он имел в виду, когда говорил, что у них полно снега!Фрайгейт показал на двух чернокожих, сидящих на ступеньках с совершенно отрешенным видом.- Должно быть, накачались героином, то бишь "снежком" в просторечии. Терпин был весел и очень оживлен, не пьян. Глаза его глядели ясно, речь звучала отчетливо. Кто угодно мог упиться здесь в сосиску, только не гостеприимный Том. Гости вошли в вестибюль "Бутона Розы", громадный, как центральный вокзал, и так же набитый народом. Вдоль стен тянулись двадцать длинных стоек, золоченых или полированного красного дерева, за которыми белые андроиды в смокингах готовили коктейли. Бертону, шедшему за Терпином, пришлось переступить через несколько бесчувственных мужских и женских тел. Хозяин подвел их к большому лифту, и они поднялись на третий этаж. Там перед ними распахнулась дверь кабинета, бывшего, по словам Алисы, точной копией приемных покоев Бэкингемского дворца. Том усадил гостей и, встав у стола футов двадцати длиной, пристально оглядел их своими черными глазами, прежде чем начал тронную речь. -Я здесь хозяин,- сказал он,- и я управляю этим миром, как машинист паровозом. Это мой долг. Но я позволяю своим подданным веселиться как им вздумается. В большинстве своем они славные ребята и ведут себя пристойно, не выходя за установленные мною рамки. Однако я знаю, что кое-кто из них сам не прочь стать хозяином, поэтому слежу за ними, как пес следит за блохами. Вернее, это делает за меня компьютер. Загвоздка в том, что многих из здешних обитателей я не выбирал. Я изучил прошлое всех, кого воскресил самолично. Но я не мог предугадать, кого они, в свою очередь, выберут и захотят воскресить. Кроме тех, кто жаждет занять мой трон, люди в моем мире делятся в основном на две категории. Большинство из них весельчаки и прожигатели жизни, бывшие на Земле шлюхами, сутенерами и музыкантами. А в другой категории - церковники: последователи "новой волны", шансеры и новые христиане. Они вопят, обличая кутил, а те вопят, чтобы к ним не лезли с проповедями. -Почему бы вам просто не избавиться от них и не начать все сначала?спросила Звездная Ложка. Бертон удивился. Китаянка редко говорила, если к ней не обращались впрямую или не просили высказать ее мнение. Да и сам вопрос показался Бертону странным, совершенно не в ее характере. Терпин развел руками: -Как же я могу это сделать? -Должны быть какие-то способы. Компьютер... -Я не массовый убийца. Да, в свое время я был парень крутой, но я не собираюсь убивать людей только ради собственного спокойствия. А потом, держать их в узде - это хоть какое-то занятие.- Он усмехнулся и добавил: -Пора загнать их с улицы в "Бутон Розы". У нас тут, в конце концов, вечеринка, хотя собрать этих бездельников не так-то просто. Он обогнул стол, что-то сказал, и на стене появилось светящееся круглое пятно. Терпин произнес несколько кодовых слов, после чего обернулся, ухмыляясь еще шире. -Я всемогущ, ребята! Я великий маг Мерлин и волшебник из города Оз в одном лице, темном, как десятидолларовая гаванская сигара! Я великий бог Терпинус, черный Зевс, могучий Тор Громовержец, шаман, насылающий дождь, главный продавец панацеи, мистер Человечий Кукловод! В течение трех минут солнце заволокло тучами, которые быстро густели и чернели. В открытые решетчатые окна со свистом влетел ветер, задирая подолы тог, кильтов и юбок. -Вы и глазом моргнуть не успеете, как они все сюда примчатся. Злые будут, что намокли, но это все фигня. -Некоторые валяются на улице в отключке,- сказала Алиса.Что будет с ними? -Пускай прочухаются. Им это только на пользу, да и помыться многим из них не мешает. А простуда им не грозит. Терпин проинструктировал гостей, как вести себя, чтобы отвязаться от пьяниц, если те вздумают к ним приставать. -Но вообще-то они не должны. Я приказал им обращаться с вами дружелюбно, несмотря на то что вы белые. -А с нами?- осведомился Ли По.- Мы-то не белые! -Для них - белые. Для них все, что не черное, белое. С точки зрения семантики такое определение довольно точно, хотя и не слишком тонко. Последняя фраза отчасти позабавила Бертона и отчасти раздосадовала. Том Терпин сознательно перескакивал с правильного английского языка на жаргон гетто, словно хотел подразнить своих слушателей. А может, просто разыгрывал из себя шута. Или и то и другое вместе. В глубине души у него до сих пор гнездился комплекс неполноценности, внушенный правящим белым классом его эпохи. Он мог этого не осознавать, но факт был налицо. Если верить Фрайгейту, американские негры преодолели комплекс расовой неполноценности, во всяком случае пытались, и заявляли, что они гордятся своей черной кожей. Однако Терпин продолжал носить шутовской колпак, даром что теперь в нем не было нужды. Хотя, как сказал Hyp, цветом кожи вообще гордиться глупо, что белым, что черным. Можно гордиться лишь тем, что ты человек, да и то желательно не слишком задирая нос. -Конечно,- отвечал ему Терпин,- но прежде нужно пройти определенные стадии, и гордость своей чернокожестью - одна из них. -Хорошо сказано,- отозвался Hyp.- Только не стоит застревать на этой стадии. Нужно взбираться на следующую ступень. Они снова спустились в вестибюль, как называл его Терпин. Задолго до входа в зал их обдало волной громкой музыки, болтовни, раскатистого смеха, а потом цунами из алкогольных паров и табачного и наркотического дыма накрыло их с головой. Здесь было все население мира, включая и тех, кто пребывал в бессознательном состоянии. Их внесли в зал андроиды и уложили вдоль стеночки. -Тусуйтесь, ребята!- крикнул Терпин, махнув гостям и показывая на толпу. Представлять вновь прибывших не было надобности, поскольку Терпин показывал их лица и имена на экранах. Гости тем не менее колебались. Было непросто вот так подойти к незнакомым людям и вступить в разговор. Доуисты, шокированные и скандализованные происходящим, явно сожалели о том, что вообще сюда пришли. Терпин, заметив это, поманил к себе группку, стоявшую возле стойки бара. Люди пробрались через столпотворение и завязали с гостями беседу. Хозяин выбрал их специально, чтобы сломать лед, и сделал правильный выбор. По крайней мере, так казалось сначала. Среди них были шансеры и новые христиане, которые подошли к доуистам. Хотя основополагающие принципы их верований были различны, все три религии теоретически провозглашали себя терпимыми и мирно настроенными по отношению к инаковерующим. К тому же у них были и общие точки соприкосновения - неприязнь к злоупотреблению спиртным и полное неприятие табака и наркотиков. Человек, который составил компанию Бертону, был шести футов и трех дюймов ростом, широкоплечий, с мощной грудной клеткой и массивными конечностями. На нем были белая замшевая головная повязка, белый лайковый жилет, белый замшевый пояс с большой серебряной пряжкой, украшенной рельефной волчьей головой, обтягивающие белые замшевые брюки и белые замшевые сапоги до колен. Широкое скуластое лицо и длинный орлиный нос делали его похожим на индейца, но вывернутые губы и курчавая шевелюра выдавали негритянскую кровь. Когда он улыбался, то становился даже по-своему привлекательным. Он представился Бертону, пожав ему руку и возвестив глубоким басом, что он, Билл Уильямс, рад познакомиться с капитаном сэром Ричардом Фрэнсисом Бертоном. Последнему, впрочем, показалось, что негр произнес его титулы не без издевки. -Том Терпин не назначал меня вашим верным индейцем, проводником и телохранителем,- продолжал с усмешкой Уильямс. - Я вызвался добровольцем. -О?- Бертон удивленно вздернул брови.- Могу я спросить почему? -Можете. Я читал про вас; вы меня заинтриговали. А кроме того, Терпин много рассказывал мне о том, как вы привели его и других через горы в эту башню. -Я польщен,- отозвался Бертон.- Но небольшой зуб я на вас все-таки имею. Почему вы хотели задавить меня своим мотоциклом? -Если бы я хотел, то давно задавил бы!- рассмеялся Уильямс. -А ругались зачем? -Просто так. Летуны действуют мне на нервы. А потом, мне хотелось испытать вашу выдержку. Я ничего не имел лично против вас. -Вы так любите задирать белых? -Иногда. И, если по справедливости, вы не станете меня за это упрекать. -Разве шестьдесят семь лет, проведенные в долине, ничуть не изменили вашего отношения? -Совсем от него избавиться невозможно. Хотя я больше не впадаю в горячку. Это как тупая зубная боль, к которой я давно привык,- сказал Уильямс.- Хотите выпить? -Белого вина. Любого сорта. Бертон решил сохранить трезвую голову. -Давайте поднимемся в какую-нибудь комнату наверху. Там будет спокойнее, и нам не придется орать, чтобы услышать друг друга. -Отличная мысль,- согласился Бертон, гадая про себя, что у негра на уме. Они ввалились в лифт вместе со смеющейся, галдящей, дурачащейся толпой. По пути наверх то и дело раздавались громкие визги, когда соседи по лифту распускали руки и щупали соседок. Не успели они доехать до второго этажа, как кто-то испортил воздух, и вся толпа разразилась веселыми негодующими криками. Тем не менее, когда открылась дверь, виновного вышвырнули на пол головой вперед. -Народ веселится от души,- пробормотал Уильямс.- Но это ненадолго. Вы вооружены? Бертон похлопал по карману пиджака: -Лучемет. Комнаты, мимо которых они шли, были битком набиты людьми. В одной дюжина мужчин и женщин смотрели фильм на стенном экране. Бертон из любопытства остановился и глянул на стену. Этот фильм Фрайгейт настойчиво рекомендовал ему посмотреть - о том, как американские комики Лорел и Харди продавали в июле рождественские елочки в Лос-Анджелесе. Публика покатывалась со смеху. -Это новые христиане,- пояснил Уильямс.- Мирный и безобидный народ. Такие вежливые, что не могли отказаться от приглашения Терпина. Но они не смешиваются со здешней толпой. За углом, дальше по коридору, они нашли пустую комнату. По пути Бертон любовался репродукциями картин. Рембрандт, Рубенс, Давидова "Смерть Марата", много русских художников - Кипренский, Суриков, Иванов, Репин, Левитан и другие. -Почему такое обилие славян?- спросил Бертон. -Есть причина. Они взяли из конвертера выпивку. Бертон сел и закурил сигару. -Я не американец, как вы знаете,- помолчав, промолвил Уильямс. -Терпин сказал мне, что вы русский,- отозвался Бертон, выпуская дым.Сам бы я в жизни не догадался. -Я родился в черном гетто города Киева. Тогда меня звали Родион Иванович Казна. -Занятно,- сказал Бертон.- Я и не знал, что в России были негры... Ах нет, беру свои слова обратно. У русских действительно были чернокожие рабы. Пушкин был потомком одного из них. -Очень мало кто об этом знает, поскольку российские правители тщательно скрывали сей факт, но в разных городах России в гетто жило около двенадцати миллионов черных. Они были потомками рабов. Русские обыватели так же хотели с ними смешиваться, как американские белые - со своими неграми, и правительство, правда, негласно, одобряло и даже насаждало такую мораль. Несмотря на это, межрасовые сношения все-таки происходили. Чистоту крови не сохранишь в неприкосновенности, как ни старайся. Восставший член не знает предрассудков. Один из моих прадедов был белый русский, а дед так и вовсе узбек. Азиат, он даже говорил на каком-то тюркском языке, так и не выучил русский. Зато меня как следует выучили марксизму. Я стал верным сторонником принципов Маркса - в том виде, как он их изложил, но не в том, какой они приняли на практике в России. Я вступил в партию, однако очень скоро понял, что достичь в ней командных вершин мне не светит. Мой удел - сидеть внизу, оставаясь вечным стрелочником. Я бы попробовал пойти в армию, но черных всех поголовно загоняли в Сибирь охранять границу с Китаем. Политбюро не желало оставлять нас на западе. Мы привлекли бы к себе внимание, и тогда сразу стало бы известно, как нас притесняют. А Советам это было ни к чему, тем более что они вечно тыкали Америку носом в расовую дискриминацию. Поэтому нас старались убрать с глаз долой. В школе я учился отлично, хотя качество обучения там было похуже, чем в школах для белых. Конечно, меня подогревали честолюбивые устремления, но не только. Я хотел учиться, хотел все знать. Читал гораздо больше, чем задавали, и особенно преуспевал в языках. Это одна из черт, которая меня в вас и привлекла. То, что вы знаете так много языков. Начальство прослышало обо мне в основном потому, что они искали агитаторов, которых можно было бы внедрить в Штатах. Меня попросили предложить свои услуги добровольно, и я согласился. Без особого энтузиазма, разумеется. Я не хотел наводить их на подозрение, будто я соглашаюсь лишь для того, чтобы потом исчезнуть в Гарлеме. Вообще говоря, у меня не было намерения предавать их. Я знал, кто они такие и как ко мне относятся, но я был русским марксистом и презирал капитализм. Хотя в ту пору я уже не верил в осуществление Марксовой мечты об отмирании государства после того, как пролетариат возьмет власть во всем мире. Это казалось мне утопией. Мне легче было поверить во второе пришествие Христа; оно, по крайней мере, было возможно, хотя и маловероятно. Но стоит правящему классу забрать в свои руки власть, и он нипочем ее не выпустит. По крайней мере до тех пор, пока революционеры не вырвут ее силой, а затем новые верхи ухватятся за бразды правления крепче прежних. Естественное отмирание государства, упразднение законов, полицейского насилия и бюрократического аппарата, самоуправление личностей на основе любви, добросердечия и самоотречения - все это чушь собачья. Никто в нее по-настоящему не верил, хотя партийцы делали вид. С другой стороны, никто особенно и не старался воплотить эту догму в жизнь. А на энтузиастов смотрели как на дураков или контрреволюционеров. Уильямс, ускользнув с польского сухогруза, затерялся в дебрях Гарлема. Там он занялся своей ПиА (пропагандой и агитацией) среди множества черных и белых либерально настроенных групп. Но три недели спустя подхватил гонорею. -Это было мое первое, но отнюдь не последнее венерическое заболевание. Судьба ополчилась против меня. Только я вылечился от этой постыдной болезни, как тут же заразился ею снова. Я попал в Соединенные Штаты Гонококкии и никак не мог оттуда выбраться. Выздоровев вторично, я решил воздерживаться от секса. Ничего не вышло. Я был слишком озабочен. Трижды снаряд в одну и ту же воронку не падает, сказал я себе. По статистике я никак не мог заразиться еще раз. Но заразился. Кагэбэшный связник прознал о его болезни, доложил по начальству и передал Уильямсу депешу. "Ваши социальные болезни,- говорилось в ней,угрожают вашей безопасности и мешают эффективно работать. Держитесь подальше от женщин и грязных общественных уборных!" После чего при встрече с Уильямсом связник всякий раз осведомлялся, нет ли у него гонореи. Уильямс, который начал избегать женщин и заработал тем самым репутацию гомосексуалиста, честно докладывал, что триппера нет. К счастью, связник не спрашивал его о сифилисе. Уильямс в ту пору как раз подвергся жестокому нападению бледной спирохеты. -Клянусь, я понятия не имею, откуда ее подцепил. Я был целомудрен, как Робинзон Крузо до встречи с Пятницей. Я не знаю. Некоторые люди просто подвержены несчастным случаям. Может, я как раз один из тех редких бедолаг, проклятых судьбой или диалектическим материализмом, которые подхватывают бактерии на ветру и через замочную скважину? Может, я склонен к венерическим заболеваниям? Этакий одинокий сексуальный бродяга, вечно натыкающийся на бандитов - Иессеев и Иаковов из мира микробов? Но одно я знаю точно: особого толка от моего шпионажа, подрывной деятельности и пропаганды не было. Слишком много времени я проводил в кабинетах врачей. Узнав, что сотрудники ФБР, а может, и ЦРУ, расспрашивали о нем врачей, Уильямс доложил об этом связнику. Через час ему велели уехать в Лос-Анджелес и внедриться в организацию чернокожих мусульман. Связник дал Уильямсу автобусный билет, объявив, что КГБ не может себе позволить оплачивать воздушные полеты. По дороге на запад Уильяме подцепил гонорею на заднем сиденье автобуса. -Да, Бертон, вам смешно! Теперь я и сам могу над этим посмеяться. Но тогда, поверьте, мне было не до смеха. Рассказ Уильямса, с лирическими отступлениями и длинными вставками, длился уже целый час. Бертону было интересно, хотя он и понимал, что уединяться слишком надолго не совсем учтиво. Биллу Уильямсу удалось-таки стать членом организации черных мусульман. Но когда его товарищи узнали, что у него гонорея - которой он заразился уже в Лос-Анджелесе, вылечив подхваченную в автобусе, - они вышвырнули его вон. А затем, прослышав о том, что он шпион - правда, ошибочно приняв его за агента ФБР, - пустили по его следу убийцу. Начиная с этого момента Бертону стало трудно следить за рассказом. Нужно было вычертить схему, чтобы удержать в памяти все побеги, перестрелки и передряги, которые пришлось пережить несчастному Уильямсу. Он удрал в Чикаго, оттуда - в Сан-Франциско, где его избили и изнасиловали в баре для геев. Пораженный гонореей с носа и кормы, как он выразился, Уильямс бежал в какой-то городок штата Орегон, предварительно ограбив кагэбэшного связника, отказавшегося его финансировать. В дверях появилась Звездная Ложка. -Я тебя обыскалась,- тихо заметила она. -Входи!- пригласил ее Бертон.- Ты же знакома с Биллом Уильямсом,верно? -Очень приятно увидеть вас снова, мистер Уильямс,- с поклоном произнесла китаянка.- Дик, вы, как я вижу, увлеклись беседой. Извини, что помешала вам. Я вернусь на вечеринку, если ты не против. Бертон спросил ее, где она будет, и Звездная Ложка сказала, что Терпин принимает избранных гостей в своих апартаментах. Он попросил ее разыскать Бертона и пригласить его туда. -Я приду чуть позже,- сказал Бертон. Китаянка поклонилась еще раз, попрощалась с Уильямсом и ушла. -Какая красивая женщина!- вздохнул Уильямс. -Да, она знает, как сделать мужчину счастливым. -А вы знаете, как сделать счастливой ее? -Само собой!- воскликнул Бертон. -Только не горячитесь, я не хотел вас обидеть. По-моему, она из тех натур, что глубоко чувствуют, хотя и сдержанны внешне. Я неплохо определяю характеры людей с первого взгляда. Пришлось научиться, чтобы выжить. -У нее была очень трудная жизнь,- сказал Бертон.- Просто чудо, как ей удалось не сойти с ума. -Таким образом вы пытаетесь тонко намекнуть, что не мне одному пришлось страдать? -Вы слишком подозрительны, друг мой. Продолжение рассказа заняло еще полчаса. Уильямс женился на глубоко религиозной чернокожей женщине, которая, к несчастью, не смогла отказать своему пылкому духовнику. Результат: у Билла снова триппер. Подавив в себе желание убить жену, он решил заняться охотой, таким образом сублимируя свои кровожадные устремления в убийстве птичек и зайчиков. Во время охоты его смертельно ранили выстрелом из-за кустов. Умирая, он все гадал, кто же его подстрелил: агент КГБ, ЦРУ, организации черных мусульман, албанцев или же Армии Спасения? Сама АС за ним не охотилась, но одна солдатка из ее рядов вполне могла его прихлопнуть. В бытность свою в Лос-Анджелесе Уильямс сделал вид, что обратился в христианство, под воздействием проповеди майора Барбаро. Затем он вступил в ряды Армии Спасения, где влюбился в капрала Рейчел Годжин, и не без взаимности. В то время он считал, что вылечился от всех венерических болезней, но, после того как они с Рейчел предались нежной страсти, обнаружил, что Немезида снова нанесла ему удар. Больше того - он заразил и свою возлюбленную. Уильямс пообещал жениться на ней, однако кольцо врагов сжималось, и он бежал, спасая собственную шкуру. Капрал Годжин, похоже, немного повредилась в уме из-за его внезапного исчезновения, а также из-за слишком бурной реакции на благоприобретенную болезнь, к которой Уильямс уже попривык. Будучи в Портленде, он слыхал, что женщина, похожая на Рейчел, расспрашивает о нем с пушкой в руках. -В общем, все жаждали моей крови, кроме разве "Гудвилл индастриз", да и то я в этом не уверен. -Какой же урок вы извлекли из своего... э-э... кандидовского опыта? -Вы говорите в точности как Hyp. -А вы с ним разговаривали? -Конечно,- ответил Уильямс.- Я тут всех знаю. И очень хорошо. -Но какой же все-таки урок?- переспросил Бертон. -Я понял, что всю жизнь был игрушкой в чужих руках и больше ею быть не желаю. В долине я сделал все, чтобы этого не допустить. Если ситуация складывалась так, что меня швыряли наземь, я старался как можно быстрее усесться на своего обидчика верхом. Мне надоело быть пешкой, которой вечно жертвуют. Поэтому... -...здесь вас в жертву никто не принесет. Я правильно понял?- сказал Бертон, вставая. -Пусть только попробуют! Уильямс расплылся в улыбке, веселой и злой одновременно. -Посидите еще минутку, пожалуйста. Скоро я вас отпущу. Я хотел спросить: за последние пару недель вас ничто не удивило? Не приключилось ли с вами нечто совершенно неожиданное и непонятное? -Не припоминаю,- нахмурясь, медленно ответил Бертон. Тут лоб его разгладился.- Разве что... Да, я был крайне удивлен... но вы к этому не можете иметь никакого отношения. Я до сих пор не могу понять, кто воскресил Нетли, Галла, Крук, Страйд и Келли. -Вы имеете в виду людей, причастных к делу Джека Потрошителя? -Откуда вы знаете?- Бертон старался не выдать своего удивления. -Просто я наблюдал за тем, как вы просматривали их файлы. Бертон вскочил с кресла с перекошенным и красным лицом. -Черт побери, так вы за мной шпионили! Какое право вы имели... -Потише, приятель!- прервал его Уильямс, тоже вставая с кресла и по-прежнему улыбаясь, хотя и сузив глаза.- Вам, значит, можно шпионить, а за вами нельзя? Не кидайтесь камнями в стеклянном домике, друг мой. Бертон на мгновение онемел. -Знаете, тут большая разница,- выдавил он наконец.- Я наблюдал за умершими. А вы шпионите за живыми, за своими соседями! -А вы разве не подглядывали за живыми из питающих камней в долине? -Как вы смеете лезть своими грязными лапами в мою личную жизнь! -Грязь к грязи не пристанет,-отозвался Уильямс. На лице его все еще сияла улыбка, но тело все подобралось, готовое отбить атаку. -Ладно,- сказал Бертон.- Но вы до сих пор не объяснили мне, зачем вам понадобилось воскрешать этих патологических убийц. -Бывших убийц. А что касается причины... Видите ли, я коллекционирую и изучаю типы религиозного сознания. Меня это заинтересовало еще на Земле, где я частенько сталкивался с разными верованиями. Марксисты... они религиозны, хотя и отрицают это, черные мусульмане, Армия Спасения, буддисты, южные методисты - кого я только ни видал! Я тоже человек верующий, хотя и по-своему. Именно я вызвал к жизни новых христиан, нихиренитов и шансеров, которые живут в Терпинвиле, а также доуиста Галла. Потом уж он сам принялся воскрешать своих единоверцев. Кстати, я не собираюсь на этом останавливаться. Бертон не знал, верить ему или нет, а потому просто фыркнул и зашагал из комнаты. -Не злитесь так, сэр Ричард!- крикнул ему вдогонку Уильямс и оглушительно расхохотался. ГЛАВА 27  По пути к лифту Бертон обернулся и увидел, как Уильямс спускается по ступеням, очевидно, собираясь присоединиться к толпе гуляк в вестибюле. Негр поднял голову и помахал Бертону рукой сквозь решетку перил, улыбаясь, с довольным видом. Был ли рассказ Уильямса правдой, или он все нафантазировал? В Мире Реки у людей не осталось причин для лжи. Они находились вне общественных институтов, которые принуждали людей - или, по крайней мере, казалось, что принуждали, - создавать себе защитные оболочки и публичные имиджи. Но большинство, казалось, не замечало того, что такая необходимость отпала, или просто не могло расстаться со старыми ненужными привычками. Что же до лестницы, то это хорошая идея, решил Бертон. Нужно немного размяться. Он завернул за угол, миновал двери лифта и зашагал по длинному коридору к лестнице. Музыка и голоса, смутно доносившиеся до него раньше, умолкли совсем. Тишину нарушал лишь звук его шагов. Но когда он прошел мимо комнаты, находившейся рядом с лестничной клеткой, ему почудилось, что где-то раздался вскрик. Бертон остановился. Крик был негромкий, еле слышный, так что вполне вероятно, что ему просто померещилось. Но нет! Крик повторился еще раз - и, похоже, он доносился из-за двери. Стены в комнатах были звукоизолирующими, но не стопроцентно, как стены башни. Бертон приник ухом к резной дубовой двери. Криков больше не было; теперь в комнате раздавался мужской голос. Слов Бертону разобрать не удалось, однако тон говорившего был злобным и угрожающим. Бертон попробовал покрутить дверную ручку. Она повернулась, но дверь не открылась. Бертон заколебался. Судя по всему, там внутри двое, и, возможно, они не хотят, чтобы им мешали. Если его выставят за то, что он вмешался в ссору двух любовников, выйдет настоящий конфуз. С другой стороны, сконфузить его не так-то просто, а если там, не дай Бог, совершается преступление, то его необходимо предотвратить. Бертон с силой стукнул кулаком три раза в деревянную дверь, потом дважды пнул ногой. Женщина начала кричать, но крик тотчас же оборвался. -Откройте!- заорал Бертон и снова ударил в дверь. Мужской голос прокричал что-то вроде "Убирайся к чертовой матери!" По крайней мере, так Бертону послышалось. Он вытащил из кармана лучемет и вырезал дырку вокруг замка. Пихнув замок вместе с дверной ручкой внутрь, Бертон сразу прижался к стенке. И, как выяснилось, правильно сделал. Прогремело три выстрела, три пули расщепили толстое дерево. Стреляли - Бертон предположил, что стрелял мужчина, - из тяжелого ручного оружия, скорее всего из автоматического пистолета сорок пятого калибра. -Бросай оружие и выходи! Руки за голову! У меня лучемет! - крикнул Бертон. Мужчина разразился ругательствами и заявил, что убьет любого, кто попробует войти. -Сопротивление бессмысленно! Ты в ловушке!- сказав Бертон. - Выходи, руки за голову! -Можешь... Голос мужчины внезапно оборвался, заглушенный звуков удара. -Я вырубила его, Дик!- раздался дрожащий голосок Звездной Ложки. Бертон толкнул дверь и прыгнул в комнату, держа лучемет наготове. На толстом восточном ковре ничком лежал голый, чернокожий человек. На затылке у него запеклась кровь. Рядом валялась,золотая статуэтка, запачканная кровью. Бертон выругался. Звездная Ложка стояла совсем обнаженная, с синяками на лице и руках. Один глаз начал заплывать. По полу была разбросана разорванная в клочья одежда. Рыдая и всхлипывая, китаянка подбежала к Бертону, и он прижал к себе ее вздрагивающее тело. Но, увидав, как мужчина пытается подняться с пола, Бертон отпустил Звездную Ложку. Подобрал автоматический пистолет, взялся за дуло и шарахнул мужчину по затылку. Тот беззвучно свалился обратно. -Что стряслось?- спросил Бертон. Она не могла вымолвить ни слова. Бертон подвел ее к столу и налил стакан вина. Она выпила, расплескав половину жидкости на подбородок и шею. Не переставая плакать, китаянка полузадушенным голосом рассказала, что случилось, хотя Бертон уже почти все угадал. Она шла к лестничной клетке, как вдруг из комнаты вышел мужчина и загородил ей дорогу. Улыбаясь, он спросил, как ее зовут. Она ответила и попыталась пройти мимо, но он схватил ее за руку и заявил, что хочет поразвлечься. У него никогда еще не было китайской женщины, и он уверен, что она просто душка, и так далее. Несмотря на ее сопротивление, мужчина затащил Звездную Ложку в комнату. От его поцелуя, разящего виски, ее чуть не стошнило. Она попыталась закричать, и тут он зажал ей ладонью рот, пихнул ее так резко, что она упала на пол, потом запер дверь на замок и сорвал со своей жертвы одежду. К тому времени когда Бертон услышал ее крик, Звездную Ложку изнасиловали уже три раза. Бертон связал насильника, взял из конвертера успокойтельное и протянул несчастной женщине стакан воды. Потом завел ее в ванную комнату и принялся поливать водой из душа, пока она отмывалась, все еще дрожа и плача. Вытерев Звездную Ложку, Бертон заказал, в конвертере одежду, помог ей одеться и уложил на диван. После чего сел за пульт компьютера и вызвал Терпина. -Вот сукин сын! Ну я ему покажу!- хмуро заявил Терпин, выслушав рассказ. Он посмотрел на человека, распростертого на полу, и добавил: -Это Крокет Данауэй. Вечно от него одни неприятности. Я давно наблюдаю за ним. Подождите, я сейчас приду. Вскоре Том Терпин в сопровождении нескольких гостей вошел в комнату. Алиса, Софи и Афра сразу же взяли шефство над Звездной Ложкой и увели ее в соседнюю комнату. Терпин вытащил шприц, полный адреналина, и вколол Данауэю в задницу. Через минуту тот застонал и встал на четвереньки. Увидав незваных гостей, он вытаращил глаза и прохрипел: -Что вы тут делаете? Терпин не ответил. Данауэй встал, доплелся до кресла, плюхнулся в него, нагнулся и уронил голову в ладони: -Башка раскалывается - ну просто подохну сейчас! -Подохнешь, только не от головной боли,- резко заявил Терпин. Данауэй поднял голову. Налитые кровью, чуть раскосые глаза его вперились в Терпина. -О чем ты говоришь? Эта сучка повесилась мне на шею, а когда я ее ублажил, разоралась и начала звать на помощь. Я тут вообще ни при чем, это все она, косоглазая шлюха. Видно, заслышала, что ее мужик приближается, и решила устроить спектакль. -Она не могла меня услышать,- отозвался Бертон.- Я шел себе по коридору, и, если бы не услышал ее крик, так и прошел бы мимо. Это ты во всем виноват, приятель. -Господом Богом клянусь, ничего я не делал! Она сама попросила меня, чтобы я ее развлек. -Что толку спорить?- сказал Терпин.- Сейчас мы проглядим твою память и узнаем правду. Данауэй зарычал и спрыгнул с кресла. Но до двери не добежал - ноги под ним подкосились, и он рухнул на пол. -Ага!- воскликнул Терпин.- Так я и думал. Данауэй, здесь у нас насильникам не место. Ты, голубчик, здорово влип! Данауэй поднял голову, пуская слюни изо рта: -Нет! Господом Богом клянусь... Терпин велел двоим своим телохранителям усадить его в кресло за пультом компьютера. -Через пару минут нам все станет ясно! Данауэй попытался было воспротивиться, но, получив две плюхи, обессиленно сник. Его усадили в кресло, и телохранитель велел компьютеру показать на экране воспоминания Данауэя за последний час. Пока демонстрировалось неопровержимое доказательство его вины, насильник трясся и мычал что-то нечленораздельное. -Я не просто убью тебя,- сказал Терпин.- Я сотру твою телесную матрицу. Ты никогда больше не сделаешь такого ни с одной женщиной. Тебе конец, Данауэй! Луч, выпущенный из лучемета Терпина, оборвал истошные вопли насильника. Данауэй упал на пульт головой, на которой виднелись две аккуратные дырочки. -Киньте его в конвертер и кремируйте,- велел Терпин своим телохранителям. -Ты действительно собираешься стереть его матрицу?спросил Hyp. -Почему бы и нет? Он никогда не изменится. -Ты не Бог. Терпин нахмурился было, но тут же рассмеялся: -Ну и хитрый же ты, Hyp! Ты совершенно заморочил мне голову своими религиозно-философскими рассуждениями. 0'кей. Значит, не стирать? А он, вернувшись в долину, начнет насиловать и избивать других женщин. Ты согласен взять это на свою совесть? -Этики в мудрости своей устроили так, чтобы все злодеи, даже самые отъявленные, жили до конца проекта. Без исключений. Я верю этикам. Они наверняка знали, что делают. -Да?- откликнулся Терпин.- Если они такие умные, то почему не раскусили Логу? Почему не приняли мер предосторожности против него и ему подобных? Он порушил все их расписание и программу. -Я, например, не уверен, что они не приняли мер предосторожности против подобных Логе, личностей, - спокойно сказал Hyp. -Может, объяснишь?- не понял Терпин. -Пока что у меня нет объяснений. Том Терпин задумчиво закурил громадную сигару. -0'кей,- сказал он наконец.- Будь по-твоему. Поскольку сейчас людей в долину не отправляют, Данауэй никому не причинит там зла. Но когда... если... компьютер начнет снова перемещать людей сюда, пускай даже не думает трогать Данауэя с места без моего согласия. Которого я, возможно, не дам. Я просто не знаю, какое у меня в то время будет настроение. -Да таких данауэев, которые, словно гиены, только и жаждут вырваться на свободу, миллионы!- сказал Бертон.- Какой смысл судить и казнить одного? -Потому что он изнасиловал твою женщину!- ответил Терпин. -Но она не моя собственность, я и не хочу говорить за нее, - заметил Бертон.- Почему бы... Поскольку она пострадавшая, почему бы нам не предоставить решение ей самой? Алиса, выйдя из спальни, услышала его слова. -Ну Дик!- воскликнула она.- Так, значит, она не твоя собственность и может сама говорить за себя? Подумать только, от кого я это слышу! Ты здорово изменился. -Надеюсь. -Жаль, что ты не сделал этого раньше, до того как мы расстались,сказала Алиса.- Знаешь, мне даже как-то обидно. Ты живешь с этой китаянкой без году неделю, и она уже вызвала в тебе такие перемены. -Она тут ни при чем. -А кто при чем? Господь Бог? Дик, ты просто невозможен. -Как она?- спросил Hyp. -Неплохо - насколько можно после... такого. Мы с Афрой и Софи присмотрим за ней несколько дней. Если, конечно, Дик не против. -Конечно, я не против,- сказал Бертон не без внутреннего сопротивления.- Это очень благородно... самоотверженно... с вашей стороны. После снотворного, рекомендованного компьютером, Звездная Ложка уснула. Бертон с Фрайгейтом вынесли ее на носилках через боковую дверь и положили на заднее сиденье огромного "доблера" с паровым двигателем. Терпин повел машину по серпантину вниз, к выходу. Там Бертон перенес китаянку в кресло, положил к себе наколени, быстро проделал короткий путь до входа в свой мир, потом более длинный - до замка Арабских Ночей, возвышавшегося в центре. Остальные следовали за ним. Алиса и Софи, раздев спящую и уложив в кровать, вышли из ее комнаты. -Когда проснется, она будет вполне здорова,- сказала Софи. - Физически, я имею в виду. Но умственно и эмоционально... Женщины договорились, что будут по очереди ухаживать за Звездной Ложкой. А Бертона позовут, как только она проснется. Он протестовал, уверяя, что в этом нет необходимости. Он будет сидеть возле ее кровати до пробуждения, а потом сам за ней присмотрит. -Позвольте нам тоже принять в ней участие,- сказала Софи. Бертон сдался и сказал, что они будут заботиться о несчастной вместе; он понимал причину их настойчивости. Женщины глубоко сочувствовали Звездной Ложке, потому что сами не раз подвергались насилию. Им искренне хотелось помочь ей; это непреодолимое влечение, если можно так выразиться, было свойством их натуры. -Прирожденные сиделки,- сказал Бертон Фрайгейту. -Везет же некоторым! Американец вовсе не иронизировал. Он завидовал людям, которые с радостью служили своим ближним. Звездная Ложка встала к завтраку. Хотя она выпила только немного чаю и поклевала кусочек тоста, китаянка чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы принять участие в застольной беседе. Она, казалось, радовалась обществу трех женщин, которым несколько раз даже удалось ее рассмешить. Но Бертона сторонилась и пресекала его попытки завязать разговор, отделываясь односложными фразами, кивками или покачиваниями головой. Через пару дней три женщины распрощались и ушли. Звездная Ложка тут же прекратила подолгу отрешенно глядеть в пустоту и занялась усердной работой с компьютером. -Она уходит от реальности,- пожаловался Бертон Нуру и Фрайгейту.- Хотя нельзя сказать, что уходит в себя. Она по уши погрузилась в исследования. Когда я к ней обращаюсь, она прерывает работу - не знаю, что ее так увлекло, меня в это не посвящают, - и слушает, что я ей говорю. Но я часами, вернее, днями, пытаюсь вернуть ее прежнее "я", и все впустую. -Хотя ее насиловали уже не раз,- заметил Фрайгейт. -Наверное, это потрясение оказалось последней каплей. Оно терзает ее, как незаживающая рана. Бертон не рассказал друзьям, что Звездная Ложка ненадолго оживилась лишь тогда, когда он спросил ее, как бы ей хотелось покарать Данауэя. Она ответила, что не хочет стирать его матрицу. Он, безусловно, заслуживает вечного забвения, но она не в силах принудить себя к такому решению. Конечно, Данауэя надо наказать - возможно, наказание послужит ему уроком, хотя Звездная Ложка сильно в этом сомневалась. В конце концов она заявила, что не хочет думать ни о каких карах и приговорах. Она желала бы просто забыть обо всем, но не могла. Лицо ее снова стало пустым и отрешенным, и китаянка умолкла. Hyp поговорил с ней, но потом признался, что не сумел пробиться к ее душе и впустить туда хоть лучик света. Душа ее была омрачена. Он только надеялся, что не навеки. -Она что, теперь всегда будет такой?- осведомился Бертон. Hyp пожал плечами: -Этого никто не знает. Кроме, возможно, самой Звездной Ложки. Бертон был разочарован, а потому зол. Он не мог выплеснуть свою злость на китаянку, так что отыгрывался на Фрайгейте с Нуром. Понимая его состояние, они до поры до времени терпеливо сносили оскорбления. Но вскоре Hyp сказал, что увидится с Бертоном, когда тот придет в себя. Фрайгейт вроде как почитал своим долгом принять на себя львиную долю гнева Бертона, то ли во имя старой дружбы, то ли потому, что какая-то часть его души наслаждалась словесными баталиями. Однако через час после ухода Нура Фрайгейт встал с кресла, швырнул недопитый стакан в стенку, заявил: "Я убираюсь отсюда" - и убрался. Несколько минут спустя в комнату вошла Звездная Ложка посмотрела на пролитое виски, на задумчивое лицо Бертона, а потом вдруг подошла к нему и поцеловала в губы. -Мне гораздо лучше, - сказала она.- Я думаю, что сумею снова стать той веселой женщиной, какой ты хочешь меня видеть и какой я сама хочу быть. Отныне ты не должен тревожиться обо мне. Только вот... -Я счастлив,- ответил он.- Но что-то тебя все-таки беспокоит? -Я... Я еще не готова делить с тобой постель. Я и хотела бы, да не могу. Хотя я верю, Дик, что придет время, когда я сделаю это с огромным удовольствием. Ты просто наберись терпения. Время - лучший лекарь. -Повторяю - я счастлив. Я могу подождать, хотя все это несколько неожиданно. Что вызвало такую метаморфозу? -Не знаю. Просто так случилось. -Забавно,- произнес Бертон.- Возможно, когда-нибудь мы узнаем. А пока что поцелуй меня покрепче, если ты не против, ладно? Я обещаю не увлекаться. -Ну конечно, я не против. Жизнь Бертона вернулась в обычную колею и стала почти такой же, какой была до изнасилования Звездной Ложки. Китаянка сделалась более разговорчивой, даже агрессивной, особенно во время вечеринок. То есть словесно агрессивной - она охотно вступала в споры и высказывала свою точку зрения. Но по-прежнему, как и во время депрессии, проводила много времени за компьютером. Бертон не возражал. У него тоже были свои проекты. ГЛАВА 28  Все люди, думал Hyp, замечают, что в детстве время течет гораздо медленнее. В подростковом возрасте оно чуть ускоряет свой ход, в юности - переходит на медленный бег, который становится все быстрее и быстрее по мере взросления. Когда вам уже шестьдесят, время, которое казалось в молодости плавной,