н был отклоняться от основных ходов. Все шло как по маслу. Альбер не раздумывая сделал ход, и на доске действительно возникла позиция, предсказанная автором пособия. Согласно замечанию эксперта, у белых имеется некоторое позиционное преимущество. Сейчас следовало бы прекратить игру. Альбер играл белыми, и у его позиции действительно было некоторое преимущество. Что делать дальше -- он понятия не имел. До сих пор он разыгрывал дебют. Он наугад двинул крайнюю пешку и услышал, как Мартинэ досадливо крякнул, но ему было наплевать,автомат по-прежнему развивал атаку в центре. "Конечно, ведь главное -- захватить центр", -- осенило Альбера. он тоже сделал ход конем. Автомат взял коня. Альбер нанес ответный, удар и завладел пешкой. Он сделал еще четыре хода, когда Мартинэ похлопал его по плечу. -- Уважающий себя шахматист в таких случаях сдается. -- Почему? -- Он с искренним удивлением уставился на доску, где было еще полно фигур. -- Потому что шансы ваши равны нулю, если, конечно, противник где-нибудь не прозевает, но в случае с компьютером такое предположение не допустимо. Вот, смотрите! Если, например, ферзь идет с4, то... -- и он принялся объяснять, точно фокусник с молниеносной быстротой передвигая фигуры. -- Тогда вам остается ход сюда, автомат отвечает вот так, вы -- сюда, автомат -- сюда, и готово дело: мат. Ну а если бы вы сделали ход b4, у вас открывается слон; если же вы убираете слона, то получаете шах ладьей, а в результате все равно проигрыш. Понятно? -- Нет! -- Альбер вскинул руку, вынуждая Мартинэ помолчать. -- Верю, что вы правы, но, просчитай я все это наперед, я бы и не попал в критическую ситуацию, не правда ли? - Мартинэ пожал плечами. -- Поначалу вы играли вполне прилично, а затем стали делать какие-то дикие ходы. -- В шахматах я профан, зато убежден, что человек никогда не должен сдаваться без боя. И до сих пор во всех видах спорта я сталкивался с одним и тем же принципом: безвыходных положений не бывает. При ином подходе лучше и не пытайся меряться силой- с противником -- проигрыш заранее обеспечен. -- Сразу видно, что шахматами вы не занимались Шахматист взвешивает все шансы за и против и в зависимости от этого принимает решение. Мы привыкли полагаться не на чудеса, не на геройство или удачу, а только на свои знания. Если мне грозит проигрыш и нет реальных шансов свести хотя бы к ничьей, то продолжать игру было бы попросту бестактно. К чему отни- мать у противника время? Этот принцип распространяется и на турнирные партии, но, пожалуй, в еще большей степени на любительские, когда играешь лишь развлечения или практики ради. Какой смысл вынуждать противника попусту терять время, если вместо безнадежно проигранной партии можно начать новую. -- Да, логика в ваших рассуждениях есть, но звучат они так холодно! --Шахматная игра как, таковая вся подчинена-холодной логике. Если вы вдруг увидите шахматистов, передвигающих фигуры, хотя у одного из игроков явно выигрышная ситуация, то знайте, перед вами дилетанты. Профессионал всегда чувствует, когда пора сдаваться. "Нелишне знать", -- подумал Альбер. Еще один штрих к психологии шахматиста, которую, по словам прекрасной Марианны, ему необходимо постичь, если он намерен поймать убийцу. К тому же принцип этот не лишен смысла. Альберу вспомнились затяжные допросы, когда убий-ца, казалось, окончательно приперт к стенке неопровержимыми уликами. На одежде его обнаружена кровь жертвы, есть свидетели их ссоры с убитым, на ноже найдены отпечатки пальцев подозреваемого, а этот кретин по-прежнему тупо отпирается в отличие от профессионала, который в таких случаях просит закурить и выкладывает все начистоту. Стоит ли тянуть время? Стоит ли злоупотреблять хотя бы крупицей снисхождения полицейских? . -- Начальные ходы я знал, -- пояснил Альбер. -- Да, вы разыграли дебют вполне грамотно, -- свысока бросил Мартинэ. -- А если бы я так же заучил и дальнейшие ходы? -- Не исключено, что вы выиграли бы. -- Значит, чем больше ходов удастся заучить, тем лучше шахматист? -- Ну как вам сказать... -- Мартинэ явно находился в затруднении..-- В конце концов ведь это вам самому предстоит избрать стратегию, то есть решить, какой дебют предпочесть, где отклониться от основной линии развития, как организовать игру в центре, избрать ли вам закрытую позицию или атаку... Но в принципе, чем больше ходов я заучу, тем лучше я и играю, так ведь? Да, но... Альбер похлопал Мартинэ по плечу, как в детстве поступая с ним самим отец, желая охладить ребяческий пыл. . -- По-моему, вы вовремя изобрели свой компьютер. - Мартинэ промолчал, нажимая какие-то кнопки автома-у та. И вдруг внутри Р-43 что-то заурчало, изрыгая из недр машины длинную бумажную ленту, как из кассового аппарата, в магазине. -- Вот ваша партия, прошу!. Если пожелаете снова начать игру с того места, где вы ее загубили, вам нужно лишь нажать вот эти кнопки. Автомат запомнил позицию, и вам остается лишь расставить фигуры. -- Ясно. -- У Альбера не было ни малейшей охоты начинать игру заново. -- А вот это программа по решению- шахматных задач. -- Страстное увлечение Ростана... ---- Да. Но он не пользовался этой программой, поскольку стремился дойти до разгадки своим умом. -- Я вообще не понимаю, для чего она, эта программа, -- задумчиво проговорил Альбер. -- Играть вместо живого партнера с автоматом -- еще куда ни шло. Нр что бы задачи вместо тебя решала машина... По-моему, это ни в какие ворота не лезет. Мартинэ тоже призадумался. -- Ну а можете вы понять человека, который покупает часы с противоударным и водонепроницаемым механизмом, притом что лишний раз под краном руки не вымоет?.. Одно ясно: потребность в такой программе существовала. Альбер не стал, спорить. Эта сторона дела его меньше интересовала. -- А откуда ваш приятель Ростан брал задачи? -- Из газеты. Там каждую неделю печатают целую подборку, и Даниэль не пропускал ни одной. -- Значит, вероятно предположить, что взрыв застал его за этим занятием? -- Почти наверняка. Либо он решал предложенную газетой задачу, либо сам составлял новую. Ростан считался довольно известным шахматным композитором, -- Какую газету он выписывал? -- "Ля ви д эшек". И время от времени, но не регулярно он покупал какую-то русскую шахматную газету. Итак, во вторник после обеда Ростан, по обыкновению, уселся в кресло возле вмонтированного в столик красного дерева автомата Р-43 и занялся решением задачи, из шахматной газеты. Затем автомат, куда взрывчатки было заложено вдвое больше необходимого, взорвался. Отчего? Альбер попытался ответить на этот вопрос. Когда была заложена взрывчатка -- эту пластинку сыщики уже прокрутили, причем безуспешно. Получалось, что, кроме супругов Корню, в последние недели некому было спрятать заряд в шахматный столик. Никто из посторонних не оставался там надолго в отсутствие хозяина. Это могли сделать супруги Корню или кто-то другой -- гораздо раньше, несколько месяцев или год назад. Пластику ведь ничего не делается. Его выгодное качество как раз в том и заключается, что пластик можно сколько угодно трясти, швырять, бросать. Взрывается он лишь в тот момент, когда приводят в действие детонатор. На этот счет тоже существует техническое объяснение. Вместе с взрывчаткой в шахматный столик мог быть поставлен часовой механизм, который ровно через год, в три часа пополудни включил детонатор. Эксперт полиции с пеной у рта отстаивал эту версию, однако Альбер был от нее не в восторге. Возможно, с технической стороны это не проблема, а вот с точки зрения психологии здесь явно неувязка. Где вы найдете остряка, который подкладывает бомбу, не зная заранее, где и при каких условиях она взорвется. Разве можно быть уверенным, что в течение года Ростан не продаст столик, не снесет его в подвал, или, например, не угодит в больницу или не уедет из города к моменту взрыва?.. Нет, преступник, не пожалевший ста граммов пластика, хотел действовать наверняка. У Альбера возникла одна идея, но нужно-было ее проверить. Он распрощался с Мартинэ, который нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Буасси забавлялся с Р-43: расставил фигуры и крутил ручку переключателя. -- Для вас будет трудновато, -- покосился на него Мартинэ. -- На этой ступени автомат играет в силе мастера. -Ничего страшного, -- самоуверенно парировал Буасси. Альбер оставил их и прошел в зал. Сенсация уже улеглась, и никто не обращал на него внимания, пока, он не спеша прохаживался вдоль рядов между столиками играющих. В зале царила тишина, внимание зрителей было приковано к шахматным доскам. Возможно, "Ультимат" и способен побить всех и каждого, возможно, профессиональным шахматистам и придет конец, однако пока что это никак не сказалось на участниках турнира. Им хотелось одержать победу в борьбе живых умов: человек против человека. Альбер просмотрел позиции на нескольких досках, но ферзевого гамбита не обнаружил. Тогда он стал изучать лица шахматистов. Господи, до чего же посредственные физиономий! Иной похож на продавца из магазина готовой одежды, другого можно бы принять за преуспевающего архитектора. А попадались среди них и, такие субъекты, кому хотелось сразу же сунуть пару франков, чтобы бедняга смог добраться на метро до ближайшей психушки. И эти люди все до единого сумели заучить на память тысячи ходов и тысячи вариантов к основным ходам, научились взвешивать шансы, прежде чем принять то или иное решение, научились составлять стратегические планы, дабы одержать верх над противником? И когда умер несчастный Марсо, оказалось, что ни один из них ничего не заметил. Никто не шел в тот момент по коридору, никто не отлучался из зала. Здесь сидят сплошь честные, порядочные, безвинно заподозренные люди. Ни в чем другом Альбер не был так уверен, как в том, что здесь, среди этих людей, находится убийца, подложивший пластик в шахматный столик Ростана и яд в стакан Марсо. Альбер прошел в дальний конец, зала, где играли женщины. Задерживаясь для отвода глаз у некоторых столиков, он украдкой озирался по сторонам. Как в отрочестве, когда стеснялся открыто пялиться на женщин. Марианну он узнал по прическе -- по девчоночьей косичке. Девушка сидела к нему спиной, наклонившись на стуле вперед. Ее противница -- белокурая женщина с вытянутой, лошадиной физиономией, скрестив руки на груди, с довольным видом смотрела на доску. Марианна протянула руку, но тотчас отдернула, не коснувшись фигуры. Она даже тряхнула головой в сердцах чуть было не угораздило совершить глупость, -- и косичка ее задорно колыхнулась в такт.. -- Добрый день, господии инспектор. Поначалу до Альбера, не дошло, что обращаются к нему. Он улыбнулся, представив себе, как отреагировала бы девушка, подойди он к ней сзади и дерни ее за косу. -- Господин инспектор! -- Перед, ним стоял адвокатишка, отправленный на пенсию редактор шахматной газеты--именно тот человек, какой был нужен Альберу.-- Я смотрю, вы на нее положили глаз, -- одобрительно кивнул он сыщику. -- Я на кого?!--Альбер давно уже не чувствовал себя таким смущенным. На Жукову, советскую шахматистку. Она -- двукратная чемпионка мира. Жаль Марианну, у девочки мало шансов против нее. -- Реньяр взглянул на доску. -- Хоть сейчас сдавайся. Альбер посмотрел на Марианну та переставила фигуру и что-то черкнула на листке бумаги. Вся ее миниатюрная фигурка излучала упорство и какую-то скрытую внутреннюю энергию. Она по-прежнему напоминала статуэтку из слоновой кости, которую -- парадоксальным образом --, словно бы отштамповали из гуттаперчи. -- Почему же она не сдается? -- Марианна? Да ни за что! -- сказал Реньяр. -- Эта будет играть, пока есть хоть капля надежды. При этом ненавидит партнершу и молит бога, чтобы ту хватил удар прямо здесь же, за доской. -- Очаровательная привычка, -- заметил Альбер. -- Я выл ее тренером, -- с гордостью сообщил Реньяр. -- А брата ее тоже вы тренировали? -- Какое-то время -- да. В ту пору я вел детскую секцию, -- рассеянно пояснил Реньяр, внимание его явно переключилось на другой объект. Лелак проследил за его взглядом и увидел мадам Ростан. Она шла по залу в сопровождении смазливого молодого человека, облаченного в бордовый костюм, ботинки того же цвета -- лишь оттенком потемнее -- и тонкий свитер с высоким воротом в тон ботинок. Волнистые черные волосы и пухлые губы делали его вульгарным ровно в такой степени, чтобы каждая вторая женщина оборачивалась ему вслед. -- Это якобы ее телохранитель, -- хихикнул Реньяр. У Альбера готов был сорваться с языка язвительный, каламбур, но он вовремя удержался. Настолько-то он изучил Реньяра, чтобы понимать: завтра же его острота пойдет гулять по всему Парижу. - Что касается смерти Ростана... --начал Альбер медленно и очень тихо, -- только пусть это останется между нами... Реньяр -- словно брал уроки пантомимы или обучался пластике движений в каком-нибудь модном салоне, где с начинающими актерами ставят этюды, -- корпусом повернулся к Альберу, голову склонил набок, чтобы не сводить с него по-собачьи преданных и восторженных глаз, а дабы показать, что он -- весь внимание, подставил ухо. Он даже чуть склонился к собеседнику, но не фамильярно, а как бы давая понять, что уж ему-то можно довериться. -- Я почти, уверен, что, когда произошел взрыв, Ростан решал одну из задач, напечатанных в "Ля ви д эшек", -- шепотом сказал Альбер. -- Помните тот номер? -- Когда бишь это было? -- Реньяр с готовностью стал припоминать; -- Ах да, конечно помню! В том номере был помещен мой репортаж, как отель "Чемпион" готовится к проведению турнира. -- А какие задачи там были помещены? ---- Этого не помню, -- с сожалением признался Реньяр. -- Но если вас интересует, я могу посмотреть. -- Интересует, -- кивнул Альбер, Затем, снова понизив голос, добавил: -- Пока не могу посвятить вас во все подробности, но, не исключено, это очень важная деталь. Ясно? -- Ясно. -- Глаза Реньяра вспыхнули радостью. Он уже готов был сорваться с места и бежать на поиски шахматной газеты с помещенными там задачами, а попутно раззвонить всем и каждому ту пустяшную новость, что удалось узнать от полицейского, но Альбер удержал его. -- Э-э... возможно, мой вопрос покажется вам наивным, но я хотел бы выяснить... -- Да? -- Реньяр вновь склонился к нему, навострив ухо, но на сей раз держался чуть увереннее. -- Существуют ли такие шахматные позиции, которые не могут возникнуть в ходе развития партии? -- В игре может возникнуть все, что угодно, -- назидательным тоном проговорил Реньяр. -- В чем и заключается прелесть шахмат. Число возможных комбинаций по сути бесконечно. Судите сами: на доске--шестьдесят четыре клетки, у каждого игрока шестнадцать активных фигур, а ходы иногда умудряются делать настолько нелепые, что одному богу известно, какая сложится позиция. Альбер прервал его. -- Я имею в виду следующее: способны ли вы придумать позицию настолько невероятную; что она не могла бы получиться случайна? -- По ходу игры? -- Нет, просто так. Могли бы вы расставить фигуры в такой позиции, какая заведомо не может возникнуть по ходу партии? Но, скажем, вероятна как исходная позиция для шахматной задачи. Сумели бы вы? -- Конечно,--с уверенностью заявил Реньяр. -- Невелика премудрость. Выставлю четыре ферзя, что теоретически допустимо, но на практике почти никогда не бывает. Или поставлю задачу, при которой черные получают мат, вынужденные одну за другой отдавать свои фигуры. Да мало ли разных вариантов. Шахматные задачи в большинстве своем именно таковы. -- Тогда будьте любезны проверить, не такого; ли рода задачу решал перед смертью Ростан. -- Если задачу он взял из той газеты... -- Предположим, что так. -- Думаете, что..? -- попытался разговорить его Реньяр. Альбер, еще будучи начинающим сыщиком, усвоил, что в таких случаях каждый второй человек выкладывает даже то, о чем вовсе не собирался говорить. Надо только, чтобы в твоем вопросе звучало как можно больше наивного удивления. -- Да, знаете ли, вполне вероятно, -- печально согласился Альбер и даже покачал головой. Оба подозрительно уставились друг на друга, у каждого непроизвольно мелькнула мысль: а вдруг да собеседник вкладывал в свои слова какой-то особый смысл? В зале появился Буасси. Остановившись у входа, он огляделся по сторонам, явно разыскивая коллегу. Альбер махнул ему рукой. Буасси не заметил знака и пошел между рядами столиков в намерении прочесать зал. Альбер шикнул, привлекая внимание окружающих, и Реньяр поспешно ретировался. Тут уж и Буасси заметил коллегу. Он направился к Лелаку торопливой походкой и с тем многозначительным выражением лица, которое, как. показывал опыт, не предвещало ничего хорошего. Неужели еще одно убийство? Альбер быстро окинул взглядом шахматистов, чтобы определить кого из лиц, причастных к делу не хватает в зале. Либо же им с Буасси уже грозит нахлобучка, за то, что они силой ворвались в гостиницу?. Нет, вряд ли так быстро слух дошел до начальства. Буасси наклонился к нему и шепнул на ухо: -- Звонил шеф. Взяли Фонтана. Взгляд Альбера остановился на Марианне. Девушка обернулась -- ее соперница обдумывала очередной ход, и их глаза встретились. -- Нам предоставлена возможность обыскать квартиру, поскольку мы расследуем смежное дело, -- продолжал шептать Буасси. Марианна робко улыбнулась и кивнула в знак приветствия. -- Субчика буквально изрешетили нулями. Девушка напряженно следила за ними. Лицо ее застыло, лишь глаза от волнения словно бы еще увеличились. Нелегким усилием воли Альбер заставил себя отвести взгляд. -- Кто его брал? -- повернулся он к Буасси. -- Группа по борьбе с терроризмом. ---- Ясно. -- Боевиков этой группы каждый полицейский слегка презирал, в какой-то степени завидуя им, и в то же время отчасти гордясь ими. В глазах обычных полицейских они воплощали собою мужество и постоянную готовность к действиям, а по мнению сотрудников Корентэна -- еще и тупость. -- Каким образом на него вышли? -- Кто-то настучал. Альбер задумался. Пока еще ему не все было ясно, и тем не менее картина вроде бы начинала вырисовываться. Сейчас он впервые почувствовал, что ему под силу решить эту задачу. -- Ну что ж, пошли. Он снова посмотрел на сестру Фонтана. Девушка по-прежнему следила за ним с тревогой, с которой, должно быть, свыклась с тех пор, как за братом ее начала охотиться полиция многих стран мира. Вот уж поистине кошмарная жизнь: изо дня в день слушать последние известия и открывать газеты в страхе, что сообщение о ее брате стало сенсацией дня. Увидеть перед домом полицейскую машину и почувствовать, как сжимается сердце: неужели его схватили или же речь идет всего лишь об очередном обыске? Медленно, против собственной: воли он приблизился к ее столику. Марианна встретила его стоя. -- Случилась беда? -- Она говорила тихим, прерывающимся от волнения голосом, и тревога сделала ее еще более прекрасной. Альбер утвердительно кивнул. Девушка повернулась к своей противнице. -- Сдаюсь, -- сказала она, протетивая руку. Подписала какой-то листок и вскинула глаза на Альбера. -- Можем идти. Альбер не хотел брать ее с собой. Корентэн снимет с него голову и будет прав. Сестре террориста абсолютно нечего делать в квартире, где командос расправились с ее братом. Даже самим сыщикам-то вряд ли работа найдется. Наверняка это одна из многих запасных квартир, где Фонтану были подготовлены фальшивый паспорт и прочие документы, а также скудный гардероб в соответствии с его новой ролью. А может, и вовсе это была попросту надежная берлога с запасом консервов, где можно было выждать с недельку, пока уляжется шумиха. И все же он должен был взять ее. Буасси, который раньше ушел к машине, одарил его удивленным взглядом, однако не сказал ни слова, лишь распахнул перед ними заднюю дверцу. Буасси наверняка знал адрес, так как вел машину с привычной уверенностью. Включил фары и почти безостановочно давил на клаксон. Марианна сидела, сжавшись в комок и уставясь взглядом перед собой. -- Его убили? -- произнесла она так тихо, что Альбер скорее угадал, нежели расслышал ее слова. -- Да, -- нехотя кивнул он. Девушка еще больше замкнулась в себе, и Лелак чувствовал, что должен ей хоть что-то сказать. Не мог же он допустить, чтобы она принимала его за убийцу брата. А она наверняка именно так и считала: Фонтэна убили полицейские. Убил, кому посчастливилось, и на месте этого счастливчика мог бы оказаться и Альбер, ведь он тоже стрелял в ее брата, даже по телевидению показывали. Но все обстояло не так. Подыскивая аргументы в свою защиту, Альбер все более утверждался в мысли, что действительно дело обстояло не так. -- По-моему, вашего брата убил тог же самый человек, который расправился с Ростаном и с вашим женихом. Марианна прислушалась к его словам. Взгляд ее по-прежнему был устремлен в пространство, лицо неподвижно застыло, но чувствовалось, что смысл сказанного дошел до нее. С той, только разницей, что против Ростана он использовал пластиковую бомбу, против Марсо -- яд, а вашего брата убрал с помощью группы по борьбе с терроризмом. -- Не могли бы вы отвезти меня домой? Хочу, чтобы . мать узнала от меня, а не из последних известий по радио. -- Да, -- решительно заявил Альбер и бросил на Буасси устрашающий взгляд. Тот молча пожал плечами, и машина, взвизгнув покрышками, развернулась на месте прямо посреди дороги. Одни водители принялись отчаянно сигналить, другие--в страхе надавили на тормоза, когда полицейский автомобиль скользнул в узкую щель между автобусом и такси, но уже в следующее мгновение Буасси, вырвавшись на свободу, помчал в обратном направлении. Головокружительный аттракцион был проделан виртуозно, и Альберу на какую-то долю секунды вспомнилась так и не проработанная им книга Тони Пикколи. Но действительно лишь на долю секунды: все его мысли были поглощены Марианной Фонтан. Загадочная статуэтка из слоновой кости, извлеченная со дна южных морей.. Нет, уж скорее она похожа на сокровище ацтеков, приносящее несчастье и смерть своему обладателю. Сейчас это сокровище попало ему в руки, а он не знает, что с ним делать. Они сидели молча, и Альбер скрестил руки, чтобы удержаться и не обнять эту маленькую, печальную фигурку. Но вот Марианна вскинула на него глаза, и он без слов взял ее за руку. Теплая, маленькая ладонь -- вдвое меньше его собственной... Так они и сидели рядом, рука в руке, и Альбер надеялся, что ехать придется долго-долго. Но Буасси превзошел самого себя. Даже Альбер, знакомый с ним не первый год, не рассчитывал увидеть подобное. Они мчались по бурлящему, забитому машинами городу, словно бы на улицах его вообще не было никакого движения и перед ними простиралась вдаль пустынная автострада. Ревел мотор, с трудом перенося резкие переключения скоростей, но машина шла равномерно: водитель выполнял все свои безумные трюки с таким расчетом, чтобы не ощущалось ни малейших толчков. Выходит, адрес ему известен, одобрительно подумал Лелак. На редкость предусмотрительны его коллеги! За стеклом промелькнуло здание Оперы, и машина свер-нула в боковую улочку направо. Хороший район, Фонтанов, видимо, не причислишь к беднякам. -- Будьте любезны, остановитесь здесь, -- сказала девушка, словно ехала в такси. Буасси затормозил посреди улицы, вмиг перекрыв движение. - Я еще наведаюсь к вам, -- сказал Альбер, надеясь, что слова его не прозвучат угрозой. -- Вы ведь поймаете убийцу, правда? -- спросила Марианна и, прежде чем Альбер успел неуверенно кивнуть, вылезла из машины. Не дожидаясь, пока девушка войдет в подъезд, Буасси, как только за ней захлопнулась дверца, дал газ.-- Надо поторапливаться! -- сказал он. -- Тело могут увезти с минуты на минуту. -- Ну и что? -- с гримасой отвращения возразил Альбер. -- Давно трупов не видел? Последнее убежище Фонтана находилось на проспекте Клебера, неподалеку от площади Звезды и не имело ничего общего с "берлогой", снабженной запасом консервов и надувным матрацем, где можно перекантоваться несколько дней. Двухкомнатная квартира радовала глаз изысканной обстановкой: на стенах фотографии несуществующих бабушек и дедушек, в шкафу -- гардероб солидного служащего, на полках -- книги. Энциклопедия Ларусса, модные романы и никакой политики. Лицо Фонтана обрамляла тщательно ухоженная бородка; такую растительность стригут, как в эпоху барокко подстригали кустарники в садах. Больше, пожалуй, в лице террориста и нельзя было ничего рассмотреть. Одна пуля впилась ему в подбородок, другая задела шею, разорвав артерию, остальные прошили тело в самых разных местах. Анонимный информатор знал; что делал. Перед обычной, рутинной проверке Фонтэн проскочил бы, не вызвав ни малейшего подозрения. Если же неизвестный осведомитель оповестил бы отдел по расследованию убийств, сыщики первым делом окружили бы дом, затем позвонили бы в квартиру, и дверь им открыл бы внушительного вида чиновник с аккуратно подстриженной бородкой и искусно .изготовленным паспортом на имя Паскаля Пети. Такому и в голову не придет вступать в перестрелку. Полицейским не составило бы труда надеть на него наручники. Фонтэн, разумеется, придерживался бы взятой на себя роли: добропорядочней гражданин протестует против нарушения своих прав и требует адвоката. Полицейские, не выходя из рамок вежливости, сломя голову помчались бы в центральную картотеку сверять отпечатки пальцев. Да, именно так и обстояло бы дело, если бы сигнал получили у них в отделе. Парни из группы по борьбе с терроризмом прошли другую выучку. Они первым делом посадили-снайперов в доме напротив того, где скрывался Фонтэн. Затем -- по-прежнему не привлекая внимания, заняли, подъезд. Взобрались на крышу, а улица внизу жила своей обычной жизнью. Никаких тебе баррикад, оцеплений, повальных проверок документе. Затем боевики с крыши спустились к окну Фонтэна. Если кто-то и- увидел бы их в этот момент, подумал бы, что это мойщики окон. Затем боевики, выбив стекло, ворвались в квартиру -- в темных комбинезонах, в касках и пуленепробиваемых жилетах, с легкими короткоствольными автоматами наизготовку. Если бы Фонтэн в этот момент находился в комнате и поднял руки, ему, пожалуй, удалось бы уцелеть. Если бы он затаился на кухне и не оказал сопротивления при аресте, исход тоже мог бы быть благоприятным. Но террорист был вылеплен из другого теста. Услыхав звон бьющегося оконного стекла, он выхватил пистолет. В тот же миг боевики выломали входную дверь и перестраховки ради прошили прихожую несколькими очередями. Фонтэн успел сделать всего лишь один выстрел, прежде чем его скосило пулями. Да, парни из группы по борьбе с терроризмом привыкли работать быстро и эффективно. В особенности, если им адрес преподносят на тарелочке. В квартире было полно людей: Шарль, Корентэн и еще добрый десяток полицейских, которых Альбер прежде и в глаза не видел, зато на первый же взгляд определил, что это свой брат -- сыщики. Здесь же были дактилоскописты, фотографы, техники,, фиксирующие следы, словом, обычная бригада, словно бы и не было известно, кто убил валяющегося, на поррге кухни мужчину. Правда, если повезет, то, может, удастся установить, кто захаживал к террористу -- беседовать по вечерам или снабжать едой. Если сюда наведывались родственники, или знакомые Фонтэна, их можно будет привлечь к суду за соучастие. Нелишне проверить также, не появлялся ли здесь кто-либо из разыскиваемых террористов или уголовников. Несколько полицейских .занялись осмотром вещей. В шкафу -- пара костюмов, рубашки, свитера. В ящике письменного стола -- лишь почтовые открытки вместо привычной груды бумаг, которая невольно накапливается за годы у любого человека: гарантийные обязательства, чеки, договора, письма. В бумажнике убитого фальшивый, паспорт и поддельное удостоверение личности, фальшивые водительские права и несколько тысяч франков. На столе шахматная доска с расставленными фигурами. Альбер склонился над доской. Комбинация фигур была странной и необычайно сложной: почти вся армада черных .сгрудилась вокруг белого короля, которого один ход отделял от мата. У белых, правда, было всего лишь две пешки, зато стоило им сделать ход одной из них, и черный король получает мат. - Ключ к раскрытию убийства? -- ехидно подковырнул его Шарль. -- Как знать, -- лениво процедил Альбер. -- Пожалуй, не мешает посмотреть тут повнимательнее. -- Он долго и тщательно рылся на книжных полках, извлек из кухонного шкафа консервы и снова сложил их на место, выжидая, пока Корентэн раздаст, указания и отправит сыщиков опрашивать жильцов. Альбер взглянул на часы -- ровно пять, его рабочее время кончилось. Корентэн насмешливо следил за ним. -- Торопишься куда-то? -- Марта ждет... -- Альбер и сам чувствовал слабость этого аргумента. Каждого из них ждут дома близкие. А каково тем его коллегам, кому предстоит несколько часов допытываться у жильцов дома: "Давно поселился здесь Фонтэн? Не знаете, кто у него бывал? Может, видели; с кем он разговаривал?" ---- Как подвигается дело об убийстве старухи? -- Я был на улице Афин. Разговаривал с соседкой... -- Подробности меня не интересуют. Когда ты доставишь убийцу? -- Завтра, шеф. Обещаю! Корентэн искоса смерил его долгим испытующим взглядом, который сам же он очень хорошо изображал, будучи в настроении. Мало кто решался разыгрывать комиссара, но с Альбером никогда нельзя быть уверенным. ---- А что с другим твоим делом? Этот взорванный шахматист. -- Математик, -- поправил его Альбер и тотчас пожалел об этом. Корентэну сейчас явно не до шуток. Ведь Фонтана должны были взять они. -- У тебя есть определенная версия или ты просто так околачиваешься среди шахматистов? -- Есть одна версия. -- И когда я увижу результаты? -- Пожалуй... завтра. Снова этот недоверчивый взгляд искоса и тяжелый вздох. Даже Лелак вряд ли решится дважды оставить его в дураках. -- Ладно. Тогда можешь отправляться домой... -- Однако фраза повисла неоконченной, словно бы шеф хотел еще что-то сказать. Альбер терпеливо ждал. Одна-две минуты.погоды не сделают. Главное, что не придется торчать здесь весь вечер. -- Это правда, что ты сказал Буасси? Будто бы Фонтэна выдал человек, который подложил взрывчатку математику и отравил шахматиста? -- По-моему, да. Корентэн махнул рукой. Ну ладно, ступай. Проходя мимо стола с шахматной доской, Альбер еще раз взглянул на расположение фигур. Затем вытащил помятый блокнот и начертил поле из шестидесяти четырех клеток. Пометил расстановку фигур, очень надеясь в душе, что его предположение подтвердится, иначе долго придется потом сносить замечания коллег по поводу чересчур богатой фантазии. По пути домой Альбер заглянул в книжную лавку на улице Риволи. Купил пособие по решению шахматных задач и решил присмотреть что-нибудь и для Марты -- она действительно заслуживает такого внимания. Выбор его пал на "Справочник для образцовой жены". Обложку украшала фотография мужчины с довольной ухмылкой от уха до уха, позади него красовалась женщина, облаченная в черную комбинацию и черные чулки, с блюдом аппетитнейшего жаркого в руках. Перед мужчиной на столике стояла рюмка абсента, на коленях он держал раскрытую газету. Можно ли доставить женщине, которая хочет быть образцовой женой, большую радость? - Как оказалось, можно. И Марта перечислила, чем именно: например, букетом цветов. Или возвращением с работы -- хотя бы раз, в порядке исключения -- не позже шести часов. Или билетами в театр. Ну а если уж ему захотелось подарить ей непременно книгу, лучше бы купил альбом голландских миниатюр. Альбер мысленно, делал пометки. В свой день рождения Марта, получит альбом, букет цветов, билеты в театр, и все эти дары будут ей преподнесены не позднее шести часов. Всегда полезно знать, чем можно порадовать жену, уверяла американка, составившая пособие для образцовых мужей. На ужин была говядина и салат. Марта извинилась, что, к сожалению, у нее нет подходящей к случаю черной комбинации, на что Альбер парировал, что удовольствовался бы горчицей, и супруги поссорились Торопливо, с ожесточением жевали мясо, нехотя тыкали вилкой в салат. Альбер налил себе немного вина. -- Мало того что на мне висят два нераскрытых убийства, так еще и ты норовишь уколоть побольнее! Марта словно бы и не слышала его слов. Посыпала салат солью и принялась размешивать. -- Коллеги наушничают за моей спиной, жену хлебом не корми, только дай мужа попилить... -- Альбер ласково погладил ее по щеке, чтобы показать: он вовсе не думает так всерьез. -- Кто, наушничает? -- Буасси. Шеф задал мне вопрос... уточнял одно мое предположение, высказанное в присутствии Буасси. -- И это так я уж беда? -- Беда, не беда... я сам вправе решать, когда сочту нужным поделиться с комиссаром своими- соображениями. Хорошо еще, он не все выболтал: мол, звонил тот же самый тип, кто подстроил убийства. Марта конечно же понятия не имела об анонимном телефонном звонке, но смолчала. Когда-то давно один из поклонников внушил ей, что самая отвратительная в женщине черта постоянно перебивать мужчину вопросами. -- Вздумай он рассказать, что мы подвезли девушку домой и что этим предположением я поделился именно с ней, тогда Корентэн мне голову свернет. -- Какую девушку? -- Марта все же вставила вопрос -- тем подчеркнуто безразличным тоном, какого Альбер особенно боялся. У каждой привычки есть свои недостатки. -- Сестру убитого террориста. Надо было хоть как-то утешить бедняжку. Он пожалел о своих словах в тот же миг, как они сорвались с языка. Насчет способов утешения у Марты были свои четкие представления. Полночи они ссорились, вторую половину ночи мирились. Альбер уснул незадолго до того, когда пора было вставать. ГЛАВА ВОСЬМАЯ Альбера разбудил телефонный звонок. Вначале ему приснилось, будто бы звонит телефон и никто не снимает трубку, затем -- уже на грани пробуждения -- будто бы Марта на кухне и сейчас ответит на звонок и лишь постепенно до его сознания дошло, что эту задачу предстоит выполнить ему самому. Он выждал еще немного в надежде, что человеку на другом конце провода расхочется беседовать с Ним. Но не тут-то было. Телефон все надрывался, и у Альбера от этого неумолчного звона разболелась голова, сердце забилось учащеннее. В какой-то момент ему показалось, что если телефон прозвонит еще хоть раз, он, Альбер, спятит. Форменным образом сойдет с ума и начнет крушить все подряд. С диким воплем он вскочил с постели и в три скачка пересек комнату. Будучи суеверным, он не сомневался, что, не заставь он это чудовище замолчать, прежде чем оно взвоет снова, и грядущий день будет полон черных неудач. Он схватил трубку в тот самый миг, когда должен был раздаться очередной проклятущий звонок. И телефон не упал и не разбился... может, и в самом деле ему удастся сегодня поймать убийцу Ростана? -- Алло! Это вы, господин инспектор...? -- Голос Реньяра звучал, приподнято, энергично, как у человека, отлично выспавшегося. -- Да, -- сердито буркнул Альбер, проглотив нелестные замечания в адрес собеседника. -- Я звонил вам на службу, но коллега сказал, что я наверняка застану вас дома. -- Сколько сейчас времени? -- Десять часов. Ваш коллега предупредил, чтобы я звонил подольше, так как обычно вы с головой уходите в работу. Альбер буркнул нечто невразумительное, и Реньяру вольно было истолковать это как знак согласия. -- Я подумал, моя информация может оказаться для вас полезной. Задачу-то я отыскал. -- И что же? -- Лелак сделал несколько круговых движений головой, затем, прижав трубку к уху плечом, потянулся. Надо было поскорее проснуться, чтобы понять, о чем идет речь. -- В условии задачи дается такое размещение фигур, какое не может возникнуть по ходу партии, играй, хоть тысячу лет подряд не вставая. А это маловероятно... хи-хи... ведь пришлось бы время от времени заводить часы. До Альбера по-прежнему не доходил смысл сказанного. "Тьфу, черт" что же я никак не проснусь!" -- с досадой подумал он. Прижимая трубку к уху, он сел на пол и попытался коснуться лбом коленей. Не получилось. -- Алло, вы слушаете? Задача интересная и на редкость сложная. Здесь, можно сказать, объединены два типа задач. -- Вот как?;--Альбер надеялся, что голос его в достаточной степени выражает, насколько не интересны ему в данный момент эти подробности. Но он либо переоценил выразительные способности своего голоса, либо недооценил желание Реньяра во что бы то ни стало поделиться новостью. -- С одной стороны, это задача-эмблема, то есть фигуры расставлены таким образом, что образуют определенный рисунок. В данном случае расстановка фигур запоминает эмблему мирового чемпионата. С другой стороны, это очень трудный, хотя и форсированный мат в несколько ходов, для игрока, предпочитающего стиль позиционной игры. Суть заключается в том, что к мату ведет только кружной путь с применением так называемых тихих ходов. Эффект, которого не удавалось достичь никакими физическими упражнениями, произошел вмиг. Альбер почувствовал себя окончательно проснувшимся, бодрым и готовым действовать. > -- Скажите, не возникает ли там позиция, когда у черных еще очень много фигур на доске, а у белых только две пешки, зато одною как раз и ставится мат? -- Да, таков финал. Господи, да вы просто гений! Неужели вы решили эту задачу, господин инспектор? -- Вроде того... -- скромно ответил Альбер. -- Не знаете, кто составитель задачи? -- Нет. Но,могу узнать. Сегодня же забегу в редакцию. -- Благодарю. -- Он хотел положить трубку, но чувствовал, что Реньяр порывается еще что-то сказать. -- Э-э... господин инспектор, вы ведь обещали снабдить меня информацией. Помните, мы говорили-о статье, которую я собираюсь писать... -- Будет вам информация, как только сам что-нибудь узнаю... -- Можно подумать, вы до сих пор ничего не узнали! -- перебил его Реньяр. -- Скажите хотя бы, почему вы придаете такое важное значение этой шахматной задаче? Альбер на мгновение задумался. Нет, вовсе не над тем, почему шахматная задача имеет ключевое значение, -- на этот счет у него почти не оставалось сомнений. Но вот стоит ли делиться своим открытием с Реньяром, он не знал. Старик действительно во многом ему помог и вполне заслужил толику материала для своей статьи. Беда лишь в одном: доверить ему секрет -- все равно что вывесить объявление в холле гостиницы "Чемпион". -- Ждите меня в редакции после обеда, -- сказал он. -- И приготовьте бумагу и ручку. Если мои предположения подтвердятся, мне будет что рассказать. На полный комплекс гимнастических упражнений времени уже не оставалось, поэтому Альбер сделал у стены стойку на руках, чтобы прогнать остатки сна, затем потренировал запястья и пятьдесят раз повторил отжимание из положения лежа. Едва он успел принять позу кобры, чтобы расслабить усталые брюшные мышцы, как вновь затрезвонил телефон. Плюхнувшись животом на колючий ковер, Альбер невольно чертыхнулся. Ну чтоб им оставить его в покое! т-~ На сей раз звонил Бополе, сыщик из окружного участка. Счастливчик, приятель той восхитительной дамочки с улицы Афин. Альбер и сам собирался позвонить ему, как только покончит с зарядкой, примет душ и позавтракает. -- Я ждал вашего звонка... -- сказал Бополе, скорее оправды