накрыться им. Платье пропиталось потом, лицо и шея также были влажны. Наверное, я здесь и умру. Почему я здесь? Это надежный дом. Я здесь в безопасности. Эта фраза показалась ей настолько смешной, что она рассмеялась вслух, и смех перешел в истеричный кашель. Казалось, хуже не бывает. Она даже не смогла вовремя уехать из Амстердама, и теперь, наверное, ее разыскивает полиция. Так, мадемуазель Уитни имела билет до Швейцарии и не воспользовалась им? Значит, она все еще в Амстердаме. Интересно, сколько же пролежала она в постели? Она поднесла к лицу часы, но цифры оказались размытыми. Все странным образом раздваивалось. В комнате находились две кровати, два платья, четыре стула. Озноб закончился, начала подниматься температура. Ей так хотелось открыть окно, но сил подняться не оказалось. Потом комната опять превратилась в холодильник. Она снова оказалась в самолете, спрятанная в ящике и кричащая о помощи. Вы все-таки провернули это дельце! Вы молодчина. Давайте коробку. Джефф взял бриллианты и, наверное, он уже направляется в Бразилию с ее долей денег. Он, должно быть, развлекается сейчас с одной из своих многочисленных дамочек, посмеиваясь над ней. Он обманул ее еще раз. Она ненавидела его. Нет. Да. Она просто презирала его. Она то приходила в себя, то впадала в беспамятство. Вот тяжелый мяч пелоты летит прямо в нее, и Джефф, схватив ее, падает вместе на землю, и его губы так близко около ее губ, а вот их совместный ужин. - Вы знаете, какая вы особенная, Трейси? - Я предлагаю вам ничью, - говорит Борис Мельников. Тут ее снова затрясло, она опять впала в беспамятство, и какой-то поезд помчал ее через темный мрачный туннель, и она знала, что в конце туннеля ее ждала смерть. Все другие пассажиры уже сошли с поезда, остался один Альберто Форнати. Он слишком разозлился, тряс ее за плечи, и кричал. Ради Бога, открой глаза! Взгляни на меня! С каким-то нечеловеческим усилием Трейси открыла глаза и увидела стоящего рядом Джеффа. Он был совершенно бледным, он казался очень взволнованным. Конечно, следующий сон. - Сколько времени вы находитесь в этом состоянии? - Но вы находитесь в Бразилии, - простонала Трейси. А потом совсем ничего не помнила. Когда инспектору Триньяну передали шарф с инициалами Т.У., найденный на полу в грузовом самолете Эйр Франс, он долго в задумчивости смотрел на него. Потом он сказал. - Позовите ко мне Даниэля Купера. 32 Картинно-красивая деревушка Алькмаар, расположенная на северо-восточном побережье Северного моря в Голландии, считалась популярным туристическим местечком. Джефф Стивенс проводил там приятно времечко несколько раз со стюардессой из Голландской авиакомпании, которая между прочими развлечениями обучила его языку. Он хорошо знал местность, здесь местные жители занимались собственными делами и не интересовались приезжими. В общем, прекрасное убежище. Первым побуждением Джеффа было поместить Трейси в больницу, но это казалось слишком опасным. Рискованно оставлять Трейси и в Амстердаме. Он хорошенько завернул ее в одеяла и перенес в машину. Она находилась в беспамятстве и не почувствовала, как он перевез ее в Алькмаар. Она прерывисто дышала, пульс едва прослушивался. В Алькмааре Джефф снял номер в маленькой гостинице. Хозяин гостиницы с удивлением смотрел, как Джефф тащил Трейси вверх по лестнице. - У нас медовый месяц, - объяснил Джефф. - Моя жена заболела - респираторное заболевание. Ей следует отдохнуть. - Вам нужен врач? Джефф ответил неопределенно. - Если что - я дам вам знать. Первым делом он ее раздел. Он положил ее на огромную двуспальную кровать и начал снимать одежду, промокшую насквозь от пота. Он посадил ее и через голову снял платье, потом туфли, потом колготки. Тело ее горело. Джефф притащил таз с ледяной водой и нежно обтер ее от головы до ног. Он завернул ее в одеяло и устроился рядом, прислушиваясь к ее дыханию. Если ей не станет лучше к утру, решил он, то вызову врача. Утром простыни оказались снова мокрыми, Трейси все еще не пришла в себя, но Джеффу показалось, что дыхание ее стало немного легче. Он боялся позволить горничной увидеть Трейси, сразу возникнет слишком много вопросов. Вместо этого он позвал хозяина и поменял постельное белье, но за дверями своего номера. Он обтирал тело Трейси влажным полотенцем, ловко меняя простыни, как, видел, делали няни в больнице, не тревожа больного, и потом опять заворачивал ее в одеяло. Джефф повесил на дверь табличку НЕ БЕСПОКОИТЬ и отправился в ближайшую аптеку. Он купил аспирин, термометр, губку и спирт для растирания. Когда он вернулся в комнату, Трейси все еще не проснулась. Он измерил температуру - 39 градусов, обтер тело спиртом, и жар немного уменьшился. Через час температура подскочила вновь. Он уже собирался вызвать врача. Загвоздка заключалась в том, что врач стал бы требовать поместить Трейси в больницу. Начали бы задавать вопросы. Джефф не знал, начала ли полиция их искать, но если уже начали, то поймают их обоих. Он должен что-то делать. Он растер аспирин, просунул порошок между губ девушки и аккуратно влил воду, она проглотила лекарство. Еще раз он протер ее тело. Ему показалось, что она уже не такая горячая, как была. Он проверил ее пульс. Он выровнялся. Он приложил ухо к ее груди и стал слушать. Стало ли дыхание немного помягче? Он не мог с уверенностью сказать. Он был уверен только в одном и повторял снова и снова, пока слова его не превратились в молитву. Ты должна поправиться. Он нежно целовал ее в лоб. Джефф не сомкнул глаз двое суток подряд, он изнемог и глаза его слипались. Я посплю позже, обещал он самому себе. А сейчас просто на минутку закрою глаза. Он заснул. Когда, наконец, Трейси открыла глаза и увидела, что потолок медленно вернулся на свое место, она не имела ни малейшего понятия, где находилась, - уж слишком долго пробыла в беспамятстве. Тело ломило, будто ее избили, голова болела, и вообще, ей казалось, что она вернулась после долгого, тяжелого путешествия. Вяло она посмотрела вокруг на незнакомую комнату, и вдруг сердце ее чуть не выпрыгнуло из груди. Около окна в кресле сидел Джефф и спал. Совершенно невозможно! Последний раз, когда она видела его, он взял бриллианты и ушел. Что же произошло? И теперь Трейси, наверное, знала ответ - она отдала ему не ту коробку, а коробку с поддельными бриллиантами, и Джефф подумал, что она надула его. Он, наверное, приволок ее в этот надежный дом, чтобы узнать место, где она хранит бриллианты. Как только она села, Джефф вздрогнул и проснулся. Увидев, что Трейси смотрит на него, он радостно улыбнулся. - Добро пожаловать. - Это было сказано настолько тепло и сердечно, что Трейси смутилась. - Простите меня, - сказала она шепотом. - Я отдала вам не ту коробочку. - Что? - Я перепутала коробки. Он подошел и нежно произнес: - Нет, Трейси. Вы передали мне настоящие бриллианты. Они сейчас на пути к Гюнтеру. Она с изумлением взглянула на Джеффа. - Тогда почему вы здесь? Он присел на краешек кровати. - Когда вы передали мне бриллианты, то ужасно плохо выглядели. И я решил, подожду-ка в аэропорту, чтобы быть уверенным, что вы благополучно улетели. Но вы так и не появились. Я знал, что вам плохо. Я поехал за вами в тот запасной дом и нашел вас там. Я не мог позволить вам умереть там, - сказал он, смеясь. - Тогда полиция имела бы ключ к разгадке. Она с изумлением смотрела на него. - Скажите мне настоящую причину, почему вы вернулись за мной? - Пора измерять температуру, - сказал он быстро. - Не плохо, - через несколько минут удовлетворительно произнес он, - немного больше 37-ми. Вы прекрасная пациентка. - Джефф! - Верьте мне, - сказал он. - Есть хотите? И Трейси вдруг почувствовала, что ужасно голодна. - Еще бы! - Отлично. Сейчас что-нибудь принесу. Он вернулся из магазина с огромными пакетами, полными апельсинового сока, молока, свежих фруктов. Там лежали курица, мясо, сосиски, свежая рыба, сыр. - Хорошо бы сварить бульон, но это слишком хитро. Вы начинайте и кушайте медленно. Он помог ей сесть и начал кормить, аккуратно и тщательно. И Трейси подумала: И это после всего... Когда они поели, Джефф сказал: - Когда я выходил за продуктами, то позвонил Гюнтеру. Он получил бриллианты. Он перевел вашу долю на ваш швейцарский счет. Она не могла сдержаться от вопроса. - Почему же вы не взяли все? Джефф ответил совершенно серьезно: - Потому что с этого времени мы больше не играем друг с другом, Трейси. Ладно? Конечно же, это следующий его трюк, но у нее не осталось сил сопротивляться, и она сказала: - Ладно. - Если вы скажете свои размеры, то я смогу купить вам кое-что из одежды. Вообще-то голландцы не обращают внимание на туристов, но если вы выйдете в этом платье, то они могут быть просто в шоке. Трейси закрылась одеялом, вдруг сообразив, что совершенно обнажена. Она смутно подозревала, что Джефф раздел и протирал ее тело, нянчился с ней. Почему? Раньше ей казалось, что она понимает его. Я совершенно не понимаю его, думала Трейси. Совсем не понимаю. И она заснула. Днем Джефф приволок два чемодана, полных платьев, ночных сорочек, белья, туфель, косметики, там были гребни и щетки, шампунь, зубная паста и другие мелочи. Он так же приобрел немного новых вещей для себя, а еще принес "Геральд Трибюн". На первой полосе помещалась история об ограблении воздушного грузового транспорта и похищении бриллиантов, полиция в настоящее время разбиралась, как же произошло ограбление, но судя по сообщению в газете, сыщики не имели ключа к разгадке. Джефф сказал бодро: - Мы дома. Сейчас нам только надо, чтобы ты поправилась. Даниэль Купер настоял, чтобы шарф с инициалами Т.У. не показали прессе. - Мы знаем, - говорил он инспектору Триньяну. - Кому он принадлежит, но это не является достаточным доказательством вины. Ее адвокаты отыщут вам уйму женщин в Европе с такими же инициалами и сделают из вас дураков. По мнению Купера, полиция сама сделала из себя дураков. - Сам Бог отдает ее мне в руки. Он сидел в темноте маленькой церкви на жесткой деревянной скамье и молился. - О, отдай ее мне, святой отец. Отдай ее мне, чтобы я смог покарать ее и таким образом отмыться от своих грехов. Дьявол ее духа должен быть изгнан, и ее обнаженное тело необходимо подвергнуть бичеванию. Тут он подумал о ее обнаженном теле и сильно возбудился. В ужасе он выскочил из церкви, чтобы Господь не увидел, что он возжелал грешницу, и не лишил своего расположения. Когда Трейси очнулась, было уже темно. Она села и включила настольную лампу на прикроватном столике. Она была в комнате одна. Он ушел. Ею овладел ужас. Она слишком положилась на Джеффа, и вероятно зря. Верь мне, сказал Джефф, и она поверила. Он заботился о ней только чтобы предохранить себя и больше ни для чего. А она подумала, что он делает все ради нее. Она так хотела верить ему, хотела чувствовать, что нужна ему. Она откинулась на подушки и закрыла глаза, думая: "Я должна потерять его. Спаситель, помоги мне. Я должна потерять его". Бог сильно подшутил над ней. Зачем он вернул его, она не знала. Ей надо как можно скорее уехать из этого места, найти спокойное местечко, где она могла бы поправиться. Я настоящая дура, думала она. Тут раздался звук открываемой двери и Джефф позвал ее. - Трейси, вы проснулись? Я принес вам книги и журналы. Я думаю, вы могли бы... Тут он остановился, увидев выражение ее лица. - Эй, что-нибудь не так? - Не сейчас, - прошептала Трейси. - Не сейчас. На следующее утро лихорадка Трейси прошла. - Мне бы хотелось выйти, - сказала она, - как вы думаете, мы могли бы выйти прогуляться. На них с любопытством смотрели в холле гостиницы. Хозяева гостиницы обрадовались выздоровлению Трейси. - У вас такой чудесный муж. Он настоял, что будет полностью ухаживать за вами. Он такой беспокойный. Женщина, имеющая такого любящего мужа, настоящая счастливица. Трейси взглянула на Джеффа и могла поклясться, что тот покраснел. Выйдя, Трейси бросила: - Они очень милы. - Сентиментальные, - возразил Джефф. Джефф устроил себе нечто вроде походной койки, рядом с большой кроватью Трейси. Когда этой ночью Трейси легла в постель, то снова вспомнила, как Джефф трогательно заботился о ней, нянчил, обтирал губкой ее больное тело. Она чувствовала его присутствие, чувствовала себя защищенной. И в то же время нервничала. Потихоньку Трейси выздоравливала, и они с Джеффом проводили много времени, гуляя по маленькому городку. Они гуляли по Альмаадер Меер, выложенной булыжником средневековой улочке, и проводили часы, гуляя по окрестным полям. Они посещали сыроварни и старинные музеи. К удивлению Трейси, Джефф разговаривал с горожанами на их языке. - Где вы научились голландскому языку? - спросила Трейси. - Я хорошо знал одну голландскую девушку. И Трейси стало стыдно за свой вопрос. Через несколько дней молодой организм Трейси победил, она совершенно выздоровела. Когда Джефф почувствовал, что Трейси поправилась, он взял напрокат велосипеды, и они проводили время, катаясь по окрестным полям. Каждый новый день оказывался лучше прошлого, и Трейси хотела, чтобы они никогда не кончались. Джефф ее постоянно удивлял. Он окружил Трейси такой заботой и нежностью, что она оттаяла, и ее агрессивность по отношению к нему исчезла, хотя он и не проявлял никаких сексуальных ухаживаний. Для нее он оставался загадкой. Она думала о красивой женщине, с которой его видела, и была уверена, что это не единственная его подруга. Почему ради нее, Трейси, он сидит в этой тихой заводи? Трейси, вдруг ни с чего, начала рассказывать Джеффу то, о чем никогда не говорила ни с одним человеком в мире. Она рассказала ему о Джо Романо, Тони Орсатти, Эрнестине Литтл и Большой Берте, маленькой Эми Брэнинген. Джефф возмущался и огорчался и сочувствовал. Он, в свою очередь, поведал ей историю о мачехе и дяде Вилли, о денечках с бродячим цирком, о своей женитьбе на Луизе. Трейси никогда не была столь близка ни с кем. И вдруг пришло время уезжать. Однажды утром Джефф сказал: - Полиция не ищет нас, Трейси. Думаю, мы должны уехать. Трейси почувствовала горькое разочарование. - Хорошо. Когда? - Завтра. Она кивнула. - Я соберусь утром. Ночью Трейси лежала без сна. Присутствие Джеффа так заполняло комнату, как никогда раньше. Вот и пришел конец незабываемому периоду ее жизни. Она взглянула на постель Джеффа. - Вы спите? - шепотом спросила Трейси. - Нет. - О чем вы думаете? - Завтра. Покидаем это место. Я теряю что-то. - А я теряю вас, Джефф. - Слова непроизвольно сорвались с ее губ. Джефф поднялся и в недоумении посмотрел на нее. - Как это? - спросил он. - Ужасно. Через мгновение он был около нее на постели. - Трейси. - С-с-с... Не говорите ничего. Просто обнимите меня. Держите меня. И медленно началось: нежное прикосновение, и ласки, и волнение, и поглаживание, и нежное выяснение чувств. Он начал расти и набухать в неистовом, безумном ритме, до тех пор, пока не превратился в вакханалию, оргию наслаждения, буйства и первобытности. Его твердый член ласкал ее, и бил ее, и наполнял ее до тех пор, пока она захотела закричать от невыносимой радости. Она оказалась в самом центре радуги. Ей казалось, что ее качает волной, и волна поднимает ее все выше и выше, внутри тела что-то расплавилось, и тут она содрогнулась. Постепенно буря стихла. Она открыла глаза. Она чувствовала, как губы Джеффа двигались по ее телу, все ниже и ниже до самого центра ее существа, и она вновь забылась в следующей феерической волне блаженной чувственности. Она притянула к себе Джеффа и прижалась к нему, чувствуя, как бьется его сердце. Она вытянулась в струнку рядом с ним, но ближе уже не могла придвинуться. Тогда она сползла в ноги постели и начала покрывать его тело поцелуями, нежными и мягкими, до тех пор, пока его член не оказался у нее в руках. Она мягко сжала его и припала к нему губами, слушая, как он стонет от удовольствия. Потом Джефф перевернулся, схватил ее, и все завертелось вновь, в блаженном урагане страсти. И Трейси подумала: Теперь я знаю. Впервые в жизни я знаю. Но я должна помнить, что это только на одну ночь, последний любовный подарок. Всю ночь они занимались любовью и говорили обо всем и ни о чем, и казалось, что когда-то надежные ворота, наконец, распахнулись для них обоих. А под утро, когда погасли звезды, Джефф просто сказал: - Выходи за меня замуж, Трейси. Она была уверена, что ослышалась, но он повторил снова, и хотя Трейси знала, что это безумие, и совершенно невозможно, и никогда не сбудется, и все-таки предложение безумно прекрасно и, конечно же, исполнится. И она прошептала: - Да, да, да. И она заплакала, уютно свернувшись в его надежных объятиях. Я никогда больше не буду одинокой, думала Трейси. Мы принадлежим друг другу. Джефф часть моего завтра. "Завтра" наступило. Много позже Трейси спросила: - Как же ты узнал, Джефф? - Когда я увидел тебя в том доме, то подумал, что ты умерла. Я почти сошел с ума. - Я думала, что ты просто сбежал тогда с бриллиантами, - призналась Трейси. Он нежно ее обнял. - Трейси, тот мой поступок в Мадриде, так это вовсе не из-за денег. Это было вроде игры - дуэль. Вот почему мы оба занимаемся этим делом, разве не так? Тебе подкинули задачку, которую, казалось, не было никакой возможности решить, и ты начала крутиться, ища выход. Трейси кивнула. - Знаю. Сначала я занималась этими делами потому, что мне нужны были деньги. А потом все переросло в нечто другое. У меня вполне хватает денег. Мне нравится одерживать победы над людьми, удачливыми и яркими и неразборчивыми в средствах. Мне нравится жить на кончике ножа опасности. После долгого молчания, Джефф, наконец, произнес. - Трейси... как ты относишься, чтобы все это забросить? Трейси, не понимая, посмотрела на него. - Закончить? Но почему? - Раньше мы были каждый сам по себе. Сейчас все изменилось. Я не переживу, если что-нибудь случится. Зачем нам рисковать? У нас денег больше, чем надо. Почему бы нам не забросить все это? - И чем мы займемся, Джефф? Он ухмыльнулся. - Мы подумаем кое о чем. - Серьезно, милый, что же мы будем делать? - Будем заниматься любимым делом, любовь моя. Будем путешествовать, позволим иметь всякие приятные дела. Мне всегда хотелось заниматься археологией. Мне бы очень хотелось отправиться на раскопки в Тунис... Я обещал одному старому другу. Мы сможем финансировать собственные раскопки. Мы будем путешествовать по всему миру. - Звучит привлекательно. - И что ты скажешь? Она долго смотрела на него. - Если ты так хочешь, - мягко проговорила она. Он обнял ее и начал смеяться. - Интересно, а если мы пошлем официальное извещение полиции? И Трейси стала смеяться вместе с ним. Церкви оказались гораздо древнее, чем Купер когда-либо встречал прежде. Некоторые датированы даже временем язычников и иногда он не мог определить, кому молится, Богу или дьяволу. Он сидел с опущенной головой в древней Дворцовой Церкви Бегуина, в церквях Св. Бавокерка, и Питерскерка, и Нувокерка и постоянно в его молитве встречались эти слова. Позволь мне заставить ее страдать, как страдаю я сам. На следующий день позвонил Гюнтер Хартог, в тот час Джеффа не было, он вышел. - Как вы себя чувствуете? - спросил Гюнтер. - Я чувствую себя великолепно, - уверила его Трейси. Гюнтер звонил каждый день с тех пор, как узнал, что с ней случилось. Трейси решила пока не говорить Гюнтеру о том, что они с Джеффом решили. Она хотела пока со