ись. Сейчас молодежь жаждет выглядеть не элегантной, а устрашающей! Сейчас в кинокомедиях смеются, когда у кого-то в руках взрывается граната и отрывает ему обе кисти. Сейчас даже у меня не возникают подозрения, когда всего в нескольких шагах от моего кабинета кого-то забивают насмерть. Почему же насилию не проявляться именно в преступлениях? Голос Бришо прозвучал сильнее, чем раньше: -- Если ты сейчас не скажешь, кто убил Колля и почему, у меня будет приступ, и я позову сестру. Но, -- и удивительно проворным движением он вытащил руку из-под одеяла и предупреждающе поднял палец, -- если посмеешь сказать, что его тоже убили просто так, из-за того что кому-то была несимпатична его физиономия, я сверну тебе шею. Наверное, не сейчас, а лишь в том случае, если меня вылечат, но шею я тебе сверну! И не говори, что на меня тоже^напали случайно!!! -- Нет, -- сказал Альбер. -- Не случайно, а потому что мы были идиотами. Все это я говорил для того, чтобы ты понял, какими идиотами мы были. Этого о нас никто и никогда не предполагал. Все знали, в чем дело. Кто-то перерезал здоровенному дубине глотку -- так ему и надо. И все. И вот тогда появляемся мы, начинаем повсюду разнюхивать. Как там дела с соревнованиями по кетчу? Кто их финансирует? И дразним Реноде, и дразним Ле Юисье, и дразним того типа из Министерства спорта, и Жиле, и кто знает, кого еще! Как ты думаешь, что они подумали? -- Что убийство Фанфарона только предлог. -- Глаза Бришо блестели, похоже, он опять становится прежним. -- Именно. Они тонко попытались нас остановить, выбить этот предлог у нас из-под ног. Твой заместитель министра велит своему приятелю-депутату позвонить Корентэну. Таинственный заявитель доносит по телефону, кто убийца вольника. Но мы затыкаем уши, завязываем глаза, не видим, не слышим, становимся почти такими же, как три обезьяны, но не совсем, потому что все-таки продолжаем говорить. И что же происходит? -- Они еще больше убеждаются в том, что все это предлог. -- Да. Но теперь они действуют тверже. Пытаются на блюде поднести нам убийцу, только бы мы отвязались, слезли с них. Те трое субъектов искали Колля, по-моему, не для того, чтобы убить. -- А для чего? -- Уговорить, чтобы сдался. -- Да брось, не может быть! -- Бришо, разволновавшись, пошевелился, и лицо его исказилось от боли. -- Еще как может! До каких пор такой Колль остается хулиганом-поножовщиком? До тех, пока поджидает кого-либо на темной улице с ножом в руках. Настоящей борьбы он боится. А когда такая личность, как Реноде, что-то ему прикажет, он от страха обделается. -- Но почему же он не послушался? -- По-моему... -- На момент он умолк, еще раз обдумывая свою мысль, чуть ли не наслаждаясь тем, как все прекрасно сходится. -- По-моему, когда Колль узнал, что его ищут трое крутых ребят, он, видимо, подумал, будто приятели Фанфарона хотят за него отомстить. Он исчез, притаился, не появлялся в обычных местах И когда те типы нашли его, он, не ожидая никаких объяснений, выхватил нож и бросился на них. Бришо задумался. Вполне допустимо, что так и произошло. Это, правда, предположение, но приемлемое. Однако Альбер обычно выступает не с предположениями. -- А почему убили девушку? -- спросил он. Альбер пожал плечами. -- Я думал, тебе ясно. Так и было, как говорили танцовщицы из "Рэнди кока". Он напился, пьяный похвастался птичке своим подвигом, а потом пожалел. Все. А что? Чего ты ждал? Карту украденного и запрятанного сокровища? Но пошли дальше. За мной следили, потому что заметили: слишком уж я кручусь вокруг Реноде. И на тебя напали из-за этого же. Бришо вздохнул. -- И все? Считаешь, на этом мы можем закончить? Успокоиться на том, что Колля настигло возмездие, а ты застрелил того, кто напал на меня? -- Да, -- после недолгого размышления ответил Альбер. -- Не думаю, что мы найдем убийц Колля, а если и найдем, они с легкостью докажут, что это была самозащита. -- А заместитель министра Леблан и Ле Юисье? -- У всех у них рыльце в пушку! Когда выздоровеешь и у тебя найдется на это время, займешься расследованием. Это ведь как с закрытыми глазами ткнуть в точку на карте, показывая, куда едешь. Езжай в любое место! И куда ни ткнешь, обнаружишь свинство. Бришо сел. Пижамной куртки на нем не было, гладкие, белые мышцы казались хрупкими. -- Перестань говорить банальности. Не потому же я здесь валяюсь. И не говори, что Реноде мафиози, это знает любой читатель газет. Расскажи, что он делает! -- Похищает по заказам девушек, -- тихо произнес Альбер. Бришо снова лег. "Возможно, мы идиоты, -- думал он, -- возможно, нашли новый след, потянули за "ниточку", как говорит Альбер. И снова попали прямо ч точку. -- Вообще, это тоже банальность, -- сказал Альбер. -- Предположение. Доказать его я не могу, и полностью сам не уверен в этом. Только... я так думаю. -- Как ты думаешь? Альбер улыбнулся. Бришо во всем ему верит, убежден в его правоте, словно он непогрешим. -- Я думаю, он похищает молодых, красивых девушек-спортсменок. Тех, кого предварительно показывают по телевидению. Возможно, он их сам выбирает, но, скорее, его заказчики. Хотелось бы, мол, ту лапочку, которая была восемьдесят третьей. Но показывали ее в начале программы, такая блондиночка с хорошей фигуркой, на ней еще синее платьице было... Они прокручивают видеомагнитофонную запись, выясняют, кто эта девушка, и похищают. -- Дело такого размаха? -- Думаю, он и еще кое-чем пробавляется. И, по-моему, это приносит солидные барыши. Наверное, можно было бы похитить и женщин получше, но эти не просто хорошенькие девушки, а именно те, на которых, сидя у телевизора, облизываются, пуская слюни, богатые клиенты. Бришо покачал головой. -- Просто не верится!!! -- Видимо, не только тебе, и другим будет трудно поверить, -- сказал Альбер. Некоторое время они молча глядели друг на друга. Затем Лелак снова заговорил: -- Ты даже не спрашиваешь, как я это обнаружил и что собираюсь делать? -- Нет, -- ответил Бришо. -- Я устал. Альбер нерешительно встал. -- Тебя даже не волнует, что Корентэн забрал у меня пистолет, что Буасси меня охраняет и, если я в течение двух-трех дней не запрячу Реноде за решетку, меня тоже постараются убрать как тебя? -- Можешь все бросить, -- тихо произнес Бришо. -- Опубликуй в газетах, что Фанфарона убил Колль, и ты закрываешь следствие. Они поймут. -- Наверное, так и следует поступить, -- сказал Альбер. Он направился к двери. -- А может, уже поздно. Я боюсь за Марту. -- Тогда запрячь Реноде за решетку, -- сказал Бришо. -- Не говори, что ты предпримешь, но действуй. Он сделал усилие, протянул руку и нажал кнопку звонка, находившегося над его головой. Альбер тихо вышел. Когда у лифта он оглянулся, медсестра еще не появлялась. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ I Марта Лелак вернулась домой в четыре часа. Уроки у нее были до шести, но она отпросилась пораньше, вдруг что-то понадобится Альберу. Могла бы, кажется, знать. Квартира пуста, так пуста, словно Альбер уже в больнице или на кладбище. Когда Бришо ранили, молния ударила очень близко от их дома. Она подошла к окну. Альбер уехал на машине, возможно, так он меньше подвергается опасности. По крайней мере не пырнут ножом в толчее, не собьют автомобилем. Марта и думать не хотела о том, что с ним еще могут сделать. Она глядела на символический садик у дома, на пустую автостоянку. Как раз в этот момент на нее въехала новая "ланча". Марту это не обрадовало. У всех обитателей дома были свои места на стоянке. Когда Альбер вернется домой, он не найдет свободного места. Они как-то собирались написать номер своей машины краской на бетоне, как сделали прочие жильцы, но посчитали это смешным. А соседи так не считали. Не случайно "ланча" встала на их место. В машине сидели двое мужчин, никто из них не вышел. Марта успокоилась. Ждут кого-то. Она направилась в кухню и поставила чай. II Случилось то, на что он надеялся. Буасси обо всем договорился вместо него. Видимо, сумел лучше поладить с инспектором Гуафом, чем он. Получил людей, несмотря на то, что Гуаф не знал, куда они поедут и зачем. Альбер и думать не желал о том, что мог Буасси наговорить о нем Гуафу. Люди ждали их метрах в пятистах от Спортивного центра "Академия". Их было двадцать, как он просил; они были в пуленепробиваемых жилетах, с автоматами, в стальных касках. Альбер сунул в руки Буасси ордер на обыск. -- Пятерых посадишь к себе в машину, поедешь в "Академию". Скажешь, что хочешь обыскать и прочесать всю местность, весь комплекс. О'кей? Буасси глянул на него исподлобья маленькими глазками. Его очень задевало, что он не знает, в чем дело. -- Нет, не о'кей! Я не могу усадить пятерых в "пежо". Альберт отошел от его машины, сел рядом с водителем в один из черно-белых полицейских автомобилей и сделал знак, что можно отправляться. Лишь музыки Моррисона не хватало: молчаливые мужчины отправляются на штурм вражеской крепости. Пожалуй, раньше он подумал бы обо всем этом именно так. Теперь он только испытывал страх. Боялся, что они ничего не найдут, и он -- опозоренный -- станет всеобщим посмешищем. Интересно, сейчас Альбера не пугало, что и его может постигнуть беда. По карте он раз двадцать проверил дорогу, но все-таки они чуть не проскочили подъездной путь. -- Сюда! -- вскричал он. Водитель что-то гневно проворчал про себя, сворачивая на грунтовую дорогу. Они сбавили скорость, шофер пытался маневрировать между рытвинами и ухабами. -- Быстрее, -- сказал Альбер. Он не знал, сколько стражей ожидают их и насколько они отчаянны. И не хотел оставлять им много времени на размышления. Хлопал и гремел амортизатор, когда они проваливались в рытвины, деревья терлись о бока машины, словно и они хотели кинуться на полицейских. Здесь лужайка, думал Альбер. Здесь должны быть двое часовых, которые сейчас в испуге решают, что им делать. Если мы остановимся, выйдем, стражи непременно тотчас откроют огонь. Пока он это обдумывал, они промчались мимо сторожевого поста. В следующий момент он увидел высокие, массивные решетчатые ворота, которые были открыты. И, когда они приблизились, в них появилась машина. Большая черная машина, казалось, сейчас устремится на них и опрокинет. Руки Альбера вспотели. Он вытер их о брюки и схватился за "бардачок". Лелак ощутил колоссальное облегчение: перед ним был черный "мерседес". -- Это он, -- хрипло сказал Альбер. Водитель кивнул. Альбер просил специально подготовленных людей. Теперь он узнает, что это значит. Водитель затормозил и рванул руль в сторону. Буасси сделал бы это не так. Машина чуть не легла на бок, затем ударилась о дерево, стоящее вдоль дороги, и с громким стуком и скрежетом остановилась. Альбер почувствовал, что какая-то сила швыряет его вперед, затем ощутил рывок на груди -- его удержал пояс безопасности. Нос машины разбился, из-под капота мотора пробивался дым. Но по крайней мере дорогу они преградили. Пока Альбер спо- хватился, остальных уже не было в автомобиле: они выбросились, выкатились из него. Альбер посмотрел влево, увидел, как останавливается другая машина и люди в касках, будто на тренировочных занятиях, выпрыгивают и, пригнувшись, бегут к укрытию. Прогремел выстрел. Это был одиночный выстрел, за ним последовала короткая, но мощная автоматная очередь. И началось светопреставление. Альбер наклонился вперед, закрыв руками голову. Не было смысла выпрыгивать, не было смысла искать прикрытие. Прикрытия уже не было, пули летали повсюду, словно он сидел посреди поля боя, где все хэхотятся именно на него. Не было смысла даже молиться. Альбер думал о Марте, о том, что она скажет, если он не вернется домой. Он съежился еще больше. Когда наступила тишина, он не знал, верить ли в нее. Так и сидел, сгорбившись, прикрывая руками лицо. Проходили секунды. "Конец", -- подумал он. -- Господин инспектор! Он поднял голову. Его окликал один из полицейских. Он был таким же, как остальные: темная одежда, черный жилет, белая каска, твердое лицо. Альбер вышел. Ему было безразлично, что тот думает, будто он испытывал страх. Да, он боялся. На нем не было пуленепробиваемого жилета, в руках его не было оружия. Он видел изрешеченный, пробитый пулями "мерседес". Видел очертания неподвижных тел за стеклами. И пошел осматривать трупы. III Корентэн сидел в своем кабинете и ждал. Он просил инспектора Гуафа известить его, когда Альбер явится за людьми. Но Буасси еще раньше позвонил ему и сообщил, что Лелак потребовал двадцать человек. Специально обученных вооруженных людей. И комиссар тотчас выехал на операцию. Реноде умер. Один из его телохранителей тоже, второй отделался царапинами, что граничило просто с чудом. Тяжело был ранен один из стражей, который стрелял с верхушки дерева. Видимо, он все-таки не слишком удачно выбрал свой сторожевой пост. Первая его очередь оказалась неожиданной, но потом его сбили, как охотники птицу. Другой сдался, прежде чем его постигла такая же участь. Были ранены трое полицейских. Их коллеги с ненавистью смотрели на Лелака, который привез их сюда. В машине был еще кто-то. Корентэн приехал, когда санитары вынимали из машины и укладывали на носилки девушку. Она была молода, с хорошей фигурой, полными ногами, развитой грудью, короткими каштановыми волосами, гордым хорошеньким личиком. В белой блузке, светло-зеленой юбке. -- Кто она? -- спросил Корентэн. Альбер грустно глядел на него. -- Она? Спортсменка. Занимается прыжками в воду. Он отошел от шефа и приблизился к санитару, который захлопывал заднюю дверцу машины. -- Она выживет? -- спросил Альбер. -- А почему бы нет? -- ответил санитар. -- Вы с ней знакомы? -- Нет. Он вернулся к Корентэну. -- Это девушка, которую похитил Реноде. И которая не была бы ранена, если б я не был таким чертовски хорошим сыщиком. Корентэн усмотрел в его словах признаки начинавшейся истерии и охотнее всего надавал бы Альберу оплеух, но побоялся, что в подобном состоянии тот может дать сдачи. -- Пошли, -- сказал он. -- Здесь ты больше не нужен. Они проехали через Спортивный центр. Во всех бунгало горел свет. На какой-то момент Альберу вспомнился светловолосый мальчишка, который так испугал его и которого он тоже напугал. Все произошло, как он представлял: Реноде не стал бы бежать из-за обыска, но сейчас в бунгало, по соседству с его собственным, находилась похищенная девушка. Он усадил ее в "мерседес" и хотел улизнуть через запасные ворота. А тут подоспели, основные силы полицейских. Все так и случилось. Только вот на убитых и раненых Альбер не рассчитывал, а главным образом на то, что с девушкой тоже может случиться несчастье. Про остальных -- телохранителей, Реноде, отряде полицейских особого назначения -- он мог сказать, что они сами избрали свою судьбу. Но не она, не девушка. Она была куклой, игрушкой, которую никто не спрашивал. По приказу Реноде ее похитили, они попытались ее освободить. А теперь она находится между жизнью и смертью. IV Была полночь. Марта позвонила Корентэну, но комиссара не оказалось дома, его жена сказала, что ему неожиданно пришлось уехать. Нет, никакой беды не произошло, несомненно, он бы ей сказал. Марта снова подошла к окну, словно этим, как мановением волшебной палочки, можно было заставить появиться знакомый изношенный "рено". На стоянке все еще стояла "ланча". В темноте различались очертания сидящих в ней людей. Мгновенье она колебалась, но лишь мгновенье. Подошла к телефону. В центральную диспетчерскую звонить не стала, набрала номер отдела по расследованию убийств. Человек, поднявший трубку, ей не был знаком. В последнее время у Альбера появилось трое новых коллег. Этот по крайней мере хотя бы знал, кто она такая. -- Успокойтесь, мадам, это наши люди, -- баритон его вызывал доверие. -- Господин комиссар приказал установить пост у вашего дома. - Да? Она не осмелилась спросить, почему. Положила трубку. Выключила свет и снова выглянула из окна. Белая "ланча". Альбер однажды сказал, что полицейских легко узнать, они пользуются только французскими машинами. Она направилась к телефону, но остановилась. Зажгла свет. На письменном столе Альбера в страшном беспорядке валялись листы бумаги. Марта взяла один лист, начала читать, словно желая таким образом, получить у мужа совет. В руках ее оказалось злополучное руководство по выживанию, написать которое она -- сама теперь не знает зачем -- уговаривала Альбера. "Лучше выбирать простые решения, -- читала она. -- Тогда выяснится, что простые решения самые удачные. Не надо стесняться: если нужно, подойдите к первому же прохожему. Не стоит признаваться ему в том, что за вами следят, ибо он, возможно, испугается и убежит. Просто попросите его позвать полицейского, потому что у вас потерялась собачонка. Или спросите, который час, поговорите с ним и отойдите со спокойной улыбкой, будто вам обещали помощь". Марта положила лист бумаги на стол. Пригладила волосы, надела куртку и быстрым, решительным шагом вышла. -- Он не вернется домой, -- сказал один. Второй медленно поднял на него усталые глаза в красных прожилках. -- Оставь! Я тоже не для собственного удовольствия торчу здесь и жду. Но он не придет. Второй сжал руку в кулак. -- Его жена дома. У них горит свет. -- А если он... -- Идиот! Когда мы приехали сюда, он был в "Академии". Электричество наверху погасло, потом снова зажглось. Они увидели, как в окне показалась голова. -- И женушка ждет его. Нервничает. Затем в дверях появилась женщина. На мгновенье они остолбенели, но она направилась не к ним. Они посмотрели друг на друга. -- Пойдем за ней? -- Иди. Я останусь здесь. Пассажир -вышел. Он торопился. У женщины были длинные ноги, она шагала по-мужски, быстро. Затем неожиданно остановилась возле старого "пежо". Преследователь не мог разглядеть, но в машине явно кто-то сидел, потому что женщина наклонилась к дверце и, жестикулируя, что-то начала говорить. Мужчина остановился. Медленно повернул и направился обратно к машине. Когда он обернулся, то увидел, что женщина показывает в их сторону и фары "пежо" угрожающе вспыхнули. -- Фараоны, -- подумал он и припустился бежать. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ -- Ты совершила глупость, -- сказал Альбер. Был ранний вечер, и они лежали рядом в постели. Пробудившись от сна, сопровождавшегося головной болью, они обнялись. Альбер вернулся домой перед рассветом, до утра они разговаривали, потом приняли снотворное, так как, хотя оба смертельно устали, все же уснуть не смогли. -- Ты совершила глупость, -- повторил Альбер. -- Ты не могла знать, что в "пежо" сидят полицейские. -- Я догадалась, -- ответила Марта. -- Я сделала, как ты советовал в своей книге. ' -- В какой моей книге? -- спросил Альбер. Он отодвинулся и повернулся на спину. -- Думаешь, после всего, что произошло, я буду писать эту чушь? Я напишу лишь, что выживает тот, кому повезет. Марта не спорила. Она знала, когда от мужа отскакивают все доводы. -- А что будет с руководством для отряда особого назначения? -- спросила она. -- Ты уже не веришь, что по книгам можно чему-нибудь научиться? -- Я больше ни во что не верю, -- сказал Альбер. -- И завидую тем, кто не ломает себе ни над чем голову, занят простыми, понятными делами. И они счастливы. Марта не отвечала. -- Мне следует заняться садоводством, -- продолжал Альбер. -- Наблюдать, как тянутся вверх растения, ожидать сезонных изменений, поливать, удобрять, обрезать, подстригать и опрыскивать. Я превращу в маленький рай эти газоны у нашего дома. В японский сад. Марта содрогнулась. У нее не было никаких сомнений в том, что не позднее, чем завтра, Альбер примется губить садик. -- Ты в этом не разбираешься, -- осторожно рискнула она. -- Оставь, пожалуйста, -- сказал Альбер и, потягиваясь, встал. -- В книжной, лавке целая полка заполнена специальными брошюрами по садоводству. Таких руководств там больше всего. Их и еще поваренных книг. Он исчез в ванной комнате, но голос его проникал сквозь дверь, преодолевал расстояние, и Марта смела поклясться, что в нем звучит торжество. -- Там есть книги и о японском саде, и еще одна, специально для -таких начинающих, как я. В нем рассказывается, какой цветок как выглядит, когда его надо сажать. Еще у них есть одна книга о том, какие садоводу нужны инструменты, а другая о том, с помощью каких методов можно достичь быстрых результатов. Альбер открыл душ, и, пока на голову ему лилась горячая вода, продолжал ораторствовать. Он не слышал ни облегченного, счастливого смеха Марты, ни как жена -- со все еще слегка заметным иностранным акцентом -- говорит: -- Ты не изменился, мой милый, слава Богу ты не изменился.