завещанием и решением о распределении собственности, не так ли? - спросил он. - Да. - Тогда вы должны понимать, что практически все оставлено на мое усмотрение. - Да, очень многое, - подтвердил Мейсон. - Как я догадываюсь, моя племянница хочет, чтобы вы добились какой-то модификации определенных положений завещания и учреждения траста? - Совсем необязательно, - ответил Мейсон, тщательно подбирая слова. - Она бы, как мне кажется, хотела иметь больше свободы, а также выяснить вашу реакцию на совершение ею определенных действий, если она на них решится. - Например, на ее замужество? - спросил Нортон. - Мы можем рассмотреть ее замужество как одну из возможностей, - согласился Мейсон. - Да, можем, - сухо сказал Нортон. - Этот вопрос обдумывал ее отец, когда был жив, а после его смерти многократно размышлял и я. Наверно, вы не осознаете, мистер Мейсон, что у моей племянницы абсолютно неуправляемый характер. Она просто превращается в настоящую тигрицу, если выходит из себя. Она импульсивна, упряма, своевольна, эгоистична и в то же время чрезвычайно мила и привлекательна. Ее отец понимал, что ее следует защищать от самой себя. Он также понимал, что, возможно, самым худшим для нее будет предоставить ей в распоряжение большую сумму денег. Он знал, что я разделяю его точку зрения, поэтому он составил завещание именно таким образом. Вы должны знать, мистер Мейсон, что если я передам деньги в благотворительные учреждения, а не моей племяннице, что в соответствии с завещанием оставлено на мое усмотрение, то сделаю это только в том случае, если посчитаю, что такая сумма принесет ей только вред. Богатство при подобном темпераменте часто приводит к страданиям. - А вы не думаете, что будет лучше для всех заинтересованных сторон, если вы начнете приучать ее обращаться с крупными денежными суммами, постепенно увеличивая их? - дипломатично заметил Мейсон. - К тому же не исключено, что замужество может изменить ее в лучшую сторону - сделать более уравновешенной и спокойной. - Я слышал все эти аргументы, - возразил Нортон. - И уже устал от них. Простите, я ничего не имею против вас лично. Я просто говорю то, что думаю. Мне доверено управление этим капиталом. До сих пор я распоряжался им очень разумно. Несмотря на экономические преобразования, свидетелями которых мы были на протяжении последних нескольких лет, я могу с радостью констатировать, что размер вверенных мне фондов неуклонно повышался. К настоящему времени оставленный в мое распоряжение капитал значительно вырос. Недавно я полностью лишил свою племянницу ее ежемесячного пособия. Она не получает ни цента. На лице Мейсона появилось удивление. - Как я вижу, - заметил Нортон, - она не поставила вас в известность обо всех имевших место фактах. - Я не знал, что вы полностью лишили ее денег, - ответил адвокат. - Могу я спросить о причине, которая толкнула вас на этот шаг? - Конечно. Я считаю, что мою племянницу шантажируют. Я спрашивал ее об этом, и она отказалась ответить, кто именно требует у нее денег и что она такого сделала, что дала повод для шантажа. Поэтому я пришел к выводу, что будет лучше, если я полностью лишу ее возможности делать какие-либо выплаты наличными какому бы то ни было лицу. При сложившихся обстоятельствах, как мне кажется, ситуация должна прийти к завершению в течение нескольких последующих дней. Нортон смотрел на Мейсона холодным взглядом. В нем не было сердечности, но и ни доли враждебности. - Вы понимаете мое положение? - спросил адвокат. - Естественно. Я рад, что моя племянница обратилась за консультацией к юристу. Я не знаю, договаривалась ли она об оплате ваших услуг. Если нет, я прослежу, чтобы ваш гонорар был выплачен из траст-фонда. Но мне бы хотелось, чтобы вы убедили ее, что она бессильна что-либо предпринять. - Нет, я получу свой гонорар от нее лично, - ответил Мейсон. - Я не связываю себя обязательствами дать какой-то конкретный совет. Давайте поговорим о том, к_а_к_ и_м_е_н_н_о_ вы собираетесь действовать на ваше усмотрение вместо обсуждения того, имеете ли вы на это право. - Это единственный вопрос, который не подлежит обсуждению, - безапелляционно заявил Нортон. - Я, в первую очередь, пришел сюда именно за этим, - дружелюбно сказал Мейсон, пытаясь сдержать раздражение. - Нет, это мы не будем обсуждать, - холодно повторил Эдвард Нортон. - Пожалуйста, ограничьтесь правами вашей клиентки, предоставленными ей по завещанию. Мейсон смотрел на хозяина кабинета ледяным, оценивающим взглядом. - Мне много раз приходилось убеждаться в том, что у каждого правового вопроса имеется масса аспектов, к нему можно подходить с разных углов. Если вы, например, посмотрите на обсуждаемую нами проблему просто по-человечески, то... - Я позволю вам говорить только об одном, - прервал его Эдвард Нортон, - а именно: о законности учреждения траст-фонда и интерпретации завещания. Но ни о чем больше. Мейсон отодвинул стул и встал. - Я не привык, чтобы мне указывали, о чем я буду говорить, а о чем нет, - сурово ответил адвокат. - Я представляю права Фрэнсис Челейн, вашей племянницы. И я буду говорить все, что пожелаю, в отношении этих прав! Эдвард Нортон протянул руку к кнопке и нажал ее костлявым пальцем. Его жест был полностью лишен каких-либо эмоций. - Я вызываю дворецкого, который проводит вас до выхода, мистер Мейсон. Я считаю разговор законченным. Адвокат стоял напротив хозяина дома, широко расставив ноги. - Тогда вам лучше вызвать сразу двух дворецких, да еще и секретаря впридачу. Им всем потребуется приложить немало усилий, чтобы выпроводить меня отсюда, пока я не сказал все, что собираюсь сказать. Вы сделали грубую ошибку, обходясь с вашей племянницей, словно с рабой или вещью. Это пылкая, легко возбудимая натура. Не знаю, почему вы решили, что ее шантажируют, но если вы так уверены... Дверь в кабинет открылась и на пороге появился широкоплечий мужчина с каменным лицом. Он поклонился Нортону. - Вызывали, сэр? - Да. Проводите этого господина. Дворецкий положил тяжелую руку на плечо Мейсона. Адвокат резко сбросил ее и вновь посмотрел на Нортона. - Никто не будет меня провожать или выставлять вон, пока я не сказал все, что собирался. Если эту девушку шантажируют, то вам следует вести себя как живому человеку, а не кассовому аппарату, и дать ей поблажку... За спиной Мейсона послышалось движение, и в комнату вбежала Фрэнсис Челейн. Она посмотрела на адвоката темными глазами, которые казались ничего не выражающими. На лице было написано недовольство. - Вы сделали все, что могли, мистер Мейсон, - сказала она. Адвокат продолжал с хмурым видом глядеть на сидящего за письменным столом хозяина дома. - Вы больше, чем просто казначей, или, по крайней мере, должны быть. Ей следует обращаться к вам за... Фрэн Челейн потянула его за рукав. - Пожалуйста, мистер Мейсон, пожалуйста. Я знаю, что вы пытаетесь мне помочь, но ваши слова приведут как раз к противоположному результату. Пожалуйста, ничего больше не говорите. Мейсон глубоко вздохнул и вышел из кабинета. Дворецкий захлопнул за ним дверь. Адвокат повернулся к Фрэнсис Челейн и воскликнул: - Это самая упрямая, хладнокровная и абсолютно лишенная чувств личность из всех, кого я когда-либо встречал на своем пути. Просто айсберг какой-то! Она взглянула на него и рассмеялась. - Я знала, что если попытаюсь объяснить вам, насколько безнадежно упрям мой дядя, вы мне не поверите. Так что я воспользовалась шансом дать вам лично убедиться в том, что он из себя представляет. Теперь вы понимаете необходимость принятия законных мер? - Хорошо, мы их примем, - мрачно заявил Мейсон. 5 Мейсон вошел в свой кабинет, открыв дверь, запертую на ключ, подошел к письменному столу и поднял пресс-папье. Под ним лежал конверт с пометкой "Строго конфиденциально". Мейсон разорвал конверт и увидел записку, написанную почерком Фрэнка Эверли. "Роберт Глиасон и Фрэнсис Челейн обратились за разрешением на вступление в брак четвертого числа прошлого месяца. Они официально зарегистрировали брак восьмого числа в Кловердейле." Внизу стояла подпись: инициалы помощника Мейсона. Адвокат несколько минут смотрел на сообщение, затем заложил большие пальцы рук в проймы жилета и стал ходить по кабинету. Через некоторое время он отправился в библиотеку, достал один из справочников, посвященный завещаниям, и начал читать. Он прервал чтение только для того, чтобы подойти еще к одному книжному шкафу и взять том "Тихоокеанского репортера". На протяжении часа он просматривал отчеты о слушаниях дел в суде, а затем снял с полок еще несколько томов по интересующему его вопросу. Адвокат полностью сконцентрировался на работе, он трудился без устали, периодически доставая все новые и новые тома. Лицо его не выражало никаких эмоций. Где-то в здании часы пробили полночь, но Мейсон продолжать читать. Стопка юридической литературы на столе все увеличивалась и увеличивалась. Адвокат шел то в один конец библиотеки, то в другой, изучая все новые и новые отчеты о судебных процессах. Иногда он делал какие-то пометки в блокноте, часто оставлял закладку на только что прочитанной странице. Эти книги он откладывал в сторону. В четверть второго зазвонил телефон. Мейсон нахмурился и решил не обращать внимания на звонок. Телефон продолжал звонить: кто-то был очень настойчив и требователен. Мейсон пробормотал что-то себе под нос, повернулся к аппарату и поднял трубку. - Алло! - крикнул он. - Вы ошиблись номером. - Простите, сэр, вы - Перри Мейсон, адвокат? - спросили на другом конце провода. - Да, - раздраженно ответил Мейсон. - Подождите секундочку. Мейсон услышал, как кто-то шепчется, затем отчетливо прозвучал голос Фрэн Челейн. - Мистер Мейсон? - Да. - Вы должны немедленно приехать. - Приехать куда? И зачем? - недоумевал адвокат. - Что случилось? - К нам домой. Моего дядю только что убили. - Что?! - Его только что убили, - повторила Фрэн. - Известно, кто это сделал? - Они думают, что знают, - ответила она тихим голосом, словно пытаясь, чтобы ее никто не услышал. - Приезжайте немедленно! Она повесила трубку. Мейсон покинул офис, даже не выключив свет. Ночной сторож, выполнявший также обязанности лифтера, заметил, когда адвокат вошел в лифт: - Вы сегодня здорово припозднились. Мейсон вежливо улыбнулся: - Если хочешь добиться результатов, приходится иногда жертвовать сном. Он выбежал из лифта, быстрым шагом пересек холл здания, по диагонали перешел улицу к гостинице, у которой была стоянка такси. Он назвал таксисту адрес Нортона и попросил сильнее жать на газ. - Будет сделано, - заверил водитель, захлопывая дверь. Машина сорвалась с места. Мейсон откинулся назад. Его лицо не меняло выражения, хотя по глазам сразу же становилось понятно, что он напряженно думает. Он ни разу не посмотрел по сторонам. И лишь только когда машина завернула на подъезд к дому, Мейсон вышел из оцепенения. Все окна огромного особняка светились огнями. Лужайки перед ним были также освещены. Перед входом стояла дюжина машин. Мейсон расплатился с таксистом и подошел к дому. На освещенном крыльце выделялся силуэт грузного Артура Кринстона. Кринстон заметил адвоката и двинулся навстречу. - Мейсон! - воскликнул он. - Рад, что вы приехали. Я хочу переговорить с вами, пока вас еще никто не видел. Он взял адвоката под руку и повел его по асфальтированной дорожке, а затем по лужайке, пока они не оказались в тени живой изгороди. - Послушайте, дело очень серьезное. Мы пока не знаем, насколько серьезное. Я хочу взять с вас обещание, что вы будете защищать Фрэн. Что бы ни случилось, я постараюсь, чтобы она не оказалась замешана в эту историю. - А она будет в нее замешана? - спросил Мейсон. - Нет, если вы согласитесь ее защищать. - Вы имеете в виду, что она каким-то образом уже замешана в убийстве? - Нет, нет, совсем нет, - быстро попытался разуверить его Кринстон. - Но она - очень своеобразный человек, у нее дьявольский характер. Как-то она, конечно, замешана, только я не знаю, как. Незадолго до смерти Эдвард Нортон позвонил в полицию и хотел, чтобы его племянницу арестовали, по крайней мере, так утверждают полицейские. - Арестовали? - переспросил Мейсон. - Ну, не совсем так, но он собирался ее каким-то образом наказать. Я сам еще не во всем разобрался. Понимаете, она уехала на его бьюике. Полиция утверждает, что Нортон позвонил с заявлением, что бьюик украли. Он просил найти машину, а водителя посадить в тюрьму. Он сказал, что не имеет значения, к_т_о_ за рулем. - Таким образом, это случилось после того, как я отсюда уехал, но до того, как Нортона убили, - сделал вывод Мейсон. Кринстон пожал плечами. - Полицейские заявляют, что звонок зарегистрирован в одиннадцать пятнадцать. Лично я думаю, что все это чушь. В полиции наверняка ошиблись. У Нортона, конечно, были свои недостатки, даже много недостатков, но он по-своему любил племянницу. Я не могу поверить, что он хотел, чтобы ее арестовали. - Ладно, забудем пока об этом. Что там с убийством? Известно, кто виновен? - Очевидно, этот вопрос уже решен, - ответил Кринстон. - Пит Девоэ, шофер, напился и убил его из-за денег. Он попытался представить все таким образом, словно в дом вломились воры, но сам все смазал. - Как был убит Нортон? - Девоэ ударил его тростью по голове. Грязная работа. Он нанес очень сильный удар. - А трость нашли? - Да, - ответил Кринстон. - Вот здесь Девоэ и допустил промах. Он спрятал ее в шкаф у себя в комнате. Он не думал, что полиция станет обыскивать внутри дома, потому что он попытался все представить так, будто в дом вломились воры. Я вам все расскажу подробно, когда у нас будет больше времени. Дон Грейвс фактически видел, как совершалось преступление. - Быстро опишите мне все в общих чертах, - попросил Мейсон. - Не вдаваясь в детали. Кринстон глубоко вздохнул, а затем начал рассказ: - Вы знаете, что Нортон - "сова". Он часто работал до полуночи. На сегодняшний вечер у него была запланирована встреча со мной, а у меня была назначена встреча с муниципальным судьей Пурлеем. Я задержался у судьи и попросил его подбросить меня сюда на на машине и подождать, пока я не освобожусь. Мне требовалось всего несколько минут, чтобы решить вопрос с Нортоном. Я забежал в кабинет, переговорил с Эдвардом, а затем вернулся к судье Пурлею. Мы уже собирались отъезжать, когда Нортон открыл окно на верхнем этаже, высунулся и позвал меня. Он спрашивал, не прихватим ли мы с собой Дона Грейвса. Эдвард посылал его за важными документами и хотел, чтобы секретарь поехал с нами и, таким образом, сэкономил время. Речь шла о бумагах, которые я обещал подготовить для Грейвса, договора, касающиеся нашей совместной с Нортоном деятельности. Я спросил у судьи Пурлея, не возражает ли он, и судья согласился взять Грейвса. Так что я крикнул Нортону, чтобы Грейвс спускался, но тот, предположив, что возражений не будет, стоял уже у выхода. Он подбежал к машине и открыл заднюю дверцу. Мы отправились по направлению к бульвару. Вы сами видели, как петляет дорога. Грейвс почему-то посмотрел назад. С определенной точки можно увидеть, что происходит в кабинете Нортона. Грейвс внезапно закричал. Он сказал, что видел мужчину в кабинете Нортона, этот мужчина держал трость и ударил Нортона по голове. Судья Пурлей доехал до места, где можно развернуть машину. Он решил, что Грейвс ошибся, но секретарь настаивал, что никакой ошибки быть не могло. Он четко все видел. Так что судья Пурлей поехал назад к дому на большой скорости. Когда машина затормозила, мы все втроем бросились наверх в кабинет. Нортон лежал на письменном столе, затылок был разбит, карманы вывернуты наизнанку, пустой бумажник валялся на полу. - И как вы поступили? - спросил Мейсон. - Мы сразу же позвонили в полицию. Одно из окон в столовой было распахнуто, от него по газону вели следы очень большого размера. Полицейские решили, что Девоэ, наверное, специально надел вторые ботинки поверх своих собственных, чтобы сбить полицию с толку. Вы все подробно узнаете, когда попадете в дом, мистер Мейсон. Адвокат задумчиво уставился в полумрак, создаваемый тенью живой изгороди. - Зачем Нортону было обвинять племянницу в краже автомобиля? - наконец спросил он. - Возможно, просто по недопониманию, - предположил Кринстон. - Я считаю, что Нортон не знал, что именно Фрэн взяла машину. Он просто выяснил, что бьюик пропал, и позвонил в полицию. Они работали по этому делу, когда мы сообщили об убийстве. Так что они, наверное, решили, что кража машины каким-то образом связана с убийством. - А теперь они знают, что бьюик брала Фрэн? - поинтересовался Мейсон. - Да, она призналась в этом. - Странно, что Нортон хотел ее ареста, - настаивал Мейсон. - Хотел, если только в полиции все правильно записали. Ошибка маловероятно, потому что у них именно тот номер машины. Но Фрэн - своеобразная девушка, никто не представляет, что она может выкинуть. Ради бога, поговорите с ней и не дайте ей впутаться в это дело. - Вы абсолютно уверены, что она не имеет никакого отношения к убийству? - Не знаю, - ответил Кринстон и быстро добавил: - Нет, конечно, нет. Она не могла это сделать. У нее, несомненно, скверный характер и они здорово поругались после вашего отъезда, но в любом случае у нее бы не хватило силы нанести удар. А если у нее был сообщник... В общем, нет смысла рассуждать подобным образом, потому что это глупости. Виновен Девоэ. Но вы сами знаете, что происходит, когда совершено убийство. На свет божий вытаскивается масса грязи. Я хочу, чтобы вы связались с Фрэн и помогли ей. - Хорошо, - согласился Мейсон, направляясь к дому. - Но вы или считаете, что она замешана в деле, или что-то скрываете от меня. Кринстон схватил Мейсона за руку. - Что касается оплаты ваших услуг, то теперь, когда Нортона нет, все будет значительно проще, - сообщил Кринстон. - У нашей с Нортоном фирмы есть кое-какие активы, к тому же теперь весь траст-фонд, насколько я понимаю, перейдет к Фрэн. Я верю в вас, мистер Мейсон, и прошу вас сразу же взяться за дело. То есть выступить в качестве адвоката Фрэн, разобраться с ее имуществом и защитить от допросов полиции. Мейсон остановился и посмотрел на Кринстона. - Вы можете быть со мной откровенны. Похоже, вы думаете, что она не выдержит допроса. Кринстон сжал зубы, взгляд его встретился со взглядом адвоката. - Конечно, она не выдержит, если ее будут долго допрашивать. Неужели я потратил столько времени, объясняя вам случившееся, а вы так и не поняли, к чему я клоню? - Почему она не выдержит долгого допроса? - настаивал Мейсон. - Вы считаете, что она замешана в убийстве? - Я просто говорю вам, что она не выдержит долгого допроса, - упрямо повторил Кринстон. - Во-первых, у нее не тот темперамент, у нее вспыльчивый характер, и она просто изрыгает огонь, если ее вывести из себя. Дело не в убийстве, а в том, что случайно может всплыть в связи с ним. А теперь, пожалуйста, постарайтесь сделать так, чтобы полиция ее не допрашивала. - Прекрасно. Я просто добивался, чтобы между нами не осталось недопонимания, вот и все. Я хотел выяснить, опасаетесь ли вы, что Фрэн попадет в беду. - Конечно! - воскликнул Кринстон. - Вы имеете в виду ее личные дела? - Я все имею в виду. Пойдемте в дом. На крыльце стоял полицейский. Он спросил у Мейсона, кто он такой. - Это мой адвокат и личный адвокат Фрэнсис Челейн. Он также будет заниматься вопросами имущества, - объяснил Кринстон. - Хорошо, - сказал полицейский. - Вы, господа, конечно, можете входить и выходить из дома, но, пожалуйста, ни до чего не дотрагивайтесь в месте, где совершено убийство. - Конечно, - ответил Кринстон и вошел в дом. 6 Фрэнсис Челейн была одета в шорты и спортивный голубой с блестками джемпер, который прекрасно сочетался с ее шелковистыми, золотистыми волосами. Она сидела у себя в спальне, удобно расположившись в кресле, закинув ногу на ногу, и смотрела в лицо адвокату. Она явно была настороже. Казалось, она к чему-то прислушивалась и ждала, что вот-вот что-то случится. Дом был полон разнородных звуков. Было ясно, что в здании находится много людей. По деревянным полам и лестницам постоянно сновали люди, открывались и закрывались двери, слышались голоса. Мейсон внимательно посмотрел на Фрэн Челейн. - Расскажите мне все, что случилось, - попросил он. Она начала говорить ничего не выражающим, тихим голосом, словно повторяя заученный монолог: - Я очень мало знаю о том, что произошло. После вашего ухода я поругалась с дядей Эдвардом. Он был просто невозможен. Он пытался обращаться со мной как с вещью и сломать мой дух. Я сказала ему, что отец хотел совсем не этого, и он обманул его доверие. - Что вы имели в виду? - спросил Мейсон. - Отец составил завещание именно таким образом, потому что боялся, что обладание огромным богатством ударит мне в голову, но он не предполагал, что дядя Эдвард совсем лишит меня денег. - Ладно. Кто-то знал о вашей ссоре? - Наверное, - бесстрастно ответила она. - Дон Грейвс, да, не исключено, и другие слуги все слышали. Я очень разозлилась. - Что вы делаете, когда выходите из себя? - Все. - Вы повышали голос? - Как только могла. - Что-нибудь, не свойственное истинной леди? Ругались, например? - Конечно, ругалась, - ответила она так же бесстрастно. - Я уже сказала вам, что очень разозлилась. - Что произошло потом? - Затем я спустилась вниз, и у меня возникло желание убежать от дяди Эдварда, его денег и всего остального. Я просто хотела уйти куда-нибудь из этого дома. - Именно тогда вы взяли машину? - Нет. Я еще дойду до этого. Я отправилась упаковывать вещи, но потом решила не уезжать. Я начала остывать. У меня отвратительный характер, но, успокоившись, я понимаю, когда допускаю ошибку. Я осознала, что в этом случае ошибкой будет уехать из дома насовсем, но мне требовался свежий воздух. Пешком ходить я не люблю, зато езду на машине обожаю. На этот раз мне захотелось быстрой езды. - Да, я прекрасно знаю, как вы можете отвлечься от проблем, включив высокую скорость, - сухо заметил Мейсон. - Но каким-то образом надо от них отключаться! - воскликнула она. - Хорошо, продолжайте. - Я отправилась в гараж. Мой паккард стоял за бьюиком, и мне все равно пришлось бы отгонять бьюик, так что, сев в него, я просто решила не пересаживаться. - Бьюик - машина вашего дяди? - Да. - Он не позволял вам ею пользоваться? - Он мне этого не запрещал, но я просто на ней никогда не ездила. Он с ней очень возился, записывал, сколько миль проехал, сколько ушло бензину и все в таком роде. В ней через определенное число миль прогона меняли масло. Я со своим паккардом так не нянчусь, просто езжу, пока что-то не сломается, а тогда уж ставлю на ремонт. - Так что вы взяли бьюик без разрешения дяди? - Да. - И куда вы направились? - Не знаю. Просто гоняла по округе. - На высокой скорости? - Конечно. - Как долго вы отсутствовали? - Не знаю. Я вернулась в дом незадолго до прибытия полиции. Наверное, минут через десять или пятнадцать после убийства. - А пока вы отсутствовали, ваш дядя обнаружил пропажу машины, не так ли? - Ему, наверное, сообщил об этом Девоэ. - А он откуда узнал? - Понятия не имею. Возможно, слышал, как я отъезжала, и пошел в гараж посмотреть, какую машину я взяла. Я его всегда недолюбливала. Это здоровенный, нескладный детина, у которого никогда нет собственного мнения. Он просто проживает свои дни, один за другим. - Это не имеет значения, - перебил ее Мейсон. - Почему вы считаете, что о пропаже машины вашему дяде сказал Девоэ? - Не знаю. Наверное, потому что дядя Эдвард позвонил в полицию, да, в общем-то, я всегда считала шофера фискалом. - В какое время ваш дядя позвонил в полицию? - Он сообщил о краже машины в четверть двенадцатого. Если не ошибаюсь, звонок зарегистрирован в участке в одиннадцать четырнадцать. - Когда вы уехали на машине? - спросил Мейсон. - Я думаю, где-то без четверти одиннадцать. - Значит, вы находились в машине около получаса до того, как ваш дядя позвонил в полицию? - Да, наверное. - Когда вы вернулись? - Примерно в четверть первого. Я отсутствовала где-то часа полтора. - Когда полиция прибыла в дом? - Полтора часа назад. - Нет, я имею в виду, сколько времени прошло после вашего возвращения до их приезда? - Минут десять-пятнадцать. - Что ваш дядя сказал полиции? - Я знаю только то, что они мне сообщили. Со мной говорил один следователь. Он спросил, не могу ли объяснить, почему мой дядя заявил, что машина украдена. - Так что же все-таки ваш дядя сказал полиции? - Судя по словам этого следователя, мой дядя позвонил в участок, представился как Эдвард Нортон и заявил, что должен сообщить о совершении преступления. Потом что-то произошло - их разъединили. Дежурный на пульте постарался не занимать линию, дядя Эдвард снова до них дозвонился и сообщил о том, что у него украли автомобиль. Он описал свой бьюик, назвал номерной знак - 12M-1834 и заводской номер - 6754093. - Как я вижу, вы прекрасно запомнили цифры, - прокомментировал Мейсон. - Да. Они могут играть важную роль. - Почему? - Не знаю. Просто чувствую, что они должны иметь значение. - Вы признались следователю, что брали машину? - Да. Я рассказала ему все как было: что я села в бьюик примерно без четверти одиннадцать, а вернулась в пятнадцать минут первого, и что я не спрашивала у дяди разрешения. - Полицейские приняли ваше объяснение? - О, да! Они больше не занимаются этим аспектом дела. Вначале они решили, что воры, возможно, воспользовались бьюиком, чтобы скрыться. - Насколько я понимаю, теперь они пришли к выводу, что никаких воров на самом деле не было? - Да, - согласилась она. Мейсон начал ходить по комнате из угла в угол. Внезапно он резко повернулся и уставился на девушку. - Вы не открыли мне всей правды, - сказал он. Она не показала ни малейшего негодования, а посмотрела на него задумчивым взглядом. - Что в моем рассказе не вяжется с остальными фактами? - спросила она бесстрастным тоном. - Я не это имел в виду. Вы просто скрыли от меня правду, когда в первый раз пришли в мой кабинет. - Что вы хотите сказать? - заинтересовалась Фрэн Челейн. - Вы рассуждали о том, что хотите выйти замуж и все в таком роде. - И что из этого? - Вы прекрасно знаете, о чем я говорю. Вы уже замужем. Она резко побледнела и уставилась на него круглыми от удивления глазами. - Откуда вы знаете? Вы разговаривали с кем-то из слуг? - А слуги в курсе дела? - ответил адвокат вопросом на вопрос. - Нет. - Тогда почему вы решили, что я разговаривал со слугами? - Не знаю. - Вы замужем? - резко спросил Мейсон. - Не ваше дело. - Конечно, это мое дело. Вы пришли ко мне с вашими проблемами. Вы ничего не добьетесь, если будете мне врать. Врачу и адвокату вы должны говорить только правду. Вы можете мне доверять. Я никому не передаю то, что открывают мне мои клиенты. Она поджала губы и уставилась на него. - Что вы хотите знать? - спросила она. - Правду. - Вы ее уже знаете. - Значит, вы замужем? - Да. - Почему вы мне раньше не сказали об этом? - Потому что мы пытались это от всех скрыть. - Но кто-то открыл ваш секрет. Кто-то ведь вас шантажирует. - С чего вы взяли? - Это не имеет значения. Отвечайте. Указательным пальцем она стала водить по ручке кресла, точно также, как делала это в кабинете Мейсона. - Теперь, после смерти дяди, не играет роли - замужем я или нет, не так ли? Он холодно посмотрел на нее. - Насколько я помню, ваш дядя, в соответствии с завещанием, мог, на свое усмотрение, передать деньги в благотворительные учреждения, если вы выйдете замуж до достижения вами двадцатипятилетнего возраста. - Но в случае его смерти управление имуществом, осуществляемое доверенным лицом, прекращается, не так ли? - Да, доверенное лицо больше им не управляет. - В таком случае, если он больше не может действовать на свое усмотрение, то замужем я или нет, роли не играет? - На первый взгляд, я бы именно так интерпретировал бы завещание, - заявил Мейсон. Она с облегчением вздохнула. - Тогда не имеет значения, пытался меня кто-то шантажировать или нет. Глаза Мейсона впились в лицо девушки, словно пытались сорвать с нее маску и проникнуть вглубь ее души. - Я бы не стал делать никаких комментариев по этому вопросу, милая леди, - заметил Мейсон. - Почему? - Потому что если полиция вдруг откуда-то прослышит про подобную теорию, то они решат, что это идеальный мотив для убийства. - Вы хотите сказать, что это я его убила? - спросила Фрэн Челейн. - Я хочу сказать, - твердым голосом ответил ей адвокат, - что у вас был прекрасный мотив для убийства. - Его прикончил Пит Девоэ, - настаивала девушка. - В полиции могут прийти к выводу, что Девоэ был просто сообщником, - заметил Мейсон. - Могут, - пожав плечами согласилась она. - Ладно, давайте спустимся на грешную землю, - с раздражением в голосе сказал Мейсон. - Не пора ли вам для разнообразия открыть мне всю правду? - Послушайте, - быстро заговорила она. - Я должна получить большую сумму денег. Мне нужен кто-то, кто бы защищал мои права. Я много слышала о вас и знаю, что у вас замечательный ум. Я вам прекрасно заплачу - за все. Вы понимаете? - Да. Что вы хотите от меня? - Я хочу, чтобы вы представляли мои интересы, причем только м_о_и_ интересы. Ваш гонорар составит сорок тысяч долларов, а если вам придется работать с этим траст-фондом - выступать в суде или что-то там еще - то я заплачу вам еще больше. Он молча смотрел на нее пару минут, потом сказал: - Это очень большая сумма за защиту прав, если ничего не нужно делать. - Что вы имеете в виду? - Если вы просто без разрешения взяли машину вашего дяди и ездили по округе, вернули машину и обнаружили, что его убили, то нет необходимости платить адвокату сорок тысяч долларов за то, чтобы он защищал ваши права. Она скрестила пальцы и спросила: - Вы будете со мной спорить? - Нет. Я просто прокомментировал ваши слова. Я хочу, чтобы вы понимали все факты. - А вы понимаете, что я обещаю заплатить вам сорок тысяч долларов, если вы будете защищать м_о_и_ права? - спросила она. - Да, - ответил Мейсон. Она встала с кресла, пересекла комнату быстрым шагом, опустилась на плетеный стул, стоявший перед письменным столом, взяла лист бумаги, написала на нем несколько строк и поставила внизу свою подпись. - Вот, - сказала она, протягивая лист адвокату. - Долговая расписка. Я обязуюсь уплатить вам сорок тысяч долларов, как только получу наследство, оставленное моим отцом. Я также упомянула, что если начнется судебный процесс, связанный с наследством, то я заплачу вам еще больше. Мейсон сложил расписку и опустил в карман. - Полиция подробно расспрашивала вас? - Нет, они меня, в общем-то, не беспокоят. Понимаете, то, что я ездила на машине, когда убили дядю, дает мне алиби, то есть я не могу знать, что происходило в доме во время совершения преступления. - А когда произошло убийство? - Они точно знают время - одиннадцать часов и тридцать три или тридцать четыре минуты. Понимаете, мистер Кринстон приехал в машине судьи Пурлея. Судья очень торопился домой. Он отъехал от нашего дома ровно в одиннадцать тридцать. Он точно помнит время, потому что, заводя мотор, посмотрел на часы и сказал что-то о том, что провел здесь целых полчаса. Мне кажется, мистер Кринстон обещал судье Пурлею, что тот потеряет не больше получаса, если забросит его сюда. У мистера Кринстона была назначена встреча с дядей Эдвардом ровно на одиннадцать, а он опоздал на целых семь минут. Я думаю, вы успели составить представление о моем дяде, чтобы понять, что он скажет опоздавшему на семь минут. По пути сюда мистер Кринстон все время поторапливал судью Пурлея. - Я все равно не понимаю, как время убийства было определено с такой точностью, - заявил Мейсон. - Но Дон Грейвс видел, как оно совершалось! - объяснила она. - Машина отъехала от дома в половине двенадцатого. До того места, где Грейвс оглянулся и увидел, что происходит в кабинете дяди Эдварда, ехать минуты три. Он заметил, как дядю бьют тростью по голове. - Б_ь_ю_т_ - во множественном числе? - спросил адвокат. - Кто-то б_ь_е_т_ - в единственном, - быстро поправилась она. - Понятно, - сухо заметил Мейсон. 7 Перри Мейсон столкнулся с Доном Грейвсом как раз, когда последнего отпустила полиция после подробного допроса. Грейвс вытер лоб и улыбнулся адвокату. - Ну и история, - вздохнул секретарь. - Рад, что меня здесь не было. - Что вы имеете в виду? - спросил Мейсон. - Полицейские бы, наверное, попытались тогда приписать убийство мне. Они же просто разбирают на части и подвергают сомнению каждое слово. - Не могли бы вы мне в общих чертах передать то, что рассказывали полиции? - спросил Мейсон. Грейвс устало вздохнул. - Я уже столько раз все повторял, что охрип. Мейсон взял молодого человека под руку и отвел в оранжерею, где вокруг плетеного столика стояло несколько кресел. - Вы курите? - спросил адвокат, протягивая пачку сигарет. Грейвс кивнул и нетерпеливо взял предложенную сигарету. Мейсон зажег спичку. Мужчины закурили. - Начинайте, - предложил адвокат. - В общем-то, особо мне рассказывать нечего. В этом вся проблема. Полицейские хотят слишком многого. Вначале, когда я закричал, что увидел, как совершается убийство, судья Пурлей решил, что я спятил, потому что он считал, что через заднее стекло движущейся машины я не мог разглядеть происходившее в кабинете, а теперь полиция меня донимает, потому что мне нечего больше сказать, а они думают, что я что-то утаиваю. - Вы видели, как совершается убийство? - Наверное, - устало ответил Грейвс. - Теперь я не могу утверждать с полной уверенностью, что я видел. Мейсон не стал ничего комментировать. - Итак, - продолжал свой рассказ Грейвс, выпуская дым из ноздрей, - у мистера Кринстона была назначена встреча с мистером Нортоном на одиннадцать часов. Мистер Нортон был очень раздражен. Его в тот вечер рассердило несколько вещей - например, ваш визит, а потом скандал с племянницей. Мистер Кринстон попросил меня не упоминать о ссоре с Фрэн Челейн, если меня о ней специально не спросят. Кринстон опоздал к назначенному времени, а вы, наверное, уже поняли, как мистер Нортон реагирует на опоздания. Он был просто в гневе. Когда мистер Нортон сердился, он всегда принимал хмурый вид и становился очень холоден. Я не знаю, о чем они говорили с Кринстоном, только слышал, что они спорят по какому-то вопросу. Если честно, я думаю, что Кринстон был доведен до белого каления, когда он решил уехать. Он сказал судье Пурлею, что выйдет не позднее половины двенадцатого, и как раз примерно в это время появился в приемной. Мистер Нортон хотел, чтобы Кринстон остался, но тот отказался. Он заявил, что обещал судье Пурлею уехать не позднее половины двенадцатого. Тогда мистер Нортон саркастически заметил, что Кринстон заставил его ждать целых семь минут и отнесся к этому, как к должному, а муниципального судью боится задержать даже на десять секунд. Он был просто в ярости. - И что дальше? - Кринстон пошел вниз, а где-то через минуту мистер Нортон снова вышел в приемную и сказал, что хочет, чтобы я съездил домой к мистеру Кринстону за какими-то бумагами. Речь шла о договорах, которые они только что обсуждали, и Кринстон обещал их прислать, но Нортон внезапно решил, что не намерен ждать, а желает получить их немедленно. Он велел мне разбудить Девоэ - это наш шофер - чтобы тот отвез меня в дом к Кринстону. Как раз в этот момент Кринстон и судья Пурлей готовились отъезжать. Насколько я понимаю, судья уже завел машину. Тогда мистер Нортон решил, что если я поеду вместе с ними, то выиграю несколько минут. Он намеревался послать Девоэ вслед за нами, чтобы привезти меня обратно. Мистеру Кринстону потребовалось бы какое-то время, чтобы подготовить документы, а шоферу надо было еще одеться и вывести машину. В общем-то, смысла во всем этом не было. Девоэ прекрасно мог бы доставить меня по назначению, но мистер Нортон был так разозлен, что не мог рассуждать логично. Он открыл окно в своем кабинете, позвал мистера Кринстона и попросил его обождать. Я точно не уверен, но, по-моему, Кринстон вышел из машины и встал прямо под окном, чтобы слышать, что говорит мистер Нортон. Я помню, как Нортон спросил, могу ли я поехать вместе с ними. Кринстон ответил, что он должен спросить разрешения у судьи Пурлея. Я был уверен, что судья не станет возражать и сбежал вниз. Я не хотел терять ни секунды, зная, в каком состоянии находится мистер Нортон. - Продолжайте, - подбодрил Мейсон. - Кринстон уже спросил разрешение у судьи Пурлея и стоял под окном, разговаривая с мистером Нортоном, когда я открыл входную дверь. Увидев меня, мистер Кринстон сказал: "Не мешкайте, Грейвс. Я обещал судье Пурлею, что мы отъедем не позднее половины двенадцатого. Он торопится домой". Я подбежал к машине и оказался на заднем сиденье даже раньше, чем Кринстон сел рядом с судьей. Или мы сели одновременно - я сейчас не могу точно сказать. Судья Пурлей уже завел мотор и, как только захлопнулись дверцы, тронулся с места. Я был сзади, а мистер Кринстон - на переднем сиденье, рядом с водительским. Вы знаете, как петляет дорога, по которой мы ехали. Не понимаю, почему я оглянулся. Может, просто из любопытства, может, какое-то подсознательное предчувствие сыграло роль. В общем, я посмотрел через заднее стекло на одном из поворотов и мог увидеть окна кабинета. Я заметил там людей и видел, как мужчина замахнулся тростью. - Сколько человек? - спросил Мейсон. Дон Грейвс не стал сразу же отвечать. Наконец он глубоко вздохнул и продолжил: - В одном я уверен - я видел, как один человек поднял руку и ударил другого человека. - Вы у_в_е_р_е_н_ы_ в этом? - Да, сэр, уверен. - Но в кабинете м_о_г_ находиться кто-то еще? - поинтересовался Мейсон. - Не думаю, сэр, что на вашем месте я стал бы настаивать на ответе на этот вопрос, - тихим голосом сказал Дон Грейвс. - Почему бы и нет? - спросил адвокат. - Я бы не хотел ничего утверждать, - заерзал Грейвс. - Но если вы станете спрашивать в этом направлении, то можете выяснить, что это пойдет совсем не на пользу ни вам, ни вашей клиентке. - Мне кажется, я понимаю вас, - мягко сказал Мейсон. Грейвс вздохнул с явным облегчением. - Вы, конечно, находились на удалении от места преступления? - спросил Мейсон. - Да, я был достаточно далеко, - подтвердил секретарь. Мейсон внимательно посмотрел на него, но молодой человек отвел глаза. - Вы все хорошо видели? - не отставал адвокат. Грейвс глубоко вздохнул. - Я четко видел, как кто-то стоит над кем-то и наносит удар. - Вы видели, как этот второй человек упал? - Не думаю. Расстояние было достаточно большим. К тому же машина шла на высокой скорости и быстро миновала поворот. - Вы можете поклясться, что в комнате находились только два человека? - Нет. Конечно, нет, потому что я не видел всю комнату. - Вы можете поклясться, что в_и_д_е_л_и_ только двух людей в комнате? - Я именно это и сказал, - ответил Грейвс, а через минуту добавил: - Полиции. - Я не хочу, чтобы между нами оставалось недопонимание, Грейвс, - тихим голосом обратился к нему Мейсон. - Если вы видели что-то, что указывало в комнате на присутствие третьего лица, заметили ли вы что-то, что помогло бы вам идентифицировать того человека? - Если честно, мистер Мейсон, то нел