собираюсь воспользоваться этим предельно драматично. - Если завтра предстоит трудный день, шеф, - улыбнулась Делла, - то не пора ли тебе отдыхать? Мейсон посмотрел на секретаршу и тепло улыбнулся. - Ты, пожалуй, права, Делла, - согласился он. Дрейк со вздохом поднялся и пошел к дверям. Делла лукаво подмигнула ему и принялась убирать в сейф бумаги. 11 Бейлиф провозгласил начало судебного заседания. Все встали, в зал вошел судья Тэлфорд, занял свое место и хмуро посмотрел на публику, забившую зал до отказа. Затем он бросил взгляд на представителей обвинения и защиты. - Господа, - сказал судья Тэлфорд, - нет надобности усложнять процедуру формальными дискуссиями. На данном заседании нам необходимо решить один-единственный вопрос - имел ли место факт убийства и достаточны ли основания предполагать, что к убийству причастна подсудимая. Надеюсь, эта позиция не подвергнется сомнению. Судья Тэлфорд посмотрел на адвоката и сидевшую за ним подсудимую. - Ваша Честь, - сказал Мейсон, - мне хотелось бы напомнить Высокому Суду, что цель слушаний, как мне представляется, отстоять права подзащитной. Если она невиновна и данный факт будет здесь и сейчас установлен, то и освободить ее нужно здесь и сейчас. - Конечно, - проговорил уязвленный судья, - разброс между возможными исходами разбирательства весьма значителен. С одной стороны, вывод, что подсудимая невиновна. С другой, констатация, что факт преступления доказан, и есть основания подозревать, что подсудимая виновна. Вынужден напомнить обеим сторонам, что окончательное установление бесспорной ее виновности вне компетенции этого Суда. - Защита к разбирательству готова, - ответил Мейсон. - Обвинение к разбирательству готово, - не отстал от него заместитель окружного прокурора Карл Харлей. - Отлично, - сказал судья Тэлфорд. - Начинайте, господин обвинитель. Карл Харлей, снискавший славу искусного обвинителя, улыбаясь, вызвал первого свидетеля. Свидетель оказался работником аэропорта. Он назвал регистрационный номер самолета, принадлежавшего доктору Саммерфилду Малдену, привел технические характеристики машины, начиная от модели и кончая датой выпуска, сообщил, что в роковой для пилота день тот должным образом оформил соответствующие документы, указав, что летит он в Солт-Лейк-Сити с посадкой в Лас Вегасе на дозаправку. Доктору Малдену назначили вылет на десять часов семнадцать минут, фактически же он поднялся в воздух в десять девятнадцать утра. Свидетель показал далее, что в тот же день ему самому пришлось пролететь по маршруту доктора Малдена до некой точки посреди пустыни. Эту точку он пометил крестиком на карте, на которой зафиксированы воздушные коридоры, радиолокационные каналы, посадочные площадки и прочее в том же роде. В данной точке он обнаружил разбитый самолет доктора Саммерфилда Малдена. По всем признакам, авария произошла при вынужденной посадке, после чего машина загорелась. В самолете был обуглившийся труп. На крыле самолета удалось разобрать цифры, подтвердившие, что этот самолет доктора Саммерфилда Малдена. Огонь пощадил часы на приборной доске, по застывшим, спекшимся стрелкам можно было установить время катастрофы. Замерив по карте при помощи циркуля пройденное самолетом расстояние и соотнеся эти данные с масштабом карты, свидетель получил возможность констатировать, что, с учетом погодных условий, самолет держал курс на Лас-Вегас пока не потерпел аварию, причины которой неясны. - Можете начинать перекрестный допрос, - с вызовом бросил Мейсону Карл Харлей. - Перекрестный допрос? - удивился Мейсон. - Да, перекрестный допрос. - У меня нет вопросов к свидетелю. - Если Высокий Суд не возражает, - явно довольный собою, сказал заместитель окружного прокурора, - следующий свидетель выступит в качестве эксперта. Учитывая специальный характер его показаний, я хотел бы обосновать их уместность. - Хорошо, - сказал судья Тэлфорд, обнаруживая некоторое любопытство. - Продолжайте. Карл Харлей вызвал свидетелем мистера Дадли Ломакса, и задал ряд вопросов, ответы на которые доказывал, что тот по образованию, стажу и роду занятий вправе выступить экспертом в области дисциплины, именуемой "криминалистика". Затем Карл Харлей обернулся к Мейсону: - Есть у вас вопросы касательно его квалификации, мистер Мейсон? - Я предпочту их задать позже, на перекрестном допросе, после его показаний. - Прекрасно, - сказал обвинитель и поспешил добавить: - Я должен напомнить Высокому Суду, что термин "криминалистика" охватывает круг наук, использующих точное знание в раскрытии разнообразных преступлений. Этот свидетель представляет криминалистику в широком понимании слова. - Думаю, мистер Мейсон учтет в ходе перекрестного допроса данное обстоятельство, - сказал судья Тэлфорд. - Переходите к делу. - Мистер Ломакс, - начал Харлей, - я хотел бы, чтобы вы сперва разъяснили Высокому Суду смысл термина "линии спектра". Ломакс, откровенно радуясь возможности блеснуть эрудицией, удобно устроился в свидетельском кресле. - Постарайтесь, по мере сил избегая специальных деталей, дать Высокому Суду общее представление, что это такое, - предложил Карл Харлей. - Суду хорошо известно, что это такое, мистер Харлей, - заметил судья Тэлфорд. - Понимаю, Ваша Честь, - ответил Харлей. - Но это нужно для протокола. Отношение судьи к проблеме, кажется, слегка обескуражило Ломакса. - Итак, - обратился Харлей к свидетелю, - обрисуйте, что это такое, в общих чертах. - Свет, испускаемый твердым веществом в процессе горения при высоких температурах, - начал свидетель, - включает все цвета радуги. Если пропустить этот свет, с помощью системы линз, через стеклянную призму, длинные волны, а именно красные, претерпят не столь значительное преломление, как наиболее короткие, фиолетовые. Спектроскоп, инструмент, разлагающий белый световой луч, проникший сквозь щель, на составляющие - следом за красным оранжевый, потом желтый, потом зеленый, голубой, синий и так далее, вплоть до фиолетового. - Прошу вас, сведите к минимуму технические подробности, - посоветовал Карл Харлей. - Если источник лучей светящийся газ, - откашлявшись продолжал свидетель, - а не твердое тело, свет обычно уже не белый. Из спектровой гаммы, от красного до фиолетового, выпадают те или иные цвета. Свет этот может быть любым - желтым, как в натриевых фонарях на шоссейной дороге, красным, как в неоновых трубах рекламы. Каждый газ имеет под спектроскопом свой собственный набор линий, а значит, может быть идентифицирован с их помощью. Металл, переводимый вольтовой дугой в парообразное состояние, окрашивает ее в свои цвета, и спектроскоп позволяет установить, какой перед нами металл. - Стало быть, я не ошибусь, если сделаю вывод, что применение этого принципа позволяет определять химический состав вещества? - спросил обвинитель. - Совершенно справедливо. Анализ такого рода не раскрывает количественных соотношений, но с его помощью можно распознать ту или иную примесь. - Применяется ли этот принцип в криминалистической практике? - Да. Существуют приборы, анализирующие твердое вещество при посредстве вольтовой дуги, а растворы - при посредстве электрического разряда. Спектр подобного излучения, даже когда материал представлен минимальными количествами, фотографируется в момент световой вспышки, гарантирующей идентификацию материала. Изучая линии на полученном таким образом фотографии, можно сказать, с каким материалом мы имеем дело, наличествуют в нем такие-то компоненты или нет. - Можете конкретизировать, как именно указанный принцип используется в криминалистике? - спросил Карл Харлей. Судья Тэлфорд глянул на Мейсона, словно бы ожидая возражений, но тот спокойно смотрел на свидетеля. - Ну, например, - начал Ломакс, по-прежнему наслаждаясь положением, - для идентификации некоего материала к нему нередко подмешивают мизерные количества идентифицирующего вещества, которого там быть не должно. Это безобидные соединения, неспособные нанести ущерб здоровью. В департаменте, где я служу, этим соединениям присваиваются кодовые номера. Допустим, вещество, которым в данную минуту заняты мои мысли, обозначается кодовым номером "шестьсот восемьдесят два сорок девять". - Связана эта информация со спектральными линиями? - спросил Карл Харлей. - Не напрямую. Это кодовый номер. Хотя, конечно, ему соответствует определенная линия на спектрограмме. - Значит, спектрографический анализ может выявить наличие вещества, которое вы обозначаете кодовым номером "шестьсот восемьдесят два сорок девять"? - Да, сэр. - В каких количествах? - В любых, даже самых мизерных. - Не довелось ли вам заниматься спектрографическим анализом органов погибшего доктора Саммерфилда Малдена? - Да, сэр. Я занимался этим. - И что вы обнаружили? - Бесспорное наличие вещества "шестьсот восемьдесят два сорок девять". - В организме покойного? - Да, сэр. - Сейчас я предъявлю вам бутылку виски. Вернее, фляжку. Я хотел бы, чтобы Суд обозначил ее как экспонат номер один. - Предложение принято, - сказал судья Тэлфорд. - Несколько вопросов по поводу этой фляжки. Вам она знакома? - Да, сэр. Это металлическая фляжка для виски приблизительно на одну пинту. - Где была обнаружена эта фляжка? Знаете? - Да, сэр, знаю. - Кто ее нашел? - Я присутствовал при ее обнаружении. - Где это произошло? - Изучая причины катастрофы, мы осмотрели буквально каждую пядь земли вокруг самолета. И пришли к заключению... - Минуточку, - остановил свидетеля судья Тэлфорд. - Защита протестов не заявляла, но Суд по своей инициативе предлагает вам придерживаться исключительно самих фактов, не вдаваясь в рассуждения. - Слушаюсь, сэр. Итак, мы установили, что самолет врезался в землю со страшной силой. Обломки машины и предметы, к ней относящиеся, валялись в радиусе ста пятидесяти футов. - Какие, например, предметы? - Например, черный чемоданчик с хирургическими инструментами и лекарствами на экстренный случай... Какие обычно носят с собой врачи. - Где вы нашли этот чемоданчик? - В ста пятидесяти футах от сгоревшей машины. - И в каком он был состоянии? - В ужасном. Крышка выворочена, содержимое искорежено, флаконы разбиты, таблетки, вперемешку с осколками, раскиданы вокруг. - Что еще привлекло ваше внимание? - Кислородная подушка, которую можно было использовать по прямому назначению и по косвенному, в качестве портативного контейнера. Емкий карман из прорезиненной ткани, вшитый в подушку, позволял прятать в нее предметы небольшого размера. - Значит, там нашли еще и эту подушку? - Да, сэр. При мне как раз и нашли. - Где? Насколько далеко от самолета? - Футах в пятидесяти. - В каком состоянии? - Ее сильно опалило жаром, одна сторона почти обуглилась, скорей, правда, от высокой температуры, чем от пламени. - Что-нибудь нашли внутри подушки? - Фляжку. - Ту самую, что маркирована в качестве экспоната номер один? - Да, сэр. - Известно ли вам, кому принадлежала фляжка? - От других. Сам я этого не знал. - Искали вы на фляжке отпечатки пальцев? - Да, сэр. - И нашли? - Да, сэр, кое-какие нашли. - Проявляли их в вашем присутствии? - Да, сэр. - И как с ними поступили дальше? - Я их сфотографировал. - Вы лично? - Да, сэр. - Каким аппаратом пользовались? - Специальной камерой для фиксации отпечатков пальцев. - И каковы результаты? - Четыре великолепных отпечатка пальцев. Они при мне, - ответил Ломакс и достал из портфеля пачку фотографий. - Подождите, - остановил его заместитель окружного прокурора. - Высокий Суд, вношу предложение маркировать эти снимки в качестве экспонатов номер два, номер три, номер четыре и номер пять. - Принимаю ваше предложение, - заявил судья Тэлфорд. - Что представляет собою экспонат номер два, мистер Ломакс? - Это отпечаток указательного пальца правой руки доктора Саммерфилда Малдена. - Минуточку, - вмешался Мейсон. - Я предлагаю исключить этот ответ из протокола, поскольку он не соотносится с заданным вопросом непосредственно. Кроме того, он отражает личные мнения свидетеля. - Но ведь перед нами эксперт-дактилоскопист, - возразил Карл Харлей. - Вполне возможно, - согласился Мейсон. - Я бы не вступал в дискуссию, если бы свидетель просто констатировал, что это отпечаток какого-то указательного пальца чьей-то правой руки. А он ведь утверждает, что отпечаток принадлежит доктору Малдену. - Хорошо, - улыбнулся Карл Харлей. - Сейчас мы исправим положение. Принимая протест, мы согласны временно аннулировать этот ответ, до поры, когда он получит должное обоснование. - Он повернулся к свидетелю. - Скажите, мистер Ломакс, вы ознакомились с отпечатками доктора Саммерфилда Малдена? - Да, сэр. - Как? - По фотокопиям, присланным из Федерального Бюро Расследования. - По чьей просьбе они были присланы? - По моей. - В связи с этим вашим заявлением можете ли вы сказать, чей отпечаток представлен экспонатом номер два? - Да, сэр. Это... - Минуточку! - вмешался Мейсон. - Считаю нужным внести протест, Ваша Честь. Вопрос сформулирован некорректно. Он несуществен, неуместен, неверен в принципе, ориентирован на недостоверные доказательства и основан на слухах. - В каком смысле? - спросил судья Тэлфорд. - В том смысле, что Суду не представлены доказательства подлинности материалов, присланных из ФБР. - О, Боже, - устало вздохнул Карл Харлей. - Прошу Высокий Суд отвести этот протест в связи с тем, что я впоследствии проясню ситуацию. - Хорошо, протест отклоняется. - Отвечайте на вопрос, мистер Ломакс, - попросил свидетеля заместитель окружного прокурора. - Это был отпечаток указательного пальца правой руки доктора Саммерфилда Малдена. - А что скажете об экспонате номер три? - У меня аналогичные возражения, - заявил Мейсон. - А у меня аналогичная просьба, - парировал Карл Харлей. - Впоследствии я свяжу его ответ с ходом разбирательства. - Принимаю аналогичное решение, - подытожил судья. - Это безымянный палец правой руки доктора Малдена. - А экспонат номер четыре? - Прежние возражения, - сказал Мейсон. - Прежнее решение, - сказал судья. - Это левый указательный палец доктора Малдена. - А экспонат номер пять? - Прежние возражения, - сказал Мейсон. - Прежнее решение, - провозгласил судья. - Большой палец правой руки доктора Малдена. - А теперь скажите, что находилось в фляжке, обозначаемой здесь как экспонат номер один, когда ее подобрали? - Жидкость. Фляга была наполовину заполнена этой жидкостью. - Известно вам, что за жидкость находилась во фляге? - Теперь известно. - Откуда известно? - Я присутствовал при ее лабораторном исследовании. - И что показало исследование? - Что это виски. - С какими-нибудь отклонениями от нормы? - Да, сэр. - С какими именно? - Спектроскопический анализ выявил наличие вещества с кодовым обозначением "шестьсот восемьдесят два сорок девять". - Известно ли вам, каким образом вещество, которому вы присваиваете кодовый номер "шестьсот восемьдесят два сорок девять", попало в виси? - Да, сэр. - Каким же образом? - Косвенно этому способствовал я сам. - Объясните, пожалуйста, свое заявление Суду. - В свое время мне было предложено предпринять действия по идентификации наркотических средств, находившихся в распоряжении... - Минуточку, - вмешался судья Тэлфорд, посмотрев на Перри Мейсона. - В данном случае дело коснется, видимо, разговора, происходившего в отсутствие подсудимой, верно? - Да, Ваша Честь. - И значит, аргументации, основанной на слухах, - продолжал судья. - У меня нет возражений, - сообщил Мейсон. - Я не склонен придираться к техническим мелочам. - Однако же против отпечаткам пальцев вы возражали, - заметил судья Тэлфорд. - Они-то как раз могут оказаться не такой уж мелочью, - возразил Мейсон. - Честно говоря, мне крайне любопытно узнать, каким образом вещество под кодовым названием "шестьсот восемьдесят два сорок девять" угодило в виски доктора Малдена. - Хорошо, - сказал судья Тэлфорд, и по его красноречивому взгляду на адвоката можно было предположить, что теперь тот не скоро дождется его поддержки в процессе разбирательства. - Вы представляете подсудимую. Если подсудимая не возражает, я разрешу свидетелю ответить на заданный вопрос, хотя, подчеркиваю, не намерен опираться на показания, основанные на слухах. - Не беспокойтесь, Ваша Честь, - заверил Карл Харлей. - Я прошу свидетеля объяснить в общих чертах, как это вещество оказалось в виски. - Мне предложили, - заторопился Ломакс, словно опасаясь, что судья прервет его, - подмешать что-нибудь в наркотические препараты доктора Саммерфилда Малдена, чтобы впоследствии эти меченые лекарства можно было выследить. Я остановился на веществе с кодовым номером "шестьсот восемьдесят два сорок девять". Во-первых, оно само по себе в наркотиках не встречается. Во-вторых, его микроскопические дозы безвредны для человеческого организма. - И что же вы сделали? - спросил Харлей. - На оптовой базе, где доктор Саммерфилд Малден приобретал лекарства, к морфию, героину и прочим наркотикам были подмешаны мизерные количества вещества, фигурирующего под кодом "шестьсот восемьдесят два сорок девять". - Вы готовы утверждать... Впрочем, я лучше задам другой вопрос. Присутствуя при лабораторных исследованиях виски, найденного в фляге, фигурирующий в деле, как экспонат номер один, нашли вы там еще что-нибудь, помимо вещества "шестьсот восемьдесят два сорок девять"? - Да, сэр. - Что именно? - Довольно большое количество сульфата морфия. - А уж этот сульфат морфия содержал вещество, подмешанное вами в лекарственные препараты, которые вы называете "шестьсот восемьдесят два сорок девять"? - Не смею в своих предположениях заходить так далеко, - сказал Ломакс. - Могу лишь утверждать, что вещество под кодовым номером "шестьсот восемьдесят два сорок девять" в состав виски не входит и в наркотических препаратах само по себе не встречается. Я подмешал это вещество в сульфат морфия, проданный впоследствии доктору Саммерфилду Малдену. Это же вещество я обнаружил во фляге, фигурирующей, как экспонат номер один, там же оказались признаки сульфата морфия. - Можете переходить к перекрестному допросу, - сказал Харлей. - Зачем понадобилось подмешивать вещество, под кодовым номером "шестьсот восемьдесят два сорок девять", к лекарственным препаратам доктора Малдена? - спросил Мейсон. - Мне предложили изыскать способ слежения за этими наркотиками. - А сколько у вас других веществ, используемых в целях спектроскопической идентификации? - С полдюжины. - Их тоже подмешивают к наркотикам? - Нет, не к наркотикам. Может, он сгодились бы и для наркотиков. Но в нашей практике наркотики выслеживают при помощи препарата "шестьсот восемьдесят два сорок девять". - Связаны вы в своей деятельности с какими-либо правоохранительными структурами? - Связан. - С какой конкретно? - Свое служебное положение я предпочел бы не обсуждать. Я готов отвечать на любые вопросы, касающиеся моей квалификации или методов, использованных мною для идентификации лекарственных препаратов доктора Саммерфилда Малдена. - Все правильно, - сказал Мейсон. - Но вы ведь не просто частное лицо, вы частица некой организации. Свидетель, подумав, ответил: - Да, сэр. - И в ней работают еще и другие люди? - Да, сэр. - Вы всех работающих в вашей организации людей знаете? - Нет, конечно, не всех, - усмехнулся свидетель. - Но многих? - Да. - Следовательно, есть специалисты, имеющие такое же образование, или примерно такое же, как и вы? - Да, сэр. - А ваша организация располагает несколькими приборами для спектроскопического анализа, неправда ли? - Да, сэр. - Вы не являетесь руководителем этой организации? - Совершенно верно, не являюсь. - Выходят, другие сотрудники этой организации не обязаны отчитываться перед вами? - Нет, сэр. - Вы пытались маркировать лекарственные препараты доктора Малдена, чтобы облегчить их последующую идентификацию? - Да, сэр. - И пользовались для этой цели веществом, закодированным под номером "шестьсот восемьдесят два сорок девять"? - Да, сэр. - Вы считаете это вещество особенно эффективным при идентификации наркотиков? - Да, сэр. - Использовали вы его с той же целью в других случаях? - Да, сэр. - В других делах? - Да, сэр. - А если, в результате внезапного совпадения, другой член организации, к которой вы принадлежите, решил бы, работая на этой же территории по другому заданию, использовать для идентификации наркотика все то же вещество под номером "шестьсот восемьдесят два сорок девять"? - Сомневаюсь, чтобы другие члены нашей организации вторглись на эту территорию. - Но стопроцентной уверенности у вас нет? - Подтвердить под присягой их отсутствие не могу. - Но вы в данный момент даете показания под присягой. Итак, можете вы поручиться, что таких людей нет? - Не могу. - Выходит, если другой работник вашей организации, равный вам по квалификации, вознамерится проследить наркотики, принадлежащие третьему лицу, он прибегнет все к тому же препарату "шестьсот восемьдесят два сорок девять"? - Ваша Честь, - обратился к судье Карл Харлей, - мне кажется, что это просто мелочные придирки. - Протест отклоняется, - возразил судья Тэлфорд. - Пусть свидетель ответит на этот вопрос. - В общем, конечно, - сказал Ломакс, - будучи предельно откровенным, я вынужден заявить, что обстоятельства, вами подразумеваемые, абсолютно нереальны. Но в принципе такая ситуация возможна. Да, возможна. - Вы с большой неохотой пошли на откровенность? - Да нет, ничего подобного. - С некоторым колебанием? - Ну, разумеется... все-таки я в щепетильном положении. - Ваше положение мешает вам быть честным? - Конечно же, нет. - Почему же вы колеблетесь? - Меня волнуют последствия моего ответа. - Значит, не правдивость, а последствия? - В каком-то смысле, да. - Получается, вы взвешивали последствия? - Да. - И при определенных обстоятельствах воздержались бы от ответа? - Этого я не говорил. - Вы не говорили, ваше поведение говорило за вас. Спасибо. У меня все. - Больше вопросов нет, - объявил Карл Харлей. Мистер Ломакс встал, собираясь покинуть кресло для дачи свидетельских показаний. Заместитель окружного прокурора зашептался о чем то со своим помощником Медисоном Ирвином. Наконец он встал и заявил: - Нам хотелось бы вернуть мистера Ломакса на свидетельское место... Мы забыли задать ему еще один вопрос. - Видимо, адвокат избежал ловушки, задавая не те вопросы, на которые делало ставку обвинение, - усмехнулся Мейсон. Карл Харлей сердито повернулся к Перри Мейсону, но тут же, осознав комизм ситуации, подчеркнутый улыбкой судьи Тэлфорда, сказал: - Прошу свидетеля вернуться на место. Ломакс снова занял кресло для дачи свидетельских показаний. - А не обнаружили вы еще чьи-нибудь отпечатки пальцев на фляге, фигурирующей как экспонат номер один? - Да, сэр, обнаружил. - Вы идентифицировали их? - Да, сэр. В трех случаях. - Вы сфотографировали их? - Да, сэр, вот они. - Прошу суд маркировать их в качестве экспонатов под номерами шесть, семь и восемь, - предложил Карл Харлей. - Принимаю ваше предложение, - заявил судья Тэлфорд. - Известно вам, чьи это отпечатки? - Да, сэр. - Чьи же? - Подсудимой, Стефани Малден. - Как вы установили данное обстоятельство? - Сравнив эти отпечатки с отпечатками пальцев, взятыми непосредственно у подсудимой. - А вот теперь, - ухмыльнулся заместитель окружного прокурора прямо в лицо Мейсону, - вы можете возобновить перекрестный допрос. - Мистер Ломакс, - улыбнулся свидетелю Мейсон, - вы обговаривали свои показания с господином заместителем окружного прокурора заранее? - Естественно, я объяснил ему, каким должно быть его выступление, - встрепенулся Карл Харлей. - В конце концов, здесь ведь не Суд Присяжных. Зачем же задавать подобные вопросы? - Чтобы получить на них ответ, - сообщил Мейсон. - Отвечайте на вопрос, - приказал судья Тэлфорд. - Да, сэр, обговаривали. - И обговаривали, в частности, схему показаний? - Я не совсем понял вопрос, господин адвокат. - Не рекомендовал ли вам мистер Харлей предъявить Суду во время допроса отпечатки доктора Малдена, и только. А уж на перекрестном допросе, когда я заинтересуюсь другими уликами, вы припрете меня к стенке информацией, что на фляжке найдены отпечатки пальцев моей подзащитной? Свидетель поерзал в кресле. - Отвечайте на вопрос! - потребовал Мейсон. - Ваша Честь, - запротестовал Карл Харлей, - мы впустую тратим драгоценное время. Это же общепринятая практика, что и адвокаты, и обвинители, как правило, обговаривают с ключевым свидетелем стратегию его поведения на процессе, основные тезисы и характер его ответов. - Мой вопрос несколько шире, - сказал Мейсон, - и я хотел бы получить на него ответ. - Протест, если таковой имеет место, отклоняется, - распорядился судья Тэлфорд. - Отвечайте на вопрос, мистер Ломакс. - В общем, дело обстояло именно так, - ответил свидетель. - И вы пошли на это? - спросил Мейсон. - А что мне было делать? - Вы согласились замалчивать обнаружение отпечатков миссис Малден на фляжке до начала перекрестного допроса, а затем при первой же возможности, огорошив меня, запротоколировать этот факт. Верно? - Ну, в принципе, верно... - Значит, - подытожил Мейсон, - вы с предубеждением относитесь к подсудимой. - Что вы, нет, конечно. - Тогда, ко мне? - Да нет же, просто я свидетель обвинения. - Значит, вы предубеждены в пользу обвинителей? - Мне не нравятся слово "предубежден", - заявил свидетель. - А мне безразлично, что вам нравится, а что не нравится, - заметил Мейсон. - Я хочу установить, имея на то законное право, наличествует ли в вашей позиции элемент предубеждения. Я выясняю, не предубеждены ли вы в пользу обвинения. - Не настолько, чтобы исказить в своих показаниях истину. - Но настолько, чтобы вступить в заговор с прокуратурой и подстроить мне ловушку. Кабы я угодил в нее, пресса представила бы публике подсудимую в самом непривлекательном свете, нанеся громадный ущерб перспективам разбирательства. - Но, мистер Мейсон, думаю, факты говорят сами за себя. - О фактах я пока не говорю. Я говорю о вашем поведении, которое само по себе становится в ходе судебного разбирательства значимым фактом. Ведь вы свидетель. Если вы предубежденный свидетель, это неизбежно отразится на ваших показаниях, безразлично, сознаете вы это или нет. Итак, я спрашиваю вас: вы предубежденный свидетель? - Я свидетель обвинения и воспринимаю себя таковым. - Другими словами, ваше личное благополучие зависят от выступлений в роли свидетеля? - Не совсем так. - В свидетеля вас приглашает прокуратура? - Да, сэр. - Значит, ваш профессиональный успех в значительной мере предопределяется вашей готовностью сотрудничать с прокуратурой? - В общем, да. - А теперь скажите, какие еще отпечатки обнаружены на фляжке? - Множество. В том числе смазанные, идентификации не поддающиеся. - А поддающиеся идентификации, кроме уже упомянутых, имеются? - Да, там полно, самых разных. Некоторые весьма отчетливы, но как узнать, кому они принадлежат? А... - Среди этих других отпечатков, - прервал его Мейсон, - а я говорю только об отчетливых, были такие, которые вам удалось идентифицировать путем сравнения с другими отпечатками пальцев? Ломакс заколебался, перевел взгляд на Карла Харлея, и, наконец, ответил: - Да, сэр. Я идентифицировал отпечатки Раймона Кастелло, шофера и авиамеханика доктора Малдена. - Сколько отпечатков? - Два. - И еще вопрос. Отпечатки Кастелло хоть в одном случае перекрывают собой отпечатки подсудимой? - Не могу... не уверен. Они вроде бы одновременные... Трудно сказать. - Как эксперт-криминалист вы сообщили полиции после изучения фляжки, что отпечатки, на ней обнаруженные, принадлежат доктору Малдену, Стефани Малден, Раймону Кастелло? - Да, сэр. - А другие отпечатки, поддающиеся идентификации, там есть? - Да, сэр. - Чьи же? - Не знаю. - Вы их сфотографировали? - Да, сэр. - Значит, на фляжке вы обнаружили целую серию различных отпечатков? - Да, сэр. - Чем вы это объясняете? - Затрудняюсь ответить. Отчасти, видимо, атмосферными условиями, отчасти, полированной, поистине зеркальной поверхностью фляжки. - Ответьте с предельной добросовестностью профессионала на такой вопрос: существуют ли признаки, указывающие, что Раймон Кастелло держал в руках фляжку после Стефани Малден? - Ну... там, конечно... не могу быть уверен. - А как вы думаете? - Не хотелось бы говорить. - Почему же? - Потому что прядется поставить обвинителей в такое положение, что... - Пусть вас не беспокоят побочные эффекты свидетельства, - заметил Мейсон. - Меня интересует правда. Как вы считаете, прикасался Раймон Кастелло к фляге после Стефани Малден? - Не знаю. - Если его отпечатки лежат поверх ее отпечатков, значит, прикасался? - Ну, да. - Так что же? Лежат его отпечатки поверх ее отпечатков? - Что ж, на вопрос, заданный в такой форме, я вынужден буду ответить. По моему мнению, весьма вероятно, что Раймон Кастелло держал фляжку в руках после миссис Малден. - Вы неохотно признаете это? - Да... Но ведь признаю... - Преодолевая внутреннее сопротивление? - Да. - А теперь скажите, - продолжал Мейсон, - были еще какие-нибудь отпечатки поверх отпечатков миссис Малден? Какое-то время свидетель молчал, затем ответил: - Некоторые отпечатки, принадлежащие неизвестному лицу, лежат поверх других отпечатков. Не всех, но многих, причем, так сказать, по всей площади фляжку, затрагивая отпечатки пальцев всех идентифицированных лиц. - И вы не знаете, чьи это отпечатки? - Нет, сэр. - Можете вы сделать вывод, что это неизвестное лицо было последним, кто держал фляжку в руках? - Нет, сэр, не могу. Я предпочел бы высказаться на сей счет, что этот человек держал фляжку в руках после доктора Саммерфилда Малдена, миссис Малден и Раймона Кастелло, но отнюдь не исключено, что и после него доктор Малден, миссис Малден и Раймон Кастелло снова брали фляжку. Потому что отпечатки незнакомца не перекрывают каждый отпечаток остальных. - У меня все, - сказал Мейсон. И снова Карл Харлей и Медисон Ирвин зашептались. - Приглашайте следующего своего свидетеля, господин заместитель окружного прокурора, - сказал судья Тэлфорд, взглянув на часы. - Ваша Честь, разрешите нам посоветоваться, - попросил Харлей. - Тут у нас проблема, кого вызвать следующим... Судья кивнул. Карл Харлей вновь наклонился к Ирвину, с видимой горячностью, хотя и шепотом отстаивая свою точку зрения. Наконец, он встал и заявил: - Быть может, Ваша Честь, мы обременим Высокий Суд избыточными доказательствами и злоупотребим его временем, и тем не менее обвинение сочло своим долгом пригласить на свидетельское место Раймона Кастелло именно сейчас. Пусть Раймон Кастелло, принесет присягу и займет место для дачи свидетельских показаний. Среди помощников шерифа, державших свидетеля под стражей, возникло замешательство. Только минуты через три запыхавшийся охранник ввел Раймона Кастелло в зал суда. Пока свидетель шел к свидетельскому креслу, Мейсону предоставилась возможность изучить новое действующее лицо. Шоферу было немногим больше тридцати. Он был хорошо сложен и подтянут. У Кастелло был высокий лоб, довольно длинный нос, красиво очерченный рот и копна вьющихся черных волос, доставлявших ему немало хлопот. В целом он производил довольно приятное впечатление, хотя что-то в его манерах держаться настораживало. Кастелло сообщил секретарю суда свое имя, возраст, место жительства и повернулся к заместителю окружного прокурора. - Вы знали доктора Саммерфилда Малдена при жизни? - спросил Карл Харлей. - Да, сэр. - Вы состояли у него на службе? - Да, сэр. - Чем конкретно вы занимались? - Я механик. Занимался его автомобилем, катером и самолетом. Исполнял обязанности шофера и мастера на все руки. - Доктор Малден имел собственный самолет? - Да, сэр. - А вы этот самолет обслуживали? - Да, сэр. - Как вы готовили доктора Малдена к полетам? Меня интересует обычная, привычная процедура. - Когда доктор Малден собирался в путешествие, я отвозил его в аэропорт. Самолет поднимался в воздух, я ставил машину в гараж и дожидался у телефона дальнейших инструкций, чтобы встретить его по возвращении. На обратном пути доктор вел машину сам, а я оставался в аэропорту. Осматривал двигатель и заправлял самолет горючим. А затем возвращался домой на автобусе или маршрутном такси. - А теперь обратимся к девятому числу текущего месяца, то есть к дню, когда доктор Малден погиб. Что происходило в этот день? - Со мной ничего не происходило. - Как вас следует понимать? - В тот раз доктор Малден не просил меня доставить его в аэропорт. - Осведомлены ли вы в общих чертах о привычке доктора Малдена взбадривать себя во время полета? - Осведомлен, сэр. - Что это за привычка? - Он всегда имел при себе серебряную фляжку с пинтой виски. - Я покажу вам сейчас фляжку, маркированную как экспонат номер один. Видели вы эту фляжку прежде? Свидетель взял фляжку, внимательно осмотрел, потом кивнул: - Да, эту фляжку доктор Малден всегда имел при себе. - Ваша Честь, прошу теперь, чтобы фляжка, маркированная как экспонат номер один, была приобщена к делу в качестве вещественного доказательства со стороны обвинения под тем же номером, - заявил заместитель окружного прокурора. - Поскольку фляжку только что опознали, фотографии, фигурировавшие здесь ранее, также должны быть зарегистрированы в качестве вещественных доказательств со стороны обвинения с соответствующими номерами. - Минуточку, - бросил Мейсон. - Хочу воспользоваться своим правом на перекрестный допрос в отношении этого экспоната до того, как просьба обвинителя будет уважена. - Принимайтесь за перекрестный допрос, - разрешил судья Тэлфорд. Мейсон поднялся, покинул свое место за адвокатским столом и подошел к свидетелю. И обвинитель, и судья, и многочисленные зрители отлично понимали, что вопросы Мейсона не имеют своей единственной целью злополучную фляжку, что адвокат попытается вывернуть Кастелло наизнанку, а потому с напряженным вниманием ждали начала этого драматического действия. Свидетель с вызывающим выражением поднял глаза на Перри Мейсона, но несколько секунд спустя не выдержал пристальный взгляд адвоката и потупился. - Я заметил, - заговорил Мейсон непринужденно, - что, разглядывая эту фляжку, вы помедлили, прежде чем ответить на вопрос, принадлежит ли она доктору Малдену. Вы повертели ее в руках и изучили со всех сторон. - Естественно! - с иронией в голосе заметил Раймон Кастелло. - Мог ли я давать показания по столь важному делу, не убедившись в своей правоте? - Вот именно, - согласился Мейсон. - Насколько я понимаю, вы искали некий опознавательный знак. - Я хотел увериться в своих предположениях. - Вы искали определенную отличительную метку? - Ну, не совсем так. - А что же вы искали? - Что-нибудь, позволяющее опознать эту фляжку. - И вы опознали ее? - Ну да, я же ответил. - Следовательно, вы нашли отличительную черту? - Я убедился, что это именно та фляжка. - И все-таки, ответьте, нашли ли вы то, что искали? - Нашел ровно столько, сколько нужно, чтобы ее опознать. - Вам известно, что таких фляжек на свете сотни, тысячи, что эта фляжка тиражируется производителем в огромных количествах? - Да, конечно. - И поэтому, как вы сами заявили, вам нужно было удостовериться в ее подлинности, прежде чем эту подлинность засвидетельствовать. - Да, сэр. - Потому-то вы и пытались обнаружить на фляжке опознавательный знак? - Я хотел убедить себя в том, что это именно фляжка, принадлежавшая доктору Малдену. - Значит, вы искали отличительный знак? - Я искал нечто такое, что утвердило бы меня в моей правоте. - И вы уверились в своей правоте? - Да, сэр. - И сохраняете эту уверенность до сих пор? - Да, сэр. - Значит, вы нашли и то самое "нечто", которое искали? Расскажите Суду, что именно? - Я... ну, просто по общему виду. - А что насчет общего вида? - Я... я уверен, вот и все. Стараясь отличить знакомого человека от постороннего, мы ведь не измеряем длину носа, не записываем нигде цвет глаз или фасон прически. - Кастелло с видом победителя повернулся к заместителю окружного прокурора, потом вновь уставился на Мейсона. - Отличный пример, - заметил Мейсон, - просто замечательный. - Я узнаю своего приятеля, - продолжал Кастелло, - не вычисляя длину его носа в долях дюйма. - Я понял, - сказал Мейсон. - А когда вас осенила эта идея, мистер Кастелло? - Какая идея? - Аналогия между фляжкой и физиономией вашего приятеля. - Я вас не понимаю. - Напротив, отлично понимаете, - сказал Мейсон - Будем откровенны, мистер Кастелло. Вы бойко отчеканили свои показания, после чего оглянулись на прокурора, как ученик, продекламировавший стишок, на учителя. Значит, это заместитель окружного прокурора посоветовал вам воспользоваться такой аналогией, если я поинтересуюсь, какой отличительный признак помог вам опознать фляжку? - Я... ну, мы обсуждали с мистером Харлеем эту проблему. - И в частности предусмотрели мой вопрос, после чего мистер Харлей полюбопытствовал, как вы на него ответите? - Ну, разговор у нас был самый общий. - Это ведь факт, - продолжал Мейсон, - именно мистер Харлей, сидящий в данный момент на месте обвинителя, подсказал вам, что на мой вопрос, по каким признакам вы идентифицируете фляжку, нужно ответить, что по общему виду, без особых опознавательных ориентиров, примерно так, как отличают приятеля от незнакомца. Верно? Кастелло заколебался, покосился на Карла Харлея и тут же отвел глаза. - Отвечайте, - настаивал Мейсон. - Я действительно посоветовал ему нечто в этом роде, - вмешался Карл Харлей, стараясь побыстрее отделаться от щекотливой темы. - Мне казалось, что при сложившихся обстоятельствах подобный комментарий вполне уместен. - Вы слышали, что говорит господин обвинитель? - спросил Мейсон Кастелло. - Да, сэр. - Это правда? - Да, сэр. - Сейчас вы это охотно признаете. А почему вы колебались? - Я размышлял. - О чем вы размышляли? - Пытался вспомнить. - И не могли? - Нет, сэр, сразу не мог. - Но ведь свои показания вы изложили без запинки. - Ваша Честь, - встрепенулся Харлей. - Я протестую. Дискутируются вымышленные обстоятельства. Я просто подсказал свидетелю аналогию - вот и все. - Протест отклоняется, - распорядился судья Тэлфорд. - Хотя, мистер Мейсон, ситуация уже вполне разъяснялась. - Спасибо, Ваша Честь, - сказал Мейсон. - А теперь, отстояв свою точку зрения, я не возражаю против приобщения фляжки к делу в