ии Ассамблеи. Стены помещения были задрапированы дорогими тканями, шкафы и полки украшали драгоценные металлические изделия, пол покрывали пушистые ковры с изысканным рисунком. Хозяин пухлым пальцем указал гостю на одну из атласных подушек, разложенных вокруг низкого столика. При этом его внушительных размеров живот слегка качнулся под складками темной рясы. Никогда еще Миламберу не случалось видеть такого тучного чародея. Череп Хочокены был совершенно лыс. Лицо его сияло довольством и добродушием человека, знавшего толк во всех земных радостях. Темные узкие глаза под набрякшими веками излучали жизнерадостную мудрость. - Ты во многом являешься для меня загадкой, - начал он без всяких предисловий и протянул гостю чашу с дымившейся чочей. Миламбер наклонил голову: - Раб, ставший Всемогущим, - это и впрямь неслыханно. Хочокена пренебрежительно махнул рукой. - Разве дело в этом? Случай и в самом деле редкий, но вовсе не единичный. Однажды некий воин, простой солдат, которого его господин приказал повесить за серьезную провинность, вырвался из рук стражей и взлетел над виселицей. Магический дар проявился у него в минуту крайнего напряжения души, а до этого ни он, ни кто-либо из знавших его даже не подозревали, что он наделен сверхъестественными способностями. Человек этот, как и ты, немедленно поступил в распоряжение Ассамблеи и через несколько лет занял место в наших рядах. Но твой случай совсем особый. От всех прочих тебя отличает твое происхождение. Ведь ты, не прими этого в обиду, всего лишь варвар! Миламбер сдержанно улыбнулся. Он понимал, что его принадлежность к другому миру не могла не беспокоить Хочокену, одного из влиятельнейших членов Ассамблеи. Ведь всеми признанный магический дар, которым он обладал, уравнивал его с теми избранными Империи, что именовались Всемогущими и пользовались неограниченными правами. Таковых среди двухсотмиллионного населения Цурануани насчитывалось всего около двух тысяч. - А кроме того, - продолжал Хочокена, не дождавшись ответа от своего гостя, - в отрочестве ты был учеником у мастера, который владел лишь основами Низшей магии. Миламбер не сумел скрыть своего удивления. - Это вы о Кулгане? - воскликнул он. - Так вам известно и о нем? Хочокена добродушно рассмеялся. - Ну разумеется! Благодаря тебе мы узнали многое не только о твоей прежней жизни, но и о вашей планете. - Он слегка понизил голос: - Это Стратег может позволить себе роскошь отправить войско в чужой мир, который мало изучен его советниками. Но мы, члены Ассамблеи, действуем более осторожно и взвешенно. Для нас было большим облегчением узнать, что на Мидкемии волшебство является уделом священников и тех немногих из обитающих там чародеев, что следуют Малым Путем. - Что вы имели в виду, говоря о Низшей магии и Малом Пути? - спросил Миламбер. На сей раз настал черед Хочокены удивленно вскинуть брови. - Я полагал, что тебе известны эти названия. - Миламбер покачал головой. - Низшая магия отличается от Высшей, как ремесло - от искусства, от творчества. Для того чтобы освоить приемы прикладной, или Низшей магии, достаточно обладать лишь не весьма выраженными способностями. Но те, кто желает подчинить себе скрытые и таинственные силы света и тьмы, добра и зла, стихий и космоса и следовать Великим Путем, должны быть наделены высоким даром прирожденных волшебников. - Так значит, вам известно и о моих тщетных попытках овладеть магическими приемами Кулгана? Хочокена снова весело рассмеялся: - Конечно! Постичь нехитрые основы ремесла чародея, которые пытался преподать тебе мастер, помешал магический дар, коим ты обладал от рождения. Миламбер кивнул. Ему казалось, что все, о чем говорил Хочокена, он уже однажды слышал от кого-то другого, но на какое-то время эти слова и понятия стерлись из его памяти, а теперь снова ожили в беседе с дородным Всемогущим. Он сказал об этом Хочокене. Тот согласно кивнул. - За годы твоего учения ты постиг множество законов и понятий. Основы Высшей магии были внушены тебе гораздо раньше, чем сведения об Империи и о твоей принадлежности к ее самым ревностным служителям. Многое из того, чему тебя учили, проникло в самые дальние глубины твоего сознания. Эти факты, понятия и концепции до поры до времени дремлют там под спудом. Ты воспользуешься ими лишь тогда, когда они станут тебе необходимы. А до поры до времени ты можешь даже не подозревать, что способен в любой момент извлечь их из этих тайных глубин. Ты пока и сам не подозреваешь, как велики твои знания. Но с нашей стороны было бы неосторожно предъявлять их тебе все сразу. Под их натиском твой рассудок мог бы серьезно пострадать. - Хочокена лукаво улыбнулся. - То же самое относится и ко всему, что ты видел и пережил, стоя на вершине Башни Испытаний. Ведь никто не в состоянии погрузиться в прошлое и своими глазами увидеть, что происходило на этой планете миллионы лет тому назад. Но мы способны строить предположения... Создавать иллюзии... - Вещи и понятия порой оказываются совсем иными... - пронеслось в голове у Миламбера. Он с трудом скрыл удивление, ибо ему показалось, что слова эти были произнесены знакомым голосом волшебника, не раз являвшегося ему во сне и в час Испытания. - ...и представлять себе возможное течение тех или иных событий, - продолжал Хочокена. - Поэтому ко всему увиденному ты можешь относиться, как к развернувшемуся перед твоими глазами театрализованному действу. Об остальном поведают книги, что хранятся в наших библиотеках. - Видя, что гость о чем-то задумался, Хочокена выдержал паузу и, когда взгляд Миламбера вновь обратился к нему, проговорил: - Впрочем, речь ведь сейчас идет не об этом. - Я весь внимание, - кивнул Миламбер. Хочокена разгладил складки балахона на своем круглом животе и вздохнул. - Сначала позволь мне еще одно незначительное отступление от темы нашей беседы. Нам мало что известно о жизни цурани до Великого Исхода. Мы знаем лишь, что прародители народов, ныне населяющих Келеван, явились на эту планету из разных миров. Возможно, что и предки цурани, спасаясь от Врага, бежали не только на Келеван. Вполне вероятно, что они обосновались и на Мидкемии. Это не более чем гипотеза, но она еще никем не опровергнута. - Миламбер вспомнил о шахматных баталиях со стариком Шиндзаваи и кивнул. - Переселившись сюда, наши предки застали на планете следы давно угасшей цивилизации. Кем были наши предшественники, обитавшие здесь? Это нам неведомо. Нам пришлось обходиться без изделий из металла, без домашних животных, которые вымерли в непривычном для них климате - все, за исключением одних лишь собак. Нам пришлось привыкать к условиям жизни на этой планете, а также и друг к другу. Мы пережили много войн. Но лишь после Великой Битвы цурани - одна из самых малочисленных наций - подчинили себе множество других и основали могущественную Империю. Волшебники, состоящие в Ассамблее, являются ревностными подданными Империи. И потому лишь, что считают ее единственным воплощением закона и порядка в этом мире. Только законы и традиции Империи, которые нельзя назвать ни особо мудрыми или справедливыми, ни тщательно продуманными, тем не менее защищают жителей Цурануани от войн, восстаний черни, от эпидемий и голода. И пока в Империи царят закон и порядок, мы можем предаваться своим трудам и размышлениям, не опасаясь никого и ничего. Мы поклялись защищать интересы Империи, если нам будет предоставлена полная свобода действий. И она нам дарована. Миламбер пожал плечами. - Но ведь мне уже известно обо всем этом. Вы начали было говорить о том особом положении, которое я занимаю в Ассамблее. - Всему свое время, - ответил Хочокена. - Сперва ты должен уразуметь, в чем состоит главнейший долг любого из членов Ассамблеи. Тебе это необходимо, чтобы остаться в живых. Миламбер подумал было, что ослышался. - Остаться в живых? - изумленно переспросил он. - Вот именно, - кивнул Хочокена. - Ибо многие из Всемогущих давно желали бы видеть тебя на дне озера с камнем на шее. - Почему? - Все наши усилия направлены на возрождение и развитие Высшей магии. В Начале Времен, когда мы бегством спаслись от Врага, немногие из чародеев остались в живых. По большей части то были мастера Низшей магии и их ученики. Прошли тысячелетия, прежде чем самые одаренные из волшебников объединились в Ассамблею и воссоздали некогда утраченные основы Высшей магии. Те, кто следует Малым Путем, примкнули к нам позже. Они, как правило, состоят у нас в подчинении и выполняют посильную для них работу: изготавливают магическую утварь и всевозможные амулеты, разгоняют или притягивают облака, производят вычисления для наших формул. Их права и привилегии строго охраняются законом. Он защищает всех, кто принадлежит к Ассамблее. - Выходит, мы свободны в своих действиях лишь в том случае, если они идут во благо интересам Империи, - сказал Миламбер. - Вот именно! - Теперь я понял, почему некоторые из Всемогущих относятся ко мне с подозрением и неприязнью. Из-за моего мидкемийского происхождения они сомневаются в моей преданности Империи. - Да, друг мой, многие считают, что доверять тебе нельзя. Пойми, будь мы до конца уверены, что ты способен предать интересы Империи, тебя уже не было бы в живых. Но тут мы столкнулись с еще одной проблемой. Нам не удалось проникнуть в тайные глубины твоего сознания. Мы без труда читали самые сокровенные мысли всех других учеников, тогда как твой внутренний мир оказался недоступен для нас. - Почему? - Я сам хотел бы в этом разобраться! Мы испробовали все - и волшебные зелья, и внушение, и магические кристаллы. Мы проверяли, не маскируешь ли ты свои мысли с помощью заклинаний, и убедились, что ты даже не ведал о таковых. Похоже, что сознание твое обладает какими-то особыми свойствами. Возможно, это лишь одно из проявлений твоего волшебного дара, а быть может, подобные качества присущи душам всех жителей вашей планеты. Я допускаю также, что ты противился нашему проникновению в твои мысли с помощью приемов, которые, сам того не ведая, усвоил от своего прежнего учителя, мастера прикладной магии. А посему участь твоя стала предметом жарких споров между Всемогущими. Знал бы ты, сколько раз за прошедшие несколько лет жизнь твоя висела на волоске! Многие из волшебников склонны видеть в тебе лишь угрозу для Империи и даже для Ассамблеи - ведь твоя редкая одаренность ни у кого не вызывает сомнений, а уверенности в твоей лояльности к сообществу магов и к Цурануани у нас нет. Но другие считают твой случай слишком редким и представляющим значительный интерес для изучения. Они надеются, что годы, проведенные в стенах Ассамблеи, и понятия, что были внушены тебе наставниками, не пропали втуне, что ты вполне осознаешь свой долг перед Империей и никогда его не нарушишь. - Понятно, - мрачно изрек Миламбер. - Вчера вопрос о твоей участи был поставлен на голосование, - бесстрастным тоном продолжал Хочокена. - За то, чтобы считать тебя полноправным членом Ассамблеи, подали голоса столько же ее участников, сколько и за твое умерщвление. Лишь я один не примкнул ни к одной из этих групп. Мне дано право в любой момент поддержать ту или иную сторону. Остальные не могут изменить свое решение, а те, кто не присутствовал на вчерашнем совете, лишены права голоса по этому вопросу. Таким образом выходит, что жизнь твоя оказалась в моих руках. До тех пор, пока я не приму окончательного решения, ты можешь пользоваться всеми правами и привилегиями Всемогущего. - Благодарю, - сухо проговорил Миламбер и в упор взглянул на тучного волшебника, от которого зависело решение его участи. - Вот потому-то я и позвал тебя сюда. Мне хотелось побеседовать с человеком, вокруг которого разгорелись все эти яростные споры. Внезапно Миламбер оглушительно расхохотался, откинув голову назад. Он смеялся до тех пор, пока по щекам его не заструились слезы. Хочокена смотрел на гостя с изумлением и, когда смех его утих, осведомился: - Что это так развеселило тебя, друг варвар? Миламбер выставил вперед обе ладони, как бы прося о снисхождении, и наклонил голову. - Я вовсе не хотел вас обидеть, о мой цивилизованный собрат! Но мне показалось забавным, что жизнь моя теперь, когда я сделался Всемогущим, висит на волоске точно так же, как прежде, в невольничьем лагере, где рабов и за людей-то не считают. Но знаете, - он обезоруживающе улыбнулся, - теперь я чувствую себя намного увереннее и спокойнее, поскольку волосок этот находится в ваших руках. Признаться, надсмотрщик на плантации внушал мне гораздо больший ужас. Хочокена рассмеялся шутке Миламбера и одобрительно кивнул. - Мне думается, ты из тех, - сказал он, - кому удалось найти свой уал. Похоже, мы с тобой понимаем друг друга. Для начала это совсем неплохо. Миламбер окинул плотную фигуру волшебника долгим изучающим взглядом. Он был почти уверен, что в лице этого мудрого, веселого, жизнелюбивого старца ему удалось обрести союзника, быть может, даже друга. - Мне тоже так думается. А еще я уверен, что и вы нашли свой уал. Притворившись смущенным этой похвалой, Хочокена махнул рукой. - Я слишком уязвим для земных соблазнов, чтобы достичь такой высокой степени самопознания и внутренней гармонии. Миламбер недоверчиво покачал головой. - Запомни главное, - наставительно проговорил Хочокена. - У нас, как и везде, чужаков недолюбливают. Многие из Всемогущих пребывают во власти тех же предрассудков и предубеждений, что и простые крестьяне или темные невежественные ремесленники. Такова человеческая природа. А потому, чтобы выжить, тебе надлежит во всем уподобиться истинному цурани. Пусть твой уал послужит тебе прибежищем и опорой в твоих неутомимых исканиях, источником твоей внутренней независимости. Но контролируй свои внешние проявления так, чтобы каким-нибудь словом, жестом или взглядом лишний раз не напомнить окружающим о своем чужеземном происхождении. Ты понял меня? - Да, - кивнул Миламбер. Хочокена вновь наполнил обе чаши чочей. - Будь особенно осторожен в присутствии любимцев нашего Стратега Элгахара и Эргорана. Опасаться тебе следует и дерзкого юнца по имени Тапек. Их властелин и повелитель желает во что бы то ни стало продолжать войну против вашего народа. Для успешного ведения кампании он нуждается в помощи волшебников, а члены Ассамблеи весьма неохотно откликаются на его призывы. Особенно в последнее время, после того как двое Всемогущих погибли в вашем заколдованном лесу. Убедить же чародеев и впредь оказывать ему поддержку могли бы лишь Объединенный Высший Совет или решение всех членов Ассамблеи. Но те и другие придут к единому мнению не раньше, чем тюны превратятся в земледельцев и поэтов. - Он усмехнулся и кивнул, видя, что Миламбер оценил его шутку. - Так что нынешнее положение Стратега, как видишь, весьма шатко. Ведь потерпев поражение в войне, он будет смещен со своего поста. Принято считать, что мы. Всемогущие, далеки от политики. - Он тонко улыбнулся. - Но Стратег вполне может объявить тебя виновником своей военной неудачи, объяснив ее тем, что ты из сочувствия к своим бывшим соплеменникам уговорил остальных волшебников не оказывать ему помощи и не перемещаться на Мидкемию. Понимаешь? Он не станет лично преследовать тебя, но вполне может поручить это своим любимцам. Его авторитет все еще достаточно высок. - Путь власти тернист и извилист, - пробормотал Миламбер. - Вот как? - улыбнулся Хочокена. - Тебе знакома эта старинная цуранийская поговорка? Что ж, похоже, ты хорошо усвоил мой урок! Миламберу без труда удалось свыкнуться со своим новым положением Всемогущего. В течение нескольких недель, последовавших за визитом к Хочокене, он досконально изучил, в чем состояли права и привилегии, дарованные Императором его сословию, а также обязанности, налагаемые на него столь высоким саном. Он старался подражать манерам и выговору волшебников-цурани и весьма в этом преуспел. Его успехи отмечали решительно все члены Ассамблеи - одни с восхищением, другие с плохо скрытой неприязнью. Он по-прежнему сознавал, что в душе его таится неисчерпаемый источник силы, проявляющейся лишь в минуты крайней опасности и величайшего напряжения. Цуранийские чародеи также чувствовали в нем эту силу. Одних она страшила, у других вызывала любопытство, у третьих - зависть. Он обнаружил также, что над ним больше не властны те понятия, заповеди и запреты, коими наставники-черноризцы пытались ограничить его мыслительные процессы. Без труда вычленив все установки, что были внедрены в его сознание за годы учебы, он избавился от них. Его разум и воля, несмотря на усилия учителей за годы послушничества, остались свободными. Его внутренний мир принадлежал только ему одному. Но он скрыл это от всех, даже от Хочокены, чтобы не подвергать свою жизнь новой опасности. Он часто вспоминал Кейталу. По ночам она являлась ему во сне. Теперь, став Всемогущим, он легко мог бы добиться ее освобождения из рабства. Они могли бы жить вместе. Но он опасался, что, взяв ее к себе, возбудит еще большую ненависть в сердцах тех, кто желал его гибели. К тому же, Кейтала ведь могла и позабыть о нем. Мысль эта доставляла ему страдания. Теперь он знал ответ на те вопросы, что не давали покоя Хочокене и прочим Всемогущим. Он понимал, какие свойства его души вызывали в их сердцах недоверие к нему и безотчетный страх. Он принадлежал обоим мирам, соединенным между собой звездным коридором. Обе планеты, враждовавшие между собой, питали его силы, обе они служили источниками того могущества, коим он был наделен, значительно превосходившего способности любого из членов Ассамблеи. Одновременно он узнал и свое подлинное имя, которое должно было оставаться тайной для всех, кроме него самого. На древнецуранийском языке оно означало: "Тот, кто стоит меж мирами". Глава 5. ПЛАВАНИЕ Чapльз озабоченно нахмурился и покачай головой. - Мастер, там появилось множество новых знамен! За шесть лет, проведенных в Крайди, цуранийский раб Тшакачакалла, которого Арута нарек Чарлзом, стал умелым охотником и следопытом, полностью оправдав ожидания главного егеря герцогства Мартина. Скрытые густыми ветвями деревьев, Чарлз, Мартин и Гаррет не сводили взоров с лагеря цурани в глубине долины. Гаррет с невольным восхищением взглянул на Чарлза и едва слышно присвистнул: - Глаз у тебя, как у сокола! Я так едва различаю их шатры и палатки! Чарлз пожал плечами. - Ничего особенного. Мне ведь хорошо известено, на что стоит обратить внимание. - Что означает появление новых знамен? - спросил Мартин. - Плохие новости, мастер. На всех этих флагах - гербы родов, состоящих в партии Синего Колеса, которая отказалась от участия в войне после осады Крайди. Выходит, в Высшем Совете снова произошли серьезные перемены. Военный Альянс восстановлен. И весной нам, боюсь, следует ожидать нового наступления цурани. Мартин махнул рукой и отступил назад. Повинуясь этому безмолвному приказу, спутники последовали за ним. Разведчики отошли на несколько ярдов в глубь леса и уселись под большим дубом. Мартин вынул из заплечной сумы три куска вяленого мяса. Подъем на высокие холмы Серых Башен истощил силы следопытов. Все они устали и проголодались. - А где же новые отряды? - спросил Мартин, вгрызаясь в жесткую оленину. - Почему здесь появились только знамена? - Солдаты останутся на Келеване до весны, - ответил Чарлз. - А когда в Принцессином саду распустятся первые крокусы, войска переправят сюда, в долину. Внезапно неподалеку раздался странный высокий звук, напоминавший одновременно свист, стон и шипение. - Чо-джайны! - шепнул Чарлз. - Нам надо немедленно скрыться! Мартин кивнул и, вспрыгнув на развилку дубового ствола, протянул руку Гаррету. Вскоре все трое затаились у самой вершины огромного дерева. Еще не облетевшая листва скрыла их от взоров преследователей. Через несколько минут под деревом, шелестя опавшими листьями, уже бродили шесть гигантских муравьев. Командир отряда высоким, скрипучим голосом отдавал приказания солдатам. Те тщательно осматривали землю и настороженно принюхивались. Когда они заспешили назад к лагерю, Мартин шепотом спросил у Чарлза: - Как ты думаешь, они обнаружили наши следы? - Боюсь, что да. Нюх у них довольно тонкий. - Смогут они догнать нас в лесу? - Сомневаюсь, но все же... В это мгновение со стороны цуранийского лагеря послышался собачий лай. - Собаки! - с ужасом прошептал Гаррет. - Уж они-то смогут нас выследить! - сказал Мартин. - Спускаемся на землю и бежим отсюда! Он спрыгнул с дерева и бросился бежать к полузаросшей тропинке, по которой нынешним утром их проводили сюда гномы. Около получаса охотники мчались сквозь лесные заросли, прислушиваясь к лаю преследовавших их собак и топоту ног цуранийских воинов. Внезапно лай сменился радостным заливистым визгом. - Они взяли след! - в отчаянии вскрикнул Гаррет. Мартин ускорил бег. Миновав широкую поляну, он свернул вправо. Вскоре охотники оказались на берегу неглубокого ручья. - Хорошо, что я услыхал его журчание, когда мы пробирались сюда! - сказал Мартин. - Но, пройдя по воде, мы сможем выиграть всего несколько минут. Ведь они обыщут оба берега выше и ниже по течению. Чарлз с загадочной улыбкой покачал головой и вынул из поясной сумы небольшой туго перевязанный кожаный мешочек. Распустив тесемки, он стал посыпать землю возле ручья каким-то темным порошком. Гаррет принюхался. Глаза его внезапно наполнились слезами. Он зажал нос, чтобы не чихнуть, и с восхищением пробормотал: - Да ведь это же перец! Ну и молодчина наш Чарлз! Цурани смущенно улыбнулся: - Ох и задаст же мне мастер Мегар за то, что я без позволения взял это на кухне! Но я решил, что молотый перец нам не помешает. Теперь мы без труда уйдем от погони. Чо-джайны и собаки после такой понюшки на много часов потеряют чутье! - Двигаемся вверх по течению! - приказал Мартин. Разведчики вошли в ручей. Когда их преследователи выбежали на берег, Мартин, Гаррет и Чарлз находились уже в нескольких ярдах выше по течению горного потока. Не выходя из воды, Мартин ухватился ладонями за толстый сук дерева, нависший над ручьем, подпрыгнул и перекинул на ветвь свое сильное, мускулистое тело. Примеру его последовали и Гаррет с Чарлзом. Вскоре, перебираясь с дерева на дерево, все трое оказались в глуши леса. Мартин оглянулся и прислушался. Убедившись, что цурани потеряли их след, он заспешил к тропинке, которая змеилась вниз вдоль склона Серых Башен. Ученики, неслышно ступая, последовали за ним. В Крайди снова пришла осень, уже восьмая с начала войны. Стоя на башне замка, Арута наблюдал за строителями, восстанавливавшими городские постройки. В Крайди вернулось большинство его жителей. За последние несколько лет вражеские отряды редко предпринимали набеги на город и его окрестности. При мысли об этом на чело принца внезапно набежала тень. В свои двадцать семь лет он стал опытным солдатом, повидавшим такое, что и во сне не приснилось бы многим из прославленных военачальников Королевства. И теперь опыт и знания, приобретенные им за истекшие восемь лет войны, безошибочно подсказывали ему, что противник медленно, но неуклонно приближается к победе. Арута вздохнул. - Осень нынче ранняя. Принц обернулся. Погрузившись в свои думы, он не услыхал, как на башню поднялся сквайр Роланд. Сдержанно кивнув ему, Арута сквозь зубы процедил: - И зима будет ранней. А что ожидает нас весной, о том ведают лишь боги... - Длинный Лук еще не вернулся? - спросил Роланд. Арута помотал головой. - Этот Мартин... - начал было он и осекся. - Что - Мартин? - с улыбкой спросил Роланд. - Вы беспоколтесь о нем и его людях, ваше высочество? - Разумеется. Хотя, если кто и способен подняться на Серые Башни, миновав сторожевые посты неприятеля, и разглядеть, что творится в его лагере, а затем невредимым вернуться в замок, то это, разумеется, наш Мартин и оба его подручных. - Длинный Лук знает свое дело, - кивнул Роланд. - Но зато никто толком не знает, что за человек сам Мартин Длинный Лук, - с кривой улыбкой заключил принц. - Мне кажется, что, проживи я на свете даже эльфийский век, мне не удастся раскрыть его тайну. Знаешь,.. - но, не закончив фразы, принц внезапно сменил тему, по-видимому, пожалев о том, что в который уже раз разоткровенничаются с Роландом о Мартине. Сдержанный и замкнутый по натуре, Арута привык никому не поверять своих тревог и сомнений. - Что нового у твоего отца, Роланд? Ведь нынче голуби доставили почту из Тулана. Сквайр вздохнул. - Да, ваше высочество, я получил письмо от родителя. Он срочно вызывает меня к себе. Боюсь, мне придется спешно покинуть Крайди. - Что же приключилось с бароном Толбуртом? - Он упал с лошади и сломал ногу. Отец никогда не был хорошим наездником. Помню, когда я был еще ребенком и жил дома, он тоже вылетел из седла. Правда, в тот раз от падения пострадала его рука. - Тебе в любом случае пора проведать родных. Сколько лет уже ты не был дома? - Давно, ваше высочество. Но ведь я был нужен здесь, на границе герцогства, где много лет кряду шли сражения. А кроме того, есть и другие причины... Арута с улыбкой кивнул. - Ты уже сказал Каролине о своем отъезде? - Пока нет. Я еще успею это сделать. Ведь теперь, когда между Крайди и Туланом стоят цуранийские войска, мне придется добираться туда морем. А снарядить корабль - дело непростое. Со сторожевой башни послышался крик часового: - Разведчики! Вижу разведчиков! Принц и Роланд взглянули в сторону леса. Когда три фигуры, облаченные в зеленые куртки охотников, приблизились на достаточное расстояние, Арута с облегчением пробормотал: - Это Длинный Лук и его ученики. Хвала богам, все целы и невредимы! Принц поспешно спустился с башни в замковый двор навстречу прибывшим. Роланд последовал за ним. - Приветствую вас, ваше высочество, - с поклоном проговорил Мартин. - Рад видеть вас всех! - улыбнулся Арута. - Что нового? Мартин принялся рассказывать ему обо всем, что им удалось увидеть в лагере неприятеля, но принц, нахмурившись, вскоре прервал его нетерпеливым жестом. - Лучше побереги силы для доклада на экстренном совете, Длинный Лук! Роланд, разыщи отца Тулли, Фэннона и Амоса Траска. Пусть соберутся в отцовском кабинете. - С вашего позволения, ваше высочество, - промямлил Гаррет, бросая красноречивые взгляды в сторону кухни. Арута обернулся к нему. - Вы с Чарлзом и мастером Мартином тотчас же последуете туда же, - строго сказал принц. - Нам нужен подробный отчет всех очевидцев! Чарлз и Гаррет, много часов подряд мечтавшие об отдыхе и горячей пище, уныло кивнули. Амос Траск сердечно улыбнулся Мартину и закивал кудлатой головой. Охотник нравился ему. Старый морской волк умел ценить в людях бесстрашие, независимость и прямодушие. Длинный Лук в избытке обладал всеми этими качествами. Сам Амос за годы, проведенные им в Крайди, снискал доверие и расположение принца Аруты и стал одним из его главных помощников. Заметно постаревшие Фэннон и отец Тулли заняли свои места за круглым столом. Последним в кабинет герцога вошел Арута. Поприветствовав собравшихся, он обратился к Мартину: - Расскажи нам о результатах вашей вылазки, Длинный Лук. - Мы трое поднялись на вершины Серых Башен и оттуда наблюдали за главным лагерем цурани, - сказал Мартин. - Ты умудрился одной фразой пересказать содержание целой саги! - восхищенно вставил Амос. Проигнорировав это замечание, Мартин кивнул в сторону Чарлза, стоявшего у двери. - Пусть лучше он объяснит вам смысл увиденного нами. Если бы не Чарлз, мы с Гарретом многого не смогли бы рассмотреть, а значения остального не поняли бы. Бывший цуранийский раб подошел к столу и с поклоном проговорил: - Ваше высочество, судя по всему, войскам Королевства следует готовиться к новому наступлению противника будущей весной. - Откуда тебе это известно? - подозрительно спросил Фэннон. Он по-прежнему относился к охотнику-цурани с изрядной долей недоверия. - К ним что же, прибыло большое подкрепление? - Нет, мастер Фэннон. Воины новых армий ступят на вашу землю не раньше весны. Но над шатрами подняты знамена тех кланов, что примкнули к Военному Альянсу. - А ты уверен, что этих знамен не было здесь прежде? - Конечно уверен, мастер Фэннон! Ведь раньше и мой клан Хунзан поддерживал партию Синего Колеса, которая участвовала в войне шесть лет тому назад, а затем вышла из Альянса. Я не знаю, как Стратегу удалось вновь склонить предводителей кланов, по-прежнему состоящих в этой сильной партии, к походу против Королевства. Подобные вопросы решает Высший Совет. Во время его заседаний главы родов и кланов заключают, и расторгают союзы, вступают в различные партии или покидают их ряды. У нас это именуют "Играми Совета". Партия Синего Колеса - одна из старейших в Цурануани. Она не так многочисленна, как партия Войны, главой которой является сам Стратег, или Имперская, однако она все же очень влиятельна в политике государства. Со времени осады замка я ни разу не видел на вашей земле ни воинов из тех родов и кланов, что составляют партию Синего Колеса, ни их знамен. Я уверен, что новый Альянс, который главы партии заключили со Стратегом, - результат сложных политических комбинаций и интриг. Словом, все решили Игры Совета. Фэннон нахмурился и пробормотал: - Неужто мы должны поверить, что стратегия противника в этой войне зависит от политических игр и амбиций нескольких людей? Чарлз закивал головой: - Именно так все и обстоит, мастер Фэннон. Те, кто всегда поддерживал Стратега, его партию и клан, наверняка в силу различных комбинаций приобрели большой вес в Совете. Иначе им не удалось бы склонить Синее Колесо к этому новому альянсу. Отец Тулли, часто беседовавший с тремя пленными цурани и потому лучше других осведомленный о положении дел в Империи, с тяжелым вздохом подытожил: - Выходит, все маневры этого Синего Колеса были продиктованы одним лишь желанием добиться большего веса в Совете. А о войне как таковой главы этой партии почти не помышляли. Чарлз улыбнулся. - Вы лучше других постигли смысл Игр Совета, святой отец. Фэннон развел руками. - Невероятно! Тысячи солдат погибают из-за глупых амбиций нескольких политиков! - Если позволите, я приведу вам один пример воинской доблести, как мы, цурани, ее понимаем, - с усмешкой предложил Чарлз. - Изволь! - подал голос Арута, все это время нервно теребивший край скатерти. - В первый год войны один из подчиненных Стратега, военачальник по имени Тасайо из клана Минванаби, повел свои отряды в атаку против ламутского гарнизона. Тасайо - не только один из военачальников нашей армии. Он также доводится кузеном главе своего клана, господину Джингу. Приказ о наступлении был отдан предводителю атакующих, господину Седзу из рода Акома, заклятому врагу Джингу. Ла-мутцы перебили солдат Акома почти поголовно. В бою погибли и сам Седзу и его юный сын. Тасайо со своей армией пришел им на помощь. Но он не успел спасти Седзу и его сына от гибели. Зато одержал блестящую победу над ламутцами, чем укрепил позиции Стратега в Высшем Совете. Глаза Фэннона едва не вылезли из орбит. - Это самое мерзкое двоедушие, о каком я когда-либо слыхал! - прохрипел он, стукнув кулаком по столу. - Однако, если судить по их меркам, - слегка скривив губы в улыбке, бесстрастно проговорил Арута, - это не что иное, как блестяще разыгранная военно-политическая комбинация. - Ваша правда, принц! - согласился Чарлз. - Благодаря успеху в этой операции Тасайо обрел много новых союзников в Совете. В число их вошли и те, кто прежде был дружен с погибшим Седзу. Арута хмуро сказал: - Но для нас главное во всем этом то, что весной на земли Королевства, судя по всему, прибудут новые вражеские армии, воины тех кланов, что входят в это Синее Колесо. Сколько их, по-твоему? - Около десяти тысяч человек, ваше высочество, - с поклоном ответил Чарлз. Принц развернул несколько пергаментных свитков, лежавших перед ним на столе. - Последние известия, полученные нами с фронтов, сводятся к одному: цурани усиливают натиск, они держат наших воинов и командиров в постоянном напряжении. А вот что пишет лорд Дуланик из Крондора: "Ваши опасения о возможной атаке на Крайди во время весенней кампании неосновательны. Враг ведет массированное наступление на иных рубежах. Посему я советовал его высочеству принцу Эрланду не посылать отряды крондорской армии к Дальнему берегу. Они наверняка будут задействованы на других фронтах, там, где противник наиболее активен". - Арута отложил свиток и обвел глазами своих советников. - Мне кажется, теперь их замысел нам вполне ясен. Он отодвинул от себя все свитки и разложил на столе карту Королевства. Подозвав к себе Чарлза, принц спросил: - Где, по-твоему, будут задействованы новые отряды твоих бывших соотечественников? Цурани склонился над картой. - Трудно сказать, ваше высочество. Ведь очень многое зависит от политической ситуации, от позиций противоборствующих сторон в Высшем Совете. Я не ведаю, что там теперь происходит, но, если отбросить все соображения, кроме чисто военных, мне думается, весной нам следует ожидать наступления на Крайди. Значительные силы, что недавно примкнули к Военному Альянсу, могли бы одержать легкую и блестящую победу над крайдийским замковым гарнизоном. Однако Стратег может ведь и пойти на риск, ради восстановления своего пошатнувшегося престижа двинув все войска против главной западной армии Королевства, которой командует ваш родитель его сиятельство герцог Боуррик. В разговор вмешался Фэннон: - Хорошо, ваше высочество, что мы успеем предупредить обо всем этом герцогов Боуррика и Брукала! Ведь огромная армия, находящаяся под их командованием, сумеет дать отпор этим цурани. К тому же, они прикажут и двум тысячам солдат из гарнизонов Вабона двинуться маршем им на подмогу. - Да, но ведь на подмогу врагам явятся не две, а десять тысяч воинов! - вставил Амос. Фэннон развел руками: - Больше-то все равно взять неоткуда! - Важно, что это будет кавалерия, - сказал Чарлз. - Ведь мои бывшие соплеменники так и не научились ездить верхом. - Однако самое важное на сегодняшний день, - подытожил Арута, - это убедить Дуланика в том, что мы больше, чем кто-либо, нуждаемся в подкреплении из Крондора. - Даже незначительная часть крондорского гарнизона смогла бы увеличить нашы шансы на победу, если замок снова будет взят в осаду. Но ведь теперь уже конец осени! Нам надо спешно известить обо всем его сиятельство Боуррика и лорда Дуланика, - добавил Феннон. - Твоя правда, - вздохнул Арута. - Я теперь же отправлюсь в Крондор. Еще через пару недель такое путешествие станет невозможным: ни один корабль не пройдет пролив Тьмы. Фэннон выпрямился на стуле и строго взглянул на принца. - Но ведь ваш отец своим приказом назначил вас командующим крайдийским гарнизоном. Вы не можете сложить с себя эти полномочия! - Еще как могу! - усмехнулся Арута. - Я знаю, тебе не хочется принимать командование на себя. Но ничего не поделаешь, мастер Фэннон, придется! Ведь никто, кроме меня, не сумеет убедить Эрланда послать в Крайди войска из Крондора. Он слишком недоверчив и осторожен. - А каким же образом ваше высочество рассчитывает попасть в Крондор? - вкрадчиво спросил Амос Траск. - Ведь путь по суше отрезан войсками цурани, а в порту, кроме нескольких жалких люггеров, нет ни одного стоящего корабля, который выдержал бы такое плавание. - А как же "Рассветный Бриз"? - с улыбкой спросил Арута. Амос широко раскрыл рот и вытаращил глаза. - Да вы никак шутите, ваше высочество?! Я ведь знаю эту посудину как свои пять пальцев! Она не намного лучше люггера, а кроме того, у нее поврежден киль! Чем выходить на ней в открытое море, лучше уж вам нырнуть вниз головой в дождевую бочку. Так и так потонете, но ведь зато без всяких хлопот! Арута забарабанил пальцами по столу. - Знаешь, я предвидел, что мне придется плыть в Крондор, еще до возвращения Мартина, Чарлза и Гаррета из разведки. Уж больно неспокойно было у меня на душе в последние дни. Я словно чувствовал, что вскоре нам придется снова оборонять Крайди от неприятеля, и приказал починить шхуну две недели тому назад. Думаю, что скоро работы будут закончены. Что ты на это скажешь? - Скажу, - пробасил Амос, воинственно выпятив вперед бороду, - что в таком случае она, может статься, будет годна для плавания у берегов. Но ведь если держать курс на Крондор, вы наверняка попадете на ней в один из свирепых зимних штормов! Я уже не говорю о проходе через пролив Тьмы! Арута развел руками. - Выбора у меня нет. Через несколько дней я отправляюсь в Крондор на "Рассветном Бризе". Боги милостивы. Они не допустят моей гибели, когда столь многое зависит от успеха этой миссии! Амос вскинул голову и прищурился: - А что же Оскар Дентин? Он согласился вести свою посудину в Крондор? - Я еще не сказал ему о том, куда намерен плыть. - Поздравляю вас с таким капитаном! - мрачно осклабился Амос. - Известно ли вам, ваше высочество, что Оскар Дентин - отпетый негодяй, что доверять ему нельзя ни на грош? Ведь он перережет вам горло и выбросит за борт, вот что он с вами сделает, едва башни Крайди скроются из виду! Зиму он проведет с пиратами Островов Заката, а по весне двинет на своей посудине к Вольным городам! Какой-нибудь из наталезских писарей нацарапает под его диктовку слезное письмо вашему родителю о том, как во время шторма вас смыло волной за борт! А после Дентин целый год будет пьянствовать на те денежки, что вы заплатите ему за это плавание! - Но я купил у него этот корабль, Амос! Теперь я - владелец "Рассветного Бриза", - сказал Арута. Амос пренебрежительно махнул рукой. - Хозяин вы или нет, принц вы или сам король, - на корабле ваше высочество всего лишь пассажир. Говорю вам, на любом судне есть только один бог и господин - это капитан! Отдавать ему приказания смеет лишь портовый лоцман. Да и то вполголоса! Нет, ваше высочество, помяните мое слово, не сносить вам буйной головушки, коли на капитанском мостике вашего корабля будет стоять Оскар Дентин! Сдерживая улыбку, Арута спросил: - А у тебя случайно нет на примете другой кандидатуры, друг Амос? Амос глубже уселся в своем кресле и развел руками. - Раз уж вы меня поддели на крючок, можете теперь выпотрошить и содрать чешую. Передайте Оскару, чтоб теперь же убирался из капитанской каюты. Я сам наберу в порту матросов взамен его головорезов. Хотя, по правде говоря, там в эту пору трудно отыскать стоящих моряков. Выбирать придется из портовых пьянчужек да всяких молокососов, которые и моря-то не видали. Но только прошу вас во имя всех богов, не говорите никому, куда мы поплывем! Иначе и эти-то все разбегутся! - Хорошо! - улыбнулся Арута. - Отныне ты будешь распоряжаться всеми приготовлениями к отплытию. - Он взглянул на Мартина. - Длинный Лук, ты поедешь с нами. Мартин привстал со своего стула. - Я, ваше высочество? Но зачем? - Я хочу, чтобы ты сам рассказал принцу и герцогу Дуланику о том, что вы видели в лагере цурани. Мартин нахмурился, но через