лик. "Поведай мне, за что сожгли тебя?" - спросил я. "О горе, на лугу я посмеялась миг!" 210 На происки судьбы злокозненной не сетуй, Не утопай в тоске, водой очей согретой! И дни и ночи пей пурпурное вино, Пока не вышел ты из круга жизни этой. 211 Где розы расцвели, там почву, что растит их, Всю пропитала кровь царей, давно забытых; А каждый лепесток фиалки темной был Когда-то родинкой на розовых ланитах. 212 Трава, которою - гляди! - окаймлена Рябь звонкого ручья, - душиста и нежна. Ее с презрением ты не топчи: быть может, Из праха ангельской красы взошла она. 213 Фаянсовый кувшин, от хмеля как во сне, Намедни бросил я о камень; вдруг вполне Мне внятным голосом он прошептал: "Подобен Тебе я был, а ты подобен будешь мне". 214 Вчера в гончарную зашел я в поздний час, И до меня горшков беседа донеслась. "Кто гончары, - вопрос один из них мне задал, - Кто покупатели, кто продавцы средь нас?" 215 Когда, как деревцо, меня из бытия С корнями вырвет рок и в прах рассыплюсь я, Кувшин для кабака пусть вылепят из праха, - Наполненный вином, я оживу, друзья. 216 Ты перестань себя держать в такой чести, О бренности того, что дышит, не грусти! Пей! Жизнь, которая идет навстречу смерти, Не лучше ли во сне иль в пьянстве провести? 217 Нам жизнь навязана; ее водоворот Ошеломляет нас, но миг один - и вот Уже пора уйти, не зная цели жизни, Приход бессмысленный, бессмысленный уход! 218 То слышу я: "Не пей, сейчас у нас Шабан", А то: "Реджеб идет, не напивайся пьян". Пусть так: то месяцы аллаха и пророка; Что ж, изберу себе для пьянства Рамазан. 219 Когда ты для меня слепил из глины плоть, Ты знал, что мне страстей своих не побороть; Не ты ль тому виной, что жизнь моя греховна? Скажи, за что же мне гореть в аду, господь? 220 Ты к людям милосерд? Да нет же, непохоже! Изгнал ты грешника из рая отчего же? Заслуга велика ль послушного простить? Прости ослушника, о милосердный боже! 221 Когда-нибудь, огнем любовным обуян, В душистых локонах запутавшись и пьян Паду к твоим ногам, из рук роняя чашу И с пьяной головы растрепанный тюрбан. 222 Шабан сменяется сегодня Рамазаном, - Расстаться надобно с приятелем-стаканом. Я пред разлукой так в последний раз напьюсь, Что буду месяц весь до разговенья пьяным. 223 Суровый Рамазан велел с вином проститься; Где дни веселые? О них нам только снится. Увы, невыпитый стоит в подвале жбан, И не одна ушла нетронутой блудница. 224 Хоть я и пьяница, о муфтий городской, Степенен все же я в сравнении с тобой; Ты кровь людей сосешь, - я лоз. Кто кровожадней, Я или ты? Скажи, не покривив душой. 225 Пусть будет, пьяницы, кабак наполнен вами, Плащи ханжей святых пускай охватит пламя, Клочки почтенных ряс из шерсти голубой Пускай волочатся под пьяными ногами! 226 Мы - цель и высшая вершина всей вселенной, Мы - наилучшая краса юдоли бренной; Коль мирозданья круг есть некое кольцо, В нем, без сомнения, мы - камень драгоценный. 227 Глянь! Кровли в сеть лучей владыка дня поймал И, словно царь Хосров, налил вина в бокал. Пей, ибо возвестил нам всем глашатай утра, Что ночь уже прошла и новый день настал. 228 Что я дружу с вином, не отрицаю, нет, Но справедливо ли хулить меня, сосед? О, если б все грехи рождали опьяненье! Тогда бы слышали мы только пьяный бред. 229 Прошу вас Мустафе мой передать привет И так его спросить: "Зачем лежит запрет, О мудрый хашимит, на чистом соке гроздий, Тогда как кислый "дуг" нам пить запрета нет?" 230 Хайяму я прошу мой передать привет И на вопрос его такой снести ответ: "Неправда, что вино я запретил; лишь глупым оно запрещено, а умным - вовсе нет". 231 Меня, когда умру, вы соком роз омойте И над могилою хвалу вину пропойте. Где в судный день мой прах искать, я вам скажу: Сады, вкруг кабаков цветущие, разройте. 232 Прошу могилу мне с землей сравнять, да буду Смиренья образцом всему честному люду; Затем, смесив мой прах с пурпуровым вином, Покрышку вылепить к кабацкому сосуду. 233 Дух рабства кроется в кумирне и в Каабе, Трезвон колоколов - язык смиренья рабий, И рабства черная печать равно лежит На четках и кресте, на церкви и михрабе. 234 Бушуют в келиях, мечетях и церквах, Надежда в рай войти и перед адом страх. Лишь у того в душе, кто понял тайну мира, Сок этих сорных трав весь высох и зачах. 235 Неправ, кто думает, что бог неумолим Нет, к нам он милосерд, хотя мы и грешим. Ты в кабаке умри сегодня от горячки, - Сей грех он через год простит костям твоим. 236 В глуби небес - бокал, невидимый для глаз; Он уготован там для каждого из нас. Поэтому, мой друг, к его краям устами Прильни безропотно, когда придет твой час. 237 Что плоть твоя, Хайям? Шатер, где на ночевку, Как странствующий шах, дух сделал остановку. Он завтра на заре свой путь возобновит, И смерти злой фарраш свернет шатра веревку. 238 Цветам и запахам владеть тобой доколе? Доколь добру и злу твой ум терзать до боли? Ты хоть Земземом будь, хоть юности ключом, - В прах должен ты уйти, покорен общей доле. 239 Не унывай, мой друг! До месяца благого Осталось мало дней, - нас оживит он снова, Кривится стан луны, бледнеет лик его, - Она от мук поста сойти на нет готова. 240 Чем омываться нам, как не вином, друзья? Мила нам лишь в кабак ведущая стезя, Так будем пить! Ведь плащ порядочности нашей Изодран, заплатать его уже нельзя. 241 Хмельная чаша нам хотя запрещена, Не обойтись и дня без песни и вина; На землю выливай из полной чаши каплю, А после этого всю осушай до дна. 242 Пусть пьяницей слыву, гулякой невозможным, Огнепоклонником, язычником безбожным, - Я, верен лишь себе, не придаю цены Всем этим прозвищам - пусть правильным, пусть ложным. 243 Коль ты мне друг, оставь словесную игру И мне вина налей; когда же я умру, Из праха моего слепив кирпич, снеси ты Его в кабак и там заткни в стене дыру. 244 Когда последний вздох испустим мы с тобой, По кирпичу на прах положат мой и твой. А сколько кирпичей насушат надмогильных Из праха нашего уж через год-другой! 245 Про вечность и про тлен оставим разговор, В потоке мыслей я почувствовал затор. Что может заменить вино в часы веселья? Мгновенно перед ним стихает всякий спор. 246 Хочу упиться так, чтоб из моей могилы, Когда в нее сойду, шел винный запах милый, Чтоб вас он опьянял и замертво валил, Мимоидущие товарищи-кутилы! 247 Упиться торопись вином: за шестьдесят Тебе удастся ли перевалить? Навряд. Покуда череп твой в кувшин не превратили, Ты с кувшином вина не расставайся, брат. 248 Сегодня пятница; поэтому смени На чашу кубок твой, а ежели все дни И так из чаши пьешь, удвой ее сегодня: Священный этот день особо помяни! 249 Полету ввысь, вино, ты учишь души наши, С тобой, как с родинкой, красавец разум краше. Мы трезво провели весь долгий Рамазан,- Вот, наконец, Шавваль. Наполни, кравчий, чаши! 250 Шавваль пришел. Вино, глушителя забот, Пусть виночерпий нам по чашам разольет. Намордник строгого поста, узду намазов С ослиных этих морд благой Шавваль сорвет. 251 Когда бываю трезв, не мил мне белый свет. Когда бываю пьян, впадает разум в бред. Лишь состояние меж трезвостью и хмелем Ценю я, - вне его для нас блаженства нет. 252 Когда придет мой час подстреленною птицей К ногам твоим, о Смерть, затрепетав, свалиться, Пусть вылепят кувшин из праха моего: От запаха вина он к жизни возродится. 253 У мира я в плену, - я это вижу ясно: Своею тягощусь природою всечасно. Ни тот, ни этот мир постичь я не сумел, - Пытливый разум свой я напрягал напрасно. 254 Скудеет в жилах кровь, скудеют наши силы, Ах, мало ли сердец убил ты, рок постылый! Кто в дальний путь ушел, тот навсегда исчез, Нам некого спросить о крае за могилой. 255 Унылых осеней прошел над нами ряд, И нашей жизни дни развеял листопад. Пей! Ведь сказал мудрец, что лишь вина дурманом Мы можем одолеть тоски душевной яд. 256 Саки, тоска моя кричит в припадке яром. Чем излечить ее, как не хмельным угаром? Седая борода мне не мешает пить: Твое вино весну рождает в сердце старом. 257 Змея предательства у каждого в груди, Но, милый, ты со мной, и я дышу - гляди! Вчерашнего вина неполный мэн остался, А жизни много ли осталось впереди? 258 Когда б я отравил весь мир своею скверной - Надеюсь, ты б меня простил, о милосердный! Но ты ведь обещал в нужде мне руку дать: Не жди, чтоб сделалась нужда моя безмерной. 259 Когда я молод был, все тайны бытия, Казалось, я раскрыл. Ах, ошибался я! Мне разум говорит: "Ты ничего не понял, Бесплодной и пустой прошла вся жизнь твоя". 260 Когда б ты жизнь постиг, тогда б из темноты И смерть открыла бы тебе свои черты. Теперь ты сам в себе, а ничего не знаешь, - Что ж будешь знать, когда себя покинешь ты? 261 Вплоть до Сатурна я обрыскал божий свет На все загадки в нем сумел найти ответ, Сумел преодолеть все узы и преграды, Лишь узел твой, о смерть, мной не распутан, нет! 262 Ученью не один мы посвятили год, Потом других учить пришел и нам черед. Какие ж выводы из этой всей науки? Из праха мы пришли, нас ветер унесет. 263 Умом ощупал я все мирозданья звенья, Постиг высокие людской души паренья, И, несмотря не то, уверенно скажу: Нет состояния блаженней опьяненья. 264 То не моя вина, что наложить печать Я должен на свою заветную тетрадь; Мне чернь ученая достаточно знакома, Чтоб тайн души своей пред ней не разглашать. 265 Сказал мне розан: "Я - Юсуф, пришедший в сад, Рубином, золотом уста мои горят". - "Где доказательства, что ты Юсуф?" - спросил я. "Мой окровавленный, - ответил он, - наряд". 266 Джемшида чашу я искал, не зная сна, Когда же мной земля была обойдена, От мужа мудрого узнал я, что напрасно Так далеко ходил, - в моей душе она. 267 Я - словно старый дуб, что бурею разбит; Увял и пожелтел гранат моих ланит, Все естество мое - колонны, стены, кровля, - Развалиною став, о смерти говорит. 268 Пришел он, моего жизнекрушенья час; Из темных волн, увы, я ничего не спас! Джемшида кубок я, но миг - и он разбился; Я факел радости, но миг - и он погас. 269 Палаток мудрости нашивший без числа, В горнило мук упав, сгорел Хайям дотла. Пресеклась жизни нить, и пепел за бесценок Надежда, старая торговка, продала. 270 Когда вы за столом, как тесная семья, Опять усядетесь, - прошу вас, о друзья, О друге вспомянуть и опрокинуть чашу На месте, где сидел средь вас, бывало, я. 271 Когда вселенную настигнет день конечный, И рухнут небеса, и Путь померкнет Млечный, - Я, за полу схватив создателя, спрошу: "За что же ты меня убил, владыка вечный?" 272 Мир я сравнил бы с шахматной доской: То день, то ночь. А пешки? - мы с тобой. Подвигают, притиснут, - и побили; И в темный ящик сунут на покой. 273 От веры к бунту - легкий миг один, От правды к тайне - легкий миг один. Испей полнее молодость и радость! Дыханье жизни - легкий миг один. 274 Хотя стройнее тополя мой стан, Хотя и щеки - огненный тюльпан, Но для чего художник своенравный Ввел тень мою в свой пестрый балаган! 275 Подвижники изнемогли от дум, А тайны те же душат мудрый ум. Нам, неучам, - сок винограда свежий; А им, великим, - высохший изюм. 276 Что мне блаженство райское - "потом"? Прошу сейчас наличными, вином! В кредит - не верю! И на что мне слава? Под самым ухом - барабанный гром... 277 "Вино пить - грех". Подумай, не спеши! Сам против жизни явно не греши. В ад посылать из-за вина и женщин? Тогда в раю, наверно, ни души. 278 Сегодня - оргия. С моей женой, Бесплодной дочкой Мудрости пустой, Я развожусь! Друзья и я в восторге. И я женюсь - на дочке лоз простой. 279 Сказала рыба: "Скоро ль поплывем? В арыке жутко! Тесный водоем..." - "Вот как зажарят нас, - сказала утка, - Так все равно: хоть море будь кругом!" 280 Где вы, друзья? Где вольный ваш припев? Еще вчера, за столик наш присев, Беспечные, вы бражничали с нами... И прилегли, от жизни охмелев! 281 Сияли зори людям - и до нас! Текли дугою звезды - и до нас! В комочке праха сером, под ногою, Ты раздавил сиявший юный глаз. 282 Ловушки, ямы на моем пути - Их бог расставил и велел идти. И все предвидел. И меня оставил И судит! Тот, кто не хотел спасти! 283 Наполнив жизнь соблазном ярких дней, Наполнив душу пламенем страстей, Бог отреченья требует? Вот чаша, Она полна. Нагни - и не пролей! 284 Вхожу в мечеть. Час поздний и глухой. Не в жажде чуда я и не с мольбой: Когда-то коврик я стянул отсюда, А он истерся; надо бы другой! 285 "Тут Рамазан, а ты наелся днем". - Невольный грех! Как сумрачно постом, И на душе так беспросветно хмуро. Я думал - ночь! И сел за ужин днем. 286 Прекрасно - зерен набросать полям. Прекрасней - в душу солнца бросить нам! И подчинить Добру людей свободных Прекраснее, чем волю дать рабам. 287 Мяч брошенный не скажет: "нет" и "да", Игрок метнул, - стремглав лети туда. И нас не спросят: в мир возьмут и бросят. Решает небо - каждого куда. 288 В полях - межа. Ручей. Весна кругом. И девушка идет ко мне с вином. Прекрасен миг! А стань о вечном думать, И кончено: поджал бы хвост щенком! 289 Вчера на кровлю шахского дворца Сел ворон. Череп шаха-гордеца Держал в когтях и спрашивал: "Где трубы? Трубите шаху славу без конца!" 290 Жизнь отцветает, горестно легка, Осыплется от первого толчка. Пей! Хмурый плащ - луной разорван в небе. Пей! После нас луне сиять века. Перевод с таджикского (фарси) рубаи 1 - 271 перевод О.Румера рубаи 272 - 290 перевод Тхоржевского Примечания: 9 - Саки - кравчий, виночерпий 18 - Диван - собрание стихов 19 - Ирак - в данном случае центральный и западный Иран 52 - Джемхур - прозвище мудреца Бузурджмихра, визиря сасанидского царя Ануширвана 76 - Ивлис - по мусульманской легенде, ангел, который был проклят за отказ преклониться перед Адамом 100 - Кавсер - название райского источника мусульман 115 - Хызр - таинственный чудотворец в мусульманских легендах; хранитель источника живой воды 202 - Рамазан - месяц поста, когда от восхода до захода солнца запрещено есть и пить 218 - Шабан - восьмой месяц мусульманского календаря 218 - Реджеб - седьмой месяц мусульманского календаря 224 - Муфтий - главный судья 229 - Мустафа - "избранник" - эпитет Мухаммеда 233 - Михраб - мечеть 237 - Фарраш - слуга, расстилающий ковры 238 - Земзем - колодец у мекканского храма 249 - Шавваль - десятый месяц мусульманского календаря 266 - Джемшид - легендарный иранский царь. Чаша Джемшида - волшебная чаша, показывавшая глядевшему все происходящее на свете Таджикгосиздат Сталинабад - 1957