совсем ли одну? Как только Жерар покинул купе, из-под крыши выпрыгнул мужчина. Лицо незнакомца трудно было разглядеть, так как он предусмотрительно поднял воротник пальто и вдобавок низко опустил голову. Этот человек, воспользовавшись отсутствием укротителя, проник к нему в жилище и, даже не обратив внимания на лежащую девушку, опустился на колени. Таинственный посетитель достал из своего кармана бумажник и, вытащив из него несколько банковских билетов, испачканных кровью, бесшумно засунул их за шкаф, в котором укротитель держал одежду. Когда через несколько минут Жерар вернулся с флакончиком разведенной для Элен соли, ему, конечно, и в голову не могло прийти, что в его отсутствие здесь побывал недоброжелатель, спрятавший в купе окровавленные деньги, которые могли послужить великолепной уликой. Какова же была в этой истории с пантерой роль барона Леопольда, отвергнутого поклонника Элен, обещавшего преподнести ее "любовнику приятный сюрпризик"? Глава 16 БАРОН ЛЕОПОЛЬД Запыхавшийся укротитель держал в руке флакон со стеклянной пробкой. - Бедная девочка, - шептал он, приподнимая голову Элен и подсовывая под нос баночку с едким запахом. Жерар надеялся привести ее таким образом в чувство. Он осторожно вытащил шпильки, и роскошные рыжие волосы рассыпались по плечам. - Наверное, все-таки позову врача, но только не буду ему рассказывать об инциденте. Разболтает кому надо и кому не надо. И так я, видимо, зря поведал об этом секретарю директора. Но теперь уж ничего не поделать... Он задумчиво рассматривал чистое хорошенькое личико дочери Фантомаса. Еле слышно, голосом, дрожащим от волнения, Жерар позвал: - Элен! Тедди! Моя бедная маленькая Тедди... И на эти звуки Элен чуть-чуть приоткрыла глаза. Да, Жерар хорошо знал эту девушку и называл ее именем, которое она носила в далеком детстве, проведенном на равнинах Натала. А в это время требовательный нетерпеливый звонок раздался в кабинете Чарли, специального секретаря Барзюма, только что встретившего в коридоре Жерара и узнавшего от него об ужасном происшествии. Чарли в этот момент быстро шагал по коридору, покусывая ус. Он казался крайне взволнованным. Услыхав звонок шефа, секретарь раздраженно буркнул: - Вот зараза! Ни минуты не прожить спокойно. В этом цирке никто не принадлежит себе! Барзюм требует, чтобы все постоянно находились в его распоряжении. Но на самом-то деле, несмотря на ворчание и недовольный вид, Чарли все-таки очень любил и уважал своего патрона. Ускорив шаг, он быстро достиг кабинета директора. Улыбнувшись, Чарли вошел. Его встретил вопрос, который он, впрочем, слышал уже много лет подряд: - В чем дело, Чарли? Чем вы занимаетесь? Я зову вас уже целых четыре минуты... - Мсье, - возразил секретарь, - я подумал, лучше уж заставить вас немного подождать, чем допустить несчастный случай. - Несчастный случай? Что вы хотите сказать? - Я хочу сказать, что чуть не произошла настоящая катастрофа. Барзюм поднялся, побледнев. - Что вы несете, Чарли?! Поезд стоит на запасном пути, какая, к дьяволу, катастрофа?! - Речь вовсе не идет о поезде, мсье. Речь идет о недавно приобретенной пантере, вырвавшейся из клетки. Чарли не добавил больше ни слова, так как Барзюм, дрожа от ярости, со всей силы шмякнул по столу кулаком. - Порази меня гром на этом месте! - закричал он. - Пантера, понимаете, сбежала! Да что это такое, черт подери?! И где был Жерар? - Он чуть не оказался съеденным заживо. - Выкладывайте мне все детали! Барзюм пребывал в великом гневе. Который, впрочем, длился всего несколько секунд. Вообще, этот гениальный импресарио имел поистине неподражаемое самообладание. И что бы ни случилось, действовал четко и решительно и находил выход из любых ситуаций. - Объясните мне, что произошло, - повторил он, - откровенно говоря, я замечаю в последнее время в нашем цирке некоторый беспорядок. Придется что-то предпринять. В голосе его зазвучал металл. Чарли, знающий Барзюма как свои пять пальцев, хладнокровно объяснил суть происшествия: - Я услышал об этом от самого Жерара. Он спокойно дремал в своей кабине, когда раздался тревожный звон. Такой звон бывает, если открываются клетки. Естественно, услыхав звонок, Жерар подумал, что один из его помощников решил запоздало добавить корма зверям. Однако только он открыл дверь гримерной, как столкнулся нос к носу с пантерой, выбравшейся из вагона и медленно расхаживающей по коридору поезда. - Кто открыл клетку? - прервал Барзюм. - Мсье, вот как раз это-то я стремлюсь выяснить. Но пока неизвестно, - ответил Чарли. В нескольких фразах он описал шефу конец этой истории, а также поведал о той роли, которую в ней сыграла Элен, о ее неподражаемом бесстрашии и самообладании, о том, как она силой взгляда заставила вернуться пантеру в клетку. - Пожалуй, надо будет удвоить зарплату этой наезднице. Что бы мы без нее делали? - заключил Барзюм. - А еще необходимо выяснить, благодаря чьей небрежности открылась клетка... Ну, в общем, ладно. Уже одиннадцать. Мы потеряли уйму времени. Все. Работаем. Барзюм плюхнулся в кресло, Чарли сел за свой маленький столик, и оба погрузились в сценарий новой грандиозной программы. В самый разгар дискуссии, в тот момент, когда Чарли был полностью поглощен вопросом расположения на сцене клоунов, Барзюм вдруг спросил: - А что Леопольд? Надеюсь, вы его уже это, тютю? Я имею в виду, выставили за дверь? - Что-что? Секретарь не имел таких потрясающих способностей, как его шеф, и не мог делать одновременно десять дел. Занимаясь разработкой программы, он абсолютно забывал все остальное. И потребовалось, чтобы директор уточнил свою мысль: - Я вас спрашиваю, - повторил патрон, - действительно ли конюх Леопольд уволен? Помните? Ведь мы его заподозрили в мелких кражах, участившихся с некоторого времени... На этот раз до Чарли дошло. - Мсье, я самолично уволил этого типа. - Но... убрался ли он? - Еще бы! - Так вы уверены? - Ну, своими глазами я не видел... Барзюм раздраженно повел плечами. - Опять двадцать пять! Когда вам поручают выполнить что-то, вы непременно торопитесь передать задание кому-то другому. И таким образом, даже спросить-то не с кого... Меня вот что интересует: конюх Леопольд не ссорился с укротителем Жераром? Чарли сделал неопределенный жест: - Право, не знаю... Как-то не задумывался над этим. А что? - Видите ли, друг мой, клетка с пантерами не могла открыться сама собой. Держу пари, что ее открыл тот, кто хотел отомстить за что-то Жерару... Ну ладно, оставим. Сейчас продолжим работу, а это выясним попозже. И они приступили каждый к своему делу. Поезд был погружен в полную тишину, все артисты в недолгие часы отдыха прогуливались по окрестностям. В то время, как Жерар выхаживал Элен в своем купе, Барзюм и Чарли работали, а гигант тщетно искал пристанище своему огромному телу в гримерной (устраиваться в единственном подходящем для него месте - коридоре вагона ему запрещалось), в то самое время, пока все это происходило, некто удалялся большими шагами от товарного вокзала, на котором находился состав. Кто же это был? Ну конечно же, барон-конюх Леопольд. Он и вправду был уволен сегодня утром по приказу Чарли, но, тем не менее, не спешил покинуть поезд. Вначале барон был здорово влюблен в хорошенькую наездницу, которая в столь оскорбительной форме отвергла его ухаживания. Но затем его положение становилось все более и более идиотским. Нарядившись в конюха, он проник в поезд, так сказать, "по любви", однако одежда была непривычной, да к тому же и денежки вскоре иссякли, а этот субъект привык жить на широкую ногу. А теперь плюс ко всему его еще и уволили. В кассе выплатили какую-то унизительную сумму в тридцать два франка, на которую ни приодеться, ни пообедать как следует, ни добраться до своего места, тем более, что поезд уже преодолел некоторое расстояние, выехав из Тирлемона. Что делать? Целый день барон Леопольд был вынужден бродить неподалеку от поезда, стоявшего на запасном пути. Он прятался то в одном вагоне, то в другом, и это оказалось совсем несложно, благодаря многочисленности и разношерстности служебного персонала. Наконец для Леопольда пробил час отправления. Поезд как раз остановился недалеко от Спа. В одиннадцать вечера он спокойно спрыгнул с последнего вагона, пересек железнодорожное полотно и, выйдя из товарного вокзала, направился к большой дороге. Барон шел, яростно стиснув кулаки. - Так значит, меня прогоняют, - бормотал он, - ладненько! Посмотрим! Они еще пожалеют об этом, я им устрою! А эта взбалмошная дуреха! Эта рыжая идиотка... И она у меня еще попляшет! Всем отомщу! На большой дороге отвергнутый поклонник остановился и огляделся. - Сколько же это, интересно, до Спа? Наверное, километров пять-шесть, не больше. Итак, вперед. В Спа! Я буду не я, если сегодня же вечером не выиграю немного деньжат в рулетку... Однако барон Леопольд ошибался. К пяти-шести километрам в действительности добавилось еще примерно столько же. И хотя барон шагал быстро, он достиг известного казино лишь к полуночи. - Эх, красота, черт возьми! - прошептал Леопольд, подойдя к роскошным садам, окружавшим игорный дом. Он любовался вереницей великолепных экипажей и автомобилей, выстроившихся вдоль тротуара. - Но вот, пожалуй, единственный нюанс, который я не предусмотрел, - он с досады хлопнул себя по лбу, - это одежда. Ведь в наряде конюха в казино наверняка не пустят! Да-а, ну и положеньице... Увы, этот светский молодой человек действительно одет был весьма неподходяще для подобного заведения. - Чем же все это кончится? Неужто так и не удастся ничего придумать? Он брел по освещенному яркими фонарями тротуару. Автомобили и экипажи словно дразнили его своим богатством. - Куда идти? Оставаться здесь тоже бессмысленно. Еще загребут, чего доброго, за бродяжничество да нищенство! Вот будет потеха! И как раз в этот момент его окликнули: - Эй! Вы! Да-да, вы, в синей жилетке!.. Упоминание о синей жилетке не оставляло ни малейшего сомнения - обращались к нему. Это был шофер автомобиля, на вид весьма импозантный, одетый в богатую ливрею и шляпу с медной вышивкой. Барон Леопольд, не привыкший к такому фамильярному тону (за дни, проведенные в цирке, он так и не сумел приспособиться к тому, что все на равных), ответил довольно сухо: - Что вам от меня надо? - Ну, подойди ближе... Никто тебя не съест. Шофер, подозвавший фальшивого конюха, был, очевидно, парижанином - акцент и манеры безошибочно выдавали происхождение. Да и все остальные шоферы, вероятно, были оттуда же. Они принялись подшучивать: - Ну и видок у этого парня! Ха-ха! Экий недотепа! - Держу пари, что этот тюфяк только и умеет мешать навоз! Ха-ха! - Иди сюда! - повторил первый шофер. Барон Леопольд, скорее даже из любопытства, подошел. - Чего ты маячишь здесь? - спросил шофер. - Нечем заняться, что ли? На эту реплику, произнесенную таким наглым тоном, барон Леопольд готов был уже броситься и задушить дерзкого слугу или хотя бы поставить его на место холодным замечанием: - Друг мой, кто ваш хозяин? Назовите имя, и завтра я чиркну ему пару строк, чтобы он немедленно выставил за дверь такого хама и подонка, как вы. Но, к счастью, барон Леопольд удержался. - В конце концов, - рассудил он, - ведь этот паршивец не знает, да и не может знать, кто я такой... В определенном смысле даже забавно! Ведь эта ситуация опровергает утверждение, что, дескать, нельзя судить по наружности. Барон наклонил голову и, пытаясь имитировать рабочего, ответил: - Да вот, прогуливаюсь, дышу свежим воздухом. - Хочешь заработать сто су? Сперва лоб Леопольда побагровел от ярости. - Он смеет предлагать мне свои вонючие сто су! Да я ему! Но... а что, собственно, сказать? Конечно, для него это вроде насмешки. Но неожиданно для себя барон выпалил: - Конечно, я бы с удовольствием подработал. Кто ж от денег откажется?! А что надо делать? - О! Да ничего особенного! Видишь вот эти три машины? Мою синюю и две красные? Ты их немного посторожишь, пока мы пропустим пару стаканчиков вон там. Ясно? Не боись! Не напряжешься! - И вы мне дадите сто су? - Не дрейфь, все будет о'кей! Да, вот еще что. Если вдруг неожиданно появятся хозяева, знаешь, где нас найти? Мы в бистро, понятно? Там, за углом. Чтоб ты был в курсе, моя хозяйка в красном вечернем наряде, поверх которого мантия с белым мехом из горностая. Что касается остальных... Шофер указал на двоих дружков, собиравшихся вместе с ним промочить горло в соседнем кабаке, но они прервали его жестом: - Слушай, хорош трепаться! Ты же знаешь, наши хозяева никогда не приходят, пока не закроются все салоны. А они не закроются, будь уверен, до шести... утра! Ха-ха! Так что все в порядке. Пошли. Итак, после необходимых напутствий, трое шоферов удалились, а барон Леопольд остался сторожить машины. Он прогуливался взад-вперед, иронично улыбаясь. Никогда прежде не доводилось ему исполнять подобную роль. Для дворянина это было более чем оригинально! Поначалу барон возмутился таким унизительным заданием, но затем ему стало даже немного забавно. - Какая-то неправдоподобная история! Теперь мне обеспечен грандиозный успех в клубе. Представляю, как вытянутся физиономии его членов, когда я расскажу, каким образом мне пришлось заработать сто су перед зданием казино, в котором я столько раз проигрывал и выигрывал тысячи и тысячи... Возможно, никто и не поверит. Так рассудив, Леопольд перестал обижаться на судьбу. Он рассуждал сам с собой: - Я ведь нахожусь здесь исключительно по собственной вине. И не на кого пенять, кроме как на самого себя. Наконец барону наскучило бесцельно шляться туда-сюда, и он решил рассмотреть машины, доверенные ему для охраны. - Ей-Богу, - пробормотал он, - эти колымаги не так уж и дурны, особенно синяя... Марка солидная, корпус ничего себе, да и салон удобный. Как только снова разбогатею, непременно куплю себе что-нибудь подобное. Она даже получше моей нынешней... Обойдя автомобиль с другой стороны, барон полюбопытствовал, кто же его хозяин? Взглянув на медную пластинку с выгравированным на ней именем, Леопольд рассмеялся: - Вот это да! Просто потеха! Оказывается, я сторожу машину одного из своих знакомых! При свете фонаря он прочел надпись, сделанную готическими буквами: Княгиня Соня Данидофф. - Ах вот оно что! Но это и впрямь чертовски забавно! Ведь в поезде все поговаривали, будто Соня Данидофф - любовница Барзюма. Через секунду барон с демоническим блеском в глазах проговорил: - А что, если воспользоваться случаем и отомстить немедленно? И дворянин принял дьявольское решение. Открыв дверцу, он забрался в салон и уселся за руль. - На такой тележке, да с приличным запасом горючего, я буду у себя меньше чем через четыре часа. Он намеревался осуществить свой коварный замысел - украсть машину и уже было собрался дать газ, как вдруг чья-то рука в перчатке опустилась на его руку. - Давайте побыстрее, Анри, - сказал приятный женский голос, - к поезду, мы торопимся. Хлопнула дверца. Остолбеневший барон замер, пытаясь сообразить, в чем дело. - Ох, Боже правый! Это ведь Соня Данидофф! А я, идиот, и не заметил, как она подошла... Видимо, она приняла меня за своего шофера. Вот, села в машину... Досада! Что же делать? Было уже слишком поздно как для угона машины, так и для побега. Открыв дверцу, он спрыгнул на землю. "Наверное, нужно предупредить ее об ошибке и пойти за шофером", - подумал Леопольд. Но в этот момент он вздрогнул от неожиданности. Заглянув внутрь лимузина, барон заметил, что княгиня не одна. Рядом с ней на роскошном сиденьи расположился человек, которого лжеконюх тотчас узнал. Человек, нежно беседовавший с княгиней, был Барзюм собственной персоной. - Только этого не хватало! Час от часу не легче! Какая еще идея могла появиться в голове этого авантюриста? Леопольд решил воспользоваться тем, что на него не обращали ни малейшего внимания; снова поднялся в машину, сел за руль и включил скорость. - О! На этот раз я, кажется, по-настоящему отомщу. Будучи отменным автомобилистом, барон очень быстро вывел машину из окрестностей Спа и добрался до большой дороги. - Так-так, - шептал Леопольд, - покинул поезд на своих двоих, а нынче - нате вам, мчусь в машине... Только что был жалким слугой - теперь же хозяин положения. Быстро же мы, однако, поменялись ролями с этим поганым актеришкой, ха-ха-ха! Через некоторое время, когда последние дома Спа остались позади, и дорога стала совершенно пустынной, да и время было - первый час ночи, барон проговорил: - Ну, вот и все! Настал момент! Что же он решил? Барон-конюх-шофер потихоньку приступил к осуществлению своего плана. Продолжая удерживать руль одной рукой, другой он вытащил из кармана брюк блестящий металлический предмет и положил его на колени. Затем стремительно нажал на тормоз - последовал сильнейший толчок, после чего машина резко затормозила. Леопольд и сам очутился на полу, а из салона раздался отчаянный крик Сони Данидофф. Потом открылась дверца, соединяющая кабину водителя с салоном, и послышался раздраженный вопрос Барзюма: - Да вы что - ненормальный?! В чем дело? Тут же хитрый лжешофер протянул руку к дверце. - Не двигаться! Молчать! - скомандовал он. - Одно слово, и я продырявлю вашу башку, как грушу! В его руке сверкнул револьвер, нацеленный на голову импресарио. Директор оказался застигнутым врасплох. - Вот как! - начал он. Но барон не дал ему закончить. - Тихо! - приказал он. - И вы тоже помолчите, мадам. Лучше даже не пытайтесь выяснять, кто я такой (он ведь находился за перегородкой, и лица не было видно из салона), это не имеет никакого значения. Сейчас ваша задача четко выполнить все то, что я скажу. Итак, открывайте дверь и оба выходите из машины, да-да, именно, и без разговоров, спускайтесь на дорогу и можете уматывать на все четыре стороны. Кстати, ваш поезд недалеко - семь-восемь километров. Ничего страшного. Я же проделал такой путь! Мне, господа, просто-напросто приглянулась ваша колымага, вот и все дела. Ну, а теперь - чао! Когда-нибудь вы поймете, что с вами произошло, а главное - почему это произошло. Леопольд совсем не боялся быть узнанным. Вокруг было темно, дорога, зажатая с обеих сторон деревьями, не освещалась ни фонарями, ни луной. Барзюм и Соня Данидофф не могли различить его черты. А барон, напротив, видел их отлично в ветровое стекло: и личико Сони, искаженное страхом, и энергичного Барзюма, который выглядел скорее изумленным, чем напуганным. - Ну-ка, пошевеливайтесь, - поторопил Леопольд, - живо, живо. Он подтвердил свой приказ нетерпеливым движением руки, в которой был зажат револьвер. Барзюм, похоже, приготовился к выходу: - Однако вы не галантны. Разве можно так обращаться с дамой? Но поскольку сила в данный момент на вашей стороне, что ж, придется подчиниться... Он поднялся, собираясь выходить из машины. - Давайте-давайте, поторапливайтесь! - повторил Леопольд. - Не кричите на меня, я ведь исполняю ваш приказ. Барзюм и в самом деле казался покорным. - Дорогая Соня... - начал он. Но в тот миг, когда барон меньше всего этого ожидал, ситуация резко изменилась. Барзюм, который, вроде, уже вот-вот должен был покинуть машину, вдруг со скоростью молнии бросился на агрессора и сразу же сбил его сокрушительным ударом кулака. При этом циркач выкрикнул: - Идиот! Завязалась быстрая жестокая схватка. Но уже через несколько секунд послышались жалобные просьбы поверженного барона: - Пощадите! Пожалейте! Не убивайте меня! Потом Соня Данидофф, замирая от страха в салоне машины, услышала звенящий в ночной тишине голос импресарио: - Милая Соня! Представляете, этот тип надеялся от нас избавиться! Барзюм рассмеялся и добавил: - Я его только немного оглушил, надеюсь, в течение какого-то времени он ничего не выкинет дурного. Если не трудно, подайте, пожалуйста, вон тот ремень, которым закреплено запасное колесо, я свяжу этого удальца. После нескольких минут возни на дороге он подошел к Соне, потихоньку уже приходившей в себя. Стряхивая пыль с одежды, Барзюм сказал: - Не беспокойтесь, дорогая, этот голубчик далек от того, чтобы отбрасывать коньки. О, бедняжка, вы, должно быть, здорово перепугались? - Я думала, умру от страха, - проговорила дрожащим голосом Соня Данидофф. - Я очень сожалею, дружище. Кто бы мог вообразить, что на нас обрушится такая напасть? И немного отдышавшись, Барзюм, который с такой бесподобной ловкостью обратил в прах коварные замыслы Леопольда, продолжил: - Я сяду за руль и довезу вас до поезда, где вы сможете хоть капельку передохнуть. А сам отвезу этого бандита с большой дороги в полицейский участок. Там с ним разберутся как положено. Импресарио с невозмутимым видом наклонился и с легкостью поднял связанное тело барона. - Вот так! - сказал он. - Я заброшу его на крышу машины, надеюсь, он не упадет. Впрочем, даже если упадет, мы не станем убиваться от горя, верно, а? Через некоторое время машина остановилась возле входа на товарный вокзал. Из нее вышла Соня Данидофф. - Вот поезд, - сказал ей Барзюм, указывая на состав, стоявший на запасном пути. - Мне потребуется минут десять, чтоб закончить с этим субчиком. И вскоре я к вам присоединюсь. Любезно проводив Соню до двери своего вагона и поцеловав на прощание ее руку, он повторил: До скорой встречи! Княгиня, войдя в купе, услышала, как на улице включился мотор автомобиля. Барзюм повез Леопольда в ближайшее управление полиции. Глава 17 БЕЗУМИЕ БАРЗЮМА В ту ночь, когда барон Леопольд пытался захватить автомобиль княгини, Чарли спокойно спал в своем узком купе. В его сознании проплывали всевозможные приятные видения. Секретарь представлял во сне, что его вызвал Барзюм и сообщил, что повышает зарплату на сто пятьдесят франков и, кроме того, за выдающиеся заслуги предоставляет ему оплаченный отпуск на три месяца. В купе было страшно душно, воздух почти не проникал сквозь небольшое окошечко, однако это не мешало секретарю крепко спать. Но после воображаемой встречи с Барзюмом, а также после того, как Чарли увидел сказочную райскую страну, где он прогуливался в гордом одиночестве, и после еще нескольких, столь же благостных сновидений, секретарь внезапно проснулся. Ему послышалось, что кто-то стучит в дверь. Чарли открыл глаза, сел на кровати и прислушался. Конечно. В дверь стучали, причем, довольно сильно. Можно сказать, барабанили и руками, и ногами. К тому же временами раздавались возмущенные возгласы: - Да что это такое? Здесь вы или нет?! Откройте же, черт возьми! Секретарь до этого спал так крепко, что не сразу сообразил, в чем дело. Как бы стряхивая с себя сон, он попытался понять, что происходит. Затекшей рукой он нащупал кнопку, включил свет и, ослепленный на миг, принялся протирать глаза. Потом прямо в ночной рубашке встал с постели, сделал пару шагов и остановился посредине купе. В дверь продолжали колотить все более нетерпеливо. - Открывайте же, Чарли! Слышите? Живей! Мне нужно с вами поговорить! Тогда Чарли потихоньку начал приходить в себя. - Господи, да это же Барзюм! Ну конечно, кто же еще? Ох, что за участь выпала мне, несчастному! Даже ночью не дают поспать нормально, будят в неурочный час. Ну, днем еще ладно, я всецело в его распоряжении, но уж ночью-то можно оставить человека в покое? Продолжая ворчать, он, тем не менее, принялся отодвигать засов, закрывавший дверь. - Это вы, шеф? Вам что-то нужно? Едва Чарли отворил замок, как дверь сильным ударом оттолкнула его в сторону. То и в самом деле был Барзюм - бледный и мрачный, как сама смерть. Он стремительно прошел в купе. Секретарь к тому моменту уже окончательно проснулся. - Что случилось, патрон? - спросил он. Барзюм ударом ноги захлопнул дверь и, положив обе руки на плечи Чарли, посмотрел на него каким-то диким и в то же время растерянным взглядом. - Вы проснулись? - спросил директор. - Вы меня слышите? Понимаете? В эту секунду Чарли показалось, что импресарио довольно сильно тронулся. И он не на шутку перепугался. Но возможно ли, чтобы такого сильного, стального человека охватило безумие? Ведь он всегда казался хладнокровным, даже флегматичным и в любых ситуациях великолепно владел собой. - Да, конечно, - ответил Чарли, - я проснулся, вы же сами видите, патрон. Но что случилось? Секретарь почувствовал, как ногти Барзюма невольно вцепились в его плечи и даже немного поцарапали кожу. - Нет, черт возьми! - прорычал Барзюм. - Я вижу, вы еще спите. Сделайте же усилие, ну! С этими словами он мощно встряхнул Чарли и с силой швырнул его на кровать. - Погодите же, я вас приведу в чувство! Бедный секретарь и рта не успел раскрыть, как разгневанный директор наполнил целую кастрюлю водой и выплеснул ему на голову. - Ну что? - спросил Барзюм. - Надеюсь, вы больше не спите? После такого душа Чарли, ясное дело, стало не до сна. Плюс к тому, он еще и порядком обиделся на шефа. - Да что вы себе позволяете, в конце-то концов! Я же сказал, что не сплю, значит, не сплю, что еще надо? Он поднялся, желая оттолкнуть Барзюма и взять полотенце, чтобы вытереть лицо и голову. Но патрон преградил дорогу и крепко сжал его в руках. - Дорогой мой, - сказал импресарио, - ради Бога, не сердитесь, этот душ и ночное пробуждение будут вам оплачены отдельно и сверх зарплаты. Просто мне необходимо, чтобы вы были в состоянии меня слушать и отвечать на вопросы. Но в этот момент терпение покинуло бедного Чарли. В свою очередь, он тоже вцепился в шефа и порядком тряхнул его. - Вы! - воскликнул он. - Вы начинаете меня бесить! Так невозможно работать! Ни секунды покоя! Говорите, что надо, или проваливайте восвояси! Между тем, гнев Чарли заставил Барзюма улыбнуться. Он даже чуть не прыснул от смеха. - О'кей! Вы сердитесь - значит, вы проснулись, вы в ярости, стало быть, и в здравом уме. Вы меня слышите, Чарли? - Ну разумеется! - Посмотрите на меня. - Смотрю - дальше что? - Вы уверены, что это в самом деле я перед вами? Вопрос прозвучал более чем странно. Чарли даже не понял, как на него и ответить-то. Но Барзюм повторил: - Узнаете вы меня или нет, черт возьми? Посмотрите внимательно - это точно я, Барзюм, директор цирка? - Естественно... а почему вы спрашиваете? - Наверное, не без причины, а? - нервно отреагировал Барзюм. Импресарио несколько минут молча ходил по купе взад-вперед, затем остановился перед секретарем. Он выглядел еще более встревоженным. - Чарли! Вы в состоянии доказать, что действительно проснулись как следует? И так как секретарь глядел на него с возрастающим ужасом, Барзюм добавил: - О, прошу вас, не смотрите на меня такими глазами! Если б вы знали, каково мне сейчас! И как я нуждаюсь в вашем хладнокровном и трезвом суждении... Но, не закончив фразы, импресарио призадумался. - Вот что, мой дорогой Чарли, - сказал он, - садитесь-ка за ваше бюро. Так. Хорошо. Возьмите перо. Вы готовы писать? - Да, - ответил секретарь, взволнованный не на шутку и начинавший сожалеть, что в вагоне нет специальной кнопочки для сигнала тревоги. - Итак, - продолжал Барзюм, - обмакните перо в чернила, берите лист бумаги и пишите то, что я попрошу. - Хорошо, но что именно, шеф? - Да так, пустяковину. Напишите, что вы делали сегодня вечером. Чарли, полагавший, что имеет дело с сумасшедшим, что Барзюм, вероятно, тронулся от сильного переутомления, приготовился уже обмакнуть перо в чернильницу, но чуть не подпрыгнул от поставленного перед ним странного вопроса. - Патрон, - произнес молодой секретарь, - успокойтесь, я вас умоляю! Вы меня, ей-Богу, пугаете. В чем дело? Я смотрю, происходит нечто из ряда вон... Директор пожал плечами. - Да-а, - проронил он удрученно, - вы, верно, также считаете меня сумасшедшим. Тут на него вновь нахлынул припадок гнева: - Но нет, дьявол меня побери! Ни хрена я не спятил, ясно?! В том-то и штука - я в полном здравии и рассудке! И, немного успокоившись, он заявил: - Чарли, в общем, пишите, что вы делали сегодня вечером. - Но, мсье, вы это знаете так же хорошо, как и я, поскольку... - Пишите, пишите! - настаивал Барзюм. Чарли понял - так или иначе, а все равно придется подчиниться. - Бедняга, - подумал секретарь, - вот и поди ж ты! Даже самый светлый разум порой мутнеет. Между тем, решив, что с помешанным спорить бесполезно, и не желая поэтому лишний раз нервировать своего шефа, он проговорил: - Ладно, так и быть, уже пишу. И он действительно написал то, что уже не требовало никаких объяснений: "Я работал с вами, мсье Барзюм, до половины одиннадцатого или, может, до одиннадцати без четверти, потом вернулся и около полуночи лег спать". Секретарь протянул бумажку Барзюму. Однако тот даже не взглянул на нее. Капли пота выступили у него на лбу, глаза зажглись лихорадочным светом, и он буквально затопал ногами на месте. - О, Господи! - вскричал импресарио. - Я был уверен, что вы это напишите... Ну, конечно, мы весь вечер проработали вместе, вы ушли от меня около полуночи... Я вовсе не псих... Но посмотрев на подчиненного, он выпалил с раздражением: - И все же я - ненормальный, и вы также, Чарли! Это бесспорно, это совершенно точно. Так как я не работал сегодня с вами и не находился в этом поезде. После этих слов Барзюм расхохотался каким-то зловещим смехом. А затем, не успел секретарь сделать и движение, как шеф бросился к выходу из купе, открыл дверь, вышел, и Чарли услышал, как он закрывает с той стороны замок на ключ. Что же произошло на самом деле? Почему Барзюм вел себя таким, более чем странным образом? И что означали все эти загадочные слова? Может он и вправду обезумел, в чем все больше убеждался бедный Чарли? Когда Соня Данидофф подошла к поезду (в то время, как сам Барзюм направился в ближайшую жандармерию отвезти лжеконюха, так, впрочем, им и не узнанного), она, повинуясь указаниям своего возлюбленного, прошла в специальную квартиру хозяина цирка. Соня Данидофф действительно была любовницей Барзюма. Эта связь не особо скрывалась, но все же была неофициальной. Хорошенькая русская княгиня за свою жизнь поучаствовала во многих авантюрах и приключениях, следовательно, имела кое-какой опыт и не стремилась афишировать свою страсть к американцу, директору всемирно известного цирка. Барзюм, в свою очередь, очень даже заботился о собственном реноме серьезного человека, равнодушного ко всем посторонним вопросам, не относящимся непосредственно к работе. Поэтому, подойдя к поезду, Соня Данидофф старалась все делать тихо и незаметно. Пробравшись в квартиру Барзюма, она скинула красную шелковую мантию, обшитую золотом, а также кофточку из колючей шерсти, потом поочередно стянула с пальцев многочисленные драгоценные кольца, которые обожала. Она находилась одна всего несколько минут. Вдруг за ее спиной открылась дверь, и знакомый голос спросил: - Как, это вы, мой друг? Вы здесь? Какой приятный сюрприз! Княгиня резко обернулась и посмотрела на Барзюма. Ее лицо выражало беспредельное изумление. Почему Барзюм, покинувший Соню минут десять назад и договорившийся с ней о встрече в этой квартире, теперь так удивился, увидав ее? Соня смекнула, что, видно, импресарио решил пошутить, и с улыбкой ответила: - Мой дорогой друг, этот сюрприз - ничто по сравнению с тем, что мы испытали совсем недавно. Вы согласны? Ее прервал невозмутимый голос директора: - Извините, Соня, но я не совсем понимаю. Какое испытание вы имеете в виду? Вопрос показался ей, по меньшей мере, нелепым. Княгиня даже прыснула от смеха. - Ну и ну, - сказала она, - да вы, я погляжу, настоящий оригинал! Неужто я должна напомнить, что каких-то полчаса назад мы чуть не оказались начисто ограбленными? - Ограбленными? - повторил Барзюм. Он посмотрел на нее с нескрываемым беспокойством. - Несомненно, - продолжала Соня, - разве вы забыли, что на нас напал жуткий бандит? И если б не ваша отвага, дорогой Барзюм, я бы лишилась машины. Ведь этот подонок нам угрожал... - Простите, - произнес импресарио, - но я, право, не понимаю, о чем вы говорите, Соня. На что вы намекаете? Он говорил настолько естественно, что княгиня почувствовала - директор действительно не шутит, и удивилась в свою очередь. - Но я думала, вы и сами прекрасно знаете. Не могли же вы с самом деле забыть этот ужасный инцидент, произошедший с нами при возвращении из казино города Спа. В этот миг Соня Данидофф осеклась. На лице директора появилось такое недоумение, даже отчаяние, что она сама перепугалась всерьез, предчувствуя что-то таинственное и зловещее в этой странной истории. Между тем, импресарио приблизился к ней вплотную, взял за руки и медленно проговорил: - Ладно, милая Соня. Хватит шутить. Побудьте хотя б немного серьезной. Итак, о чем вы толкуете? Княгиня Соня резко вырвалась. - Я тоже хочу сказать: бросьте шутить! Вы и так напугали меня до предела! Зачем придуриваться? Вы же отлично помните, как возвращаясь из Спа, мы стали жертвами... - "Мы"? - возмутился Барзюм. - Вы сказали: "мы стали жертвами"?! - Да, разумеется. Вы и я. Тогда медленно, но весьма настойчиво директор промолвил: - Дорогая Соня! Я прошу вас немедленно прекратить эту игру. Она становится невыносимой. Мы никогда не оказывались жертвами кого бы то ни было. Кроме того, хочу подчеркнуть: я не был в Спа, само собой, не сопровождал вас и, следовательно... Если бы в комнату, где они находились, попала молния, или, допустим, луна, сорвавшись с неба, грохнулась на пол и подкатилась прямо к ногам красавицы-княгини, Соня не была бы так поражена, как словам Барзюма. - Да вы просто рехнулись! - вскричала она, отшатнувшись назад. - Какого черта из меня дурочку делать? Можно подумать, вы и впрямь не помните, как приехали забрать меня из казино в одиннадцать часов, как мы провели вместе вечер и как на обратном пути, в автомобиле, на нас напал преступник. Голос ее начал срываться. Соня была потрясена происходящим, впрочем, Барзюм - не меньше. - Соня, - сказал импресарио, - а вы не больны случайно? Повторяю, я не был этим вечером в Спа. Тон, которым говорил директор, убедил Соню, что над ней вовсе не насмехаются и не разыгрывают. Она побледнела и почувствовала, что вот-вот упадет в обморок. - Это непостижимо! - пробормотала она. - Вы были в Спа, но утверждаете, будто там не были! И добавила тихонько: - О! Мне страшно! Боже, как мне страшно! Барзюм, к счастью, еще более или менее владел собой. - Мы оба чего-то не понимаем. Вполне возможно, мы стали жертвой какого-то досадного недоразумения. Вам, вероятно, показалось, что это я в салоне машины, в то время, как это был кто-то другой, может быть, просто похожий на меня. - Но ведь я же говорила с вами! - завопила Соня Данидофф. - Вы мне отвечали! Помню, еще сказали: "Я приехал за вами..." И мы отправились вместе и подверглись нападению. Вы спасли меня от потери машины, победив и связав того негодяя. А затем проводили меня сюда. Княгиня собиралась прибавить еще некоторые детали, но тут уж Барзюм, потеряв терпение, закричал: - Но это невозможно! Вы бредите! Или сошли с ума! Я не трогался с места в течение целого вечера, проработав все время вместе с Чарли. Оба поднялись и уставились друг на друга обезумевшими глазами. Соня Данидофф была абсолютно уверена, что возвратилась в сопровождении Барзюма, тогда как последний в неменьшей степени был убежден, что провел вечер в компании Чарли. Кто же из них старался обмануть другого? - Соня! Соня! - умоляюще протянул Барзюм. - Ну скажите, что вы попросту хотели посмеяться. Но на эту просьбу молодая женщина побледнела еще больше. - Не приближайтесь ко мне! - заорала она. - Или я позову на помощь! Вы - сумасшедший! Я вас боюсь! Ситуация принимала трагический оборот. Кроме потрясения от переживаемых событий, Барзюм испытывал также острую боязнь скандала. - Ладно, - сказал он с нескрываемым раздражением, - я рассею ваше заблуждение свидетельством Чарли. Импресарио помедлил немного. Он все-таки надеялся - Соня вот-вот признается, что пошутила и помешает ему идти беспокоить секретаря. Но ничуть не бывало! Напротив, Соня оживилась на его предложение. - Очень хорошо, - сказала она, - ступайте и выясните у Чарли, действительно ли вы провели вечер вместе. Прошло четверть часа. За это время Барзюм растолкал спящего секретаря, добился от него письменного подтверждения своих слов, после чего вернулся к Соне. - Берите и читайте, - сказал он. Едва взглянув на бумагу, она вынуждена была сесть, так как у нее закружилась голова. - Слушайте, Барзюм! - вскричала она. - Клянусь вам, я не вру. Вы находились в одиннадцать часов в Спа. - Нет, я был здесь, - возразил директор, размахивая листом бумаги. Сначала княгиня ничего не ответила. Потом решила описать своему возлюбленному весь прошедший вечер в мельчайших подробностях. Рассказывая в деталях все происшествия, она внимательно следила за выражением лица Барзюма, менявшимся с каждой секундой по мере ее рассказа. "Может быть, он все-таки разыгрывает меня?" - лихорадочно думала она. И директор был не так уж далек от подобных мыслей. "Это все похоже на какую-то фантастическую историю, - вертелось у него в голове, - однако вид у Сони совершенно искренний". Внезапно импресарио поднялся. - Достаточно, - сказал он, - я пришел к выводу, что с нами обоими произошел некий кошмар. Главное - необъяснимый! Наверное, надо попросту отдохнуть, вот и все. И потом, мы ведь доверяем друг другу, верно? Проговорив эти слова, Барзюм проводил свою любовницу до дверей ее квартиры. И она, сильно взволнованная, не произнесла больше ни слова. Через несколько минут Барзюм сидел за своим бюро и размышлял. Знаменитый импресарио, нервно перекладывая с места на место разбросанные по столу листы бумаги, бормотал: - Что за история? Я ведь на все сто уверен в секретаре Чарли. Он всегда говорит правду, и в этот раз, конечно, тоже... Да. Но как тогда быть с утверждением Сони, мол, мы вместе возвращались из Спа, стали жертвами нападения и так далее? Ведь и она, в свою очередь, не обманывает... Стало быть, в эту ситуацию вмешался один, а может, и несколько доселе не известных мне злоумышленников, чудовищные намерения которых покрыты полным мраком. Какое-то время Барзюм оставался неподвижным. Затем вскочил и стал прохаживаться по кабинету взад-вперед. Его мысли постоянно возвращались к тому человеку, который, приняв его, Барзюма, внешность, сопровождал Соню в автомобиле... Директор мысленно вернулся на несколько дней назад, к тем фактам, на которые он тогда не обратил почти никакого внимания. Ведь Чарли рассказывал ему, причем, не один раз о многочисленных кражах всяких драгоценностей из актерских уборных. Что-то исчезло и у бородатой Элеоноры, и у человека-татуировки, и у женщины-змеи, причем, ни один из них так и не заметил таинственного похитителя, с неподражаемой