, ручьями, болотами и крутыми холмами,
вкруг которых будет петлять бетонная дорога. Классное  место  для  гонок  на
машинах под визги подруг и азартные крики друзей! В лесу  и  на  болотах  он
планировал развести различную живность: кроликов, кабанов, куропаток и уток,
гусей, фазанов, индеек и лис. В реке будут водиться  черепахи,  крокодилы  и
множество крупной рыбы. Любой охотник продал бы душу за такое райское место.
     -Неужели ты думаешь, что хорошие времена будут длиться вечно?-  спросил
его Нур.
     -По крайней мере, до тех пор, пока будет существовать эта башня,ответил
Том.
     Усмешка Нура вызвала у него необъяснимую тревогу.
     -Что бы ты там ни говорил, я сделаю себе самый  балдежный  мир,пообещал
он Нуру и с того момента, ссылаясь на  свою  личную  вселенную,  называл  ее
"Балдежной планетой Терпина".
     -Да, парень!- прошептал он сам себе.- Ты одолел долгую дорогу!
     -Что ты сказал?- переспросил его Нур.
     -Я прошел долгий путь, который начался  в  Саванне,  штат  Джорджия,  в
старой и ветхой лачуге.  Через  несколько  лет  после  моего  рождения  отцу
удалось  сколотить  неплохое  состояние,  и   мы   перебрались   в   большой
первоклассный дом. Не какой-нибудь там бордель, а красивый  дом,  в  котором
прежде  жили  богатые  белые  люди.  Потом  нашей   семье   начал   угрожать
ку-клукс-клан, и нам пришлось перебраться поближе к Миссисипи. Мне говорили,
что в  честь  отца  и  его  братьев  одну  из  улиц  Саванны  назвали  позже
Терпин-Хиллом. Вот каким крутым был мой папаша.
     Стычки с белыми и проблемы с законом  привели  к  тому,  что  семейство
Терпинов перебралось в  Сент-Луис.  Там  они  поселились  в  черном  районе,
который пользовался дурной репутацией. Папаша Джон открыл салун  "Серебряный
доллар" и купил конюшню, где разводил беговых  лошадей.  Все  это  оказалось
прибыльным делом.
     -Мой папа говорил, что после отмены рабства он ни разу  не  работал  на
других людей. Свое добро наша семья  защищала  зубами  и  кулаками.  А  отца
уважали за силу рук и крепкий череп. Он так и говорил - самый крепкий  череп
к западу и востоку от Миссисипи. Если кто  скандалил  в  его  заведении,  он
хватал человека за запястье, выкручивал руку и одним ударом  сбивал  с  ног.
Люди потом ходили, шатаясь, целую неделю. Но зато  никто  не  смел  посылать
моего папашу на три буквы.
     Как и многие негритянские музыканты, Том  научился  играть  на  пианино
самостоятельно. Но в отличие от других он знал ноты.
     -Когда мне исполнилось восемнадцать, мы с братом Чарли поехали на Запад
посмотреть страну. Потом нас потянуло на  поиски  золота,  и  мы  провели  в
Неваде целый год. Однако при виде наших  жадных  глаз  самородки  и  золотой
песок уходили на недосягаемую глубину. Короче, мы вернулись домой с  пустыми
карманами.
     Я умер 13 августа 1922 года. Старуха с косой имела череп покрепче,  чем
у моего папаши, и без труда свалила меня  с  ног.  В  ту  пору  смерть  была
единственной честной дамой в Сент-Луисе. Она не брала взяток ни товаром,  ни
телом, ни деньгами. Поэтому я махнул на все рукой и  отдал  концы.  Детей  у
меня не завелось, но люди назвали  меня  отцом  рэгтайма  нашего  старого  и
доброго Сент-Луиса.
     -Ты оставил жене большое состояние, а твой брат Чарли  получил  хорошую
должность,- сказал Фрайгейт.- Он стал  первым  черным  полицейским,  который
дослужился до офицерского звания. Его  смерть  пришлась  на  Рождество  1935
года, и, если верить газетам, он завещал  семье  сто  пять  тысяч  долларов.
Приличные деньги по тем временам.
     -И очень большая сумма для ниггера,- добавил Том.- Так ты говоришь,  он
умер в 1935 году?
     -Я попросил компьютер  порыться  в  файлах  памяти  и  отыскать  книгу,
которая называлась "Те, кто играл рэгтайм",- сказал Фрайгейт.-  Если  машина
ее найдет, я сделаю для тебя копию. В этой книге многое написано о тебе,  и,
почитав ее, ты будешь собой гордиться.
     -Для этого мне не надо никаких книг. Но я с удовольствием  полистал  бы
твою книжку.
     Через  день  после  того,  как  компьютер  закончил  строить  Балдежную
планету, Том Терпин посетил свои владения. В десять часов утра он вступил  в
новый мир, и его сердце дрогнуло от счастья. Небо сияло голубизной,  и  лишь
вдали виднелось  несколько  далеких  и  нежных,  как  хлопок,  облаков.  Том
спустился по ступеням и вышел на площадку, где его ожидали  андроид-шофер  и
розовый мерседес-бенц с  откидным  верхом.  Белокожий  андроид,  с  голубыми
глазами и желтыми волосами, казался самым уродливым существом на  свете.  Но
Терпин сам  придумал  для  него  такое  лицо.  Робот  носил  розовую  форму,
традиционную для шоферов начала двадцатого века. "Почему розовую?  Под  цвет
машины", как скажет Том своим друзьям.
     Он сел на заднее сидение и тихо произнес:
     -Домой, Джеймс. Домой, мой мальчик.
     Красавица машина  плавно  тронулась  с  места,  мотор  заурчал,  и  они
помчались по длинной извилистой дороге. Над  ними  искрился  светом  зеленый
свод, образованный ветвями высоких деревьев.
     -Хм-м. Не слишком ли узкой получилась дорога? - спросил  себя  Том.-  А
впрочем, какого черта? Транспорта тут будет немного.
     Когда  лес  поредел,  они  поехали  вдоль  озера.   На   водной   глади
покачивались утки, лебеди и гуси. Цапли и журавли ловили на мелководье  рыбу
и лягушек. Отовсюду доносился гогот и причудливые крики птиц.
     Дорога увела их от Терпинвиля к торцу огромного помещения.
     -Если бы я не знал, что тут стена, то никогда бы не догадался,прошептал
Том.- Такое впечатление, словно дальше тянется  лес,  а  за  ним  начинаются
холмы. Если не упрешься лбом, то и не поймешь, что это иллюзия.
     Терпинвиль располагался в середине помещения - примерно в двух целых  и
семи десятых мили от входа. Однако извилистая дорога, петляя между  холмами,
занимала не меньше десяти миль. Кроме того, Том мог отправиться в  город  по
другой проселочной дороге, которая была длиннее первой почти в два раза.
     Время от времени за деревьями мелькали  золотые  крыши  города,  и  его
сердце наполнялось гордостью. "Том! Это же все твое!"
     Когда они выехали  из  темного  леса  и  помчались  к  ажурным  воротам
Терпинвиля, ему захотелось увидеть толпы встречающих людей, цветы и  большой
духовой оркестр. Однако город пока оставался безлюдным и тихим.
     -Столица призраков перед своим пробуждением!  Но  настанет  час,  и  ее
заполнят голоса людей!
     Машина остановилась перед "Бутоном розы". Том вышел на главную аллею  и
направился к центральному фонтану. Сняв  с  декоративного  крюка  серебряный
кубок, он зачерпнул крепко пахнувшую жидкость и попробовал ее на вкус.
     -О парни! Это лучшее, что есть на свете!  Теперь  нужна  только  старая
компания, музыка, сигаретный дым и смех... Мне надоело  пить  в  одиночку  и
болтать с самим собой.
     Он вошел в "Бутон розы" и вызвал лифт, украшенный драгоценными камнями.
Поднявшись на третий этаж, Том торопливо осмотрел свой кабинет, устроился  в
кресле рядом с огромным пультом и приступил к поиску.
     Через три недели он понял, что при желании может воскресить  не  только
сорок человек, но и целых две тысячи.
     -Это будут  небеса  для  бедных  ниггеров,-  сказал  он  своим  семерым
товарищам на одном из званых вечеров,  которые  они  проводили  все  реже  и
реже.- Балдежный мир, где исполняются любые желания. Ребята будут  в  полном
отпаде!
     Том усмехнулся, заметив, что Фрайгейт вздрогнул при словах  о  "небесах
для ниггеров". Питер был либералом и находил такие  термины  омерзительными.
Том и сам не потерпел бы их от других - тем более от белых. Но он употреблял
эти слова без всяких стеснений. Когда Фрайгейт спросил его,  почему  он  так
поступает, Том ответил, что это старая земная привычка, от которой он  никак
не мог избавиться.
     -Ты взрослый человек и достаточно долго жил в Мире  Реки,сказал  Нур.За
такое время можно избавиться от любой дурной привычки.
     -А разве она кому-то мешает?
     -Самоуничижение как метод лечения  душевных  ран,-  с  усмешкой  сказал
Фрайгейт.
     Том Терпин молча отошел к другому концу стола.
     -Когда ты пригласишь нас взглянуть на твой мир? - спросила Афра.
     -В следующую пятницу. Устроит? Такого вы еще  не  видели,  поверьте!  Я
рассказал о вас друзьям, и они не против, чтобы вы пришли. Но только  знайте
свое место. Вы там будете в гостях.
     Терпин засмеялся и удалился в свой личный мир.
     -После шестидесяти семи лет, проведенных здесь, на нем еще гноятся язвы
Земли,- тихо произнес Фрайгейт.
     -Он никогда не станет "продвинувшимся", если не искоренит  в  себе  это
зло,- сказал Нур.- Я имею в виду последствия расового произвола.
     Порожденное на Земле зло не всегда умирало  в  Мире  Реки.  Однако,  по
мнению Нура, человечество в общей массе продвигалось вперед к  этическому  и
духовному совершенству.
     -То есть, говоря простым английским языком, ты утверждаешь, что  многие
стали лучше, чем были?- спросил Бертон.
     -Да.  Мир  Реки  углубляет  нашу  человечность.  Но   изменения   редко
происходят без боли.- Помолчав какое-то  время,  Нур  добавил:У  Тома  много
хороших качеств. Он веселый и отважный человек, и с ним легко общаться, если
никто не наступает ему на пальцы. Однако  он  никогда  не  сожалел  о  своем
сутенерстве. А человек,  заставлявший  женщин  торговать  своим  телом,  сам
является  духовной  проституткой.  Том  целиком  и  полностью  увяз  в  этом
отвратительном и грязном промысле. Ему приходилось бить и убивать. Вот он  и
променял сочувствие к людям на презрение и цинизм.
     Наступила тишина.
     -И что же дальше? - спросил Фрайгейт.
     -Говоря о Томе, я имею в виду каждого из вас.  Вы  спрятались  в  своих
маленьких мирах, позабыв о других и о своей первоначальной  цели.  Но  разве
может человек развиваться в вакууме?
     -Конечно, может,- ответил Фрайгейт.
     -Хорошо. Посмотрим, что из этого получится,- произнес Нур.
     В отличие от семерых товарищей, мавр решил  остаться  в  своей  прежней
квартире.
     -Ее для меня вполне достаточно.
     -Но это вызовет  осложнения,-  сказал  Бертон.-  Некоторые  из  недавно
воскрешенных могут польститься на свободные миры. И тогда,  чтобы  захватить
их, они пойдут на все - даже на кровопролитие.



                           Глава 20

     Бертон, Фрайгейт и Бен беседовали об ограничениях на воскрешение людей.
     -Только не надо оживлять актеров,  режиссеров  и  кинозвезд,  -  сказал
Фрайгейт.- Это отъявленные эгоисты, зараженные противоречиями и  недоверием.
Какое-то время они могут казаться прекрасными собеседниками, но потом из них
начинает вылезать себялюбие, и они становятся настоящими чудовищами.
     -Значит, накладываем запрет на всех актеров? - спросил Бертон.
     -На всех,- поддержала Бен.- Я их тоже знала. Просто  страшно  подумать,
во что они превращали мои пьесы.
     -Конечно,   здесь   могут   быть    некоторые    исключения,-    сказал
Фрайгейт.Однако продюсеров сюда точно пускать не стоит. Таких безжалостных и
хладнокровных существ можно держать  только  в  террариуме  для  крокодилов.
Запомните мои слова! Не воскрешайте продюсеров - особенно из Голливуда.  Это
не люди, а что-то зубастое, прожорливое и отвратительное.
     -Я так понял, их можно отнести к одному подклассу с политиками,произнес
Бертон.
     -О, да. Политики и чиновники вообще не  достойны  упоминания.  Лжецы  и
предатели с гибкими спинами.
     -Неужели все? - спросила Бен.
     -Как будто ты сама не знаешь,- ответил Бертон.
     -Я встречалась лишь с немногими и поэтому не могу судить об остальных.
     -Тогда положись на мое  слово,-сказал  Бертон.-  Итак,  политикам  вход
воспрещен. А что вы скажете о священниках?
     -Все  представители   духовенства   -   священники,   раввины,   муллы,
экзорцисты, шаманы - по своей сути похожи друг на друга, как братья,произнес
Фрайгейт.- И в то же время они очень разные.  Некоторые  из  них  -  правда,
очень немногие - являются примером для подражания. Но остальные...  Лично  я
отношусь с подозрением к тем, кто возомнил себя духовными  лидерами.  Каковы
их настоящие мотивы?
     -Тогда я вычеркиваю попов из списка,- подытожил Бертон.Это  все  те  же
политики и лжецы, которые манипулировали людьми и использовали их  веру  для
своей наживы. Во всяком случае, в башню мы их не пустим.
     -Никаких  раввинов,  мулл,  архиепископов   и   их   преподобий,добавил
Фрайгейт.- Все, что приложимо к попам, приложимо и к ним.
     -Монахинь и настоятельниц?
     -Долой! - прокричал Бертон, сжав кулак и указав большим пальцем на пол.
     -А где же ваши исключения? - с усмешкой осведомилась Афра.
     -Давайте пока не будем тратить на них время,- предложил Бертон.
     -Что вы скажете о продавцах подержанных машин? - спросил Фрайгейт.
     Бертон и Бен недоуменно посмотрели друг на друга.
     -Это феномен двадцатого века,- объяснил Фрайгейт.-  Хорошо,  забудем  о
них. Я просто буду следить, чтобы они не просочились в башню. Хотя, учитывая
их пронырливость, вряд ли мне это удастся на сто процентов.
     -А доктора?
     -Какие-то общие правила к ним не приложимы. Однако многие из них, попав
в Мир Реки, растеряли свою духовность. Здесь они почти не имели  авторитета.
Поэтому будем подходить к их оценке осторожно.
     -Адвокаты?
     -Среди  них  есть  прекрасные  люди,  но   встречается   и   абсолютное
дерьмо,сказал Фрайгейт.- Будем внимательны. Да, кстати, я обнаружил телесную
матрицу Будды! Того самого исторического Сиддхартху!
     -А какое отношение он имеет к адвокатам? - спросил Бертон.
     -Никакого. Но Будда... Он отмечен в записях, и о нем есть "фильм". Если
вы хотите взглянуть на живого  Гаутаму  Будду,  вам  просто  надо  запросить
компьютер. И что самое интересное, он никогда не воскрешался  в  Мире  Реки.
Умерев на Земле, Будда стал "продвинувшимся".
     -Теперь все ясно! - сказал Бертон, словно  действительно  понял  что-то
важное и доселе скрытое от человеческих глаз.
     -Что тебе ясно?
     -Семь дней назад я отыскал файл об историческом  Иисусе  Христе,ответил
он.
     -Я тоже его нашел,- сказал Фрайгейт.
     -Тогда ты знаешь,  что,  воскреснув  в  Мире  Реки,  он  пережил  здесь
несколько смертей и умер последний раз около двадцати лет назад. Иисус  тоже
стал "продвинувшимся". Но, очевидно, Будда был более  "продвинувшимся",  чем
он.
     -Гаутама жил на Земле дольше Иисуса,- напомнил Фрайгейт.
     -Мои слова - не упрек, а констатация факта.
     -Между прочим, я обнаружил записи о Святом  Франциске  Ассизском,сказал
Фрайгейт.- Он тоже воскрешался на берегах Реки.  Умерев  десять  лет  назад,
этот человек перешел на стадию "продвижения".
     -Интересно, сколько пап и кардиналов, верховных священников и  верующих
достигли "продвижения"? - спросила Бен.
     -Ни одного,- ответил Фрайгейт.- Во всяком случае, я таких не обнаружил.
Но у меня и не было цели отслеживать их всех. Если хотите, я могу  поставить
перед компьютером задачу. Пусть, например, найдет двенадцать пап...
     -Включая первого - Святого Петра,- добавил Бертон.
     -Петр считался  не  папой,  а  первым  епископом  Рима,-  поправил  его
Фрайгейт.
     -Он что, действительно там был?
     -Да, его казнили в Риме. Тем не менее, он по-прежнему  живет  на  Реке.
Петр трижды умирал, но пока еще не дошел до статуса "продвинувшегося".
     -Значит, мы можем воскресить его  и  узнать  всю  правду  об  Иисусе  и
христианстве? - с восторгом спросил  Бертон.Впрочем,  тут  есть  одно  "но".
Слова не могут являться объективной истиной. Даже в устах такого человека.
     -Записи Иисуса хранятся в памяти  компьютера,-  сказал  Фрайгейт.-  Его
ватан исчез, однако мы можем посмотреть "фильм" о его жизни.
     -А как Святой Павел?
     -О, Святой Павел! - с улыбкой ответил Фрайгейт.-  Сначала  он  следовал
ортодоксальному иудаизму. Потом стал  фанатичным  христианином  и,  пожалуй,
больше всех извратил учение основателя. Попав в Мир  Реки,  Павел  фанатично
проповедовал заповеди шансеров. Но  поскольку  Церкви  Второго  Шанса  нужны
верующие, а не фанатики,  они  вышибли  его  вон  из  своих  рядов.  Теперь,
насколько я знаю, он увлекся учением доуистов.
     -Доуистов?
     -Я расскажу о них как-нибудь в другой раз. Что же касается Павла, то он
живет на Реке. Я нашел его хижину  и  немного  понаблюдал  за  ним.  На  вид
неприятный коротышка, но оратор, конечно, изумительный. Павел  отказался  от
безбрачия, и, судя по слухам, огонь  его  страсти  пытаются  погасить  сразу
несколько женщин.
     Фрайгейт показал им ватаны трех мужчин,  которых  он  поместил  в  свою
коллекцию из-за их маниакального стремления к насилию и огромной известности
в двадцатом веке. Бертон слышал эти имена от других  обитателей  долины,  но
сам о них почти ничего не знал. Адольф Гитлер появился на свет за год до его
смерти. Иосифу Джугашвили,  более  известному,  как  Сталин,  в  год  смерти
Бертона исполнилось одиннадцать лет. Мао Цзе-дун родился в 1893 году.
     -Я поставил их матрицы на задержку,- сказал Фрайгейт.- Мне  не  хватило
времени на просмотр их жизней в Мире Реки, но по отдельным эпизодам я понял.
что они нисколько не изменились. Их ватаны имеют такую  же  окраску,  как  у
Ивана Грозного. Его я, между прочим, тоже отыскал.
     -Ты считаешь, что нет никакой надежды на их исправление? - спросил Нур.
     -Да. Во всяком случае,  на  данный  момент.  Они  по-прежнему  остались
садистами  и  убийцами,  которые  испытывают  оргазм  от   массовой   резни.
Патологические психопаты.
     -Но Лога  говорил,  что  в  Мире  Реки  нет  настоящих  психопатов.  На
предварительной стадии воскрешения их  тела  излечили,  устранив  химический
дисбаланс, который вызывал отклонения психики.
     Фрайгейт пожал плечами:
     -Да. Я знаю. Но дисбаланс элементов здесь ни при чем.  Они  по-прежнему
сеют раздор и совершают зверские преступления.  Поэтому  они  и  только  они
ответственны за свои поступки.
     -Возможно, ты прав. Но это еще не повод для уничтожения их  матриц.  Мы
не должны укорачивать время,  отведенное  им  на  исправление.  Пути  судьбы
неисповедимы. Они могут претерпеть какие-то радикальные изменения  характера
и, увидев свет истины, спасти свои души. Вспомни Геринга.
     -Геринг раскаялся и признал свою вину много лет назад. А эти существа -
Сталин, Гитлер, Мао и Иван Грозный - по-прежнему готовы и фактически  жаждут
убивать любого, кто встанет на их пути. Они  рвутся  к  власти  -  безмерной
власти, которая давит других людей и разрушает  все,  что  ей  противостоит.
Знаешь их лозунг? Кто не с нами, тот против нас! А ты говоришь, что  они  не
параноики! Эти люди полностью оторваны от реальности.  Они  не  воспринимают
мир таким, какой он есть, и поэтому стараются превратить его в ту  мерзость,
которая так близка их загаженным душам.
     -Но многими людьми управляют те же желания.
     -Зло бывает маленьким и большим!
     -Ты хотел сказать, что бывают маленькие и большие пакостники. На  свете
нет такой вещи, как абстрактное зло. Зло всегда состоит из конкретных дел  и
конкретных исполнителей.
     Устав от их перебранки, Бертон начал проявлять нетерпение:
     -Истинная философия обретается  не  в  беседах,  как  думают  некоторые
мудрецы, а в решительных действиях. Пит, ты много говоришь о том, что  хотел
бы сделать. Почему? Не потому ли, что ты  боишься  совершать  поступки?  Мне
кажется, твой страх исходит из чувства самонеудовлетворенности.
     -Просто я придерживаюсь правила: "Не судите, да не судимы будете".
     -Ты веришь, что тебя не будут судить, если ты воздержишься от осуждения
других? - насмешливо спросил Бертон.- Чепуха! Никто еще не избежал сплетен и
болтовни людей. Даже святые не могли удержаться от осуждений, хотя и  делали
вид, что это идет во благо их оппонентам. Порицание и брань заложены  в  нас
на подсознательном уровне. Они так же рефлекторны, как сокращение  мышц  или
выделение слюны. Вот почему я говорю: осуждайте налево и  направо,  когда  и
где захотите, кого угодно и сколько угодно.
     Нур засмеялся и добавил:
     -Но не вынося другим приговор.
     -А почему нет? - с дьявольской усмешкой воскликнул Бертон.Почему нам не
дозволено то, что делают другие?
     -Не так давно я нашел профессионального судью, увешанного  дипломами  и
лицензиями,- произнес Фрайгейт.- Человека,  который  сидел  в  круглом  зале
мэрии и судил людей во времена "сухого" закона. Мальчишкой я читал о  нем  в
газетах и часто слышал рассказы отца об  этом  кривом  и  продажном  винтике
муниципальной системы.  Судья  безжалостно  рассовывал  по  тюрьмам  местных
торговцев спиртным и штрафовал пьяниц, которых ловили  в  подпольных  барах.
Однако у него имелся огромный подвал, заполненный ящиками с виски и  джином.
Он  покупал  и  перепродавал  спиртное  через  доверенных   контрабандистов,
позволяя им за это проворачивать свои делишки.
     -Питер! Чем ты там занимаешься? - удивленно воскликнул Нур.
     -Я просто не мог сопротивляться этому,- ответил Фрайгейт.
     Бертон понимал увлеченность Фрайгейта - или, по крайней  мере,  считал,
что понимает. Злые люди имели определенный магнетизм, который  притягивал  к
ним всех остальных - и злых, и добрых, и в черно-белую полоску. Зло  сначала
привлекало, а потом отталкивало. Парадоксально, но, оказывается,  отторжение
могло вызывать влечение.
     -Любопытная вещь,- сказал вдруг  Фрайгейт,  словно  решил  поведать  им
мысли, которые не давали ему покоя.- Никто из них не  считал  себя  злым.  Я
имею в виду Гитлера, Сталина и  Мао,  судью  из  Пеории  и  того  насильника
Стэндиша.
     -Когда Геринг признал свершенное им зло, это стало первым шагом  к  его
духовному спасению,- сказал Нур.- Но что ты собираешься делать с  ними...  с
Гитлером, Сталиным и другими?
     -Я поставил их матрицы на задержку,- ответил Фрайгейт.
     -То есть ты до сих пор не решил, что будешь делать с ними.
     -Матрицы останутся в целости и сохранности. Но  если  компьютер  начнет
воскрешать те восемнадцать миллиардов, которые погибли в долине,  среди  них
не окажется многих моральных уродов. Знаете что я придумал?  Я  хочу,  чтобы
эти убийцы посмотрели на себя глазами тех людей, которых  они  насиловали  и
унижали!
     Лицо Фрайгейта покраснело. Его глаза расширились и заблестели.
     -Пусть они испытают боль от собственных злодеяний! На этот  раз  им  не
уйти от возмездия! Там, на Земле все было по-другому. Но здесь  сама  судьба
определила нам  роль  судей!  И  если  понадобится,  мы  не  только  вынесем
приговор, но и приведем его в исполнение!
     -Между прочим, приостановка в воскрешении людей вызвана не  судьбой,  а
обычной аварией,- сказал Нур.
     -Разве?- спросил Фрайгейт.
     Нур улыбнулся и пожал плечами:
     -Возможно,  ты  прав.  Но  тогда  нам  тем   более   надо   действовать
осмотрительно и разумно.
     -Ты призываешь к  осмотрительности?-  возмутился  Бертон.А  о  ком  нам
заботиться? Об этих подонках?
     -О-о!- воскликнул мавр, поднимая вверх указательный  палец.-  Не  будем
торопиться!  Возможно,  это  просто  очередная  проверка.  Неужели   вы   не
чувствуете, что за нами все время следят? Я имею в виду не компьютер, а тех,
кто может им пользоваться.
     -Очередная незнакомка? - с усмешкой спросил Бертон.
     -Не знаю. Но я чувствую посторонний взгляд. А как ты, Дик?
     -Галлюцинациями не страдаю.
     -Я тоже чувствую,- сказал Фрайгейт.-Но это ничего не значит.  Меня  всю
жизнь преследует мысль... что за мной кто-то наблюдает.
     -Кто может наблюдать за наблюдателем? - с  улыбкой  спросил  Нур.-  Кто
посмел судить судью?
     -Не обижайся, Пит. Эти суфии все немного с приветом,произнес Бертон.
     -Гитлер,  Сталин,  Мао  и  Иван  Грозный  имели   на   Земле   огромную
власть,продолжал Фрайгейт.- Они заняли исключительно важные места в  мировой
истории. И вот теперь...
     -И теперь ты, безгласный и сирый, получил над ними  власть,закончил  за
него Нур.
     -Хотел бы я, чтобы они попались мне не здесь, а в  самом  начале  своих
злодеяний,- сказал Фрайгейт.
     -И тогда бы ты нажал на кнопку "Ликвидация"?
     -О Иисус! Не знаю! Наверное, нажал бы...
     -А что если кто-то нажмет кнопку, чтобы уничтожить тебя? - спросил Нур.
     -Мои грехи не так велики,- ответил Фрайгейт.
     -Их размер зависит от мнения того, кто давит на  кнопку,сказал  Нур.Или
от суждений тех, кому повредили твои грехи.
     Бертон встал и направился к двери. Но, прежде чем уйти,  он  подошел  к
столику, где сидели Звездная Ложка, Ли По и  его  друзья  -  семь  поэтов  и
художников, которых воскресил китаец. Простившись  с  их  шумной  компанией,
англичанин хотел было удалиться, но тут на его плечо легла изящная ладонь.
     -Нам с тобой надо увидеться еще раз,- тихо шепнула  Звездная  Ложка.Как
можно скорее.
     -Конечно, еще увидимся,- ответил Бертон.
     -Я имела в виду  тайную  встречу.  Наедине,-  сказала  она  и,  заметив
пристальный взгляд Ли По, быстро вернулась к столу.
     Бертон не поверил своим ушам. Она сама захотела "увидеться". При других
обстоятельствах он  пришел  бы  в  восторг  от  такого  предложения.  Однако
ситуацию осложняла дружба с Ли По. Пусть китаец и не имел законных  прав  на
Звездную Ложку, но он считал ее своей женщиной. Эта  встреча  вызвала  бы  у
него обиду и ревность, и он никогда не простил бы  старому  другу  подобного
поступка.
     "Она свободная женщина,- убеждал себя Бертон.- Ли По дал ей  жизнь,  но
она  -  человек,  а  не  собственность.  Хотя,  возможно,  китаянка   думает
по-другому. Тем не менее, если бы Звездной Ложке понадобилось встретиться  с
ним по каким-то обычным делам, она могла бы сделать это открыто, предупредив
Ли По. Значит, ей действительно захотелось..."
     Такой эгоист, как Ли По, не сразу поверил бы в измену женщины,  которую
он любил. "Я самый лучший. Разве  можно  предпочесть  другого  мужчину?"  Но
потом последовала бы буйная сцена с криками, напыщенными обидами и угрозами.
Возможно, Ли По вызвал бы Бертона на дуэль. Хотя и вызов и  его  принятие  в
равной степени выглядели бы глупо. Ли По родился в  701  году;  Бертон  -  в
1821-м. И тот и другой не признавали кодексов чести своих эпох  и  понимали,
что сражаться за женщину нелепо. И все же Ли По разорвал бы с ним  дружеские
узы. А Бертон этого не хотел.
     С другой стороны, Звездная Ложка - живое существо. Воскрешая ее, Ли  По
мог бы учесть, что она будет жить своей  жизнью.  Эта  женщина  -  свободный
человек, а не прежняя рабыня его тестя.
     Ее покачивающиеся  бедра  походили  на  звониящий  колокол.  Прекрасный
колокол под короткой юбкой. Динь-дон! Динь-дон!
     Бертон вздохнул и попытался забыть о своей жаждавшей восставшей  плоти.
О, как же долго она оставалась без дела! Он устал от одиночества.  Устал  от
аскетизма! Устал! Устал! Устал!
     Но если они познают друг друга - не в библейском смысле  слова,-  будет
ли  она  и  дальше  столь  соблазнительной  и  желанной?  Что  если  она  не
заслуживает тех жертв, на которые ему придется пойти? А  что  пойти  на  них
придется, он не сомневался.
     "Я так и остался семидесятилетним стариком, несмотря  на  свое  молодое
тело. А оно бунтует и рвется в бой! Гормоны  трубят  боевой  сигнал  вопреки
богатому жизненному опыту! Правду говорят, что в головке члена нет ни стыда,
ни совести. Но надо добавить, что там нет и мозгов!"
     В  принципе,  Бертон  мог  бы  оживить  любую  из  девяти  с  половиной
миллиардов женщин. Но  в  тот  момент  он  хотел  только  ее  -  странную  и
прекрасную, загадочную и  почти  неземную.  Это  не  было  любовью;  никакой
разумный человек в свои сто тридцать шесть  лет  уже  не  трепещет  в  сетях
романтической любви. Нет! Его сейчас звала природа! И кто  бы  только  знал,
как сильно она звала!
     Из восьми с половиной миллиардов мужчин, информация о которых хранилась
в файлах, пожалуй, только шестнадцатая часть достигала возраста Бертона.  Из
них в романтику любви не верила, возможно, тоже шестнадцатая часть. Так  что
он мог составить компанию лишь немногим из немногих.
     Он включил экран, вызвал для просмотра "фильм жизни" и устало откинулся
на спинку летающего кресла. Через пять минут  компьютер  отыскал  заказанное
событие, которое Бертон пережил в возрасте тридцати девяти лет. В ту пору он
находился в Лондоне, подготавливаясь к  путешествию  в  Мекку.  А  поскольку
Бертон планировал выдать себя за мусульманина, он решился на обрезание.  Эта
мера была необходима, иначе  случайные  попутчики  могли  распознать  в  нем
"неверного" и разорвать на части. Он знал, что мусульмане обычно оправлялись
на корточках, прикрывая полами халатов интимные части тел. Но в долгом  пути
могли произойти любые непредвиденные случайности. Поэтому Бертон сделал себе
обрезание, используя вместо обезболивающего  средства  полкварты  пшеничного
виски.
     Он   сцепил   пальцы   рук    и    приказал    компьютеру    подключить
неврально-эмоциональное поле.  От  внезапной  боли  его  зубы  непроизвольно
сжались, откусив при этом кончик сигары. Мысли затуманились и расползлись по
черепу, как маленькие черепашки. Невральное поле передало ему все  ощущения,
которые он пережил в момент обрезания. Бертон снова почувствовал  опьянение.
Однако оно не могло заглушить адской и жгучей боли.
     -Хватит!- закричал он.- Убери невральное поле.
     Боль тут же прошла. Но  была  ли  она  на  самом  деле?  Он  вздрогнул,
вспомнив призрачное ощущение того тянущего медленного отделения плоти.
     Бертон не был мазохистом. Он пошел на эту муку только для  того,  чтобы
умерить свое желание. И эмоциональное поле помогло. Правда, не надолго.



        ГЛАВА 21  

     Когда-то давно Фрайгейт сказал Бертону, что на Земле так и  не  удалось
установить личность Джека Потрошителя. Но, поскольку Потрошитель должен быть
в долине Реки, его можно здесь  отыскать,  хотя  шансы  наткнуться  на  него
крайне ничтожны. Еще меньше шансов, что он сознается, даже если его найти. К
тому же в преступлениях  может  сознаться  какой-нибудь  самозванец.  Короче
говоря, решение загадки тут не более вероятно, чем на Земле.
     Все это Фрайгейт говорил задолго до того, как они с Бертоном  попали  в
башню. Теперь они находились в таком месте,  где  шансы  отыскать  человека,
известного под именем Джека Потрошителя, сильно возросли.  У  Фрайгейта  был
список нескольких кандидатур, хотя не исключено, что настоящего  Потрошителя
между ними не было, но компьютер мог  по  крайней  мере  найти  их  в  своих
файлах.
     Однако Фрайгейт не стал заниматься  этим  проектом,  поскольку  по  уши
погрузился  в  другие  исследования,  а  именно  в  составление  собственной
родословной. Башня, по его словам, была настоящим раем  для  специалиста  по
генеалогии.  Ему  не  надо  было  разыскивать  труднодоступные  и   зачастую
утерянные  документы,  как-то:  завещания,  налоговые  и   земельные   акты,
постановления судов о наследстве, опеке и лишении  прав,  окружные  хроники,
газеты, кладбищенские, военные и пенсионные записи  и  прочие  зыбкие  следы
людей, которые могли - или не могли - быть вашими предками. Здесь вы пускали
по следу компьютер, предложив ему в качестве отправной точки самого себя,  и
он уже раскручивал вашу родословную,  начиная  с  родителей.  Вы  видели  на
экране, как выглядели ваши родители в разное время, где он или  она  бывали,
смотрели на их жизнь их собственными глазами и  глазами  окружающих.  Иногда
приходилось подождать, пока компьютер, взяв за основу ватан одного из  ваших
предков,  искал  соответствующий  ему  ватан  в  своих   файлах,   а   затем
устанавливал ватаны  его  родителей.  Когда  возникало  сомнение  по  поводу
отцовства,  компьютер  сравнивал  генетический  код  ребенка  и  родителя  и
определял их взаимоотношения. Если было доказано, что данный ребенок не  мог
родиться от данного мужчины, компьютер исследовал гены потенциальных  отцов.
Определить их было несложно, ибо компьютер мог просмотреть прошлое матери  и
в точности выяснить, когда и с кем она вступала в половую связь, после  чего
физические характеристики подозреваемого или  подозреваемых  проверялись  на
генетическую идентичность.
     Бертон нашел все это интересным, но сейчас ему не  хотелось  заниматься
собственной  родословной.  Его  всегда  интересовали  истории  садистских  и
зверских  убийств,  и  он  читал  все  газетные  репортажи  об  убийствах  в
Уайтчепеле. Решив запустить  операцию  "Потрошитель",  как  он  ее  называл,
Бертон запросил у компьютера список всех соответствующих книг на  английском
языке, содержащихся в файлах. Кем бы ни был агент этиков, который  занимался
сбором литературы о Потрошителе, дело свое он выполнил на совесть. Фрайгейт,
оторвавшись на пару минут от своей работы, просмотрел список и выбрал книгу,
с которой, по его мнению, Бертону следовало начать.
     -Я бы на твоем месте  прочел  для  начала  книгу  Стивена  Найта  "Джек
Потрошитель:  окончательная  разгадка",  опубликованную  в  1976  году.  Она
произвела на меня впечатление не только скрупулезным исследованием вопроса и
блестящими, убедительными выводами, которыми мог  бы  гордиться  сам  Шерлок
Холмс,  но  также  тем,  что,  по-моему,  это  единственная  книга,   дающая
правильные ответы. Хотя некоторые критики указывали на ее недостатки.  Но  в
любом случае, прав ли автор, или не прав, или же прав только наполовину, она
послужит для тебя хорошим  трамплином,  с  которого  ты  сможешь  нырнуть  в
кровавый океан этой тайны.
     Было  немного  странно  держать  в   руках   книгу,   скопированную   с
произведения, увидевшего свет через восемьдесят семь лет, после его  смерти.
Но Бертон не стал углубляться в эти ощущения, ибо чудес  в  башне  было  так
много, что дивиться им всем не хватало времени. Он проглотил 270 страниц  за
три часа. Когда он отложил книгу, то мог уже  по  памяти  почти  безошибочно
воспроизвести по крайней мере четвертую часть текста.
     Будь эта книга  опубликована  во  времена  его  земной  жизни,  Бертона
возмутила бы нелепость содержавшихся в ней  обвинений.  Или  нет?  Разве  по
зрелом размышлении, зная о тайных маневрах верхов в борьбе за власть, зная о
бесчеловечных и совершенно аморальных поступках, совершаемых представителями
правительственных кругов и высшего  света  ради  того,  чтобы  удержаться  у
власти, - разве не счел бы он заключения, приведенные автором книги,  вполне
правдоподобными?
     Выводы же, к которым пришел господин Найт после  широкого  и  глубокого
расследования,  а  также  в  результате  размышлений  с  применением  метода
дедукции, заключались в следующем.
     В 1888 году бедные слои населения Англии, Шотландии, Уэльса и  Ирландии
были - или казалось, что были, - на грани революции. Радикалы левого  толка,
социалисты и  анархисты,  громогласно  обличали  притеснения  и  бедственное
положение рабочего класса. Правительство было не просто  встревожено  -  оно
было напугано до смерти, и многие представители высшего класса считали,  что
сама монархия находится под угрозой.  Они  слегка  перебарщивали:  полнейшее
незнание собственного народа заставляло их забывать о глубоком консерватизме
народных масс. Те жаждали вовсе не изменений в  монархической  структуре,  а
постоянной работы, хорошей зарплаты, еды, нормального жилья и хоть  какой-то
экономической стабильности. Они хотели жить как люди, а не крысы.
     Королеву Викторию, по мнению  правящего  класса,  никто  не  посмел  бы
свергнуть с трона, но она была стара и в  то  время  уже  непопулярна  После
смерти королевы на престоле окажется ее сын Эдуард (Берти). А  он  настолько
распутный, упрямый и аморальный тип, что  скрыть  его  поведение  от  народа
будет просто невозможно.
     В то время в  высших  эшелонах  британского  правительства  было  много
франкмасонов,  не  исключая  и  премьер-министра  маркиза   Солсбери.   Найт
утверждал, что именно эти высокопоставленные масоны на самом деле  управляли
за троном страной, и они боялись, что с падением монархии их тайное общество
лишится власти.
     По смерти отца трон должен был унаследовать старший  из  живых  сыновей
Эдуарда - Альберт Виктор Кристиан Эдуард, герцог Кларенс и Эйвондейл, а  для
близких просто Эдди. Жалкий, ничтожный человечек (по викторианским  меркам),
он  обожал  вращаться  под  вымышленным  именем  в  богемных   кругах,   был
бисексуалом и как-то даже зачастил в мужской бордель. Хуже того:  влюбившись
в помощницу лавочника Анну Элизабет Крук, с которой его познакомил  художник
Уолтер  Сикерт,  герцог  тайно  обвенчался  с   ней.   Этот   брак   являлся
противозаконным со многих точек зрения, но самым опасным и недопустимым было
то, что Эдди взял в жены католичку. По  закону  английский  монарх  не  имел
права жениться на католичке. Эдди не был королем, но вскоре запросто мог  им
стать. На королеву неоднократно совершались покушения; к тому  же  она  была
стара, а батюшка Эдди,  принц  Эдуард,  мог  в  любой  момент  загнуться  от
неумеренного питья и обжорства,  венерической  болезни,  от  пули  ревнивого
мужа, революционера или маньяка либо от любой другой болезни, против которых
в ту пору не существовало никаких профилактических и лекарственных  средств,
кроме сопротивляемости самого организма.
     Список гнусных преступлений Эдди довершило в апреле 1888 года  рождение
ему дочери Анной Крук. Дитя, таким образом, доводилось  правнучкой  королеве
Виктории и двоюродной сестрицей тем  персонам,  которым  предстояло  править
страной под именами Эдуарда VII и Георга VI.
     Это переполнило чашу терпения королевы, и она послала  премьер-министру
лорду Солсбери сердитую записку с  требованием  принять  все  меры,  дабы  о
скандале не пронюхали газеты и общество.
     Солсбери, в свою очередь,  дал  задание  обеспечить  секретность  врачу
королевы и своему собрату-масону, сэру Уильяму Галлу. Сэр Галл был блестящим
человеком и выдающимся, по  викторианским  меркам,  врачом,  а  кроме  того,
отличался странным и  извращенным  чувством  юмора  и  совершенно  очевидной
шизофренией  (очевидной  для  последующих  поколений).  Он  славился   своей
добротой и сочувственным отношением к пациентам,  но  порой  бывал  холоден,
жесток и непреклонен. Последние черты его  характера,  впрочем,  проявлялись
лишь в общении с пациентами из низших сословий и их родственниками.  Он  был
любящим хозяином для своих домашних  животных  -  и  в  то  же  время  сумел
оправдать, к своему глубокому удовлетворению, некоего  вивисектора,  который
медленно поджаривал живых собак на плите, пока они не умирали во  время  его
экспериментов.
     Выполняя тайный приказ Галла,  комиссар  полиции,  тоже  масон,  послал
специальных полицейских  агентов,  велев  им  совершить  налет  на  квартиру
Уолтера Сикерта и Анны Крук. Эдди препроводили от Сикерта во дворец, а  Крук
- в приют. Галл засвидетельствовал невменяемость Анны, хотя она  была  в  ту
пору совершенно нормальна, и остаток своих дней  бедная  женщина  провела  в
приютах и работных домах. В 1920 году,  уже  действительно  помешанная,  она
скончалась. Эдди ее больше так и не увидел.
     Полиция хотела изловить также  Мэри  Келли,  молодую  ирландку,  бывшую
свидетельницей  нечестивого,  брака.  Возможно,  Галл  намеревался  объявить
безумной и ее. Но какую бы судьбу он ей  ни  уготовил,  на  сей  раз  доктор
просчитался.  Ирландке  удалось  просочиться  сквозь  полицейскую   сеть   и
затеряться в лабиринтах Ист-Энда. Позже она  какое-то  время  заботилась  об
Алисе Маргарет, дочери Эдди и Анны, и вместе с ребенком сопровождала Сикерта
в его длительной поездке в  Дьепп.  Будучи  во  Франции,  Мэри  Джейн  Келли
изменила свое имя на Мари Жаннетт Келли.
     По  прошествии  нескольких  лет  Келли  снова  пришлось  скрываться   в
лондонском муравейнике, то бишь Ист-Энде.  Здесь  она  начала  опускаться  и
превратилась в конце концов в одну из тысяч больных алкоголичек-проституток,
влачивших жалкое и безнадежное существование. Как и ее сестры по  профессии,
Келли считала  себя  счастливой,  если  ей  удавалось  заработать  на  джин,
даривший блаженное забытье, на жалкую еду, не дававшую сдохнуть с голоду,  и
убогую крышу над головой.
     Тем не менее она не чувствовала себя одинокой, и самыми закадычными  ее
подружками были Мэри Энн Николе, Энни Сиффи по прозвищу Торговка и  Элизабет
(Длинная Лиз) Страйд, - все как одна больные  и  вечно  голодные  пьянчужки,
обреченные на скорую гибель, даже если бы Джека Потрошителя не существовало.
Пируя с ними в кабачках или на  убогих  квартирках  и  утопив  в  золотистых
волнах алкоголя обычную осторожность, Келли поведала своим подругам о  связи
принца Эдди с Анной Крук и об ужасном конце этой любовной истории. И так, во
время очередной попойки, родилась мысль о шантаже принца Эдди.
     Впрочем,  Найт   предполагал,   что   четверка   проституток   занялась
вымогательством, потому что ее принудила к этому банда опасных убийц Старого
Николса.
     Но, какими бы побуждениями они ни  руководствовались,  сама  идея  была
крайне опасной  и  глупой.  Солсбери  давно  оставил  попытки  найти  Келли,
поскольку ни он, ни полицейские шпионы не  слыхали,  чтобы  она  кому-нибудь
проболталась о браке наследника. Пока свидетельница держала  рот  на  замке,
она не представляла опасности для власти, к