еловекообразный робот ни в коем случае не должен мешать мне действовать так, как я сочту нужным. Если он попытается вмешаться в мои действия, вы задержите его силой, при этом стараясь не причинить ему никакого вреда, кроме тех случаев, когда это будет совершенно неизбежно. Не разрешайте ему вызывать для телеконтактов никого из людей, кроме меня, и никого из роботов, кроме вас троих. Не оставляйте его одного ни на минуту. Все остальные ваши функции временно прекращаются, впредь до моего распоряжения. Все ясно? - Да, господин, - ответили роботы хором. Бейли снова повернулся к Дэниелу. - Вы сейчас ничего не сможете сделать. Поэтому не пытайтесь мешать мне, Дэниел. - Я не имею права своей пассивностью допустить, чтобы вы причинили себе какой-либо вред, партнер Илайдж. Однако простая логика показывает, что в данной ситуации пассивность - мой удел. "Вот именно, - подумал Бейли. - Логически рассуждая, Дэниел пришел к выводу, что он бессилен. Разум, если бы он был у него, заставил бы его лихорадочно искать какой-то выход. Но роботы не разумны, они только логичны". И все-таки Бейли не покидало чувство неловкости. Ему хотелось чем-нибудь утешить своего партнера. - Послушайте, Дэниел, - обратился он к все еще неподвижно стоящему роботу. - Даже если бы меня подстерегала опасность, чего, конечно, нет, - поспешил он добавить, бросив быстрый взгляд на других роботов, - даже и в этом случае ничего нельзя сделать. Такова моя работа. Я обязан пытаться предотвратить опасность, грозящую человечеству, точно так же, как вы делаете это применительно к отдельному существу. Вы понимаете меня? - Нет, не понимаю, - быстро ответил Дэниел. - Значит, вы так устроены. Но поверьте мне, если бы вы были человеком, вы бы меня поняли. Дэниел склонил голову в знак согласия и так остался стоять, неподвижно, с бессильно опущенными руками. Бейли медленно направился к двери. Все три робота расступились, чтобы пропустить его, по-прежнему устремив свои фотоэлектрические глаза на Дэниела. Землянин почувствовал, что наконец-то он делает первый шаг к свободе, и сердце его сильно забилось в предвкушении нового, неизведанного... В двери показался, поспешно шагая, новый робот. "Он появился без вызова, наверное, что-то случилось", - промелькнуло в мозгу Бейли, и сердце его екнуло. - Что такое, парень? - вскричал он. - Вам экстренное сообщение, господин, из Департамента Безопасности, от самого главы Департамента Правителя Атлбиша. Бейли схватил поданную бумагу и прочитал ее. На его худом продолговатом лице выступил румянец удовольствия. Он получил официальное уведомление, что ему разрешены любые встречи, в том числе личные, с теми из соляриан, которые будут нужны ему для расследования. Всем жителям Солярии предписывалось по мере своих сил содействовать деятельности представителей Земли и Авроры - Бейли и Дэниелу Оливо. Правитель Корвин Атлбиш капитулировал, капитулировал полностью. Даже фамилию землянина он поставил впереди фамилии аврорианина. Он, Бейли, вышел победителем в схватке с надменным спейсером. ИЛАЙДЖ БЕЙЛИ ВСТРЕЧАЕТСЯ С СОЦИОЛОГОМ Снова Бейли пришлось совершать путешествие на воздушном корабле, как в тот памятный день на Земле, когда его вызвали в Департамент Юстиции. Однако между этими двумя путешествиями была разница. Самолет отнюдь не был герметически закрыт, как это делалось на Земле. В окна ярко светило солнце. Бейли старался изо всех сил не поддавался панике. Изредка, когда он чувствовал, что больше не в состоянии выдержать, он прятал голову в колени, но потом снова заставлял себя поднять ее. Ведь он сам выбрал этот путь, твердил он себе. - Я должен привыкнуть к этому, просто обязан, - беспрерывно повторял он и смотрел, не мигая, на голубое небо до тех пор, пока хватало сил, пока сердце не начинало бешено колотиться. Он старался сосредоточиться на том, что ему предстояло сделать. А ему предстояла личная встреча с рекомендованным ему Атлбишем социологом, неким Ансельпом Квемотом. Из разговора с социологом он надеялся почерпнуть ценные сведения о структуре солярианского общества. А это, в свою очередь, помогло бы ему разобраться в целях того заговора, которого опасался Правитель Груэр. Когда самолет приземлился, Бейли уже поджидали роботы. Выйдя из самолета, он снова очутился на открытой площадке и почувствовал себя совсем скверно. Он весь дрожал, даже колени у него тряслись. - Поддержи меня, парень, - пробормотал он, обращаясь к одному из роботов. Опираясь на робота, Бейли прошел в дом социолога. В конце длинного зала Бейли ожидал солярианин. - Добрый день, инспектор, - сказал он, напряженно улыбаясь. Бейли кивнул. - Добрый день, сэр. Не могли бы распорядиться, чтобы зашторили окна? - прошептал он, с трудом переводя дыхание. - Окна уже закрыты, - ответил социолог. - Я знаю кое-что об обычаях Земли. Не пройдете ли вы со мной в мой кабинет? Держась от хозяина дома на приличном расстоянии, Бейли проследовал за ним через анфиладу многочисленных комнат и переходов. Бейли был рад, что наконец-то он сможет сесть и отдохнуть. Стены комнат поражали пестротой своей расцветки. Во множестве ниш красовались золотые и пурпурные статуи самого нелепого и претенциозного вида. В углу стояло странное сооружение с качающимися белыми клавишами и многочисленными педалями: очевидно, музыкальный инструмент. Бейли внимательно глядел на социолога, стоявшего перед ним. Спейсер был высок и худ. У него было скуластое лицо с большим носом и глубоко посаженными живыми глазами, с белыми волосами. Некоторое время в комнате царило напряженное молчание, а затем Бейли, почувствовав себя лучше, начал разговор: - Я благодарен вам, сэр, что вы согласились лично принять меня. Квемот выдавил улыбку и сказал: - Давно уже я не делал ничего подобного. Да, давно. - Его голос задрожал, и он умолк. - Вам, наверное, тяжело находиться вблизи другого человека? - Да, очень. Квемот резко отвернулся от собеседника и сел на стул в самом дальнем углу комнаты. Постепенно прежняя уверенность в своих силах возвращалась к своему землянину. - Интересно, что вы ощущаете, когда я нахожусь здесь, у вас, доктор Квемот? - спросил он. - Вы задали весьма интимный вопрос, - пробормотал социолог. - Но, видите ли, как вам известно, я занимаюсь выяснением обстоятельств и причин убийства. В ходе расследования я буду вынужден задавать вопросы сугубо интимного свойства. - Я постараюсь помочь вам, - ответил Квемот. - Но я надеюсь, вопросы будут достаточно пристойными. Во время разговора он смотрел в сторону, а не на своего собеседника. Изредка он бросал взгляды на Бейли, но тут же поспешно отводил взор. - Я спросил о ваших ощущениях не только из любопытства. Это мне важно по существу дела. - Не вижу, почему. - Я хочу знать как можно больше о вашем мире. Я должен понимать, что чувствуют соляриане при личном контакте. Видите ли, для убийства Дельмара требовался личный контакт убийцы и его жертвы. Квемот медленно заговорил: - Десять лет тому назад умерла моя жена. Лично встречаться даже с ней для меня было весьма не просто. Но, конечно, к этому со временем привыкаешь. Мне не было предписано новой женщины, поскольку мой возраст... - он остановился, надеясь, что Бейли продолжил фразу. Но Бейли молчал, и Квемот закончил упавшим голосом: - Мой возраст меня защитил. Не имея даже жены, я, надо признаться, совершенно отвык от каких-либо личных встреч. - Но что вы ощущаете при этом? - настаивал Бейли. Квемот искоса взглянул на Бейли и тотчас же отвел взгляд. - Я буду откровенен с вами, инспектор - мне кажется, что я почти обоняю вас. Бейли невольно откинулся в своем кресле. - Обоняете меня? - повторил он недоуменно. - Это, конечно, воображение, - продолжал Квемот. - У меня в носу имеется фильтр. Но... - он пожал плечами с плохо скрыты отвращением. - Я понимаю, - медленно произнес Бейли. - Вы не обидитесь на меня, если я скажу вам, что в присутствии человеческого существа у меня появляется такое ощущение, как будто меня касается что-то грязное и скользкое. Я все время пытаюсь отстраниться от этого прикосновения. Все вместе крайне неприятно... Бейли всячески пытался подавить раздражение, вызванное словами Квемота. "В конце концов, это просто нервная реакция на самые обычные вещи", - убеждал он себя. - В таком случае, - сказал он, - я удивлен, что вы с такой готовностью согласились встретиться со мной. - Во мне заговорило любопытство. Ведь вы - человек с Земли, - ответил Квемот. - Ну и что же? Щеки Квемота окрасил легкий румянец. В его голосу в первый раз зазвучали какие-то признаки энтузиазма. - Мне не просто объяснить свои чувства, но я попытаюсь. Я работаю над проблемами социологии уже пятьдесят лет, и пришел к некоторым выводам, которые звучат неожиданно и парадоксально. Эти выводы заставляют меня серьезно интересоваться вашей планетой и ее обитателями. Видите ли, если бы вы тщательно изучили образ жизни на Солярии и все наше общество, для вас стало бы совершенно очевидным, что наше общество построено по точному образцу и подобию общества на Земле. Бейли не мог удержаться от удивления. - О чем вы говорите? - воскликнул он. - Я имею в виду прошлое Земли, ее древнюю историю. Вы знаете ее, конечно, инспектор? - Я имею о ней общее представление, - осторожно заметил Бейли. - В таком случае, вы понимаете меня. Бейли, отнюдь не понимая, к чему клонит его собеседник, сказал: - Позвольте мне объяснить вам, доктор Квемот, что мне от вас нужно. Я хотел бы получить следующую информацию: чем и по каким причинам жизнь на Солярии так сильно отличается от жизни на остальных Внешних Мирах. Бейли самым решительным образом хотел изменить тему разговора. Любая дискуссия столь обширного вопроса, как сходство и различия между Солярией и Землей, могла бы затянуться до бесконечности. Квемот улыбнулся. - Вы предпочитаете проводить аналогию между Солярией и остальными Внешними Мирами, но не между Солярией и Землей. - Я достаточно хорошо знаю Землю, сэр. - Извините меня, инспектор, - солярианин слегка кашлянул, - вы не возражаете, если я поверну стул так, чтобы сидеть спиной к вам. Мне это было бы... ну... было бы удобнее. - Как вам угодно, доктор Квемот, - сухо ответил детектив. По приказу Квемота робот повернул стул своего господина. Теперь, когда высокая спинка стула полностью предохраняла социолога от лицезрения собеседника, его голос зазвучал более живо и уверенно. - Солярия была основана около трехсот лет назад, - начал он. - Первыми переселенцами были нексонцы. Вы знаете планету Нексон? - Боюсь, что нет, - ответил Бейли. - Она находится вблизи от Солярии, на расстоянии всего лишь двух парсеков. Прекрасные условия для жизни на Солярии делали ее заманчивой для наиболее состоятельных жителей Нексона, население которого разрасталось, а уровень жизни падал. В то время, о котором я говорю, на Нексоне уже насчитывалось около двух миллионов жителей. И вот тогда-то началось переселение на плодородную Солярию, где богатые люди получали огромные участки земли. Число граждан, получивших возможность въезда на Солярию, было строго ограниченным. Постепенно на Солярии началось развитие знаменитой на всю Галактику индустрии роботов. Культура стимулирует изобретательство - фраза, которую, я полагаю, изобрел я, - Квемот самодовольно усмехнулся и продолжал: - Наши успехи в создании большого количества высококачественных роботов помогли нам создать тот высокий жизненный стандарт, который вы сами видите. Все наши нужды удовлетворяются роботами, которые становятся все более специализированными. - Почему соляриане так не любят встречаться друг с другом по-человечески? - перебило его Бейли. Его почему-то крайне раздражали самоуверенные манеры социолога. Квемот на мгновение выглянул из своего укрытия, но тотчас же снова скрылся. - Ну, это естественно, ведь у нас огромные поместья. Мое, например, насчитывает около тысячи квадратных миль плодородной земли. У других правителей поместья бывают еще больше. Размер поместья, более чем что-либо иное, определяет положение человека в обществе. Зачем нам видеться друг с другом, если мы можем бродить по своему поместью много дней, не рискуя никого встретить? Бейли пожал плечами. - Послушайте, доктор Квемот, не надо все так упрощать. Я, конечно, не социолог, но все же я окончил колледж. Правда, всего лишь колледж на Земле, - прибавил он неохотно, предпочитая, однако, сказать это самому, нежели услышать от собеседника... - Все же я немного разбираюсь в социологии. - В какой социологии? - взглянул Квемот. - Ну, разумеется, не в той, которую развиваете вы здесь, но я знаком с основными социологическими соотношениями. Например, с соотношением Терамина. - Что это еще за соотношение? - Возможно, вы его иначе называете. Он устанавливает зависимость между переносимыми неудобствами и гарантированными привилегиями. - О чем вы говорите? - Спейсер почти прокричал свой вопрос тонким скрипучим голосом, и Бейли недоуменно взглянул на него. Соотношение Терамина считалось на Земле основой науки о том, как нужно управлять народом, не вызывая опасных мятежей. Например, частная кабина в общественной базе, которой владеет некоторая персона, заставляет икс других людей терпеливо переносить ряд неудобств в ожидании такого же счастья, причем величина икс связана известным образом как с величиной переносимых неудобств, так и с темпераментом отдельных индивидов, как то количественно описано в соотношении Терамина. Но, возможно, в солярианском мире, где существуют только привилегии и отсутствуют неудобства, данное соотношение - просто банальность. Возможно, он привел неудачный пример. - Послушайте, сэр, - обратился Бейли к своему собеседнику, - вы социолог и, как мне сказали, лучший на этой планете. - И вдобавок единственный, - с гордостью объявил солярианин. - Можно сказать, что именно я изобрел эту науку на Солярии. - Так вот, сэр, я надеялся, что получу от вас какие-то полезные сведения, которые помогут мне установить личные контакты с другими жителями Солярии. Мне хотелось иметь возможность видеть их лицом к лицу... Раздался странный сдавленный звук и грохот упавшего стула. Затем последовало приглушенное "извините меня..." и на глазах у изумленного Бейли Квемот нетвердой походкой выбежал из комнаты. Что произошло? Какого черта этот спейсер убежал, как будто его ошпарило кипятком? О дьявол! Как все нелепо в этом дурацком мире! Бейли поднялся с места и начал прохаживаться по комнате. Внезапно дверь распахнулась, и в двери показался робот. - Господин, меня послали сообщить вам, что мой господин готов установить с вами телеконтакт через несколько минут. - Что ты болтаешь, парень? Какой телеконтакт? - Я имею в виду телеконтакт с моим господином. А пока что, возможно, вы захотите чем-нибудь подкрепиться. - С этими словами робот поставил на столик бокал с розоватой жидкостью и блюдо с каким-то благоухающим кушаньем. Бейли снова уселся и осторожно пригубил ароматное питье. Затем попробовал торт. Он оказался необычайно вкусным. Интересно, из чего эта штука? - подумал он и вспомнил об экономной и не слишком вкусной искусственной пище на Земле. Но эти мысли быстро выскочили из его головы, так как в ту же минуту перед ним на экране возникло лицо Квемота. Социолог улыбался, сеть морщинок покрывала его лицо, но в глазах появилось более живое и молодое выражение. - Тысяча извинений, инспектор, - произнес он, - я полагал, что хорошо перенесу ваше личное присутствие. Но это оказалось иллюзией. Все время я был на краю взрыва, и ваша последняя фраза совсем вывела меня из равновесия. - Какая фраза? - Вы сказали, что хотели бы встречаться с людьми лицом к... - он остановился, как будто язык прилип к его гортани. - Пожалуй, я не буду повторять ваших слов. Но вы должны понять. В моем мозгу возникла ужасная картина... как будто мы оба дышим... представляете, дышим друг на друга... - на лице солярианина отразилось отвращение. - Разве вы не находите это ужасным? - Не думаю, что когда-либо думал о таких вещах. - А мне такой обычай кажется отвратительным. Мне вдруг показалось, что воздух, побывавший в ваших легких, может попасть в мои... - Квемот беспомощно покачал головой. - Молекулы воздуха Солярии побывали в тысячах легких различных существ, - заметил Бейли, - даже в легких многочисленных животных, не так ли? - Это верно, - согласился Квемот, потирая щеку. - Но я предпочитаю не думать об этом. Однако вы находились в моей комнате со мной, мы оба вдыхали и выдыхали один и тот же воздух... - он снова содрогнулся. - Какое облегчение я испытываю сейчас, просто поразительно. - Но, доктор Квемот, я по-прежнему нахожусь в вашем доме, - возразил детектив. - Да, и поэтому я называю свое чувство облегчения поразительным. Вы - в моем доме, и, однако, объемное изображение вносит во все огромную разницу. Я теперь знаю, что такое личная встреча. Вряд ли я когда-нибудь захочу экспериментировать. - Вы рассматривали встречу со мной как эксперимент? - Конечно, - ответил спейсер, - и результаты оказались интересными, хотя эксперимент дался мне нелегко. Теперь, когда все позади, я могу изложить вам свою теорию, которой я горжусь. - Что же это за теория, сэр? - Я пришел к фундаментальному выводу, - торжественно провозгласил Квемот, - что культура Солярии аналогична культуре, существовавшей некогда на Земле. - Что вы имеете в виду, сэр? - спросил Бейли с деланным интересом. - Спарта - вот где объяснение, - торжествующе вскричал социолог. - Вы когда-нибудь слышали о Спарте? Когда-то в юности Бейли интересовался историей своей планеты. Многие земляне любили читать о героическом прошлом Земли, когда кроме нее не существовало других обитаемых планет и земляне считали себя властелинами Вселенной. - Да, сэр, конечно, но я не совсем еще улавливаю вашу мысль. - Так вот, Спарта была населена относительно небольшим количеством спартанцев, единственно полноправных граждан. В Спарте жило еще некоторое количество второсортных граждан - периэков - и, наконец, множество рабов-илотов. На каждого спартанца приходилось около двадцати илотов. При этом не забывайте, что илоты были человеческими существами с какими-то мыслями и чувствами. Для того чтобы предотвратить восстания значительно превосходящих их по количеству рабов, спартанцы специализировались в военном деле и стали первоклассными солдатами. Но на все другое времени у них не оставалось. Так вот, мы, люди на Солярии, в каком-то смысле эквивалентны спартанцам. У нас тоже есть свои илоты, с той только разницей, что наши илоты не человеческие существа, а машины. Поэтому мы можем не опасаться их, сколь бы они не превосходили нас количеством. И мы не должны осуждать себя на суровую военизированную жизнь. Вместо этого мы можем позволить себе заниматься искусствами и науками, подобно современникам спартанцев - афинянам... - Однако как можно создавать произведения искусства, если ими не пользуется никто, кроме их творца? И разве все науки сводятся к роботехнике? - попытался было возразить Бейли. Но Квемота остановить было трудно. - Все человеческие цивилизации всегда пирамидальны, - продолжал он с энтузиазмом. - По мере возвышения вы видите все меньше людей вокруг себя и все больше возможностей для беззаботной счастливой жизни. Внизу скапливается все большее число неимущих. И, помните, сколь бы обеспечены ни были нижние слои пирамиды, они всегда будут чувствовать себя обездоленными по сравнению с верхними слоями. Например, бедняки на Авроре в абсолютном смысле лучше живут, чем аристократы на Земле. Но беда в том, что они сравнивают себя ни с ними, а со своими собственными аристократами... Здесь лежит причина социального антагонизма, а также причина революционных восстаний. Отсюда - беды и неприятности человеческого общества на протяжении всей его истории. У нас на Солярии впервые в истории все обстоит совершенно иначе. Мы создали новые социальные отношения, новое общество, где место неимущих занимают роботы. - Старый социолог удовлетворенно откинулся назад, на его лице играла ликующая улыбка. Бейли кивнул. - Вы уже опубликовали свои выводы? - спросил он. - Еще нет, - ответил Квемот с притворной небрежностью. - Кстати, это не первый мой вклад в сокровищницу науки и культуры. - Вы только что сказали, сэр, что положение человека в вашем обществе определяется размерами его поместья. Значит, у вас нет равенства между людьми? И какие духовные ценности может создать общество, которое состоит только из отшельников? - Посмотрите вокруг, вот они, эти ценности. Прежде чем стать социологом, я был скульптором. В этом зале, - он показал на статуи, - мои произведения. Разве они не прекрасны? Бейли не без труда удержался от улыбки. - Конечно, сэр, они отличаются от всего, что видел ранее. - Ну вот видите. А музыка. После скульптуры я обратился к сочинительству музыкальных произведений. И, поверьте, они были не менее прекрасны. А потом, когда я начал стареть, Рикэн Дельмар, который всегда ратовал за прикладные науки, уговорил меня заняться социологией. - Покойный Дельмар был вашим другом? - В моем возрасте знаешь всех выдающихся граждан планеты, это естественно. Но мы с Дельмаром особенно часто вступали в контакт. - А что за человек был Рикэн Дельмар? - спросил Бейли, и в его памяти неожиданно всплыло лицо Гладии Дельмар, такое, каким оно было при их последнем свидании, - гневное и прекрасное. Квемот задумчиво посмотрел на детектива. - Он был достойным человеком и хорошим солярианином, горячим приверженцем нашего общественного устройства. Это ясно видно хотя бы из того, что он добровольно занялся фетологией. - Разве добровольная работа у вас - редкое явление? - Да, обычно правительство назначает граждан на определенную работу. Ну, а уж фетология... Конечно, не много найдется охотников на такую работу. Обычно люди назначались на какой-то определенный срок. Но Дельмар вызвался добровольно, по собственному желанию и на всю жизнь. Он сознавал, что нельзя поручить столь ответственное дело случайным людям, занимающимся им без особой охоты. Я бы не сумел поступить так, как он. Это было бы слишком большой жертвой с моей стороны. Впрочем, с его стороны жертва была не меньшей, так как он почти фанатически соблюдал правила личной гигиены. - Извините меня, но я до сих пор не понял, в чем заключалась основная деятельность доктора Дельмара. Дряблые щеки Квемота окрасились легким румянцем. - Может быть, этот вопрос вам было бы лучше обсудить с ассистентом Дельмара. - Я, безусловно, давно поступил бы именно так, сэр, если бы кто-нибудь удосужился сообщить мне, что у Рикэна Дельмара был ассистент. - Сожалею, что вы не назвали этого факта, - ответил Квемот. - Видите ли, прежние специалисты обычно не держали помощников. Но Дельмар ревностно относился к своим обязанностям. Он считал, что должен готовить себе смену: наступит время подать в отставку, или на случай... случай смерти. - Солярианин тяжело вздохнул. - Странно, что я пережил его. Он был значительно моложе. Я часто играл в шахматы с ним... И, увы, я всегда проигрывал... - Как вы умудрялись делать это? Брови Квемота удивленно поднялись. - Обычным способом. - Вы виделись по-настоящему? На лице социолога выразилось отвращение. - Что за мысль! Даже если бы я смог перенести встречу, Дельмар бы ни на минуту не допустил такого нарушения обычаев. Он крайне щепетилен в соблюдении всех традиций. - Но тогда как же происходила игра? Квемот пожал плечами и начал снисходительным тоном: - Опять позабыл, что вы - землянин. Около каждого из нас стояла шахматная доска. На моей доске фиксировались его ходы, а на его, естественно, мои. Все очень просто, как видите. - Вы знакомы с госпожой Дельмар? - Немного. - Как вы полагаете, способна ли она была убить своего мужа? - Специально я не думал об этом. Но здесь едва ли могут быть сомнения. Никто другой не мог находиться вблизи Рикэна. Ни при каких обстоятельствах он не допустил бы никого к себе. Он был крайне, крайне щепетилен в этом вопросе. Пожалуй, "щепетилен" не совсем подходящее слово. Просто он выполнял все обычаи Солярии весьма пунктуально. Да, покойный Дельмар был достойным солярианином. - Как вы полагаете, могли ли существовать политические мотивы для убийства Дельмара? - Что? - Я слышал, что его называли традиционалистом. - Да, но мы все таковы. - Вы совершенно уверены в этом? - Возможно, - медленно ответил Квемот, - некоторые люди считают опасным слишком придерживаться старых обычаев. Они полагают, что мы со свои маленьким населением в какой-то момент можем оказаться беспомощными перед вторжением на нашу планету обитателей других миров. Но все это чепуха. В действительности таких людей мало, и вряд ли они пользуются влиянием. - Почему вы думаете, что подобные мысли - чепуха? Может ли что-нибудь компенсировать малую численность населения?.. Разве только какой-нибудь новый грозный тип оружия?.. - А мы и обладаем таким оружием. Оно производится у нас непрерывно, и противостоять ему совершенно невозможно. Глаза Бейли сузились. - Вы не шутите? - Нисколько. - И что же это за оружие? - Дело в том, что в настоящее время оно вовсе не используется в военном плане, оно никого не убивает и никому не причиняет вреда, но противостоять ему, повторяю, невозможно. Бейли почувствовал раздражение. - Что же все-таки вы имеете в виду? - спросил он. - Позитронный робот, - самодовольно ответил Квемот. ИЛАЙДЖ БЕЙЛИ ПОСЕЩАЕТ ЧЕЛОВЕКОВОДЧЕСКУЮ ФЕРМУ Бейли похолодел. Позитронный робот был символом превосходства спейсеров над землянами, символом их могущества. Бейли постарался, чтобы его голос не выдал охватившего его волнения. - Но, сэр, это скорее экономическое оружие, не так ли? - То, что вы говорите, очевидно, но это еще не все. - Голос Квемота звучал равнодушно. - Есть нечто более важное. - Что именно? - Благодаря роботам жизнь на Солярии стала образцом, к которому должны стремиться другие миры. А кроме того... - Квемот внезапно умолк, явно не желая развивать эту тему. - Возможно, - сухо заметил Бейли, - но пока что на вашей Солярии убили одного человека и совершено покушение на жизнь другого. Старый солярианин опустил голову и сухо промолвил: - Я ответил, как мог, на ваши вопросы. Вы еще что-нибудь хотите узнать? - Нет, спасибо. Пока вопросов у меня больше нет. Можно воспользоваться вашим телеэкраном? - Конечно. Мои роботы в вашем распоряжении. А сейчас я покину вас. Прекратить контакты, - скомандовал он и исчез. Но более чем через тридцать секунд перед Бейли возник один из роботов. Снова Бейли удивился точности, с которой управлялись эти создания. Возможно, был дан общий сигнал: "Выполнять свои обязанности", - возможно, роботы постоянно прислушивались к тому, что происходило у людей, и поэтому в любую минуту знали их возможные приказания. Робот заговорил с обычной ровной почтительностью машины: - Я прибыл, чтобы помочь вам, господин. - Мне нужно соединиться с тем местом, где работал Дельмар. Ты сможешь сделать это? - Да, господин. Бейли передернул плечами. Пора бы ему привыкнуть и не задавать нелепые вопросы. Роботы могли сделать все. - Соедини меня с ассистентом правителя Дельмара. Если его нет на месте, найди его, где бы он ни находился. Робот повернулся, чтобы выполнить приказание, но Бейли задержал его. - Стой! - крикнул он. - Скажи, что его вызывают по делу государственной важности. Да, и пусть мне принесут что-нибудь поесть. К примеру, сандвич и стакан молока. Задумчиво жуя сандвич, Бейли подумал о том, что Дэниел Оливо, несомненно, подозрительно отнесся к каждому кусочку подаваемой ему еды. Возможно, Дэниел прав. Так или иначе, он съел сандвич без каких-либо угрожающих симптомов и принялся за молоко. Конечно, он не получил от Квемота той информации, на которую надеялся, но все же разговор был небесполезен. - Ассистент готов принять вызов, - сообщил возвратившийся робот. - Хорошо. Были какие-нибудь трудности? - Ассистент спал, господин. В ту же минуту Бейли увидел постель и на ней лицо и фигуру ассистента. На лице была гримаса возмущения. Бейли отпрянул назад, как будто перед ним внезапно возник непреодолимый барьер. Снова его сведения не довели важную информацию. Никто не подумал сообщить ему, что ассистентом Рикэна Дельмара была женщина. Глядя на незнакомку, Бейли испытывал злобное удовлетворение. Земляне полагали, что все женщины-спейсеры - прекрасны. Гладия, конечно, подтверждала это предположение. Но зато женщина, лежавшая в постели, была некрасива даже по земным стандартам - длинное лицо, крупный нос, тяжелый подбородок. Темные спутанные волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Бейли был удивлен, когда она заговорила звучным приятным контральто: - Послушайте, вам известно, который час? - Да, конечно. Но поскольку я собираюсь к вам в гости, я счел своим долгом предупредить... - Что вы сказали? В гости? О небеса! - ее глаза расширились, она прижала руку ко рту. - Послушайте, вы что, назначены моим ассистентом? - Нет. Я занимаюсь расследованием убийства Рикэна Дельмара. - Ну и занимайтесь, мне-то что... - Как вас зовут? - Клариса Канторо. - Сколько времени вы работали с Рикэном Дельмаром? - Три года. - Очевидно, вы сейчас во главе всего дела? И постоянно находитесь здесь? - Бейли чувствовал неловкость, задавая вопрос, ибо он по-прежнему не понимал, в чем же заключается это дело. - К сожалению, я не могу отлучиться отсюда ни на одну минуту с тех пор, как убили патрона, - Клариса проговорила это ворчливо. - И непохоже, продолжала она, - чтобы я смогла вырваться отсюда, пока не пришлют помощника. Кстати, вы можете помочь мне в этом? - Увы, вряд ли. Это не мое дело. - Ну, что ж... Клариса стянула простыню и выпрыгнула из постели. На ней была ночная сорочка из одного куска материи. Она протянула руку к шее, где находилась пряжка-молния. - Одну минуточку, - поспешно сказал Бейли, - если вы не возражаете против моего визита, то на этом пока закончим разговор. Я прибуду и познакомлюсь с вашим делом. - Я не совсем понимаю разговор о личной встрече. Но если вы хотите ознакомиться с фермой, я помогу вам. Я сейчас включу контакты. - Я не желаю никаких контактов, - громко сказал Бейли. - Я хочу видеть вас собственными глазами. Женщина склонила голову набок и с любопытством уставилась на детектива. - Вы больны или ненормальны? Когда в последний раз вам делали генетический анализ? - О дьявол! - вскричал Бейли. - Я же вам сказал, что я расследую убийство. С этой целью меня пригласили с Земли. Я полицейский инспектор Илайдж Бейли. - С Земли! О небеса! Но что же надо расследовать? Вам известно, что Дельмара убила его жена. - Нет, Клариса, я далеко не уверен в этом. Я хочу встретиться с вами лично и поговорить. У меня имеется на сей счет специальное предписание от главы Департамента Безопасности. Показать вам документ? - Да, покажите. Бейли протянул бумагу. Клариса внимательно прочитала ее, потом покачала головой. - Личная встреча? Это гадко, это отвратительно. О небеса! Но какое значение имеет еще одна капелька грязи в моей грязной работе? Послушайте, я ставлю вам условия. Вы не должны близко подходить ко мне. Все время вы будете находиться на расстоянии, которое я вам укажу. - Согласен, - поспешно сказал Бейли. Она расстегнула застежку на шее, и ночная сорочка упала к ее ногам. Последнее, что Бейли слышал, было сдавленное: "Подумать только, землянин!.. О небеса!.." - Ближе не подходите, - приказала молодая женщина. Бейли, который находился от нее на расстоянии примерно десяти метров, ответил: - Ладно, только я хотел бы побыстрее попасть в дом. Он снова почувствовал себя скверно. Путешествие на самолете, в общем, перенес сносно. Но это не означало, что он привык к воздуху и солнцу. - Что с вами стряслось? - резко спросила Клариса. - Ничего, сейчас пройдет, - с трудом проговорил Бейли, - видите ли, мне не очень-то привычно находиться вне закрытого помещения. - Ах, да! Вы же - землянин. Кажется, вы всегда должны быть закупорены или что-то в этом роде. О небеса! В ее взгляде выразилось нечто, похожее на отвращение. - Ну, идите в дом. Только сначала я должна отойти от двери. Входите. Бейли вошел внутрь дома, вздохнул с облегчением и взглянул на свою спутницу. На ее голове возвышалось сложное геометрическое сооружение, состоящее из переплетенных между собой кос. "Интересно, - подумал Бейли, - сколько времени требуется для того, чтобы создать столь замысловатую прическу?" Но тут же вспомнил, что, вероятно, это проделали ловкие пальцы робота. Она и Бейли расположились в противоположных концах большой комнаты и некоторое врем молчали. Наконец, Бейли заговорил: - Вам, очевидно, не по душе встреча со мной? Клариса пожала плечами. - А кому это может понравиться? Я же не животное, а человек. Но, как видите, перенести встречу я в состоянии. Когда имеешь дело с... с... - она заколебалась, затем, решительно вздернув подбородок, продолжала: - Когда имеешь дело с детьми, ко многому привыкаешь. - Слово "дети" она выговорила нарочито отчетливо. - Вы, видимо, не очень-то любите свою работу? - осторожно осведомился Бейли. - Конечно, нет. Но выращивание детей - важное дело, и кто-то должен делать это. - А Рикэн Дельмар охотно выполнял эту работу? - Думаю, нет. Но он никогда не выказывал отвращения к ней. Он был хорошим солярианином. - Скажите, Клариса, вам нравился покойный Дельмар? Каким он был человеком? - Патрон всегда думал о деле, был очень подтянут и сух, не разрешал себе и другим никаких вольностей. С ним все чувствовали себя на официальной ноге. - А это необычно? - Да, пожалуй... Конечно, в идеале все должны быть такими. Но это не всегда получается, в особенности при телеконтактах. Словом, он был, повторяю, хорошим солярианином, - сухо ответила она. - Вы назвали свое дело фермой, и вы упомянули детей. Вы, что, занимаетесь здесь воспитанием? - К нам попадают человеческие эмбрионы со всей планеты. - То есть как это - эмбрионы? - Очень просто, ровно через месяц после зачатия. Хотите взглянуть? - Да, - коротко ответил Бейли. На обычно бесстрастном лице Бейли появилось выражение изумления, когда они подошли к стеклянным дверям огромного помещения, в котором длинными рядами стояли прозрачные баки, наполненные какой-то жидкостью. В этой жидкости плавали крошечные создания, из которых в будущем должны были получиться люди. Температура, влажность воздуха и состав жидкости - все, он был совершенно уверен, - идеально соответствовали наиболее благоприятным условиям, при которых стимулируется рост живых существ. "Жизнь продолжается и здесь", - подумал Бейли, со странным чувством глядя на крошечные существа меньше половины его кулака, с непропорциональными черепами, крошечными ручками и ножками и рудиментарными хвостиками. - Ну, инспектор, как вам это нравится? - раздался голос Кларисы. Вместо ответа Бейли спросил: - У вас только одно такое учреждение на всей планете? - Одно, и этого вполне достаточно для того, чтобы поддерживать необходимый прирост населения. Бейли взглянул на роботов, толпившихся около бачков с эмбрионами. Они останавливались около каждого, бесшумно и ловко проверяя показатели и добавляя в раствор необходимые вещества. - Кто оперирует матерей? - неожиданно спросил Бейли. - Медики. - А почему не оперируют роботы? - Не думаю, чтобы робот смог перенести такой эксперимент без повреждений. Резать человеческое тело - непереносимое переживание для позитронного мозга. Медикам приходиться мириться с личным присутствием пациентов и с необходимостью прикасаться к ним. - Однако роботы, как я вижу, выхаживают эмбрионов. Вы или доктор Дельмар когда-нибудь вмешивались в их действия? - Да, иногда приходится. Например, когда развитие зародыша идет ненормально. В таких случаях, когда стоит вопрос о человеческой жизни, роботам доверять нельзя. Бейли понимающе кивнул. - Ага! Вы боитесь, что робот примет неправильное решение, и в результате погибнет человеческое существо, не так ли? - Как раз наоборот, имеется опасность того, что робот переоценит человеческую жизнь и сохранит ее тому, кому не следует. - На лице молодой женщины появилось непреклонно-жестокое выражение. - Нам доверено вырастить здоровых полноценных детей, понимаете, инспектор, полноценных? Даже при самом тщательном генетическом анализе и отборе родителей нет уверенности в том, что комбинации генов окажутся благоприятными для потомства, не говоря уже о возможности мутации. Мутации, или скачкообразное развитие наследственного признака, - наша главная забота. Хотя и крайне редко, но они бывают, и тогда нам приходится принимать решение. Клариса замолчала. Бейли тоже молчал. Затем одна медленно двинулась вдоль коридора, и он последовал за ней. - Теперь я покажу вам комнаты детей и подростков, - сказала она, - дети и подростки представляют гораздо большую проблему для нас, чем зародыши. В обращении с ними мы можем полагаться на роботов только в ограниченной мере. - Почему? - Если бы вы имели дело с роботами, вы бы не спрашивали. Все дело опять-таки в Первом Законе. Не думайте, дети чуть ли не с пеленок отлично разбираются во всем. Я сама видела, как трехлетний малыш держал около дюжины роботов в неподвижности только потому, что он лепетал: "Вы сделаете мне больно, вы сделаете мне больно". Нужно быть крайне совершенным роботом, чтобы понять, что ребенок намеренно лжет. Надо очень умело управлять роботами, чтобы они умели эффективно справляться с детьми и их капризами. - Ну, а вам приходится обращаться с детьми? - К сожалению, да. - Клариса с отвращением передернула плечами, потом повернулась к Бейли и неожиданно сказала: - Я уверена, что все ваши поиски закончатся на Гладии Дельмар. Вам придется признать, что она и есть убийца. - Вот я не уверен в этом, - спокойно ответил детектив. - Кто же еще, по-вашему, мог быть убийцей? - Имеются разные варианты, милая Клариса. - Например? - Например, вы... Реакция молодой женщины удивила Бейли. Она громко расхохоталась. Она смеялась все громче и громче, пока не стала задыхаться от смеха. Наконец она откинулась в кресле и утерла глаза. - Нет, нет, не подходите ближе, - прошептала она, чуть дыша. - Со мной все в полном порядке. - Разве мое предположение так уж смешно? - сухо спросил Бейли. Клариса попыталась что-то сказать, но снова рассмеялась. - О, вы, землянин. Да как же я могла бы быть убийцей? - наконец выговорила она. - Вы достаточно хорошо знали Дельмара... его привычки... вы могли все учесть, все подготовить. - О, небеса! И вы предполагаете, что я могла бы подойти к нему? Настолько близко, чтобы ударить его по голове? Вы ничего, решительно ничего не понимаете, инсп