елую клетку. - Где сейчас ее багаж? - Она справлялась о нем по телефону. - Кто - она? - Подзащитная. - Когда происходил этот разговор? - Семнадцатого августа. - И что она сказала вам? - Она сказала: "Этель, мне нужна твоя помощь. Я притворюсь больной амнезией. Никому не говори, что я живу у тебя. Ничего не сообщай обо мне ни полиции, ни газетам. Сиди смирно. Я пришлю за своими вещами, когда все успокоится". - Подзащитная сама сообщила вам, что будет симулировать амнезию? - Да, сэр. - Все это она сообщила вам семнадцатого августа? - Да, сэр. - В котором часу? - Примерно в восемь тридцать утра. - Итак, - сказал Бергер, всем своим видом показывая, что наступает самый драматический момент дела, - вы поинтересовались у подзащитной, зачем ей вся эта таинственность и зачем ей понадобилось симулировать амнезию? - Да, сэр. - Какую причину она указала? - Подзащитная сказала, и я могу точно привести ее слова, так как они врезались мне в память... она сказала: "Этель, я попала в беду, мне нужно себя защитить". Последовала немая пауза, во время которой Хэмилтон Бергер на несколько мгновений замер на месте, картинно разведя руками. Поняв тактику районного прокурора, судья Моран раздраженно произнес: - Продолжайте ваши вопросы, господин прокурор. Если же вы кончили, предлагаю защите приступить к перекрестному допросу. - Нет, ваша честь, - ответил Бергер, продолжая пожирать жюри глазами, - я еще не закончил допроса. Просто я собиралось с мыслями. - И он снова обратился к свидетельнице: - К моменту вашей беседы, насколько я знаю, тело Дугласа Хепнера еще не было найдено. Это так? - Возражаю, - бросил со своего места Мейсон. - Этот вопрос наводящий и требует от свидетеля желаемого ответа. - Возражение поддерживаю, - тотчас же согласия судья. Тогда Бергер решил сделать новый ход. - Скажите, мисс Билан, как вы поступили с вещами подзащитной, которые находились в вашем распоряжении? - Я их передала адвокату. - Вы имеете в виду мистера Перри Мейсона? - Да сэр. - Когда вы передали ему эти вещи? - Семнадцатого августа. Днем. - При каких обстоятельствах это произошло? - При каких обстоятельствах?.. Он зашел ко мне. Его сопровождала Делла Стрит. Он знал, что подзащитная живет у меня, и из его слов я заключила, что... в общем ему нужны были вещи, и я отдала их ему. - Значит, вот эти вещи, - Бергер указал на чемодан и саквояж, - и были теми самыми, что оставила у вас подзащитная? - Совершенно верно. - Я прошу, ваша честь, чтобы эти предметы были приобщены к числу вещественных доказательств обвинения, - сказал Бергер. - Возражения есть? - спросил Мейсона судья Моран. - Что касается самих чемоданов, то у меня нет возражений, ваша честь. Однако их содержимое не идентифицировано. - Как видите, чемоданы пусты, - заметил с улыбкой Бергер. - Я предвидел возражения защиты. - Тогда я не против приобщения их числу вещественных доказательств, - заявил Мейсон. - Я тоже подтверждаю, что это именно те чемоданы, которые передала мне свидетельница. - Прекрасно, - сказал Бергер и повернулся к Мейсону. - Можете задавать вопросы свидетелю. - Господин прокурор, - обратился Мейсон к Бергеру, - вы приобщили план квартиры к списку вещественных доказательств? - Да, я это сделал. - Я слышал, вы упомянули, что у вас есть свидетель, который может подтвердить точность плана квартиры мисс Гренджер? - Да. - Если свидетель находится здесь, в суде, - сказал Мейсон, - я не буду задавать вопросов мисс Билан до тех пор, пока вы не представите его суду и пока он не подтвердит точность плана. - Не возражаю, - согласился Хэмилтон Бергер. - Пригласите мистера Уэбли Ричи. Глядя на приближающегося свидетеля, Мейсон шепотом сказал, повернувшись к Делле: - Взгляни-ка, ведь это же наш сверхбдительный привратник! Ричи вышел вперед, произнес традиционную клятву, назвал свое имя, возраст, род занятий и вопросительно уставился на прокурора. Хэмилтон Бергер с некоторым пренебрежением в голосе, чем, видимо, хотел показать суду, что вызов свидетеля всего лишь прихоть настырного адвоката, а не его, прокурора, спросил: - Насколько я понял, вы работаете привратником в Белинда Эпартментс, не так ли? - Да, сэр. - Вам знакомо расположение комнат в квартирах, занимаемых Сюзанной Гренджер и Этель Билан? - Да, сэр, знакомо. - Посмотрите на этот план и скажите, правильно ли на нем указано расположение комнат. Свидетель внимательно изучил план, сказал: - Здесь все верно. Эти квартиры одинаковы, за исключением лишь стенных шкафов. Шкаф в квартире триста шестьдесят на три с половиной фута уже по сравнению с размером, указанным в плане. - Я прошу суд приобщить этот план к числу вещественных доказательств, - заявил Хэмилтон Бергер. - У меня все. - Один момент, - вступил Мейсон. - У меня есть несколько вопросов к свидетелю. - Я полагаю, у вас наст возражений по поводу плана? - осведомился прокурор. - Я бы хотел уточнить некоторые детали относительно самого свидетеля, - пояснил Мейсон. - Хорошо. Задавайте ваши вопросы, - разрешил судья Моран. Теперь Ричи смотрел на Мейсона с тем же высокомерием, с каким он встретил адвоката, сидя за своим столом в привратницкой комнате в Белинда Эпартментс. - Вы помните тот день, когда впервые увидели меня? - Да, сэр. Я хорошо помню тот день. - Я спрашивал вас о Сюзанне Гренджер, не так ли? - Да, сэр. - И вы мне ответили, что ее нет и найти ее невозможно? - Совершенно верно. - Я тогда представился и попросил вас передать ей записку, не так ли? - Да, сэр. - Прошу извинения, ваша честь, - вмешался Хэмилтон Бергер. - Я полагаю, что эту беседу вряд ли можно назвать перекрестным допросом. Я вызвал этого свидетеля только лишь для того, чтобы уточнить план квартир. План этот абсолютно верен. Защита не высказала никаких возражений. Поэтому считаю допрос неправомерным, не отвечающим правилам его ведения и не предусматривающим определенных целей. На мой взгляд, это затяжка времени. - У меня тоже создалось подобное впечатление, - заметил судья Моран. - Я склонен принять точку зрения обвинении, мистер Мейсон, хотя у меня нет возражений проплыв техники ведения допроса. Возражение принято. - Разрешите мне задать еще только один вопрос, - обратился Мейсон к судье и, получив согласие, спросил: - Как только я спросил о Сюзанне Гренджер, вы немедленно вошли в застекленную комнату, подняли трубку и позвонили в квартиру Этель Билан, не так ли? Мейсону никогда не доводилось видеть столь откровенно выраженной злобы, которая вспыхнула в глазах Ричи. - Я... я имею право звонить в любую квартиру этого дома. Мгновенно оценив ситуацию, Мейсон решил дожать противника. - Я просил вас ответить, звонили вы или не звонили мисс Этель Билан? - Я... в конце концов, мистер Мейсон, не могу же я упомнить все квартиры, куда мне приходилось звонить. Я... - Я вас спрашиваю, - загремел голос Мейсона - звонили вы в тот самый момент в квартиру Этель Билан?! Отвечайте: да или нет? - Послушайте, человек может и не помнить, что он делал в какой-то определенный момент, - выкрикнул с места Бергер, придя на помощь своему свидетелю. - Я не помню, - тут же подхватил Ричи, метнув благодарный взгляд па прокурора. Мейсон улыбнулся. - Уверен, что вы бы вспомнили, если бы вам не подсказал ответ господин районный прокурор. - Ваша честь, - запротестовал Хэмилтон Бергер, - я возражаю против подобной реплики. - Я считаю, что свидетель может ответить на этот вопрос, - сказал судья Моран. - Отвечайте на вопрос, мистер Ричи. - Я... мне кажется, что нет. Я... просто я не могу припомнить. - Благодарю вас, - сказал Мейсон. - У меня все. Я прошу приобщить план квартир к числу вещественных доказательств. А сейчас, насколько я понял, место в свидетельской ложе снова занимает мисс Этель Билан. Ричи покинул зал, а его место снова заняла Этель Билан. Она поудобнее устроилась в кресле и взглянула на Мейсона, как бы говоря: вот и прекрасно, теперь задавайте свои вопросы, посмотрим, что из этого выйдет. - Вы абсолютно убеждены в том, что у подзащитной был револьвер в то время, когда она жила у вас? - Абсолютно. - Калибра ноль тридцать восемь? - Да. - Скажите, каких калибров еще бывают револьверы? - спросил Мейсон. - Каких... я... откуда мне знать, я не эксперт. Я не знаю. - Что значит "калибра ноль тридцать восемь"? - снова задал вопрос Мейсон. - Что означает эта цифра? - Это одна из характеристик оружия. - Вы совершенно правы, - согласился Мейсон, - но что она характеризует? Что такое "калибр"? - По-моему, это связано с весом пули, не так ли? - Иными словами, более длинная и тонкая пуля имеет отношение к большему калибру, чем короткая и толстая, если весит больше, так? - О, ваша честь, - взмолился Бергер, - я протестую против попыток защиты ввести свидетеля в заблуждение. Это противоречит правилам ведения перекрестного допроса. Ведь свидетель не является специалистом в этой области и... - Протест не принят, - резко возразил судья Моран. - Свидетельница охарактеризовала оружие, принадлежащее подзащитной, как револьвер калибра ноль тридцать восемь. Значит, защита имеет право выяснить, что она подразумевает под этим понятием. - Продолжим, - сказал Мейсон, обращаясь к свидетельнице. - Отвечайте на вопрос. - Ну, конечно если пуля... если длинная тонкая пуля весит больше... конечно, она большего калибра... - Значит, когда вы сказали, что револьвер был калибра ноль тридцать восемь, вы имели в виду, что он стрелял пулями большего веса? Я правильно вас понял? - Боже мой, ваша честь, ведь это же всего лишь факты, а не улики, - воскликнул прокурор. - Это же не допрос. Это введение свидетельницы в заблуждение! - Протест отклоняется, - раздраженно бросил судья Моран. - Свидетельница, отвечайте на поставленный вопрос. Было видно, что Этель Билан не знала, как поступить. Она просительно посмотрела на прокурора, затем нерешительно ответила: - Да, сэр. Я это имела в виду. - Вы имели в ввиду, что вес пули был равен тридцати восьми гранам? - Да, думаю, что так. Да, сэр. - Значит, вы точно не знаете, какого калибра был револьвер? - Ведь здесь уже говорилось, что револьвер был калибра ноль тридцать восемь, - ответила свидетельница, окончательно смешавшись. - Это не важно, кто что говорил, - заметил Мейсон. - Важно то, что вы не даете отчета своим словам! Понимаете ли вы, о чем говорите? - Ну, как вам сказать... честно говоря, у меня смутное представление о том, что такое калибр. - Таким образом, вы точно не знаете, какого калибра оружие было у подзащитной? - Если вы ставите вопрос именно так, то да, я не знала этого, - выпалила свидетельница. Мейсон сказал: - Да, я именно так ставлю вопрос. А теперь посмотрим, намного ли лучше ваша память по сравнению с мистером Уэбли Ричи. Помните ли вы день, когда мистер Ричи позвонил вам по телефону и сказал, что, адвокат Перри Мейсон находится в вестибюле, что он задает вопросы и наводит справки о Сюзанне Гренджер, очень возможно, что-то подозревает и что он, Ричи отделался от Мейсона? Очевидно, он выразил свою мысль не такими точно словами, но я пересказываю общую мысль, чтобы восстановить в вашей памяти тот день. Вы помните обстоятельства, при которых происходил этот разговор? Этель Билан гордо вскинула голову. Ее подбородок слегка подался вперед. На какой-то миг в глазах сверкнул вызов. Но, встретившись с пристальным взглядом Мейсона и увидев гранитно-непроницаемые черты его лица, она отвела взгляд и ответила: - Да, я помню. - Вы помните день и час этого разговора? - Да, это было семнадцатого августа около полудня. Точный час я не помню. - Во всяком случае, вы можете сопоставить его со временем моего звонка к вам, - сказал Мейсон. - Я позвонил вам сразу же после того разговора, не так ли? - Пусть так. Ричи позвонил мне и сказал примерно то, о чем вы говорили... - В каких отношениях вы находитесь с мистером Ричи? - задал новый вопрос Мейсон. - Ваша честь, я протестую! Вопрос несущественный, не относящийся к делу и неправомерный! Судья Моран какой-то момент колебался, по затем сказал: - Протест принят. Мейсон, не скрывая своего удивления и возмущения этим решением, сел в кресло и, обернувшись к Делле, сказал тихо: - Все в порядке. Мне хотелось дать им почувствовать, что именно в этом кроется нечто важное и здесь кое-что скрывают. Я думаю, что сейчас именно тот самый момент. А шепнул тебе все это для того, чтобы им показалось, будто мы готовимся к атаке. Делла понимающе кивала в знак согласия. - Я сейчас попрошу тебя сделать мрачное лицо и как можно значительнее кивнуть головой. Делла в точности выполнила указание Мейсона. Адвокат вздохнул с показным видом и сделал рукой легкий, разочарованный жест, произнеся при этом: - Ваша честь, я полагал, что этот момент играет решающую роль для моей подзащитной. - Он снова взглянул сверху вниз на Деллу Стрит, пожал плечами и добавил: - Ну что ж, если таково решение суда, то я подчиняюсь, у меня нет больше вопросов. - Суд не собирается запретить вам продолжать перекрестный допрос, - возразил вдруг судья Моран, которому показалось, что Мейсон готовит ему ловушку, которая может привести к судебной ошибке. - Вам предоставляется право задать вопрос в иной форме. - Благодарю, ваша честь. Тогда мой вопрос будет следующим: "мисс Билан, рассказывали ли вы мистеру Ричи о вашем договоре с подзащитной? Отвечайте на вопрос, свидетельница. - Пожалуй, да, в какой-то степени. - Это он порекомендовал вам принять предложение? - Да. - У меня все, ваша честь, - сказал Мейсон. - У меня тоже все, - бросил Бергер. Этель Билан покинула ложу и уже направлялась к выходу из зала, как вдруг Бергер поспешно вскочил с места и, сделав вид, что ему в самый последний момент пришла на память ускользнувшая мысль, воскликнул: - Простите, ваша честь! У меня еще есть вопрос. Прошу суд и защиту извинить меня. Я совсем упустил из виду одну вещь. Скажите, - обратился Бергер к свидетельнице, - вы не заметили у подзащитной каких либо других предметов, представляющих особую ценность? - Да. - Что именно? - У нее было много драгоценных камней. - Как вы сказали7 Драгоценных камней? - В голосе прокурора послышалась радость. - Совершенно верно. Присяжные, все как один, подались вперед и теперь внимательно вслушиваясь в каждый ответ свидетельницы. - Где вы находились, когда увидели их? - Я собралась войти в ванную, дверь же в комнату Элеонор была слегка приоткрыта. Я тихо подошла и увидена расстеленный на кровати кусок ткани, на котором лежала целая горсть камней. Элеонор стояла на коленях спиной ко мне и считала эти камни. Затем я тихо прикрыла дверь и ушла. - Вам известно, где они сейчас? - Нет, сэр. - Однако вы видели их у подзащитной? - Да, сэр. - Значит, вы полагаете, что эти камни находились среди вещей, переданных Перри Мейсону? - Возражаю, ваша честь! В вопросе содержится не очевидный факт, а предположение, а потому считаю его неправомерным, - заявил Мейсон. - Возражение принято. - Тогда прошу задавать вопросы, - недовольным голосом произнес Бергер. Мейсон некоторое время размышлял, затеи сказал тихо сидящей рядом Делле: - Здесь явная ловушка, Делла. Но мне все же хотелось бы узнать, в чем она заключается. Он медленно поднялся со своего места, подошел к углу стола и пристально посмотрел на свидетельницу. - Итак, вы стояли в дверях комнаты? - спросил он Этель Билан. - Да. - И видели драгоценные камни на кровати? - Да. - Какое расстояние было между вами и кроватью? - Примерно футов десять. - И вы заметили, что это были драгоценные камни? - Да. - Какие это были камни? - Бриллианты, изумруды и несколько рубинов. - Сколько у вас было по-настоящему ценных бриллиантов? Свидетельница потупила взор. - Так сколько же? - настаивал Мейсон. - Ни одного, - призналась она. - Сколько у вас было настоящих рубинов? - Один. Я хочу сказать, что мне его подарили. Я... мне кажется, он был настоящим. - Как долго он находился у вас? - Он и сейчас у меня. - А теперь насчет тех рубинов, на кровати, - сказал Мейсон. - Это были необработанные камни, дамские украшения или имитация? - Это были рубины. - Настоящие? - Да, сэр. У меня, по крайней мере, сложилось такое впечатление. Я пытаюсь светить вам как можно точнее. - Это похвально, - сказал Мейсон. - Скажите, сколько раз вы обсуждали этот вопрос с районным прокурором? - Мы не обсуждали этот вопрос. Я только рассказала ему о том, что произошло. - Вы также сказали, что рубины были настоящие? - Да. - И что вы находились на расстоянии десяти футов? - Да. - Не ближе? - Нет. Думаю, что нет. - Как долго вы стояли у двери? - Наверное, секунд десять. - Теперь о вашем рубине. Как он оформлен? Он оправлен в кольцо? - Да. - Вы его часто носите? - Да. - И все же, - сказал Мейсон, - вы до сих пор не знаете, настоящий он или нет. И после этого вы хотите уверить присяжных, что с расстояния в десять футов и всего десять секунд глядя на целую россыпь камней вам удалось заметить, что все они натуральные, не так ли? - Видите ли, я... конечно, если вы так ставите вопрос, то ответ мой звучит абсурдно. - Он звучит абсурдно потому, что он вообще абсурден, - заявил Мейсон. - У меня все! После адвоката вперед выступил Хэмилтон Бергер, и на его лице заиграла самодовольная усмешка. - А теперь давайте мы с вами допустим, что Дуглас Хепнер был убит шестнадцатого августа примерно в пять часов дня. Скажите, свидетельница, когда вы видели эти камни, до его смерти или после? - Протестую! Вопрос наводящий, а потому неправомочен, - раздраженно воскликнул Мейсон. - Я считаю, что постановка такого вопроса недостойна работника юстиции, а потому прошу суд не принимать его во внимание. Лицо судьи Морана приняло суровое выражение. - Протест принят, - сказал он. - Суд не принимает вопрос во внимание. - Ну ладно, - согласился Бергер, - тогда скажите мне, когда вы видели эти камни? - Шестнадцатого августа. - В котором часу? - Около шести вечера. - У меня все. - Вопросов больше нет, - обратился к суду Бергер, - я прошу вызвать свидетельницу мисс Сюзанну. Сюзанна Гренджер заняла место Этель Билан и произнесла клятву. - Ваше имя Сюзанна Гренджер? - спросил Бергер. - Да, сэр. - Вы, кажется, совсем недавно вернулись из Европы? - Да. - Возвращаясь из Европы, вы встретили на судне Дугласа Хепнера? - Совершенно верно. - Как развивались ваши отношения после возвращения из Европы? - Ну, мы несколько раз встречались, он навещал меня. - Мне хотелось бы узнать, упоминал ли Дуглас Хепнер в разговоре с вами имя Элеонор Корбин? - спросил Бергер. - Конечно, упоминал. - Скажите, он случайно не называл Элеонор Корбин свой женой? - Нет, не называл. Напротив, он... - Неважно, неважно, - быстро среагировал Бергер, поднимая руку ладонью вперед, словно полицейский регулировщик, останавливающий поток транспорта. - Я хочу изучить этот вопрос исключительно с правовой точки зрения. Так как здесь было заявлено, что подзащитная является его женой, я спросил вас, не слышали ли вы, чтобы он именовал ее женой. Вы ответили, что нет. Этот ответ точно соответствует поставленному мной вопросу. А сейчас я хочу задать вам более узкий вопрос. Приходилось ли вам разговаривать с подзащитной о Дугласе Хепнере? - Приходилось. - Когда это было? - Примерно пятнадцатого августа. - И о чем шла речь? - Я... в общем, Дуглас был у меня, а когда он ушел, я обратила внимание на то, что дверь в триста шестидесятую квартиру приоткрыта. Щель небольшая, но вполне достаточная для того, чтобы Элеонор Корбин могла видеть, как он проходил через холл и... - А откуда вы знаете, что подзащитная вела за ним наблюдение? - Потому... ну, потому, что я знала, что она поселилась у Этель Билан, чтобы, шпионить за... - Я не спрашиваю вас, зачем она там поселилась, - прервал ее прокурор. - Это может сказать лишь очевидец. Ваша честь, я прошу вас объяснить свидетельнице, чтобы она точно отвечала на поставленные мною вопросы и не давала дополнительной информации. - Хорошо, - холодно заявила Сюзанна Гренджер. - Я знала, что подзащитная поселилась у Этель Билан. Я заметила также, что всякий раз, когда Дуглас уходил от меня, дверь в соседнюю квартиру была приоткрыта и за ней стояла Элеонор Корбин. - Что же произошло потом? - Однажды я сказала подзащитной, что она ведет себя глупо. Я сказала: "Вам таким способом мужчину не удержать. Вы ревнивая, безответственная дура, и я прошу вас в дальнейшем прекратить подслушивать разговоры, которые происходят в моей квартире. Я не намерена мириться с этим. По-моему, есть закон на этот счет и при случае я воспользуюсь им". - И что вам на это ответила подзащитная? - Она пришла в ярость. Сказала, что я потаскуха и что я пытаюсь украсть у нее Дугласа, что он изменник, как и все мужчины, и что я пользуюсь только удобным случаем. - Она не сказала вам, что она замужем за Дугласом Хепнером? - Нет, но она сказала, что собирается выйти за него замуж. Она заявила также, что если он ей не достанется, то не достанется никому. - Выходит, она угрожала вам? - О, я не помню всего ею сказанного. Да, она грозилась убить и его и меня. Она сказала, что убьет Дугласа, если я его отниму у нее. - Подзащитная не говорила вам, как она собирается осуществить свою угрозу? - Да, говорила. Она открыла свою сумочку. Потом вынула из нее револьвер и сказала, что она человек отчаянный и что стоять на ее пути небезопасно. В общем, что-то в этом духе. - Теперь я прошу вас ответить мне, видели ли вы этот револьвер раньше? - Я не знаю. Я видела очень похожий на него. - Где? - В сумочке подзащитной. - Вопросов не имею, - сказал Бергер. - Теперь ваша очередь, мистер Мейсон. С этими словами Хэмилтон Бергер повернулся и направился к своему столу. Удобно устроившись в кресле, он улыбнулся, и лицо его опять излучало полное довольство собой. Мейсон спросил: - Так, значит, разговор затеяли вы, мисс Гренджер? - Разумеется. Мне просто надоело шпионство, и я решила положить этому конец. - Кто-нибудь еще слышал ваш разговор с подзащитной? Мисс Билан, например, не присутствовала при этом? - Мисс Билан не было дома. Подзащитная была в квартире одна. - Иными словами, - заключил Мейсон с веселой улыбкой, - против подзащитной свидетельствуют лишь ваши слова. - Вы ошибаетесь, - саркастически ответила Сюзанна Гренджер. - Наш разговор подслушал мистер Ричи и, кстати, сделал мне внушение по этому поводу. Он заявил мне, что людям, живущим в таких фешенебельных домах, не позволительно учинять столь шумные скандалы... - Меня не волнует, кто что кому сказал, - парировал Мейсон. - Это из области слухов. Я спрашиваю, присутствовал ли кто-нибудь еще при вашем разговоре? - В этот момент в соседней квартире находился мистер Ричи. Дверь была открыта, и он слышал весь разговор. - У меня нет вопросов, - объявил Мейсон. - Одну минуту, - вступил Бергер. - Почему вы не сказали мне о том, что мистер Ричи слышал ваш разговор? - Вы меня не спрашивали об этом. - Мне кажется, - вмешался Мейсон, - что свидетельница уже все сказала. Она не знала, что Ричи слышал их разговор. - Ведь я объяснила, что он сделал мне замечание гораздо позже... - Успокоитесь, успокойтесь, я не собираюсь больше вас ни о чем спрашивать, - заверил Бергер. - Ваша честь, я хочу обратить внимание на то, что этот факт знаменует собой начало новой и очень интересной фазы в нашем деле, о которой я даже не догадывался. Почему вы не рассказали мне об этом, мисс Гренджер? - О чем не рассказала? - О том, что кто-то присутствовал при вашем разговоре? - А никто и не присутствовал. Просто мистер Ричи случайно подслушал. Кроме того, я не привыкла, когда мне не верят. - Простите, но это суд, - заметил прокурор. Затем он посмотрел на часы и обратился я судье: - Ваша честь, я знаю, что еще не время, но обвинение просило бы вас объявить перерыв на несколько минут. За это время я хотел бы посоветоваться со своими помощниками, дабы убедиться в том, что обвинение представило суду всех своих свидетелей. - Не возражаю, - согласился судья Моран. Когда женщина в полицейской форме подошла к столу, чтобы сопроводить Элеонор Корбин в отведенное для нее помещение, Мейсон обратится к ней со словами: - Вы не возражаете, если я поговорю с моей подзащитной? Может быть, мы пройдем в комнату для свидетелей? - Пожалуйста, мистер Мейсон, - сказала она. - Минут двадцать вам достаточно? - Благодарю вас. Думаю, что этого хватит, - ответил Мейсон. Он кивнул Делле Стрит и обратился к Элеонор: - Прошу вас, миссис Хепнер, следуйте за мной. Элеонор поднялась и вместе с Деллой Стрит и Мейсоном направилась в комнату для свидетелей. Войдя в помещение, Мейсон резко захлопнул за собой дверь. - Вот так-то, - сказал он. - Что случилось? - Хватит притворяться, - раздраженно бросил он. - Из-под ваших ног почва выбита. Творить же чудеса я не умею. Сейчас самое время рассказать мне всю правду. У прокурора есть все основания обвинить вас в совершении убийства первой степени. Если вас заставят давать свидетельские показания, вы погибли. Если вас не вызовут в свидетельскую ложу и вы будете отстаивать свою версию с амнезией, вас разденут догола. Если вы подтвердите свой телефонный разговор с Этель Билан, вас изжарят как рождественского гуся, а ваша уловка с амнезией окажешься банальной "липой". Если же вы станете утверждать, что такого разговора не было, то у прокурора, вероятно, найдется свидетель на телефонном коммутаторе, который подтвердит, что вы звонили по номеру Этель Билан. И звонили вы именно в тот момент, когда медсестра выходила из палаты. Кроме того, в резерве у прокурора целая рота психиатров, которые обследовали вас. Они поклянутся, что потеря памяти - всего лишь мимикрия. Вот так. Теперь расскажите мне правду. - Почему прокурор попросил перерыва? - спросила Элеонор, отводя взгляд от Мейсона. - Потому что он хочет выяснить, действительно ли Ричи подслушал разговор. Если это так и если его показания совпадут с показаниями Сюзанны Гренджер, он вызовет его в суд. - Значит, вы все же допускаете, что я утаиваю правду, и не верите в то, что я действительно ничего не помню? Не так ли, мистер Мейсон? Мейсон пожал плечами. - Это ваши похороны, - сказал он, - причем в самом прямом смысле злого слова. Вам вынесут приговор, потом вас посадят в небольшое стальное креслице в крошечной комнатке со стеклянными стенами. Все выйдут, лязгнет дверной замок, щелкнет клапан, послышится шипение газа и... - Не надо! - закричала Элеонор. - Я не хочу этого! О, боже, неужели вы не знаете, что каждую ночь я испытываю эти кошмары?! Делла протянула ей сигарету и дала прикурить. Элеонор сделала глубокую затяжку, выпустила густое облако дыма и произнесла: - Все чертовски плохо, мистер Мейсон. Если я расскажу вам, вы откажетесь от меня. - А вы попробуйте все-таки рассказать. - Все это правда, - сказала Элеонор. - Что, это? - То, что здесь говорилось. - Вы имеете в виду историю, которую рассказала свидетельница? Она кивнула. - Значит, убили его вы? - спросил Мейсон. - Я его не убивала. Ну а если я все расскажу, какая мне от этого польза? - Давайте начнем по порядку, с самого начала, - сказал Мейсон, вложив в интонацию всю силу своего убеждения. - Расскажите правду, только очень коротко, потому что у нас нет времени. Затем я задам вам несколько вопросов, на которые мне хотелось бы получить ответы. И Элеонор начала свою исповедь: - Я всегда была довольно взбалмошной и нередко попадала в разные истории. Отец мой, напротив, довольно консервативен. Он всячески оберегает свое доброе имя, свое положение в обществе и всякое такое. Возвращаясь из Европы, я повстречала Дугласа Хепнера. Отцу он не поправился. Но так уж случается - одно влечет за собой другое. Отец заявил, что, если я выйду за Дуга замуж, он порвет со мной семейные связи и лишит материальной поддержки. - Что же произошло потом? - спросил Мейсон. - Дуг и я полюбили друг друга, правда, случилось это позже. На судне же было обычное дорожное увлечение. Дуг увлекался танцами, и... вначале мне показалось, что он просто судовой фат и ловелас. Но на деле оказалось не так. Он был цельной натурой, настоящим человеком. - Хепнер рассказывал вам, чем он занимается, на какие средства собирается содержать вас? - Да. - Когда он об этом сказал? - Несколько недель назад, когда мы строили наши свадебные планы. Он тогда много о себе рассказывал. Сначала был, что называется, перекати-поле, любил приключения, даже в некотором роде авантюры. Потом нашел работу. Он именовал себя детективом-любителем. Его задачей было выявлять тех, кто незаконно ввозит из-за границы драгоценности, редкие камни. За добытые сведения он получал вознаграждение. - Так-так, я слушаю, - сказал Мейсон. - Однажды у Дуга зародилось подозрение, что Сюзанна Гренджер является главой организации, занимающейся контрабандным ввозом камней. Не спрашивайте, как ему это пришло в голову, потому что я все равно этого не знаю. - Он что, работал на таможню? - задал уточняющий вопрос Мейсон. - Они оплачивали ему информацию? - Точно не могу вам сказать. Во всяком случае, у таможни насчет Сюзанны Гренджер не было ни малейшего подозрения. Она проходила досмотры с такой легкостью, и при этом ей оказывали столько уважения, будто она была главой какого-нибудь государства, прибывшего с официальным визитом. - Я прошу вас забыть свою ненависть к ней и изложить лишь факты. И притом поскорее, - поторопил Элеонор Корбин Мейсон. - Дуг сказал мне, что, если ему удастся внедриться в это контрабандное кольцо, к которому принадлежат Сюзанна, он получит столько денег, что их хватит на то, чтобы купить небольшую фирму. - И что же предпринял Хепнер? - Дуг сказал, что назначит свидание Сюзанне и попробует войти к ней в доверие. Он просил меня не волноваться, ибо не собирается за ней ухаживать. Ему просто надо было прозондировать почву. Он не отрицал возможности провести обыск в ее квартире. Но чтобы решиться на это, нужна была полная уверенность. Ему нужно было найти такое место, откуда можно было бы подслушивать, что происходит у нее на квартире. У него был микрофон с каким-то усилителем, который стоило приложить к стене, хотя бы в комнате Этель Билан, и можно было слышать все, что происходит у Сюзанны. Тогда мы с Дугом разработали совместный план. Я должна была представиться ревнивицей, коварной женщиной и поселиться у Этель Билан. Вот так я и оказалась ее квартиранткой. Потом как-то так случилось, что Сюзанна пронюхала о том, что я живу по соседству. Я об этом не знала, но Дуг узнал. Может быть, ему сказала сама Сюзанна... - Продолжайте, пожалуйста. - Вот тогда-то Дуг и посоветовал мне исчезнуть на длительное время. Сюзанна Гренджер подумает, что все спокойно, и раскроет себя. Кстати, лифтер, который работает на грузовом подъемнике, терпеть не может Сюзанну и всех этих снобов, входящих через парадные двери, и Дуг его подкупил. Таким образом, Дуг мог беспрепятственно подниматься на грузовом лифте, и никто об этом не знал. А дальше должно было произойти следующее. Этель уходит на работу, после этого я одеваюсь и выхожу в холл, производя при этом как можно больше шума. Затем спускаюсь на парадном лифте вниз и прохожу мимо конторки привратника, при этом мне нужно было предупредить дежурную телефонистку на коммутаторе о том, что я уезжаю на целый день. Затем я выхожу на улицу и больше не возвращаюсь. - А в это время Дуглас должен был проникнуть в квартиру Этель? - Да. - Он мог проникнуть в квартиру Сюзанны Гренджер? - Если бы потребовалось, то мог. - У него был ключ? - спросил Мейсон. - Да, я отдала ему свой, чтобы он заказал себе дубликат. Кстати, если вы внимательно изучите ключи, которые были при нем в момент смерти, вы легко обнаружите, что один из них подходит к дверям квартиры Этель Билан. - Полиция знает об этом? - По-моему, еще нет. - Конечно, Этель Билан давно подозревала, что Дуглас пользуется ее квартирой для слежки за Сюзанной Гренджер? - Разумеется. Она думала, что Дуглас вовсю ухаживает за Сюзанной, а я тем временем сгораю от ревности, подглядываю за ними и строю коварные планы поимки их с поличным Нам приходилось играть эти роли потому, что Этель пустая болтушка. Она обязательно раззвонила бы по белу свету, если б только знала, для чего это делается. Но она, видимо, что-то подозревала. Может быть, ей казалось, что в ее отсутствие Дуг навещает меня, и хотела узнать. не кроется ли что-либо за моей ревностью. Очевидно, она все же что-то сболтнула Сказание Гренджер, потому что Дуг страшно испугался, как бы Сюзанна не догадалась, что к чему. Тогда Дуг посоветовал мне разыграть сцену и сделать так, чтобы Сюзанна нагрубила мне. В ответ на это я должна была открыть сумочку, вынуть револьвер и пригрозить ей и ему, изобразив из себя ревнивую дамочку, этакую неврастеничку. Одним словом, я сделала все, как он просил, и это сработало. Не знаю, что произошло потом, но через полчаса после этой сцены Дуг испуганно вернулся в квартиру, подключил свой аппарат, некоторое время слушал, а потом радостно посмотрел на меня и сказал, что теперь знает все. Затем попросил у меня револьвер и посоветовал немедленно уйти отсюда, сказав, что даст о себе знать позже. - И вы отдали ему оружие? - Конечно, - ответила Элеонор. - Я бы отдала ему все, что бы он ни попросил. - Значит, вы не были женаты? - Дуг сказал, что нам придется подождать, но в Юму и Лас-Вегас мы ездили как муж и жена. - А как же автомобильная катастрофа? - Эхо все выдумка. Я придумала ее. - Но автомашина же разбита! - Я знаю. Катастрофа натолкнула меня на эту мысль. Мне нужно было сказать что-то в оправдание потери памяти. - Когда же, машина разбилась? - В воскресенье поздно вечером - в ночь накануне его смерти - огромный грузовик вылетел из-за поворота и врезался в машину Дуга. Странно, что он не погиб тогда, хотя шофер грузовика этого очень хотел. А после того как стало очевидным, что за ним охотятся, я посоветовала Дугу бросить это дело. Он обещал, если за два дня не раскроет шайку. Его прельщала хорошая награда и увлекала мысль открыть свое дело... - Вернемся несколько назад, - перебил Мейсон. - Вы отдали ему револьвер. Как развивались события дальше? - Я ушла. - Когда вы вернулись, Дуг был еще в квартире? - Нет. - А Этель Билан? - И ее не было. Она уехала на уик-энд и должна была вернуться только в понедельник. - Теперь о драгоценностях, - сменил тему Мейсон. - Как они вам достались? - Мистер Мейсон, я прошу вас верить мне. История с камнями - абсолютная чепуха. У меня их никогда не было. Я их даже не видела. Этель лжет, говоря, что видела меня с этими камнями. Взгляд Мейсона стал ледяным. - И вы не прятали их среди своих вещей в чемоданах? - Не задавайте глупых вопросов, мистер Мейсон. Я говорю вам чистейшую правду. - Я не могу верить, - сказал Мейсон. - Против вас слишком сильные улики. Мне предстоит тяжелейшая борьба на протяжении всего дела. Вас уничтожат. В руках обвинения целый комплект ваших ложных заявлений. - Я все это понимаю, - сказала Элеонор, - и все же я говорю правду, мистер Мейсон. Чистейшую правду! - Насчет камней вы рассказываете сказки. - Нет, уверяю вас. - А если полиция найдет их, допустим, среди ваших вещей? - Ну что ж, выходит, я уже на пути к газовой камере... Суд решит, что Дуг нашел эти камни, а я их у него выкрала, и... в общем, в этой путанице никто не разберется. - Вы сами создали эту путаницу, - оборвал ее Мейсон. - Разве я лгала полиции? Разве я не рассказала вам, что Дуг просил меня разыграть эту сцену? Разве я не сказала, что Дуг выполнял роль сыщика таможни? Разве нельзя пригласить сюда представителей таможни, чтобы они подтвердили это? Разве нельзя таким образом доказать, что Сюзанна Гренджер - контрабандистка? Я знаю одно: пока она была в Лас-Вегасе, ее квартиру взломали и вскрыли все тюбики с краской. Ведь могла же она хранить камни в них? - Могла, - согласился Мейсон. - Вы не знаете, кто сопровождал Сюзанну в Лас-Вегас? - Вот это мне как раз и неизвестно. - Но если мы сможем, - сказал Мейсон, - если нам по странной случайности удастся убедить кого-нибудь из присяжных в правдивости нашего рассказа, тогда из показаний Этель Билан станет очевидным, что не кто иной, как вы, именно вы и оказались тем лицом, которое проникло в квартиру Сюзанны и вскрыло все тюбики, что вы прятали эта камни от Дугласа Хепнера и, спасая добычу, именно вы убили его. - Но о камнях она говорит неправду. - Хорошо, давайте рассмотрим этот вопрос, - согласился Мейсон. - Расскажите мне честно, зачем вам понадобилось при лунном свете разгуливать по парку, завлекая мужчин автомобилистов?.. - Но я же ничего подобного не делала, мистер Мейсон! Я просила помощи. Я хотела найти женщину, которая согласилась бы пойти со мной. - Мне этого не показалось, - возразил Мейсон. - Напротив, когда к вам направилась женщина, вы начали визжать и... - Она шла не для того, чтобы помочь. Она грозила мне гаечным ключом. - Хорошо, а зачем вам было нужно, чтобы женщина пошла с вами? - снова спросил Мейсон. - Я хотела, чтобы она помогла мне отыскать Дуга. - Что вы хотели? - переспросил Мейсон, и на его лице отразилось неподдельное удивление. - Я хотела, чтобы она была свидетельницей в тот момент, когда я найду тело Дуга. - Так, значит, вы знали, где лежал труп? - Да, знала. - Как вы об этом узнали? - Мы с Дугом назначили встречу в этом парке. Когда что-нибудь случалось, или наши условные сигналы не помогали, или же нам нужно было как-то связаться друг с другом, мы всегда встречались в этом пауке. Там я его и нашла мертвым, а рядом валялся мой револьвер. Должно быть, когда он шел на свидание со мной, кто-то следовал за ним. И он оказался сильнее Дуга, одолел его, вынул из кармана оружие и выстрелил ему в затылок. Труп лежал на том самом месте, где мы должны были встретиться, а рядом на земле револьвер. Я просто не знала, что делать. - Могу себе представить, - сухо заметил Мейсон. - Теперь расскажите, что же вы все-таки предприняли, но заранее предупреждаю: говорите правду. - Я подняла револьвер и все время ужасно боялась, как бы меня не застали с оружием в руках. Наконец я нашла подходящее место, где бы его можно было спрятать. Это была не то норка, не то ямка, выкопанная собакой. Я углубила ее, сунула в нее револьвер, завалила сверху землей, потом набросала сухих листьев и веточек. Мне казалось, что найти его - один шанс из тысячи. - А потом? - торопил Мейсон. - Я подумала, что если меня найдут в парке без одежды, то я могу объяснить, что была с Дугом, что на нас напал неизвестный, который застрелил его и хотел меня изнасиловать, что мне удалось вырваться, и вот теперь я брожу по парку и не могу прийти в себя. - Так, продолжайте, - сказал Мейсон. - Тогда я кинулась домой и буквально сорвала с себя всю одежду. Потом взяла один из плащей Этель и побежала обратно в парк. Там я прямо-таки вспахала каблуком землю, будто это следы борьбы, и разбросала обрывки одежды. Затем я спрятала в кустах плащ и пошла по парку, пока не наткнулась на автомобиль. Я пошла прямо к машине, делая знаки женщине. Я подумала, что нужно сделать вид, будто я стесняюсь предстать в таком виде перед мужчиной. Я