имаете, в вашем мозгу прокручивается что-то вроде... вроде киноленты. Они даже имеют возможность вырезать из нее кусок - и все, что хранили эти кадры, исчезнет из вашей памяти. Но если это произойдет, я встречусь с вами и повторю еще раз". - Кто такие "Они"? - спросил я. - "Люди, преобразовавшие эту планету и воскресившие вас. А теперь слушайте меня и не перебивайте". - Вы меня хорошо знаете, парни - я не стану возводить напраслину на человека... но этот тип разговаривал так, словно весь мир - его собственное ранчо, а я - нищий ковбой... Но что я мог поделать? - Незнакомец продолжал: "Они живут в Башне, расположенной в центре северного моря. Вы, наверное, уже слышали о ней - нескольким людям удалось добраться до окружающих море гор". - Тут мне бы спросить его, не он ли подвесил в тех краях веревку для спуска с обрыва и прорыл туннель. Но тогда я еще не знал о них. "Но люди не сумели попасть в Башню, - рассказывал он. - Один из них умер, сорвавшись со скалы в море. Его опять вернули в долину... без всяких потерь". Том помолчал, потом задумчиво произнес: - Очевидно, он каким-то образом узнал об этом. Затем он добавил: "Но остальные... они не помнят ничего". Похоже, этот тип пропустил кое-какие подробности о египтянах - во всяком случае, о том, что Пахери удалось смыться. А может, он все знал, только не успел мне сказать... Но я так не думаю. - Тем временем пришелец продолжал: "Скорость, с которой распространяются новости по Долине, просто поражает. Тот человек, что упал с горы, после возвращения многим рассказывал свою историю; ее теперь знают повсюду. Вы ее слышали?" - Еще нет, - ответил я. - "Без сомнения, скоро услышите. Если поплывете вверх по Реке, то вам изложат какой-нибудь из вариантов, - он сделал паузу, потом неожиданно спросил: - Вас, конечно, интересует, почему людей воскресили после смерти и перенесли в этот мир?" - Я подтвердил, и он принялся объяснять мне: "Мой народ, этики, осуществляет научный эксперимент. Вас поселили здесь, перемешав все расы и нации, времена и эпохи, только затем, чтобы изучить ваши реакции и зафиксировать их для последующей классификации. Затем, - в его голосе зазвучало негодование, - после окончания эксперимента, после того, как вас поманят надеждой на вечную жизнь, проект завершится. Они покончат и с ним, и с вами. Вы умрете - умрете навсегда. Вас более не воскресят; вы превратитесь в прах, вечный и безвозвратный!" - Чудовищная жестокость! - воскликнул я, забыв, что он не дал мне разрешения говорить. - "Нечеловеческая, - подтвердил он. - В их власти подарить вам вечную жизнь, пока существует солнце! Даже дольше - весь род людской можно перенести на другую планету, к юной звезде... Но нет! Они считают людей недостойными бессмертия!" - Если не ошибаюсь, "этик" происходит от слова "этический", - сказал я. - Но то, что вы рассказали - безнравственно! Тут он замолк на мгновенье, а затем сказал: - "Они считают безнравственным давать вечную жизнь тем, кто ее не заслужил". - У них не лучшее мнение о нас. - "У меня тоже. Но мнение - хорошее или плохое, как и теоретические домыслы по этому поводу, - не имеют ничего общего с аспектами нравственности". - Как же вы можете любить тех, кого презираете? - "Это нелегко... истинно нравственное деяние всегда трудно дается". При вспышке молнии я увидел его правую руку с каким-то прибором на запястье, напоминавшим мужские часы; он испускал мерцающее сияние. Я не мог разглядеть его как следует, но слышал доносившийся оттуда мягкий голос, словно из приглушенного радиоприемника. Язык был мне незнаком... такого я никогда не слышал. Его кисть казалась широкой, но пальцы - длинными, тонкими. - "Мое время истекло, - сказал он, пряча руку под плащ, и хижина вновь погрузилась во мрак; блеск молний лишь изредка разрывал темноту. - Я не могу сейчас открыть причины, по которым выбрал именно вас. Скажу лишь, что ваша аура позволяет мне надеяться, что вы - подходящий кандидат". "Какая аура? - подумал я. Значение этого слова мне было известно, но, казалось, он вкладывал в него еще особый смысл. - И для какого дела набирает он кандидатов?" - Внезапно, словно прочитав мои мысли, он вновь вытянул руку из-под плаща. Искрящийся свет на миг ослепил меня, но мне удалось разглядеть, как он приподнял над плечами шар. Ни контура головы, ни лица! Я видел лишь большую вращающуюся сферу; она бросала во все стороны световые лучи всех цветов радуги. Время от времени они словно уходили внутрь, потом появлялись опять. Я уже не испытывал страха - мне казалось, я стою перед лицом ангела. А разве можно страшиться божьего посланца? - Но Люцифер тоже был ангелом, - заметил Фригейт. - Да, знаю. Библию я читал. Мильтона - тоже. Мартин фыркнул. - Вы, два идиота... вы действительно верите в ангелов? - Я-то нет, - ответил Том. - Я говорю, он показался мне похожим на ангела. Это свечение... Я решил, что оно исходит от прибора на его запястье. Оно меня ослепило, и лица его я так и не разглядел. А при одной из вспышек увидел, что шар опять на его голове. - Теперь мне было ясно, что он называл "аурой". Вероятно, нечто подобное окружало и мою голову, только этот ореол оставался невидимым. - Следующим ангелом мы объявим тебя, - хмыкнул Мартин. - Потом пришелец сказал: "Вы можете и должны мне помочь. Я хочу, чтобы вы отправились к верховьям Реки, к Башне. Но перед этим вам надо рассказать все Джеку Лондону, вашему соседу, и убедить его отправиться вместе с вами. Но больше не открывайтесь никому, ни одному человеку! Мы, этики, редко покидаем Башню. Однако в долине действуют агенты моих врагов, неотличимые от людей; их не очень много, но они существуют. И они ищут предателя. Они не знают, кто он, но факт измены для них не тайна. Они подозревают, что кто-то из этиков набирает себе помощников среди обитателей долины, и этих людей они тоже пытаются разыскать. Если вы попадетесь, то будете доставлены в Башню; там считают ваши воспоминания и сотрут все, что относится ко мне. Потом вас вернут в долину". - "У Лондона тоже подходящая аура, вот почему надо убедить его пойти с вами. Передайте ему, что мы еще встретимся. Я должен многое рассказать вам обоим". - Он поднялся и произнес: "Ждите следующего раза". - Я наблюдал за ним при вспышках молнии, освещавших темную фигуру, плащ и шар, размышляя, не сошел ли я с ума. Оцепенение отпустило меня лишь через полчаса. Я вышел из хижины. Гроза прошла, тучи расплывались по небу; нигде никаких следов этого странного существа... Рассказ продолжил Мартин. Том пришел к нему на следующий вечер и поведал эту невероятную историю, взяв слово, что она не уйдет дальше порога хижины. Фарингтона охватили сомнения. Возможно, Том лгал или собирался над ним подшутить? Но зачем? Или Райдер сам стал объектом розыгрыша? Но кто мог обладать стеклянным шаром или таинственным прибором? Кто в силах создать вокруг себя сверкающую ауру? Фарингтон предпочел поверить; мысль о постройке судна и предстоящем плавании захватила его. Он больше не интересовался тем, была ли эта история подлинной или иллюзорной; главное, она побудила его к действию, наполнила смыслом жизнь. Том разделял эти чувства; Башня казалась подобием Святого Грааля. - Я покинул Варди как последний мерзавец, без единого слова, - сказал Райдер. - Киду было проще. Не знаю, где ему удалось выкопать ту бабенку, что жила с ним, но он ее бросил без малейшего сожаления. - Мы отшагали вверх по Реке пару сотен грейлстоунов и занялись строительством шхуны. Потом к нам присоединился Нур - единственный, кто остался с нами из первой команды. Вдруг Том коснулся губ пальцем, на цыпочках подошел к двери и приложил к ней ухо. Минуту он прислушивался, затем резко дернул на себя ручку. За дверью стоял маленький мавр Нур эль-Музафир. 56 На лице Нура не было и тени испуга или растерянности. Он спросил по-английски: - Можно войти? - Черт побери! - заорал Том - но даже в сильном раздражении он не рискнул тронуть Нура и пальцем. В этом невысоком, щуплом человеке таилось нечто такое, что ставило преграду между ним и остальными людьми. Нур вошел. Взбешенный Фарингтон вскочил со стула. - Вы нас подслушивали? - Это же очевидно. - Почему? - Потому, что, когда вы вернулись на судно, я прочел на ваших лицах, что произошла беда и Питер в опасности. - Благодарю вас, Нур, - с чувством произнес Фригейт. Том плотно закрыл дверь. - Нет, я должен еще выпить, - вздохнул Мартин. Нур присел на край ящика. Мартин опрокинул в себя два стаканчика виски. - Вы все слышали? - Да, - Нур был немногословен. - С тем же успехом мы могли стоять на палубе и вещать в мегафон, - Мартин с горечью расхохотался. - Господи, еще один камень на наши шеи! - Том глубоко вздохнул. - Вам нет нужды убивать меня - как, впрочем, и Пита, - Нур вынул из сумки сигару и закурил. - Но и мы должны спешить, - скоро вернутся женщины. - Как хладнокровен, а? - бросил Том Мартину. - Похож на опытного агента. - О, нет, - улыбнулся Нур, - скорее на человека, тоже избранного Им. Вы удивлены? А почему вы не поинтересовались в свое время, из-за чего я первым примкнул к вам и столько лет делил с вами это тяжелейшее странствие? Мартин и Том одновременно открыли рты, но мавр их перебил: - Да, я знаю, что вы думаете: если я - агент, то мне лучше всего выдать себя за избранника этика. Но поверьте мне - я не агент. - Почему мы должны этому верить? Какие у вас доказательства? - А как вы можете доказать, что не являетесь агентами? Вы, оба? Капитан и его помощник онемели. - Когда с вами разговаривал таинственный незнакомец? И почему он ничего не сказал вам о Томе? - лишь Фригейт мог рассуждать здраво. Нур пожал плечами. - По моим прикидкам, он появился вскоре после того, как посетил Тома; когда именно - не помню. Что касается второго вопроса, на него я ответить не могу. Подозреваю, что этик не был с нами искренним. В его словах - лишь часть правды... я чувствую, что он смешал истину с ложью, белое с черным. Почему? Не знаю. Однако это весьма занимает меня. - Может быть, нам лучше выставить с судна и того, и другого? - Мартин, наконец, обрел дар речи. - Если вы это сделаете, - ответил Нур, - то мы с Питером сами "тяжкий путь преодолеем и к башне все равно поспеем". Райдер рассмеялся. - Он перефразировал песню Роберта Бернса, которую ты так часто напеваешь, - сказал он Мартину. Тот задумчиво кивнул головой, потом произнес. - Нет, не могут они быть шпионами. Столько лет вместе... Нет, Том. Время - вот что меня убеждает. И я не понимаю лишь одного - почему этик не предупредил нас о Нуре? Вопрос повис в воздухе. Том предложил тост за новоявленный союз, и они выпили. Тут на палубе послышались женские голоса, и заговорщики прервали затянувшееся совещание. Их подруги, оживленные и раскрасневшиеся, появились в каюте; Мартин, по своему обыкновению, отпустил какую-то шутку. Все расхохотались. На следующий день была назначена встреча с Подебрадом, который познакомил их с инженерами. Они уже приступили к делу - подготовке технической документации для строительства дирижабля. Фригейт изложил свои предложения. Поскольку они хотят добраться до истоков Реки, им нужен большой воздушный корабль, способный нести достаточный запас топлива. Средняя высота полета - около пятнадцати тысяч футов. Однако, если они захотят преодолеть на дирижабле полярный хребет, судно должно подняться вдвое выше. Фригейт мог только строить предположения на этот счет; точной информации о северных районах не было. Эти требования чрезвычайно усложняли проект. Стало ясно, что для путешествия к полюсу надо строить жесткий дирижабль, для управления которым необходим большой и опытный экипаж. Полеты на высоте тридцати тысяч футов требуют создания двигателей с наддувом, а также запасов кислорода для людей и оборудования; это сильно утяжелит судно. Кроме того, возникают проблемы, связанные с обледенением на больших высотах. Выслушав всех, Подебрад твердо заявил, что даже не желает обсуждать вопрос о постройке крупного цельнометаллического дирижабля. Ему надо всего лишь небольшое воздушное судно, способное подняться на десять-двенадцать тысяч футов. Если оно не сможет преодолеть высокие хребты, значит, придется искать места, где они понижаются. - Тогда нужно больше горючего - полет будет длительным, - возразил Фригейт. - Несомненно. Но проще увеличить грузоподъемность судна, чем его потолок, - это было сказано таким тоном, что всем было ясно: хозяин здесь - Подебрад. Работа над проектом началась на следующий же день. Она потребовала восьми месяцев и закончилась раньше предполагаемого срока. Подебрад был хорошим погонщиком. Однажды Нур спросил чеха, как он собирается найти Вироландо без карты. Тот признался, что беседовал со многими миссионерами из этой легендарной страны. Судя по их рассказам, Святая Земля Виро находилась недалеко от арктической зоны, где расположено устье Реки, и с воздуха ее легко обнаружить. Она простирается вдоль берегов огромного озера, напоминающего песочные часы. Другим характерным признаком были островерхие скалы - их насчитывалось около сотни. При таких ориентирах ошибиться невозможно. - Как-то мне не верится, что наш хозяин действительно примкнул к Церкви Второго Шанса, - заметил Фригейт. - Миссионеры и прозелиты обычно люди мягкие и сердечные. А этот малый больше похож на глыбу арктического льда. - Не агент ли он? - тихо сказал Нур. При этой мысли все оцепенели. - Нет, не может быть, - продолжал араб, покачав головой. - Зачем тогда он согласился строить воздушный корабль? Как бы то ни было, Подебрад действовал весьма активно. Чеху не удалось разыскать опытных аэронавтов, но из инженеров, работавших над проектом, можно было набрать хоть дюжину экипажей. Он решил готовить из них пилотов. Были сформированы три команды, предназначенные подменять друг друга, и пятерку с "Раззл-Даззл" - Фригейта, Нура, Фарингтона, Райдера и Погаса - включили в первую из них. Однако в ходе наземной подготовки у Питера начали возникать серьезные сомнения. Ни один из них не имел опыта работы с машинами. Зачем Подебраду брать с собой балласт, когда в его распоряжении были опытные инженеры и механики? Ведь дирижабль был рассчитан только на восьмерых. Во время первой воздушной тренировки Фригейт сильно нервничал, однако опыт полетов на аэростате помог ему довольно быстро освоиться. Постепенно и остальные приобрели навыки пилотирования. Большой полужесткий дирижабль налетал уже четыреста миль и прошел над четырьмя цепями гор. Впервые людям удалось увидеть скрытые за ними долины; раньше они были недоступны, хотя находились на расстоянии вытянутой руки. Вечером перед вылетом команду пригласили на вечеринку. Пятеро с "Раззл-Даззл" пришли без своих подруг. Их оставили на судне, что весьма разгневало женщин, - хотя они давно уже присмотрели замену. Лишь Нур был избавлен от семейных неприятностей; он прибыл в Новую Богемию в одиночестве. Незадолго до полуночи Подебрад отправил всех по домам. Вылет предполагался ранний - еще затемно, и людям надо было хорошенько выспаться. Группа Фарингтона осталась ночевать в хижине неподалеку от ангара. Они немного поболтали, обсуждая вечеринку. Их удивляло, что Подебрад так и не объявил о своей отставке и отъезде; по-видимому, он собирался сделать это перед самым отлетом. - Наверно, испугался, что подданные его линчуют, - усмехнулся Мартин. Наконец, они улеглись. Фарингтон уснул довольно быстро - несмотря на мучившую его неуверенность и тщательно скрываемый страх перед высотой. Фригейт долго вертелся в постели; напряжение не оставляло его. Всю жизнь он плохо спал перед любыми серьезными событиями - даже перед футбольным матчем или соревнованием по бегу. Часто бессонница мучила его после трудного дня, и утром он вставал без сил. Сейчас перед его мысленным взором чередой выстраивались все предстоящие испытания. Благодаря своему опыту пилота - в молодости он служил в военно-воздушных силах США, а в зрелом возрасте летал на аэростатах - Питер мог трезво оценить рискованность их предприятия. Едва он забылся неглубоким сном, как его разбудил приглушенный расстоянием рев мотора. Фригейт кубарем скатился с постели, открыл дверь и выглянул наружу. Сквозь туман не было видно ни зги, но он понимал, что возможен лишь один источник этого грохота. В одно мгновение он поднял остальных. Натянув кильты, набросив на плечи плащи, они кинулись к ангару. Спотыкаясь и падая, сбиваясь в темноте с дороги, пятерка несостоявшихся аэронавтов набрела, в конце концов, на подъем к холмам, и их головы вынырнули из тумана. При ярком свете звезд они увидели то, чего больше всего опасались. Толпа мужчин и женщин тянула на канатах дирижабль; воздушное судно величественно парило над ними, гудя моторами. Вдруг на людей обрушился поток выпущенного водного балласта, и они разбежались. Серебряная сигара, развернувшись к верховьям, стала набирать высоту. Сверкнул свет в пилотской рубке, и все ясно увидели в ней профиль Подебрада. С проклятиями и воплями пятерка мчалась к дирижаблю, но было уже поздно. Фарингтон схватил прислоненное к стене ангара копье и с силой метнул его в сторону улетающего корабля, но оружие упало на землю, чуть не задев какую-то женщину. Мартин рухнул в траву; он катался в ней с пронзительным криком, исступленно колотя руками пропитанный влагой дерн. Райдер выругался и погрозил вслед дирижаблю. Нур молчал, изредка страдальчески покачивая головой. Погас изрыгал проклятия на родном языке. Фригейт плакал. Из-за него потеряно девять месяцев. Без этой затеи с дирижаблем они были бы сейчас на тридцать тысяч миль ближе к цели. И самое ужасное - они продали "Раззл-Даззл", причем за бесценок: за пять сотен сигарет, спиртное и благосклонность нескольких дам. Позже они мрачно сидели возле грейлстоуна в ожидании завтрака. Вокруг них толпились местные жители, шумно обсуждавшие новости; многие ругали своего исчезнувшего правителя. Экс-команда "Раззл-Даззл" хранила молчание. Наконец, Мартин выдавил: - Что ж, нам остается только забрать назад свое судно. - Это будет нечестно, - заметил Нур. - Что значит "нечестно"? Я не собираюсь красть его! Мы вернем все, что нам заплатили. - Они никогда не пойдут на такую сделку, - сказал Том. - Выбора нет - ни у них, ни у нас. Снова воцарилось молчание. Внезапно толпа около грейлстоуна зашевелилась, пропуская группу людей. Один из них, светловолосый чех, объявил, что избран Советом на пост главы государства. Послышались отдельные возгласы, но большого воодушевления не ощущалась; все были еще слишком подавлены последними событиями. - Почему он надул нас? - вопросил Мартин. - Наша команда не хуже других... к тому же, между нами была договоренность... - Вы не правы, - голос Фригейта дрогнул. - Хренов и Железны более опытные пилоты, чем я. Подебрад понимал, что вы его пошлете подальше, если он попробует меня отставить. И он решил полететь без нас. - Он - подлый негодяй! - взревел Том. - Дело совсем не в вас. Вы прекрасно справлялись с управлением! - Ну, правды мы никогда не узнаем, - прервал его Мартин. - Может быть, Подебрад все-таки был Их агентом? Но как он сумел добраться до нашего секрета? - Да хотя бы через женщин, - сказал Фригейт. - Иногда Надя или Элоиза могли услышать... Прекрасная возможность для мести! Кто-то из них рассказал все Подебраду, и тот решил от нас отделаться. - Сначала они бы все выложили нам, - покачал головой Том. - Ни одна из них не умеет держать язык за зубами. Да вся округа давно уже обсуждала бы наши тайны! - Мы никогда ничего не узнаем, - мрачно повторил Мартин. - Ты так думаешь? - голос Тома был полон ярости. - Ну, попадется он мне когда-нибудь... все зубы пересчитаю! - Сначала я переломаю ему ноги, - оживился Мартин. - Нет, я бы сделал иначе... - мечтательно произнес Фригейт. - Я построил бы дом этажей в шесть и с единственным окном на чердаке... и потом бы устроил ему дефенестрацию. - Как, как? - заинтересовался Том. - Выбросил бы в это окно. - Самый лучший способ избавиться от гнева - помечтать об отмщении, - улыбнулся Нур. - Но нам сейчас нужно действовать, а не выпускать пар. Вдруг Фригейт вскочил на ноги. - У меня родилась идея! Нур, поставьте мою чашу на камень. Я должен срочно увидеться с Новаком. - Подите вы с вашими идеями! - заорал Мартин. - Хотите новых неприятностей? Сейчас же вернитесь! Вернитесь, Пит! Но Фригейт уже был далеко. 57 "Парсефаль", с задранным кверху носом и поднятыми под углом пропеллерами, медленно летел над ущельем. Ветер рвался из глубины каньона, грозя снести судно. Сирано приходилось маневрировать с предельной точностью. Малейшая ошибка могла привести к катастрофе. Стоя у обтекаемого прозрачного колпака гондолы, Джил думала, что на месте капитана она не рискнула бы углубиться в этот узкий проход. Лучше двинуться вдоль хребта и поискать другую лазейку. Правда, это требовало большого расхода горючего, а его нужно экономить - им предстояло возвращение в Пароландо. От напряжения Сирано покрылся потом, но глаза его сияли, а на лице отражалась полная безмятежность. Испытывал ли он страх? По нему это было незаметно. Джил признала про себя, что француз незаменим в подобной ситуации: молниеносная реакция, полнейшее хладнокровие, ни следа паники. Для него этот полет - словно дуэль на рапирах; ветер атакует - он отбивает, ветер слабеет - он наносит контрудар. Дирижабль пронизал гущу облаков, нависших над ущельем, и неожиданно вырвался на простор. На экране радарной установки показалось раскинувшееся внизу море. Вокруг кольцом громоздились горы. Впереди, в центре водного бассейна, милях в тридцати от берега, возвышалась темная массивная громада. Сирано, бросив взгляд на экран панели управления, бесстрастно произнес: "Башня по курсу!" Тотчас откликнулся оператор радиолокационной установки - контуры Великой Чаши высветились на его мониторе. Файбрас приказал поднять корабль на высоту десяти тысяч футов; ветер там был слабее, воздушное судно двигалось со скоростью пятидесяти узлов. Бледные лучи солнца и скопления звезд освещали тусклое северное небо. На такой высоте радар уже мог охватить все пространство моря и даже дальнюю кромку гор. Водный бассейн достигал в диаметре почти шестидесяти миль. Горный хребет на противоположной стороне возносился в небеса на двадцать-тридцать тысяч футов. - Башня! - вырвалось у Файбраса; голос его был хриплым. - Ну и чудовище! Да, Великая Чаша потрясала; ее высота была больше мили, ширина - почти десять миль. Старший бортинженер Хакконен доложил, что корпус судна покрылся ледяной коркой. Колпак гондолы, изготовленный из специального пластика, оставался прозрачным. Файбрас распорядился снизиться до пяти тысяч футов - там воздух был несколько теплее. Миновав арктическую зону, Река все еще сохраняла жар южных широт и здесь отдавала его водам глубокой холодной впадины. До пяти тысяч футов температура держалась около двух градусов выше нуля, но наверху влажный воздух замерзал, ледяным панцирем покрывая стенки газовых отсеков. Дирижабль снижался. Оператор радиолокатора, не отрываясь от экрана, доложил, что со стороны моря горы имеют другую структуру, чем на внешних склонах. Их рассекало множество провалов, выступы и остроконечные шпили усеивали утесы, словно их создатели не успели кончить отделку. Радар показал и узкий карниз, о котором рассказывал Джо Миллер. Он тянулся над морем и исчезал в темной дыре размером в рост человека. Это не вызвало особого удивления. Но зачем сделан пролом в горах, через который проник дирижабль? Внезапно Джил обнаружила, что задает этот вопрос вслух. - Может быть, у них есть летательные аппараты, - предположил Файбрас, - и ущелье пробили специально для них. Что ж, гипотеза не хуже прочих! - Возможно, вы правы, - заговорил Пискатор. - Но испугавшая Джо Миллера вспышка света вряд ли была отблеском солнца. Ущелье почти всегда окутано облаками. И если бы даже солнечный луч пробился сквозь них, он не мог осветить верх Башни - скорее, подножие или середину. - А если эта световая вспышка была связана с воздушным судном? - предположил Файбрас. - Представьте себе - корабль снижался, тормозил, и выхлоп двигателя показался Джо солнечным бликом. - Не лишено смысла, - согласился Сирано. - Но я думаю, что свет был сигналом с Башни. Джо находился слишком далеко - он не мог разглядеть корабль за тридцать миль. - А вот это зависит от его размеров, - заметил Файбрас. На мгновение все примолкли. Джил мысленно попыталась прикинуть габариты воздушного судна, которое можно было бы увидеть с такого расстояния. Похоже, ширина его должна приближаться к полумиле... - Не хочу даже думать об этом, - тряхнул головой Сирано. Файбрас приказал облететь Башню по кругу. Столпившись у экрана радара, офицеры "Парсефаля" внимательно рассматривали мощные гладкие стены гигантского цилиндра. По верху, примерно на расстоянии восьмисот футов от края Чаши, тянулся ряд отверстий. На такую же высоту стены здания выдавались над торцом, окружая плоскую посадочную площадку миль девяти в поперечнике. Внимательно изучив ее, путешественники обнаружили на южной оконечности какое-то возвышение - полусферу диаметром пятьдесят и высотой двадцать пять футов. - Я готов сжевать свои башмаки, если это не вход, - покачал головой Файбрас. - Сэм сильно разочаруется, когда узнает, что в Башню можно попасть лишь с воздуха. - Пока мы в нее не попали, - пробормотал Пискатор. - Ну и что? Попробуем, черт возьми! - Файбрас повернулся к офицерам. - Слушайте все! Мы договорились с Сэмом, что совершим разведывательный полет. Я полагаю, что это включает и внутренний осмотр Башни. Экс-астронавт трепетал от возбуждения, его лицо горело. Казалось, он излучает столь мощную нервную энергию, что воздух в рубке наэлектризовался. - У них могут быть любые средства защиты, ручные или автоматические. Единственная возможность проверить это - спуститься вниз. Но я не намерен подвергать опасности дирижабль. Джил, я отправляюсь туда на вертолете с полудюжиной надежных парней. Вы остаетесь капитаном и, что бы ни случилось, завершите дело. Держите корабль на высоте полумили над торцом Башни и примерно столько же вбок. Если с нами что-то произойдет, возвращайтесь к Сэму. Это приказ. Он замолк на секунду и добавил: - В случае затруднений я сразу же вызываю вас. Снижайтесь и помогите нам вернуться на судно. Идет? - Да, сэр, - Джил не тратила лишних слов. - Если в этом сооружении есть вход, - Файбрас ткнул пальцем в полусферу на экране радара, - он может быть снабжен электронным или механическим замком. А, может быть, там нет запоров - если они твердо уверены, что сюда никто не доберется. Думаю, они выжидают и ничего не станут предпринимать, пока не разберутся в наших намерениях. Так что будем надеяться на лучшее. - Я бы хотел отправиться с вами, мой капитан, - обратился к Файбрасу Сирано. - Вам придется остаться - вы наш лучший пилот. Я беру вас, Анна, Халдорссона - он поведет вертолет, Метцинга, Ардуино, Чонга и Сингха. Если, конечно, они согласны. Обренова оповестила по внутренней связи всех членов группы, отказавшихся не было. Файбрас уже собирался выйти, когда раздался звонок телефона - капитана вызывал Торн. После минутной паузы Файбрас произнес: - Нет, Барри, добровольцев вполне достаточно. - Положив трубку, он пояснил: - Торн горит желанием пойти с нами. Весьма расстроился, когда я ему отказал. Не понимаю, почему он был так настойчив. Джил позвонила в ангар Чентесу, авиамеханику, и приказала подготовить к полету вертолет. Файбрас пожал руки мужчинам и крепко обнял Джил. Она встревожилась - все это слишком походило на прощание. Неужели он сомневается в успехе? Или ее собственное волнение придает событиям другую окраску? Противоречивые чувства обуревали Джил. Она негодовала на Файбраса за то, что этим непрошенным объятием он словно выделил ее среди других, однако сердце ее затрепетало от нежности и тревоги. Удивительно, что она еще не забыла, что в мире существует нежность и ласка... Если припомнить все, выпавшее ей и здесь, и на Земле... Через минуту Джил уже не помнила об обиде. Сирано попросил Пискатора подменить его, поднялся с кресла и обнял капитана. По его щекам текли слезы. - Мой дорогой друг, не глядите так печально. И пусть опасности не страшат вас! Я, Савиньен де Сирано де Бержерак, мысленно буду с вами! Файбрас легко вздохнул, потряс француза за плечи и засмеялся. - Ну, я не собираюсь никому внушать, что дело плохо. Я не скажу даже "прощайте"... пока, друзья! Черт побери! Не могу же я... Ладно, Сирано, отправляйтесь на свое место! Сверкнув белозубой улыбкой, он поклонился: - Пока! Анна, серьезная и сосредоточенная, шагнула за ним к выходу; остальные гурьбой шли позади. Джил отдала приказ, и "Парсефаль" начал снижаться. Дирижабль погрузился в туман, белые клочья стремительно скользили по прозрачному колпаку гондолы. Четыре световых конуса с трудом пронзали плотное марево, рассеиваясь и пропадая в двухстах ярдах от судна. Башня оставалась невидимой, но казалось, что токи неведомой угрозы исходят от нее; Великая Чаша в ненасытной жадности все плотнее охватывала корабль щупальцами тумана. В рубке царило молчание. Сирано закурил; Пискатор, стоя за спиной оператора радара, внимательно следил за изображением. Радист настраивал приемник, гоняя верньеры по всему диапазону. Джил не могла понять, что он надеется выудить в эфире. Прошли пятнадцать минут, показавшиеся им часами. Чентес доложил, что нижний люк открыт, вертолет готов к полету, старт - через минуту. - Еще одно, мисс Галбира. Сюда заходил Торн и пытался убедить капитана взять его в десантную группу. Капитан велел ему вернуться на место. - Он ушел? - Да, мэм. Но капитан приказал проверить, выполнено ли его распоряжение. Мистер Торн вышел только что и еще не добрался до хвостового отсека. - Хорошо, Чентес, я проверю. Она отключила связь и тихонько чертыхнулась: пятнадцать минут в должности - и уже нарушения дисциплины. Что это Торну втемяшилось в голову? Нет, если она сразу же не поведет жесткую линию, то утратит контроль над командой. Джил позвонила в хвостовой отсек. Ответил Саломо Коппенейм, уроженец Суринама. - Немедленно арестовать мистера Торна, проводить его в каюту и держать под стражей. Коппенейм, очевидно, был поражен, но не задал ни одного вопроса. - Сообщите мне, как только он появится. - Да, мэм. На панели управления замигал красный огонек: закрылся нижний люк. Радар отметил появление в воздухе вертолета, направлявшегося в сторону Башни. Внезапно из приемника раздался голос: - Говорит Файбрас. - Мы вас прекрасно слышим, сэр, - отозвался радист. - Хорошо, я тоже. Мы собираемся сесть примерно в ста ярдах от купола. Наш радар работает в режиме А-ОК. Думаю, никаких осложнений не возникнет. Джил, где вы? - Здесь, капитан. - Что с Торном? Джил сообщила о своем приказе. - Теперь слушайте меня, - сказал Файбрас. - Мы должны выяснить, почему он так горел желанием попасть в десантную группу. Если... если я почему-то не вернусь, допросите Торна сами. Держите его под стражей до окончания операции в Башне. Джил велела Аукусо включить внутреннюю трансляцию, чтобы каждый слышал слова капитана. - Мы опускаемся. Ветер здесь слабее. Джил, я... - Открывается нижний люк! - прервал капитана Сирано. Красная лампочка на пульте начала мигать. - Мон дье! - француз вытянул руку, указывая на ветровое стекло кабины. Но все, кто находился в рубке, уже видели разгоравшийся во мраке огненный шар. У Джил вырвался стон. Аукусо закричал в микрофон: - Капитан! Капитан, отзовитесь! Но ответа они не услышали. 58 Резко прозвенел звонок внутренней связи. С трудом протянув руку, Джил нажала кнопку. - Мэм, - прозвучал взволнованный голос Чентеса, - Торн только что похитил второй вертолет. Но, кажется, я ранил этого сукина сына! Я выпустил в него всю обойму! - Его вертолет на экране, - доложил Сирано. - Чентес, что случилось? - По приказу капитана Торн ушел из ангара. Но, как только вылетел первый вертолет, он вернулся. В руках у него был револьвер. Он загнал нас в подсобный отсек, отключил связь и запер дверь. Но там хранилось оружие... видимо, он забыл про это или решил, что успеет покинуть корабль. Мы взломали дверь и выскочили в ангар. Торн уже сидел в вертолете, люк был распахнут. Я начал стрелять, но вертолет вылетел. Стреляли все. Что делать, мэм? - Я отдам приказ, когда разберусь сама, - резко ответила Джил. - Капитан? - Да? - Вот какая странная штука... Торн плакал, запирая нас в подсобке... даже тогда, когда грозился нас перестрелять, если мы его остановим. - Конец связи, - Джил с силой надавила на клавишу. Техник, сидевший у экрана инфракрасного контроля, произнес: - Огонь еще горит, капитан. Его перебил оператор радара; его смуглое лицо посерело. - Это вертолет, мэм... он на посадочной площадке Башни. Джил вглядывалась в туман, но не могла разглядеть ничего, кроме туч. - Я поймал второй вертолет, - быстро заговорил оператор, - он спускается к основанию Башни. - Через минуту он добавил: - Аппарат почти у поверхности воды. - Аукусо, вызовите Торна. Постепенно мужество и решимость возвратились к Джил. Она еще чувствовала себя подавленной, но не сомневалась, что сумеет овладеть ситуацией. - Торн не отвечает, - доложил Аукусо. Радар показывал, что вертолет-амфибия приводнился примерно ярдах в тридцати от основания Башни. - Попробуйте еще раз, Аукусо. Скорее всего, Файбрас уже мертв. Вот она и стала капитаном... - Боже мой, но не такой же ценой! Хриплым голосом Джил вызвала Коппенейма и приказала ему явиться в рулевую рубку, чтобы принять обязанности первого помощника. Затем она повернулась к де Бержераку. - Сирано, мы займемся Торном позже. Сейчас нужно выяснить, что произошло с Файбрасом... и остальными, - Джил замолкла на мгновение. - Вы сможете посадить корабль на вершину Башни? - Если надо, сядем, - Сирано не замедлил с ответом. Он был бледен, но владел собой безукоризненно. "Парсефаль" двинулся вниз сквозь тучи. На круглом экране радара четко обозначились очертания огромного цилиндра, но изображение расплылось, когда дирижабль приблизился к верхнему торцу Чаши. Лучи прожекторов осветили раскинувшуюся под ними тускло-серую металлическую площадку. Из кабины были видны огненные сполохи, но разглядеть вертолет не удавалось. Дирижабль медленно проплыл над тусклым пламенем костра; пропеллеры встали горизонтально, выравнивая гигантский корабль. Сирано осторожно опускал "Парсефаль". Условия для посадки были идеальными - почти полное безветрие. Сотни сквозных отверстий у основания стен, окружавших торец Башни, создавали ветровой поток примерно до пяти узлов - легкий бриз по шкале Бофорта. Такой ветерок не смог бы даже шевельнуть листву на деревьях, и неопытный аэронавт вряд ли бы обратил на него внимание. Но Сирано, видимо, понимал, что это слабое дуновение может прижать огромный дирижабль к стене; виртуозно маневрируя двигателями, он уравновесил давление ветра на носовую часть "Парсефаля" и продолжал спуск. Джил не вмешивалась в действия пилота; сейчас в его руках была и жизнь экипажа, и судьба экспедиции. Скорчившись над пультом управления, Савиньен де Сирано де Бержерак, поэт и дуэлянт, вел труднейший в своей жизни поединок. И он не нуждался ни в помощи, ни в сочувствии. Дирижабль резко сбросил скорость, красный огонек мигнул на панели, открылся нижний люк. Вниз сбросили стропы, и четыре десятка аэронавтов скользнули по ним в туманную мглу. Потеряв лишний груз, корабль начал приподниматься, и Джил приказала выпустить часть водорода. Ей не хотелось зря расходовать газ, но сейчас не было другой возможности удержать воздушное судно от немедленного взлета. С носа и кормы сбросили другие стропы; люди, находившиеся внизу, повисли на них, пытаясь сбалансировать огромную серебристую сигару. Сирано медленно подвел "Парсефаль" к стене и выключил моторы; теперь судно дрейфовало на небольшой высоте. Двое из наземной команды метнулись к отверстиям, чтобы выяснить источник ветра. Через минуту они доложили по рации, что эти круглые дыры действительно порождают воздушный поток, направленный к центру площадки; он был слаб, но устойчив, и дирижаблю не грозил внезапный удар о стену. Остальные аэронавты подтащили сброшенные с носа и кормы канаты и, протянув их сквозь отверстия, закрепили судно. "Парсефаль" завис в двадцати ярдах от стены. Джил надеялась, что ветер не изменится - малейший порыв грозил катастрофой. Удар о стену - и лопасти пропеллеров будут сломаны, моторы выведены из строя, двигательные отсеки искорежены. Из среднего люка спустили лестницу. Джил и Пискатор торопливо вышли из рубки, миновали центральный коридор и спустились вниз. Их ждал доктор Грейвс с белой сумкой в руках. Вертолет разбился в тридцати ярдах от купола. Они направились сквозь туман к тускло мерцавшему огню; подойдя ближе к обломкам, Джил содрогнулась. Она не могла себе представить Файбраса мертвым... мужественного, блестящего Файбраса! Он лежал в нескольких ярдах от пылающего корпуса, на том месте, где его настиг удар. Почерневшие останки его спутников громоздились в кабине вертолета. Грейвс отдал свой фонарь Пискатору и склонился над телом капитана. Дым смешивался с туманом и темными хлопьями уносился вверх. Тошнотворный запах горящего бензина и обугленной человеческой плоти ударил в лицо, и Джил, ощутив мгновенный приступ дурноты, пошатнулась. - Держите прямо лампу! - резко бросил Грейвс. Опомнившись, она заставила себя взглянуть на тело: порванная одежда, кожа обгорела с головы до ног. Но лицо Файбраса почти не было обезображено; он недолго оставался в пламени. Успел ли он выскочить? Или взрыв выбросил его из машины? Джил не могла понять, почему доктор так долго и тщательно осматривает труп; она хотел уже задать вопрос, как вдруг Грейвс выпрямился и спросил: - Как вы собираетесь поступить с останками? - У нас нет пенных пламегасителей, чтобы сбить огонь с вертолета, - ответила Джил безжизненным голосом, и махнула рукой старшему наземной команды: - Петерсон, доставьте тело на борт. Только сначала укройте его. Остальные пусть идут со мной. Через несколько минут они стояли перед куполом. В свете направленных на него прожекторов, он показался Джил похожим на эскимосское иглу. Внимательно рассмотрев серый колпак, она поняла, что его оболочкой служил тот же металл, из которого была воздвигнута Башня. Нигде никаких следов сварки, ни одного шва; казалось, полусферу просто выдули на поверхности, словно огромный пузырь. Весь десантный отряд собрался неподалеку от арочного входа в купол; люди ожидали распоряжений Джил. Лучи света от их фонарей терялись в похожем на пещеру проходе. Он тянулся ярдов на десять, затем поворачивал, образуя коридор десятифутовой ширины; свод его находился примерно на такой