спрятаться где угодно -- или их могут спрятать где угодно. Достаточно сбоя компьютера -- и они утеряны. Полностью. Навсегда". "Я думаю, где-то есть продублированные записи данных", -- Крей казалась смущенной таким оборотом. Обучаясь у Люка, Крей несколько разуверилась в том, что все в конечном счете управляется интеллектом, но ей предстояло проделать еще немалый путь в этом направлении. Лея повернулась к Люку: "Ты пробовал проникнуть в мозг Маккама?" Люк кивнул, невольно содрогнувшись. То ли из-за наркотика, то ли из-за повреждения мозга или по какой-то другой причине, но сознание несчастного не имело ни одного, даже самого слабого блока. Но Люку не удалось обнаружить в мозгу контрабандиста ничего, с чем он мог бы сопоставить свои собственные мысли, ничего, что можно было бы увидеть или описать. На Люка обрушилось хаотическое смешение боли и кошмарных видений: набрасывающиеся чудовища, потоки обжигающей кислоты, всепожирающий огонь с удушающим дымом, крики, шум, грохот. Его всего трясло, и встревоженный Томла Эл с трудом удерживал его. "Люк, не могли бы вы "прощупать" меня? -- поинтересовался Никос. -- Я помню лишь то, что мог видеть ребенок, но это поможет вам сузить поле поиска. Тогда я был человеком, -- добавил он и опять вспомнил, что надо улыбнуться. -- И в то время я мог воспринимать Силу". Крей и Лея шли следом за Люком и Никосом по извилистым поворотам узкой лестницы и дальше -- через небольшой садик -- к апартаментам, которые занимали Крей и Никос. Хотя Хэн и Люк были теперь почти уверены в том, что намерение Драба Маккама состояло в предупреждении об опасности, а не в покушении на жизнь Соло, они понимали, что бедняга не сумел сообщить всего. Хэн и Чубакка остались в Президентском Доме для Гостей рядом с детьми, а Арту-Дету склонился над принтером, рассматривая звездные карты и расчеты, касающиеся Сектора Сенекс. Полный достоинства Си-Трипио стоял на балконе, сравнивая проводящиеся на площади обряды иторианцев с информацией, заложенной в него прежде. "Я знаю, что он, по крайней мере, временно потерял способность использовать Силу после того, как был... был трансформирован", -- Край говорила быстро, с некоторой неуверенностью в голосе, как бы признавая, что возможен и элемент случайности. Она следила взглядом за идущими впереди мужчинами. Высокая серебристая фигура Никоса плавно двигалась рядом с Люком, казавшимся почти карликом, облаченным в черный плащ. На террасе за пределами Кварталов для гостей почти не слышно было музыки с площади. Шаги громко отдавались по тротуару, представлявшему собой лазурно-золотистую карту звездного неба. "Я знаю, что Люк, Кип Даррон и некоторые другие кто изучал Голокорн, считают, что Сила представляет собой исключительно функцию органической жизни, но я не понимаю этого. Никос не похож на искусственную конструкцию, как, скажем, Трипио или Арту. Он такой же живой, как вы или я". Она оживленно говорила, высоко поднимая голову, но в лучах световых шаров, полускрытых ветвями деревьев, Лея заметила предательский блеск сдерживаемых слез в глазах молодой женщины. "Как раз сейчас я работаю над получением и выращиванием микросом, чтобы дублировать то, что можно воспроизводить в рентгеновских лучах на основе мозга некоторых студентов Академии. В случае мозга Никоса мне удалось добиться того, что информацию можно передавать на более эффективные процессоры после усовершенствования и налаживания конструкции". Она вновь коснулась волос, как бы стараясь скрыть грусть, появлявшуюся в уголках ее тонко окрашенных век. Крей хотела казаться совершенством, не ведающим ни сожаления, ни сомнения. "Сколько он находится в этой оболочке, шесть месяцев? -- спросила Лея, осуждая себя за мнимое спокойствие, с которым она это произнесла. Неожиданно она добавила: -- Это лишь кажется, что он жив". Крей коротко кивнула. Они шли по коридору, напоминавшему морскую пещеру, украшенную цветочными гирляндами; с кружевных сводов свешивались причудливые сталактиты. "И его бы не было, если бы это не совпадало с экспериментами, которые Стинна Дрезинг Ша проводила, основываясь на положениях Сси-руука о переносе... физического лица, а не просто распечаток данных... в искусственную конструкцию. Она с большим интересом отнеслась к работе с Никосом, оказывала мне большую помощь. Она считала, что открывшиеся возможности Сси-руук произведут впечатление на ее учителя Магроди, и он сможет получить лучшие, чем она, результаты при исследовании связи между органическим и искусственным интеллектом. И вот ее не стало". Крей покачала головой. "Не могу себе представить, кому могло понадобиться убивать ее". Они вошли в похожее на грот красивое центральное помещение. Крей опять казалась спокойной. Никос сел за стол, напротив него устроился Люк. Несколько солнечных шаров, установленных в полупрозрачной сетке низкого потолка, создавали неяркое розоватое освещение. В нише стоял диван причудливой формы -- его изгибы напоминали контур человеческого тела. Лея и Крей расположились на нем. Лея расстегнула футляр, закрывавший еще один световой шар, и мягкие розоватые лучи свободно разлились вокруг. Стараясь, чтобы мужчины, сидевшие за столом, не могли ее услышать, Крей понизила голос. "Я была рада, когда Никос... когда они обследовали его и установили диагноз..." Ее несколько смущали эти воспоминания. "Я была рада, что смогу сохранить его живым -- ведь он достаточно научился управлять Силой, чтобы оторвать себя... от своего органического тела. Знание того, как передать умение владеть Силой форме с неорганической чувствительностью является лишь вопросом времени. Некоторые свои разработки Магроди проводил именно в этом направлении, до того, как он..." Она не произнесла слово "исчез", и Лея поняла: Крей тоже слышала о том, что она -- Лея Органа Соло -- использовала "друзей-контрабандистов" для того, чтобы отомстить учителю Кви Ксакс, Орана Келдора, Бавела Лемелиска и других разработчиков Звезды Смерти. Проникновение в мозг Никоса было одной из самых странных вещей, которые когда-либо делал Люк. Когда он использовал Силу для зондирования чужих мыслей и снов, они чаще всего приходили к нему в виде изображений, как если бы он вспоминал или мечтал о том, что сам видел много лет тому назад. Иногда изображения сменялись звуками, голосами; очень редко -- ощущениями жары или холода. Теперь же, закрыв глаза, Люк погружался в легкий транс слушания и поиска. Он воспринимал мозг Никоса, согласно положениям учения Джедая... принимая во внимание личность молодого человека, обратившегося в свое время к нему с желанием научиться использовать Силу, которую ощущал в себе. У Люка были и более одаренные ученики. К тому же Никос был старше других по возрасту. Однако мало кто был так легко обучаем, как он. При рукопожатии Люка Никос ощущал тепло его кожи. Его собственные протезы тоже нагревались благодаря расположенной под кожей тонкой энергосистеме и имели нормальную температуру человеческого тела, так что те, кто касался его рук, ни о чем не догадывались. Люк чувствовал, что Крей и Лея умолкли. До него доносилось их дыхание, в ночном воздухе плыли мелодии песен -- многие иторианцы собирались развлекаться до утра. Проникая все глубже в мозг Никоса, Люк ясно чувствовал, что Никос не дышит. По дороге сюда Люк вообще сомневался, доступен ли для него мозг Никоса -- был ли Никос в действительности тем человеком, которого он знал, человеком, который прибыл на Явин и представившись, заявил: "Думаю, я обладаю теми способностями, которые вас интересуют". Крей Мингла, несмотря на ее относительную молодость, была одним из ведущих экспертов по программированию искусственного интеллекта в галактике. Кроме того, она была ученицей Джедая. Она следовала учению Наздра Магроди, пытаясь свести к минимуму различие между искусственно созданным интеллектом и органическим мозгом. Она даже изучала то, что было известно как технология запрещенного учения Сси-руука, пытаясь узнать, что же в действительности представляет собой сущность личности и энергии человека. Однако Люк так и не смог для себя определить, был ли перед ним Никос Марр или всего лишь робот, запрограммированный и обученный всему тому, что известно человеку. Память у него была. Память ребенка, как говорил Никос. Она воскрешала темные туннели, проделанные в горных породах, резкие колебания жары и холода. Снежные бури бушевали в пустых ледниках и пещерах, а под ними -- чернели потоки ужасной дымящейся грязи. Кристаллоподобные вершины отливали голубым светом в призрачном полумраке не дающего жары солнца. Густые джунгли, заросли папоротника... Серебристые потоки и водоемы, испаряющиеся в колдовском воздухе. Какая-то женщина пела: Дети играют в поле цветов, а королева идет к трем королевским башням... Он вспомнил эту песню, но все это было так давно, что он не мог определить, чей же голос звучит в полумраке. Но ему были близки эти воспоминания, словно он читал об этом когда-то. Снежные бури ревут над пустынями... Эта цепочка слов ничего не говорила ему, пока он не вспомнил иссушающий ледяной ветер планеты Хот. Там реки исчезали вблизи ледников, при этом не было видно ни воды, ни льда. Он слышал слова старой песни, вспоминал знакомую мелодию, но не мог вспомнить, кто она -- поющая во тьме. Голос звучал в жуткой, невообразимой пустоте: У королевы птицы для охоты, у королевы жаворонки есть... Король сказал: "Повешу тебя в полночь, коль твои птицы не исполнят точно моих желаний трех..." И тут его осенила догадка. Перехватывающее дыхание, пугающее ощущение холодного ужаса и что-то жалящее, похожее на звук, пронзающий его мозг как осколок замороженной стали. На мгновение он увидел массивные пики льда, сверкавшие как вулканическое стекло в ржавом сумраке; ниже вздымалась заостренная поверхность пустого антигравитационного купола, нависавшего над долиной. Сквозь стелющийся туман призрачно светились огни, густо росли деревья, полные цветов и плодов, образуя сказочные сады, словно парящие в воздухе. На фоне темного утеса выделялась разрушенная крепость. И еще что-то. Какое-то изображение, какой-то удар... волна темноты, стремительно распространяющаяся во всех направлениях. Она обдала его холодом, а затем исчезла прежде, чем он смог определить, откуда она появилась и почему пропала, подобно черному цветку, превратившемуся в мертвое семя. Ему стало трудно дышать, и он почувствовал испуганное дрожание руки Никоса в своей. "Что это?" -- повернулся он к Крей, которая вскочила на ноги и направилась к ним. "Ник.." Тот вопросительно смотрел на Люка. Затем высвободил свои руки и не без некоторого удивления перевел взгляд на них. "У тебя были судороги", -- Крей опустилась на колени, проверяя показания измерительных приборов, расположенных на груди Никоса. "Что случилось? -- спросил Люк. -- Что ты почувствовал?" "Ничего, -- покачал головой Никос. -- Я не вспомнил ничего неприятного. Я постоянно ощущал руки Люка, а затем состояние транса исчезло, и мои руки высвободились". "Тебе удалось что-нибудь увидеть?" -- спросила Лея. Крей продолжала проверять приборы. "Мне кажется, это был Белзавис", -- Люк потер виски. Случалось, он ощущал пульсацию, используя Силу, чтобы пробить какой-нибудь барьер или услышать нечто, лежащее за пределами человеческого сознания; но та боль, которую он испытывал сейчас, была другой. "Над вулканической долиной возвышался купол, удерживаемый с помощью антигравитации. Белзавис -- единственное подобное место". "Но купол был построен около двенадцать лет тому назад, -- заметила Крей, -- Никос тогда еще был ребенком". Люк размышлял, пытаясь определить, откуда взялось это изображение. Почему он почувствовал себя испуганным, подавленным?.. Почему ему показалось, что он уже видел это когда-то, но забыл? "Это еще не все, -- продолжал он. -- Туннели, которые он помнит, могут быть геотермическими вентиляционными ходами. Я думаю, что вулканические долины были джунглями до того, как туда пришли компании, занимающиеся торговлей фруктами". Он бросил взгляд на Крей. Ее руки оставались на плечах Никоса, она внимательно вглядывалась в его лицо. Отсутствовала какая-либо визуальная, слуховая или обонятельная память. Лишь простое знание того, что было. В его мозгу оставалось ощущение чего-то забытого, но когда он приближался к этому воспоминанию, оно исчезало, как свет с поверхности воды. "Белзавис находится на границе Сектора Сенекс", -- продолжал Люк через некоторое время. "Он расположен на огромном расстоянии от Йетума. Ты не знаешь, Крей, как называется долина, где построен купол?" "В ледниках есть две или три вулканических долины с куполами, -- проговорила Крей. -- Купола представляют собой стандартный световой усилитель с антигравитационными системами для снятия напряжения. "Бретфлен Корпорейшен" построила первый из них двенадцать или четырнадцать лет тому назад над Плавалом". Она остановилась, как бы услышав впервые слово "Плавал". "Плеттвелл, Колодец Плетта, -- поправила ее Лея, -- Шахта Плетт". "Когда там появились колонии?" Лея покачала головой. "Мы попросим Арту ответить точно, но, по крайней мере, лет двадцать пять или тридцать тому назад. Девятый квадрант хорошо изолирован. Находящиеся там системы достаточно хорошо удалены. Это место было бы идеальным для Рыцарей Джедаев, решивших спрятать там свои семьи, подвергавшиеся опасности со стороны Императора". Лея встала. В своем белом плаще с рельефно ниспадавшими складками она казалась мерцающей скульптурой. "Они спрятали детей в шахте, -- проговорила она. -- А после этого они исчезли, и теперь неизвестно, кто они были". Лея нахмурилась и вновь предстала в роли озабоченного дипломата. "Белзавис является независимым союзником Республики, -- сообщила она. -- Они стараются жить уединенно, возможно, оберегая секрет местного сорта кофе и шелка. Но я думаю, они позволят мне ознакомиться с имеющейся у них информацией. Мы с Хэном можем воспользоваться Фальконом и вернуться обратно еще до окончания Часа Встреч. Мне кажется, там будет замечательно, -- задумчиво добавила она. -- Интересно, как дети..." "Только не это!" -- Люк схватил ее за рукав, словно пытаясь физически удержать ее. Лея и Крей замерли от удивления, но он со странной настойчивостью повторил: "Не надо брать с собой детей!" В следующее мгновение он сам удивился своей горячности и попытался определить причину своего испуга. Единственным его ощущением было предчувствие чего-то плохого, что может произойти, -- некое видение темноты, которая съеживается и собирается в одну точку. Он покачал головой. "В любом случае, если там такие люди, как Драб Маккам, там детям не место". "Не волнуйся", -- голос Леи прозвучал успокаивающе. Вслед за Люком ее глаза остановились на привязанной ремнями фигуре, продолжавшей издавать невнятные звуки. По экранам мониторов пробегали хаотичные блики красного и желтого цвета. "Мы будем осторожны, -- тихо добавила она, -- но мы найдем их, Люк. Или же узнаем, куда они исчезли". В безмолвном сиянии световых шаров, играющем на ее белоснежном плаще, Лея спустилась вниз и погрузилась в бархат иторианской ночи, нарушаемой праздничной иллюминацией. Глава 3 Таттуин. Пустыня. Пронизывающий ночной холод. Ветер стих, и осталась одна темнота. Люк лежал, глядя на низкую саманную арку потолка своей комнаты, едва видимую в тусклом свечении датчиков на конденсаторе влаги, находящемся во дворе за окном. Ночную тишину заполняли уютные убаюкивающие звуки домашней техники. Пощелкивал аппарат по изготовлению йогуртов тетушки Беру, жужжала гидропонная установка дядюшки Оуэна, тихонько шумела охранная сигнализация. Почему же ночь казалась такой настороженно-молчаливой? Почему в груди теснился ужас, предчувствие какого-то чудовищного преступления, призрак которого медленно приближался из мрака? Он встал с кровати, накинул на плечи одеяло. Ступеньки были слишком высокими для его замерзших детских ног. Запах пустыни раздражал ноздри, холод неприятно щекотал лицо. Люк был еще очень юн. За лестницей, на которой он стоял, за погруженным в сон двором фермы расстилалась неподвижная пустыня. Огромные звезды горели на совершенно темном небе каким-то сумасшедшим огнем. Он смотрел на бесконечную пустыню, с ее дюнами и солончаками, бесформенную, словно затаившуюся в темноте. Она таила в себе опасность. Огромная и ужасная опасность, неотвратимо приближающаяся к одинокому дому. Люк проснулся. Широко открытыми глазами смотрел он на высокие арки и вычурные подвески в виде стеклянных виноградных лоз. Ажурные цветы прикрывали окна и световые шары среди деревьев во дворе, отбрасывая на стены кружевные тени. Стояла глубокая ночь, но отовсюду доносилась музыка. Сотни свадеб, танцы по случаю воссоединения, песни -- планета веселилась. Вокруг шумел Итор, в воздухе плыл запах джунглей, медовый и пряный аромат зелени и десятков распускающихся ночью цветов. Таттуин... Почему ему приснился дом его детства? Почему ему снова привиделась та ночь, когда с замиранием сердца он предчувствовал приближение опасности? Тогда это были Песчаные Люди, Тусканские Рейдеры. Один из них оказался у самой ограды и задел сигнализацию. Дядюшка Оуэн как раз вышел из дома в поисках Люка, и тут послышался первый отдаленный рев бантха. Если бы Люк не проснулся заранее, то вряд ли бы им удалось предупредить нападение Песчаных Людей. Почему же и на этот раз он ощущал такое же напряженное молчание, словно предвещавшее приближение зла? Что же почувствовал он в момент сеанса с Никосом, когда коснулся хранящихся в его электронном мозгу воспоминаний? Люк встал с постели и, обернувшись простыней как в детстве, подошел к окну. -- Есть птица, что поет в ночи для королевы. -- Лея и Хэн уехали. Они использовали нападение Драба Маккама в качестве предлога для отъезда, выразив обеспокоенность за судьбу своих детей. Вожди иторианцев согласились с тем, что время их визита следует сократить и они должны вернуться на Корускант, так как невозможно гарантировать их безопасность. Сам же Драб Маккам оставался на попечении Томла Эла. Он по-прежнему пребывал во власти своих непонятных никому видений. Арту-Дету уехал вместе с Хэном и Леей, так как могла возникнуть потребность в его огромных компьютерных возможностях. Люк это понимал. Суетливый же и обстоятельный Си-Трипио был необходим здесь, для выполнения той странной и трудной задачи, которая и привела Люка на Итор. Для совместной работы с Крей Мингла и иторианскими докторами по интегрированию Никоса Марра обратно в человека требовался именно такой коммуникативный робот -- переводчик. Но сейчас Люку был необходим Арту. У него появилась новая идея. Перекинув простыню через плечо, он направился к двери. Си-Трипио, находившийся в пустой столовой Дома Гостей, включился в тот самый момент, когда Люк появился на пороге. Глаза робота сверкали в темноте, как круглые желтые луны. Люк жестом руки успокоил его: "Все в порядке, Трипио". "Могу ли я что-нибудь сделать для вас, мастер Люк?" "Спасибо, не сейчас". Робот опять опустился на стул, и Люк, спускаясь по ступенькам к наружной двери и пересекая террасу в темноте думал о том, что Трипио наверняка не отключился. Трипио было свойственно поистине человеческое любопытство. Как и Си-Трипио, Никос Марр пребывал в одном из помещений, выделенных для него и Крей, находясь в выключенном режиме, что для робота равнозначно состоянию покоя. Как и Трипио, он повернул голову на тихие шаги Люка. "Люк? -- Крей снабдила его особо чувствительными модуляторами голоса, который прозвучал сейчас как шепот, но громче шелеста синих листьев за окнами. Никос встал и подошел к люку. Его руки и плечи в призрачном освещении отливали тусклым серебром. -- Что это было?" "Я не знаю, -- ответил Люк. Они прошли в маленькую столовую, где он проводил с Никосом свой сеанс. Люк отстегнул футляр светового шара, и треугольный пучок желтоватого света упал на красную поверхность деревянного стола. -- Сон. А может быть, предчувствие". Он готов был спросить: "Ты видишь сны?" -- но вспомнил неприятную темную пустоту мозга Никоса и промолчал. Он не был уверен, понималли его ученик разницу между восприятием человека и его знаниями, понимал ли он вполне, что он потерял, когда он сам и его сознание были трансформированы. Вместо этого он поинтересовался: "Как ты осознаешь компьютеризованную сторону своего существования?" Человек в этом случае нахмурил бы брови, прижал бы большой палец к губам, почесал бы за ухом, -- в общем, сделал бы что-нибудь в этом роде. Никос же ответил незамедлительно с исполнительностью механизма: "Я знаю, что она есть. Если бы вы спросили меня о величине корня квадратногоиз "пи" или об отношении длины световых волн к частоте, я без колебания ответил бы вам". "Ты можешь генерировать произвольные числа?" "Конечно". Конечно. "Когда я зондировал твой мозг и коснулся твоих воспоминаний о планете детства, я почувствовал -- мне что-то мешает. Ко мне что-то тянулось, пыталось достать... что-то злое, что-то..." Произнося это вслух, он понимал теперь, что он ощущал. "Что-то осознанное. Ты бы мог войти в рецептивный транс, как бы медитируя с Силой, открыть ей свой разум и... образовать произвольный числа? Случайные координаты? Я дам тебе графический терминал -- здесь есть один... Ты проходил обучение Джедая, -- продолжал Люк, опершись о стол и глядя прямо в голубые искусственные глаза Никоса. -- Ты знаешь... ощущение, тяжесть и руку Силы, хоть ты и не можешь пользоваться ею сейчас. Мне нужно найти эту... эту помеху. Определить ту волну темноты, которую я почувствовал. Ты можешь это сделать?" Никос неожиданно улыбнулся, и это была улыбка человека, которого знал Люк. "Не имею ни малейшей уверенности, -- заявил он, -- но мы, конечно, можем попробовать". Утром, извинившись, Люк отказался от экспедиции к водопаду Дессиар -- одному из наиболее красивых мест Итора. Эту экспедицию организовал Томла Эл для него, Крей и Никоса. Когда они уехали, он разыскал Умво Мулиса. Высокий вождь иторианцев серьезно выслушал его не совсем понятную просьбу и пообещал сделать все возможное, чтобы выполнить ее. Затем Люк спустился к клинике, где находился напичканный обезболивающими средствами Драб Маккам. Было очевидно, что ему так и не удалось вырваться из своих кошмаров. "Убью! -- закричал он, натянув сдерживающие его ремни и хватая Люка когтистой рукой. Взгляд его голубых глаз был полон ярости. -- Это все отрава! Я вижу тебя! Вокруг тебя темнота! Ты -- это он! Ты -- это он!" Его выгибало дугой. Вопли его, казалось, исходили из самой глубины его тела, кромсаемого какой-то дьявольской мясорубкой. Люку уже приходилось ранее преодолевать темные стороны разума, как чужого, так и своего собственного, и сталкиваться с гораздо большим злом, чем может быть известно человеку, следуя по пути Силы... И бывало так трудно не свернуть в сторону... "Этой ночью мы даже попытались дать ему яррок, -- сказала дежурная врач -- изящная иторианка в красивом зеленовато-желтом костюме и накинутом сверху красном плаще. -- Но, очевидно, дозы, принимавшиеся им ранее и позволившие добраться сюда, сделали его организм сверхчувствительным. Мы повторим нашу попытку через четыре-пять дней". Люк бросил взгляд на искаженное гримасой лицо. "Как вы можете видеть, -- пояснила врач, -- ощущение боли и страха медленно ослабевает. Оно уменьшилось до девяносто трех процентов -- а было сто. Конечно, это слишком много, но лучше, чем ничего". "Его! Его! Его!" -- брызги слюны летели на грязную седую бороду Драба Маккама. Кого? "Я бы не советовала пытаться выйти на связь с его мозгом, пока процентная величина не снизится до пятидесяти", -- сказала иторианка. "Я согласен с вами", -- спокойно ответил Люк. "Убить вас всех!" И: "Они собираются..." "Вы записывали все, что он говорил?" "О, да, -- иторианка смотрела на Люка большими глазами цвета меди. -- Запись можно получить в отделе мониторинга в конце зала. Нам эти записи непонятны. Может быть, вам они принесут больше пользы". Но это оказалось не так. Люк прослушал все записанное -- все невообразимые варианты рычания и криков, фрагментов слов, о которых можно было лишь догадываться, и раздающиеся время от времени вопли: "Соло! Соло! Ты меня слышишь? Дети... Зло... Собираются здесь... Убьет нас всех". "Пунктуация -- это все" -- мрачно подумал Люк, снимая наушники. Содержится ли здесь одна мысль или их три? Или же все это -- только результат его кошмарных видений? Из бокового кармана Люк вынул печатные копии, полученные этим утром при использовании графического терминала. На одной стояли произвольные числа, названные Никосом. К ней была приложен распечатка, которую выдал несколькими часами позже центральный компьютер. Люк не мог еще толком объяснить, что все это значило, но интуиция подсказывала ему, что направление выбрано верно. В коридоре послышался стук каблучков Крей, и Люк не сдержал улыбки: даже отправляясь в джунгли, к водопаду, Крей надела сверхмодную обувь. До Люка донесло ее голос, и он отметил, что за последние шесть месяцев в нем все чаще ощущается нервозность. "Задача сводится к четырехкратному увеличению информационной емкости чипов, чтобы получить разложение по второй координате". Она была настоящим специалистом -- Люк это понимал. Его собственные знания по программированию роботов и их интеллекта ограничивались тем, чтобы отвлекать Трипио от его непрактичных идей, дабы он больше времени уделял детям Хэна и Леи. Но, обладая способностью постигать разные оттенки чувств, передаваемых человеческим голосом, он улавливал теперь в голосе Крей некоторую нотку отчаяния, проистекавшего, возможно, от ее собственных сомнений. "Хейвлин Вессел из исследовательского фонда "Техномик" сообщает в своей статье о возврате к старым, основанным на ксилене чипам, поскольку в данном случае возможно более тонкое разделение информации. Когда я вернусь в институт..." "И все-таки я придерживаюсь другого мнения, доктор Крей, -- голос Томла Эла напоминал посвистывание ветра в лесу. -- Это может оказаться невозможным, независимо от того, насколько тонко вы разделите информацию. Результатом в данном случае может стать его отсутствие, а Никос будет полностью неспособен на проявление человеческих чувств". "О, я думаю, вы ошибаетесь". Она вернула себе контроль над своим голосом. Казалось, что она просто обсуждает с коллегой-профессионалом новый язык программирования. "Конечно, необходимо еще многое сделать, прежде чем мы сможем исключить такую возможность. Мне говорили также, что в экспериментах по ускоренному обучению могут иметь место огромные прорывы при учете больших способностей человека к обучению. Я организовала второй курс ускоренного обучения по динамике информационного копирования". Ее голос затих в коридоре. "Как много еще нужно сделать", -- подумал Люк, беспокоясь о Крей. Она всегда так считала -- при достаточных усилиях и умелом маневрировании можно разрешить любую проблему. При этом она не принимала в расчет, чего ей это будет стоить. Люк же понимал, что это ей дорого обойдется. Он припомнил дни, наступившие после того, как у Никоса был диагностирован необъяснимый распад нервной системы. Тогда Крей шла по утрам на занятия после бессонных ночей, проведенных за изучением возможностей ускорителя терапии, который она привезла на Явин. Хрупкая, измученная, не обмолвившаяся ни единой живой душе, что она изучает на себе действие гипноза и лекарственной терапии, она пыталась выявить все возможные способы по спасению любимого человека. Потом Никос был госпитализирован, и Люку вспомнились ужасные ночные поездки в медицинский центр Корусканта, когда Крей торопила коллег-разработчиков, проводила бессонные ночи над своим проектом, стремясь обогнать прогрессирующую болезнь, а тело Никоса слабело и таяло на глазах. Крей удалось совершить чудо. Она спасла жизнь человеку, которого любила. Но был ли это в полном смысле человек? Он мог вспомнить весь текст старой детской песенки, но не был способен на какое-либо чувство -- ни на радость, ни на печаль, ни на ностальгию. "Люк?" Он услышал легкие, мягкие шаги в коридоре и одновременно с ними -- слабое механическое жужжание датчиков Трипио. Теперь они оба стояли на пороге комнаты -- сияющий золотистой отделкой Трипио и Никос, с его бледным, свинцового оттенка лицом. "Есть ли смысл в тех произвольных числах, которые я назвал?" -- поинтересовался Никос. На его серебристой руке и предплечье темнели мокрые пятна -- наверное, он стоял слишком близко к водопаду. Люк подумал, нашло ли отражение в блоках памяти Никоса то ощущение красоты водопада, которое тот испытывал, стоя рядом с любимой женщиной. "Это координаты, -- Люк коснулся печатной копии, лежавшей перед ним на небольшом столе. -- Это координаты туманности Лунный Цветок, для выхода на Внешнее Кольцо за пределы системы К семь сорок -- девять. Там ничего особенного не происходит и никогда не происходило, но я договорился с Умво Мулисом, чтобы мне предоставили корабль. Я просто думаю, что надо все проверить". Один из самых важных уроков, которые усвоил Люк, приняв в себя Силу, состоял в том, что необходимо отбросить все доказуемые реальности и довериться интуиции. И окружающие привыкли не задавать ему вопросов -- человеку, который уничтожил Звездный Разрушитель. Трипио, правда, поинтересовался: "Я буду сопровождать вас, мастер Люк?" "Конечно, Трипио, -- Никос отступил назад, чтобы не заслонять его. -- И я тоже. И Крей, я надеюсь". Он повернул голову, и Люк тоже услышал чьи-то быстрые шаги. В дверях появилась Крей. "На что ты надеешься?" -- улыбнулась она Никосу и привычным движением обняла его. Никос с некоторым опозданием обнял ее в ответ. Как Люк и предполагал, Крей была безукоризненно одета и выглядела прекрасно в своем черно-белом платье, с которым контрастировал яркий шарф, живописно повязанный на соломенных волосах. "Надеюсь, что ты не откажешь составить компанию Люку и Трипио, которые собираются отправиться к туманности Лунный Цветок, чтобы исследовать все, что будет достойно внимания. У Люка есть план действий". "Да, но я..." -- она умолкла на полуслове. Люк понимал, что Крей считала своей первостепенной задачей продолжение работы по реабилитации и восстановлению подлинного человеческого облика Никоса, проводимые совместно с Томла Элом. Но она сдержала себя и озабоченно взглянула на Люка. "В чем дело, Люк? Что это за поле произвольных чисел, о которых мне рассказал вчера Никос?" "Может быть, это ничего еще не означает, -- Люк поднялся, выключил монитор и положил распечатку в боковой карман. -- Ты, Крей, и ты, Никос, -- вы оба прибыли сюда с определенной целью, чтобы... помочь тебе, Никос. Это не..." "У вас ведь тоже была своя работа на Явине, -- возразила Крей. Ее карие глаза встретились с его взглядом. -- И все же вы приехали сюда вместе с нами". "Там может оказаться много непредвиденного, -- Никос тронул Люка за плечо, -- Соперничающие между собой части имперского флота представляют определенную опасность, а Принцы Старых Династий в Секторе Сенекс, пытаясь ухватить кусочек власти, все время выдумывают что-нибудь новенькое. Попросите Умво Мулиса дать вам корабль побольше". Внешнее Кольцо. Много лет назад Люк описал мир своего детства -- Таттуин, находящийся в этом почти необитаемом районе Галактики, как точку, более других удаленную от яркого Центрального Скопления. С тех пор он видел такие места, по сравнению с которыми Таттуин выглядел как Корускант во время Карнавальной Недели, но его первоначальное определение не изменилось... и то же самое можно было сказать относительно большинства других миров Внешнего Кольца. Пятнистые ярко-красные крошечные солнца управляли хороводами замороженных шаров метана и аммиака. Другие звезды, огромные, источали такой жар, что их планеты давно превратились в расплавленные магматические капли. Мертвые, навсегда замолчавшие пульсары, служившие некогда для кого-то навигационными радиомаяками, поддерживали вращение окружавших их невероятных миров, возникших в результате различных катаклизмов. Карликовые новые системы из двух почти соприкасающихся и сильно взаимодействующих маленьких звезд периодически обрушивали мощные потоки излучения от повторяющихся вспышек на безжизненные поверхности своих общих планетоподобных спутников. Повсюду в Галактике было множество необжитых планет, не имеющих даже собственного имени, огромных шаров из каменистых пород и самородного металла, слишком раскаленных, чересчур холодных или подвергавшихся постоянному воздействию радиации. Лея когда-то говорила Крей о том, как велики расстояния в космосе, где легко потерять или забыть целые системы, сектора, если долго не возникало необходимости туда отправиться. В зоне Внешнего Кольца Император никогда не уделял слишком много внимания вопросам местного законодательства. Бронированный крейсер-исследователь "Охотничья Птица", который иторианцы предоставили Люку, вышел из гиперпространства на безопасном расстоянии от светящегося облака пыли и ионизированных газов, обозначенного на карте как Туманность Лунный Цветок. "Вы уверены, что произвольные координаты относятся именно к этому месту? -- Крей задумчиво изучала информационные данные по трем экранам, расположенным под основным иллюминатором. -- Этого даже нет в Регистре. Может быть, это координаты, например, для Системы К Семь Сорок Девять? Это всего на расстоянии нескольких парсеков, и там есть, по крайней мере, одна планета Пзоб..." Она прочитала появившееся на экране: "Населена разумными существами и... Возможно, там и была база Императора, хотя об этом и не сообщается". "Да, она обитаема, -- подтвердил Люк, нажимая одной рукой на клавиши пульта управления и глядя на меняющиеся изображения на центральном экране. -- Но она была колонизирована много лет тому назад -- еще в дни существования гаморреанцев, -- одному богу известно, когда и зачем. Любому, кто захотел бы создать здесь постоянную базу, пришлось бы потратить огромные средства на обеспечение безопасности". "Самые неприятные люди -- это гаморреанцы, -- важно добавил Трипио, сидевший рядом с Никосом в пассажирском отсеке. -- С ними было весьма сложно иметь дело. Программа нанесения визитов на Гаморр состоит лишь из одной строчки: "Не посещайте Гаморр". Это действительно так". Туманность улавливала свет окружающих звезд и тускло светила из глубины, указывая на то, что где-то в этом огромном пространстве прячутся несколько солнц. Их лучи рассеивались густыми облаками пыли, так что почти ничего невозможно было разглядеть. "Данные указывают на большое количество рассеянной материи", -- сказал Люк, изучая расположенный перед ним дисплей. Он прикоснулся в переключателю, и на одном из маленьких экранов появилась некая схема. Один участок этой схемы был усеян пятами и точками, похожими на крупную и мелкую гальку, высыпанную в песок. "Астероидное поле, -- заметил Люк. -- Обычный железо-никилевый состав. Возможно, дальний пояс одной из тех звезд, что освещают туманность. Интересно, проводила ли здесь Империя горные работы?" "Но ведь это стоило бы целого состояния", -- отозвался Никос. Он встал и, подойдя к Люку, заглянул ему через плечо. Люк переходил от одного экрана к другому, изучая результаты стереометрии, данные спектральных анализов, распределение гравитационных полей. Между тем, смещаясь и расходясь в стороны, к ним приближалась стена струящегося света -- такая яркая, что ее нежные цвета отражались с экрана на лицах собравшихся у пульта управления. "Было бы лучше, если бы я знал, что ищу. Но, кажется, появилась надежда". Люк плавно ускорил движение корабля в направлении переливающейся световой стены. Цвета ее секторов менялись, переливаясь один в другой. Большие куски породы, каждый размером со строительный блок на Корусканте, неожиданно возникали из глубины ярко светившихся пылевых клубов прямо по курсу корабля, и Люку приходилось осторожно маневрировать между ними. "Вот туда мы и направимся". Он задействовал главный телескоп, направив его прямо вперед, и круглый экран инструмента показал тысячекратно увеличенную глыбу неопределенного цвета, всю изъязвленную отверстиями, у которых виднелись стрелы каких-то старых кранов. "Наверное, это -- база, -- предположил Люк. -- Возможно, горно-добывающая, но разработки здесь велись лишь для того, чтобы достать немного породы, такое количество, которое можно было забрать с собой". "Странно, что это никого не волнует, -- Крей внимательно смотрела на экран. -- Можем ли мы получить данные о местных породах? Пылевые облака сильно затрудняют видимость, так что это -- отличное место для того, чтобы спрятаться". "Я не могу ничего уловить, но это не значит, что здесь ничего нет". Люк указал большим пальцем на смотровой иллюминатор: пара десятикилометровых скал была еле различима в тучах пыли. "Надо оглядеться". Крей продолжала просматривать данные стереометрии, а Люк направлял "Охотничью Птицу" сквозь мерцающие массы отсвечивающих камней. Немногие пилоты решались на путешествие в астероидных полях -- казалось, легко подстроиться под их медленное движение, но эта легкость зачатую оказывалась обманчивой. Люк настороженно относился к подобным вещам. Большая часть астероидов была размером с корабль или больше, то есть почти все они были слишком велики, чтобы их можно было оттолкнуть с помощью дефлекторов. Просто расстояния между ними были все-таки в тысячу раз больше их собственных размеров. Само поле было огромным, и спектральная съемка показывала наличие все большего количества разнообразных пород. "Почти несомненно, это -- планетарный пояс", -- подумал Люк. Даже самое поверхностное исследование этого поля займет несколько дней. И все же... Его интуиция просто кричала, что здесь что-то было, и экран свидетельствовал, что искать надо именно здесь. Они прошли вблизи от крупного шара из твердых пород, диаметром около шестидесяти километров, и на его затененной стороне Люк увидел большое количество отверстий и останки возводившегося купола. Вот и другая установка -- на этот раз большая. Очевидно, что она безлюдна, но... Почему две шахты? И были ли они в действительности шахтами? "Имеются ли какие-либо свидетельства сооружения шахт в этом регионе?" Никос, молча стоявший у главного компьютера, какое-то время постукивал по пульту управления, а затем произнес: "В этой зоне отсутствуют какие-либо пост наблюдения. Странно, -- добавил он. -- никаких данных о строительстве шахт здесь или поблизости". "Следы антивещества есть? -- поинтересовался Люк, обводя "Охотничью Птицу" вокруг скопища больших астероидов, сблизившихся под влиянием взаимного притяжения.