избирательной способности живых организмов к изотопам, о материальном обмене Земли с космосом, о длительности геологического времени... Обезличиванию биогеохимических идей Вернадского способствовала их жизненная и практическая значимость. Сейчас весь мир занят вопросами микроэлементов -- ничтожнейшими количествами химических элементов, находящихся в живых организмах, в почвах, в природных водах, в воздухе -- повсюду. Даже там, где они составляют какую-нибудь десятимиллионную долю процента, микроэлементы оказывают огромное влияние, откуда и идет их практическое значение. Вернадский не любил слова "микроэлементы" за его неточность и никогда не употреблял его, но именно он положил начало изучению химического состава организмов и показал присутствие и значение следов элементов в организмах. Многие из гениальных идей Вернадского уже вошли в плоть и кровь современной науки. Но целый ряд идей, высказанных им, быть может самых удивительных, самых потрясающих, еще ждет своих деятелей. В те годы, когда впервые были высказаны идеи Вернадского, много в них было труднопонимаемо из-за новизны самих идей и неподготовленности к их восприятию. Но с тех пор прошло несколько десятилетий, и каких десятилетий! Марксистский философский материализм стал ведущим мировоззрением, бурное развитие советской науки обеспечило нам власть над атомной энергией и уже вывело человека за пределы нашей планеты. Сказочные обобщения и предвидения Вернадского становятся повседневной реальностью, а об устройстве атома, о радиоактивности химических элементов знает каждый школьник. Имени национального русского гения должна быть воздана заслуженная честь и слава. ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В. И. ВЕРНАДСКОГО 1863, 12 марта -- В Петербурге родился Владимир Иванович Вернадский. 1881 -- Окончание курса гимназии и поступление на физико-математический факультет Петербургского университета. 1884 -- Участие в экспедиции профессора Докучаева по обследованию земель Нижегородской губернии. -- Смерть отца. 1885 -- Окончание курса университета с оставлением при университете для подготовки к профессорскому званию. -- Женитьба на Наталье Егоровне Старицкой. -- Родился сын Георгий. 1890 -- Назначение профессором минералогии и кристаллографии Московского университета. -- Защита магистерской диссертации при Петербургском университете. 1892 -- Назначен заведующим минералогическим кабинетом Московского университета. -- Рождение дочери Нины. -- Создание "Теории строения силикатов" и публикация "Курса минералогии". 1902 -- Вступительная лекция "О научном мировоззрении" к курсу истории естествознания. -- Избран адъюнктом по минералогии в Академию наук. -- Избрание в Государственный совет от Академии наук. -- Избрание экстраординарным академиком. 1911 -- Уход из Московского университета в знак протеста против политики правительства и переезд в Петербург. 1912 -- Избрание ординарным академиком. Организация минералогической лаборатории. 1915 -- Организация Комиссии по изучению естественных производительных сил России. 1918 -- Организация Украинской Академии наук, первым президентом которой избирается В. И. Вернадский. Чтение курса "Геохимии" в Киевском университете и первые экспериментальные работы по исследованию живого вещества. -- Избрание ректором Таврического университета. -- Возвращение в Петроград. -- Командировка во Францию по приглашению Сорбонны для чтения курса лекций по геохимии. 1926 -- Возвращение в Ленинград, издание "Биосферы", возобновление работы в отделе живого вещества. 1935 -- Переезд в Москву. 1941 -- Эвакуация в Боровое. 1943 -- Смерть жены. Возвращение из эвакуации в Москву. 1944 -- Публикация последней работы -- "Несколько слов о ноосфере". 1945 -- 6 января в 5 часов дня на 82-м году жизни умер от кровоизлияния в мозг. БИБЛИОГРАФИЯ Вернадский В. И. Избранные сочинения, т. I--VI. Изд-во АН СССР, 1954-1960. Виноградов А. П. Владимир Иванович Вернадский. Изд-во АН СССР, М., 1947. Виноградов А. П. Вернадский и геохимия редких элементов. Юбилейный сборник, посвященный 30-летию Октябрьской революции. М., Изд-во АН СССР, 1947. Введение в геогигиену. Посвящается памяти академика В. И. Вернадского. М. -- Л., "Наука", 1966. Воспоминания о В. И. Вернадском. К 100-летию со дня рождения. М., Изд-во АН СССР, 1963. Григорьев Д. П., Шафроновский И. И. Выдающиеся русские минералоги. М., Изд-во АН СССР, 1949. Зайцева Л. Л. Основные этапы развития учения о радиоактивности в дореволюционной России. М., Изд-во АН СССР, Институт истории естествознания и техники, 1957. Люди русской науки. М.--Л., Государственное изд-во технико-теоретической литературы, 1948. Письма В. Г. Хлопина к В. И. Вернадскому (1916--1943). Составили Л. Л. Зайцева и Б. В. Левшин, под редакцией В. И. Баранова и Н. Г. Хлопина. М.--Л., Изд-во АН СССР, 1961. Поссе В. А. Пережитое и продуманное. Л., 1933, т. 1. Ученый-мыслитель. 100 лет со дня рождения В. И. Вернадского. -- "Природа", 1963, No 3. Ферсман А. Е. Жизненный путь академика В. И. Вернадского. Записки Всерос. мин. о-ва, 2-я серия, 1946, No 1. Холодный Н. Г. Из воспоминаний о В. И. Вернадском. -- "Почвоведение", 1945, No 7. Шафроновский И. И. Работа В. И. Вернадского по кристаллографии. -- Записки Всерос. мин. о-ва. Ч. LXXV, 1946, No 1. Шаховская А. Д. Кабинет-музей В. И. Вернадского. М., Изд-во АН СССР, 1959. Шаховская А. Д. Из переписки В. И. Вернадского. -- "Природа", 1948, No 9. Щербаков Д. И. В. И. Вернадский и радиогеология. -- Записки Всерос. мин. о-ва. Ч. LXXV, 1946, No 1. Щербаков Д. И. Роль В. И. Вернадского в изучении природных ресурсов нашей страны. Институт истории естествознания и техники. М., 1957, вып. 5. От редакции О КНИГЕ И ЕЕ АВТОРЕ Вот уже третий раз в лучах факела -- эмблемы основанной Максимом Горьким серии книг "Жизнь замечательных людей" -- предстает перед читателем имя Владимира Ивановича Вернадского, одного из величайших ученых двадцатого века, крупнейшего естествоиспытателя и мыслителя, в творческом наследии которого новые поколения открывают все новые и новые грани, которого ныне советская, да и вся мировая наука справедливо считает одним из создателей сегодняшней научной картины мира. Острейшие вопросы, чью значимость человечество по-настоящему глубоко стало сознавать лишь на исходе нашего столетия: проблемы биосферы и ноосферы, экологии, научной этики, ответственности ученых за возможные последствия своих открытий -- все это еще на пороге века нашло отражение в трудах молодого тогда русского профессора. И позже, став одним из признанных светил науки, Вернадский продолжал -- буквально до последних дней своей долгой жизни -- прокладывать пути, следуя которыми человечество сможет уберечь свою дарованную природой обитель, дивную планету, едва ли не единственную во всем мироздании, где вершина живой жизни -- Разум достиг масштабов планетарного могущества. Имя академика Вернадского ныне вышло далеко за пределы научных статей и монографий. Его идеи, его предвидения и предостережения звучат в публицистических выступлениях писателей и журналистов, общественных и государственных деятелей, озабоченных самым острым из всех насущных вопросов -- как уберечь от гибели не только земную цивилизацию, но и самую жизнь на Земле, как миновать ставшую ныне грозной реальностью опасность ее уничтожения, в пламени ли всеистребляющей ядерной войны или в нерасчетливом разбазаривании огромных, но отнюдь не безграничных ресурсов земного шара, еще недавно казавшегося необозримым, а теперь даже из сравнительно недальнего космоса охватываемого единым человеческим взором. И не зря имя Вернадского, его слова об атомной энергии и ее возможной опасности, произнесенные еще в 1922 году, вспомнил, выступая перед участниками международного форума "За безъядерный мир, за выживание человечества", Генеральный секретарь ЦК КПСС М. С. Горбачев: один из первых в мире исследователей тогда еще загадочных недр атомного ядра явственно ощущал, в какую бездну бедствий может низринуть мир таящаяся в них гигантская сила, став достоянием злой воли или вырвавшись из-под контроля по чьей-то беспечности или неосторожности. Голос Вернадского -- при жизни негромкий, немного глуховатый и спокойный -- сегодня звучит набатной медью в грозный час выбора между разумом и самоубийственным безумием. К сожалению, живого звучания голоса Вернадского, по всей вероятности, не сохранилось. Да и вряд ли произнес хотя бы единое слово у раструба фонографа или в микрофон какой-либо иной звукозаписывающей аппаратуры ученый, не слишком любивший позировать даже перед фотообъективом. До удивления мало осталось об академике Вернадском и кинокадров, к тому же лишь случайных. И все же вполне документальный, движущийся и звучащий портрет Вернадского существует. Он сейчас в руках тех, кто держит эту книгу. Ибо как иначе можно охарактеризовать пока что единственное в нашей литературе художественное (а документальность, как известно, художественности не помеха) произведение, воссоздающее живой облик человека, который радовался обычным земным радостям и огорчался столь же неотъемлемым бедам повседневного бытия, который имел свои собственные наклонности и привычки, свою особенную манеру в общении с людьми, свои пристрастия и вкусы. Причем -- следует это подчеркнуть особо -- ни одна из живых черточек этого на три сотни с лишним страниц развернутого портрета не выдумана: вымысел органически противопоказан жанру, в котором написана книга (жанру научно-художественной документальной биографии). Его утверждению и становлению в нашей литературе во многом содействовал автор книги, представитель старшего поколения советских писателей Лев Иванович Гумилевский. В советскую литературу Л. И. Гумилевский пришел уже достаточно зрелым человеком и вполне сложившимся писателем. Он родился в 1890 году неподалеку от Саратова, изучал филологию в Саратовском университете, а печататься начал с 1910 года. Сочувственный взгляд на человека труда, осуждение мира наживы и эксплуатации во многом определило успех первых рассказов молодого писателя, изданных еще в предреволюционные годы. Встав после победы Великого Октября безоговорочно на платформу Советской власти, Лев Иванович в дальнейшем многие свои произведения -- рассказы, повести я романы -- посвятил проблемам становления новой морали. Критика не была единодушна в их оценке, что, впрочем, представляется вполне понятным, если вспомнить остроту дискуссий того времени. Четырехтомное собрание произведений Л. И. Гумилевского, изданное в 1925 году, как бы подвело итог этому первому периоду его творчества. В дальнейшем, чем дальше, тем больше, в поле зрения писателя вошли проблемы, связанные с наукой и техникой преимущественно в преломлении человеческих судеб их творцов. И когда Максим Горький обратился к советским писателям с призывом создать универсальную долговременную библиотеку жизнеописаний выдающихся людей всех времен и народов, существующую и развивающуюся и поныне книжную серию, инициалы которой -- ЖЗЛ -- стоят на корешке и этой книги, Л. К. Гумилевский оказался в числе тех, кто первым откликнулся на горьковский призыв. Четвертым по счету выпуском серии оказалась книга Л. И. Гумилевского "Рудольф Дизель" -- биография немецкого ученого и инженера, чей вклад в историю техники едва ли нужно объяснять. Два года спустя писатель выпустил жизнеописание Густава де Лаваля -- шведского изобретателя, потомка эмигрировавших из Франции гугенотов, создавшего первую в мире практически пригодную паровую турбину. В дальнейшем, оставив на время научно-художественный жанр, Л. И. Гумилевский много времени и сил отдал созданию научно-популярных книг, в основном рассчитанных на более юного, нежели основная аудитория серии ЖЗЛ, читателя. Его книги о паровых турбинах, железных дорогах, путях развития отечественной авиации многократно переиздавались. На них воспитано не одно поколение подростков, иные из которых -- теперь уже убеленные сединами почтенные люди -- достигли вершин в мире техники. Переступить же ее порог им помогли книги, принадлежащие перу Льва Ивановича Гумилевского. В годы Великой Отечественной войны немолодой уже писатель многое сделал для утверждения в сердцах советских людей патриотического чувства гордости за свою Родину и ее замечательных сынов. Изданные отдельными книжками очерки об "отце русской авиации" Н. Е. Жуковском и великом русском металлурге Д. К. Чернове вошли в серии "Великие русские люди" и "Великие люди русского народа", временно заменившие в суровую годину войны серию "Жизнь замечательных людей"; небольшие по объему и формату, книжки эти стали своего рода оружием -- оружием идейной борьбы двух миров, двух политических систем, оружием в бескомпромиссной схватке с врагом, пытавшимся не только сокрушить нашу страну сталью, выкованной в крупповских и иных подобных арсеналах, но и отравить сознание ее бойцов стародавней сказкой об отсталости и неполноценности русского человека. Благородной задаче раскрытия образов великих ученых России Л. И. Гумилевский остался с тех пор верен до конца своих дней. В рамках серии ЖЗЛ одна за другой выходили его книги! "Бутлеров" (1951), "Зинин" (1965), "Чаплыгин" (1969). А всего за год до своей кончины, в 1975 году, восьмидесятипятилетний писатель вновь обратился к фигуре Д. К. Чернова и написал книгу о выдающемся металлурге, написал живо и как-то по-юношески ярко. И все же, бесспорно, вершиной творчества Л. И. Гумилевского в жанре документальной научно-художественной биографии можно считать книгу "Вернадский", впервые выпущенную в 1963 году к столетию со дня рождения ученого, переизданную в 1967-м и ныне третий раз выходящую в свет, как раз в то время, когда не за горами уже столетие со дня рождения ее автора -- талантливого первопроходца многих до него нехоженых в литературе троп, честного художника и кропотливого труженика-исследователя, искреннего патриота своего Отечества -- Льва Ивановича Гумилевского. Обратившись к произведению, существующему уже четверть века, редакция отнюдь не закрывала глаза на то, что прошедшие годы заставляют воспринимать в несколько ином освещении те или иные страницы в творческом наследии великого ученого, Оставаясь с точки зрения высказанных им идей современником все новых и новых поколений, Вернадский-человек остается, однако, в своем времени, со всеми его приметами и реалиями. А это значит, что живой, повседневный облик Вернадского отнюдь не закрывается гребнем все выше взметающейся волны изумления зоркостью его провидений. Спору нет -- будь сейчас жив Лев Иванович Гумилевский, он, по-видимому, внес бы в свою книгу и некоторые новые оценки, собранные всемирной наукой новые подтверждения правильности концепций Вернадского. Причем все это легло бы, без сомнения, в единое художественное полотно его книги, хотя едва ли затронуло бы ее фактическую биографическую основу -- разве что во второстепенных деталях, вновь добытых историками. Однако пытаться сделать все это вместо автора книги -- единственного, повторим, художественного произведения о Вернадском -- было бы одинаково бестактно и по отношению к герою, и по отношению к писателю. Поэтому, переиздавая в соответствии с пожеланиями многочисленных читателей и ходатайством президиума Академии наук СССР книгу Л. И. Гумилевского, редакция внесла лишь сравнительно немногочисленные и не затрагивающие ее сути изменения по сравнению с последним ее прижизненным изданием. Они, в частности, коснулись иллюстративного оформления, дополненного усилиями вдовы писателя -- В. В. Носовой-Гумилевской и работников редакции. Считая, однако, необходимым представить во всем блеске и величии фигуру Вернадского в ее сегодняшнем значении, редакция серии ЖЗЛ намерена ознаменовать юбилейный 1988 год -- год 125-летия со дня рождения ученого -- выпуском посвященного ему целиком историко-биографического альманаха "Прометей", в состав которого войдут и новые биографические материалы, и некоторые малоизвестные и даже вовсе неизвестные публицистические выступления Владимира Ивановича, и что, быть может, важнее всего -- статьи, освещающие для широкого читателя сегодняшние трактовки многих сторон его научного наследия.