тайна раскрыта. Говорю вам, это в своем роде перл создания. Если б у меня было тридцать миллионов, я с удовольствием сводил бы ее позавтракать. А что не слава богу у Грегори Джетта? - Понятия не имею. Сейчас попробуем выяснить. С этими словами Вульф рывком распахнул дверь, и мы вышли в коридор. Когда шеф обходил вокруг обтянутого красной кожей кресла, Джетт заговорил: - Я предупреждал вас, что у меня срочное дело. Вы со мной обходитесь просто по-свински! - Ну-ну, полегче, - проворчал Вульф, устраивая свои телеса на любимом кресле. После этого он повернулся, чтобы оказаться лицом к посетителю, и сказал ему: - Если кто-то из нас сейчас в трудном положении, сэр, то это не я, а вы. Разве я - подозреваемый в убийстве? - Вы тоже замешаны в это дело. - Он перевел глаза на меня и, нацелившись на меня своими глубоко посаженными глазами, спросил: - Ваше имя Гудвин? Арчи Гудвин? Я подтвердил сей факт. - Прошлой ночью вы передали полиции заявление о вашей беседе с Бертой Аарон, а копию его вручили Ламонту Отису, старшему компаньону нашей фирмы. - В самом деле? - вежливо осведомился я. - Знаете, я здесь на службе - делаю лишь то, что мне поручит мистер Вульф. Так что с вопросами обращайтесь к нему. - Я не спрашиваю. Я утверждаю. - И он повернулся к шефу: - Хочу знать, что было в том заявлении. Мистер Отис - старик, у него слабое сердце. Когда до него дошла весть о смерти его секретарши, он испытал самый настоящий шок. А она ведь была убита здесь, в вашем офисе, при подозрительных обстоятельствах. Неужели ни вы, ни мистер Гудвин не видели, в каком он состоянии? Не видели, что перед вами дряхлый старик? Не понимали, что показывать ему эту бумагу было безответственно, просто преступно?! Как его компаньон я хочу знать, что в этой бумаге? Вульф откинулся на спинку кресла и чуть наклонил вперед голову. - М-да, нашла коса на камень. Вы явно человек настойчивый, меня тоже голыми руками не возьмешь. Предположим, я заявлю, что никакого заявления не существует. Что вы на это скажете? - Чушь. Я знаю, что оно существует. - Ага! Вот и улика, - Вульф загнул палец - Все это очень глупо с вашей стороны. Кто-то сказал вам, что заявление существует. Иначе вы не пришли бы сюда и не стали приставать ко мне с ножом к горлу. Кто вам это сказал и когда? - Один человек, которому я полностью доверяю. - Сам мистер Отис? - Нет. - Тогда кто же? Джетт закусил нижнюю губу. Покусав ее немного, он принялся за верхнюю. Зубы у него были ровные и белые - Наверное, вы тоже в шоке, - сказал Вульф, - если думаете, что, обращаясь ко мне с подобным требованием, не раскрываете свой источник информации. Это ведь Энн Пэйдж, верно? - Я могу подтвердить это лишь конфиденциально. - Тогда не надо подтверждать вообще. Я буду рассматривать эту информацию как полученные в ходе расследования данные и сохраню свободу действий. Зачем мне принимать это как конфиденциальное сообщение, сделанное с условием хранить тайну? Кстати, я все еще утверждаю, что подобного заявления не существует. - Черт возьми! - вскричал Джетт, грохнув кулаком по ручке кресла. - Да она же была здесь с Отисом! Видела, как Гудвин давал ему эту бумагу и как он ее читал! Вульф кивнул: - Так-то лучше. Когда мисс Пэйдж сообщила вам об этом? Утром? - Нет, ночью. Она мне позвонила. - В котором часу? - В полночь или чуть позже. - Она ушла отсюда с мистером Отисом? - Вы же прекрасно знаете, что нет. Она выбралась через окно. - И сразу позвонила вам, - Вульф сел прямо. - Если вы собираетесь мне довериться, поделитесь со мной информацией. Тогда я решу, говорить вам, о чем то заявление, или не говорить. Причина вашей настойчивости заключается вовсе не в том, о чем вы говорили или на что намекали, - это не забота о мистере Отисе. Вы должны объяснить не только то, почему вы интересуетесь этим делом, но и причину того, что мисс Пэйдж сбежала от нас через окно. Вы... - Она не сбежала! Гудвин ее запер! - Ну, она ведь могла попросить нас выпустить ее. Вы сказали, что у вас важное и срочное дело. Так вот, почему оно срочное и для кого важное? Вы испытываете мое терпение. С вашим отточенным умом правоведа вы не можете не знать, что мне нужны факты. Джетт перевел взгляд на меня. Я сжал челюсти и придал своей физиономии неприступное выражение, дабы продемонстрировать, что хотя я и не соловей, баснями кормить меня тоже не следует. - Ну ладно, - проговорил наконец наш гость, снова повернувшись к шефу, - я вам доверяюсь. Похоже, у меня нет другого выхода. Когда Отис попросил мисс Пэйдж выйти, она заподозрила, что мисс Аарон что-то сказала Гудвину про меня. Она решила... - Почему именно про вас? Об этом никто и не заикался. - Потому что он сказал ей. "В этом я положиться на вас не могу". Она решила, что он знает: на нее нельзя полагаться в том, что имеет отношение ко мне. И это действительно так. Вернее, я надеюсь, что это так. Мы с Энн обручены и собираемся пожениться. Помолвку мы не оглашали, но наши отношения - не тайна для наших сослуживцев мы ничего не скрывали. Вдобавок Энн было известно, что мисс Аарон знала или, по крайней мере, подозревала об этом... гм... эпизоде, в котором я был действующим лицом. Об эпизоде, к которому мистер Отис отнесся крайне неодобрительно. Вы сказали, что я должен объяснить мой интерес к этому делу и причину того, что Энн выбралась отсюда через окно. По-моему, я все объяснил. - Что это был за эпизод? Джетт покачал головой: - Этого я вам не скажу даже конфиденциально. - Какой он носил характер? - Ну, это мое личное дело. - Затрагивал ли он интересы вашей фирмы или ваших компаньонов? - Никоим образом. Я же говорю, это было мое личное дело. - Повлиял ли он на вашу профессиональную репутацию и не повредил ли вашему доброму имени? - Ни то ни другое. - Была ли в нем замешана женщина? - Да. - Ее имя? Джетт покачал головой: - Я все-таки джентльмен, мистер Вульф. - Это была миссис Мертон Соррел? Наш гость открыл рот и секунды три так с открытым ртом и просидел. Потом наконец заговорил. - Так оно и есть. Энни была права. Я хочу... я требую, чтобы вы... - Пока еще рано, сэр. Может, позже я и покажу вам эту бумагу, а может, и нет. Вы утверждаете, что эпизод с миссис Соррел не затрагивает интересы фирмы и вашу профессиональную репутацию? - Утверждаю. Это было сугубо личное дело. Да и заняло оно несколько минут. - Когда это было? - Примерно год назад. - А когда вы виделись с нею в последний раз? - Примерно месяц назад, на вечеринке. Я с ней не говорил. - Когда вы в последний раз разговаривали с нею tete-a-tete*? * Наедине (франц.). - С тех пор и не разговаривал - уже почти год. - Но вас все еще серьезно беспокоит то, что мистер Отис знает об этом эпизоде, так ведь? - Еще бы! Мистер Соррел - наш клиент, а жена его выступает против него. Это очень важный судебный процесс. Мистер Отис, должно быть, подозревает, что эпизод этот не случаен. Он не говорил мне об этом самом заявлении, и я не могу обсуждать с ним этот вопрос, поскольку он велел мисс Пэйдж никому не говорить о том, что она слышала, а она уже сообщила мне это втайне от него. Я хочу видеть это заявление! У меня есть на это моральное право! - Да полно вам кипятиться! - Вульф удобно устроил локти на подлокотниках своего кресла и сложил ладони вместе, уперев их друг в друга кончиками пальцев. - Могу вас успокоить: в заявлении не содержится ничего, кроме описания этого самого эпизода. На самом деле ничего - ни единого намека на что-то другое. Так что можете не волноваться - ничего там больше... Тут раздался звонок в дверь. 5 Все-таки я их перехитрил. Бросив взгляд на них сквозь прозрачную с моей стороны стеклянную панель, я сразу понял, кто они такие, но перепутал, кто есть кто. Мне казалось, что широкоплечий здоровяк в темно-синем пальто фасона "честерфилд"* и того же цвета фетровой шляпе - это пятидесятилетний Эдей, а худенький невысокий субъект в коричневом пальто с поясом - более молодой Хейдекер, которому было сорок семь Но вот я открыл дверь - и "честерфилд" заявил, что они хотят видеть Ниро Вульфа, а после того как я попросил гостей представиться назвался Майлзом Хейдекером, а спутника своего представил как Фрэнка Эдея. Затем он начал было объяснять, по какому делу они пришли, но я перебил его: * Длинное пальто в талию - Знаю, знаю, проходите. Отдав дань уважения возрасту, я помог Эдею освободиться от пальто и повесил его на вешалку, а Хейдекеру предоставил управляться со своим "честерфилдом" самостоятельно. Теперь мне надо было попасть в кабинет. Если б я прошел туда через дверь, соединяющую его с гостиной, эти двое услышали бы голос Джетта. В таком случае как бы он мог довериться предусмотрительности Вульфа, если я сам проявил бы такую неосмотрительность! Так что я пошел в обход, через коридор. Войдя в кабинет, я направился к письменному столу, взял блокнот, вырвал из него листок и написал на нем. "Эдей и Хейдекер", после чего вручил этот листок шефу. Тот взглянул на меня, затем на Джетта и сказал: - Мы зашли в тупик. Вы отказываетесь отвечать на мои вопросы, пока я не ознакомлю вас с текстом заявления, я же делать этого не хочу. Сейчас ко мне пришли мистер Эдей и мистер Хейдекер. Вы останетесь или уйдете? - Эдей? - Джетт привстал - Хейдекер? Здесь? - Да, сэр. Они пришли неожиданно, без приглашения. Если хотите, я дам вам возможность уйти отсюда незамеченным. Джетт явно хотел лишь одного: увидеть заявление. Ни уходить, ни оставаться он не желал. Когда стало ясно, что он не может решить, что делать, Вульф принял это решение за него. Он кивнул мне, я отпер дверь в соседнюю комнату и пригласил посетителей в кабинет. После этого я отошел в сторону, чтобы понаблюдать, насколько они будут удивлены присутствием Джетта, как будут представляться Вульфу, что отразится в их глазах. Я никогда не отвергал мысль о том, что, если вы находитесь в комнате с тремя людьми, один из которых совершил убийство, особенно если оно произошло в этой самой комнате всего восемнадцать часов назад, тщательное наблюдение может принести некоторую пользу. Знаю по опыту, что теоретически моя идея не многого стоит, - вероятность ошибки не меньшая, чем вероятность прямого попадания, но я всегда считал, что в этой идее что-то есть. До сих пор так считаю. Она так втемяшилась мне в голову, что я даже не пошел к своему письменному столу, пока Джетт не откинулся на спинку обтянутого красной кожей кресла, а его компаньоны не заняли два желтых кресла напротив Вульфа. Хейдекер, широкоплечий здоровяк, заговорил. - Мы пришли, - объявил он, глядя на Джетта, - чтобы получить некоторые разъяснения. Думаю, вы явились сюда с той же целью, Грег. Если, конечно, вы не выудили больше, чем мы, у окружного прокурора. - Да я-то почти ничего не выудил, - ответил Джетт. - Я даже не сумел увидеться с Хоуи, моим бывшим одноклассником. Эти люди в прокуратуре не отвечают на вопросы, а сами их задают. На многие я так и не ответил, да они и не должны были их задавать - насчет наших судебных дел и клиентов. Конечно, я ответил на более или менее уместные вопросы о моих отношениях с Бертой Аарон, о том, где я был и что делал вчера днем. И о том, где были и что делали остальные. В особенности о том, не говорил ли кто-нибудь длительное время с Бертой и не ушел ли кто-нибудь из конторы вместе с нею или вслед за ней. Они явно думают, что ее убил кто-то из наших сотрудников. Правда, почему они так в этом уверены, не говорят. Мне, по крайней мере, не сказали. - Мне тоже, - сказал Эдей, маленький худенький человечек, который и должен был, на мой взгляд, говорить таким жидким тенорком. - Да и мне не сказали, - подтвердил Хейдекер. - А что вы узнали от Вульфа? - Почти ничего. Я ведь только недавно сюда пришел, - ответил Джетт и взглянул на моего шефа. Тот прочистил глотку и заговорил: - Полагаю, вы, джентльмены, явились сюда с той же целью, что и мистер Джетт. Он просил поделиться с ним любыми сведениями, которые могли бы пролить свет на это дело, особенно на причину того, что мисс Аарон обратилась ко мне за помощью. Он предполагает, что... Тут его перебил Хейдекер. - Вот-вот, в этом-то и дело. Зачем она сюда приходила? - Будьте любезны, дайте мне договорить. Так вот, мистер Джетт предполагает, исходя из особенностей этого дела, что ее убили потому, что увидели здесь, - чтобы предотвратить разоблачения, которые она собиралась сделать. Это самое правдоподобное объяснение. Окружной прокурор и полицейские, очевидно, не утаили от вас всех подробностей. Говорили они вам, что мисс Аарон так и не удалось повидаться со мной? - Нет, - ответил Эдей, - мне они этого не сказали. - Мне тоже, - отозвался Хейдекер. - Тогда скажу я. Она пришла сюда, не договорившись заранее о встрече. Мистер Гудвин впустил ее. Она передала через него, что просит меня встретиться с нею по одному щекотливому делу. Я в это время был занят наверху, и мистер Гудвин поднялся туда, чтобы сообщить мне о визите этой женщины. Мы стали обсуждать кое какие детали, а когда через некоторое время спустились, здесь лежал ее труп. - Шеф показал рукой на пол перед ногами Хейдекера и уточнил. - Вот здесь. Так что ей не удалось сообщить мне, зачем она пришла, - ведь живой я ее не видел. - Тогда непонятно вот что, - заявил Эдей, пользовавшийся славой "генератора идей". - Если бы она действительно ничего вам не сказала, вы не смогли бы ничего сообщить окружному прокурору и полицейским. Но если они не знают, зачем она сюда приходила, почему же у них такая уверенность, что ее убил кто-то из наших сотрудников? Не исключено, конечно, что они могли получить такую информацию от кого-то еще, но практически просто не успели бы. Беседу со мной они начали в семь утра. И по их вопросам я понял, что они не просто подозревают то, о чем я вам говорил, а уверены, что так оно и есть. - По-моему, они действительно в этом уверены, - подтвердил Хейдекер. - Мистер Гудвин, вы ведь впустили мисс Аарон сюда, - начал этот признанный мастер допроса. - Она пришла сюда? - Да, - ответил я, в последний момент опустив слово "сэр": мы ведь все-таки были не в суде. - Поблизости никого не было? Я имею в виду, на улице. - Нет, конечно, вечером там уже темно - ведь было двадцать минут шестого, а в этот день, пятого января, солнце садится в четыре часа сорок шесть минут, - выпалил я, и подумал "Черт возьми, ловушку он мне ставит, что ли?" - Вы проводили посетительницу в эту комнату? - Да. - А входную дверь случайно не оставили открытой? - Нет. - Вы в этом уверены? - Если у меня что-то входит в привычку, я делаю это автоматически, в том числе закрываю дверь и проверяю, хорошо ли я ее запер. - Автоматизм - вещь опасная, мистер Гудвин. Иногда он нас подводит. Когда вы привели мисс Аарон сюда, вы сели? - Да. - Где именно? - Там, где сижу сейчас. - А она? - Примерно там же, где сидите вы. Кресло тогда стояло на метр ближе ко мне. - Что она вам сказала? - Что хочет посоветоваться с Ниро Вульфом по одному неотложному делу. Хотя нет, это она сказала в дверях. А потом добавила, что дело щекотливое и его надо хранить в тайне. - Она так и сказала - "дело"? - Именно так. - А что-нибудь еще сказала? - Что ее зовут Берта Аарон и работает она личным секретарем мистера Ламонта Отиса, старшего компаньона фирмы "Отис, Эдей, Хейдекер и Джетт" - Еще что-нибудь говорила? Я, разумеется, отдавал себе отчет, что рано или поздно соврать мне придется, и решил, что сейчас самое время. - Нет, больше ничего, - заявил я. - Совсем ничего? - Совсем. - Вы доверенное лицо Ниро Вульфа, его помощник. Он был занят каким-то другим делом. Неужели вы надеетесь убедить меня, что не заставили посетительницу сообщить вам, какого рода у нее дело, прежде чем подняться к мистеру Вульфу? Тут зазвонил телефон. Я ответил Хейдекеру: - Нет, не надеюсь, если вы как следует не вникнете в ситуацию. После этого я повернулся на вращающемся сиденье кресла, поднял трубку и сказал: - Кабинет Ниро Вульфа. У телефона Арчи Гудвин. Донесшийся до меня голос я узнал сразу. - Мистер Гудвин, говорит Рита Соррел. Я решила... - Подождите минутку, не вешайте трубку, - прервал я ее. Прижав ладонь к микрофону я сказал шефу: - Звонит женщина, которой я передал от вас карточку. Та самая, которая назвала меня привлекательным мужчиной. Вульф снял трубку параллельного аппарата и прижал ее к уху Тогда я отнял ладонь и сказал в микрофон: - Все в порядке. Так что же вы решили? - Надумала сказать вам то, что вы выпытывали у меня сегодня утром. Мне пришло в голову, что вы очень умно поступили, не упомянув надписи на карточке, хотя тут-то и была собака зарыта. Не надеялись же вы, что я поверю, будто вы написали все это просто так - чтобы меня удивить. Вы очень умно поступили, слишком умно для меня. Ну, думаю, раз вы и так все знаете, я могу признаться: на прошлой неделе я действительно была с одним человеком в кафе... какой, кстати, это был день? - Понедельник. - Да, верно. И вы хотите знать, кто был этот человек. Так ведь? - Это могло бы нам помочь. - Я очень хочу вам помочь. Вы о-очень обаятельный мужчина. Так вот, того человека звали Грегори Джетт. - Премного благодарен. Раз уж вы хотите нам помочь... Тут она положила трубку. 6 Я сделал тоже самое и повернулся к Вульфу. Тот бросил трубку и воскликнул: - Чертова кукла! - Вот именно, сэр. - Похоже, она ждала, что мы будем долго ее обхаживать. А может, так и надо было действовать? - Может быть, сэр. Или сразу ее застрелить. - Не очень-то приятная альтернатива. - Вульф встал и обратился к посетителям: - Джентльмены, вынужден просить у вас прощения. Арчи, выйдем на минутку. Он первым проследовал в коридор, я - за ним. Повернув налево, он резко толкнул кухонную дверь. Нашему взору предстал Фриц, стоявший у большого стола и резво орудовавший ножом, нарезая огурец. Дверь за нами захлопнулась. Вульф повернулся ко мне лицом. - Та-ак. Ну, ты ее видел, говорил с ней, так что более или менее ее знаешь. Что скажешь? - Придется говорить наугад. Все равно, что монетку подбрасывать. Вы же видели Джетта и говорили с ним. Может, она просто хотела выяснить, знаем ли мы уже, кто был с нею в кафе. Если так, она могла указать нам нужного человека, а могла и специально назвать другого. А может, она просто решила выдать Джетта, не сомневаясь, что он убийца, - либо из абстрактной любви к справедливости, либо в страхе, что Джетт расколется и для нее запахнет жареным. Последнее более правдоподобно. Если же убийца не Джетт, а Эдей или Хейдекер, она просто дурит нам голову - кто знает, вдруг у нее зуб на Джетта после того разговора год назад? Даже если ее уловка не поможет и мы выясним, что виновен Эдей или Хейдекер, - что ж, в конце концов, признание по телефону - это не показание под присягой в суде. Она потом может отказаться от своих слов. Еще она могла бы... - Ладно, хватит. Ты можешь предложить что-нибудь новое? - Нет, сэр. Говорил я вам, она та еще штучка. Шеф то ли хмыкнул, то ли хрюкнул и потянулся за кусочком огурца. Тщательно его прожевав и затем проглотив, он спросил Фрица: - Какой сорт? "Эбенезер"? - Нет, "Элита", - ответил повар. Вульф повернулся ко мне: - В любом случае она вскрыла нарыв. Даже если она просто пытается нам спутать карты, мы не можем позволить игнорировать очевидность того, что она недавно связалась со своим сообщником, кто бы он ни был, или собирается вскоре это сделать. - Если он сам ей не звонил, у нее вряд ли это получилось. Все трое с самого утра сидели у окружного прокурора. Шеф кивнул: - Тогда мы сами все им скажем. Вам придется отречься от своих слов. - Придется так придется. Мы что-нибудь от этого выиграем? - Думаю, что нет. Сперва скажем главное, потом посмотрим, что выйдет. Он открыл дверь, и мы вышли в коридор и услышали доносившийся из кабинета голос - жидкий тенорок Эдея. Но как только мы вошли, воцарилась тишина. Когда я проходил мимо Хейдекера, он вдруг вытянул вперед ногу - надеюсь, не для того, чтобы дать мне подножку, а просто пытаясь расположиться удобнее в кресле. Вульф уселся и заговорил: - Джентльмены, мы с мистером Гудвином решили, что вы заслуживаете доверия, так что будем говорить откровенно. Мне совсем недавно звонила миссис Соррел. То, что она сказала, склонило нас к мнению... - Вы сказали, миссис Соррел?! - перебил его Хейдекер. И он, и Эдей вытаращили глаза. Джетт, похоже таращить глаза не умел. - Да, вы не ослышались, Арчи, продолжайте. Я устремил взгляд на Хейдекера. - Если бы она позвонила на двадцать секунд раньше, - заявил я ему, - мне не пришлось бы отягчать душу враньем. Я действительно настоял на том, чтобы Берта Аарон рассказала мне, зачем сюда пришла. И она рассказала. По ее словам, она случайно увидела одного из вас троих во время тайного свидания с миссис Соррел, возбудившей в суде дело против своего мужа, клиента вашей фирмы. Еще она сказала, что всю неделю это не выходило у нее из головы и в тот самый день, в понедельник, то есть вчера, она около полудня сказала этому человеку, что застала его с миссис Соррел, и попросила объяснить, что это значит. Он ничего объяснить не смог, и она поняла: он предатель. Мистеру Отису она рассказать обо всем этом побоялась, зная, что у него слабое сердце и малейшее волнение может его погубить. Другим двум компаньонам она также ничего не говорила, опасаясь, что они тоже участвуют в сговоре. С этим она и пришла к Ниро Вульфу. Как оказалось, насчет Джетта я ошибался, потому что он тоже вытаращил глаза. Однако ему первому удалось обрести дар речи. - Не может быть! - воскликнул он. - Не верю! - Я тоже, - отозвался Хейдекер. - И я, - пискнул тенорком Эдей. - Вы хотите убедить нас, что мисс Аарон пришла к постороннему человеку с историей, которая могла бы повредить репутации нашей фирмы, если бы вышла наружу? - пустился в риторику Хейдекер. Вульф прореагировал быстро. - Ну вот что, хватит с меня ваших вопросов, мистер Хейдекер. До сих пор я это терпел, но теперь довольно. Мы с вами не в суде. Здесь вопросы буду задавать я. Что же до искренности мистера Гудвина, он написал заявление в полицию, в котором изложил все известные ему факты. Не такой же он осел, чтобы писать о том, чего не было! К тому же... - В полицию?! - взвизгнул Эдей. - О господи! - Совершенно неправдоподобно! - заявил Джетт. Но шеф, не обращая на них никакого внимания, продолжал: - К тому же я дал прочесть мистеру Отису копию этого заявления, когда он приходил ко мне прошлой ночью. Он согласился не разглашать его содержания до завтрашнего утра, если точнее, до десяти утра, чтобы дать мне время спланировать свои действия, основываясь на том совершенно очевидном предположении, что мисс Аарон убил тот, кого она обвинила в предательстве. Кстати, того же мнения придерживается и полиция. Они, очевидно, предпочли утаить содержание этого заявления; я бы сделал то же, если б не изменились обстоятельства. Дело в том, что миссис Соррел назвала имя человека, с которым тогда беседовала. Только что, по телефону. Это один из вас. - Бред какой-то! - завизжал Эдей. - Кошмар! Хейдекер прошипел: - Вы смеете утверждать... Вульф положил пухлую свою ладонь на стол и перебил адвоката: - Нет, мистер Хейдекер, никаких вопросов! Я сам выберу факты, с которыми сочту нужным вас ознакомить. Ничего я не утверждаю, просто рассказываю, что произошло. Раньше мне не заблагорассудилось сообщить вам, что мисс Аарон не назвала имя того, кого застала с миссис Соррел. Сейчас эта последняя назвала его имя, но я не уверен, что она сказала правду. Мистер Гудвин виделся с нею сегодня утром и утверждает, что это весьма изворотливая особа. Не скажу вам, кого она назвала, - иначе этот человек будет испытывать на себе невыносимое психологическое давление. Надо признать, подобное давление в этот момент испытывали на себе все: взгляды, которыми обменивались компаньоны, нельзя было назвать дружескими и даже приязненными. Но моя задумка не удалась. Двое из них действительно подозревали остальных, третий же делал вид, что подозревает, но, чтобы на глазок определить, кто же это, нужен был более наблюдательный человек, чем я, и даже чем Вульф, который, прищурив веки так, что между ними остались лишь узкие щелки, изучал лица юристов. Затем шеф заговорил снова. - Совершенно очевидно, что один из вас последовал за мисс Аарон, когда та вчера вышла из конторы после разговора с этим человеком. Когда на глазах этого человека - одного из вас - вошла в мой дом, беспокойство его стало невыносимым. Он увидел поблизости телефон-автомат и позвонил сюда. Мистера Гудвина не было на месте, и мисс Аарон сняла трубку. После разговора с этим человеком - с одним из вас - она согласилась его впустить. Если вы можете... - То, что она оказалась одна, - чистая случайность, - возразил Эдей. Да, ничего не скажешь, "генератор идей"! - Ну вот, опять! Я не только не отвечаю на вопросы, мистер Эдей, но и не обсуждаю досужие замечания. У вас же отточенный ум юриста! Неужели вы не понимаете, как все это вышло? Я снова повторяю для одного из вас: если ваши показания о том, где вы были и что делали в момент убийства, окажутся ложными, вы сядете в тюрьму. Каждое ваше слово - и не только ваше, но и всех ваших сослуживцев - будет проверяться целой армией людей, хорошо умеющих это делать. Но поскольку полиция хранит в тайне содержание заявления мистера Гудвина, сомневаюсь, что они задавали вам вопрос относительно другого дня. Я имею в виду понедельник - не этот, а прошлый, за неделю до убийства. Спрашивали они вас, что вы делали в тот день? - А зачем? - полюбопытствовал Джетт. - Затем, что именно в тот день мисс Аарон застала одного из вас с миссис Соррел. Если они не спрашивали, этот вопрос задам вам сегодня я. Но прежде хочу сообщить вам, о чем я вчера ночью договорился с мистером Отисом. В обмен на кое-какую информацию я согласился при расследовании этого убийства стараться, насколько это возможно, чтобы не пострадала репутация вашей фирмы. Я буду верен нашему с ним уговору - в отношении двоих из вас, так что чем раньше мы с этим покончим, тем лучше. Мистер Джетт, качнем с вас. Как вы провели вечер тридцать первого декабря с шести часов до полуночи? Глаза Джетта, глубоко посаженные, на сей раз не показались мне задумчивыми. Он не сводил взгляда с Вульфа с той минуты, когда я отказался от своих слов и мы выложили им все начистоту. Ни один мускул на его лице, однако, не дрогнул. - Если все это правда, если все было так, как вы сказали, в том числе я имею в виду и звонок миссис Соррел, тогда ущерб фирме уже нанесен и вы ничего не сможете сделать, чтобы свести его к минимуму. Да и никому это не под силу. - Могу все же попробовать. Даже собираюсь этим заняться. - Как конкретно? - Устраняя все осложнения, которые будут возникать по ходу дела. Тут вдруг в разговор вмешался Хейдекер: - Вы говорите, мистер Отис знает все? Он что, был здесь вчера ночью? - Я уже сказал, что был. Вы же, надеюсь, не глухой, а я, к вашему сведению, не попугай... Итак, мистер Джетт, что скажете насчет вечера тридцать первого декабря? - Я был в театре. - С кем? - С мисс Пэйдж. - В каком театре? - "Дрю-театр". Пьеса называлась "Навык мастера ставит". Мы с мисс Пэйдж вышли из конторы вместе. Было уже почти шесть вечера. Пообедали мы у Рустермана. Расстались с нею а этот день мы лишь незадолго до полуночи. - Благодарю вас. Теперь вы, мистер Эдей. - Ну это был предновогодний день, - отозвался тот. - Я вернулся домой около шести, пообедал и затем весь вечер сидел дома. - Вы были один? - Нет. Мой сын с женой и двое их детей - моих внуков - проводили рождественские каникулы с нами. Сын с женой пошли в оперу, а с ними - моя жена и дочь. Я остался дома с детьми. - Сколько лет вашим внукам? - Одному два, другому четыре. - Где вы живете? - В большом доме на углу Парк-авеню и Шестьдесят девятой улицы. У меня там квартира. - В тот вечер вы выходили из дома? - Нет. - Спасибо. И наконец вы, мистер Хейдекер. - Я был в Манхэттенском шахматном клубе - там шел турнир. Бобби Фишер выиграл отложенную партию у Уайнстейна на пятьдесят восьмом ходу. Ларри Эванс свел вничью встречу с Кальми, а Решевский - с Меднисом. - А где этот шахматный клуб? - На Шестьдесят четвертой Западной улице. - Игра началась в шесть часов? - Конечно, нет. Я весь день просидел в суде, к тому же у меня были дела в конторе. Мы с секретаршей перекусили прямо за рабочим столом - съели по паре бутербродов. - Во сколько вы ушли из конторы? - Около восьми вечера. Моя секретарша может ответить на ваш вопрос точнее. - А когда пришли в шахматный клуб? - Минут через пятнадцать-двадцать после того, как вышел из конторы. - Хейдекер вдруг встал. - Все это нелепость какая-то, - заявил он. - Может, вы и правильно действуете, Вульф, пока не понимаю. Если так, помоги нам, Боже. - Он повернулся к компаньонам: - Я намереваюсь поговорить с Отисом. Вы идете, Фрэнк? Да, "генератор идей" тоже собрался уходить. Судя по выражению лица, он совершенно пал духом. Шаркнув ногами по полу, он покачал головой, словно прощаясь с последней надеждой, затем тяжело встал. Своего одиннадцатипроцентного компаньона они не пригласили присоединиться к ним, и у него явно не было такого намерения, но, когда я снимал пальто Эдея с вешалки, в коридоре появился и Джетт; когда же я открыл входную дверь, он вышел первым. Я стоял на пороге, вдыхая морозный воздух и наблюдая, как эта троица вышагивает по Девятой авеню бок о бок, словно растянув единый фронт защиты законности и порядка, оплотом которых должны были считать каждого из этих людей ничего не подозревавшие прохожие. Когда я вернулся в кабинет, Вульф сидел, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. Не успел я подойти к своему письменному столу, как зазвонил телефон. Сняв трубку, я услышал голос Сола Пензера, доложившего, что миссис Соррел не показывалась. Я велел ему не класть трубку, повернулся к шефу и передал ему то, что только что услышал, а затем спросил, не стоит ли поручить Солу со товарищи проверить алиби всех троих компаньонов. - Фуй! - скривился, услышав это, Вульф, после чего я велел Солу продолжать наблюдение. - Я боялся, - сказал я шефу, повернувшись на вращающемся сиденье, - вдруг от безнадежности вы решитесь все-таки проверить их алиби. Самое интересное, что существует несколько способов расследования. Все зависит от того, кто берется за дело. Если это высококлассный сыщик, - ну, скажем, вроде меня, - все, на что он способен - это чисто сыскная работа. Такой человек скорее откажется от обеда, чем упустит случай проверить чье-нибудь алиби. Когда спрашиваешь подозреваемого, где он был в одиннадцать минут девятого и записываешь его ответ в блокнот, после этого порой приходится износить пару ботинок в поисках какого-нибудь субъекта, который сказал бы, что в это время тот человек был где-то в другом месте. Но совсем другое дело, если за расследование берется гений. Какое уж там, к черту, алиби! Такой детектив спрашивает подозреваемого, где тот был, лишь для того, чтобы поддержать разговор в ожидании, пока какие-нибудь улики сами не выплывут на свет божий. Этот гений даже не слушает... - Глупости, - проворчал Вульф. - Нет у них никакого алиби. Я кивнул: - Угу. Вы все-таки не слушали. - Да слушал я, слушал! От такого алиби, как у них никакого толку. Один якобы вертелся вокруг невесты, другой глазел на шахматистов, третий сидел дома чуть ли не с грудными детьми, которые к тому же спали. Пф-ф! Я задавал им эти вопросы, надеясь исключить кого-нибудь одного или даже двоих из круга подозреваемых, но не тут-то было. Пока что все трое на подозрении в равной мере. - Тогда нам может помочь лишь ваш гений. Если, конечно, вам не придет в голову мысль передать через меня еще одно послание миссис Соррел. Я бы с удовольствием за это взялся. Мне нравится, как она произносит слово "о-очень". - Не сомневаюсь. А вы сможете еще что-нибудь из нее выжать? - Могу попробовать. Вдруг ей придет в голову что-нибудь еще - например, написать заявление в полицию или стать вашей клиенткой. В таком случае могу доставить ее сюда и вам самому представится случай попробовать раскусить этот орешек. Кстати, у этой дамы очаровательные ресницы. Вульф проворчал: - А что, не исключено, что так и выйдет. Подумаем об этом после ленча. Кто знает, может, после того, как эта троица переговорит с мистером Отисом... Что скажете, Фриц? - Ленч ждет вас, сэр. 7 Мне никогда не приходилось заниматься такой черновой работой, как проверка алиби, но в этот раз чуть было не пришлось. В последний момент этому помешал инспектор Кремер. Поскольку шеф не в состоянии во время трапезы шевелить одновременно мозгами и языком, делом мы за столом не занимались, а обсуждение хода расследования такого преступления, как убийство, - для нас серьезное дело, пусть даже никто в данном случае не нанял нас защищать его интересы и гонорара ожидать было не от кого. Когда же мы вернулись в кабинет, Вульф развалился в своем любимом кресле и принялся размышлять, каким бы делом меня занять. Вся беда была в том, что перед нами стояла слишком простая задача. Мы знали, что убийство совершил один из трех компаньонов. Знали, как и когда он это сделал. Не знали лишь одного: кто же из них убийца. Ну, прямо хоть выстрой их в ряд и пусти в ход детскую считалочку: "Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана..." Нам был ясен даже мотив убийства - миссис Соррел подцепила на крючок одного из компаньонов, либо пообещав ему изрядный куш из ожидаемых ею тридцати миллионов, либо предложив в качестве награды собственную благосклонность. По какому бы пути ни пошло наше расследование, на каждом уже копошились полисмены. Ну, разве что они не взялись за миссис Соррел. Но у меня даже не было никакой зацепки, чтобы идти к ней снова. В подобной ситуации мне не помешала бы изрядная толика гениальности, раз уж главный наш гений пролентяйничал весь день. Сидя рядом с ним после ленча, я явно вызывал у него раздражение, иначе он не рыкнул бы, что пора, дескать, заняться делом и все-таки проверить алиби компаньонов. - С превеликим удовольствием, - отозвался я и направился в коридор. Но не успел я надеть пальто и шляпу, как вдруг вижу: на крыльце стоят гости - незваные, но нельзя сказать, что незнакомые. Как только Кремер нажал кнопку звонка, я открыл дверь и спросил его: - А вы договаривались о встрече с мистером Вульфом? - У меня в кармане ордер на ваше принудительное задержание в качестве свидетеля, - заявил инспектор. - Есть и второй - на имя Вульфа. Я ведь вас предупреждал. Его слова можно было понимать двояко. Не исключено, что он не собирался без крайней необходимости извлекать из кармана свою мину замедленного действия. Если б он действительно намеревался нас сцапать, то послал бы сюда пару дюжих полисменов, а не пришел бы сам в сопровождении одного лишь сержанта Перли Стеббинса. А может, Кремер решил преподать нам с шефом урок - очень уж удобный представлялся для этого случай. Пара нелестных для инспектора замечаний могла вывести его из себя до такой степени, что он не поленился выписать, а затем и подписать у начальства эти ордера. Кто знает, вдруг он надеялся, что несколько часов, а то и ночь в следственном изоляторе отучат Вульфа оставлять на столе галстуки? Однако раздумывать об этом было некогда - войти в кабинет следом за посетителями было бы с моей стороны тактической ошибкой, поэтому я повернулся и поспешил их опередить. Когда Жемчужинка с грохотом захлопнул за собой входную дверь, я уже докладывал шефу: - К нам Кремер и Стеббинс с ордерами. Инспектор пришел за вами, сержант - за мной. Большая честь для нас! Вульф уставился на меня, а когда посетители вошли, точно так же посмотрел на них. - Я ведь предупреждал вас вчера вечером, - начал инспектор, вешая пальто на спинку кресла и присаживаясь. - Чепуха, - фыркнул шеф. Кремер достал из кармана бумаги. - Я пущу их в ход лишь при крайней необходимости, - объявил он. - Прекрасно знаю, что в этом случае произойдет, вы с Гудвиным откажетесь отвечать на вопросы, а потом освободитесь под залог, как только у Паркера дойдут до этого руки. Но то, что вы сделали, я записал на ваш счет, и счет этот еще не закрыт. Одно дело - быть привлеченным в качестве свидетеля, но совершенно другое - сознательно препятствовать отправлению правосудия. Мы ведь утаили в интересах следствия содержания ваших с Гудвином показаний. Вы это прекрасно знали и все же не сочли нужным держать язык за зубами. Да еще кому все выболтали - троим подозреваемым в убийстве! Фрэнк Эдей подтвердил, что получил эти сведения от вас, - он разговаривал по телефону с помощником окружного прокурора. Опять этот "генератор идей"! - Вот болван! - высказался Вульф. - М-да. А вы-чо надеялись, что они будут молчать. - Вовсе нет. Я не брал с них обещаний на этот счет, да они и сами их не давали. Однако я сказал им без обиняков, что если доберусь до убийцы раньше вас, то по возможности попытаюсь спасти репутацию этой адвокатской фирмы. Если Эдей сделал то, что он сделал, по простоте душевной, значит, он не понимает, что в его интересах не мешать моему расследованию. Если же он поступил так с умыслом, дело дрянь. - Кто ваш клиент? Отис? - На сей раз у меня никакого клиента нет. Я добиваюсь, чтобы человек, подорвавший мою веру в себя, получил по заслугам. Ваши угрозы засадить меня в тюрьму за помехи правосудию - в сущности, чистой воды ребячество. Я ведь не сую нос в дело, которое меня не касается. Теперь мне уже не избежать того, что мой собственный галстук будет фигурировать в суде в качестве вещественного доказательства. Меня могут даже совсем опозорить, вызвав для его опознания. Удовлетворен я буду лишь тогда, когда найду негодяя, который этим галстуком воспользовался. Сообщив мистеру Отису и его компаньонам то, о чем мисс Аарон рассказала моему помощнику, и предупредив их о грозящих фирме неприятностях, я действовал в своих личных интересах и при этом не нарушил никаких законов. - Вы же прекрасно знали, что мы держим эти сведения в тайне! Плечи Вульфа поднялись ровно на одну восьмую дюйма: - Я не обязан склоняться в почтительном поклоне перед вашей тактикой ведения дела - этого не требуют ни законы, ни обычаи. Мы с вами не юристы. Спросите окружного прокурора, захочет ли он выдвинуть против меня обвинение. У вас есть ордер на задержание меня в качестве свидетеля? - Да. И второй такой же на имя Гудвина. - Но вы не пускаете их в ход - по той причине, о которой вы говорили, - и только потрясаете вашим оружием. А вообще к чему, собственно, вы клоните? Что вам нужно? Стеббинс, стоявший за креслом, в котором расположился инспектор, издал басовитый рык. Лишь одна вещь на свете доставила бы Жемчужинке большее удовольствие, чем арест моего шефа или меня самого, - арест нас обоих. Вести нас с Вульфом скованными друг с другом наручниками - о, какое это было бы для него наслаждение! Однако рык Жемчужинка издал недовольный, и за это я одарил его лучезарнейшей из своих улыбок. Он в это время усаживался в кр