сказал Квиллерен. Он оделся и поковылял в аптеку-закусочную-магазин, поскольку не мог прожить без воскресных газет. У стойки он с трудом проглотил два крутых яйца, которые предлагались как приготовленные всмятку, и заработал несварение желудка, прочитав новую колонку Джека Джонти. Этот Джонти, будучи младше Квиллерена в два раза, возымел наглость с дельфийских высот своего юношеского невежества написать статью, претендующую на остроумие и мудрость. Весь оставшийся день журналист лечил больное колено и стучал на искалеченной машинке, и его страдания оживили свойственный котам инстинкт Флоренс Найтингел:[6] каждый раз, когда Квиллерен садился, к нему на колени вспрыгивала Юм-Юм, а Коко ходил вокруг с озабоченным видом, тихо мяукал и, едва встретив взгляд Квиллерена, начинал мурлыкать. [6 Флоренс Найтингел (1820-1910) -- английская леди, сестра милосердия, реформатор условий содержания в госпиталях, реорганизатор курсов для медицинских сестер. Отказавшись от светской жизни, посвятила себя работе в больница как сестра милосердия.] Когда приблизилось семь часов, запах говядины, тушащейся с чесноком и сельдереем, выманил постояльца из комнаты. Си Си, голый до пояса и босой, сидел с банкой пива в руке, перекинув ногу через подлокотник кресла. Он что-то проворчал, увидев гостя -- более благодушно, чем ожидал Квиллерен, -- а миссис Кобб радостно посмотрела на жильца и усадила его во внушительное кресло с подголовником. -- Эпоха Карла Второго, -- сказала она. -- Лучшее, что у нас есть. Потом пришел черед демонстрации других сокровищ. Квиллерен сдержанно восхищался: чучело совы, деревянный орел с разинутым, ярко-красным изнутри клювом (вероятно, ангина), портрет младенца с обрюзгшим лицом сорокалетнего пьяницы (масло) и аптекарский стол с двумя дюжинами крошечных ящичков, не нужных никому, кроме аптекаря. Радиоприемник на столе издавал бессмысленный непрекращаяющийся ритмический шум. Миссис Кобб, опытная хозяйка, принесла блюдо крошечных пирожков с мясом и подала на тарелках с кружевными бумажными салфетками стаканчики клюквенного коктейля. Си Си сказал: -- Кого ты пытаешься поразить всей этой чепухой? -- Нашего нового жильца, разумеется. Стала бы я трудиться над эмпанадас для такого разгильдяя, как ты! Си Си повернул небритое, но все равно красивое лицо к Квиллерену. -- Будьте осторожны с ее "вкусностями", мистер. Она может отравить вас, как первого мужа. Он проговорил это без улыбки, но Квиллерен заметил в глазах антиквара удивительно ласковый блеск. -- Если я и отравлю кого-то, -- ответила Айрис, -- то это будет Невежа Кобб... Хотите послушать кое-что интересное? -- Она достала с нижней полки переносной магнитофон, перемотала пленку, нажала зеленую кнопку и сказала: -- Начали! Пленка пошла-поехала, и раздалась дьявольская какофония: бульканье, свист, подвывание, хрюканье и сипение. -- Заткни эту чертову машину! -- заорал Кобб, -- больше для порядка, чем от злости. Она рассмеялась: -- Вот как ты храпишь. А ни за что бы не поверил, правда? Как каллиопа[7]. [7 Каллиопа -- клавишный музыкальный инструмент.] -- И на это ты потратила мои деньги? Си Си ударил кулаком по кнопке магнитофона, заставив аппарат замолчать. Но выглядел при этом совершенно беззлобно. -- Я использую запись как доказательство, когда подам на развод, -- миссис Кобб подмигнула Квиллерену, а тот почувствовал себя очень неловко, словно подсматривал. Си Си спросил: -- Когда будет еда? -- Он говорит, что терпеть не может моей стряпни, -- сообщила Айрис, - - но еще ни разу от нее не отказывался. -- Я могу съесть все, что угодно, -- добродушно проворчал муж. -- Так что у нас сегодня за помои? Когда обед был подан и все занялись едой, Кобб стал выглядеть просто- таки обаятельным. Квиллерен пытался представить Си Си выбритым, в белой рубашке и при галстуке. Получился или удачливый коммерсант, или актер -- любимец женской публики, или сердцеед, или мошенник. Почему Си Си избрал себе в Хламтауне роль неряшливого брюзги? Журналист сказал: -- Вчера я познакомился с "Тремя сестричками", -- и стал ждать реакции. -- Ну, и как вам понравилась рыжая? -- поинтересовался Кобб, бросив сердитый взгляд в свою тарелку. -- Не будь у нее нога в гипсе, она бы побежала за вами, как собачонка. -- А что вы думаете о нашем втором жильце? -- спросила Айрис. -- Разве он не смешной? -- Неплохо притворяется, -- ответил Квиллерен. -- Говорит, что играл на Бродвее. Си Си фыркнул: -- Да он не подобрался к Бродвею ближе чем на пушечный выстрел! Миссис Кобб защитила Николаса: -- Бен обожает играть Санта Клауса. Каждое Рождество надевает красный костюм, приклеивает бороду и идет к детям в больницу. -- Они, наверное, ему за это платят, -- сказал Си Си. -- Бесплатно он не стал бы делать ничего. -- Однажды, -- продолжала она, -- посреди Цвингер стрит сидел раненый голубь, а десятки других летали вокруг, защищая его от машин, и я видела, как Бен вышел из магазин с обувной коробкой и спас птицу. Квиллерен сказал: -- У него в магазине есть отвратительная вещь: чучело котенка на пыльной бархатной подушке. -- Это подушечка-игольник. В Веселые Девяностые все были на таких помешаны. -- Неужели он зарабатывает на жизнь своей мрачной коллекцией хлама? Или у него тоже есть работа на стороне? -- У Бена есть кое-что в загашнике, -- поведал Си Си. -- Он когда-то зарабатывал много денег -- пока налоги не повысили. Миссис Кобб испуганно взглянула на мужа. Тот закончил есть и отодвинул от себя тарелку из-под десерта. -- Пойду сегодня обчищать брошенный дом. Кто хочет со мной? -- А куда вы пойдете? -- поинтересовался Квиллерен. -- В старом доме Элсворта полно филенок из черного ореха -- если, конечно, их еще не сперли. Расс говорит, витражи уже утащили. -- Не ходил бы ты, -- сказала Айрис. -- Холодно и скользко, и ты же знаешь, что это незаконно. -- Все равно все тащут. Как вы думаете, где Дракониха взяла свою русскую серебряную люстру? Делает вид, что вся из себя такая-сякая, а видели бы вы ее с ломом! Миссис Кобб обратилась к Квиллерену: -- Однажды Си Си поймали и заставили платить большой штраф. Можно подумать, ему это стало уроком! -- А, черт с ним! Два раза такое не случается, -- отмахнулся Кобб. -- В тот раз на меня кто-то настучал, и я знаю, кто. Этого не повторится. -- Давайте выпьем кофе в зале, -- предложила миссис Кобб. Кобб закурил сигару, а Квиллерен зажег свою трубку и сказал: -- Я так понимаю, что городское правление не очень благосклонно к Хламтауну. -- Мистер, да по их мнению мы какая-то болезнь, которую надо стереть с лица земли, -- ответил Кобб. -- Мы просили поставить новые уличные фонари, а город ответил: "Шиш", Хламтаун снесут в ближайшие десять лет. Десять лет! Тогда мы попытались установить за свой счет старомодные газовые, но город опять сказал: нельзя. Все фонари должны быть высотой в двенадцать метров, не больше и не меньше. -- Си Си целые дни проводил в городском совете, -- вставила миссис Кобб, -- а мог бы вместо этого зарабатывать хорошие деньги на пикетах. -- На нашей улице когда-то росли вязы, -- продолжал муж, -- но город их срубил, чтобы сделать ее шире. Тогда мы посадили деревца на краю тротуара, и угадайте, что они сделали? Чик-чик! Расширили улицу еще на полметра. -- Расскажи Квиллу о вывесках, Си Си. -- Ага, вывески. Мы сделали их во всем районе из старого дерева, и город заставил нас их снять. Опасно, сказали они. Тогда Расс прибил к своему фасаду выточенные вручную кедровые щитки, но и их город снял. И знаете, почему? Они нависали над тротуаром на сантиметр! Мистер, город хочет, чтобы Хламтаун пришел в упадок, потому что жулье захватит свободную землю, и хапугам из городского совета тоже достанется своя доля! -- Теперь мы собираемся провести благотворительную вечеринку, чтобы оживить торговлю, -- добавила миссис Кобб, -- и нам опять вставляют палки в колеса. -- Чтобы украсить улицу, нужно получить разрешение. Чтобы пригласить оркестр -- изволь ублажить комиссию по уменьшению городского шума. Хотите давать подарки каждому десятому покупателю -- обратитесь в комиссию по лотереям. Хотите продавать напитки и печенье -- сдавайте анализ крови в медицинском управлении. Сумасшествие! -- Может, "Бег дня" чем-то сумеет помочь, -- предложил Квиллерен. -- У нас есть некоторые связи с городским советом. -- А, мне все равно. Я пойду воровать. -- Я бы присоединился, -- произнес журналист, -- если бы не колено. Миссис Кобб обратилась к мужу: -- Не ходи один! Неужели ты не можешь взять с собой Бена? -- Этого бездельника? Да он поленится даже фонарик нести. -- Тогда попроси Майка. Он пойдет, если дашь ему пару долларов. -- Она выглянула за окно. -- Снова пошел снег. Лучше бы ты оставался дома. Не ответив ни слова, Кобб надел ботинки, теплое пальто, вязаную шапку и вышел из комнаты. После еще одной чашки кофе Квиллерен поднялся и поблагодарил хозяйку за прекрасный ужин. -- Вы и вправду думаете, что "Бег" может что-то сделать для нашей вечеринки? -- спросила Айрис, провожая журналиста к двери, и передала гостинец котам. -- Это много значит для Си Си. Он относится к Рождеству, как маленький мальчик, и мне так больно видеть его тревогу. -- Я постараюсь завтра же что-нибудь предпринять. -- Си Си просто расцветает, когда заводится насчет городского совета! -- ее глаза сияли. -- Раз я пошла с ним на заседание. Он все выступал и выступал, и мэр предложил ему сесть и замолчать. А Си Си ответил: "Слушай, дружок, не затыкай мне рот! Ведь это я плачу тебе жалованье!" Я была так горда Коббом, что чуть не разревелась. Квиллерен прошел по коридору, открыл свою дверь и заглянул в комнату. Коты моментально спрыгнули со своих позолоченных престолов, предчувствуя, что в пакете из пергаментной бумаги завернуто тушеное мясо. Юм-Юм начала тереться о Квиллереновы ноги, а Коко требовательно закричал. Журналист наклонился, чтобы погладить его, и тут увидел это, -- на полу, возле письменного стола. Бумажный доллар! Он был сложен вдоль. Квиллерен знал, что это не его купюра -- он никогда не складывал так деньги. -- Откуда это? -- спросил он котов. -- Кто здесь намусорил? У посетителя был ключ, но это не Коббы. Журналист осмотрел напечатанные листы, лежавшие на столе, и незаконченный -- в машинке. Кто-то интересовался, о чем он пишет? Тогда это мог быть только второй жилец. Возможно, Бен сомневался, что Квиллерен действительно журналист, -- так уже бывало, -- и прокрался к нему, чтобы удостовериться, а доллар уронил, доставая что-то из кармана, очки или носовой платок. Случай, в общем-то, заурядный, но Квиллерен почувствовал раздражение и вернулся к Коббам. -- Кто-то шарил в моей комнате, -- сообщил он миссис Кобб. -- Может быть, Бен? У него есть ключ? -- Боже мой, ну конечно, нет! Зачем ему ключ от вашей комнаты? -- Хорошо, тогда кто же ко мне входил? Круглое лицо хозяйки начало расплываться в восторженной улыбке. -- Не говорите! Знаю! -- нахмурился Квиллерен. -- Она проходит сквозь двери. Глава 12 Ранним утром в понедельник Квиллерен открыл глаза, недоумевая, что прервало его сон. Боль в колене напомнила, где он -- в Хламтауне, районе поврежденных конечностей. Снова послышался звук, разбудивший его -- стук в дверь: не веселое постукивание, не нетерпеливый грохот, а методичные удары, зловещие и непонятные. Поморщившись, журналист вылез из постели, надел халат и открыл дверь. За дверью стояла Айрис Кобб -- округлое лицо напряжено, глаза опухли. На плечах -- теплое пальто, голова обмотана вязаным шарфом. -- Простите, -- произнесла она дрожащим голосом, -- у меня беда. Си Си не вернулся. -- Сколько сейчас? -- Пять часов. Он никогда не приходил позже двух. Квиллерен моргнул, потряс головой и запустил пальцы в волосы, пытаясь сосредоточиться. -- Может быть, его снова забрала полиция? -- Они дали бы ему позвонить домой, как в прошлый раз. -- А Майк? -- Я только что заходила к нему домой. Мать мальчишки говорит, что он не пошел с Си Си. Он был в кино. -- Хотите, чтобы я вызвал полицию? -- Нет! Зачем им знать, что он снова воровал? У меня такое чувство, словно он упал и не может встать. -- Надо бы поискать его... -- А вы пойдете? О, пойдите, пожалуйста! Я с вами. -- Мне надо пару минут, чтобы одеться. -- Извините, что беспокою вас, я бы разбудила Бена, но он полночи где- то пьянствовал. -- Ничего. -- Обуйтесь и оденьтесь потеплее. -- Ее голос, обычно музыкальный, звучал вяло и монотонно. -- Я вызову такси. На микроавтобусе поехал Си Си. -- У вас есть фонарик? -- Только маленький. Большой у него. Минут десять спустя Квиллерен, стараясь не очень хромать, вел Айрис под руку к такси по покрытым снегом ступенькам. -- Ехать к заброшенному дому в такое время довольно подозрительно. Я велю водителю высадить нас на углу. Все равно, конечно, странно, но... Таксист и в самом деле удивился: -- Угол Пятнадцатой и Цвингер? Там же ничего нет! Одни привидения. -- Нас подхватит другая машина, -- объяснил, как мог, журналист. -- Мой брат, он едет из центра. Семейные проблемы, знаете ли. Водитель выразительно пожал плечами и двинулся по Цвингер стрит. Айрис молча дрожала, и Квиллерен успокаивающе сжал ее руку. Миссис Кобб повернулась к нему: -- Вчера утром, возвращаясь из церкви, я видела что-то поразительное. Над Хламтауном кружили сотни голубей. Летали и летали кругами, словно большая черная туча. Крылья хлопали, как раскаты грома... На углу журналист расплатился сложенным вдоль долларом и помог Айрис выйти. Тьма казалась непроглядной. Здесь, где все было предназначено под снос, фонари не работали. Они подождали, пока такси скроется из виду. Потом Квиллерен вновь взял миссис Кобб под локоть. Поисковая группа из двух человек пробиралась вперед по обледенелым колеям, оставленным тяжелыми грузовиками, увозившими останки уже снесенных зданий. Ближе к концу квартала высился большой каменный дом, с виду еще довольно крепкий. -- Пришли, -- сказала Айрис. -- Раньше здесь был железный забор. Растащили. Квиллерен заметил следы протекторов, наполовину занесенные снегом. Насколько они свежи, сказать было трудно. -- Я думаю, он поставил автобус где-нибудь подальше, чтобы не бросался в глаза, -- промолвил журналист. Они прошли в ворота. -- Смотрите! -- вскричала миссис Кобб. -- Автобус тут! Где же Си Си? Вы что-нибудь слышите? Оба замерли. Стояла мертвая тишина -- только изредка доносился с автострады через пустырь шум шин. Они зашли в дом с черного входа. -- Едва иду, -- пролепетала Айрис, -- колени подкашиваются. У меня жуткое предчувствие... -- Успокойтесь, -- твердо сказал Квиллерен. -- И будьте осторожней -- гнилая доска. Дверь -- явно взломанная -- вела на пыльную веранду, а оттуда в просторное помещение, служившее когда-то кухней. От утвари остались только подвесные полки. На полу валялись вывороченный мраморный камин и потускневшая медная люстра. -- Квиллерен и миссис Кобб снова замерли и прислушались. Ни звука. Пронизывающие сырость и холод. Освещая дорогу фонариком, журналист провел Айрис через буфетную и столовую. Зияющие дыры однозначно свидетельствовали, что камин и люстра находились когда-то именно здесь. За столовой последовала гостиная, еще не подвергшаяся налету. Раздвижные двери в сводчатом пролете вели в холл. Квиллерен вошел первым. Миссис Кобб -- за ним. Тут царил полный разгром. Фонарик выхватывал из мрака куски лестничных перил, обломки филенки, прислоненные к стене, фрагменты лепных украшений... А у подножия лестницы... Айрис закричала: -- Вот он! На распростертом теле покоилась резная деревянная панель. -- О, Боже! Он... Он?.. -- Может быть, он потерял сознание. Стойте здесь, -- сказал Квиллерен, -- я посмотрю. Черное ореховое дерево оказалось чрезвычайно тяжелым. Квиллерен с трудом поднял панель и прислонил к стене. Миссис Кобб всхлипывала. -- Я боюсь. Ой, я боюсь... Он направил свет на лицо Си Си -- совсем белое под серой щетиной. Айрис потянула журналиста за рукав пальто. -- Вы видите? Он дышит? -- Выглядит плохо. -- Может, он просто замерз? Упал, и потерял сознание, и лежит здесь, в этом холоде... Она взяла холодную, как лед, руку мужа, наклонилась и стала согревать своим дыханием его лицо. Никто из них не услышал приближающихся шагов. Вдруг холл оказался залит ослепительным светом. Кто-то стоял в дверях гостиной. -- Полиция! -- раздалось из дверей. -- Что вы здесь делаете? Миссис Кобб залилась слезами. -- Мой муж ранен. Быстрее! Отвезите его в больницу. -- Что вы здесь делаете? -- Нет! времени! Нету! -- в истерике закричала она. -- Вызовите "скорую"! Вызовите "скорую", пока не поздно! Один из полицейских вступил в луч света, склонился над телом и покачал головой. -- Нет! Нет! -- отчаянно вскричала Айрис. -- Они спасут его! Они могут что-то сделать, я знаю! Скорее! Скорее! -- Слишком поздно, леди, -- сказал полицейский и обратился к напарнику: -- Сообщи, что здесь труп. Миссис Кобб издала долгий горестный стон. -- Вам придется поехать с нами и дать показания, -- сказал полицейский. Квиллерен показал удостоверение: -- Я из "Бега дня". Полицейский кивнул и заговорил менее резко: -- Вы не против поехать с нами? Следователям понадобятся показания. Просто для порядка. Все-таки труп... Журналист взял еле стоящую на ногах Айрис под руку. -- Как случилось, что вы нас нашли? -- Таксист сообщил, что на углу Цвингер и Пятнадцатой вышло двое пассажиров... Что случилось с этим человеком? Он упал с лестницы? -- Похоже на то. Когда он не вернулся домой, мы... Айрис Кобб опять жалобно застонала. -- Он нес эту панель. Он, должно быть, поскользнулся... Неверно ступил... Я говорила ему: не ходи! Я говорила! -- Она повернула искаженное горем лицо к Квиллерену. -- Что мне делать?.. Что мне делать?.. Я любила этого чудесного человека! Глава 13 Из полиции Квиллерен отвез Айрис Кобб домой, позвал Мэри Дакворт, чтобы та побыла с ней, и пошел на работу. С печальным выражением лица, подчеркнутым обвисшими усами, он бросил на стол Арча Райкера десять страниц, напечатанных через два интервала. -- Что случилось? -- спросил Арч. -- Кошмарное утро! Я не спал с пяти, -- сказал Квиллерен. -- Погиб мой квартиродатель. Упал с лестницы. -- Кобб? -- Он выносил всякое старье из брошенного дома и не вернулся. Я пошел с миссис Кобб искать. Нашли мертвым. Полиция увезла нас на допрос. Айрис вне себя от горя. -- Какой ужас! Печально слышать. -- Это был дом Элсворта на Пятнадцатой. -- Я знаю его, -- сказал Райкер. -- Такой большой каменный мавзолей. Гектор Элсворт был мэром города лет сорок тому назад. -- Правда? -- безрадостно рассмеялся Квиллерен. -- Значит, Кобб проиграл последнюю битву с городской администрацией. Они все-таки до него добрались! Я начинаю верить в потусторонний мир. -- Как ты собираешься это освещать? -- Еще не знаю. Кобб нарушал закон. -- Воровал? Все охотники за древностями так делают. Даже Рози! Она никогда не выезжает без лома в машине. -- Передай жене, что она расхищает собственность города. Кобба однажды поймали. Взяли под арест, оштрафовали на крупную сумму и сделали предупреждение, которым он пренебрег. -- Да, это не похоже на веселый рождественский рассказ, которого ждет босс. -- Мы можем сделать только одно, -- сказал Квиллерен. -- Кобб устраивал для Хламтауна рождественский праздник, благотворительную вечеринку -- и боролся с городским советом. Они не позволяли ему украсить улицу, пригласить оркестр, продавать еду и питье. Всяческие препоны. Может, мы поговорим с советом и поставим материал на среду? Это самое меньшее, что мы можем сделать. Это немного, но вдова почувствует себя хоть чуть-чуть менее одиноко. -- Я попрошу босса позвонить мэру. -- Как я понимаю, Хламтаун загоняют в угол чуть ли не пять комиссий. Если бы связаться с кем-нибудь из мэрии, чтобы со всем этим разобраться... -- Хорошо. Почему бы тебе не написать рекламную информацию о благотворительной вечеринке? Напечатаем в завтрашнем номере. И все, кто увлекается антиквариатом, придут туда. И дай что-нибудь о Коббе -- постарайся потеплее. Квиллерен кивнул. Фразы уже складывались в голове. Он напишет о человеке, который пытался вызвать к себе неприязнь, но в странном мире, где все шыворот навыворот, был окружен любовью. Квиллерен зашел в библиотеку "Бега" -- посмотреть данные на Гектора Элсворта, и в кассу, чтобы забрать чек, а потом вернулся в Хламтаун. У двери в комнату Коббов его встретила взволнованная Мэри Даксворт в красивых брюках. -- Как Айрис? -- спросил журналист. -- Я дала ей успокаивающее, она спит. Похороны будут в Кливленде, я заказала для миссис Кобб билет на самолет. -- Я могу что-нибудь сделать? Может быть, пригнать обратно микроавтобус? Он все еще за домом Элсворта. Тогда я смогу отвезти Айрис в аэропорт. -- Так и сделайте. Я соберу ее вещи. -- Когда миссис Кобб проснется, -- добавил Квиллерен, -- скажите ей, что в Хламтауне на рождественской вечеринке будет все, как хотел Си Си. -- Знаю, -- ответила Мэри. -- Уже звонили от мэра. Его представитель придет днем, чтобы поговорить с антикварами, а потом, вечером, у нас будет собрание. -- В салуне "Развяжись пупок"? Я бы тоже хотел прийти. -- Все будут очень рады вам. -- Пойдемте ко мне, -- сказал Квиллерен. -- Я хочу вам кое-что рассказать. Когда он впустил Мэри в комнату, коты, которые свернулись в кресле клубком меха, моментально подняли головы. Юм-Юм ретировалась, а Коко выгнул спину и распушил хвост, не сводя глаз с незнакомки. Его реакция не была явно враждебной, но и не предвещала ничего хорошего. -- Я что, похожа на великана-людоеда? -- поинтересовалась мисс Дакворт. -- Коко вынюхал Хепльуайта, -- объяснил Квиллерен. -- Теперь он знает, что у вас есть большая собака. Коты обладают сверхъестественным чутьем. Он кинул пальто на кровать, положил шляпу на стол... и тут заметил рядом с пишмашинкой маленький темный предмет. Журналист с опаской приблизился. Похоже на останки полуразложившейся птицы. -- Что это? -- спросил Квиллерен. -- Что это такое, черт возьми? Мэри осмотрела загадочный предмет. -- Да это же волосяное украшение! Брошь! Он расчесал усы кончиками пальцев. -- В этом доме происходят непонятные вещи. Вчера какой-то благожелательно настроенный дух оставил мне долларовую бумажку. Сегодня... -- Квиллерен рассматривал похожее на птичий труп изделие из переплетенных каштановых прядей. -- Вы хотите сказать, что это настоящие волосы? -- Да, человеческие. Старинное памятное украшение. Когда-то из волос умершего плели ожерелья, браслеты, всякие вещи. -- Кто захочет у себя держать такое? -- У Айрис большая коллекция. Она даже иногда их носит. Квиллерен с отвращением отбросил брошку. -- Присядьте, -- сказал он, -- я расскажу, что узнал о доме Элсворта в архиве "Бега". -- Журналист предложил Мэри позолоченный стул, перевернув красную подушечку, чтобы не видно было кошачьей шерсти. -- Вы знали, что Элсворт был мэром? -- Да, я слышала. -- Он умер в возрасте девяноста двух лет, заработав репутацию эксцентричного чудака. Он собирал все -- никогда ничего не выбрасывал. Двадцать лет копил старые газеты, бечевку и бутылки из-под уксуса. Считалось, что у него порядочное состояние, но значительную часть наследства так и не нашли... Это вам о чем-нибудь говорит? Мэри покачала головой. -- Предположим, прошлой ночью кто-то искал в старом доме спрятанное сокровище... И, предположим, явился Си Си со своим ломом и стал отрывать ореховую филенку... И, предположим, что кто-то подумал, что мистеру Коббу нужен клад? -- Вам не кажется, что это слишком притянуто за уши? -- Возможно, он даже случайно его нашел, когда сорвал кусок панели... И, может быть, пришел еще один вор и столкнул его вниз. Признаю, это притянуто за уши, но не слишком. Девушка посмотрела на Квиллерена с неожиданным любопытством. -- А правда, что говорит отец? Что вы раскрыли два убийства с тех пор, как начали работать в "Беге"? -- Ну, я этому содействовал -- то есть, я был не один. У меня были помощники. Он неуверенно дотронулся до усов и бросил взгляд в сторону Коко. Тот, наблюдая за ним, весь обратился в слух. -- А вы действительно думаете, что Кобба могли убить? -- Нельзя слишком быстро исключать возможность убийства, хотя полиция, как всегда, сочла это несчастным случаем. У такого человека, как Кобб, наверняка были враги. -- Его грубость была напускной -- в деловых целях. Все это знали. Кобб не считал, что цены поднимаются, когда продавец дружелюбен, а магазин опрятен. -- Как бы там ни было, я не думаю, что кто-то ненавидел Си Си настолько, чтобы убить. Борьба за сокровища Элсворта -- более реальный мотив. Мэри встала и некоторое время смотрела в окно. -- Не знаю, имеет ил это какое-нибудь значение для расследования, -- сказала она наконец, -- но... Когда Си Си поздно ночью шел воровать, он не всегда отправлялся сразу к очередному заброшенному дому. -- Вы думаете, он изменял жене? -- Я знаю это. -- Мы оба с ней знакомы? Мэри поколебалась и сказала: -- Это одна из "Трех сестричек". У Квиллерена вырвался смешок. -- И я знаю, которая. -- Она нимфоманка, -- произнесла Мэри, бросив на него взгляд, холодный, как фарфор. -- А Айрис подозревала? -- Не думаю. Она близорука не только в прямом смысле. -- Откуда вы знаете, что Кобб... -- Миссис Катценхайд живет в том же доме. Несколько раз она видела, как Кобб заходил поздно вечером. И вы прекрасно понимаете, не для того, чтобы обсуждать пробы на английском серебре. Квиллерен всмотрелся в лицо Мэри. Ее глаза сияли, в ней чувствовалась какая-то новая душевная энергия. -- Что с вами случилось, Мэри? -- спросил он. -- Вы изменились. Она радостно улыбнулась. -- Я чувствую себя так, как будто я жила под тучами, и только что выглянуло солнце! -- Вы можете рассказать поподробнее? -- Потом. Позже. Сейчас я лучше вернусь к Айрис. Она проснется и подумает, что ее все бросили. Мэри ушла. Квиллерен еще раз мельком взглянул на волосяную брошь и пристально посмотрел на котов. Коко дал Юм-Юм милостивое разрешение и она самозабвенно вылизывала ему уши. -- Ладно, Коко, игра кончилась, -- сказал журналист. -- Откуда ты берешь все это добро? Коко потянулся и невинно сощурил глаза. -- Ах ты, хитрюга! Готов поспорить, что ты это все где-то находишь и заставляешь Юм-Юм притаскивать сюда. Где твой тайник? Коко распрямил задние лапы и с достоинством вышел из комнаты. Квиллерен последовал за ним -- в ванную. -- Ты находишь их под ванной? -- Йоу, -- уклончиво ответил Коко. Квиллерен начал было опускаться на корточки, чтобы взглянуть под ванну, но резкая боль в колене заставила его передумать. -- Я уверен, что под этим чудовищем полвека не гуляла тряпка! -- сообщил он коту, который с томными глазами сидел в ящике с песком и ни на что не обращал внимания. Вернувшись к дому Элсворта за микроавтобусом Кобба, журналист решил сам заняться гипотетическим сокровищем. Он искал в снегу отпечатки ног и шин и постигал тайные знаки в грязи разоренных комнат. Повсюду лежала белая гипсовая пыль. Тут и там в ней пролегали темные дорожки -- кто-то тащил по полу какие-то тяжелые предметы. Но можно было различить и некоторые более конкретные отпечатки. Вот подошва ботинка с характерным рисунком. Вот тут работали гвоздодером. А вот несколько четких кружочков на одинаковом расстоянии друг от друга -- может быть, костыли? Тут же следы лап довольно крупного животного. Рядом -- перьевидные узоры (виляющий хвост?). В доме Элсворта, очевидно, побывали чуть ли не все антиквары Хламтауна! Свежие следы уже покрылись тонким слоем пыли, а более ранние почти совершенно стерлись. Квиллерен вытащил из кучи щебня фонарь Кобба и достал лом. Потом поднялся по лестнице. Следы на ступеньках были невнятны, зато наверху определенно вырисовывались отпечатки трех разных видов обуви. Одновременно ли они появились, сказать невозможно, но что все -- свежие, никаких сомнений не было. Журналист перенес узоры всех подошв на чистый лист бумаги, которую всегда носил в кармане. Рисунок первый: переплетение ромбов. Второй: множество близко расположенных точек. Третий: поперечные полосы. Собственные галоши Квиллерена оставляли отпечатки мелких кружочков, это-то он знал! Не внесли серьезного вклада в расследование и следы во дворе. Погода была против -- они замерзали, таяли, снова замерзали, покрывались снегом. Нельзя даже было разобрать, сколько машин въезжало сюда. Квиллерен выехал со двора и заметил в зеркальце, что на месте стоянки остался черный прямоугольник, повторяющий очертания корпуса микроавтобуса. Значит, снег выпал уже после того, как Кобб остановил машину у особняка Элсворта! Еще один подобный прямоугольник оказался неподалеку. Значит, кто- то подъехал сюда примерно тогда же, что и Си Си! Журналист выскочил из микроавтобуса и, возблагодарив судьбу и Мэри за рулетку в кармане, измерил длину и ширину второго прямоугольника. Неизвестная машина была короче микроавтобуса, а с одного угла прямоугольник оказался не совсем ровным. Ну и что, собственно? Квиллерен вынужден был признать, что все эти открытия дают немного. Даже если найти владельца второго автомобиля (поди его найди!), нет никаких доказательств того, что именно этот человек виновен в смертельном для Си Си падении. И все-таки само расследование наполнило журналиста бодростью, и он было уехал с места происшествия с чувством выполненного долга. Однако, подумав, вернулся в дом и загрузил в микроавтобус мраморный камин и почерневшую медную люстру -- для магазина Айрис. Позже он повез миссис Кобб в аэропорт. -- У меня даже нет ничего черного, -- устало вздохнула она. -- Си Си всегда любил, чтобы я одевалась ярко. Особенно ему нравилось на мне розовое. Она съежилась на сиденье в дешевом пальто с отделкой из искусственного меха, розовой вязаной шляпе для походов в церковь, с болтающимися на шее двумя парами очков. -- Вы сможете найти что-нибудь в Кливленде, -- сказал Квиллерен, -- если сочтете необходимым. Кто вас там будет встречать? -- Мой деверь -- и Деннис, если успеет приехать из Сент-Луиса. -- Это ваш сын? -- Да. -- А что он делает в Сент-Луисе? -- Он закончил учебу в прошлом июне и только что начал работать. -- Ему нравится антиквариат? -- О, нет, что вы! Он архитектор! Пусть говорит, подумал Квиллерен, ей станет легче. -- Сколько ему лет? -- Двадцать два. -- Не женат? -- Обручен. Она милая девушка. Я хотела подарить им на Рождество старинное серебро, но Деннис не любит старого... О, Боже! Я забыла про подарки для почтальона и молочника! За кухонными часами два конверта -- в каждом открытка и немного денег. Вы позаботитесь, чтобы они их получили, если я не сразу вернусь? Я завернула маленькое праздничное угощение и для Коко с Юм-Юм. Оно в верхнем ящике шкафа в стиля ампир. И скажите Бену, что я испеку ему торт с бурбоном, когда вернусь с... из Кливленда. -- А как вы делаете торт с бурбоном? Пусть говорит. -- Из яиц, муки, орехов, изюма и чашки коньяка. -- Вчерашний ореховый кекс был просто великолепен. -- Это было любимое лакомство Си Си, -- сказала она, а потом уже молчала всю дорогу, глядя прямо перед собой, но не видя за стеклом ничего. Глава 14 Когда Квиллерен вернулся из аэропорта, он увидел, как в "фольксваген" у обочины втискивает свою двухсоткилограммовую тушу фотограф "Бега". -- Крошка! Ты все сделал? -- Я был в пяти местах, -- ответил Спунер. -- Отснял шесть пленок. -- У меня еще одна идея. У тебя есть широкоугольный объектив? Может, сделаем снимок моей комнаты? Чтобы показать, как живут в Хламтауне? Лестница жалобно застонала под фотографом, последовавшим за Квиллереном наверх. Юм-Юм увидела огромного незнакомца, обвешанного странными механизмами, и моментально испарилась. Коко самоуверенно наблюдал за гостем. Крошка мрачно оглядел комнату. -- Как ты можешь жить среди этих жутких экспонатов? -- К ним постепенно привыкаешь, -- ответил Квиллерен. -- Это что, кровать? Больше похожа на древнеегипетскую похоронную ладью. А это что за мумия над камином? Знаешь, здешние антиквары -- сборище осквернителей могил. Один парень хотел, чтобы я сфотографировал дохлого кота, а три дамы со старыми жестянками носились с какими-то ритуальными украшениями из гробницы инков. -- Ты просто еще не включился, -- сказал Квиллерен небрежно- авторитетным тоном, естественным для человека, посвятившего целых три дня общению с древностями. -- У этих вещиц есть способность приобщать к истории. Видишь эту книжную полку? Угадай, откуда она, кто владел ею, какие книги на ней стояли, кто начищал эту медь... Английский дворецкий? Поэт из Массачусетса? Школьный учитель из Огайо? -- Все вы -- банда некрофилов! -- сказал Крошка. -- О, Боже! Даже кошка! -- он уставился на Юм-Юм, гордо вошедшую в комнату с маленькой дохлой мышью. -- Брось эту гадость! -- вскричал Квиллерен, топая ногой. Юм-Юм уронила добычу и скрылась из виду. Журналист подобрал серый трупик на лист бумаги, поспешно занес в ванную и спустил в унитаз. Когда Крошка ушел, Квиллерен сел за машинку. В доме стояла непривычная тишина: коты прилегли подремать, радио Коббов молчало, Бен пошел куда-то по своим делам, магазин был закрыт. Услышав звонок в дверь, журналист вздрогнул. На лестнице стоял мужчина -- обычный с виду господин в обычном пальто длиной чуть ниже колен. -- Извините, что беспокою, -- сказал он. -- Я Холлис Прантц. У меня магазин на этой улице. Я только что услышал грустную новость о старине Коббе. Квиллерен кивнул с должной мрачностью. -- Плохо, что это случилось под Рождество, -- продолжил Прантц. -- Я слышал, миссис Кобб уехала из города. -- Она поехала на похороны в Кливленд. -- Я вот зачем пришел. Кобб отложил для меня пару старых приемников, и я, может быть, смог бы продать их во время завтрашней вечеринки. Айрис будет довольна, я уверен. Всякая мелочь пригодится в такое время. Квиллерен махнул рукой в сторону магазина. -- Хотите пойти посмотреть? -- О, они не в магазине. Си Си сказал, что держит их у себя в комнате. Журналист погладил усы и сказал: -- Хорошо, идите наверх. -- И добавил: -- Я помогу вам поискать. -- Не беспокойтесь, я сам, -- Прантц побежал наверх через две ступеньки. -- Ну что вы, какое беспокойство! -- настаивал Квиллерен, стараясь не отстать и одновременно разглядеть его подошвы. Холлис принялся рыться в шкафах и шкафчиках. Журналист стоял у Прантца за спиной. -- Слушайте, приятель, мне неудобно занимать ваше время. Я знаю, что вы заняты. Мне говорили, вы пишите статьи в газету. -- Нет проблем, -- ответил Квиллерен. -- Я рад, что могу немного отдохнуть. Он следил, как глаза антиквара шарили по комнате, то и дело возвращаясь к столу -- аптекарскому столу со множеством миниатюрных ящичков. На крышке этой внушительной конструкции находилось несколько оловянных подсвечников, чучело совы, жестяная коробка, стопка конвертов и уставшее от постоянной работы радио. -- Меня интересует, -- сказал Прантц, -- старая аппаратура: детекторные приемники и тому подобные вещи. Не так-то легко их найти... Ну, извините за беспокойство. -- Я как-нибудь зайду, посмотрю на ваш магазин, -- сказал Квиллерен, выпроваживая Холлиса из комнаты. -- Конечно! Он немного необычный, но тем и интересный! Журналист глянул на обувь Прантца. -- Слушайте, вы давно купили эти ботинки? Мне нужны как раз такие -- Они уже старые, -- ответил Прантц. -- Я и не помню, где покупал. Ботинки как ботинки. -- Подошвы не скользят? -- Да нет, хотя понемногу начинают стираться. Антиквар ушел, так почему-то и не предложив журналисту взглянуть на подошвы, и Квиллерен сразу же позвонил Мэри Дакворт. -- Что вы знаете о Холлисе Прантце? -- Немного. Он здесь недавно. Продает "Антик-технику". -- Я обратил внимание на его магазин в первый же день. Больше похож на мастерскую по ремонту телевизоров. -- У Холлиса какие-то нелепые идеи. -- Насчет чего? -- Доктрина ускорения устаревания. Честно говоря, я еще не разобралась, то ли он -- гений-пророк, то ли психопат. -- Он был в дружеских отношениях с Коббами? -- Он старается быть в таких отношениях со всеми. Иногда даже слишком. А почему вы интересуетесь Холлисом? -- Прантц только что приходил, пригласил меня в свой магазин, -- объяснил журналист. -- Кстати, вы никогда не были в особняке Элсворта? -- Нет, но я знаю этот дом. Из песчаника, в итальянском стиле, на Пятнадцатой. -- Вы всегда берете с собой Хепльуайта, когда идете на дело? -- Вы имеете в виду воровство в заброшенных домах? Я никогда этим не занимаюсь. Я имею дело только с английским антиквариатом восемнадцатого века! Квиллерен повесил трубку и поискал взглядом Коко. -- Выходи, старик, есть для тебя задание! Коко не отвечал, но Юм-Юм не сводила взгляда с третьей полки книжного шкафа: это означало, что кот уютно устроился за книгами. Журналист извлек Коко из его укрытия и показал сиамцу специальную "сбрую" -- хитрое переплетение голубых кожаных ремешков и белых шнурков. -- Помнишь, что это такое? Коко не носил "сбруи" с того дня ранней осени, когда спас Квиллерену жизнь. Теперь он безропотно дал запрячь себя и застегнуть ремень на пушистом белом животе, только возбужденно мурлыкал с хрипотцой. -- Юм-Юм останется сторожить дом, -- сказал журналист, -- а ты немножко поиграешь в полицейскую собаку. Едва дверь комнаты открылась, Коко, как заяц, проскакал в конец коридора, юркнул между ножками стула, протиснулся под шкаф, обежал прялку и при этом, разумеется, хитроумнейшим образом запутал длинный шнур, служивший поводком, а сам с интересом принялся обнюхивать злополучный шпиль. -- Очень умный, да? -- с издевкой произнес Квиллерен и стал распутывать веревку. Через пару минут он подтащил кота, возмущенного бесцеремонным обращением, извивающегося и вопящего, к двери комнаты Кобба. -- Прибыли! Вот здесь мы и будем вести расследование. Коко обнюхал уголок изношенного восточного ковра и, не найдя, видимо, ничего криминогенного, ступил на него. Потом, к радости Квиллерена, направился прямо к аптекарскому столу, задержавшись только у медного ведерка для угля, полного старых журналов, чтобы почесать себе спину. Потом Коко вспрыгнул на сиденье стула, а оттуда прямо на стол, где принялся водить носом справа налево по конверту со свежим почтовым штемпелем. -- Что-то интересное? -- спросил Квиллерен, но это оказался всего лишь счет за телефон. Затем Коко присел на задние лапы и осмотрел двадцать четыре ящичка с фарфоровыми ручками, выбирая, о какой из них почесать подбородок. Выбрал. Белый клыки лязгнули о белый фарфор, журналист осторожно открыл указанный ящик. В нем оказалась деревянная вставная челюсть. С виноватым видом Квиллерен открыл остальные, и обнаружил следующее: старые серебряные ложки, ветхие очки, потемневшую бижутерию и несколько волосяных браслетов. Большая часть ящиков оказалась пустой. Возле самого носа Квиллерена пролетело перышко. Коко, как оказалось, тайком поднялся на полку, возвышавшуюся над столом, и теперь тормошил лапой чучело совы. -- Так вот, что ты искал! Я должен был догадаться! -- с отвращением сказал журналист. -- Слезай! Оставь в покое птицу! Коко спустился на пол и с гордым видом вышел из комнаты, ведя за собой на поводке Квиллерена. -- Ты меня разочаровал, -- вздохнул журналист. -- У тебя раньше лучше получалось. Давай попробуем на чердаке. Чердак был оформлен в пасторальном стиле и напоминал деревенский сарай: Стены обиты светлыми выцветшими планками и увешаны табуретами для доения, керосиновыми фонарями и старыми сельскохозяйственными принадлежностями. У стойла в углу застыл вол из папье-маше, реликт мясной лавки девятнадцатого века, а на соломенной подстилке сидела белая курица породы леггорн. Посреди помещения кружком стояли кресла, и Квиллерена заинтересовало их состояние. Кресло для гостиной -- из сильно покореженной проволоки; резное деревянное без двух ножек; качалка для веранды -- с одним подлокотником, прочие предметы для сидения в разных стадиях разрушения. Пока он осматривал этот хлам, Коко готовился прыгнуть на