х факторов развития внутренними и вместе с тем -- стабилизацию форм" (стр. 389). Последователь академика Шмальгаузена, "дарвинист" Лукин пишет, что чем больше наследственно закреплен признак, тем меньше специфичность воздействия внешних условий на его развитие и тем больше возрастает автономность действия гена. Как было выяснено, -- пишет далее этот "дарвинист", -- ненаследственный признак вырабатывается "находу", т. е. он развивается в случае действия на развитие внешнего фактора. Эти лженаучные, антимичуринские положения вейсманистов не только поддерживаются отечественными морганистами, но они, эти морганисты, что недостойно для советского ученого, гордятся тем, что их работа подтверждает основные идеи Моргана (Дубинин, Жебрак). В конце 1947 г. академик Шмальгаузен написал статью в журнале "Природа" -- "Новое в современном дарвинизме". По своему содержанию это антидарвинистская статья; в ней автор перечисляет всех отечественных морганистов и ни одним словом не упоминает о корифеях биологической науки -- Мичурине, Тимирязеве, Вильямсе, Лысенко, трудами которых действительно растет дарвинизм. Нам кажется странным не поведение академика Шмальгаузена, ибо он свои морганистские концепции мог подкреплять только работами морганистов. Странно другое, что редакция журнала "Природа" сочла возможным напечатать на своих страницах антидарвинистскую статью, в которой автор умалчивает о достижениях советской биологической науки и хвалится тем, что работы отечественных морганистов завоевали себе почетное место в мировой науке. На какой берег смотрит академик Шмальгаузен, почему ему мерещится, что научные работы приобретают значение только тогда, когда они признаются за рубежом? В этой статье академик Шмальгаузен пишет: "Одновременно в СССР разрабатывались и вопросы о материальной основе и о факторах эволюции. Профессор Ю. Филипченко и его ученики, а также сотрудники и ученики профессора Н. К. Кольцова с большим успехом изучали закономерности наследственности и изменчивости. Целая армия генетиков, из которых следует в особенности назвать профессора А. С. Серебровского и профессора Н. П. Дубинина, удачно сочетали методы генетического анализа с методом цитологического исследования и своими эмпирическими достижениями быстро завоевала почетное место в мировой науке". И дальше целая страница фамилий морганистов. Здесь и Дубинин, и Сахаров, и Рапопорт, и Гершензон, и Кирпичников, и Наумов, и Лукин, и обязательно после каждого -- фамилия Шмальгаузена. Академик Шмальгаузен пишет, что "Только здесь, в Советском Союзе проводится последовательная критика антидарвинистических течений", и приводит авторов, которые критикуют антидарвинистические течения. Кто они, эти авторы? Оказывается, профессора В. Н. Поляков, профессор И. М. Полянский и еще академик И. И. Шмальгаузен. Почему до сих пор студентов учат тому, что австрийскому монаху Менделю принадлежит честь установления первых законов наследственности (Гришко, Делоне)? В вузах не только преподают менделизм-морганизм, но общую биологию и дарвинизм преподают в большинстве вузов с позиций менделизма-морганизма. В курсе общей биологии при участии профессора Парамонова четыре автора пишут: "Так во времена Дарвина полагали, что одним из источников наследственной изменчивости может быть закрепление вызванной внешним фактором изменчивости..." "Однако Вейсман в восьмидесятых годах прошлого столетия подверг критике подобные представления, господствовавшие в то время". "Экспериментальная работа Иогансена и его последователей окончательно уничтожила основания для подобных подозрений". Профессор Парамонов в "Курсе дарвинизма", изданном в 1945 г., пишет: "В широком смысле слова под модификациями следует понимать ненаследственные изменения, возникшие под влиянием факторов абиотической и биотической среды. К первым принадлежат: температура, влажность, свет, химические свойства воды и почвы, механически действующие факторы (давление, ветер и т. д.), ко вторым -- пища, а также прямое или косвенное взаимодействие организмов. Все эти факторы вызывают ненаследственные фенотипические изменения более или менее глубокого эффекта" (стр. 197). Он же на стр. 380 пишет, что направленные наследственные изменения в природе не наблюдаются. Гришко и Делоне пишут, что в настоящее время вопрос о наследовании благоприобретенных признаков или модификаций окончательно разрешен отрицательно. Академик Шмальгаузен полностью отрицает возможность унаследования приобретенных признаков и свойств, возможность адэкватного изменения природы организмов соответственно измененным свойствам развивающегося организма. Он пишет: "Однако в процессе эволюции соматические мутации, очевидно, не играют никакой роли и могут быть оставлены здесь без дальнейшего рассмотрения" ("Факторы эволюции", стр. 65). Свои взгляды академик Шмальгаузен в 1945 г. подкрепляет ссылкой на авторитетные опыты Вейсмана. Он пишет: "Вейсман обрубал хвосты мышам в целом ряде поколений. Эти опыты дали отрицательные результаты. Некоторым породам собак систематически, с незапамятных времен производят обрубку хвостов и однако собаки этих пород продолжают рождаться с хвостами" ("Проблемы дарвинизма", стр. 188). Великий преобразователь природы И. В. Мичурин создал основу советской биологической науки. Академик Т. Д. Лысенко вложил огромный творческий труд в дальнейшее развитие мичуринского учения, которое рассматривает породу и условия внешней среды как необходимые стороны одного и того же процесса развития. Согласно теории стадийного развития растений каждый предшествующий процесс своим прохождением, развитием создает конкретную возможность для прохождения последующего процесса развития. Процессы, органы и свойства живого организма развиваются не автономно под влиянием геногормонов, а взаимообусловленно и взаимосвязанно -- от семени до образования новых семян -- в тесной необходимой связи с условиями жизни. С целью изменения наследственной природы растительных организмов при прохождении или завершении процесса создаются такие условия, соответственно воздействию которых нужно изменить наследственность. Теория стадийного развития растений дает единственно правильный путь понимания и изучения наследственности. Рассматривая наследственность как свойство живого организма, требующее определенных условий для своего развития, советские ученые-мичуринцы действительно познают наследственность того или иного свойства. По примеру изучения озимости и яровости, а также и второй стадии развития, мичуринцы, особенно физиологи, должны в этом же плане изучить условия развития органов, признаков и свойств живых организмов. Это позволит не только управлять развитием в процессе индивидуальной жизни организмов, но и коренным образом изменять природу в желаемую сторону. Академик Т. Д. Лысенко на основе теории стадийного развития создал теорию направленного изменения природы организмов, которая позволяет овладеть формообразовательным процессом в природе. Направленное изменение природы организмов и унаследование благоприобретенных свойств делаются возможными благодаря тому, что в процессе эволюции, как правило, раньше изменяются, соответственно изменившимся условиям, организм, процесс, функция, структура, а затем измененный организм воспроизводит соответственно измененную половую клетку или вегетативное потомство. Так как конкретная возможность развития каждого процесса создается непосредственным прохождением предшествующего процесса, то в индивидуальном развитии характер завершения отдельного этапа, включаясь в дальнейшую цепь, определяет начало развития того же процесса в потомстве. Поэтому для направленного изменения природы организмов решающую роль играют условия жизни, под воздействием которых завершается процесс. Многочисленные яровые формы, полученные путем направленного воспитания из озимых сортов, развиваются как яровые при весеннем посеве; также гибриды, полученные от скрещивания озимых, превращенных в яровые, с исходными озимыми сортами, развиваются как яровые. Путем воспитания получены также озимые формы от наследственно яровых сортов. Измененные организмы, имея еще не установившуюся природу, легко поддаются влиянию формирующих условий жизни. В этом плане большой интерес представляет получение в Сибири зимостойких сортов из яровых сортов путем осеннего посева. Правило доминирования, чистота гамет считаются одним из основных законов морганизма. Морганизм полностью отвергает возможность управления доминированием в первом гибридном потомстве. С позиций мичуринского учения управлять развитием гибридных растений можно и нужно. Известно, что при скрещивании озимых сортов с яровыми первое поколение развивается как яровое. Можно ли проводить работу так, чтобы первое поколение развивалось не как яровое, а как озимое? Можно. С этой целью яровые формы, в частности, яровые сорта ржи, перед скрещиванием высеваются под зиму. Растения яровой ржи, высеянные осенью, в следующий год переопыляются пыльцой озимых сортов ржи. Когда такие гибридные зерна мы высеваем, то в потомстве каждого колоса появляется большое количество озимых гибридных растений, у которых доминирует озимый тип развития. Очень важно, что в большинстве случаев потомство этих гибридных растений развивается по озимому типу. Только единичные растения дают незначительное количество яровых растений. С позиций менделизма-морганизма характер разнообразия во втором поколении у гибридных организмов обусловливается случайным расхождением хромосом при редукционном делении. Согласно же мичуринскому учению разнообразие обусловливается относительно разными соматическими клетками, из которых образуются половые клетки. Отсюда управлять, исходя из менделизма-морганизма, разнообразием в гибридном потомстве невозможно, а исходя из мичуринской позиции можно регулировать и управлять характером разнообразий во втором и последующих поколениях. Известно, что многие сорта лука, наряду с образованием семян, могут давать и воздушные луковички. Мы брали заведомо гибридные растения, которые после цветения давали и семена и воздушные луковички. Для этого нужно только удалить бутоны перед цветением. Когда мы высеваем семена и воздушные луковички, то получаем разнообразие по окраске луковиц, по форме луковиц как в потомстве высеваемых семенами, так и воздушными луковичками. Эти примеры показывают, что основа разнообразия в гибридном потомстве не в случайном расхождении хромосом при редукционном делении, а в том, что соматические клетки, из которых образуются половые клетки, становятся в процессе индивидуального развития организма по природе разными. Вместе с этой работой изучался и другой вопрос, с нашей точки зрения представляющий большой теоретический интерес. В литературе менделистов-морганистов принято считать, что процесс омоложения связан с редукционным делением. Мы же допускаем, что процесс омоложения должен быть свойственным как половым клеткам, так и естественным вегетативным клеткам размножения. Мы предполагаем, что соматические клетки, из которых образуются половые клетки, становятся молодыми. С этой целью мы использовали луковичные растения. Известно, что озимые сорта чеснока, наряду с луковичками, которые образуются внизу, образуют луковички и на цветоносе. Если высадить воздушные луковицы, которые образовались из клеток, прошедших все этапы развития, то организмы, полученные из этих луковиц, в первый год не цветут, и в следующем году не цветут, если выращивать их в тепле. Мы из многих сортов лука получали воздушные луковицы и семена. Опытами установлено, что растения, которые получаются из семян и из воздушных луковиц, требуют одинаковых условий для прохождения заново стадии развития. Это говорит о том, что свойство начинать индивидуальное развитие сызнова обусловливается не редукционным делением, а в определенных соматических -- материнских клетках, из которых образуются половые клетки. Известно, что в практике селекции, при скрещивании далеких форм, особенно когда скрещиваются разные виды, гибридные растения первого поколения получаются стерильными. Поэтому с позиции менделизма-морганизма необходимо удвоение числа хромосом воздействием колхицина для того, чтобы получить фертильные растения. Академик Т. Д. Лысенко в прошлом году решил получить такое количество гибридных семян от скрещивания двух видов твердой ветвистой и мягкой пшеницы, чтобы в 1948 г. иметь от растений первого поколения около 2 ц семян. В прошлом году мы получили такое количество семян от скрещиваний озимых сортов мягких пшениц с ветвистой пшеницей, что в этом году соберем урожай от растений первого поколения межвидовых гибридов 2 ц семян. Все гибридные растения, полученные нами, были целиком плодовитыми. Многие гибридные кусты давали до 1500 зерен. Отсюда является беспредметным изучение так называемого вещества наследственности в хромосомах с той целью, чтобы в дальнейшем получить желаемые формы при таких отдаленных или неотдаленных скрещиваниях, как это утверждают морганисты. Селекционная практика не знает ни одного примера выведения сорта или породы на основе использования генной теории наследственности. Этим я не хочу сказать, что не надо изучать хромосомы, но изучать их надо не так, как изучают наши цитогенетики менделе-моргановского направления. Мы можем демонстрировать и межродовые гибриды, пшенично-пырейные гибриды, которые получены отнюдь не в результате использования хромосомной теории наследственности. Многие советские ученые работают над получением многолетней пшеницы. Это разрешимое и нужное дело. Пшенично-пырейные гибриды с первого поколения были фертильными. Правда, настоящих многолетних форм пшеницы у нас пока нет, но получить их можно. Для этого нужно, чтобы отрастающие нижние побеги были не ярового типа, как это имеет место обычно, а озимого типа, как у клевера. Наши растения в четвертом и пятом поколениях начали обнаруживать интересные свойства, присущие корневищным формам. Они развиваются, выколашиваются с нормальными плодовитыми колосьями и дают отрастающие побеги корневищного типа. В предшествующих поколениях это свойство было развито слабо, а в последующих поколениях многие подземные побеги дают до 5-7 подземных узлов, а затем всходят как обычный пырей. На такой базе можно создавать озимые формы отрастающих побегов. Если это удастся, то можно рассчитывать, что такая пшеница сможет зимовать в течение нескольких лет. Работа в этом направлении проводится. Советская биологическая наука мичуринского направления, как единственно правильная, открывает широкие горизонты для творческой работы. Мы, советские ученые, горим одним желанием -- как можно лучше и как можно скорее помочь колхозно-совхозному производству в борьбе за высокий урожай. Это желание наше с вами общее. Мы можем все выразить уверенность в том, что выполняем поставленные перед нами задачи. Разрешите в порядке предложения сказать два слова. Голоса. Просим. А. А. Авакян. Я думаю, что выражу по следующим двум вопросам мнение всех наших академиков. Мы собрались по важному вопросу, имеющему непосредственную связь не только с сельскохозяйственной наукой. Каждому из нас известно, что ставится вопрос о положении биологической науки. А биологическая наука в Советском Союзе -- это не только академики Академии сельскохозяйственных наук, это -- общебиологическая наука Советского Союза, которая несомненно имеет непосредственную связь и с почвоведением, и с физиологией растений и животных, и с растениеводством, и со всеми другими отраслями биологических наук. Отсутствие в этом зале руководящих работников многих научных учреждений и особенно морганистов-менделистов, работающих в Советском Союзе, мы считаем недостойным для советского ученого. Вношу такое предложение: считать, что этим самым продолжатели учения Вейсмана ставят себя вне советской науки. Это первое. (Аплодисменты.) И второе. Наши целеустремления и задачи -- общие; различий в этом деле быть не может, тем более в среде академиков. Для большой работы, которая предстоит нам, требуется монолитность, требуется единство. А база для единства одна -- это наш строй, советский строй. Тем не менее, нужно сказать, что среди академиков Академии сельскохозяйственных наук есть такие, которые действительно вели себя недостойно для советского ученого. В частности, Б. М. Завадовский за последние годы не упускал ни одной возможности, чтобы не охаять мичуринское направление. Если Б. М. Завадовский будет и дальше отсутствовать на сессии, молчать и не выступать, то, думаю, что выражаю мнение всех академиков, его надо будет попросить выступить. (Аплодисменты.) А если просьба не будет выполнена, потребовать, чтобы Б. М. Завадовский изложил здесь свои взгляды. Мы должны знать, нужно ли помогать Б. М. Завадовскому. А помогать нужно, если человек хочет встать на мичуринские позиции, позиции передовой биологической науки. Или нужно мешать ему. А мешать нужно, если он будет опорочивать мичуринское учение и считать мальтузианство краеугольным камнем дарвинизма. (Аплодисменты.) Академик П. П. Лобанов. Слово имеет тов. А. П. Водков. А. П. Водков (директор Московской селекционной станции). Президент Академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина Трофим Денисович Лысенко в своем докладе поставил вопрос об окончательном разгроме идеалистического, метафизического течения в биологической, агробиологической науке, о мерах против проникновения из-за границы в нашу науку этих вредных, чуждых советскому народу течений, а также дал направление в развитии сельскохозяйственной науки и указал, что основой расцвета науки должно быть учение Ленина-Сталина. Агробиология в наших условиях является научной основой всего сельскохозяйственного производства. Эта наука и работники этого отряда науки ответственны за все, что творится в сельскохозяйственном производстве. Тут, товарищи, мальчиками быть нельзя, шутить с огромными сельскохозяйственными предприятиями так легко нельзя, как это делают формальные генетики и вообще люди, безответственно относящиеся к науке. Коллективизация сельского хозяйства -- это был глубочайший революционный переворот, равнозначный по своим последствиям революционному перевороту в Октябре 1917 г. Возникла новая массовая форма хозяйства -- колхозы. Такой формы хозяйства не знала история земледелия. Старая агрономическая наука, сложившаяся при капитализме, не смогла удовлетворить требованиям колхозов. Надо было создавать новую агрономическую теорию, основанную на учении Ленина и Сталина. Величайший ученый нашего времени товарищ Сталин дал нам руководящую нить в этом деле. На конференции аграрников-марксистов он сказал, что надо взять теорию расширенного социалистического воспроизводства за исходную, от этого вести все дело и дело двинется вперед. Такую агрономическую теорию нужно было разработать, руководствуясь именно этой идеей. Новую агрономическую теорию создали наши советские ученые -- академики Т. Д. Лысенко и В. Р. Вильямс. Их труды -- это высшее достижение агрономической мысли, это величайший вклад в мировую науку. Недооценивать этого, товарищи, нельзя. Бедняками в науке нам нечего ходить; мы работаем в советских условиях, под руководством товарища Сталина, с такими новаторами в науке, как Мичурин, Вильямс, Лысенко. Колхозы и совхозы развиваются на основе расширенного социалистического воспроизводства. Советские ученые должны дать такие методы ведения сельского хозяйства, которые обеспечивают расширенное социалистическое воспроизводство в колхозах и совхозах, которые устраняют стихийность урожаев, систематически улучшают условия плодородия почвы, создают обстановку для возрастающих из года в год урожаев, создают обстановку для быстрого роста количества животных и их продуктивности, для всестороннего, гармоничного развития в колхозе всех отраслей, включая и второстепенные -- птицеводство, пчеловодство, -- я уж не говорю о развитии садоводства и огородничества, этих важнейших отраслей сельскохозяйственного производства. В работах академиков Т. Д. Лысенко и В. Р. Вильямса видишь мастерское претворение законов Ленина-Сталина в сельскохозяйственной науке и в производстве. Лысенко и Вильямс взяли все лучшее от предшественников, творчески переработали агрономическую науку, дальше развили ее и дали свое новое, отвечающее требованиям, выдвинутым партией, товарищем Сталиным перед сельскохозяйственной наукой и производством. Под воздействием чудесных идей и блестящих работ академиков Лысенко и Вильямса развиваются работы в Каменной Степи и на Московской государственной селекционной станции. Ведущим в их работах являются положение академика Лысенко: организм строит себя из пищи, изменяется адэкватно воздействию условий среды, и научное высказывание академика Вильямса, который ставил вопрос так: "Будем ли мы стремиться так улучшить наши растения, чтобы получить организмы, могущие развить наибольшую производительность при наличии всех наилучших условий? Или, наоборот, признав свое полное бессилие в деле создания благоприятной обстановки для работы растений, станем трудиться над созданием такого растения, которое могло бы работать при наихудших условиях или могло бы использовать эфемерное наличие условий стихийного хозяйства... Я себе не могу представить колебания в выборе направления. С одной стороны, открыта широкая перспектива создания условий для работы наиболее совершенного и производительного организма растения. С другой стороны, была бы безнадежная вера в непреоборимость наличных условий и ставка не минимальную производительность сельскохозяйственного производства". Перед каждым из нас постоянно стоит задача -- создавать нужную среду для сельскохозяйственных растений, животных и микроорганизмов. Ничего не стоит тот селекционер, который не понимает, как создать эту среду для растения, животного, который не понимает законов земледелия. Это слепой человек. Но что такое среда? И в работах Трофима Денисовича и в работах Василия Робертовича эта среда представляется сложнейшим и интереснейшим комплексом. Мы создаем среду для растений, а сами растения в то же время являются средой для животных, для микроорганизмов. А животные и микроорганизмы являются, в свою очередь, одновременно средою для растений. В этом заключается малый биологический круговорот веществ в природе. Мы должны овладеть им, чтобы регулировать образование органического вещества, создаваемого на земле только зеленым растением и являющегося незаменимым, ценнейшим веществом в сельскохозяйственном производстве. Перед нами -- задача вести сельскохозяйственное производство так, чтобы было легко отрегулировать взаимосвязи, взаимоотношения, взаимозависимости между развитием растений, животных и микроорганизмов. Они должны развиваться на пользу человеку, обеспечивая непрерывное улучшение условий друг для друга, создавая наибольшее количество органического вещества и той части его, которая составляет основную ценность сельскохозяйственного производства. Вот над чем надо работать нашим академикам. Вот в чем мы, рядовые научные сотрудники, должны помогать академикам. Все это решается успешно, если применяется учение Лысенко и Вильямса о влиянии среды на организм и о травопольной системе земледелия. Подчеркиваю, если это решается в системе севооборотов. Неполно будет сказать: травопольный севооборот -- севооборот с посевом многолетних трав, севооборот с посевом травосмеси бобовых и злаковых. Это показывает только одну сторону дела. Нам нужно создавать условия среды для всех организмов, с которыми имеет дело сельскохозяйственное производство. Это вопрос мы можем решить только в системе сопряженных между собою кормовых и полевых севооборотов, которые должны быть введены в каждом колхозе. Однако до сих пор в этом деле у нас неблагополучно. В работе по введению севооборотов агробиологическая наука до сих пор мало участвует. Там пользуются, главным образом, арифметикой. А надо повернуть дело так, чтобы в основе построения системы севооборотов лежала агробиологическая наука. Она должна давать направление, из нее надо исходить. Каменностепная опытно-селекционная станция блестяще подтвердила, что система севооборотов и комплексное решение всех вопросов производства дают эффект возрастающего подъема урожаев из года в год. До травопольной системы земледелия Каменностепная станция имела урожаи зерновых 6,7-10,1 ц с гектара, а когда начала действовать травопольная система земледелия, урожайность устойчиво пошла вверх и уже достигла 24 ц зерна с гектара. Московская государственная селекционная станция, следуя по пути Каменностепной станции, ввела различные системы севооборотов, чтобы создать среду для селекционно-семеноводческого дела. Прежде всего мы разработали метод создания системы севооборотов, применили его и у себя на станции и в ряде колхозов. Результаты детально излагать не буду, но скажу, что благодаря тому, что мы установили правильное соотношение площадей под кормовой и полевой севообороты, открылись большие перспективы хозяйства. Открылась возможность, во-первых, вовлечь в культуру все пахотоспособные земли, которые в настоящее время находятся в диком состоянии. Во-вторых, стало возможным увеличить площадь под лесом на 390 га, установить систему полезащитных лесных полос. В результате освоения элементов травопольной системы земледелия на Московской селекционной станции начался подъем урожайности, увеличиваются посевы пшеницы и технических культур, увеличивается валовой сбор сельскохозяйственных продуктов. Удои сильно возросли. Расширяется животноводство. У нас на станции открылась возможность увеличить поголовье крупного скота с 360 до 1490. В колхозе "Новый путь", Тульской области, где мы работаем, поголовье животных увеличивается на 62%. В колхозе "Свободный", Тульской области, на 227%. В колхозе "Красный путь" на 160%. В нашем опорном колхозе имени Осоавиахима, Московской области, поголовье крупных животных увеличивается с 194 до 311. Это исходное поголовье, а дальше оно будет возрастать, так как урожаи и сбор кормов будут увеличиваться. Система травопольных севооборотов создает условия непрерывного роста животноводства, улучшения земледелия. Мы конкретно видим, как один цех подтягивает другие, создаются лучшие условия для развития всех отраслей хозяйства. Перед агрономами, перед научными сотрудниками, перед всей агробиологической наукой стоит задача -- научить работников практически правильно организовывать территорию на основе биологической науки, а не только арифметики. Надо разрабатывать системы севооборотов конкретных колхозов, обеспечивая лучшие условия жизни на данной территории для всех организмов -- и растений, и животных, и микроорганизмов. Надо устанавливать такое взаимодействие сельскохозяйственных организмов, чтобы как можно меньше было торможения в их взаимоотношениях и как можно больше поддержки и подталкивания вверх одной отрасли производства другой отраслью. Поэтому растениеводство, животноводство, земледелие, как это всегда подчеркивал Вильямс, -- равнозначные цехи сельскохозяйственного производства. Они должны рассматриваться во взаимосвязи. Иначе дело не пойдет. Надо преодолевать разрывы, несогласованность между отраслями хозяйства. К этому и призвана наука. В свете учения Лысенко и Вильямса по-другому встал вопрос об удобрениях. Вот последний случай, происшедший у нас в Серебрянопрудском районе. По указанию Московского областного сельскохозяйственного управления в район было занаряжено 720 тонн калийных удобрений. Однако опыты в ряде колхозов и у нас на станции показывают, что на данном этапе калий не только не полезен под зерновые, но может даже принести вред. Валовое планирование удобрений оказалось ошибочным, и Московскому областному сельскохозяйственному управлению пришлось свою ошибку исправить. Удобрения надо применять строго дифференцированно по полям севооборота, по культурам. Приведу пример. На Клемовском отделении нашей селекционной станции сильно действую азотистые удобрения, а все другие там пока не полезны. В другом отделении -- "Новая усадьба" вместе с азотистыми удобрениями начинают быть полезны и фосфорные удобрения. На полях Мягковского отделения станции оказывается полезным воздействие удобрений не в тех дозах, которые эффективны на первых двух отделениях. Из этого следует, что в каждом хозяйстве и в каждом поле на определенном этапе общей сельскохозяйственной культуры требуются различные формы и дозы удобрений. Вопрос с места. Как у вас показали себя гранулированные удобрения? А. П. Водков. Мы проверили гранулированные удобрения в производстве, получили замечательные результаты. На Московской селекционной станции разработан метод установления системы удобрений. Опытные участки по удобрениям под определенную культуру в каждом поле севооборота закладываем накануне года посева. Так, например, если в текущем году в данном поле сеется яровая пшеница, а в следующем году будут бобовые, то посреди поля яровой пшеницы выделяется гектара, на котором сеют бобовые, что дает возможность определить потребность в подкормках бобовых на этом поле и что нужно подготовить для подкормки. Конечно, нынешний год и следующий год неодинаковы, но при травопольной системе земледелия влияние погоды сильно сглаживается. Вопрос о сортах при травопольной системе земледелия также ставится по-новому. Известно, что раньше яровая пшеница в Каменной Степи считалась не культурой, а наказанием. Теперь эта яровая пшеница стала благодеянием, давая высокие урожаи при травопольной системе земледелия. На Московской селекционной станции яровая пшеница тоже считалась опасным растением, а практика показывает, что и здесь она при травопольной системе земледелия может давать из года в год возрастающие урожаи. Так, в прошлом году с 180 га мы получили по 12,6 ц, а в нынешнем году урожай яровой пшеницы еще выше. Люцерна в зоне нашей станции необходимая трава, без нее севооборотов не будет. Оказалось, что люцерну в наших местах можно успешно культивировать. Бактеризация семян люцерны перед посевом дает повышение урожая травяной массы на 50% и больше. До сих пор люцерна дает мало семян в наших условиях. Опыт показал, что можно получить семена, если сеять люцерну на почвах, очень богатых органическим веществом. Исследования вскрыли интересный для биологов факт. Взятый на глубине 70 см с участка, удобренного фекалиями, монолит обнаружил, что на корнях люцерны не было ни одного клубенька, хотя урожай семян с этого участка составил до 4 ц с гектара. А люцерна, взятая с участка, бедного органическим веществом, имела на корнях чрезвычайно много клубеньков, но урожая семян почти не было. Вот один из важных вопросов, который нужно изучить. Положение дел в сельском хозяйстве со всей остротой выдвигает вопрос о типе научно-исследовательского учреждения. Я думаю, что опыт селекционных станций, прежде всего Каменной Степи и Московской станции, показывает, что нужно стремиться создавать научно-исследовательские учреждения такого же порядка. Они должны быть научно-производственными учреждениями, а не просто научными. Академик Вильямс по этому вопросу писал, что опытная станция должна представлять образцовый совхоз со всеми отраслями сельского хозяйства -- животноводством, системой севооборотов, современными машинами. Изумителен метод научной работы Т. Д. Лысенко. Он ведет исследования в колхозах, в совхозах, на десятках тысяч и даже миллионах гектаров. Такая организация научной работы гарантирует научного сотрудника от схоластики в его научно-исследовательской работе. Московская государственная селекционная станция также идет по такому пути. Я думаю, что в опытных учреждениях, где все мысли сосредоточены на том, чтобы получить побольше сельскохозяйственной продукции, вырастить хорошие урожаи, в таких научно-исследовательских учреждениях будет процветать передовая агрономическая наука. (Аплодисменты.) Академик П. П. Лобанов. Слово предоставляется профессору З. Я. Белецкому. Профессор З. Я. Белецкий (заведующий кафедрой философии Московского государственного университета). Обсуждение доклада академика Т. Д. Лысенко -- событие большой важности. На этой сессии подводится итог дискуссии в биологии, тянувшейся в течение многих лет между двумя направлениями: формальными генетиками -- с одной стороны, и мичуринцами -- с другой. События, происходящие в биологии, в большой степени напоминают события, имевшие место и в философии. Как в философии, так сейчас и в биологии мы сталкиваемся с явлениями одного и того же порядка. Идет борьба двух направлений -- буржуазного, идеалистического, и нашего диалектико-материалистического. Представители вейсманистского направления не только защищают буржуазную теоретическую концепцию в области биологии, но и протаскивают вредные идеи о единстве буржуазной и советской науки. У нас кое-где имеет хождение буржуазная точка зрения о том, что наше марксистское мировоззрение, наша теория возникли не из условий новых общественно-материальных отношений людей, а в результате обобщения всех предшествующих идейных достижений. Эта буржуазная концепция ставит перед собой абстрактную задачу познания явлений мира вообще и требует признать, что науки развивались вне политики, вне классовой борьбы. Отсюда делается вывод, что подлинным ученым, настоящим творцом общественной жизни является лишь тот, кто усвоил все достижения как прошлой, так и современной буржуазной теории. Такого ученого должно интересовать одно, а именно -- как идеи связаны с идеями и как они вытекают друг из друга. Такой ученый может поэтому работать в тиши кабинета. Он "жрец" науки. Ему нет дела, соответствуют ли его умозрительные построения жизни или нет. Важна теория, а не жизнь, не практика. Лозунгом такого рода ученых является -- пусть жизнь приспособляется к науке, а если она не может к ней приспособиться, тем хуже для нее. Вот почему наши советские морганисты, вроде Шмальгаузена, Юдинцева, Алиханяна, Жебрака и других, усвоившие мудрость моргановско-менделевской генетики, решили, что они и есть подлинные ученые, что по ним должна равняться наша советская практика. И если практика не подтверждает их теорий, то тем хуже для нее. Вот почему они с такой развязностью и пренебрежением на протяжении многих лет относились к практическим успехам мичуринской биологии. Вот почему биологический факультет Московского университета, являющийся оплотом в нашей стране моргано-менделевской реакционной генетики, вел ожесточенную борьбу с новой подлинно научной биологией, созданной И. В. Мичуриным и так блестяще продолженной и развитой в наши дни Т. Д. Лысенко. Для того чтобы представить, что делают вейсманисты на биологическом факультете МГУ, я приведу некоторые факты. На протяжении последнего десятилетия на биологическом факультете МГУ систематически проводятся собрания, научные заседания, конференции, посвященные критике теоретических взглядов академика Лысенко. Не надо думать при этом, что критика академика Лысенко носила в какой-либо мере серьезный научный характер. Нет. Взгляды академика Лысенко отвергались с порога как невежественные, не имеющие ничего общего с "подлинной" университетской наукой. Такого мнения об учении Мичурина и Лысенко придерживается в своем большинстве профессорско-преподавательский состав биологического факультета, так воспитывают и студентов этого факультета. Вот пример. В феврале этого года факультетом была созвана Всесоюзная научная конференция. Конференция длилась в течение недели. На ней было заслушано около 40 докладов. Какие же проблемы обсуждала научная конференция? Может быть она обсуждала достижения биологической науки в практике сельского хозяйства или показывала преимущества нашей биологической науки по сравнению с буржуазной? Нет, Конференция от первого и до последнего доклада была направлена против учения академика Лысенко, в защиту буржуазной генетики. Ученые биологического факультета, оказывается, в качестве важнейшей задачи биологической науки в 1948 г. поставили задачу опровержения учения академика Лысенко. Насколько далеко зашло руководство биологического факультета в разрешении этой задачи, можно судить и по тем методам, к которым оно прибегает. Приведу несколько примеров. В связи с интервью о внутривидовой борьбе, помещенным Т. Д. Лысенко в "Литературной газете", ученый совет биологического факультета провел заседание, на котором точка зрения академика Лысенко была подвергнута решительной критике. После заседания ученого совета факультета кафедра диалектического и исторического материализма МГУ организовала свое заседание для обсуждения этой же темы. Какова была реакция на это заседание кафедры руководства биологического факультета? Дело началось с того, что кафедра дарвинизма потребовала, чтобы заседание было совместным. Зачем? Кафедра дарвинизма дала такое разъяснение: мы боимся, что кафедра диалектического и исторического материализма самостоятельно в этом вопросе не разберется. Когда представителю кафедры дарвинизма сказали, что точка зрения кафедры дарвинизма известна и что кафедра диалектического и исторического материализма решила самостоятельно разбираться, то биологи прибегли к такому приему. Представитель от кафедры дарвинизма заявил: "Если вы поддержите академика Лысенко, то понесете ответственность со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мнение университета должно быть единым". Кафедр не подчинилась директиве, нарушила единство университета. Она свою точку зрения выразила в "Литературной газете" и газете "Московский университет". Этот шаг кафедры не замедлил дать свои результаты. Предупреждение, сделанное от кафедры дарвинизма, оказалось приведенным в действие. Теперь уже руководство биологического факультета начало требовать удаления из университета не только учения академика Лысенко, но и кафедры диалектического и исторического материализма. Дальше события развивались таким образом. На ответственном заседании университета заведующий кафедрой генетики доцент Алиханян выступил от имени факультета с заявлением. Ввиду того, сказал он, что кафедра диалектического и исторического материализма МГУ не справилась со своими задачами в области биологии, оказалась теоретически малограмотной, считаю необходимым поставить вопрос об обсуждении ее состава. Просьба доцента Алиханяна, видимо, была принята во внимание. Ректором срочно была создана комиссия по обследованию философского факультета. Комиссия работала в течение двух месяцев. Ученый совет университета, опираясь на сообщение комиссии, принял решение в духе требований доцента Алиханяна. Решение ученого совета университета не было приведено в исполнение случайно только в силу обстоятельств, не зависящих ни от доцента Алиханяна, ни от комиссии. Как же относилось руководств