е столицы. А как насчет государств Коном и Ларибоу? - Мы не имеем отношения ни к одному из вассалов, - сказал Пирени. - Являясь частью владений Императора... - Они не вассалы, - напомнил Родрик, - они теперь самостоятельные королевства. - Пусть королевства. Все равно мы не имеем к ним никакого отношения. Будучи научным институтом... - К черту вашу науку! - Выругался его светлость, добавив крепкое солдатское словцо, накалившее атмосферу. Какое это имеет отношение к тому, что Смирно может захватить вашу планету в любую минуту? - А Император? Он что, будет сидеть и смотреть, как захватывают Терминус? Родрик немного успокоился и ответил: - Видите ли, доктор Пирени, вы с уважением относитесь к собственности Императора, так же, как и Анакреон, но ведь Смирно может относиться к этому совсем по-другому. Помните, мы только что подписали договор с Императором, и я представлю его копию завтра вашему Комитету, в котором на нас ложится вся ответственность по поддержанию порядка в пределах границ старой области Анакреона по повелению Императора. Наша обязанность вам ясна, не так ли? - Безусловно. Но Терминус не является частью области Анакреона. - И Смирно... - Не является он и частью области Смирно. Он вообще не является частью чьей-либо области. - Скажите, а Смирно это знает? - Мне безразлично, знает или нет. - Но нам не безразлично. Наша война со Смирно только что закончилась, и в ее владениях все еще остались две наши звездных системы. Терминус расположен на месте прекрасного стратегического пункта между двумя нациями. Хардин почувствовал слабость. Он вмешался в разговор. - Каковы же ваши предложения, ваша светлость? Суб-префект был очень рад кончить словесный поединок и перейти к конкретным заявлениям. Он живо сказал: - Вполне очевидно, что Терминус не может сам защитить себя, а следовательно, должен вмешаться Анакреон, для вашего же блага. Вы, конечно, понимаете, что мы не собираемся вмешиваться в ваши внутренние дела... - Безусловно, - перебил его Хардин. - ...но мы уверены, что для всех будет только лучше, если мы обоснуем на Терминусе военную базу. - И это все, чего вы хотите - просто соорудить военную базу на той огромной незанятой территории, которой располагает планета? Ничего больше? - Конечно, вам придется поддерживать силы, которые будут вас защищать. - Наконец-то мы подошли к сути дела. Давайте говорить своими словами. Терминус будет протекторатом и обязан будет платить пошлину. - Не пошлину, а налоги. Мы вас защищаем, вы за это платите. Неожиданно Пирени сильно ударил кулаком по ручке кресла. - Дайте мне сказать, Хардин. Ваша светлость, я не дам и ломанного гроша за все ваши Анакреоны и Смирно вместе взятые. Меня не интересует политика и ваши игрушечные войны. Повторяю вам еще раз. Мы поддерживаемся государством, мы свободное от налогов научное учреждение. - Поддерживаемое государством? Но государство - это мы, доктор Пирени, а мы вас не поддерживаем. Пирени сердито вскочил. - Ваша светлость, я являюсь прямым представителем... - ...его неприкосновенного величества Императора, - подхватил Ансельм от Родрик. - А я являюсь прямым представителем короля Анакреона. Анакреон куда ближе, доктор Пирени. - Вернемся к делу, - твердо сказал Хардин. - Как и чем вы собираетесь брать эти так называемые налоги, ваша светлость? Натурою? Пшеницей, картофелем, овощами, скотом? Суб-префект уставился на него. - Какого черта? Зачем они нам сдались? У нас хватает своих запасов. Конечно, золотом. Хром или ванадий будут еще лучше, если у вас их достаточные запасы. Хардин рассмеялся. - Запасы! У нас нет даже запаса железа! Золото! Вот, взгляните на наши деньги, - он протянул ему монетку. Родрик повертел ее в руках и уставился на Хардина. - Что это? Сталь? - Точно. - Не понимаю. - Терминус - это планета, на которой практически нет металлов. Соответственно, у нас нет и золота и нечем платить, разве что несколькими тоннами картофеля. - Ну... готовой продукцией. - Без металла? Как вы думаете, из чего мы делаем свои машины? Наступила пауза, в которую вновь вмешался Пирени. - Все это не имеет никакого отношения к делу. Терминус не планета, а научное основание, готовящее великую энциклопедию. Великий космос, неужели у вас нет ни малейшего уважения к науке? - Энциклопедии не выигрывают войн. Родрик нахмурил брови. - Что ж, если ваш мир совершенно непродуктивен... он ведь не заселен. Вы можете платить землей. - Что вы имеете в виду? - спросил Пирени. - Ваш мир практически пуст и незаселенные земли, вероятно, плодородные. На Анакреоне много дворян, которые с удовольствием прибавят земли к своим поместьям. - Вы не имеете права предлагать нам... - Нет никакой необходимости так волноваться, доктор Пирени. На всех хватит. Если дело пойдет, как надо, и вы нам поможете, мы возможно сделаем так, что лично вы ничего не потеряете. Титулы ведь можно заслужить, а потом можно дарить. Думаю, вы меня понимаете? - Благодарю, - сердито фыркнул Пирени. Затем небрежно спросил: - Сможет ли Анакреон предоставить нам достаточное количество плутония для нашей атомной электростанции. У нас осталось запасов всего на несколько лет. Пирени захлебнулся вздохом и на несколько минут настала мертвая тишина. Когда Родрик заговорил, его голос заметно отличался от прежнего. - У вас есть атомная энергия? - Конечно. Что в этом такого? Мне кажется, атомную энергию открыли пятьдесят тысяч лет назад. Только нам трудновато доставать плутоний. - Да, да, конечно. Посол запнулся и неловко добавил: - Итак, господа, мы продолжим обсуждение этого вопроса завтра. А сейчас вы извините меня... Пирени поглядел ему вслед и процедил сквозь плотно сжатые губы: - Этот тупой самоуверенный осел! Этот... - И вовсе нет, - вмешался Хардин. - Обычный продукт своей цивилизации. Он понимает только одно: "У меня есть пистолет, а у вас его нет". Пирени резко повернулся к нему. - А вы? С какой стати вы заговорили с ним обо всех этих военных базах и пошлинах? Вы что, с ума сошли? - Нет. Я просто дал ему выговориться. Заметьте, он наконец-то высказал нам истинные намерения Анакреона - разделить Терминус на земельные поместья. И, конечно, я не собираюсь допустить этого. - Вы не собираетесь. Вы не допустите. А кто вы такой? И можно вас спросить, с какой стати вы разболтали об энергостанции? Ведь одно упоминание об атомной энергии сделает нас мишенью для военных. - Да, военной мишенью, - усмехнулся Хардин, - от которой надо держаться подальше. Разве вам не очевидно, почему я завел разговор на эту тему? Он только подтвердил то очень сильное подозрение, которое у меня возникло. - Какое? - Что на Анакреоне не существует больше атомной энергии. Если бы это было не так, он бы сразу понял, что плутоний, кроме как в седую старину, больше не употребляется на атомных энергостанциях. А из этого следует, что экономика всей остальной периферии тоже базируется не на атомной энергии. По крайней мере, на Смирно, иначе им бы не удалось выиграть войну. Интересно, не так ли? - Чушь! - Пирени раздраженно отвернулся и вышел. А Хардин вдруг улыбнулся. Он выкинул сигарету и взглянул на небо. - Обратно к нефти, углю, вот как? - прошептал он и глубоко задумался. 3 Когда Хардин отрицал, что является владельцем "Терминус-Сити Джорнэл", он был прав только с технической стороны. Он всегда стоял во главе движения, которое хотел создать на планете автономный муниципалитет - он был избран первым мэром города, поэтому было и неудивительно, что хотя на его имя и не было записано ни одной акции газеты, он фактически контролировал шестьдесят процентов контрольного пакета, благодаря другим методам. Такие методы были. Соответственно, когда Хардин предложил Пирени, что он тоже будет участвовать в заседаниях Комитета, было отнюдь не совпадением, что газета тоже начала такую же кампанию. И был проведен первый массовый митинг за всю историю Основания, на котором народ потребовал, чтобы в "национальном" правительстве присутствовали представители города. И, в конце концов, Пирени сдался, сделав хорошую мину при плохой игре. Хардин, сидя на самом конце стола, вяло думал, почему все ученые такие плохие администраторы. Может это происходит потому, что все они были привычны к точным фактам и непривычны к гибким людям. Как бы то ни было, слева от него сидели Томас Саат и Джордж Фара, справа - Лэндин Краст и Ят Фулхам, а председательствовал Пирени. Он, конечно, знал всех, но по случаю сегодняшнего заседания выглядели они нарядно. Хардин полудремал, когда происходили неизбежные формальности, и встрепенулся только тогда, когда Пирени начал свою речь, отхлебнув для начала глоток воды. - Я рад сообщить Комитету, что после прошлого нашего заседания я получил известие, что через две недели к нам прибудет канцлер Империи лорд Дорвин. Теперь уже можно гарантировать, что наши отношения с Анакреоном будут улажены к нашему общему удовлетворению, как только Император будет информирован о происходящем. Он улыбнулся и обратился к Хардину. - Эти сведения были переданы мной в газету. Хардин чертыхнулся про себя. Было совершенно очевидно, что желание Пирени высказать эти сведения перед Хардином и было одной из причин, по которой ему разрешили присутствовать на этом заседании Комитета. Он просто ответил: - Отложим туманные выражения в сторону. Что вы ожидаете от лорда Дорвина? Что он может сделать? Ответил Томас Саат. У него была дурная привычка обращаться к человеку, говоря о нем в третьем лице, в особенности, когда у него было дурное настроение. - Вполне очевидно, - заметил он, - что мэр Хардин просто профессиональный циник. Он даже с трудом понимает, что Император вряд ли позволит посягнуть на свою собственность. - Почему? И что он сделает в случае такого посягательства? Раздался недовольный шумок. - Вы нарушаете порядок заседания, - сказал Пирени, и, подумав, добавил: - а кроме того делаете почти изменнические утверждения. - Это весь ваш ответ? - Да! Если вам нечего больше сказать. - С чего вы это взяли? Мне бы хотелось задать один вопрос. Кроме этого дипломатического хода - которым может быть можно, а может быть нельзя чего-нибудь достичь - были приняты реальные меры, чтобы ответить на угрозу с Анакреона? Ят Фулхам задумчиво потрепал рукой свои рыжие усы. - Вы видите оттуда угрозу? - А вы нет? - Едва ли... Император... - Великий космос! - с раздражением вскричал Хардин. - Да что же это такое? Время от времени кто-то кричит "Император" или "Империя" как будто это волшебное слово! Император за пятьдесят тысяч парсеков отсюда, и я сомневаюсь, есть ли ему до нас хоть малейшее дело. А если и есть, то что он может сделать? Имперский космический флот, находящийся в этом районе, сейчас в руках четырех королевств, в том числе и Анакреона. Послушайте меня, мы должны бороться не словами, а с оружием в руках. Помолчав немного, он продолжил: - И поймите еще одно. Пока что нас два месяца никто не трогает в основном потому, что мы намекнули Анакреону, что у нас есть атомное оружие. Но все мы знаем, что это небольшая благородная ложь. У нас есть атомная энергия, но она используется только для гражданских целей. Они скоро это обнаружат, и если вы думаете, что они любят шутить, то вы глубоко ошибаетесь... - Мой дорогой мэр... - Подождите, я еще не кончил. Хардин понемногу разгорячился. - Это конечно очень хорошо, привлечь к делу всяких канцлеров, но куда лучше было бы достать несколько больших орудий с отверстием под размер атомных бомб. Мы уже потеряли два месяца, джентльмены, и, может нам уже не придется терять следующие дни? Что вы собираетесь делать? Ландин Краст, зло наморщив нос, произнес: - Если вы предлагаете милитаризовать Основание, то я не желаю об этом слышать. Тогда мы, волей-неволей будем вовлечены в политику. Мы, мистер мэр, научное основание, и ничего больше. - Он этого не понимает, - добавил Сатт. - Более того - создавать армию - это значит использовать людей - ценных людей, работающих над Энциклопедией. - Совершенно справедливо, - согласился Пирени. - Энциклопедия прежде всего. Хардин застонал в душе. Все члены Комитета, казалось, жестоко страдали от Энциклопедического заболевания мозга. Он холодно ответил: - Приходило ли когда-нибудь на ум членам Комитета, что Терминус может интересовать что-нибудь другое, кроме Энциклопедии? - Я не представляю себе, Хардин, - ответил Пирени, - что Основание может иметь любой другой вопрос и интерес, кроме Энциклопедии. - Я не сказал Основание, я сказал Терминус. Боюсь, что вы не понимаете положение вещей. На Терминусе живут более миллиона людей и только сто пятьдесят тысяч работает непосредственно над Энциклопедией. Для всех остальных здесь - дом. Мы здесь родились, мы здесь живем. По сравнению с нашими домами, фермами и заводами, Энциклопедия значит для нас немного и мы хотим защищать... Его голос потонул в криках. - Энциклопедия на первом месте, - вопил Краст. - Мы должны выполнять свою миссию. - К черту миссию, - не менее громко крикнул Хардин. - Пятьдесят лет назад вы могли быть правы. Но сейчас - новое поколение. - Все это здесь ни при чем, - ответил Пирени. - Мы - ученые. И Хардин воспользовался этим. - Да неужели ученые? Какая приятная галлюцинация, не правда ли? Ваша маленькая компания здесь - идеальный пример того, чем была больна Галактика тысячелетиями. Что это за наука, просиживать веками, собирая данные других ученых за прошедшую тысячу лет? Приходила ли вам в голову мысль, двигать науку вперед на основе старых знаний, расширять и улучшать их? Нет! Вы вполне счастливы своим прозябанием. Впрочем, как и вся Галактика на протяжении тысячелетий. Вот почему Периферия восстает, коммуникации исчезают, пустячные войны становятся затяжными, вот почему все системы теряют секрет получения атомной энергии и переходят на варварскую химическую. И если хотите знать - вся Галактика разваливается! Он замолчал и упал в кресло, чтобы перевести дыхание, не обращая внимания на остальных членов Комитета, которые одновременно пытались возразить ему. Высказаться удалось Красту. - Я не знаю, что вы пытали доказать вашими истерическими утверждениями, мистер мэр. Вы не внесли никаких конструктивных предложений в дискуссию. Я прошу, господин председатель, чтобы речь оратора была вычеркнута из протокола заседания и чтобы дискуссия была возобновлена с того места, на котором она была прервана. Джордж Фара зашевелился на своем месте в первый раз. До этого времени он не принимал в разговоре никакого участия, даже когда разгорались страсти. Но сейчас его мощный голос, такой же мощный, как и тело, весящее триста футов, вмешался в разговор. - Не забываем ли мы одно обстоятельство, господа? - Какое? - раздраженно спросил Пирени. - Что через месяц мы празднуем нашу пятидесятую годовщину. Фара любил обыденные вещи говорить весьма торжественным тоном. - Ну и что с того? - И что в эту годовщину, - продолжал Фара, - откроется сейф Хари Сэлдона. Вы когда-нибудь думали о том, что может быть в этом сейфе? - Не знаю. Обычные дела. Возможно, речь с поздравлениями. Не думаю, что следует придавать ему большое значение, хотя газета, - тут он поглядел на Хардина, который ухмыльнулся в ответ, - пыталась поднять очередную шумиху. Я этого не допустил. - Ага, - сказал Фара. - Но, может быть, вы ошибаетесь, - тут он остановился и приложил свой палец к кончику носа. - Разве вас не удивляет, что сейф открывается в очень удобное время? - В очень удобное время, - пробормотал Фулхам. - У нас хватает своих забот. - Забот, более важных, чем послание от Хари Сэлдона? Не думаю. Фара заговорил еще торжественнее, чем всегда, и Хардин задумчиво наблюдал за ним. К чему он все это вел? - На самом-то деле, - со счастливой улыбкой продолжал Фара, - вы все, кажется, забываете, что Сэлдон был величайшим психологом нашего времени и что он был основателем нашего Основания. Вполне резонно допустить, что он использовал свою науку и определил вероятное течение истории на ближайшее время. если он это сделал, что, повторяю, очень вероятно, он безусловно нашел способ предупредить нас об опасности и, возможно указал на решение. Ведь он принимал создание Энциклопедии близко к сердцу. Дух недоверия царил в атмосфере комнаты. Пирени пробормотал: - Не знаю, не знаю. Психология - великая наука, но... среди нас нет психологов. Мне кажется, что эти гадания основываются на шаткой почве. Фара повернулся к Хардину. - Скажите, разве вы не изучали психологию у Алурина? Хардин ответил почти с сожалением: - Да, хотя я не закончил курса. Устал от теоретических выкладок. Я хотел стать ученым психологом, но нам не хватало материала, поэтому я сделал лучшее, что мог - занялся политикой. Это практически одно и то же. - Так что вы все-таки думаете о сейфе? Хардин осторожно ответил: - Не знаю. Всю последующую часть заседания он не произнес ни слова - хотя речь шла вновь о канцлере из Империи. На самом деле он даже не слушал их. В голову ему пришли новые мысли и одна у него понемногу прояснялась. Совсем немного. Разные события приводили к одному. И ключом была психология. В этом он был уверен. Он отчаянно пытался вспомнить теорию психологии, которую он когда-то учил и откуда он с самого начала почерпнул полезные сведения. Такой великий психолог, как Сэлдон, мог с достаточной точностью рассмотреть человеческие эмоции и реакции, чтобы верно предсказать историческое развитие будущего. А это означало... гм-гм-гм... 4 Лорд Дорвин взял щепотку табака. Он был длинноволос, тщательно завит, и два его белых локона, которые он холил своей рукой, были явно искусственными. Говорил он только сверхточными утверждениями и сильно при этом картавил. В настоящее время у Хардина не оставалось времени придумать причину, по какой он мог ненавидеть благородного канцлера еще больше. Ах да, элегантные движения руки, которыми он сопровождал свои замечания, и снисхождение, с которым он выслушивал собеседника. Но сейчас его, по крайней мере, нужно было найти. Лорд исчез вместе с Пирени полчаса тому назад. Хардин ничуть не сомневался, что его собственное отсутствие во время представительных переговоров вполне устраивало Пирени. Но Пирени видели в этом крыле здания и на этом этажа. Значит задание сводилось к простому открыванию каждой двери. Приоткрыв одну из них, он удовлетворенно хмыкнул и вошел в полутемную комнату. Профиль кудрявой прически лорда Дорвина на фоне освещенного экрана ни с чем нельзя было спутать. Лорд поднял голову и сказал: - А, Хардин. Вы, конечно, ищете нас? Он держал в руках свою роскошную табакерку - полную безвкусицу по мнению Хардина - и когда он вежливо отказался, он взял щепотку табака и улыбнулся ему. Пирени что-то проворчал, но на лице его ничего не отразилось. Единственный звук, нарушающий тишину во время затянувшийся паузы, был щелчок закрываемой табакерки лорда. Затем он сунул ее в карман и сказал: - Огромное достижение, эта ваша Энциклопедия, Хардин. это одно из самых великих свершений всего времени. - Мы все так думаем, милорд. Однако, работа еще не завершена. - Ну, я уверен, что тут нам бояться нечего. Не сомневаюсь, что такие умельцы, завершат работу в срок. Он кивнул головой Пирени, который ответил восхищенным поклоном. Совсем как объяснение в любви, подумал Хардин. - Я не жаловался на отсутствие умения, милорд, скорее на слишком большое умение, правда по другому вопросу, со стороны Анакреона. - Ах, да, Анакреон. Небрежный взмах руки. - Я только что прибыл оттуда. Очень варварская планета. Это страшно не удобно, что людям приходиться жить здесь, не краю Галактики. Нет самых элементарных удобств для приличного человека, никакого комфорта, просто... Хардин сухо перебил его: - К сожалению, жители Анакреона имеют все, что им необходимо. Правда, лишь для того, чтобы воевать или вызывать разрушения. - Верно, верно. Лорд Дорвин выглядел раздраженным, возможно потому, что его перебили в середине предложения. - Но мы собрались здесь не для того, чтобы заниматься делами. По крайней мере, не сейчас. Доктор Пирени, не покажите ли вы второй том? будьте любезны. Свет померк и последующие полчаса Хардин мог вполне находиться на Анакреоне, потому что на него не обращали ни малейшего внимания. Книга на экране мало что значила, да он и не пытался вникнуть в ее смысл, но лорд Дорвин время от времени казался вполне по-человечески взволнованным. Хардин заметил, что в момент наивысшего возбуждения канцлер начисто перестал картавить. Когда свет снова зажегся, лорд Дорвин сказал: - Прекрасно, просто прекрасно. Вы случайно не интересуетесь археологией, Хардин? - Что? Хардин вздрогнул и переключился со своих мыслей на текущие события. - Нет, милорд, не могу этого сказать. Я психолог по образованию и политик по окончательному своему решению. - Ах! Несомненно, интересная наука. Сам я, знаете ли, - тут он втянул в себя гигантскую дозу табака, - увлекаюсь археологией. - Вот как? - Его светлость, - перебил Пирени, - великий знаток в этой области. - Возможно, возможно, - скромно ответил его светлость. - Я проделал огромное количество работы в этой области и прочел массу научных книг. Всего Джадина, Обиджази, Кромвилла... О, всех их, знаете ли. - Я, конечно, слышал об этих авторах, - ответил Хардин, - но никогда не читал. - А стоило бы, мой дорогой друг. Знания не пропадают. Я был изумлен и счастлив, найдя здесь на периферии копию Ламета. Поверите ли, в моей библиотеке эта копия отсутствует. Кстати, доктор Пирени, вы не забыли своего обещания сделать для меня эту копию? - Буду только рад. - Ламет, знаете ли, - продолжал канцлер торжественно, - Рассматривает новый и крайне интересный вопрос, который добавляет к моим предыдущим знаниям новое к "Вопросу о происхождении". - Что это за вопрос, - переспросил Хардин. - Вопрос происхождения. Место происхождения человеческой расы, знаете ли. Ведь конечно, вы знаете, что считают, что когда-то человеческая раса занимала лишь одну планетную систему. - Да. - Бесспорно, никто уже точно не знает, что это была за система, затерянная в дымке времени, знаете ли. Однако, существуют разные теории. Сириус, как говорят некоторые. Другие настаивают на Альфа Центавра, понимаете ли. - А что говорит Ламет? - О, он идет по совершенно новому пути. Он старается доказать, что археологические ископаемые третей планеты Арктура доказывают, что человечество существовало там еще до того, как существовали космические перелеты. - И это означает, что именно тогда эта планета была колыбелью человечества? - Вероятно. Надо тщательно изучить и взвесить все обстоятельства, прежде чем я скажу с уверенностью. Надо же посмотреть, насколько компетентны его утверждения. Некоторое время Хардин молчал. Потом он спросил: - Когда Ламет написал эту книгу? - О, я думаю примерно восемьсот лет назад. Конечно, он в основном опирался на предыдущую работу Глина. - Зачем же тогда доверять ему? Не проще ли полететь на Арктур и самому изучить раскопки? Лорд Дорвин поднял брови и быстро втянул в себя табак. - Да, но с какой стати, мой дорогой друг? - Для, того чтобы получить информацию из первых рук. - Но где необходимость? Это какой-то очень сложный и запутанный метод получения информации. Смотрите сами, у меня собраны работы всех старых мастеров, великих археологов прошлого. Я сравниваю их друг с другом, нахожу разногласия, анализирую противоречивые суждения, решаю, какое из них наиболее правдивое и прихожу к заключению. Это и есть научный метод. По крайней мере - так я его понимаю. Как неимоверно грубо будет отправляться на Арктур, или например, в Солнечную систему, и шататься по планетам, когда великие ученые прошлого уже изучили все куда более эффективно, чем мы можем когда-либо надеяться. - Я понимаю, - вежливо пробормотал Хардин. Какой там к черту научный метод! Ничего удивительного, что Галактика должна быстро развалиться. - Пойдемте, милорд, - сказал Пирени. - Я думаю, нам лучше вернуться. - Ах да. Наверное нам пора. Когда они уже выходили из комнаты, Хардин сказал: - Милорд, могу я вам задать вопрос? Лорд Дорвин очаровательно улыбнулся и подчеркнул свой ответ изящным движением руки. - Бесспорно, мой дорогой друг. Я очень рад быть хоть чем нибудь полезен. Если мои скромные познания могут помочь вам... - Это не из археологии, милорд... - Нет? - Нет. Дело вот в чем. В прошлом году до нас на Терминусе дошли вести о взрыве энергостанции на планете у Гаммы Андромеда. Но мы не знаем абсолютно никаких подробностей. Не могли бы вы сказать мне, что там случилось? Рот Пирени скривился. - Меня удивляет желание задавать его светлости абсолютно никчемные вопросы. - Ну, что вы, доктор Пирени, - перебил его канцлер. - Все хорошо. Да и к тому же об этом деле почти нечего сказать. Энергостанция взорвалась, и это была довольно большая катастрофа, знаете ли. Я помню, несколько миллионов людей погибло и почти половина планеты лежало в руинах. Наше правительство даже серьезно подумывает выпустить закон об ограничении использования атомной энергии - хотя это между нами, не для публикаций, знаете ли. - Я понимаю, - ответил Хардин, - но по какой причине взорвалась станция? - Видите ли, - безразлично ответил лорд Дорвин, - кто это может знать? Она начала выходить из строя еще несколько лет назад, а починка и замена деталей была произведена плохо. В наши дни так трудно найти людей, которые действительно разбираются в наших энергетических системах. И он с сожалением взял в руку щепотку табака. - Вы понимаете, - сказал Хардин, - что независимые королевства на периферии совсем утратили секрет атомной энергии? - Правда? Я совсем не удивлен. Варварские планеты... О, мой дорогой друг, не называйте их независимыми. Ведь это не так, знаете ли. Договоры, которые мы с ними заключили, полностью подтверждают это. Они признают суверенитет Императора. Им пришлось это сделать, конечно, иначе мы с ними не будем торговать. - Может быть это и так, но им предоставлена очень широкая способность речи. - Да, вы правы. разумная свобода. Но вряд ли это имеет большое значение. Императору будет значительно лучше, если периферия будет опираться на свои собственные резервы, и все останется как оно есть... более или менее. Нам они не к чему, знаете ли. Очень, очень варварские планеты. Едва цивилизованные. - Но раньше они были цивилизованны. Анакреон был одной из богатейших окраинных провинций. Насколько я помню, его небезуспешно сравнивали с самой Вегой. - О, но, Хардин, это было столетия назад! Вряд ли можно делать из этого выводы. В старые великие дни все было по-другому. Сейчас мы уже не те, что были когда-то, знаете ли. Смотрите-ка, Хардин, да вы настойчивый парень. Я ведь сказал, что не хочу сегодня заниматься делами. Доктор Пирени предупредил меня о вас. Он говорил, что вы попытаетесь сбить меня с толку, но я слишком старый лис для этого. Перенесем все дела на завтра. На этом все кончилось. 5 Это было второе заседание Комитета, на котором присутствовал Хардин, если конечно не считать тех неофициальных бесед, которые они имели с лордом Дорвином. И тем не менее мэр ни на секунду не сомневался, что произошло по меньшей мере одно, а возможно два или три заседания, на который он каким-то образом не получил приглашения. Не пригласили его и на это, как ему казалось, если бы не ультиматум то, по крайней мере, это можно было назвать ультиматумом, хотя вежливое письмо заключало в себе множество самых дружеских слов об единстве двух планет. Хардин осторожно потрогал письмо пальцами. Оно начиналось пышной фразой и приветствием "Его Величества Короля Анакреона своему любезному другу и брату доктору Льюису Пирени, председателю Комитета Энциклопедии Первого Основания" и заканчивалось огромной вычурной многоцветной печатью, слишком даже символичной. Но тем не менее это был ультиматум. - Значит нам осталось не так уж и много времени, - сказал Хардин. - Всего три месяца. Но и те три месяца, что у нас были, мы не могли ни на что использовать. Это письмо дает нам неделю. что будем делать. Пирени взволнованно нахмурился. - Должен же быть какой-то выход. Перед лицом того, что сказал нам лорд Дорник об отношении к нам Императора и Империи, после его заверений, это просто невероятно, чтобы они могли пойти на какие-нибудь крайности. Хардин поднял голову. - Понятно. Вы, что, информировали короля Анакреона о том, что у нас появился сильный защитник? - Да, информировал. После того, как я доложил о своем намерении Комитету и за мое предложение голосовали единогласно. - И когда же состоялось голосование? Пирени вновь обрел свое достоинство. - Мне кажется, я не обязан отвечать на ваши вопросы, мэр Хардин. - Прекрасно. Я не так уж в этом заинтересован. просто, по моему мнению, ваша дипломатическая почта со ссылкой на лорда Хардина, - тут он поднял верхнюю губу, оскалившись в улыбке, - была причиной этого маленького дружеского послания. В противном случае они бы еще подождали, хотя не думаю, что это помогло бы Терминусу в какой-то степени, исходя из того, как настроен Комитет. - Как это вам удалось прийти к такому замечательному заключению? - спросил Ят Фулхам. - Довольно просто. Для этого требуется то, на что вы не обращаете никакого внимания - здравый смысл. Видите ли, существует одна такая наука, известная под названием символической логики, которая позволяет отсортировать человеческую речь от всякого ненужного хлама, обнажая голую истину. - Ну и что с того? - спросил Фулхам. - Я применил ее. Помимо всего прочего, я применил ее вот к этому документу. Мне самому это, конечно, ни к чему, потому что я прекрасно понимаю, о чем идет речь, но мне кажется я смогу скорее символами, чем словами, объяснить содержание этого документа пяти ученым физикам, то есть вам. Хардин вынул несколько листов бумаги из папки, лежащей у него под рукой и разложил их. - Между прочим это сделано не мной, - сказал он. - Мюллер Холк из отдела Логики подписался под этим анализом, как вы можете видеть. Пирени наклонился через стол, чтобы лучше рассмотреть документы, а Хардин продолжал: - Письмо с Анакреона было, естественно, простой проблемой, потому что люди, которые писали его, были скорее людьми дела, а не слов. В нем ясно, хотя и не совсем квалифицированно высказано одно утверждение. если смотреть на символы, то увидеть его не просто, но словами оно переводиться следующим образом: "Или вы в течении недели дадите нам то, что мы хотим, или мы перебьем вас к чертовой матери и все равно возьмем то, что нам нужно". Пока пять членов Комитета рассматривали строчки символов, была тишина, а потом Пирени уселся в кресло и неуверенно откашлялся. - Так какой же выход вы видите, доктор Пирени? - спросил Хардин. - Кажется, никакого. - Прекрасно. Хардин сложил листки. - А теперь вы видите перед собой копию договора между Империей и Анакреоном, договора, между прочим, подписанного по поручению Императора лордом Дорвином, который был здесь на прошлой неделе. Рядом с договором вы можете видеть его символический знак. Договор заключал в себя пять страниц мелкого шрифта, а анализ был написан всего на полстраницы. - Как вы видите, господа, примерно около девяноста процентов выпало из анализа, как полная бессмыслица, а все важное можно описать весьма интересным способом: "Обязательства Анакреона по отношению к Империи: никаких! Власть Империи над Анакреоном: никакой!" И вновь все пятеро внимательно следили за договором, тщательно сверяясь с доводами, и когда они оторвались от бумаг, Пирени обеспокоенно заявил: - Кажется, все верно. - В таком случае вы признаете, что договор этот не больше и не меньше, как декларация полной независимости Анакреона и признание этого статуса Императором? - Кажется, да. - И вы думаете, что Анакреон не понимает этого и не хочет усилить свою позицию независимости - так что естественно стремится не обращать внимания, ни малейшего на намек, что им может чем-то грозить Империя? В особенности, если вполне очевидно, что Империя беспомощна и не может выполнить ни одну из своих угроз, так как в противном случае им никогда бы не была предоставлена независимость. - Но тогда, - перебил его Сатт, - как мэр Хардин относится к утверждениям лорда Дорвина в том, что Империя окажет нам поддержку? Его гарантии были... - он пожал плечами. - они были удовлетворительными. Хардин откинулся на спинку кресла. - Вы знаете, это самое интересное из того, что только происходит. Я признаюсь, когда увидел его светлость, я решил, что он самый настоящий глупый осел, но в конце концов выяснилось, что он - законченный дипломат и исключительно умен. Я взял на себя смелость записать на пленку все его утверждения. Раздались протестующие крики, и Пирени в ужасе открыл рот. - Что здесь такого? - требовательно спросил Хардин. - Да, конечно, нарушение правил гостеприимства и вообще то, чего не сделал бы ни один порядочный джентльмен. К тому же, если бы его светлость поймал меня за руку, это было бы не очень приятно, но ведь все обошлось, а пленка у меня. Я записал его, переписал на бумагу, потом так же послал Холку на анализ. - И где же этот анализ? - спросил Ландин Краст. - Вот это, - ответил Хардин, - и есть самое интересное. Это был самый трудный анализ из всех трех, проведенных в лаборатории. Когда после двух дней тяжелой работы Холку удалось устранить все бессмысленные утверждения, смутные намеки, бесполезные определения, короче, всю ерунду, оказалось, что у него не осталось ровным счетом ничего, ни единого слова. Лорд Дорвин, господа, за все пять дней обсуждения, не сказал ни одной определенной фразы, и причем так, что вы этого не заметили. Вот вам заверения и гарантии нашей драгоценной Империи. Хардин мог положить на стол бомбу замедленного действия, но и она не вызвала бы большого оживления, чем то, которое воцарилось после его последнего выступления. Он терпеливо ждал, когда утихнет шум. - И так, - заключил он, - когда вы послали свои угрозы, о действиях Империи по отношению к Анакреону, вы просто вызвали раздражение у монарха, который знал об этих угрозах куда лучше вас. Естественно, это потребовало немедленных действий и в результате - ультиматум, после чего я смогу вернуться к тому, с чего начал этот разговор. У нас осталось всего неделя и что же мы будем теперь делать? - Кажется, - сказал Саат, - у нас нет иного выхода, как позволить Анакреону соорудить военные базы на территории Терминуса. - Тут я с вами согласен, - сказал Хардин, - но что нам делать, чтобы как можно скорее вышвырнуть их отсюда? Усы Ят Фулхама встопорщились. - Вы говорите так, как будто надумали применить против них насилие. - Насилие, - последовал ответ, - это последние прибежище беспомощного. Но я, естественно, не собираюсь бросить им под ноги приветственный ковер и поселить их в самых лучших квартирах. - Мне все-таки не нравится ваше отношение к этому вопросу, - продолжал настаивать Фулхам. - Это опасное отношение, еще более опасное потому, что, как мы заметили, в последнее время большинство населения вас поддерживает и готово на все, что вы им говорите. Я могу сообщить вам, мэр Хардин, что Комитет не так уж слеп и прекрасно осведомлен о ваших действиях. Он замолчал, а остальные согласно закивали головами. Хардин пожал плечами. Фулхам продолжал: - Если вы вовлечете город в акт насилия, это равносильно самоубийству, и мы не допустим этого. Наша политика имеет один основной принцип - создание Энциклопедии. Когда мы решаем что-то делать или не делать, мы решаем исходя из принципа: будет ли это безопасно для Энциклопедии или нет. - В таком случае, - сказал Хардин, - вы пришли к выводу, что мы должны продолжать нашу интенсивную компанию по ничегонеделанию. - Вы сами показали нам, - с горечью сказал Пирени, - что Империя нам помочь не может, хотя как и почему это могло произойти я не знаю. Если необходим компромисс... - Компромиссов не существует! Неужели вы не понимаете, что все эти разговоры о военных базах - пустая болтовня для отвода глаз. Вот Родрик ясно дал нам понять, что нужно Анакреону: оккупация наших земель и насаждении феодальной системы с поместьями. Наш блеф с атомной энергией заставил их действовать. Он негодующе поднялся и все остальные поднялись вместе с ним, кроме Джорджа Фара. А затем он заговорил: - Пожалуйста, все сядьте на свои места. Мы зашли достаточно далеко. Бросьте. Бесполезно так сердиться, мэр Хардин. Ни один из вас не совершил предательства. - Вы должны будете меня еще в этом убедить! Фара мягко улыбнулся. - Вы сами прекрасно понимаете, что говорите со зла. Дайте мне сказать! Его маленькие проницательные глаза были закрыты, а гладкий твердый подбородок слегка вспотел. - Нет никакого смысла скрывать, что истинное решение и проблемы Анакреона будет раскрыто через шесть дней, в момент открытия сейфа. - Это все, что вы можете сказать? - Да. - Значит, нам ничего не надо делать, а просто спокойно сидеть и верить в то, что решение выскочит из сейфа, как чертик из коробочки? - Если убрать в сторону вашу образную фразеологию, то именно так. - Ну, просто чудесно. Браво, доктор Фара, вы настоящий гений! Менее великий ум никогда бы не додумался до такого решения! Фара снисходительно улыбнулся. - Ваше умение подбирать слова просто изумительно, Хардин, но не к месту. Кстати, вы не забыли моего мнения об открытии сейфа еще три недели тому назад? - Да, помню. Я не отрицаю, что с точки зрения дедуктивной логики оно было чем угодно, только не глупостью. Вы говорили, остановите меня, если я ошибаюсь, что Хари Сэлдон был величайшим психологом во всей Галактике, и что, следовательно, он мог предвидеть то неприятное и опасное положении, в которое мы сейчас попали, что, следовательно, он основал свой для того, чтобы указать нам выход из трудных положений. - Вы поняли сущность моей идеи. - Вас не удивит услышать, что я думал над ней все три недели? - Очень лестно. И какой результат? - А результат тот, что выводы явно неверны. И опять не надо ничего, кроме крохи здравого смысла. - Например? - Например, если он предвидел опасность с Анакреоном, почему бы не поместить нас на какую-нибудь другую планету поближе к Галактическому Центру? Хорошо известно, что Сэлдон ловко сманеврировал, когда Комитет Безопасности на Транторе приказал устроить Основание на Терминусе. Но для чего он это сделал? Зачем вообще помещать нас именно здесь, если он мог предвидеть разрыв коммуникаций, наше изолированное положение, угрозу со стороны наших соседей и нашу беспомощность из-за отсутствия металла на Терминусе? Это во-первых. Или, если он знал все это, почему не предупредить заранее первых поселенцев так, чтобы у них было