ической экспертизы это была обычная работа, которую они выполняли без эмоций. И все-таки один из служащих дезинфекционной бригады вскричал, войдя в комнату: - До чего же зловонна эта шлюха! В толпе стояли несколько женщин с детьми. Иные удобно расположились у своих окон и наблюдали за происходившим, обмениваясь впечатлениями. - Смотри! Вот он! Тот, что курит трубку. - Да ведь там двое курят трубку. - Конечно же, не тот молоденький... Другой... Вот он подошел к человеку из Уголовной полиции. Речь шла о Лурти. Обе женщины искали глазами Мегрэ. Древиль спросил у комиссара: - Вы знаете подробности? - Пострадавшая - молодая женщина двадцати двух лет, Софи Рикен, девичья фамилия Ле Галь, уроженка Конкарно, где живет и поныне ее отец-часовщик. - Его предупредили? - Нет еще... Сейчас попробую заняться этим. - Она замужем? - Да. Ее муж, Франсуа Рикен, - молодой журналист, который пытает счастье в кино. - Где он? - В моем кабинете. - Вы его подозреваете? - Пока нет. Но я убрал его отсюда, потому что он не в том состоянии, чтобы присутствовать при осмотре комнаты. - Где он находился в момент преступления? - Никто не знает, когда оно произошло. - А вы, доктор, не можете установить это? - Быть может, при вскрытии. - А соседи? - Вот некоторые из них. Глазеют на нас. Их я еще не допрашивал, но не думаю, что они могут сообщить что-нибудь интересное. Как видите, в эти квартиры можно попасть, минуя комнату консьержки, которая находится при входе в дом со стороны бульвара Гренель. Повседневная рутина - ждут, произносят банальные фразы, а Лапуэнт ходит, как верный пес, и не сводит глаз с Мегрэ. Работники дезинфекционной бригады вышли из квартиры, бригадир в белой блузе сделал знак, что уже можно войти. Доктор Делапланк опустился на колени перед телом и стал осматривать его более внимательно, чем в первый раз. - Мне все ясно, - сказал он. - А вам, Мегрэ? Мегрэ увидел скрюченное тело, одетое в шелковый халат. На одной ноге осталась красная комнатная туфля без задника. Невозможно было определить, что женщина делала и даже в какой именно части комнаты находилась в тот момент, когда ее настигла пуля. Насколько можно было судить, лицо у нее было нестандартное и даже красивое. - Давайте носилки! Тело вынесли, и несколько минут во дворе стояло почтительное молчание. Господа из прокуратуры ушли первыми, за ними - Делапланк, и представители Полиции нравов могли приступить к работе. - Все обыскивать, шеф? - На всякий случай, да. Мегрэ открыл ящик комода, где лежали невообразимые вещи: старый бинокль, пуговицы, сломанная ручка, карандаши, фотографии, солнечные очки, счета. Комиссар решил, что вернется сюда, когда выветрится запах формалина, а выходя, обратил внимание на любопытное оформление комнаты. Пол был покрыт черным лаком, а стены и потолок выкрашены в ярко-красный цвет. Мебель была белой, и в целом это при" давало всей обстановке нереальный вид, вид театральной декорации. - Что ты думаешь об этом, Лапуэнт? Хотел бы ты жить в такой комнате? - Меня мучили бы в ней кошмары. Они вышли. Во дворе по-прежнему болтались ротозеи, и полицейские позволили им подойти поближе. - Я же тебе сказала, что это он. Интересно, придет ли он снова. Говорят, он все следствие ведет сам, и очень может быть, что будет допрашивать нас всех по очереди. Произнесла это бесцветная блондинка с ребенком на руках и посмотрела на Мегрэ с улыбкой, заимствованной у кинозвезды. - Лапуэнт, оставляю тебе Лурти... Вот ключ от квартиры. Когда люди из Полиции закончат работу, запри дверь и приступай к допросу соседей. Преступление совершено не прошлой ночью, а в ночь со среды на четверг. Попытайся узнать, не слышали ли чего соседи. Потом допросите торговцев. Ящик полон счетов, в них указаны адреса магазинов. Да, чуть не забыл. Проверь, работает ли телефон. Кажется, в полдень, когда я приходил, он был отключен. Телефон работал. - Прежде чем вернетесь на набережную, позвоните мне. Счастливо, ребята! Мегрэ вышел на бульвар Гренель, спустился в метро и через полчаса уже открывал дверь своего кабинета, где его послушно дожидались Франсуа Рикен и Торранс, читавший газету. - Вам не хочется пить? - спросил комиссар у Рикена, снимая шляпу и одновременно распахивая окно. - Какие новости, Торранс? - Только что звонил какой-то журналист. - Удивляюсь, как они до сих пор не явились туда. Полагаю, что в пятнадцатом округе плохо поставлена информация. Теперь они непременно свалятся на голову Лапуэнту. Он осмотрел Рикена, задержал взгляд на его руках и сказал инспектору: - Отведи его, на всякий случай, в лабораторию. Пусть возьмут отпечатки. Тут, правда, ничего не докажешь, ведь преступление совершено почти двое суток назад, но это избавит нас от неприятных вопросов. Когда они вышли, Мегрэ позвонил домой: - Прошу прощения, дорогая. Ну, конечно, я поел бифштекс с жареным картофелем в обществе крайне возбужденного молодого человека. Надо бы позвонить тебе сразу, но, честно говоря, это вылетело у меня из головы. Ты на меня не сердишься? Он не знал, удастся ли ему попасть домой к ужину, ведь он имел дело с парнем, который в любую минуту мог что-то выкинуть. Пока комиссару трудно было сказать о нем что-то определенное. Безусловно, парень умный, о чем свидетельствуют некоторые реплики, но вместе с тем было в нем и что-то наивное. Как можно судить о человеке, который измучен, раздерган? Но странностей в нем много. По-видимому, черный пол, красные стены и потолок и белая мебель - это его идея. Всё это в результате создавало впечатление, что пол вот- вот разверзнется, стены разойдутся, а комод, диван, стол и стулья, словно сделанные из папье-маше, взлетят в воздух. А разве он сам не казался вымышленным? Мегрэ представил себе лицо прокурора или судьи Камю, когда б услышали они то, что говорил молодой человек в кафе Ла-Мот-Пике. Любопытно было бы узнать мнение о нем доктора Пардона. Рикен вернулся в сопровождении Торранса. - Ну, что? - Результат отрицательный. - Да я никогда в жизни не стрелял, разве что на ярмарке. Я бы и курок-то нашел с трудом. - Садитесь! - Меня арестуют? - Вы у меня это спрашиваете, по крайней мере, в десятый раз... Пока есть единственный повод, чтобы вас арестовать, - кража моего бумажника, но я об этом не заявил. - Я же вам его вернул. - Верно. А теперь попытаемся привести в систему факты, о которых вы мне рассказывали, и, может быть, то, чего я еще не знаю. Ты, Торранс, иди и пригласи ко мне Жанвье. Жанвье вошел и устроился у края стола с карандашом в руке. - Итак, вы Франсуа Рикен, вам двадцать пять лет. Родились вы в Париже, на улице Коленкур. Буржуазная, почти провинциальная, улица за Сакрё-Кёр. Ваш отец машинист на железной дороге... Женаты вы немногим более трех лет. - Четыре года исполнится в июле... Семнадцатого... - Значит, вам было тогда - двадцать один. Вашей жене? - Восемнадцать. - Ваш отец был уже вдовцом? - Моя мать умерла, когда мне было четырнадцать. - После ее смерти вы продолжали жить с отцом? - Несколько лет... В семнадцать я от него ушел. - Почему? - Мы плохо ладили. - По какой-то конкретной причине? - Нет. Мне с ним было скучно. Он считал, что я зря трачу время на чтение и учебу, и хотел, чтобы я шел работать на железную дорогу. Я отказывался. - Вы получили степень бакалавра? - Нет. Бросил занятия за два года до этого. - На какие средства вы жили? - Бывало по-разному. Продавал на улице газеты, потом работал курьером в типографии на улице Монмартр, некоторое время жил у друга. - Его имя, адрес? - Бернар Флемье. У него комната на улице Кокийер. Но сейчас я потерял его из виду. - Чем он занимался? - Развозил товары на трехколесном велосипеде. - Что вы делали потом? - Полгода работал в писчебумажном магазине. Писал рассказы и относил их в газеты. Один у меня приняли, я получил за него сто франков. Редактор, увидев меня, удивился, что я такой молодой. - Вы еще печатались в этой газете? - Нет... Я приносил туда рассказы, но их отклоняли. - Чем вы занимались, когда встретили вашу жену? Я имею в виду девушку, которая стала вашей женой? Софи Ле Галь. Кажется, так? Я работал третьим ассистентом на фильме, который запретила цензура - фильм о войне. - Софи работала? - Нерегулярно. Она была статисткой. Иногда позировала художникам. - Она прежде жила одна? - Да, снимала комнату в. гостинице у Сен-Жермен-де-Пре. - Любовь с первого взгляда? - Нет. Сначала мы просто вместе спали, потому что как-то после попойки оказались вдвоем. Мы были вместе несколько месяцев, потом мне пришла в голову мысль жениться. - Ее родители были согласны? - Им нечего было сказать. Софи поехала в Конкарно и вернулась оттуда с письменным разрешением отца на брак. - А вы? - Я тоже повидался с отцом. - Что он сказал? - Пожал плечами. - Он не присутствовал на церемонии? - Нет... На нашей свадьбе, если можно ее так назвать, были только друзья - трое или четверо, не помню. Вечером все вместе поужинали в кабачке на Центральном рынке. - Перёд тем как познакомиться с вами, Софи имела связи? - Я не был первым, если вы это имеете в виду. - Быть может, кто-то из старых ее друзей попытался снова ее увидеть? Казалось, Рикен старается что-то припомнить. - Нет... Мы встречали ее старых приятелей, но возлюбленных среди них не было. Понимаете, за четыре года мы побывали в разных компаниях. С одними мы встречались часто, с другими - от случая к случаю. Но вы, комиссар, задаете вопросы так, словно все для вас просто и очевидно. А мои ответы, между тем, записывают... И если я ошибусь или упущу какую- нибудь деталь, из этого могут сделать неверные выводы. - Вы предпочитаете, чтобы я допрашивал вас в присутствии адвоката? - А я имею и а это право? - Если вы сами считаете себя личностью, вызывающей подозрения. - А вы? Как вы считаете? - Для нас вы пока муж женщины, погибшей насильственной смертью, человек, потрясенный всем этим и укравший у меня бумажник, потом вернувший его. Человек умный, но не очень стойкий... - Если бы вы провели две такие ночи, как я... - Не торопитесь. К этому мы еще придем. Итак, вы часто меняли работу? - Только, чтобы заработать на жизнь, пока сделаю карьеру. - О какой карьере вы мечтали? Парень оглядел Мегрэ долгим взглядом, словно хотел понять, не звучит ли в голосе комиссара насмешка. - Хочу писать, но еще не решил - романы или киносценарии. Если киносценарии, тогда, может быть, займусь и режиссурой. Неплохо весь фильм делать самому. - Вы бываете в среде кинематографистов? - Да, "У старого виноградаря" можно встретить начинающих, как и я. Но и такой продюсер, как Карю, бывает там нередко и не гнушается отужинать вместе снами. - Кто этот мсье Карю? - Я уже сказал вам - продюсер. Он живет в отеле "Рафаэль", а контора его на улице Бассано, около Елисейских полей. - Он финансировал фильмы? - Да, три или четыре. Вместе с немцами и итальянцами. Он много путешествует. - Сколько ему лет? - Лет сорок. - Женат? - Живет с одной молодой женщиной, Норой, манекенщицей в прошлом. - Он знал вашу жену? - Разумеется. В этой среде все друг друга знают. - У мсье Карю много денег? - Во всяком случае, для фильмов он их находит. - А личного состояния у него нет? - Я же сказал: он живет в отеле "Рафаэль", снимает апартаменты... Это стоит дорого... Ночью его можно встретить в лучших клубах. - Это не его вы искали ночью со среды на четверг? Рикен покраснел. - Его, потому что у него всегда пачки купюр в карманах. - Вы должны ему деньги? - Да... - Какую сумму? - Тысячи две. - Он их у вас не требует? - Нет. Едва заметная перемена произошла в Рикене, и Мегрэ стал приглядываться к нему внимательней. Однако следовало быть осторожным, потому что собеседник мог в любую минуту уйти в свою скорлупу, замкнуться. ГЛАВА ТРЕТЬЯ Мегрэ поднялся, Рикен с беспокойством посмотрел на него. Казалось, все время он ждал подвоха. Комиссар постоял у открытого окна, словно хотел окунуться в реальный мир, глядя на прохожих, на машины, мчавшиеся через мост Сен-Мишель, на буксир с белым трефовым знаком на трубе, и вышел. - Я сейчас вернусь, - сказал он. В кабинете инспекторов он вызвал по телефону судебно-медицинский институт. - Это Мегрэ. Посмотрите, пожалуйста, закончил ли доктор Делапланк вскрытие. Ждать пришлось довольно долго, пока в трубке послышался голос судебного медика. - Вы напомнили о деле вовремя, господин комиссар. Я как раз собирался звонить вам. Насколько я могу судить, выстрел произведен на расстоянии метра-полутора. Стреляли сбоку. Женщина стояла. Перед тем как упасть на ковер, она, вероятно, отступила на шаг или два назад. Лаборатория это подтвердит. Не так давно эта женщина была беременна, и на четвертом месяце ей довольно грубым способом сделали аборт. Она много курила, но здоровье у нее было крепкое. - Вы подождете минутку у телефона? Мегрэ вернулся в свой кабинет. - Скажите, Рикен, вы ужинали вместе с женой в среду вечером? - спросил он. - Да, около половины девятого. "У старого виноградаря". - Вы помните, что она ела? - Я не был голоден и взял только ассорти из холодного мяса. Софи сначала заказала рыбный суп, который ей порекомендовала Роза, потом бифштекс. - На десерт? - Мы распили графинчик божоле. Я еще заказал кофе, Софи от кофе отказалась. Мегрэ снова вышел в соседнюю комнату и сообщил меню Делаплаику. - Если она ужинала около половины девятого, то смерть, скорее всего, наступила около одиннадцати. - Кстати, вы сделали тест на парафине? - Да, я об этом позаботился. Проникновения порошинок в кожу рук не установлено. Вы получите мой рапорт завтра утром. Мегрэ вернулся к себе в кабинет и аккуратно разложил по размеру пять или шесть трубок, которые всегда лежали у него на столе. - У меня есть к вам еще вопросы, Рикен, но я не знаю, задавать ли вам их сегодня. Я чувствую, вы на пределе. - Хорошо бы разом со всем этим покончить. - Как хотите. Итак, если я вас правильно понял, у вас еще не было постоянной работы и регулярного заработка. - Полагаю, что таких, как я, - десятки тысяч. - Кому вы еще задолжали? - Всем торговцам. Некоторые не хотели больше отпускать нам в кредит. Пятьсот франков я должен Маки. - Кто это? - Один скульптор. Он абстракционист, но иногда, чтобы немного заработать, лепит на заказ бюсты. Недели две назад он получил четыре или пять тысяч франков и пригласил нас пообедать. На десерт я попросил у него немного денег... - Вы надеялись вернуть долги? - Я был уверен, что в один прекрасный день заработаю кучу денег. Большинство режиссеров и известных писателей начинали так же, как я. - Коснемся другой темы. Вы ревновали? - Кого? - Жену, конечно. Полагаю, некоторым из ваших товарищей приходило в голову за ней приударить? Рикен, смутившись, замолчал и пожал плечами. - Думаю, вы не поймете меня: ведь вы человек другого поколения. Мы, молодые, не обращаем особого внимания на такие вещи... - Вы хотите сказать, что давали жене свободу в отношениях с другими мужчинами? - На такой вопрос мне трудно ответить. - А вы все-таки попробуйте. - Она, например, обнаженная позировала Маки. - И между ними ничего не было? - Я не спрашивал. - Ас мсье Карю? - У Карю столько девочек, сколько он пожелает. Кому не хочется сниматься в кино? - И он этим пользуется? - Полагаю - да. - Ваша жена не пробовала сниматься в кино? - Три месяца назад она получила маленькую роль, всего несколько фраз. - Вы мне говорили, что у Карю есть любовница. - Да, Нора... - А она ревнива? - Нора умна, честолюбива. Ей плевать на кино. Она хочет одного - стать мадам Карю и иметь много денег. - Она была в хороших отношениях с вашей женой? - Как и с другими. А вы собираетесь допросить всех, у кого я бывал? - Возможно. Кто-то же убил вашу жену. Вы уверяете меня, что это не вы, и, пока не будет доказано обратное, я склонен вам верить. В среду вечером, как только вы ушли, к вам в квартиру пришел неизвестный человек. Ключа у него не было, следовательно, есть основания предполагать, что ваша жена сама впустила его в квартиру. Мегрэ смотрел на молодого человека пристальным взглядом. - Кто из ваших друзей знал о существовании пистолета? - Почти все. - Случалось вам носить его с собой? - Нет, но когда я был при деньгах, товарищи собирались у меня. Я покупал колбасу, семгу, разные холодные закуски, каждый приносил бутылку вина или виски... - В котором часу заканчивались эти пирушки? - Поздно ночью. Пили много. Кто-нибудь из гостей оставался до утра. Иногда, хвастовства ради, я вертел в руках пистолет. - Он был заряжен? Рикен ответил не сразу. В эту минуту трудно было не подозревать его. - Не знаю. - Послушайте, Рикен, вы рассказали о вечеринках, на которых все так или иначе напивались. Вы, хвастовства ради, вертели в руках пистолет и теперь говорите, будто не знали, заряжен ли он был. Вы же могли, сами того не желая, убить любого из друзей. Ведь вы утверждали только сейчас, что не умеете обращаться с оружием. - Но когда человек пьян... - А вы часто бывали пьяны? - Довольно часто. Ну, не настолько, конечно, чтобы не отдавать себе отчета в том, что делаю. - Куда вы прятали пистолет? - Я его не прятал. Он лежал в верхнем ящике комода вместе со всяким барахлом. - Выходит, любой из ваших гостей мог взять оружие и воспользоваться им? - Да. - Вы кого-нибудь подозреваете? Снова растерянный взгляд. - Нет... - Никто - вы так считаете - не был влюблен в вашу жену? - Кроме меня, никто. - Влюблены, но не ревновали? "Почему он язвительно произнес эти слова?" - Я же вам объяснял. - Карю? - О нем я вам говорил. - Маки? - Внешность у него грубая, но в действительности он робок, как теленок, и боится женщин. - Расскажите мне о тех, у кого вы бывали, с кем встречались "У старого виноградаря", кто засиживался у вас допоздна, когда вы получали гонорары. - Прежде всего Жер'ар Драмен, первый ассистент режиссера. Я был третьим ассистентом и работал с ним тогда над фильмом. - Он женат? - В настоящее время - нет. Они часто практикуют такое: поживут несколько месяцев врозь и снова съезжаются. - Где он живет? Как правило, в каком-нибудь отеле. Он всегда гордится тем, что все его имущество умещается в одном чемодане. - Ты записываешь, Жанвье? - Стараюсь не упустить ни слова, шеф. - Еще кто, Рикен? - Фотограф Жак Юге, который живет в том же доме, что и я, только в центральном корпусе. - Сколько ему лет? - Тридцать. - Женат? - Дважды был женат и дважды разводился. У него ребенок от первой жены и двое - от второй. Вторая жена живет на одном с ним этаже. - А сейчас он один? - Нет, с Жослин. Очень симпатичная женщина. Она на седьмом месяце беременности. - Значит, три жены. А с двумя первыми он общается? - Да, они все хорошо ладят. - Продолжайте список ваших друзей, завсегдатаев "У старого виноградаря". - Они меняются, я вам уже говорил... Есть еще Пьер Лушар. Ему больше сорока, он владеет антикварной лавкой на улице Севр. - Что у вас общего? - Сам не знаю... Мы встречаемся "У старого виноградаря". Он повсюду ходит за нами, говорит немного, но счастлив, когда бывает в нашей компании. , - Ему вы тоже должны деньги? - Немного. Триста пятьдесят франков. Зазвонил телефон. Мегрэ снял трубку. - Алло, шеф! С вами хочет говорить Лапуэнт. Переключить на ваш кабинет? - Нет... я сейчас приду. Он снова вышел в кабинет инспекторов. - Вы просили позвонить, когда закончим, шеф. Мы с Лурти допросили всех соседей, которые могли что-нибудь слышать, в основном - женщин, потому что большинство мужчин еще не вернулись с работы. Выстрела никто не слышал. К шуму по ночам в квартире Рикенов все привыкли. Многие жильцы жаловались консьержке и собирались писать владельцу дома. Однажды, около двух часов ночи, какая-то старуха, страдавшая зубной болью, стояла у окна и видела, как из их квартиры выбежала во двор обнаженная женщина, а за ней - мужчина. Другие соседи тоже утверждают, что в квартире у Рикенов происходили оргии. - Софи принимала гостей в отсутствие мужа? - Понимаете, шеф, женщины, которых я допрашивал, не давали точных показаний. Чаще всего я слышал, что Рикены - дикие, невоспитанные люди, без малейшего понятия о морали и хозяин собирался их выселить. - Оставайтесь ты и Лурти в квартире до моего прихода. Мегрэ вернулся в кабинет, где его молча ждали Жанвье и Рикен. - Слушайте меня внимательно, Рикен, - сказал комиссар. - При существующем положении дел я не хотел бы вас арестовывать. С другой стороны, полагаю, вам не очень по душе ночевать сегодня на улице Сен- Шарль. - Я просто не смог бы. - У вас нет денег, но я не хочу, чтобы вы бродили снова по Парижу в поисках друга, у которого можно взять взаймы. - Как вы собираетесь со мной поступить? - Инспектор Жанвье сейчас отведет вас в скромный отель на острове Сен-Луи. Вы можете попросить, чтобы вам принесли в номер еду. По дороге зайдите в какую-нибудь лавку и купите себе мыло, бритву и зубную щетку. Комиссар выразительно взглянул на Жанвье. - Желательно, чтобы вы никуда не выходили. Впрочем, предупреждаю вас: если выйдете... - За мной будет хвост. Я понял... Я невиновен... - Вы это уже говорили. - Вы мне не верите? - Это не входит в мои профессиональные обязанности. Доброй ночи. Оставшись один, Мегрэ несколько минут ходил по кабинету, иногда останавливаясь у окна. Потом снял трубку и предупредил жену, что не вернется и к ужину. Четверть часа спустя он уже был в метро и вышел на станцию Бир- Акем. Дверь ему открыл Лапуэнт. Запах формалина еще не выветрился. Лурти, сидя в единственном кресле, курил сигару. - Хотите присесть, шеф? - Спасибо. Ничего нового не обнаружили? - Фотографии... Вот Рикены вместе на пляже. А это - у своей машины. Софи была недурна собой. Выражение лица - капризное, как это принято у современных девушек. На улице ее было бы не отличить от тысячи сверстниц, которые одевались и вели себя на один лад. - Нашли вино, алкоголь? - Остатки виски на дне бутылки. Простой старый шкаф, такой же сундук и стулья, но белая матовая краска, контрастировавшая с черным тюлем и красными стенами, придавала им оригинальность. Мегрэ, не сняв шляпы, с трубкой во рту открывал двери, ящики. Одежды мало. Всего три ярких недорогих платья, несколько пар брюк, свитера с высоким воротом. - Рядом с ванной - кухонька, размером не больше стенного шкафа, с газовой плиткой и маленьким холодильником, а в нем бутылка минеральной воды, немного масла, три яйца и котлета в соусе. Ни одежда, ни кухня, ни ванная, где было разбросано белье, не отличались чистотой. - Никто не звонил? - При нас никто. Сообщение об убийстве, вероятно, уже появилось в газетах или появится с минуты на минуту. - Лурти, пойди перехвати чего-нибудь, потом возвращайся и устраивайся поудобнее. Тебе понятно, старина? - Понятно, шеф. Мне можно тут вздремнуть? Мегрэ и Лапуэнт пошли пешком к ресторану "У старого виноградаря". - Вы его арестовали? - спросил Лапуэнт. - Нет. Торранс отвел его в отель "Аист" на острове Сен-Луи. Не впервые они помещали туда человека, которого не хотели выпускать из виду. - Вы думаете, что он - убийца? - Он слишком умен и одновременно слишком глуп, чтобы на это пойти. С другой стороны... Мегрэ не находил нужных слов. Редко бывало, чтобы комиссар испытывал к кому-нибудь такой интерес, как к этому Рикену. На первый взгляд, это был молодой честолюбец, каких в Париже немало. Несбывшиеся мечты о будущем? Но ведь ему только двадцать пять. Многие знаменитости в его возрасте еще прозябали в нищете. - Будь я его отцом... Что бы он сделал с таким сыном, как Фрэнсис Рикен? Попытался бы обуздать его, направить на путь истинный? Мегрэ понимал, что ему следовало пойти повидать отца Рикена на Монмартре, если только тот, прочитав об убийстве в газетах, сам не явится на набережную Орфевр. Лапуэнту, который молча шел рядом с комиссаром, не больше двадцати пяти. Мегрэ мысленно сравнивал этих двух молодых людей. Незаметно они подошли к ресторану. Время аперитива, а тем более ужина, еще не наступило, и поэтому в зале были только двое. По одну сторону стойки, взобравшись на высокий табурет, сидела женщина и тянула через соломинку желтый напиток, по другую сидел хозяин и читал газету. Лампочки, излучавшие розовый свет, бар для бокалов и рюмок, крепившийся винтами, массивные столы, покрытые клетчатыми скатертями, стены, на две трети облицованные темным деревом. Войдя первым и увидев человека с газетой, Мегрэ нахмурил брови, словно пытаясь что-то вспомнить. Хозяин тоже поднял голову, но ему достаточно было мгновения, чтобы узнать комиссара. - Вот так совпадение! - заметил он, комкая свежую газету. - А я как раз сейчас читал, что вам поручено расследование... - И, повернувшись к девице, сказал: - Фернанда, могу тебе представить комиссара Мегрэ. Садитесь, господин комиссар. Что вам предложить? - А я и не знал, что вы стали хозяином ресторана, - Когда начинаешь стареть... И правда, Боб Мандий был примерно ровесником Мегрэ. Когда-то его имя было весьма популярным. Почти каждый месяц он выкидывал какой- нибудь трюк - то прыгал с парашютом на самую середину площади Согласия и приземлялся в нескольких метрах от обелиска, то на ходу пересаживался с мчавшейся галопом лошади в гоночный автомобиль. После тщетных попыток стать актером он сделался одним из знаменитейших каскадеров в кино. Трудно сосчитать, сколько раз он становился жертвой несчастных случаев. Все его тело, вероятно, покрыто шрамами. Он сохранил прежнее изящество, элегантность. Правда, в его манерах чувствовалось некоторое напряжение, из-за которого движения казались слегка неестественными, как у автомата. Лицо же было даже чересчур гладким, со слишком правильными чертами, что, конечно, свидетельствовало о перенесенной пластической операции. - Виски? - Пиво, - И вам тоже, молодой человек? Лапуэнту явно не понравилось, что его так назвали. - Видите ли, господин Мегрэ, я остепенился. Страховые компании считают, что я уже слишком стар, чтобы идти на риск, и в кино я вдруг перестал быть нужным. Ну вот, я женился на Розе и стал хозяином этого ресторанчика. Видите мои волосы? Помните фотографию - после того как пропеллер вертолета снял мне кожу с головы вместе с волосами и голова стала гладкой, как колено? А это, конечно, парик. И он галантно помахал им в знак приветствия, как шляпой. - Вы знали Розу? Она долгое время пела в "Трианон-Лирик". Роза Дельваль, как ее тогда называли. Ее настоящее имя Роза Ватан, но это слишком буднично для афиши. Итак, что вы хотите от меня услышать? Мегрэ посмотрел на девицу, названную Фернандой. - Не обращайте на нее внимания. Это пустое место. Через два часа она будет в стельку пьяна и не сможет сделать ни шагу. Тогда я запихну ее в такси. - Вы, конечно, знаете Рикена. - Конечно... За ваше здоровье. Я пью только воду, простите. Рикен ужинает здесь раз или два в неделю. - С женой? - Конечно, с Софи. Редко увидишь Рикена без Софи. - Когда они были здесь в последний раз? - Минутку... Какой сегодня день? Пятница. Они были здесь в среду вечером. - С приятелями? - В этот вечер не было никого из их компании. Если не ошибаюсь, кроме Маки. Мне кажется, что Маки ужинал тогда в своем углу. - Они сели вместе с ним? - Нет. Фрэнсис приоткрыл дверь и спросил у меня, видел ли я Карю, а я ответил, что не видел его два или три дня. - В котором часу они ушли? - Да они вообще не заходили. Должно быть, ужинали в другом месте. А где сейчас Фрэнсис? Надеюсь, вы его не засадили в тюрьму? - Почему вы об этом спрашиваете? - Я только что прочитал в газете, что жена его убита выстрелом из пистолета, а он сбежал. Мегрэ улыбнулся. Полицейские плохо информировали репортеров. - Кто вам рассказал о моем ресторане? - Рикен. - Значит, он не сбежал? - Нет. - Арестован? - Тоже нет. Вы полагаете, что он мог убить Софи? - Он никого не способен убить, кроме себя. - Почему вы так думаете? - Бывают минуты, когда он теряет веру в собственные силы и начинает себя презирать. Тогда он напивается. После нескольких рюмок он впадает в полное отчаяние, уверяет, что он неудачник и делает несчастной жену. - Вам он платит регулярно? - Что вы, у него довольно длинный список долгов. Если бы я слушал Розу, то давно отказал бы ему в кредите. Роза считает: дело есть дело. - В тот вечер Рикен сюда вернулся? - Да. Я обслуживал один столик и почувствовал, что откуда-то дует. Я обернулся к двери. Дверь приоткрылась, и я увидел Рикена, который искал кого-то глазами. - И нашел? - Нет. - В котором часу это было? - Около одиннадцати. Вы правильно делаете, что хотите это точно выяснить. В тот вечер он пришел и в третий раз, намного позже. Иногда после ужина мы остаемся поболтать с клиентами. Это было после полуночи, в среду. Он снова явился, остался у дверей и знаком подозвал меня. - Он знал клиентов, с" которыми вы сидели? - Нет. Это были давние друзья Розы, люди из театра, и жена присоединилась к нам, даже не сняв передника. Фрэнсис очень боится Розу. Он у меня спросил, приходил ли Карю. Я ответил, что нет. "А Жерар?" - Жерар - это Драмен, один тип, о котором еще будут говорить в. мире кино. Тоже нет, - сказал я. Тогда он пробормотал, что ему необходимо достать две тысячи франков. Я знаком дал понять, что не могу. Несколько ужинов - это еще куда ни шло. Пятьдесят или сотню франков при случае, втайне от Розы, - это я могу. Но две тысячи франков... - Он вам не сказал, зачем ему так срочно понадобились деньги? - Сказал, что его собираются выставить за дверь и распродать все имущество. - Он впервые обратился к вам с подобной просьбой? - Конечно, нет. Роза не так уж неправа, когда говорит, что он любит брать взаймы. Но хочу вам сказать, что он не циник. Просто верит, убежден, что не сегодня-завтра подпишет выгодный договор. Он так стесняется просить, что стыдишься ему отказать. - Он был возбужден? - А вы его вообще-то видели? - Конечно. - Как, по-вашему, он нервный или спокойный? - Комок нервов. - Так вот, я никогда не видел его другим. Иногда даже тяжело на него смотреть. Руки дрожат, лицо передергивается, из-за любого пустяка он лезет в бутылку, становится желчным или хорохорится. И при этом, верьте мне комиссар, это славный малый, и я не удивлюсь, если он чего- нибудь добьется. - А что вы думаете о Софи? - Кажется, о мертвых нельзя говорить плохо, но таких, как Софи, везде навалом... Вы понимаете... И он показал глазами на девицу, сидевшую у стайки и с вожделением глядевшую на бутылку. - Удивляюсь, что он нашел в ней привлекательного. Таких тысячи - размалеванных, но с грязными ногами и стоптанными каблуками. По утрам они слоняются в слишком тесных брюках и едят один салат, чтобы стать натурщицами или кинозвездами. - Она получала какие-нибудь роли? - Конечно, благодаря Вальтеру. - Кто это Вальтер? - Карю, Если сосчитать девиц, которые имели право получить у него какую-нибудь роль... - Что это за человек? - Поужинайте у меня, и вы его, наверное, увидите. Он приходит по вечерам и всегда сидит за одним и тем же столиком, рассчитанным на двоих. Обычно - кто-нибудь пользуется его приглашением. Вы, наверное, знаете эту систему? Продюсер - это человек, который находит деньги, сначала - чтобы приступить к съемкам фильма, потом - чтобы их продолжить - и, наконец, через несколько месяцев или даже лет финансирует их завершение. Карю наполовину англичанин, наполовину турок - довольно странное сочетание... Интересный мужчина, статный, с громким голосом, всегда готовый за всех уплатить. Через пять минут он переходит с вами на "ты". - С Софи он тоже был на "ты"? - Да со всеми женщинами. Он называл их "моя малютка", "моя душенька", "моя красотка", в зависимости от времени дня. - Как вы думаете, он с ней спал? - Меня удивило бы обратное. - Рикен не ревнив? - Я так и думал, что вы до этого дойдете. Тогда уж скажу: тут был не один Карю. Уверен, что и другие не преминули... Так вот... Мы по этому поводу много раз спорили с Розой. Если вы спросите у нее, она станет поносить Рикена, скажет, что он бездельник, умеет придуриваться, жалуется, что его никто не понимает, а в действительности он не кто иной, как маленький паршивый сутенер. Правда, Роза большую часть времени находится в кухне и знает их хуже, чем я. Я пытался ей доказать, что Фрэнсис не знает про Софи... - Вы так думаете? У Боба Мандия были светло-голубые глаза, ясные, как у ребенка. Несмотря на свой возраст и немалый жизненный опыт, он сохранил веселый нрав и детское обаяние. - Быть может, я наивный человек, но я верю в этого парня. И я уверен в том, что он по-настоящему любил Софи. А она могла позволить себе обращаться с ним как угодно. Однажды, хватив лишнего, она цинично заявила, что он - неудачник, олух, бездарь, что она только теряет время с таким ничтожеством, как он. - И он терпел? - Он сидел сгорбившись, и только на лбу у него выступили капли пота. Он даже попытался улыбнуться и сказал: - Пойдем, Софи. Тебе нужно отоспаться, ты устала. В глубине зала открылась дверь, и оттуда, вытирая руки о широкий передник, вышла маленькая, очень толстая женщина. - Кого я вижу! Комиссар! И пока Мегрэ раздумывал, откуда он мог ее знать - ведь он никогда прежде не бывал в "Трианон-Лирик",- она напомнила: - Это было двадцать два года назад в вашем кабинете... Вы арестовали тогда типа, который украл в театральной уборной мои драгоценности. С тех пор я располнела... Как раз на эти драгоценности я и купила этот ресторан... Верно, Боб? Но что вас сюда привело? Боб пояснил, указывая на газету: - Софи умерла. - Наша маленькая мадам Рикен? - Да. - Попали в аварию? Держу пари, что он сам вел машину. - Ее убили. - Что он плетет, господин Мегрэ? - Он говорит правду. - Когда это случилось? - В среду вечером. - Да они же здесь ужинали. Лицо Розы утратило благодушие и свойственную ей сердечность. - Что же ты ему наговорил? - обратилась она к мужу. - Ответил лишь на его вопросы. - Бьюсь об заклад, что ты ее поносил. Послушайте, господин комиссар, Боб неплохой парень, и мы с ним хорошая пара. Но там, где дело касается женщин, не стоит его слушать. По его мнению, все они потаскухи, а мужчины - их жертвы. Например, эта бедная девочка. Посмотри на меня, Боб! Кто был прав? Ведь ока пострадала, а не он. Роза замолчала и с вызывающим видом смотрела на них. - Налейте еще, Боб! - пробормотала Фернанда усталым голосом. И тот, чтобы скорее от нее отделаться, налил ей двойную порцию. - Вы ее очень любили, мадам? - Что вам сказать? Она воспитывалась в провинции, в Конкярно, где у ее отца часовой магазинчик. Уверена, что ее мать каждое утро ходит к мессе. Софи, приехав в Париж, попала в компанию типов, которые мнят из себя гениев только потому, что имеют отношение к кино! и телевидению. Я работала в театре, а это значительно! труднее. Я пела весь репертуар, но ничего из себя не строила. А эти молодые кретины... - Кого вы имеете в виду? - В первую очередь, конечно, Рикена, потому что он считает себя умнее всех. Когда ему удается напечатать статью в каком-нибудь журнальчике, который читают сотни две дураков, ему кажется, что он сразу же совершит переворот в кино. Он стал заботиться о девочке. Они даже поженились. Не знаю, что бы они ели, если бы их не приглашали на обед или ужин друзья или если бы мой дуралей не кормил их в кредит. Сколько он тебе должен, Боб? - Неважно. - Вы видите... А я должна гробить себя на кухне... Она ворчала, чтобы отвести душу, но это не мешало ей смотреть на мужа с нежностью. - Она была любовницей Карю? - На что она ему! С него достаточно Норы. - Это его жена? - Нет. Он бы на ней женился, да у него в Лондоне уже есть жена, которая и слышать не хочет о разводе. - Как Нора выглядит? - Вы ее не видели? Вот уж кого я не стала бы защищать... Не подумайте, что у меня против нее предубеждение, но не понимаю, что находят в ней мужчины. Ей лет тридцать, но если смыть с нее краску, можно смело дать и сорок. Она худая. Такая худая, что можно все ребра пересчитать. Под глазами черные и зеленые тени - чтобы придать лицу таинственность, но от этого она становится похожей на колдунью. - Она снимается в кино? - За кого вы ее принимаете? Она предоставляет заниматься этим никчемным делом девчонкам. Ее мечта - выйти замуж за крупного международного продюсера, стать мадам продюсершей. - Ты преувеличиваешь, - вздохнул Боб. - Ну уж не так, как ты. - Нора умная, культурная, намного культурнее Карю, и без нее он бы так не преуспел. Время от времени Мегрэ поворачивался к Лапуэнту, который молча, не двигаясь, сидел у стойки, наверное, пораженный тем, что услышал, и атмосферой, царившей "У старого виноградаря". - Вы останетесь на ужин, комиссар? Я бы мог время от времени подходить к вам перекинуться словечком. Сегодня суп из ракушек. Роза не забывает, что родилась в Ля Рошели, где ее мать торговала рыбой. У нее есть хорошие рецепты... Вы когда-нибудь ели рыбу по-фурасски? - Угри и камбалу, - заметил Мегрэ. - Вы часто бывали в тех местах? - В Ля Рошели - бывал часто. - Сейчас поставлю варить. - Охотно попробую. Когда она ушла, Мегрэ обратился к Бобу: - У вас с женой не совпадают мнения о людях. Если ее послушать, то Рикена надо немедленно упечь в тюрьму. - Думаю, вы ошиблись бы. - Вы подозреваете кого-нибудь? - Нет... Где в это время был Рикен? - Он уверяет, что бегал по Парижу в поисках Карю или кого-нибудь другого, кто мог бы дать ему взаймы... Погодите... Он говорил о каком- то клубе. - Наверное, о клубе "Зеро". Карю туда частенько заходит. Другие мои клиенты тоже. Это один из самых модных клубов. Мода меняется каждые два-три года. Не впервые Рикен нуждался в деньгах и не впервые бегал повсюду, чтобы достать несколько тысяч франков. - Карю он нигде не нашел. - Он заходил к нему в отель? - Полагаю, что да. - Значит, он был в клубе "Ангэн". Нора большая любительница рулетки. В прошлом году в Канне он оставил ее одну в казино, а когда вернулся, обнаружил, что она успела заложить свои драгоценности. Еще пива? А может, портвейна? Предпочитаю пиво. А ты, Лапуэнт? - Мне бы портвейна, - пробормотал тот краснея. - Можно позвонить? - Телефон в глубине зала, налево. Сейчас дам вам жетоны. Он взял из кассы пригоршню жетонов и, не считая, протянул Мегрэ. Мегрэ подошел к телефону и набрал номер. - Кабинет инспекторов? Кто у телефона? Торранс? Ничего нового? Он по-прежнему в "Аисте"? Спит? Ты теперь сменишь Жанвье. Ладно, старина, спокойной ночи.