радара. Облака не помешали бы мне, так ведь? - А затем скользнул бы на другую сторону, - подхватил Тревайз, - и проделал бы то же самое там. Или просто подождал, когда повернется сама планета. Хорошо думать задним умом, Джейнав. Кто бы мог ожидать, приближаясь к обитаемой планете, что его не остановят внешние станции - и не укажут траекторию посадки или запретят ее? И уже миновав слой облаков без столкновения со станциями, кто мог ожидать, что не найдет тот час же земли? Обитаемые планеты, это - ... Земля! - Но не только же земля! - Не согласился Пелорат. - Я не об этом, - с внезапным возбуждением воскликнул Тревайз. - Я имел в виду, что мы нашли землю! Тише! Затем, сдержанно, но все же не пытаясь полностью скрыть свое возбуждение, Тревайз положил руки на панель и соединился с компьютером. - Это остров, - сказал он, - около 250 км. Длиной, 65 - шириной, или около того. Площадь, вероятно, 15 тысяч квадратных километров. Небольшой но приличный. Больше, чем просто точка на карте. Подожди-ка... Свет в рубке померк, а затем вообще выключился. - Что мы делаем? - Инстинктивно переходя на шепот, словно в темноте возникло что-то хрупкое, что можно было разбить, спросил Пелорат. - Ждем, когда наши глаза адаптируются к темноте. Корабль завис над островом. Только подожди. Ты видишь что-нибудь? - Нет. Возможно, слабые пятнышки света. Но я не уверен. - Я тоже вижу их. Сейчас я попробую задействовать телескоп. И возник свет! Ясно видимые, хаотично разбросанные точки. - Она обитаема, - сказал Тревайз. - Возможно, это единственное населенное людьми место на этой планете. - И что же мы будем делать? - Подождем наступления дня. Это даст нам несколько часов для отдыха. - А они не могут напасть на нас? - С чем? Я не обнаружил почти никаких излучений, за исключением видимого света и инфракрасных лучей. Планета обитаема и ее обитатели - явно разумны. У них развита техника, но очевидно, еще пред-электронная, так что я не думаю, что здесь нам стоит чего-нибудь опасаться. Даже если я не прав, компьютер заблаговременно предупредит меня. - А как только настанет день? - Мы приземлимся, естественно. 75. Они спустились, когда первые лучи утреннего солнца сквозь разрывы туч осветили видимую часть острова - ярко-зеленую, с линией низких, округлых холмов, окружающих ее, вытянувшихся на горизонте и полускрытых в багровой дымке. Как только они оказались внизу, их взгляду открылись отдельные купы деревьев и редкие кусты, но большую часть земли занимали обихоженные фермы. Непосредственно под ними, на юго-восточном побережье острова, раскинулся серебристый пляж, огражденный прерывистой линией валунов, а за ними протянулась лужайка. Они различили проблески отдельных домиков, но строения не группировались во что-либо подобное городу. Постепенно они различали редкую сеть дорог, кое-где проходящую мимо жилищ, а затем, в холодном утреннем воздухе, распознали вдалеке аэрокар. От птицы он отличался на таком расстоянии лишь своими маневрами в воздухе. Это был первый несомненный признак разумной жизни, который они увидели на планете. - Может быть это автоматический экипаж, если они смогли создать его без электорники, - сказал Тревайз. - Возможно, - отозвалась Блисс. - Мне кажется, что если бы управлял им человек, он направился бы к нам. Нас, должно быть, прекрасно видно... Экипаж снизился без использования тормозных устройств или ракетной тяги. - Странный знак, на любой планете, - задумчиво произнес Тревайз. - Не так уж много миров, которые были хотя бы свидетелями применения гравилетов. Этот пляж мог бы быть прекрасным местом для посадки, но если поднимется ветер, я не хочу, чтобы корабль затопило. Я предпочитаю травянистую площадку по ту сторону камней. - По крайней мере, - сказал Пелорат, - гравилет не может спалить частную собственность при посадке. Сели они очень мягко, на четыре медленно выдвинувшиеся наружу во время последней стадии приземления широкие опоры. Они вдавились в почву под весом корабля и "Far Star" замерла. - Впрочем, я боюсь, мы оставим здесь отметины, - продолжил Пелорат. - По крайней мере, - заявила Блисс, и в ее голосе чувствовалось все-же что-то неодобрительное, - климат здесь явно однообразный, я бы даже сказала - теплый. На траве стоял человек и следил за кораблем, не проявляя, впрочем, ни страха, ни удивления. На его лице отражались только восхищение и интерес. Это была женщина, очень легко одетая, что подтверждало оценку климата, данную Блисс. Ее сандалии казались сделанными из парусины, а вокруг бедер был обернут, наподобие юбки, кусок ткани с цветастым рисунком. Больше ничего не закрывало ее ноги, как, впрочем, и остальное тело. Волосы ее были темными, длинными и очень блестящими, ниспадающие волнами почти до пояса. Узкие глаза и смуглая кожа вполне ответчали цвету волос. Тревайз изучил обстановку - других людей поблизости не оказалось. Он пожал плечами и сказал: - Ну, еще раннее утро и местное население может все еще находиться дома или даже спать. Вобщем, я бы не сказал, что это густонаселенный район. - Он обернулся к остальным: - Я выйду и поговорю с женщиной, если она скажет что-нибудь понятное. Вы же... - Я думаю, - твердо заявила Блисс, - что мы также можем спуститься вниз. Женщина выглядит совершенно безвредной и, в любом случае, я хотела бы размять ноги и вдохнуть воздух живой планеты, а возможно и отведать местной пищи. Я хочу, чтобы Фаллом вновь ощутила под собой твердую землю и я думаю, Пел будет рад изучить эту женщину поближе. - Кто? Я? - Покраснев, вскричал Пелорат. - Вовсе нет, Блисс, но ведь я лингвист нашей маленькой команды. Тревайз вновь пожал плечами. - Пошли, пошли вместе. Все же, хотя она и выглядит безвредной, я намерен взять с собой мое оружие. - Я не сомневаюсь, - заметила Блисс, - что ты не замедлишь его испоьзовать, не смотря на юность этой девушки. - Она привлекательна, верно? - Ухмыльнулся Тревайз. Он первым покинул корабль, затем - Блисс, обнимая сзади одной рукой Фаллом, которая осторожно спускалась по трапу следом за Блиссс. Пелорат шел последним. Юная черноволосая женщина продолжала с интересом рассматривать их. Она не отошла ни на дюйм. - Ну, попробуем, - проворчал Тревайз. Он убрал руки от оружия и произнес: - Я - приветствую - тебя. Юная женщина, казалось, некоторое время размышляла над этим, а затем ответила: - Приветствую тебя и твоих спутников. - Чудесно! - Обрадовался Пелорат. - Она говорит на классическом Галактическом и с правильным произношением. - Я тоже понял ее, - сказал Тревайз, но сделал жест, показывающий, что понимание не было полным. - Надеюсь, она понимает меня. Он улыбнулся и придав своему лицу дружелюбное выражение, продолжил: - Мы прибыли через космос, мы пришли с другого мира. - Прекрасно, - сказала юная женщина своим чистым сопрано. - Прибыл твой корабль из Империи? - Он прибыл с далекой звезды и сам корабль называется "Far Star". Туземка посмотрела на надпись на корабле. - Это то, что ты сказал? Если это так, и если первая буква - F, тогда, взгляни, она написана задом наперед. Тревайз готов был возразить, но Пелорат, впавший от радости в экстаз, сказал: - Она права. Буква F перевернулась примерно двести лет назад. Какой восхитительный случай изучить классический Галактический, детально и как живой язык. Тревайз же тщательно изучал юную девушку. Росту в ней было не более полутора метров, а ее груди, несмотря на развитость, были невелики. Впрочем, она не выглядела незрелой. Соски были большими и темными, хотя это могло оказаться результатом общей смуглости ее кожи. - Меня зовут Голан Тревайз, - сказал он, - моего друга - Джейнав Пелорат, женщину - Блисс, а ребенка - Фаллом. - Это, следовательно, традиция, что на далекой звезде, откуда вы явились, мужчинам дается двойное имя? Я - Хироко, дочь Хироко. - А твой отец? - Внезапно вмешался Пелорат. В ответ Хироко равнодушно пожала плечами. - Его имя, как говорила мать - Смул, но это не важно. Я его не знаю. - А где остальные? - Спросил Тревайз. - Кажется, ты одна встречаешь нас. - Большинство мужчин - на рыбачьих лодках, большинство женщин - на полях. У меня - выходной эти два дня, и поэтому мне посчастливилось увидеть эту вашу большую штуковину. Впрочем, люди любопытны, а корабль был виден при спуске даже с большого расстояния. Так что другие вскоре будут здесь. - А много этих других на острове? - Больше 25 тысяч, - с гордостью сообщила Хироко. - В океане есть другие острова? - Другие острова, добрый сэр? - Она казалась удивленной. Тревайз счел это достаточным ответом. Это было единственное место на всей планете, где жили люди. - А как вы называете свой мир? - Это Альфа, добрый сэр. Мы учили, что полное имя - Альфа Центавра, если это что-то дает вам, но мы называем ее просто Альфа и, как видите, это - благообразный мир. - К_а_к_о_й мир? - Непонимающий Тревайз обернулся к Пелорату. - Она имела в виду прекрасный. - Так оно и есть, - согласился Тревайз, - по крайней мере, здесь и сейчас. - Он посмотрел на нежно-голубое утреннее небо с редкими мазками облаков. - Будет чудесный солнечный день, Хироко, но я думаю, таких не много на Альфе. - Столько, сколько нам нужно, сэр, - холодно ответила Хироко. - Облака могут появляться, когда нам нужен дождь, но большую часть дней нам кажется лучше, когда небо ясное. Естественно, доброе небо и тихий ветер гораздо более подходят в те дни, когда в море - рыбачьи суда. - Следовательно, ваши люди контролируют погоду, Хироко? - Если бы не так, сэр Голан Тревайз, мы бы вымокли под дождем. - Но как вы это делаете? - Не будучи обученным инженером, сэр, я не могу этого объяснить. - А позвольте узнать имя этого острова, на котором живешь ты и остальные люди? - Поинтересовался Тревайз, чувствуя, что и его покорили витиеватые обороты классического языка (и безнадежно спрашивая себя, правильно ли он спрягает слова). - Мы называем наш небесный остров посреди безбрежного моря Новой Землей, - ответила Хироко. Тревайз и Пелорат одновременно посмотрели друг на друга удивленно и восторженно. 76. Времени переспросить у них уже не было. Появились другие люди. Дюжины. Должно быть, подумал Тревайз, это те, кто не был на кораблях или в поле и кто находился невдалеке от места посадки. Большую часть пути они явно прошли пешком, хотя видны были и два наземных кара - довольно старых и неуклюжих. Очевидно, это - низкотехнологическое общество, но все же погоду они контролировали. Было хорощо известно, что техника вовсе не обязательно развивается во всех направлениях с одинаковой стремительностью; отсутствие успехов в какой-либо области совсем не исключает значительных достижений в других - но наверняка этот пример неравномерности развития являлся необычным. Из тех, кто сейчас рассматривал корабль, по крайней мере половину составляли пожилые мужчины и женщины; здесь были также три-четыре ребенка. Остальные - по большей части женщины. Никто не проявлял страха или неуверенности. - Ты что, управляешь ими? - Тихо сказал Блисс Тревайз. - Они кажутся такими умиротворенными. - Я ни в малейшей степени не вмешивалась в их сознание. Я никогда не делаю этого, пока не бываю вынуждена. В основном я беспокоюсь за Фаллом. Любому знакомому с толпами любопытствующих на всех нормальных мирах, количество вновь пришедших показалось бы незначительным, но для Фаллом это было непривычно. Она и к трем взрослым на "Far Star" только-только начала привыкать. Фаллом быстро и неглубоко дышала, глаза ее оставались полузакрытыми. Казалось, она почти в шоке. Блисс нежно и ритмично гладила ее по волосам и что-то успокаивающе шептала. Тревайз был уверен, что Блисс сопровождала это бесконечно осторожным и мягким вмешательством в ее сознание. Фаллом неожиданно глубоко вздохнула, почти всхлипнула, и вздрогнула. Она подняла голову и посмотрела вокруг взглядом, почти приблизившимся к нормальному, а затем зарылась лицом куда-то между рукой Блисс и ее боком Блисс оставила ее в таком положении, в то время, как ее рука, обнимавшая плечи Фаллом, периодически сжимала их, словно вновь и вновь подтверждая свое присутствие и защиту. Пелорат, казавшийся охваченным каким-то благоговейным страхом, переводил взгляд от одного альфианина к другому. - Голан, они так отличаются друг от друга, - сказал он. Тревайз тоже заметил это. Здесь были различные оттенки кожи, цвета волос, включая одного туземца с сияющими рыжими патлами, голубыми глазами и веснушчатой кожей. По крайней мере трое взрослых были не выше Хироко, а один или двое казались выше Тревайза. Ряд лиц обоего пола имели глаза, напоминающие глаза Хироко, и Тревайз припомнил, что на одной густонаселенной торговой планете сектора Файли такие глаза были типичным признаком местного населения, но он никогда туда не залетал. На всех альфианах выше пояса ничего не было и груди всех женщин, казалось, были невелики. Это являлось наиболее общим из всех внешних признаков, которые он мог видеть. - Мисс Хироко, - внезапно произнесла Блисс, - наш ребенок не привык путешествовать в космосе и она увидела нового больше, чем может усвоить без ущерба для себя. Не может ли она сесть куда-нибудь и, возможно, что-нибудь съесть и выпить? Хироко удивленно посмотрела на них и Пелорат повторил слова Блисс, но на более замысловатом Галактическом средне-Имперского периода. Рука Хироко вспорхнула ко рту и она грациозно опустилась на колени: - Я молю о прощении, уважаемая мадам, я не подумала ни о нуждах этого дитя, ни о ваших. Необычайность этого события слишком захватила меня. Не будете ли вы так добры - вы все - в качестве пришельцев и гостей пройти в трапезную для утренней пищи. Можем ли мы присоединиться к вам и прислуживать, как хозяева? - Будьте так добры, - сказала Блисс. Она говорила, медленно и тщательно выговаривая слова, надеясь, что так их легче понять. - Хотя было бы лучше, если вы одна будете прислуживать нам, ради спокойствия ребенка, непривычного к большому стечению народа. Хироко поднялась с колен. - Да будет так, как вы сказали. Она провела их, совершенно безмятежно, по траве. Другие альфиане подошли ближе. Они, похоже, особенно интересовались одеждой незнакомцев. Тревайз снял свой легкий жакет и протянул его мужчине, который подошел сбоку и ткнул в этот жакет пальцем. - Вот, - сказал он, - посмотри, но верни назад. - Затем он обратился к Хироко: - Проследи, чтобы я получил его назад, мисс Хироко. - Несомненно, это будет возвращено, уважаемый сэр, - она серьезно кивнула. Тревайз улыбнулся и пошел дальше. Ему было гораздо удобнее без жакета при этом легком, теплом бризе. Он не заметил оружия у окружавших его людей и заинтересовался тем, что никто, казалось, не обнаруживал ни страха, ни стесненности перед оружием Тревайза. Они даже не проявляли особого любопытства, глазея на него. Впрочем, вполне могло оказаться, что они просто не принимали эти вещи за оружие. Судя по тому, что до сих пор видел Тревайз, Альфа могла оказаться миром, совершенно лишенным насилия. Женщина, быстро шагавшая вперед, так что оказалсь немного впереди Блисс, обернулась, чтобы детально осмотреть ее блузку, и после этого спросила: - Есть ли у тебя груди, уважаемая мадам? И словно не в силах дождаться ответа, легко провела рукой по ее груди. Блисс улыбнулась и ответила: - Как ты смогла убедиться, они у меня есть. Возможно, они не такие красивые, как твои, но я прячу их не по этой причине. В моем мире не принято обнажать грудь. - Как тебе нравится мой классический Галактический? - Шепнула она в сторону, Пелорату. - Ты говоришь вполне прилично, Блисс. Обеденный зал оказался большим с длинными столами, вдоль которых тянулись скамьи. Очевидно, альфиане предпочитали есть сообща. Тревайз почувствовал угрызения совести. Требование Блисс, чтобы их оставили одних, предоставило этот зал в распоряжение всего лишь пяти человек, и вынудило основную часть альфиан остаться снаружи. Однако, некоторые из них расположились на солидной дистанции от окон (которые представляли собой всего лишь щели в стенах, неприкрытые даже ставнями), но так, чтобы иметь возможность наблюдать за тем, как чужестранцы едят. Невольно он подумал о том, что произошло бы, если бы шел дождь. Но, вероятно, дождь начинался только когда в нем возникала необходимость, причем дождь редкий и теплый, без сильного ветра. Более того, обычно он, видимо, начинался в известное время, так что альфиане, решил Тревайз, могли бы к нему подготовиться. Окна выходили на море и далеко на горизонте Тревайз вроде бы даже различил пелену облаков, вроде тех, что почти целиком затягивали небо повсюду, кроме этого крохотного клочка Эдема. В этом состояло преимущество управления погодой. Тем временем им прислуживала юная девушка, двигавшаяся почти на цыпочках. Их не спрашивали, что бы они предпочли, а просто накрывали на стол. Здесь были небольшие стаканы с молоком, побольше - с виноградным соком, еще больше - с водой. Обед каждого состоял из двух больших вареных яиц с ломтиком белого сыра. Кроме того, стояли большие блюда с отварной рыбой и маленькие - с жареным картофелем, разложенном на холодных, зеленых листьях латука. Блисс с ужасом смотрела на такое количество пищи перед нею и явно была в растерянности - с чего бы начать. Фаллом не испытывала подобных затруднений. Она жадно и с явным удовольствием выпила стакан сока, затем переключилась на рыбу и картофель. Она было попыталась использоватьдля этой цели пальцы, но Блисс протянула ей большую ложку с заостренными концами, которая могла служить и вилкой, и Фаллом взяла ее. Пелорат удовлетворенно улыбнулся и сам наконец принялся за яйца. - Только сейчас начинаю вспоминать, - заметил Тревайз, - на что в действительности похож вкус натуральных яиц. Хироко, забыв о своем собственном завтраке, в восторге глядя на то, как едят другие (даже Блисс наконец начала что-то пробовать с явным удовольствием), в конце концов спросила: - Нравится? - Прекрасно, - ответил Тревайз, и голос его стал глуше. - Очевидно, на этом острове нет богатых источников продовольствия. Или вы подали нам больше, чем обычно, просто из вежливости? Хироко слушала, внимательно глядя на него, и казалось, уловила то, что он сказал, поскольку ответила: - Нет, нет, уважаемый сэр. Наша страна плодородна, а наше море - еще щедрее. Наши утки несут яйца, наши козы дают сыр и молоко, колосятся наши нивы. Вдобавок наше море кишит бесчисленными видами рыбы в неимоверном количестве. Вся Империя могла бы есть за нашими столами и не истощить рыбы в нашем море. Тревайз неуверенно улыбнулся. Ясно, что юная альфианка не имела ни малейшего понятия об истинных размерах Галактики. - Ты назвала этот осторв Новой Землей, Хироко, - сказал он. - Где же тогда может быть Старая Земля? Она в замешательстве посмотрела на Тревайза. - Вы сказали С_т_а_р_а_я Земля? Я прошу простить меня, сэр. Я не понимаю, что вы имеете в виду. - Прежде, чем возникла эта Новая Земля, ваши люди должны были где-то жить. Где же было это место, откуда они явились? - Я ничего не знаю об этом, уважаемый сэр, - с трогательной серьезностью сказала она. - Эта страна была моей всю мою жизнь, и моей матери, и бабушки; и, несомненно, их бабушек и прабабушек. О любой другой стране я ничего не знаю. - Но, - попытался осторожно спорить с ней Тревайз, - ты говоришь об этой стране, как о Н_о_в_о_й Земле. Почему ты называешь ее именно так? - Потому, уважаемый сэр, - ответила она так же мягко, - что она так зовется всеми и ни одна женщина не находит это странным. - Но это Н_о_в_а_я Земля, следовательно, более поздняя. Должна быть и С_т_а_р_а_я Земля, предшествовавшая этой, в честь которой ваш мир и был назван. Каждое утро наступает новый день, и это предполагает, что раньше существовал старый день, прошедший. Разве ты не понимаешь, что так и должно быть? - Нет, уважаемый сэр. Я знаю только, как называется эта страна. Я не знаю более ничего, и не могу уследить за вашими рассуждениями, которые на мой взгляд напоминают то, что мы зовем здесь формальной логикой. Простите, я не хотела вас обидеть. И Тревайз лишь покачал головой. Он чувствовал себя побежденным. 77. Тревайз наклонился к Пелорату и прошептал: - Куда бы мы не шли, что бы мы не делали - мы не получаем никакой информации. - Мы знаем, где Земля, так в чем же дело? - Ответил Пелорат, едва шевеля губами. - Я хочу знать хоть что-нибудь о ней. - Эта девушка очень молода. Вряд ли она имеет необходимые знания. Тревайз обдумал это и кивнул: - Правильно, Джейнав. Он повернулся к Хироко и сказал: - Мисс Хироко, вы так и не поинтересовались, зачем мы здесь, в вашей стране. Хироко потупила глаза и объяснила: - Не должно быть ничего, кроме вежливости и гостеприимства до тех пор, пока вы не поедите и не отдохнете, уважаемый сэр. - Но мы поели или почти поели, и мы недавно уже отдыхали, так что я скажу тебе, зачем мы здесь. Мой друг, доктор Пелорат - ученый нашего мира, образованный человек. Он - мифологист. Ты знаешь, что это такое? - Нет, уважаемый сэр. Не знаю. - Он изучает старые предания, то, как они звучат на различных мирах. Старые предания называются мифами или легендами и они интересуют доктора Пелората. Есть ли на Новой Земле кто-нибудь, кто знает предания этого мира? Лоб Хироко слегка наморщился в задумчивости. Потом она сказала: - Это не то, в чем я искусна. В этой части острова есть старик, который любит говорить о былых временах. Откуда он мог все это узнать, мне неведомо, и мне думается, он мог просто взять все с потолка или услышать от других людей, которые все и выдумали. Возможно, это именно то, что твой ученый спутник хотел бы услышать, хотя я могла и не понять тебя. Сама я думаю, - она огляделась по сторонам, словно не желая, чтобы ее подслушали, - что старик просто болтун, хотя многие охотно его слушают. - Такую болтовню мы и желаем услышать, - кивнул Тревайз. - Не смогла бы ты отвести к нему моего друга... - Он называет себя Моноли. - ... К Моноли. А как ты думаешь, Моноли согласится поговорить с моим другом? - Он? Согласится ли поговорить? - Презрительно скривилась Хироко. - Вы бы лучше спросили, готов ли он будет когда-нибудь кончить говорить. Он всего лишь мужчина, и следовательно может проболтать, если ему позволят, до третьих петухов, и без перерыва, не в обиду будь вам сказано, уважаемый сэр. - Я вовсе не обижен. Так можешь ты сейчас отвести моего друга к Моноли? - Это может сделать любой и когда угодно. Старик всегда дома и всегда готов приветствовать слушателей. - И возможно какая-нибудь пожилая женщина сможет прийти и посидеть с мадам Блисс. Она должна заботиться о ребенке и не сможет далеко от него отходить. Ей понравилось бы, если бы ей составили компанию; женщины, как ты знаешь, рады... - Посплетничать? - Удивилась Хироко. - Впрочем, так считают мужчины, хотя я не раз наблюдала, как мужчины оказывались обычно гораздо большими болтунами. Позвольте только им вернуться после рыбалки, и они начнут соперничать друг с другом в полете фантазии, расписывая свою добычу. Никто не может ни проверить их, ни поверить, но это, впрочем, их не останавливает. Но довольно и мне болтать. У моей матери есть подруга, ее я сейчас видела в окно, которая может составить компанию мадам Блисс и ее ребенку, а перед этим может проводить вашего друга, уважаемого доктора, к Моноли. Если твой друг столь же горазд слушать, как Моноли - говорить, тогда ты вряд ли сможешь разделить их в этой жизни. А теперь, с вашего разрешения, я оставлю вас на минуту. Когда она ушла, Тревайз обратился к Пелорату: - Послушай, выжми все, что сможешь из этого старика; а Блисс глянет, что можно получить от того, кто будет с ней. Вам нужно все, что касается Земли. - А ты? - Спросила Блисс. - Что собираешься делать ты? - Я останусь с Хироко и попытаюсь найти третий источник. - Ах, да, - улыбнулась Блисс. - Пел будет со стариком, я - со старухой. А ты заставишь себя остаться с этой привлекательной полуодетой девушкой. Это кажется довольно разумным распределением труда. - Получается так, Блисс, что это д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о разумно. - Но ты ведь не находишь угнетающим то, что разумное распределение труда выработано таким образом? - Нет конечно. Почему это должно меня угнетать? - Действительно, почему? Вернулась Хироко и снова уселась рядом. - Все устроилось. Уважаемый доктор Пелорат будет сопровожден к Моноли; уважаемая мадам Блисс, вместе с ее ребенком, получит компанию. Теперь я могу надеятся, уважаемый сэр Тревайз, продолжить столь приятный разговор с тобой, быть может даже об этой Старой Земле, о которой ты... - Болтал? - Спросил Тревайз. - Нет! - Со смехом возразила Хироко. - Но ты нехорошо поступаешь, поддразнивая меня. Я не высказала тебе неуважения, отвечая на эти вопросы. Но мне станет легче, если я смогу исправить свои ошибки. - Мисс Хироко, я не почувствовал неуважения, но если тебе станет легче, я рад буду поговорить с тобой. - Вы так добры, я благодарю вас, - сказала Хироко, вставая. Тревайз тоже поднялся. - Блисс, - позвал он, - удостоверься, что Джейнав в безопасности. - Предоставь это мне. Что касается тебя, у тебя есть... - Кивнула она на кобуры. - Не думаю, что оно понадобится, - смущенно признался Тревайз. Он последовал за Хироко, вышедшей из зала. Теперь солнце уже высоко поднялось в небе и стало еще теплее. Ощущался, как всегда, и запах иного мира. Тревайз припомнил, каким слабым был этот запах на кампореллоне; слегка затхлый запах Авроры, довольно приятный - Солярии. (На Мельпомене они были в скафандрах и могли чувствовать лишь запах собственных тел) В каждом случае к нему привыкали буквально за несколько часов, как толко насыщались обонятельные рецепторы носа. Здесь, на Альфе, приятно пахло травами, нагретыми солнцем, и Тревайз слегка опечалился, зная, что и это тоже исчезнет вскоре. Они приближались к небольшому строению, сделанному, казалось, из бледно-розовой глины. - Это, - сказала Хироко, - мой дом. Он принадлежит младшей сестре моей матери. Она вошла внутрь и жестом пригласила за собой Тревайза. Дверь была открыта, точнее, как заметил Тревайз, проходя сквозь дверной проем, ее не было вовсе. - А что же вы делаете, когда идет дождь? - Поинтересовался он. - Мы всегда готовы к этому. Дождь продолжается два дня, по три часа каждый день, когда становится холодно и когда он может увлажнить почву наиболее сильно. Тогда я просто натягиваю в дверях этот полог, тяжелый и отталкивающий воду. Этим она и занялась, не прекращая своих объяснений. Полог казался сделанным из прочного, похожего на парусину материала. - Я оставлю его здесь, - продолжала она. - И все будут знать, что я дома, но не хочу, чтобы меня беспокоили, поскольку я сплю или занята важными делами. - Это не слишком хорошая гарантия от посторонних. - Почему бы и нет? Смотри, вход закрыт. - Но любой может отодвинуть полог в сторону. - Не считаясь с желаниями жильца? - Хироко была потрясена подобным предположением. - И такое делают в твоем мире? Должно быть, вы какие-то варвары. - Я лишь спросил. Она провела его во вторую комнату и, следуя ее приглашению, Тревайз уселся на обтянутый чем-то мягким стул. В темной и пустой комнате он ощущал что-то вроде клаустрофобии, но все же казалось, что дом обустроен не только для уединения и отдыха. Оконные проемы были невелики и находились почти под потолком, но по стенам тщательно выложены узоры из тусклых зеркальных полосок, отражающих падающий на них свет в разные стороны. Из щелей пола тянуло холодком. Признаков исскуственного освещения Тревайз не нашел и задался вопросом, не встают ли альфиане с рассветом? Тогда и ложиться они должны, как только сядет солнце. Он уже почти произнес это вслух, но Хироко заговорила первой: - Мадам Блисс - твоя женщина? Тревайз осторожно переспросил: - Ты подразумеваешь под этим, не является ли она моим сексуальным партнером? - Умоляю вас, соблюдайте приличия в нашем вежливом разговоре, - покраснела Хироко. - Я действительно имела ввиду интимные удовольствия. - Нет, она женщина моего ученого друга. - Но ты выглядишь моложе и более пригожим. - Ну, спасибо за комплимент, но это не мнение Блисс. Ей нравится доктор Пелорат, и гораздо сильнее, чем я. - Это очень удивляет меня. А он не делится с тобой? - Я не спрашивал, но уверен, что он делиться не пожелает. Впрочем, я и не стремлюсь к этому. - Я знаю, - понимающе кивнула Хироко. - Все дело в ее основании. - Ее основании? - Ты знаешь. Это, - и она шлепнула по своему изящному задику. - Ах, это! Теперь я понимаю тебя. Да, Блисс щедро наделена тем, что называется тазом. - Он изобразил руками нечто округлое и подмигнул (а Хироко рассмеялась). - Тем не менее, многие мужчины находят великолепной подобную щедрость фигуры. - Не могу поверить в это. Наверное, это разновидность пресыщения, желать того, что превосходит некий приятный средний уровень. Разве ты стал бы больше думать обо мне, если бы мои груди были массивными и отвислыми, с сосками, торчащими вниз? Я и сама, по правде говоря, видела таких, хотя и не заметила, чтобы мужчины толпились вокруг них. Бедная страдающая подобным образом женщина действительно должна прикрывать их чудовищность - как делает мадам Блисс. - Такая гипертрофированность меня тоже не привлекает, хотя я уверен, что Блисс прикрывает свои груди вовсе не из-за их несовершенства. - Следовательно, ты вполне одобряешь вид и форму моих? - Я был бы безумцем, не одобряя их. Ты прелестна. - А что ты делал для своего удовольствия на этом корабле, когда ты порхал от одного мира к другому - ведь мадам Блисс отказывала тебе? - Ничего, Хироко. С этим ничего не поделаешь. Я время от времени думал об удовольствиях, и в этом были свои неудобства, но все, летающие в космосе, хорошо знают - бывают времена, когда мы должны обходиться без этого. А для удовольствия найдется время потом. - Если это было неудобным, как можно все исправить? - Я чувствую гораздо большее неудобство от того, что ты затронула эту тему. Не думаю, что это вежливо - интересоваться тем, как можно исправить подобное. - Будет ли неучтивым, если я предложу способ? - Это будет зависеть исключительно от природы предложения. - Я хочу предложить, чтобы мы получили удовольствие друг от друга. - Ты привела меня сюда, Хироко, чтобы подвести к этому? - Да! - Призналась Хироко с довольной улыбкой. - Это одновременно и мой долг вежливости, как хозяйки, и мое собственное желание. - В таком случае, я готов признать, что это также и мое желание. В самом деле, я очень благодарен тебе за это. Это было бы - э-э - лепо доставить тебе удовольствие. 18. МУЗЫКАЛЬНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ. 78. Обед был подан в том же самом помещении, где они завтракали. Оно было полно альфиан, и с ними трапезу делили Тревайз и Пелорат, которых настойчиво пригласили сюда. Блисс и Фаллом ели отдельно, более-менее уединенно, в маленькой пристройке. На столе стояло несколько видов рыбы, вместе с бульоном, в котором плавало нечто напоминающее кусочки козлятины. Лежали нарезанные караваи хлеба, масло и джем, чтобы было что на них намазывать. Салаты подали потом, и заметно было отсутствие какого-либо десерта, хотя фруктовые соки передавались вдоль столов в практически неиссякающих кувшинах. Оба Основателя были вынуждены по мере сил воздерживаться от еды, учитывая их обильный завтрак, но остальные, казалось, ели от души. - Как же они не толстеют? - Удивленно шепнул Пелорат. - Возможно, у них много физической работы, - пожал плечами Тревайз. Это общество явно не заботилось о культуре еды. За столом стоял смешанный гул, крики, смех, стук толстых, очевидно небьющихся чашек о столы. Женщины вели себя столь же шумно и грубо, как и мужчины, и даже еще сильнее выделялись из общей массы. Пелорат поморщился, но Тревайз, который теперь (временно, по крайней мере) не чувствовал того неудобства, о котором он беседовал с Хироко, чувствовал себя отдохнувшим и благодушествовал. - В самом деле, - сказал он, - это прелестная страна. Здесь люди, которые радуются жизни и у которых немного, если они тут вообще есть, забот. Погода стоит такая, какую они пожелают, пища невыразимо приятна. Для них это золотой век, который просто длится и длится. Он вынужден был почти кричать, чтобы его было слышно, и Пелорат прокричал в ответ: - Но здесь так шумно. - Они привыкли к этому. - Я удивляюсь, как они могут понимать друг друга в этом бедламе. В самом деле, весь смысл разговоров не доходил до жителей Основания. Странное произношение, архаичная грамматика и порядок слов языка альфиан делали невозможным понимание диалогов, особенно при такой громкости. Им казалось, что это больше походит на звуки в зоопарке, когда там в испуге мечутся звери. Только после окончания обеда они встретились с Блисс в маленьком строении, которое Тревайз нашел малоотличающимся от квартиры Хироко, и которое было предоставлено им в качестве временного жилища. Фаллом оставалась во второй комнате, жаждущая одиночества, по словам Блисс, и пытающаяся вздремнуть. Пелорат посмотрел на дверной проем в стене и неуверенно произнес: - Здесь не очень-то обособленное жилье. Как же мы сможем свободно поговорить? - Уверяю тебя, - отозвался Тревайз, - что стоит нам натянуть полог в дверях и нас никто не потревожит. Он сделает дом непроницаемым благодаря силе социальных обычаев. Пелорат перевел взгляд на высокие открытые окна. - Нас можно легко услышать. - Нам нет нужды кричать. Альфиане не подслушивают. Даже когда они стояли снаружи, напротив окон обеденного зала, в то время, как мы завтракали, они оставались на приличествующей дистанции. - Ты так много узнал об альфианских обычаях, - улыбнулась Блисс, - пока проводил время наедине с нежной маленькой Хироко, и демонстрируешь такие познания в том, что касается их уважения к личным делам. Что произошло? - Если ты заметила, что мое настроение изменилось в лучшую сторону и интересуешься причиной этого, я могу только попросить тебя оставить мое сознание в покое. - Ты прекрасно знаешь, что Гея не затроент твоего сознания ни при каких обстоятельствах, исключая лишь опасность для жизни, и ты знаешь, почему. Но все же я не слепая. Я могу ощутить то, что происходит на километр вокруг. Это твоя неизменная привычка в путешествиях в космосе, мой друг-эротоман? - Эротоман? Послушай, Блисс. Дважды за всю экспедицию. Всего лишь дважды! - Мы посетили всего лишь два мира, на которых живут нормальные женские существа. Два из двух, и на каждом из них мы были лишь несколько часов. - Тебе хорошо известно, что на кампореллоне у меня не было выбора. - Там действительно могло быть так. Я помню, как она выглядела. - На несколько мгновений Блисс расплылась в улыбке. - Хотя я не думаю, что Хироко держала тебя, беспомощного, в своих мощных объятиях, или твое раболепствующее тело согнулось перед ее непререкаемой волей. - Конечно, нет. Я был совершенно свободен в своих действиях. На самом деле это было ее предложение. - Неужели это происходит с тобой все время, Голан? - С ноткой зависти в голосе спросил Пелорат. - Конечно, так оно и должно быть, - усмехнулась Блисс, - женщины к нему так и льнут, не в силах противиться его обаянию. - Хотел бы я, чтобы это было так, но нет. И я рад этому. Есть много других вещей, которые я хотел бы испытать в своей жизни. Но на этот раз я д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о не сопротивлялся. Кроме всего прочего, мы были первыми людьми из другого мира, которых когда-либо видела Хироко, или, очевидно, которых никогда не видел никто из ныне живущих на Альфе. Я понял из того, что она не хотела обсуждать, из случайных замечаний, что Хироко была довольно сильно возбуждена возможными отличиями моей анатомии или технических приемов от альфианских, но ошиблась. Я боюсь, что она была разочарована. - О? Неужели? - Да. Я бывал на многих мирах и у меня есть определенный опыт. Оказалось, что люди есть люди, а секс есть секс, где бы все это не происходило. Если и есть заметные отличия, они обычно тривиальны и часто - неприятны. Какие толко ароматы я не встречал в свое время! Перипоминаю даже случай, когда молодая женщина просто ничего не могла, пока не начинала играть громкая музыка, состоящая из звука отчаянных криков. Но когда она включала эту музыку, я не мог ничего сделать. Уверяю тебя, если все идет как в добрые старые времена - я вполне удовлетворен. - Кстати, о музыке, - сказала Блисс, - мы приглашены на музыкальное представление после ужина. Очевидно, в нашу честь. Похоже, альфиане очень гордятся своей музыкой. - Их гордость никак не сможет сделать звуки музыки приятнее для наших ушей, - поморщился Тревайз. - Дослушай меня. Я поняла так, что гордятся они в основном тем, что играют исключительно на древних инструментах. О_ч_е_н_ь древних. Мы можем узнать что-нибудь о Земле, познакомившись с ними. Тревайз нахмурился. - Интересная мысль. И это напомнило мне, что вы может быть уже получили какую-нибудь информацию. Джейнав, ты видел того Моноли, о котором говорила нам Хироко? - Да, видел. Я провел с ним три часа и Хироко не преувеличивала. Это был непрерывный монолог с его стороны, а когда я уходил на обед, он вцепился в меня и не позволял мне уйти, пока я не пообещал вернуться, когда смогу, чтобы послушать его еще. - А он действительно сказал что-то интересное? - Ну, он тоже - как и все - настаивал на полной и смертоносной радиоактивности Земли; на том, что предки альфиан были последними, покинувшими ее, и что если бы не это, все они умерли бы. И, Голан, он так убежден в этом, что я не мог не поверить ему. Я пришел к выводу, что Земля в с_а_м_о_м д_е_л_е мертва, и что все наши поиски оказались, в конце концов, безполезными. 79. Тревайз опустился на стул, глядя на Пелората, сидящего на узкой койке. Блисс, наоборот, поднявшись с того места, на котором сидела перед этим, переводила свой взгляд с одного на другого. - Позволь мне судить, бесполезны были наши поиски или нет, Джейнав, - смог наконец произнести Тревайз. - Лучше скажи, что рассказал тебе этот болтун - только покороче. - Я делал пометки по ходу беседы. Это помогло произвести впечатление ученого, но мне нет нужды заглядывать в них. Его речь была совершенным потоком сознания. Каждая вещь, которой он касался, напоминала ему о чем-то еще, но, конечно, я потратил бы всю жизнь, пытаясь переварить эту информацию в поисках надежных и значительных сведений, так что моя задача сейчас - суметь преобразовать длинные и бессвязные рассуждения... - Во что-нибудь столь же длинное и бессвязное? Ближе к делу, дорогой Джейнав, - вежливо перебил его Тревайз. Пелорат откашля