Эрл Стенли Гарднер. Показания одноглазой свидетельницы 1 Ночное небо было затянуто тяжелыми, низко нависшими облаками. Мелкий холодный дождик смочил мостовые и тротуары, окружил сиянием уличные фонари. По мокрой мостовой с шипением проносились автомобили. Большинство зданий по соседству с торговым центром были уже темными, и только ярко светились окна аптеки на углу. На той же стороне улицы, примерно в середине квартала, излучало гостеприимный свет ночное кафе. В кинотеатре напротив него уже погасили большую часть ламп в фойе. Второй фильм последнего сеанса подходил к концу. Минут пять спустя двери кинотеатра распахнутся, чтобы выпустить зрителей. В ожидании этого продавец рецептурного отдела что-то записывал в книгу. За пока еще свободной стойкой бара усталая девушка перетирала стаканы, готовясь к новому наплыву посетителей. Через семь минут все стулья у стойки будут заняты, а за ними люди выстроятся еще в три ряда. Тогда помогать девушке придут продавец рецептурного отдела и кассирша. Пока же здесь царило полное затишье, короткая передышка перед еще одним, последним потоком посетителей. По Ванс-авеню торопливо шла женщина. Дойдя до бульвара Крамер, она остановилась, встревоженно оглянулась и свернула за угол. Свет в окне аптеки выхватил из темноты ее лицо с решительно сжатыми губами и испуганными глазами. Она открыла дверь аптеки и вошла. Углубившаяся в какой-то роман кассирша продолжала чтение. Девушка у автомата с содовой водой подняла вопросительный взгляд. Продавец рецептурного отдела отложил карандаш и привстал. Однако посетительница сразу направилась к двум телефонным кабинам у дальней стены. Позже, восстанавливая в памяти ее внешность, все свидетели сошлись на том, что это была женщина лет тридцати, с хорошей фигурой, которую не могло скрыть даже широкое темное пальто с меховым воротником. Кассирша заметила, что она держала в руках коричневую сумочку из крокодиловой кожи. Они, может быть, запомнили бы больше, но в этот момент двери кинотеатра распахнулись и толпа зрителей повалила наружу, сразу заполнив весь тротуар. Кассирша со вздохом захлопнула книгу. Продавец рецептурного отдела выставил на край прилавка рекламу поливитаминов и слегка пододвинул вперед коробку с бритвенными лезвиями. Девушка у содового автомата вытерла руки полотенцем и стала смешивать в миксере шоколад и солодовое молоко. Она знала, что через минуту-две кто-нибудь закажет этот напиток. Женщина вошла в кабинку, открыла сумочку и достала кошелек для мелочи. Озабоченно нахмурившись, она порылась в кошельке, затем почти бегом кинулась к кассирше. - У вас есть пятицентовики? Разменяйте мне. Только быстрее. Пожалуйста, побыстрее! Уж теперь-то, когда женщина оказалась так близко, кассирша могла бы ее как следует рассмотреть, но именно в этот момент открылась дверь аптеки и ввалилась шумная бесцеремонная толпа студентов, которые, обмениваясь между собой громкими шутками, сразу начали требовать мороженое, банановый крем, сбитые сливки, шоколадный сироп и лущеные орешки. Кассирша протянула женщине пять монет, затем, измерив взглядом толпу вновь прибывших, поспешила на помощь к девушке за прилавком. Минут десять касса может подождать. Женщина скрылась в телефонной кабинке. С этого момента ее никто не видел, а верней, не замечал. Она положила на полочку возле телефона клочок бумаги, потом поставила на бумагу столбик монет, взяла верхнюю, опустила в щель и набрала номер. Рука, державшая трубку, чуть дрожала. Женщина все время всматривалась сквозь стекло в лица новых посетителей. Она с нетерпением и тревогой прислушивалась к гудкам на том конце линии, потом трубку подняли, и приглушенный звуками танцевальной музыки слащавый голос произнес: - Алло. Я слушаю. - Пожалуйста... я очень вас прошу. Мне нужно поговорить с Перри Мейсоном, адвокатом. Попросите его к телефону... только быстрее. - Перри Мейсон? Боюсь... - Тогда попросите сюда Питера, метрдотеля. Мистер Мейсон сидит за столиком с молодой женщиной... - Но Питер очень занят. Вам придется подождать. Если вы так спешите... - Подойдите к Питеру. Попросите его показать вам мистера Мейсона. Потом скажите мистеру Мейсону, чтобы он подошел к телефону. Это очень важно. Пусть сразу же подойдет. Вы поняли? - Ладно. Не вешайте трубку. Прошло минуты две. Женщина нетерпеливо взглянула на свои часы, в оправе которых поблескивали бриллиантики, нахмурилась и сказала то ли в трубку, то ли просто так: - Скорей, скорей! Ну, скорей же! Казалось, прошла вечность, прежде чем раздался несколько раздраженный голос адвоката: - Алло. Говорит Мейсон. Женщина заговорила отрывисто и торопливо. - Это очень важно, - сказала она. - Слушайте меня внимательно. Вы должны сразу же понять меня и сделать то, что я скажу. Больше я уже не смогу... - Кто это говорит? - перебил адвокат. - Я послала вам пакет, - сказала женщина. - Ради Бога, выслушайте меня. У вас есть карандаш? - Да. - Запишите, пожалуйста, имя и адрес. - Но почему... - Прошу вас, мистер Мейсон. Я все объясню вам. Каждая секунда дорога. Я прошу вас, умоляю, запишите имя и адрес! - Говорите. - Медфорд Д.Карлин, шестьдесят девять двадцать, Западная Лорендо-стрит. Записали? - Подождите, - сказал Мейсон. - Карлин, К-а-р-л-и-н? Так? - Да. Инициалы - М.Д. Его адрес - шестьдесят девять двадцать, Западная Лорендо-стрит. - Есть. Записал. - Деньги вы уже получили? - Какие деньги? - О, мистер Мейсон, неужели вы не получили их? Тот пакет... я о нем говорила... Как же так? Его не принесли?.. Ее голос осекся. - Не будете ли вы столь любезны, - с раздражением сказал Мейсон, - назвать мне свое имя и прямо объяснить суть дела? Что за пакет и деньги, и кто вы, наконец, такая? - Я не могу назвать вам свое имя. Да оно вам и ни к чему. В конверте были деньги, пятьсот семьдесят долларов... Мистер Мейсон, я умоляю вас, повидайтесь с мистером Карлином, покажите ему вырезку, которая лежит в том пакете с деньгами, и... - Но я уже сказал вам, что не получал пакета. - Вы его получите. Его принесут. Скажите мистеру Карлину, что ему придется искать другого компаньона. Мистер Мейсон, я не могу вам передать, как все это важно. Это вопрос жизни и смерти. Не теряйте ни минуты... О-о!.. Ее голос замер, темные глаза, настороженно следившие за входной дверью аптеки, с ужасом глядели на высокого мужчину лет тридцати с небольшим. Крупными легкими шагами человека, всегда отличавшегося великолепным здоровьем, он вошел в аптеку и остановился, чуть насмешливо рассматривая лица посетителей. Женщина не колебалась ни секунды. Трубка тотчас же выпала из ее руки и закачалась на проводе, несколько раз стукнувшись о стенку кабинки. Выскользнув из кабинки, женщина протиснулась к стенду с журналами и, повернувшись спиной к стойке, принялась их рассматривать, казалось, полностью углубившись в это занятие. Ей даже удалось изобразить удивление, когда рука мужчины сжала ее локоть. С возмущением обернувшись, она тут же улыбнулась, нежно и заискивающе. - О, - сказала она. - Это ты! - Я искал тебя. - Я... Ты уже все закончил? - Да. Это потребовало меньше времени, чем я предполагал. - Надеюсь, я не заставила себя ждать. Я только хотела купить зубную пасту и засмотрелась на журналы. Я тут всего минутку. Он положил ей на талию крепкую мускулистую руку и слегка подтолкнул к прилавку. - Покупай свою пасту, и пошли отсюда. 2 Перри Мейсон стоял у телефона, держа трубку в левой руке и затыкая ухо указательным пальцем правой, чтобы не слышать звуков музыки. Оставшаяся за столиком Делла Стрит, его секретарша, заметила торопливый кивок шефа и поспешила к нему. - Что случилось? - спросила она. - Да что-то странное, - сказал Мейсон. - Подойди к другому телефону и, если на контрольном пункте сегодня работает кто-то из твоих приятельниц, справься у них, нельзя ли проследить, откуда мне сейчас звонили. Пусть поторопятся. Звонила женщина. По-моему, она смертельно перепугана. Делла вытащила записную книжку, наклонилась, чтобы рассмотреть целлулоидный кружок на телефонном аппарате, и записала номер. Затем она поспешила к телефону, находившемуся в женской туалетной комнате. Когда она вернулась, Мейсон все еще держал трубку в руке. - Звонили из телефона-автомата, шеф, в аптеке на углу Ванс-авеню и бульвара Крамер. Телефон занят, очевидно, трубка не повешена. Мейсон положил свою трубку на место. - Что это за звонок? - спросила Делла. Мейсон сунул в карман записную книжку. - Меня просили немедленно повидать некоего М.Д.Карлина. Его адрес: шестьдесят девять двадцать, Западная Лорендо-стрит. Поищи-ка его в справочнике, ладно, Делла? Делла принялась торопливо листать телефонную книгу и вскоре сказала: - Да, он здесь есть. М.Д.Карлин, шестьдесят девять двадцать, Западная Лорендо-стрит. Телефон - Ривервью три двадцать три двадцать два. - Запиши номер, - сказал Мейсон. - Ты будешь ему звонить? - Не сейчас. Попозже. Я хочу побольше разузнать, прежде чем начну действовать. У этой женщины определенно что-то случилось. Жаль, что ты не слышала, как она говорила. - Она была расстроена? - Я бы сказал, не расстроена, а в панике. - Чего она от тебя хотела? - Просила сказать этому Карлину, что он должен искать себе другого компаньона. - Вместо нее? - Не знаю. Она передала мне свою просьбу и сказала, что мне скоро принесут деньги. Обычно я отказываюсь от поручений анонимных клиентов, но в голосе этой женщины звучал такой ужас, что мне стало жаль ее. Перед тем как бросить трубку, она вскрикнула так, словно что-то испугало ее до смерти. Трубка стукнулась о стенку, а потом ударилась еще несколько раз, наверное, качаясь на шнуре. Может быть, женщина упала в обморок. - Что же нам теперь делать? - спросила Делла Стрит. - Некоторое время подождем и поглядим, придет ли тот пакет с деньгами, о котором говорила женщина. - А пока? Мейсон повел Деллу к столику. - А пока мы допьем кофе, может быть, немного потанцуем и вообще будем вести себя так, будто ничего не случилось. - Не оборачивайся, шеф, - сказала Делла, - кажется, твой телефонный разговор уже привлек к себе внимание. - В чем дело? - Насколько я могу понять, в том углу нас с тобой очень оживленно обсуждают. - Кто именно? - Гардеробщица, девушка, которая делает мгновенные фотоснимки, и продавщица сигарет. Подожди минутку, девушка с сигаретами уже направляется к нам. Мейсон глотнул кофе. Девушка, продававшая сигареты, предложила свой товар сидящим за соседним столиком, затем повернулась к Перри Мейсону. - Сигары, сигареты? - спросила она вкрадчиво, чуть протяжно. Мейсон улыбнулся и отрицательно покачал головой. Делла Стрит слегка подтолкнула его под столом. - Ну хорошо, дайте мне пачку "Релейф", - сказал Мейсон. Девушка взяла пачку, надорвала уголок, легонько постучав по пачке, вытолкнула сигарету и протянула ее Мейсону, наклонившись, чтобы дать ему прикурить. У девушки был оливковый цвет лица, немного широковатые скулы и ладная фигурка. Короткое, сильно декольтированное платье открывало округлые плечи, стройные ноги обтягивали нейлоновые чулки. Мейсон протянул ей доллар. Она начала отсчитывать сдачу. - Не нужно, - мягко улыбнулся Мейсон. - О, вы... так щедры. - Не стоит благодарности. - Вы так добры... Такая сумма... - В чем дело? - перебил Мейсон и внимательно поглядел на нее. - Вам ведь всегда дают чаевые. - Десять, пятнадцать центов, самое большее двадцать пять, - сказала девушка, и ее глаза вдруг наполнились слезами. - Э, подождите-ка минутку, - сказал Мейсон. - Что это вы? - Простите меня. Я так расстроена, так истерзалась, а вы были так добры со мной, и я... Я уж и сама не знаю, что делаю... - Да вы присядьте, - сказала Делла Стрит. - Нет, нет, меня уволят. Я не имею права сидеть с покупателями. Я... Мейсон увидел, что ее лицо подергивается от волнения и слезы тоненькими струйками стекают по щекам, оставляя полоски на гриме. - Ну, вот что, - сказал он. - Садитесь. Он поднялся, подал стул девушке, и, чуть поколебавшись, она пододвинула стул так, чтобы можно было присесть на него, держа поднос на коленях. - А теперь, - сказал Мейсон, - вам нужно выпить рюмку бренди и... - Нет, нет, пожалуйста. Я не могу. Пить с покупателями нам не разрешают. - Да что у вас случилось? - спросил Мейсон. - Неприятности на работе? - Нет, нет. С работой все в порядке. Это чисто личное, и вообще давнишняя история. Но временами вдруг подступит к сердцу... - Она запнулась и, повернувшись к Делле, с надрывом заговорила: - Ваш муж не поймет, зато вы сможете понять. Вы женщина, и вам знакомо чувство матери к ребенку. - А что с вашим ребенком? - спросил Мейсон. Она покачала головой. - Как глупо, что я навязываюсь к вам со своими делами. Будьте добры, сделайте вид, будто что-то выбираете на моем подносе. Наш шеф может рассердиться. Делла Стрит начала перебирать уложенные на подносе мелкие сувениры и безделушки. - Продолжайте, - сказал Мейсон. - Вообще-то нечего рассказывать. В конце концов, все не так уж плохо. Наверное, мой ребенок в хороших руках. Мне только хотелось бы знать. Ой, как хотелось бы... - Что знать? - спросил Мейсон. - Где моя дочка. Видите ли, все это очень сложно и запутанно. Я... во мне есть примесь японской крови. - Да что вы? - Правда. Вы, может, не заметили этого, но если внимательно поглядеть, видите, какие у меня глаза и скулы. Мейсон пристально всмотрелся в ее лицо, потом кивнул и сказал: - Да, вижу. Я сразу подумал, что в вас есть что-то экзотическое. Теперь я понял, в чем дело. У вас явно восточный тип лица. - У меня ведь только небольшая примесь японской крови, - сказала девушка. - А вообще-то я американка. Такая же, как и все остальные. Но люди, знаете, как относятся к этому? Для большинства я - японка, и весь разговор. Отверженная, чужая... - Ну, а что с вашим ребенком? - спросил Мейсон. - У меня есть дочка. - Вы замужем? - Нет. - Продолжайте. - Ну вот. У меня есть ребенок, а отец ребенка украл у меня мою дочь. Он продал ее. Когда я узнала, что какие-то чужие люди хотят удочерить мою девочку, я была вне себя. Чего я только ни делала, стараясь выяснить, что же это происходит и как мне быть, но ничего не смогла сделать. - А тот человек, который похитил вашу дочь, и в самом деле ее отец? - спросил Мейсон. Девушка на мгновение замялась, опустила глаза, потом подняла их и взглянула прямо к лицо Мейсону. - Нет, - призналась она. - Ее отец умер. - Почему же вы не пытаетесь разыскать вашу дочь? - спросила Делла Стрит. - А что я могу сделать? Разве станет кто помогать японке, да еще если у нее денег ни гроша? А у меня ничего нет. Я даже не знаю, где моя девочка, но я уверена, кто-то ее удочерил. Тот человек, который выдал себя за отца и подписал все бумаги, исчез. - Сколько лет вашей девочке? - спросил Мейсон. - Сейчас ей бы исполнилось четыре года. Она была совсем крошкой, когда... Питер, метрдотель, оглядывая зал, вдруг заметил девушку с сигаретами. - Продавщица сигарет, пройдите-ка сюда! - крикнул он. - Сию же минуту! - Ох, - сказала девушка, - зря я разговорилась с вами. Питер сердится. Из треугольного выреза платья она вытащила носовой платок, такой крошечный, что, казалось, им нельзя прикрыть даже почтовую марку, поспешно вытерла глаза и припудрила лицо. - Продавщица сигарет! - вторично позвал Питер. Его голос звучал резко и нетерпеливо. Несмело улыбнувшись Делле Стрит, девушка дотронулась до руки Мейсона и, слегка сжав ее, сказала: - Мне сейчас здорово влетит. - А вы не позволяйте, - сказала Делла Стрит. - Какое он имеет... - Продавщица сигарет, немедленно сюда! - еще раз крикнул метрдотель. - Спасибо вам большое, я хоть душу отвела. И девушка ушла. - Бедняжка, - сказала Делла. Мейсон кивнул. - Грудного ребенка продать, наверно, не так трудно, - адумчиво проговорила Делла. - Если тот тип выдал себя за отца и сказал, что мать девочки умерла или сбежала, то он наверняка нашел людей, желающих усыновить ребенка, и получил от них пятьсот, а то и тысячу долларов. - За японского ребенка? - А кто знает, что он японец? - возразила Делла. - Ты и то не догадался, что она японка, до тех пор, пока она сама не сказала. Чуть раскосые глаза и что-то в очертаниях лица... Она гораздо больше американка, чем японка. Мейсон снова кивнул. - Все это, кажется, ни капли тебя не тронуло, - с раздражением сказала Делла Стрит. - Почему бы тебе ей не помочь? Уж кто-кто, а ты мог бы это сделать, шеф. Разыщи девочку, сделай доброе дело. - Для кого? - Для матери и для девочки. - А кто тебе сказал, что для девочки это такое уж доброе дело? Она, может быть, сейчас в хороших руках. А мамаша, которая работает в ночном клубе и щеголяет в столь открытом платье, что еще чуть-чуть и ее арестуют за непристойный вид... - При чем тут платье? Она любит ребенка. - Может быть, и любит, - сказал Мейсон, - но едва ли так уж сильно. - Не поняла тебя. - Со времени исчезновения ребенка прошло, наверное, не менее трех лет, - сухо напомнил Мейсон. - И вдруг ни с того ни с сего она подходит к двум совершенно незнакомым людям, посетителям ночного клуба, где она работает, и, рискуя быть уволенной, подсаживается к ним и начинает плакаться на свои беды. - Все это так, конечно, - согласилась Делла Стрит. - Но ведь можно посмотреть на дело и с другой точки зрения... У нее это вышло случайно. Такое впечатление, что она держала свое горе при себе, пока могла, а сейчас ее прорвало. - Небезынтересно, что случилось это после совещания в углу, состоявшегося сразу вслед за моим разговором по телефону. - Да, верно. Она знает, стало быть, кто ты такой. Мейсон кивнул. - Знает, и поэтому пыталась заручиться твоей помощью. Но вид у нее был очень искренний, и... слезы были настоящие. Мейсон взглянул на часы и сказал: - Ну, если это еще не конец, мне бы хотелось, чтобы события развивались быстрей. В противном случае я просто не успею что-либо сделать сегодня. Я все вспоминаю голос этой женщины, такой испуганный, взволнованный. Хотел бы я знать, что там случилось, когда она так внезапно бросила трубку. - К нам идет метрдотель, - сказала Делла Стрит. Метрдотель, невысокий, полный, средних лет мужчина, учтиво поклонился и сказал: - Прошу прощения. - Да? - отозвался Мейсон. - Вы Перри Мейсон, адвокат? Мейсон кивнул. - К сожалению, я не узнал вас, когда вы входили, но потом мне показали вас. Я неоднократно видел ваши фотографии в газетах, но... - он выразительно развел руками, - вы много моложе, чем я ожидал. - Пусть это вас не тревожит, - с легким раздражением ответил Мейсон. - Кормят у вас отлично, обслуживание безупречное. Так что, пожалуйста, не извиняйтесь, что вы не узнали меня, и никому, кстати, не говорите, что я здесь. Метрдотель бросил беглый взгляд на Деллу Стрит и заговорщицки улыбнулся. - Ну, разумеется, - сказал он. - Мы здесь никогда таких вещей не делаем. Зачем лезть в чужие дела? Я позволил себе подойти к вам, только чтобы передать пакет, присланный на ваше имя. Меня непременно просили вручить его вам лично. Сделав легкое, неуловимое движение рукой, он извлек откуда-то конверт, как фокусник достает маленького кролика из потайного кармана фрака. Мейсон не сразу вскрыл конверт. Он положил его на стол и некоторое время изучал его. Конверт был длинный, из грубой бумаги, с надписью "мистеру Мейсону", сделанной явно второпях. Потом он холодно и твердо взглянул на учтиво улыбающегося метрдотеля. - Где вы это взяли? - спросил он. - Пакет был передан швейцару посыльным. - Кто этот посыльный? - Право, не знаю. Может быть, знает швейцар. Хотите, я его пришлю к вам? - Да, пришлите. На мгновение их взгляды встретились, глаза адвоката пристально смотрели в улыбающиеся, чуть насмешливые глаза Питера. Потом метрдотель отвел взгляд. - Я его пришлю немедленно и надеюсь, что вы выясните все, что вас интересует. Он поклонился и направился к дверям. - Хотелось бы мне знать, - заметил Мейсон, глядя ему в спину, - каким образом наша загадочная клиентка обнаружила наше местопребывание. - О, так это он и есть, - сказала Делла, увидев деньги и вырезку из газеты. - Тот самый пакет, что тебе должны были прислать. Мейсон просматривал содержимое. - Занятно... в основном мелкие купюры, по доллару, и покрупней, а две - по пятьдесят. Он поднес деньги к носу, затем протянул пачку Делле. Она понюхала и сказала: - Довольно сильный запах. Это хорошие духи. Знаешь что, шеф, наверно, эта женщина собирала деньги по доллару, по два, иногда откладывала пять, а если повезет, случалось, даже пятьдесят. Она прятала их где-то в ящике комода вместе с носовыми платками, приберегая на крайний случай. Мейсон кивнул, его лицо стало задумчивым. - Могло быть и так, - сказал он, - накопив достаточно мелких денег, она обменивала их в банке, и таким образом здесь оказалось две купюры по пятьдесят. Крупные купюры прятать удобнее, и... сюда идут метрдотель и швейцар. Вложи деньги в конверт. - Здесь нет твоего имени? - спросила она. - Ни имени, ни записки, - ответил он. - Только деньги и вырезка из газеты. Поэтому она и звонила: хотела объяснить, что от меня требуется. Написать записку она, наверно, не успела. Просто сунула деньги в конверт и... Он запнулся на полуслове - к столику подошли метрдотель и швейцар. - Вот этот швейцар, мистер Мейсон. Питер продолжал стоять, явно чего-то ожидая. Мейсон протянул ему десятидолларовую бумажку. - У вас отличное обслуживание, - сказал он. Ловкие пальцы взяли бумажку, и она как бы растворилась в воздухе. В глазах метрдотеля теперь уже не было насмешки. Он держался почтительно. - Счастлив служить вам, мистер Мейсон. В любое время, когда бы вы ни захотели прийти сюда, только спросите Питера, и столик будет вас ждать. Швейцар, огромный мужчина в украшенной шитьем униформе, казалось, думал лишь о том, чтоб поскорей вернуться на свой пост, но его зоркие глаза явно успели заметить, какого достоинства купюра была вручена Питеру, и щедрость клиента, казалось, произвела на него должное впечатление. - Ну, - сказал Мейсон, - расскажите-ка мне о посыльном. - А что о нем рассказывать? - ответил швейцар. - Автомобильчик - так себе. Не слишком новый. Я подошел к машине, открыл дверцу и увидел, что там один человек и сидит он с таким видом, будто это не его машина. Я сразу увидел, что он не будет выходить, и подумал: наверно, хочет узнать дорогу. Что ж, ответить я могу, я не прочь, только ты хотя бы опусти стекло и крикни, что тебе там надо. Зло меня на таких разбирает. Ведь чаевых от них не дождешься. Открыв дверцу, он сунул мне в руку конверт и говорит: "Передайте это Перри Мейсону. Он в ресторане". Я помню, как вы ставили машину, - продолжал швейцар, - но я не узнал вас тогда, мистер Мейсон. Хотя имя ваше часто слышу, но... вы ведь впервые у нас? Верно? Мейсон кивнул. - Продолжайте. Что же сделал этот человек с конвертом? - Да больше ничего. Я вытаращился на него, а он сказал: "Иди. Что, у тебя ноги не работают? Отнеси пакет вашему старшему и скажи, что пакет, мол, очень важный, пусть его немедленно передадут мистеру Мейсону". Вот я и отдал его Питеру. - А что сделал тот человек? - Захлопнул дверцу и укатил. - Вы не запомнили номер машины или какие-то приметы? - Ничего я не запомнил, - ответил швейцар. - Вроде бы "шевроле", выпущенный этак лет пять-шесть тому назад. Темного цвета седан с четырьмя дверцами. Вот и все, что я могу сказать. - Смогли б вы описать того мужчину? - Ну, на нем был такой сероватый костюм. Ворот у рубашки мятый. Он лет так на шесть, на восемь старше меня, а мне... постойте-ка... уже пятьдесят три... Не похож на нашего клиента. - Похож на рабочего? - Ну, не совсем на рабочего. У него, может, какая лавчонка или маленькая мастерская. Обтрепанный такой, но, видно, малый ушлый. У него-то, может, и деньжата водятся, но он их не тратит на одежду или машину и не транжирит в... - Ночных клубах, - подсказала Делла Стрит. Швейцар ухмыльнулся. Мейсон вытащил банкноту в десять долларов. - Попытайтесь вспомнить что-нибудь еще, - сказал он. - И не думайте о чаевых, которые вы упускаете из-за того, что ушли от дверей. Вы свое наверстаете. А сейчас послушайте: это моя секретарша мисс Стрит. Вы можете завтра позвонить в мою контору, попросить ее к телефону и сообщить ей все, что вы вспомните. В отличие от Питера швейцар, взяв купюру, сперва поглядел на нее, потом кивнул и одобрительно ухмыльнулся. - Я же говорю, - сказал он, - чаевые подождут. А если чего нужно... - Вы пока подумайте, - сказал Мейсон. - И вызовите мою машину. Она... - Я помню вашу машину, - живо отозвался швейцар. - И вас теперь запомню, мистер Мейсон. Если вам что потребуется... - Очень хорошо, - прервал его Мейсон. - В настоящее время мне требуется как можно больше узнать о человеке, который привез конверт. - Подумаю. Если что припомню, я вам завтра днем позвоню. Я нынче дежурю до двух часов ночи и не встану завтра раньше двенадцати. Может, и вспомню что. Мейсон повернулся к Делле Стрит: - А теперь, Делла, мы позвоним Карлину. - Он разозлится, если мы его разбудим, - сказала Делла. - Знаю. Но все же попробуем. - Нельзя ли подождать с этим хотя бы до завтрашнего утра? - Ты бы так не говорила, если бы слышала голос той женщины. Я не знаю, что у нее стряслось, но откладывать нельзя. Нужно немедленно действовать. Мейсон повел Деллу к телефону. Она опустила монетку, набрала номер и вопросительно взглянула на Мейсона: - Ты будешь говорить? - Нет, - ответил Мейсон, усмехнувшись, - не я, а ты. Попробуй воздействовать на него своими чарами. Пусти в ход свой самый нежный голосок. - Сказать ему, кто мы и зачем звоним? - Кто - скажи, а зачем - не нужно. Тебе... Делла приложила руку ко рту и сказала: - Алло. Это мистер Карлин? - Выслушав ответ, она кокетливо улыбнулась и проговорила: - Мистер Карлин, я надеюсь, вы извините, что мы тревожим вас в такое позднее время. Это говорит мисс Стрит. Я доверенный секретарь мистера Мейсона. Нам совершенно необходимо повидать вас как можно скорее. Надеюсь, вы еще не ложились... О, прекрасно... Да, если можно... Да, конечно... простите... Передаю трубку мистеру Мейсону. - Она прикрыла рукой микрофон и сказала: - Он еще не ложился. Отвечает вежливо. Я думаю, все будет хорошо. Мейсон кивнул, взяв у нее трубку, и сказал: - Алло. Говорит Перри Мейсон, мистер Карлин. Я очень сожалею, что пришлось побеспокоить вас в такое позднее время. - Ваша секретарша уже это говорила, - ответил мужской голос. - Пусть это не волнует вас. Я почти никогда не ложусь раньше двух часов ночи. Часто читаю допоздна, да и вообще ложиться рано не привык. - Я хотел бы с вами встретиться по поводу одного дела чрезвычайной важности. - Сегодня? - Да. - Сколько времени уйдет у вас на дорогу? - Я звоню из "Золотого гуся", - сказал Мейсон. - Мне предстоит еще одно небольшое дело, и... словом, я, наверно, буду у вас минут через тридцать-сорок. - Я буду ждать вас, мистер Мейсон. Постойте, вы ведь мистер Перри Мейсон, адвокат? - Верно. - Я о вас слышал, мистер Мейсон. Буду рад познакомиться. Я сварю к вашему приходу кофе. - Прекрасно, - сказал Мейсон, - простите мою назойливость, я даже не знаю, как вас благодарить... - Что вы, пустяки. Я холостяк, скучаю в одиночестве и очень рад гостям. Ваша секретарша тоже приедет? - Да. - Великолепно, - сказал Карлин. - Итак, я жду вас, мистер Мейсон, примерно через полчаса. - Совершенно верно, - ответил Мейсон. - Благодарю вас. Он повесил трубку. - Разговаривает Карлин приветливо, - заметила Делла Стрит. - Вполне. - Ты успел посмотреть газетную вырезку? - Только мельком, - сказал Мейсон. - Всего несколько строк, должно быть, из какой-то нью-йоркской газеты. Упоминается, что некая Элен Хемптон была признана виновной в шантаже и заключена в тюрьму на восемнадцать месяцев. Кажется, она и ее сообщник, имя которого не названо, занимались вымогательством, а каким именно - нельзя понять. Она признала себя виновной, и судья при вынесении приговора коротко отметил, что система вымогательства была так ловко придумана, что он не рискует сделать ее достоянием широкой гласности из опасения, что и другие смогут прибегнуть к ней. - И это все? - Все, - сказал Мейсон. - А какая дата на вырезке? - Даты нет, - сказал Мейсон. - Просто вырезан кусочек текста. Бумага слегка начала желтеть, так что или статья давнишняя, или она лежала на солнце. - Ну что ж, - сказала Делла Стрит, - может, мы что-нибудь и узнаем от Карлина. А что это за дело, о котором ты говорил ему, шеф? - Я хочу съездить к тому телефону-автомату, - пояснил Мейсон. - Думаю, что аптека открыта всю ночь. Попробую у них что-нибудь выяснить о женщине, которая звонила мне. - А ты заметил, - сказала Делла Стрит, - что Карлин держится вполне непринужденно. Он мне даже понравился. - Да, разговаривал он вежливо и в то же время твердо, - сказал Мейсон, - и любопытства в общем-то не проявил. - Верно, - согласилась Делла. - Другой на его месте начал бы допытываться - "что да почему"? Напугался бы, наверное: "Чего ради я понадобился мистеру Мейсону в такой поздний час? Что он задумал?" - и тому подобное. А этот Карлин вроде бы совсем и не встревожился. Мейсон задумался. - Любезен и не проявляет любопытства, - повторил он медленно. - А может быть, он ждал звонка? - спросила Делла Стрит. - Ну, - ответил Мейсон, - не стоит заходить так далеко в предположениях, но он явно был начеку. А теперь в аптеку, Делла, посмотрим, что там. 3 Подъезжая к аптеке на углу Ванс-авеню и бульвара Крамер, Мейсон сказал: - Делла, как, по-твоему, откуда эта женщина могла узнать, что я в "Золотом гусе"? - Мало ли как, - сказала Делла Стрит, - ты человек известный, тебя многие знают... - Тогда следует предположить, что и она была там же, в "Золотом гусе". - Совсем не обязательно. Она... постой-ка минутку... да, я поняла, почему ты так решил. - Могло, конечно, быть и так, - продолжал Мейсон, - что ей просто сказали по телефону: "Слушай, мистер Мейсон сейчас в ресторане - "Золотой гусь". Воспользуйся случаем, позвони ему". Может, кто-то из ее друзей был среди посетителей. Или метрдотель... - Да, все это вполне возможно. - И все же нет, - продолжил Мейсон, - я не думаю, что ей кто-то звонил. Уж очень она волновалась, очень уж была испугана. Ей не звонили, это она сама была в ночном клубе, сама нас видела, потом ушла и сразу позвонила. - Кто-нибудь знал, куда мы собираемся идти? - Мы ведь и сами этого не знали, - сказал Мейсон. - Вспомни, мы уже кончили опрашивать свидетеля и вышли из конторы, когда ты вдруг вспомнила, что Пол Дрейк рекомендовал тебе этот клуб. Он сказал, что там великолепно кормят и неплохой оркестр. - Верно, - ответила она. - Решение мы приняли экспромтом, и никто не знал, что мы туда идем. - За исключением Дрейка, - напомнил Мейсон. - Мы ведь позвонили Полу по дороге и сказали, что свидетель все подтвердил, что завтра утром мы увидимся, а сейчас хотим воспользоваться его рекомендацией и направляемся в ночной клуб. - Да, я слышала, как ты ему все это говорил. - Но Пол Дрейк, - продолжал Мейсон, - вряд ли мог сказать кому-нибудь, где мы находимся. Ведь он же детектив, в конце концов. Он умеет держать язык за зубами. Впрочем, может, мы выясним кое-что после разговора с Карлином. И, может быть, окажется, что это дело вполне заурядное и не стоило из-за него поднимать такой шум да еще мчаться куда-то ночью. И все-таки очень похоже, что эта женщина копила деньги на какой-то крайний случай, и, когда этот случай пришел, она взяла их и... Вот и аптека. Ты войдешь? - спросил он. Делла Стрит уже открывала дверцу машины. - Только попробуй не взять меня с собой, - сказала она. Старший продавец готовился закрыть аптеку. Четырем юнцам, которые оживленно болтали за тягучим коктейлем из сиропа и мороженого, учтиво, но твердо напомнили, что пора уходить. Продавщица содовой воды уныло окунала грязные стаканы в горячую воду, а кассирша подсчитывала выручку. Продавец рецептурного отдела равнодушно выслушал Мейсона. - Я ее не очень-то запомнил, - сказал он. - Уже после ее ухода нам позвонили в другую кабинку с центральной станции и сказали, что у соседнего автомата не повешена трубка. Я зашел в кабину и повесил трубку на место. Вот и все, что я знаю об этом. Спросите лучше кассиршу. Мейсон подошел к кассе. Кассирша смутно помнила ту женщину. Она просила разменять ей четверть доллара. Ей примерно лет тридцать - тридцать пять. Одета в темное пальто с меховым воротником. У нее была коричневая сумка из крокодиловой кожи. Нет, более подробно она не может ее описать. Да, бросила трубку. Как уходила женщина, кассирша не видела. У них столько дел... - Из какой кабинки она звонила? - спросил Мейсон. - Из той, что справа, около стенда с журналами. - Я ее осмотрю, - сказал Мейсон. Вместе с Деллой Стрит он прошел к кабинке. - Продавец из рецептурного отдела определенно наблюдает за нами, шеф, - прошептала Делла. - Возможно, он думает, что я из ФБР, - сказал Мейсон. - По-моему, у нас практически нет шансов узнать, что ее испугало, но все же нужно посмотреть. Раз она убежала так внезапно, то могла что-то оставить - платок, кошелек или... - Здесь на полочке лежит клочок бумаги и несколько монет, - сказала Делла Стрит, заглядывая в дверь через стекло. Мейсон толкнул дверь. Делла Стрит проскользнула внутрь будки. - Четыре монеты, сложенные столбиком на кусочке бумаги, - сказала она. - Что это за бумажка? - Здесь какой-то телефонный номер, нацарапанный карандашом. Майн девять шестьдесят четыре пятьдесят. - Позвони, - сказал Мейсон. - Посмотрим, кто ответит. - Вряд ли кто-нибудь ответит нам в это время ночи, - сказала Делла Стрит, опуская монету. - Алло! Да, да, спасибо... нет, ничего, я по ошибке набрала не тот номер. - Она положила трубку и с улыбкой повернулась к Мейсону. - Это был номер "Золотого гуся"! - Дьявольщина! Я бы дорого дал, чтобы узнать, как она нас проследила. Что еще написано на этой бумажке? - Какие-то цифры с другой стороны. Цифры были записаны в одну строчку: 59-4П-38-3Л-19-2П-10-Л. Мейсон, нахмурившись, разглядывал бумажку. В это мгновение к ним быстро подошел продавец рецептурного отдела. - Что-то нашли? - спросил он. Мейсон улыбнулся и покачал головой. - Нет, я просто записал ваш номер, - сказал он и, зевнув, пояснил: - Все в порядке. Видите ли, моя двоюродная сестра страдает временной потерей памяти. Но она помнит почему-то мой номер телефона даже тогда, когда забывает и свою фамилию, и мою, и всех наших родственников. - Понятно, - сказал продавец таким тоном, что ясно было, что он не понял ничего. Мейсон повел Деллу Стрит к двери. Мелкий моросящий дождик перешел в холодный ливень. Делла поспешно вскочила в машину. - Б-р-р-р, замерзла, - сказала она. - В такую погоду на ногах должно быть что-то поплотнее, чем прозрачный нейлон. Что ты думаешь насчет этой бумажки с цифрами? - Цифры, - сказал Мейсон, извлекая из кармана клочок бумаги, - это комбинация сейфа. Четыре раза вправо до пятидесяти девяти, три раза влево до тридцати восьми, два раза вправо до девятнадцати, потом влево и остановиться на десяти. - Продавец все вертится около двери, - сказала Делла. - Я думаю, он хочет записать номер нашей машины. Мейсон нажал на педаль. Машина тронулась, и дворники монотонно задвигались, сгоняя с ветрового стекла ручейки воды. - Как ты распорядишься, шеф, - спросила Делла, - в какую графу я должна занести эти пятьсот семьдесят долларов? - Я думаю, - сказал Мейсон, - что ты должна обозначить их как вклад мадам Х, пока мы не узнаем точно, кто наша клиентка. Может, мистер Карлин несколько просветит нас на этот счет. - Ты собираешься рассказать ему что-нибудь о нашей клиентке? - Ни единого слова, - ответил Мейсон. - И надеюсь, что он в самом деле угостит нас горячим кофе. Наступила пауза и длилась до тех пор, пока Мейсон, повернув на Западную Лорендо-стрит, не оказался в сто шестьдесят восьмом квартале. - Вот его дом, на той стороне, - объявил Мейсон. - Какой он старомодный! - воскликнула Делла. Мейсон кивнул. - Наверно, при нем был обширный участок лет двадцать пять назад. Потом город начал расширяться, и владелец продал землю, но, как видишь, сохранил футов по тридцать-сорок с каждой стороны дома. Может, когда-то это было целое поместье. А теперь все пришло в упадок. Должно быть, дом уже давным-давно не красили. Ну что ж, давай войдем. Мейсон развернул машину и поставил прямо перед домом. - Как твои ноги? - Все еще мокрые. - А я надеялся, что возле печки просохнут. Смотри же не простудись. - Не простужусь. А как ты? - Я в полном порядке. У меня теплые ботинки. Мейсон выключил свет, заглушил мотор и, обойдя машину, открыл дверцу для Деллы Стрит. Они быстро прошли по цементной дорожке, ведущей к скрипучему крыльцу под навесом, укрепленным на резных деревянных столбах. Мейсон попытался на ощупь отыскать звонок, как вдруг дверь приоткрылась и спокойный мужской голос сказал: - Извините, там нет света возле двери. Вы - мистер Мейсон? - Верно. А вы, как я догадываюсь, мистер Карлин. - Да. Проходите, пожалуйста. Карлин открыл дверь пошире. Делла Стрит и Перри Мейсон вошли. - Неважная погода, - сказал Карлин. - Очень холодный дождь. - Да, это довольно неприятно, - согласился Мейсон, исподтишка разглядывая и хозяина, и помещение, в которое они вошли. В освещенной тусклой лампочкой передней стоял мужчина лет за шестьдесят, с круглой головой, негромким голосом и серыми глазами за толстыми стеклами очков, сквозь которые он насмешливо поглядывал на посетителей. Его одежда была такой же ветхой и поношенной, как дом снаружи. Однобортный старомодный пиджак. Брюки явно давно не глажены. Ботинки так долго носились, что совершенно потеряли форму. - Это обитель холостяка, - сказал Карлин. - Я живу один. Уборщица приходит только раз в неделю. Сам же я уборкой не занимаюсь. Так что уж не обессудьте. - Все в порядке, - сказал Мейсон. - Это мы должны просить у вас извинения, что вторгаемся в такой поздний час. Однако дело, которое привело меня к вам, таково, что мы не могли ждать. Карлин поправил очки и задумчиво прищурился на Мейсона. Правая сторона его лица была слегка искривлена - чуть приподнят уголок рта и несколько опущен краешек глаза. Все это создавало впечатление, будто Карлин постоянно приглядывается ко всему, что его окружает. - Мой дом, - сказал он, - в вашем распоряжении. Я отлично представляю себе, мистер Мейсон, сколько у вас дел. Пожалуйста, пройдите в гостиную. У меня на плите горячий кофе...