К суровой жизни интерес Как дым исчезнет. В то же время Посол небес не прилетит Увянут страсти и желанья, Промчится юность пылких дум... Оставь! Оставь, мой друг, мечтанья, Освободи от смерти ум. 4 окт<ября> 1937 года. 105. ПОСТОЯНСТВО ВЕСЕЛЬЯ И ГРЯЗИ Вода в реке журчит прохладна, и тень от гор ложится в поле, и гаснет в небе свет. И птицы уже летают в сновиденьях, и дворник с черными усами стоит всю ночь под воротами и чешет грязными руками под грязной шапкой свой затылок, и в окна слышен крик веселый и топот ног и звон бутылок. Проходит день, потом неделя, потом года проходят мимо, и люди стройными рядами в своих могилах исчезают, а дворник с черными усами стоит года под воротами и чешет грязными руками под грязной шапкой свой затылок. И в окна слышен крик веселый и топот ног и звон бутылок. Луна и солнце побледнели. Созвездья форму изменили. Движенье сделалось тягучим, и время стало как песок. А дворник с черными усами стоит опять под воротами и чешет грязными руками под грязной шапкой свой затылок, и в окна слышен крик веселый и топот ног и звон бутылок. 14 окт<ября> 1933. 106 Вечер тихий наступает. Лампа круглая горит. За стеной никто не лает И никто не говорит. Звонкий маятник, качаясь, Делит время на куски, И жена, во мне отчаясь, Дремля штопает носки. Я лежу задравши ноги, Ощущая в мыслях кол. Помогите мне, о Боги! Быстро встать и сесть за стол. [1936?] 107. ВАРИАЦИИ Среди гостей, в одной рубашке Стоял задумчиво Петров. Молчали гости. над камином Железный градусник висел. Молчали гости. Над камином Висел охотничий рожок. Петров стоял. Часы стучали. Трещал в камине огонек. И гости мрачные молчали. Петров стоял. Трещал камин. Часы показывали восемь. Железный градусник сверкал. Среди гостей, в одной рубашке Петров задумчиво стоял. Молчали гости. Над камином Рожок охотничий висел. Часы таинственно молчали. Плясал в камине огонек. Петров задумчиво садился На табуретку. Вдруг звонок В прихожей бешено залился, И щелкнул англицкий замок. Петров вскочил, и гости тоже. Рожок охотничий трубит. Петров кричит: "О Боже, Боже!" И на пол падает убит. И гости мечутся и плачут. Железный градусник трясут. Через Петрова с криком скачут И в двери страшный гроб несут. И в гроб закупорив Петрова, Уходят с криками: "готово". 15 августа 1936 года. 108. СТАРУХА Года и дни бегут по кругу. Летит песок; звенит река. Супруга в дом идет к супругу. Седеет бровь, дрожит рука. И светлый глаз уже слезится, На все кругом глядя с тоской. И сердце, жить устав, стремится Хотя б в земле найти покой. Старуха, где твой черный волос, Твой гибкий стан и легкий шаг? Куда пропал твой звонкий голос, Кольцо с мечом и твой кушак? Теперь тебе весь мир несносен, Противен ход годов и дней. Беги, старуха, в рощу сосен И в землю лбом ложись и тлей. 20 окт<ября> 1933. 109. Я гений пламенных речей. Я господин свободных мыслей. Я царь бесмысленных красот. Я Бог исчезнувших высот. Я господин свободных мыслей. Я светлой радости ручей. Когда в толпу метну свой взор, Толпа как птица замирает И вкруг меня, как вкруг столба, Стоит безмолвная толпа. Толпа как птица замирает, И я толпу мету как сор. [1935?] 110. РОМАНС Безумными глазами он смотрит на меня - Ваш дом и крыльцо мне знакомы давно. Темно-красными губами он целует меня - Наши предки ходили на войну в стальной чешуе. Он принес мне букет темно-красных гвоздик - Ваше строгое лицо мне знакомо давно. Он просил за букет лишь один поцелуй - Наши предки ходили на войну в стальной чешуе. Своим пальцем в черном кольце он коснулся меня - Ваше темное кольцо мне знакомо давно. На турецкий диван мы свалились вдвоем - Наши предки ходили на войну в стальной чешуе. Безумными глазами он смотрит на меня - О, потухнете, звезды! и луна, побледней! Темно-красными губами он целует меня - Наши предки ходили на войну в стальной чешуе. Даниил Дандан. 1 октября 1934 г. 111. Однажды господин Кондратьев попал в американский шкап для платьев и там провел четыре дня. На пятый вся его родня едва держалась на ногах. Но в это время ба-ба-бах! Скатили шкап по лестнице и по ступенькам до земли и в тот же день в Америку на пароходе увезли. Злодейство, скажете? Согласен. Но помните: влюбленный человек всегда опасен. 112. Жил-был в доме тридцать три единицы человек, страдающий болью в пояснице. Только стоит ему съесть лук или укроп, валится он моментально, как сноп. Развивается боль в правом боку, человек стонет: "Я больше не могу! Погибают мускулы в непосильной борьбе. Откажите родственнику карабе..." И так, слово какое-то не досказав, умер он, пальцем в окно показав. Все присутствующие тут и наоборот стояли в недоумении,забыв закрыть рот. Доктор с веснушками возле губы катал по столу хлебный шарик при помощи медицинской трубы. Сосед, занимающий комнату возле уборной стоял в дверях, абсолютно судьбе покорный. Тот, кому принадлежала квартира, гулял по коридору от прихожей до сортира. Племянник покойника, желая развеселить собравшихся гостей кучку, заводил грамофон, вертя ручку. Дворник, раздумывая о привратности человеческого положения, заворачивал тело покойника в таблицу умножения. Варвара Михайловна шарила в покойницком комоде не столько для себя, сколько для своего сына Володи. Жилец, написавший в уборной "пол не марать", вытягивал из-под покойника железную кровать. Вынесли покойника, завернутого в бумагу, положили покойника на гробовую колымагу. Подъехал к дому гробовой шарабан. Забил в сердцах тревогу громовой барабан. 1933 г. 113. НЕИЗВЕСТНОЙ НАТАШЕ Скрепив очки простой веревкой, седой старик читает книгу. Горит свеча, и мглистый воздух в страницах ветром шелестит. Старик, вздыхая гладит волос и хлеба черствую ковригу, Грызет зубов былых остатком и громко челюстью хрустит. Уже заря снимает звезды и фонари на Невском тушит, Уже кондукторша в трамвае бранится с пьяным в пятый раз, Уже проснулся невский кашель и старика за горло душит, А я стихи пишу Наташе и не смыкаю светлых глаз. 23 января 1935 года. 114. НЕБО Кричит петух. Настало утро. Уже спешит за утром день. Уже и ночи Брамапутра Шлет на поля благую тень. Уже прохладой воздух веет, Уже клубится пыль кругом. Дубовый листик, взвившись, реет. Уже гремит над нами гром. Уже Невой клокочет Питер, И ветр вокруг свистит в лесах, И громоблещущий Юпитер Мечом сверкает в небесах. Уже поток небесный хлещет, Уже вода везде шумит. Но вот из туч все реже блещет, Все дальше, дальше гром гремит. Уже сверкает солнце шаром И с неба в землю мечет жар, И поднимает воду паром, И в облака сгущает пар. И снова страшный ливень льется, И снова солнца шар блестит - То плачет небо, то смеется, То веселится, то грустит. 19 августа 1935 года. 115. НЕТЕПЕРЬ Это есть Это. То есть То. Это не есть Это. Остальное либо это, либо не это. Все либо то, либо не то. Что не то и не это, то не это и не то. Что то и это, то и себе Само. Что себе Само, то может быть то, да не это, либо это, да не то. Это ушло в то, а то ушло в это. Мы говорим: Бог дунул. Это ушло в это, а то ушло в то, и нам неоткуда выйти и некуда прийти. Это ушло в это. Мы спросили: где? Нам пропели: тут. Это вышло из тут. Что это? Это То. Это есть то. То есть это. Тут есть это и то. Тут ушло в это, это ушло в то, а то ушло в тут. Мы смотрели, но не видели. А там стояли это и то. Там не тут. Там то. Тут это. Но теперь там и это и то. Но теперь и тут это и то. Мы тоскуем и думаем и томимся. Где же теперь? Теперь тут, а теперь там, а теперь тут, а теперь тут и там. Это было то. Тут быть там. Это, то, там, быть, Я, Мы, Бог. 29 мая 1930 года. 116. СТРАСТЬ Я не имею больше власти таить в себе любовные страсти. Меня натура победила, я, озверев, грызу удила, из носа валит дым столбом и волос движется от страсти надо лбом. Ах если б мне иметь бы галстукнежный, сюртук из сизого сукна, стоять бы в позе мне небрежной, смотреть бы сверху из окна, как по дорожке белоснежной ко мне торопится она. Я не имею больше власти таить в себе любовные страсти, они кипят во мне от злости, что мой предмет любви меня к себе не приглашает в гости. Уже два дня не видел я предмета. На третий кончу жизнь из пистолета. Ах, если б мне из Эрмитажа назло соперникам-врагам украсть бы пистолет Лепажа и, взор направив к облакам, вдруг перед ней из экипажа упасть бы замертво к ногам. Я не имею больше власти таить в себе любовные страсти, они меня как лист иссушат, как башню временем, разрушат, нарвут на козьи ножки,с табаком раскурят, сотрут в песок и измечулят. Ах, если б мне предмету страсти пересказать свою тоску, и, разорвав себя на части, отдать бы ей себя всего и по куску, и быть бы с ней вдвоем на много лет в любовной власти, пока над нами не прибьют могильную доску. 7 января 1933 года. 117. МОЛОДЕЦ-ИСПЕЧЕЦ Намешу в бадье муку Да лепешку испеку. Положу туда изюм, Чтобы вкусно стало всем. Гости к вечеру пришли Им лепешку подали. Вот вам, гости, ешьте, жуйте, В рот лепешку живо суйте. И скорей скажите нам: Наша лепешка вкусна вам? Гости хором мне в ответ: "Второй лепешки такой нет, Потому лепешка та Не плоха, а вкуснота!" - Вот какой я молодец! Вот какой я испечец! (Сочинено для розыграша редакции "Чижа", устроенного Д.Хармсом и Н.В.Гернет.) 118. По вторникам над мостовой Воздушный шар летал пустой. Он тихо в воздухе парил; В нем кто-то трубочку курил. Смотрел на площади, сады, Смотрел спокойно до среды, А в среду лампу потушив, Он говорил: "Ну, город жив". 1928 г. 119. Ветер дул. Текла вода. Пели птицы. Шли года. А из тучи к нам на землю падал дождик иногда. Вот в лесу проснулся волк фыркнул, крикнул и умолк а потом из лесу вышел злых волков огромный полк. Старший волк ужасным глазом смотрит жадно из кустов Чтобы жертву зубом разом разорвать на сто кусков. Темным вечером в лесу я поймал в капкан лису думал я: домой приеду лисью шкуру принесу. 12 августа 1933 г. 120. Фадеев, Калдеев и Пепермалдеев однажды гуляли в дремучем лесу. Фадеев в цилиндре, Калдеев в перчатках, а Пепермалдеев с ключом на носу. Над ними по воздуху сокол катался в скрипучей тележке с высокой дугой. Фадеев смеялся, Калдеев чесался, а Пепермалдеев лягался ногой. Но вдруг неожиданно воздух надулся и вылетел в небо горяч и горюч. Фадеев подпрыгнул, Калдеев согнулся, а Пепермалдеев схватился за ключ. Но стоит ли трусить, подумайте сами,- давай мудрецы танцевать на траве. Фадеев с картонкой, Калдеев с часами, а Пепермалдеев с кнутом в рукаве. И долго, веселые игры затеяв, пока не проснутся в лесу петухи, Фадеев, Калдеев и Пепермалдеев смеялись: ха-ха, хо-хо-хо, хи-хи-хи! 18 ноября 1930 года. 121. БУЛЬДОГ И ТАКСИК Над косточкой сидит бульдог, Привязанный к столбу. Подходит таксик маленький, С морщинками на лбу. "Послушайте, бульдог, бульдог! - Сказал незваный гость. - Позвольте мне, бульдог, бульдог, Докушать эту кость". Рычит бульдог на таксика: "Не дам вам ничего!" Бежит бульдог за таксиком, А таксик от него. Бегут они вокруг столба, Как лев бульдог рычит. И цепь стучит вокруг столба, Вокруг столба стучит. Теперь бульдогу косьочку Не взять уже никак. А таксик, взявши косточку, Сказал бульдогу так: "Пора мне на свидание, Уж восемь без пяти. Как поздно! До свидания! Сидите на цепи!" 122. КОРАБЛИК По реке плывет кораблик. Он плывет издалека. На кораблике четыре Очень храбрых моряка. У них ушки на макушке, У них длинные хвосты, И страшны им только кошки, Только кошки и коты! 123. В ГОСТЯХ Мышь меня на чашку чая Пригласила в новый дом. Долго в дом не мог войти я, Все же влез в него с трудом. А теперь вы мне скажите: Почему и отчего Нет ни дома и ни чая, Нет буквально ничего! 124. ТИГР НА УЛИЦЕ Я долго думал, откуда на улице взялся тигр. Думал, думал, думал, думал, думал, ду- мал, думал, думал... В это время ветер ду- нул, и я забыл, о чем я думал. Так я и не знаю, откуда на улице взялся тигр. ПИСЬМА 125. Дорогой Никандр Андреевич, получил твое письмо и сразу понял, что оно от тебя. Сначала подумал, что оно вдруг не от тебя, но как только распечатал, сразу понял, что от тебя, а то было подумал, что оно не от тебя. Я рад, что ты давно женился, потому что когда человек женится на том, на ком он хотел жениться, то значит, что он до- бился того, чего хотел. И я вот очень рад, что ты женился, потому что, когда человек женится на том, на ком хотел, то значит, он добился того, чего хотел. Вчера я получил твое письмо и сразу подумал, что это письмо от тебя, но потом подумал, что кажется, что не от тебя, но распечатал и вижу - точно от тебя. Очень хорошо сделал, что написал мне. Сначала не писал, а потом вдруг написал, хотя еще раньше, до того, как некоторое время не писал - тоже писал. Я сразу, как получил твое письмо, сразу решил, что оно от тебя, и, потому, я очень рад, что ты уже же- нился. А то, если человек захотел жениться, то ему надо во что бы то ни стало жениться. Поэтому я очень рад, что ты наконец женился именно на том, на ком и хотел жениться. И очень хорошо сделал, что написал мне. Я очень обрадовался, как увидел твое письмо, и сразу даже подумал, что оно от тебя. Прав- да, когда распечатывал, то мелькнула такая мысль, что оно не от тебя, но потом, все-та- ки, я решил, что оно от тебя. Спасибо, что написал. Благодарю тебя за это и очень рад за тебя. Ты, может быть, не догадываешься, почему я так рад за тебя, но я тебе сразу скажу, что рад я за тебя потому, потому что ты женился, и именно на том, на ком и хотел жениться. А это,знаешь, очень хорошо женить- ся именно на том, на ком хочешь жениться, потому что тогда именно и добиваешься того, чего хотел. Вот именно поэтому я так рад за тебя. А также рад и тому, что ты написал мне письмо. Я еще издали решил, что письмо от тебя, а как взял в руки, так подумал: а вдруг не от тебя? А потом думаю: да нет, ко- нечно от тебя. Сам распечатываю письмо и в то же время думаю: от тебя или не от тебя? Ну, а как распечатал, то и вижу, что от те- бя. Я очень обрадовался и решил тоже напи- сать тебе письмо. О многом надо сказать, но буквально нет времени. Что успел, написал тебе в этом письме, а остальное потом напи- шу, а то сейчас совсем нет времени. Хорошо, по крайней мере, что ты написал мне письмо. Теперь я знаю, что ты уже давно женился. Я и из прежних писем знал, что ты женился, а теперь опять вижу - совершенно верно, ты женился. И я очень рад, что ты женился и на- писал мне письмо. Я сразу, как увидел твое письмо, так и решил, что ты опять женился. Ну, думаю, это хорошо, что ты опять женился и написал мне об этом письмо. Напиши мне те- перь, кто твоя новая жена и как это все выш- ло. Передай привет твоей новой жене. 25 сентября и октября 1933 года. 126. ПЯТЬ НЕОКОНЧЕННЫХ ПОВЕСТВОВАНИЙ Дорогой Яков Семенович, 1. Один человек, разбежавшись, ударился головой об кузницу с такой силой, что кузнец отложил в сторону кувалду, которую он держал в руках, снял кожаный передник и, пригладив ладонью волосы, вышел на улицу посмотреть, что случилось. 2. Тут кузнец увидел челове- ка, сидящего на земле. Человек сидел на зем- ле и держался за голову. 3. "Что случилось?" - спросил кузнец. "Ой!" - сказал человек. 4. Кузнец подошел к человеку поближе. 5. Мы прекращаем повествование о кузнеце и неиз- вестном человеке и начинаем новое повество- вание о четырех друзьях гарема. 6. Жили-были четыре любителя гарема. Они считали, что приятно иметь зараз по восьми женщин. Они собирались по вечерам и рассуждали о гарем- ной жизни. Они пили вино; они напивались пьяными; они валились под стол; они блевали. Было противно смотреть на них . Они кусали друг друга за ноги. Они называли друг друга нехорошими словами. Они ползали на животах своих. 7. Мы прекращаем о них рассказ и при- ступаем к новому рассказу о пиве. 8. Стояла бочка с пивом, а рядом сидел философ и рас- суждал: "Эта бочка наполнена пивом. Пиво бродит и крепнет. И я своим разумом брожу по надзвездным вершинам и крепну духом. Пиво есть напиток, текущий в пространстве, я же есть напиток, текущий во времени. 9. Когда пиво заключено в бочке, ему некуда течь. Ос- тановится время, и я встану. 10. Но не оста- новится время, и мое течение непреложно. 11. Нет, уж пусть лучше и пиво течет свободно, ибо противно законам природы стоять ему на месте". И с этими словами философ открыл кран в бочке, и пиво вылилось на пол. 12. Мы довольно рассказали о пиве;теперь мы расска- жем о барабане. 13. Философ бил в барабан и кричал: "Я произвожу философский шум! Этот шум не нужен никому, он даже мешает всем. Но если он мешает всем, то значит он не от ми- ра сего. А если он не от мира сего, то он от мира того. А если он от мира того, то я буду производить его". 14. Долго шумел фило- соф. Но мы оставим эту шумную повесть и пе- рейдем к следующей тихой повести о деревьях. 15. Философ гулял под деревьями и молчал, потому что вдохновение покинуло его. 127. СВЯЗЬ Философ! 1. Пишу Вам в ответ на Ваше письмо, ко- торое Вы собираетесь написать мне в ответ на мое письмо, которое я написал Вам. 2. Один скрипач купил себе магнит и понес его домой. По дороге на скрипача напали хулиганы и сби- ли с него шапку. Ветер подхватил шапку и по- нес ее по улице. 3. Скрипач положил магнит на землю и побежал за шапкой. Шапка попала в лужу азотной кислоты и там истлела. 4. А ху- лиганы тем временем схватили магнит и скры- лись. 5. Скрипач вернулся домой без пальто и шапки, потому что шапка истлела в азотной кислоте, и скрипач, расстроенный потерей своей шапки, забыл пальто в трамвае. 6. Кон- дуктор того трамвая отнес пальто на барахол- ку и там обменял на сметатану, крупу и поми- доры. 7. Тесть кондуктора объелся помидорами и умер. Труп тестя кондуктора положили в по- койницкую, но потом его перепутали и вместо тестя кондуктора похоронили какую-то старуш- ку. 8. На могиле старушки поставили белый столб с надписью: "Антон Сергеевич Кондрать- ев". 9. Через одиннадцать лет этот столб ис- точили черви, и он упал. А кладбищенский сторож распилил этот столб на четыре части и сжег его в своей плите. А жена кладбищен- ского сторожа на этом огне сварила суп из цветной капусты. 10. Но когда суп был уже готов, со стены упала муха прямо в кастрюлю с этим супом. Суп отдали нищему Тимофею. 11. Нищий Тимофей поел супа и рассказал нищему Николаю про доброту кладбищенского сторожа. 12. На другой день нищий Николай пришел к кладбищенскому сторожу и стал просить милос- тыню. Но кладбищенский сторож ничего не дал Николаю и прогнал прочь. 13. Нищий Николай очень обозлился и поджег дом кладбищенского сторожа. 14.Огонь перекинулся с дома на цер- ковь, и церковь сгорела. 15. Повелось длите- льное следствие, но причину пожара устано- вить не удалось.16. На том месте, где была церковь, построили клуб и в день открытия клуба устроили концерт, на котором выступал скрипач, который четырнадцать лет назад по- терял свое пальто. 17. А среди слушателей сидел сын одного из тех хулиганов, которые четырнадцать лет тому назад сбили шапку с этого скрипача. 18.После концерта они поеха- ли домой в одном трамвае. Но в трамвае, ко- торый ехал за ними, вагоновожатым был тот самый кондуктор, который когда-то продал па- льто скрипача на барахолке. 19. И вот они едут поздно вечером по городу: впереди - скрипач и сын хулигана, а за ними вагоново- жатый, бывший кондуктор. 20. Они едут и не знают, какая между ними связь, и не узнают до самой смерти. 14 сентября 1937 г. 128. ПИСЬМА К К.В.ПУГАЧЕВОЙ 1 Среда 20 сентября 1933года. Петербург. Дорогая Клавдия Васильевна, оказалось не так просто написать Вам обещан- ное письмо. Ну в чем я разоблачу себя? И от- куда взять мне обещанное красноречие? Поэто- му я просто отказываюсь от обещанного письма и пишу Вам просто письмо от всей души и по доброй воле. Пусть первая часть письма будет нежной, вторая - игривой, а третья - дело- вой. Может быть, некоторая доля обещанного и войдет в это произведение, но, во всяком случае, я специально заботиться об этом не буду. Единственное, что я выполню точно, это опущу письмо в почтовую кружку 21-го сентяб- ря 1933 года. Часть I (нежная). Милая Клавдия Васильевна,эта часть пись- ма должна быть нежной. Это не трудно сде- лать, ибо поистине мое отношение к Вам дос- тигло нежности просто удивительной. Доста- точно мне написать все, что взбредет в го- лову, но думая только о Вас (а это тоже не требует усилий, ибо думаю я о Вас все вре- мя), и письмо само собой получится нежней- шее. Не знаю сам, как это вышло, но только в один прекрасный день, получилось вдруг, что Вы - это уже не Вы, но не то чтобы Вы стали частью меня, или я - частью Вас, или мы оба - частью того, что раньше было частью меня самого, если бы я не был сам той частицей, которая в свою очередь была частью... Прос- тите, мысль довольно сложная, и оказалось, что я в ней запутался. В общем, Клавдия Васильевна, поверьте мне только в одном, что никогда не имел я друга и даже не думал об этом, считая, что та часть (опять эта часть!) меня самого, ко- торая ищет себе друга, может смотреть на ос- тавшуюся часть, как на существо, способное наилучшим образом воплотить в себе идею дру- жбы и той откровенности, той искренности, того самоотверживания, т.е. отверженья (чув- ствую, что опять хватил далеко и опять начи- наю запутываться), того трогательного обмена самых сокровенных мыслей и чувств, способно- го растрогать... Нет, опять запутался. Лучше в двух словах скажу Вам все: я бесконечно нежно отношусь к Вам, Клавдия Васильевна! Теперь перейдемте ко второй части. Часть II (игривая). Как просто после "нежной части", требую- щей всей тонкости душевных поворотов, напи- сать "часть игривую", нуждающуюся не столько в душевной тонкости, сколько в изощреннейшем уме и гибкости мысли. Воздерживаясь от кра- сивых фраз, с длинными периодами, по причине своего несчастного косноязычия, прямо обра- щаю свое внимание на Вас и тут же восклицаю: "О, как Вы прекрасны, Клавдия Васильевна!" Помоги мне Бог досказать следующую фразу до конца и не застрять посередине. Итак, пе- рекрестясь, начинаю: Дорогая Клавдия Василь- евна, я рад, что Вы уехали в Москву, ибо ос- танься Вы здесь (короче!), я бы в короткий срок забыл (еще короче!), я бы влюбился в Вас и забыл все вокруг! (Досказал.) Пользуясь полной удачей и не желая пор- тить впечатления, оставленного второй час- тью, быстро перехожу на часть третию. Часть III (как ей и полагается быть - деловая). Дорогая Клавдия Васильевна, скорей напи- шите мне, как Вы устроились в Москве [1]. Очень соскучился по Вас. Страшно подумать, что постепенно человек ко всему привыкает, или, вернее, забывает то, о чем тосковал когда-то. Но другой раз бывает достаточно легкого напоминания, и все желания вспыхива- ют вновь, если они когда-то, хоть одно мгно- вение, были настоящими. Я не верю в перепис- ку между знакомыми людьми, скорей и лучше могут переписываться люди незнакомые друг с другом, а потому я не прошу Вас о письмах, написанных по "правилам и форме". Но если Вы будете, время от времени,присылать мне кусо- чек бумажки с Вашим имянем [2], я буду Вам очень благодарен. Конечно, если Вы пришлете мне письмо, я буду также тронут весьма. У Шварцев Литейных [3] я еще не был; но, когда буду, передам им все, о чем Вы меня просили. Жизнь-то! Жизнь-то как вздорожала! Лук- -порей на рынке стоит уже не 30, а 35 или даже все 40 копеек! Даниил Хармс. Ленинград. Надеждинская 11, кв. 8. _________________ 1. В 1933 году К.В.Пугачева переехала в Москву. 2. Здесь и в некоторых других случаях сохраняется правописание автора. 3. "Шварцы Литейные": Евгений Львович Шварц (1896 - 1958), драматург и мемуарист, и его жена Екатерина Ивановна Шварц (1902 - 1963) жили в то время на Литейном проспекте и звались так в кругу друзей в отличие от "Шварцев Невских" - Антона Исааковича Шварца (1896 - 1954), чтеца, эстрадного артиста, и его жены Натальи Борисовны Шанько. 2 5 октября 1933 года. Дорогая Клавдия Васильевна, больше всего на свете хочу видеть Вас. Вы покорили меня. Я Вам очеь благодарен за Ваше письмо. Я очень много о Вас думаю. И мне опять кажется, что Вы напрасно перебрались в Москву. Я очень люблю театр, но, к сожале- нию, сейчас театра нет. Время театра, боль- ших поэм и прекрасной архитектуры кончилось сто лет тому назад. Не обольщайте себя на- деждой, что Хлебников написал большие поэмы, а Мейерхольд - это все же театр. Хлебников лучше всех остальных поэтов второй половины ХIX и первой четверти ХХ ве- ка, но его поэмы это только длинные стихот- ворения; а Мейерхольд не сделал ничего. Я твердо верю, что время больших поэм, архитектуры и театра когда-нибудь возобно- вится. Но пока этого еще нет. Пока не созданы новые образцы в этих трех искусствах, лучшими остаются старые пу- ти. И я, на Вашем бы месте, либо постарался сам создать новый театр, если бы чувствовал в себе достаточно величия для такого дела, либо придерживался театра наиболее архаичес- ких форм. Между прочим, ТЮЗ стоит в более выгодном положении, нежели театры для взрослых. Если он и не открывает собой новую эпоху возрож- дения, он все же, благодаря особым условиям детской аудитории, хоть и засорен театраль- ной наукой, "конструкциями" и "левизной" (не забывайте, что меня самого причисляют к са- мым "крайне левым поэтам"), - все же чище других театров. Милая Клавдия Васильевна, как жалко, что Вы уехали из моего города, и тем более жалко мне это, что я всей душой привязался к Вам. Желаю Вам, милая Клавдия Васильевна, всяческих успехов. Даниил Хармс. 3 Понедельник, 9 октября 1933 года. Петербург. Дорогая Клавдия Васильевна, Вы переехали в чужой город, поэтому вполне понятно, что у Вас нет еще близких Вам лю- дей. Но почему их вдруг не стало у меня с тех пор, как Вы уехали, - мне это не то что- бы непонятно, но удивительно! Удивительно, что видел я Вас всего четыре раза, но все, что я вижу и думаю, мне хочется сказать только Вам. Простите меня, если впредь я буду с Вами совершенно откровенен. --------------- Я утешаю себя: будто хорошо, что Вы уе- хали в Москву. Ибо что получилоь бы, если бы Вы остались тут? Либо мы постепенно разо- чаровались бы друг в друге, либо я полюбил бы Вас и, в силу своего консерватизма, захо- тел бы видеть Вас своей женой. Может быть, лучше знать Вас издали. --------------- Вчера я был в ТЮЗе на "Кладе" Шварца [1]. Голос Охитиной [2], очень часто, похож на Ваш. Она совершенно очевидно подражает Вам. После ТЮЗа мы долго гуляли со Шварцем, и Шварц сожалел, что нет Вас. Он рассказывал мне, как Вы удачно играли в "Ундервуде" [3]. Чтобы побольше послушать о Вас, я попросил Шварца рассказать мне Вашу роль в "Ундерву- де". Шварц рассказывал, а я интересовался всеми подробностями, и Шварц был польщен мо- им вниманием к его пиесе. --------------- Сейчас дочитал Эккермана "Разговоры о Гете". Если Вы не читали их вовсе или чита- ли, но давно, то прочтите опять. Очень хоро- шая и спокойная книга. --------------- С тех пор, как Вы уехали, я написал только одно стихотворение. Посылаю его Вам. Оно называется "Подруга", но это не о Вас. Там подруга довольно страшного вида, с кру- гами на лице и лопнувшим глазом. Я не знаю, кто она. Может быть, как это ни смешно в на- ше время, это Муза. Но если стихотворение получилось грустным, то это уже Ваша вина. Мне жалко, что Вы не знаете моих стихов. "Подруга" не похожа на мои обычные стихи, как и я сам теперь не похож на самого себя. В этом виноваты Вы. А потому я и посылаю Вам это стихотворение. Подруга На лице твоем, подруга, два точильщика жука начертили сто два круга, цифру семь и букву Ка. Над тобой проходят годы, хладный рот позеленел, лопнул глаз от злой погоды, в ноздрях ветер зазвенел. Что в душе твоей творится, я не знаю. Только вдруг может с треском раствориться дум твоих большой сундук. И тогда понятен сразу будет всем твой сладкий сон; и твой дух, подобно газу, из груди умчится вон. Что ты ждешь? Планет смятенья? Иль движенья звездных толп? Или ждешь судеб сплетенья, опершись рукой на стоб? Или ждешь, пока желанье из небес к тебе слетит и груди твое дыханье мысль в слово превратит? Мы живем не полным ходом, не считаем наших дней. Но минуты, с каждым годом, все становятся видней. С каждым часом гнев и скупость окружают нас вокруг, и к земле былая глупость опускает взоры вдруг. И тогда, настроив лиру и услыша лиры звон, будем петь. И будет миру наша песня точно сон. И быстрей помчатся реки, и, с высоких берегов, будешь ты, поднявши веки, бесконечный ряд веков наблюдать холодным оком нашу славу каждый день. И на лбу твоем высоком никогда не ляжет тень [4]. 28 сентября 1933 года. --------------- Ваш чекан [5] обладает странной особен- ностью: он играет пять минут, а потом начи- нает шипеть. Поэтому я играю на нем два раза в день: утром и при заходе солнца. --------------- Милая Клавдия Васильевна, не падайте ду- хом, а также не бойтесь писать мне грустные письма. Я даже рад, что Вы нашли Москву, на первых порах, пустой и скучной. Это только говорит, что Вы сами - большой человек. Даниил Хармс. ________________ 1. Хармс был на первом представлении, которое состоялось 8 октября 1933 года. По- становка А.А.Брянцева. В записной книжке Хармса находим такую запись: "Клад" Шварца интересен в тех мес- тах, где кажется, что происходит сверхестес- твенное. Как замечательно, что это всегда так, когда в меру" (Архив Я.С.Друскина). 2. Александра Алексеевна Охитина испол- няла в "Кладе" роль Птахи. 3. Первая пьеса Е.Шварца. Поставлена в Ленинградском ТЮЗе режиссерами А.А. Брянце- вым и Б.В.Зоном. Премьера состоялась 21 сен- тября 1929 года. К.В.Пугачева играла в этом спектакле роль пионерки Маруси. 4. Третий, окончательный вариант стихот- ворения опубликован в "Дне поэзии. 1965" (Л. 1966, стр. 292 - 294), публикация А.Алекса- ндрова. В "Дне поэзии" стихи Хармса разбиты на четверостишия и строчка "окружают нас вокруг" заменена на строчку "ловят нас в свой мрачный круг", не встречающуюся ни в одном варианте. Первый вариант был написан на обратной стороне письма от 21 сентября 1933 года к Н.И.Колюбакиной. В этом письме Хармс сообщал, что посылает "вчера написан- ные стихи. Правда, они еще не закончены. Ко- нец должен быть другим, но несмотря на это я считаю, что в них есть стройность и тот гру- стный тон, каким говорит человек о непонят- ном ему предназначении человека в мире". Второй вариант написан через несколько дней, 25 сентября. 5. Музыкальный инструмент, - по описанию К.В.Пугачевой, напоминал флейту или гобой. Пугачева играла на нем в спектакле "Дети Ин- дии" (пьеса Н.Ю.Жуковской, постановка А.А. Брянцева) и потом подарила его Д.И.Хармсу. Хармс, вспоминает Пугачева, смотрел этот спектакль (премьера состоялась 10 июня 1928 года), в нем актриса исполняла роль мальчи- ка-индуса Умеша. 4 Понедельник 16 октября 1933 года. Петербург. Талант растет, круша и строя. Благополучье - знак застоя! Дорогая Клавдия Васильевна, Вы удивительный и настоящий человек! Как ни прискорбно мне не видеть Вас, я больше не зову Вас в ТЮЗ и мой город. Как приятно знать, что есть еще человек, в кото- ром кипит желание! Я не знаю, каким словом выразить ту силу, которая радует меня в Вас. Я называю ее обыкновенно ч и с т о т о й. Я думал о том, как прекрасно все первое! как прекрасна первая реальность! Прекрасно солнце и трава и камень и вода и птица и жук и муха и человек. Но так же прекрасны и рюм- ка и ножик и ключ и гребешок. Но если я ос- леп, оглох и потерял все чувства, то как я могу знать все это прекрасное? Все исчезло и нет, для меня, ничего. Но вот я получил ося- зание,и сразу почти весь мир появился вновь. Я приобрел слух, и мир стал значительно лучше. Я приобрел все следующие чувства, и мир стал еще больше и лучше. Мир стал суще- ствовать, как только я впустил его в себя. Пусть он еще в беспорядке, но все же суще- ствует! Однако я стал приводить мир в порядок. И вот тут появилось Искусство. Только тут по- нял я истинную разницу между солнцем и гре- бешком, но в то же время я узнал, что это одно и то же. Теперь моя забота создать правильный по- рядок. Я увлечен этим и только об этом и ду- маю. Я говорю об этом, пытаюсь это расска- зать, описать, нарисовать, протанцевать, по- строить. Я творец мира, и это самое главное во мне. Как же я могу не думать постоянно об этом! Во все, что я делаю, я вкладываю соз- нание, что я творец мира. И я делаю не прос- то сапог, но, раньше всего, я создаю новую вещь. Мне мало того, чтобы сапог вышел удоб- ным, прочным и красивым. Мне важно, чтобы в нем был тот же порядок, что и во всем мире: чтобы порядок мира не пострадал, не загряз- нился от прикосновения с кожей и гвоздями, чтобы, несмотря на форму сапога, он сохранил бы свою форму, остался бы тем же, чем был, остался бы ч и с т ы м. Это та самая чистота, которая пронизыва- ет все искусства. Когда я пишу стихи, то са- мым главным мне кажется не идея, не содержа- ние и не форма, и не туманное понятие "ка- чество", а нечто еще более туманное и непо- нятное рационалистическому уму, но понятное мне и, надеюсь, Вам, милая Клавдия Васильев- на, это - ч и с т о т а п о р я д к а. Эта чистота одна и та же в солнце, тра- ве, человеке и стихах. Истинное искусство стоит в ряду первой реальности, оно создает мир и является его первым отражением. Оно обязательно реально. Но, Боже мой, в каких пустяках заключа- ется истинное искусство! Великая вещь "Бо- жественная комедия", но и стихотворение "Сквозь волнистые туманы пробирается луна" - не менее велико. Ибо там и там одна и та же чистота, а следовательно, одинаковая бли- зость к реальности, т.е. к самостоятельному существованию. Это уже не просто слова и мы- сли, напечатанные на бумаге, это вещь, такая же реальная, как хрустальный пузырек для че- рнил, стоящий передо мной на столе. Кажется, эти стихи, ставшие вещью, можно снять с бу- маги и бросить в окно, и окно разобьется. Вот что могут сделать слова! Но, с другой стороны, как те же слова могут быть беспомощны и жалки! Я никогда не читаю газет. Это вымышленный, а не созданный мир. Это только жалкий, сбитый типографский шрифт на плохой, занозистой бумаге. --------------- Нужно ли человеку что-либо помимо жизни и искусства? Я думаю, что нет: больше не ну- жно ничего, сюда входит все настоящее. --------------- Я думаю, чистота может быть во всем, да- же в том, как человек ест суп. Вы поступили правильно, что переехали в Москву. Вы ходите по улице и играете в голодном театре. В этом больше чистоты, чем жить здесь, в уютной ко- мнате и играть в ТЮЗе. --------------- Мне всегда подозрительно все благополуч- ное. Сегодня был у меня Заболоцкий. Он давно увлекается архитектурой и вот написал поэму, где много высказал замечательных мыслей об архитектуре и человеческой жизни [1]. Я знаю, что этим будут восторгаться много лю- дей. Но я также знаю, что эта поэма плоха. Только в некоторых своих частях она, почти случайно, хороша. Это две категории. Первая категория понятна и проста. Тут все так ясно, что нужно делать. Понятно, ку- да стремиться, чего достигать и как это осу- ществить. Тут виден путь. Об этом можно рас- суждать; и когда-нибудь литературный критик напишет целый том по этому поводу, а коммен- татор - шесть томов о том, что это значит. Тут все обстоит благополучно. О второй категории никто не скажет ни слова, хотя именно она делает хорошей всю архитектуру и мысль о человеческой жизни. Она непонятна, непостижима и, в то же время, прекрасна, вторая категория! Но ее нельзя достигнуть, к ней даже нелепо стремиться, к ней нет дорог. Именно эта вторая категория заставляет человека вдруг бросить все и за- няться математикой, а потом, бросив матема- тику, вдруг увлечься арабской музыкой, а по- том жениться, а потом, зарезав жену и сына, лежать на животе и рассматривать цветок. Это та самая неблагополучная категория, которая делает гения. (Кстати, это я говорю уже не о Зоболоц- ком, он еще жену свою не убил и даже не ув- лекался математикой.) --------------- Милая Клавдия Васильевна, я отнюдь не смеюсь над тем, что Вы бываете в Зоологичес- ком парке. Было время, когда я сам каждый день бывал в здешнем Зоологическом саду. Там были у меня знакомый волк и пеликан. Если хотите, я Вам когда-нибудь опишу, как м