накладывают несколько источников звука для комбинированной фонограммы. Довольно-таки сложная работа. Перуджи разглядывал людей в темной комнате, силясь определить, какая странность поразила его в них. И внезапно он понял, что эти шестеро мужчин, сидящие за дугой экранов, и три женщины, стоящие в противоположном конце, настолько походили друг на друга, что казались близкими родственниками. Он снова пробежался взглядом по этим лицам, освещенным слабым мерцающим светом. Пятеро мужчин и три женщины были похожи не одними лишь одинаковыми белыми халатами, но и коротко остриженными светлыми волосами и узкими лицами, на которых выделялись огромные глаза. Женщины отличались лишь хорошо заметным бюстом и мягкими чертами лица. Единственный мужчина, не похожий на остальных, также имел светлые волосы и кого-то напоминал Перуджи. Хелльстрома, понял он чуть погодя. И пока все это проносилось в голове Перуджи, открылась дверь позади Крафта, и внутрь вошла молодая женщина, которую Перуджи видел в клети. "Во всяком случае, - осторожно поправил он себя, - она кажется той самой молодой женщиной". Но люди в соседней комнате несколько поколебали его уверенность. - Фэнси, - поспешно сказал Хелльстром с тревогой в голосе. "Почему она здесь?" - спросил он себя. Он не посылал за ней, и ему не нравилось вкрадчивое выражение, появившееся на ее лице. Крафт отступил в сторону, пропуская ее. Перуджи смотрел на нее, отмечая овал лица, почти как у куклы, довольно сексуальное тело, которым она управляла с полным осознанием его красоты под тонкой тканью халата. Когда она заговорила, все ее внимание было обращено на Хелльстрома, хотя, несомненно, она пыталась произвести впечатление на Перуджи. - Меня послал Эд, - начала она. - Ему нужно, чтобы вы знали, что нам придется переснять эпизод с москитами. Вы знаете, какой именно. Я же предупреждала, что нам придется снимать дубль. Москиты были возбуждены, но вы меня не послушали. Тут она, казалось, впервые заметила Перуджи и, остановившись всего в шаге от него, спросила: - Кто это? - Это мистер Перуджи, - ответил Хелльстром с очевидной ноткой предостережения. "Что это задумала Фэнси?" - Привет, мистер Перуджи, - весело сказала она. Потом еще ближе подошла к нему. - Меня зовут Фэнси. Хелльстром внимательно следил за ней. "Что она вытворяет?! - Он втянул в себя носом, отчасти недовольный ею, отчасти, чтобы определить, что приняла Фэнси. - Да она же пытается возбудить Перуджи! Зачем? И при этом еще и завела себя!" Перуджи почувствовал неодолимое влечение к Фэнси, и он не в силах был объяснить этот странный магнетизм. Ни одному из Чужаков не дано было распознать простой химизм, вызывавший эту связь между ним и женщиной Улья. Да и Крафт несколько секунд пребывал под воздействием мощной сексуальности Фэнси, хотя Хелльстром и показывал ему знаки предупреждения. Крафту потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя - он так редко бывал в последнее время в Улье. О Перуджи, однако, этого сказать было нельзя. Хелльстром задавался вопросом, позволить ли этому продолжаться. Фэнси начала вести опасную игру, воздействуя на него не по инструкции. Вообще-то было бы неплохо, если бы Улей заимел гены Перуджи, хотя... Перуджи находился в полушоковом состоянии. Он не мог припомнить, чтобы когда-либо прежде сексуальное возбуждение охватывало его столь быстро и с такой силой. И эта женщина также чувствовала это. Она страстно желала его. С какой-то отстраненностью он подумал, а не сделали ли чего-нибудь с ним эти люди, но тут же отбросил эту мысль. Это та странная, случайно возникающая химическая связь, о которой любой мог слышать. Перуджи едва понял смысл слов Фэнси, интересующейся, не собирается ли он остаться здесь на ночь. С трудом Перуджи выдавил из себя: - Я ночую в городе. Фэнси взглянула на Хелльстрома. - Нильс, почему бы тебе не пригласить мистера Перуджи заночевать у нас? - Мистер Перуджи прибыл сюда по делам, - ответил Хелльстром. - Я думаю, он предпочтет провести ночь в своем номере. Перуджи ничего не хотел больше, чем провести ночь с этой соблазнительной женщиной, но он начал ощущать внутри себя тревогу. - Вы просто старомодны, - сказала Фэнси Хелльстрому. - И снова посмотрела в глаза Перуджи. - Вы интересуетесь нашими фильмами, мистер Перуджи? Он попытался освободиться от этой захватывающей его в плен ауры сексуальности, чтобы подумать. - Нет. Я... я... э-э... ищу нескольких друзей, одного своего служащего и его жену, которые, наверное, исчезли где-то в этом районе. - О, я надеюсь, с ними ничего не случилось, - сказала Фэнси. Хелльстром встал из-за стола и направился в сторону Перуджи. - Фэнси, мы на самом деле можем выбиться из графика. Перуджи попытался облизать языком пересохшие губы; тело бросило в дрожь. "Прелестная маленькая Ведьма! Уж не приказали ей сыграть эту роль для меня?" Хелльстром посмотрел на Крафта, как бы спрашивая того, каким образом выдворить Фэнси из этой комнаты. "Она действительно слишком уж накачалась, идиотка! Что она вытворяет!" - подумал Хелльстром, а вслух сказал ровным, но требовательным тоном: - Фэнси, тебе лучше вернуться к киногруппе. Скажи Салдо, что я хочу, чтобы особое внимание было обращено на первоочередные задачи, а Эду передай, что я буду готов к повторной съемке эпизода с москитами ближе к ночи. Фэнси отступила назад, расслабившись. Она возбуждала Перуджи и понимала это. Он чуть было не последовал за ней, когда она отходила от него. И он уже не сорвется с ее крючка! - Ты думаешь только о своей работе! - заметила Фэнси. - Со стороны может даже показаться, что ты просто старый обычный работник. Хелльстром понял, что она насмехается над ним. Но все же Фэнси подчинилась приказу Хелльстрома - возобладали инстинкты, привитые ей Ульем. Она медленно повернулась и направилась к двери, бросила быстрый взгляд на Крафта, открыла ее и задержалась, чтобы пронзительно посмотреть на Перуджи. Потом улыбнулась ему, робко и приглашающе, приподняла брови в еще одной безмолвной, адресованной Хелльстрому усмешке, и вышла, мягко, закрыв дверь за собой. Перуджи прокашлялся. Хелльстром изучающе смотрел на Перуджи. Этот человек все еще никак не мог прийти в себя, что, впрочем, не было удивительным, если учесть, чем вооружилась Фэнси для своей атаки. Да, это была атака, осознал Хелльстромом. Самая настоящая атака. Она неосознанно достала Перуджи. - Она... очень привлекательная женщина, - хрипло заметил Перуджи. - А не зайти ли нам в дом и не выпить ли чашечку кофе? - Хелльстром внезапно почувствовал сочувствие к бедняге Перуджи. Этот дикий Чужак и ведать не ведает, что произошло с ним. - Это мило с вашей стороны, - ответил Перуджи, - но я думал, что мы собираемся осмотреть студию. - Разве вы ее еще не видели? - Что, это вся студия? - Да, у нас, правда, есть еще обычное дополнительное кинооборудование, - ответил Хелльстром. - Кое-что из него слишком специфичного характера в техническом плане, чтобы показывать обычным посетителям, но у нас есть костюмерная и одна из самых лучших в нашем бизнесе монтажных лабораторий. Наша коллекция редких насекомых не имеет себе равных в мире. Если хотите, мы можем также показать вам несколько наших фильмов, просто чтобы вы знали, чем мы тут занимаемся, но только не сегодня. График съемок очень плотный. Надеюсь, вы понимаете? Крафт понял этот намек. - Мы задерживаем вас, док, так? Я знаю, насколько важна ваша работа. Мы приехали просто узнать, не видел ли кто-нибудь Из ваших людей друзей мистера Перуджи. - Я, безусловно, расспрошу их, - сказал Хелльстром. - Почему бы вам не заглянуть к нам завтра на ленч, мистер Перуджи? Возможно, к тому времени у меня будут для вас новости. - Буду только рад этому, - ответил Перуджи. - Когда? - Ну, одиннадцать часов вас устроит? - Прекрасно. Возможно, кому-нибудь из ваших людей также захочется узнать что-нибудь о моей компании. У нас исключительный интерес к металлургии и новым изобретениям. "Опять все туда же!" - подумал Хелльстром, а вслух произнес: - Если приедете к одиннадцати, то у вас останется в запасе целый час до ленча. Я вам кое-что покажу: костюмерную, гардероб, насекомых. - Он любезно улыбнулся. "А кто будет моим гидом, не Фэнси?" - задал себе вопрос Перуджи, чувствуя, как забилось его сердце. - С нетерпением буду ждать этого момента. А тем временем, надеюсь, вы не будете возражать, если я позову кого-нибудь на помощь и осмотрю сам этот район? Хелльстром заметил, как напрягся Крафт, и быстро сказал: - Но все-таки не здесь, на ферме, мистер Перуджи. У нас уже все готово к началу съемок на открытом воздухе, пока позволяет погода. Не очень-то желательно, когда кто-нибудь путается под ногами и задерживает работу. Надеюсь, вы понимаете, сколь дорогостоящи подобные задержки. - О, да, разумеется, - ответил Перуджи. - Я хочу только осмотреть ближайшие окрестности вашей фермы. В письме Карлоса был ясно указан именно этот район. Почему бы тогда не осмотреть его, вдруг удастся что-нибудь обнаружить. Ощущая нарастающую в Хелльстроме тревогу, Крафт сказал: - Мы не хотим, чтобы вы мешали официальному расследованию, мистер Перуджи. Любители могут уничтожить все следы, и... - О, у меня будут лучшие профессионалы, - ответил Перуджи. - Можете положиться на меня. Они никак не помешают официальному расследованию. И уверяю вас, они не побеспокоят мистера Хелльстрома и не помешают съемкам. Вам останется лишь восхищаться их профессионализмом, мистер Крафт. - Похоже, вас совершенно не волнуют расходы, - пробормотал Крафт. - Расходы - не самая важная тут вещь, - согласился Перуджи. Ему неожиданно стало забавно. Эта парочка попалась на крючок. И они тоже понимали это. - Мы собираемся узнать, что же случилось с нашими людьми. "Довольно откровенный вызов", - подумал Хелльстром. - Конечно, мы сочувствуем вашим проблемам. Но вообще-то нас больше заботят наши собственные. Мы забываем обо всем другом, когда план съемок находится Под угрозой. Перуджи почувствовал, как его начинает покидать подъем, охвативший его при появлении Фэнси, уступая место тревоге и гневу. "Они пытались купить меня этой маленькой шлюхой!" - Вслух же он произнес: - Я все понимаю, Хелльстром. Я собираюсь попросить свое руководство задействовать все наличные людские ресурсы. Крафт выжидающе посмотрел на Хелльстрома. Однако тот заговорил ровным голосом: - Мы, как мне кажется, понимаем друг друга, мистер Перуджи. - Он бросил взгляд на Крафта. - Ты лишь присматривай за тем, чтобы нарушители границ частных владений не попали к нам, хорошо, Линк? Крафт кивнул. "Что Нильс имел в виду? Каким образом он может остановить армию ищеек? Перуджи собирается вызвать сюда еще и ФБР. Этот недоносок уже сделал это, только что не сказал об этом!" - Тогда до завтра, - сказал Перуджи. - Линк знает дорогу, - заметил Хелльстром. - Я надеюсь, вы простите меня, если я не стану провожать вас. Но мне действительно нужно продолжать свою работу. - Конечно, - согласился Перуджи. - Я уже заметил, как хорошо ориентируется на вашей ферме шериф Крафт. Глаза Хелльстрома сверкнули, когда он послал предупреждающий сигнал Крафту. - Представителям властей мы не препятствуем в посещении фермы, - сказал Хелльстром. - Увидимся завтра, мистер Перуджи. - Несомненно. Перуджи в сопровождении Крафта прошел к двери, открыл ее и, шагнув за порог, натолкнулся на Фэнси, которая, видимо, возвращалась назад. Он схватил ее за руку, чтобы она не упала. Точно - под халатом ничего нет! Фэнси прижалась к нему, когда он отбрасывал в сторону руку. Потом Крафт оттащил ее в сторону. - С тобой все в порядке, Фэнси? - Все замечательно, - ответила она, улыбаясь Перуджи. - Я был так неловок, - сказал Перуджи. - Прошу прощения. - Вам не за что извиняться, - ответила она. - Хватит суетиться, - сказал сзади Хелльстром. - Может, Линк, ты все-таки проводишь мистера Перуджи? Они поспешно вышли, Перуджи - в явном замешательстве. У него сложилось безошибочное впечатление, что Фэнси готова была опрокинуть его на спину и заняться любовью прямо здесь! Хелльстром подождал, пока дверь не закроется за Крафтом и Перуджи, потом повернулся и вопросительно посмотрел на Фэнси. - Он готов, - произнесла молодая женщина. - Фэнси, что ты вытворяешь? - Я занимаюсь своим домашним заданием. Хелльстром вдруг заметил, как пополнели ее щеки, как плечи растянули ткань халата. - Фэнси, - сказал он, - ты не хотела бы стать праматерью? - Ее нет у нас после Тровы, - ответила она. - И знаешь почему? - Из-за всей этой чепухи насчет того, что праматерь возбуждает весь Улей. - Это не чепуха, и ты знаешь это! - Некоторые из нас считают иначе. Мы думаем, что Улей способен роиться без праматери, и это может привести к катастрофе. - Фэнси, ты считаешь, что мы плохо знаем свое дело? Улей должен произвести по меньшей мере еще десять тысяч работников, прежде чем результаты станут заметными. - Они заметны уже сейчас, - возразила Фэнси. И потерла рукой об руку. - Некоторые из нас уже могут ощущать это. Комментарий к фильму: "В фильме показывается клетка насекомого, развитие яйца и наконец появление гусеницы. Какая поразительная метафора. Мы появляемся из тела родителя, от тех диких существ, которые называют себя людьми. Смысл метафоры, однако, куда глубже. Она говорит о том, что мы должны подготовиться к своему появлению. Мы еще незрелые на этой стадии, наши нужды подчинены подготовке к зрелости. И мы появляемся, чтобы занять свое место на поверхности Земли. Когда же мы достигаем зрелости, мы едим просто, чтобы жить, а не для того, чтобы расти". Шеф долго не брал трубку. Перуджи сидел на краю постели после возвращения в мотель с проведенного вместе с Хелльстромом ленча. Ленч был совершенно разочаровывающим: никаких признаков Фэнси, формализм и скукотища в гостиной старого здания фермы, и никакого проявленного интереса к его наживке, касающейся изобретений. Шефу вряд ли понравится его отчет. Голос Шефа внезапно раздался в трубке, тревожный и бодрый, несмотря на долгую задержку. Значит, старик не спал, а был чем-то так занят, что не хотел прерывать свою работу даже для того, чтобы дотронуться до устройства, которое он части называл "адским инструментом". - Я говорил, что позвоню сразу по возвращению, - сказал Перуджи. - Откуда ты звонишь? - спросил Шеф. - Из мотеля, а что? - Ты уверен, что телефон не прослушивается? - Да, я проверял. - В любом случае поставь шифровальное устройство. Перуджи вздохнул и стал его устанавливать. Чуть погодя он услышал голос Шефа, измененный шифровальным устройством. - А теперь давай выкладывай, что тебе удалось выяснить, - приказал Шеф. Они совершенно не прореагировали на мои намеки о металлургии и новых изобретениях. - Ты ясно выразил свое предложение? - Я сказал, что знаю кое-кого, кто готов заплатить миллион за обещающее новое изобретение в этой области. - Они не купились на это? - Нет. - Совет начинает давить на меня, - произнес Шеф. - Так или иначе, скоро нам придется действовать. - У Хелльстрома должна быть цена! - сказал Перуджи. - Ты считаешь, что если поднять ставку, он купится? - Не уверен наверняка. Но мне бы хотелось послать Джанверта и, может быть, Майерли в южную часть долины Хелльстрома, чтобы они поискали там следы Карлоса и Тимьены. У меня предчувствие, что они могли заходить с юга. Там много деревьев, а вы знаете, каким осторожным был Карлос. - Ты никого туда не будешь посылать. - Шеф, если мы... - Нет. - Но если мы окажем подобного рода давление на Хелльстрома, это намного облегчило бы нашу задачу. Мы можем проделать все это быстро и быть готовы к действиям до того, как соберется правление... вы же знаете, какими они бывают, когда что-либо кажется им подозрительным. - Яйца курицу не учат. Я же сказал: нет! Перуджи понял, что в конец запутался. - Тогда что же вы хотите от меня? - Расскажи мне, что ты видел на ферме Хелльстрома. - Почти столько же, сколько и вчера. - А если точнее. - В некотором смысле все обычно... даже слишком обычно. Ни смеха, ни улыбок, ни передышек; все очень серьезные и, как бы сказать, преданные. Да, это слово более всего подходит - преданные. А это уже необычно. И напомнило мне сельскохозяйственных работников коммуны в Чикоме, терпеливо ожидающих получения своей части урожая. - Не думаю, что мы обнаружим коммунистов на этой поленнице дров, - заметил Шеф. - Но об этом не следует забывать, если вдруг потребуется покрыть себя славой. И все же это дело куда более серьезно, чем ты можешь себе представить. - Да? - Перуджи вдруг ощутил неясную тревогу и сосредоточился на голосе, доносящемся из трубки телефона. - Мне сегодня звонили из самых верхов, - начал Шеф. - Специальный помощник Самого. Им хотелось узнать, не мы ли это суем свой нос в дела Хелльстрома. - О-о-о! - Перуджи кивнул. Это объясняло, почему Хелльстром чувствовал себя хозяином ситуации. Каким образом этот доктор по жучкам взобрался так высоко? - Что вы ответили? - поинтересовался Перуджи. - Я солгал, - ответил Шеф спокойным голосом. - Я сказал, что это, наверное, кто-то другой, поскольку мне об этом ничего не известно. Однако пообещал проверить, ибо бывает, что мои люди проявляют чрезмерное усердие. Перуджи несколько секунд молчал, уставившись взглядом в стену. "Кто за всем этим стоит?" Этот вопрос мучил его. Вслух же произнес: - Мы можем пожертвовать Мерривейлом, если потребуется. - Это один из вопросов, над которыми я раздумываю. "Один из вопросов!" - мысленно повторил Перуджи. Шеф не дал углубиться этому его беспокойству, спросив: - Теперь расскажи, чем они занимаются на своей ферме? - Снимают фильмы о насекомых. - Ты уже говорил мне это вчера. И это все? - Я не уверен, что они еще чем-то там занимаются, но у меня есть некоторые соображения насчет того, где они могут этим заниматься. В этом сарае-студии есть подвал: гардероб и прочая ерунда, все вполне достоверное на первый взгляд. Но между студией и домом проложен туннель. Меня провели по нему, и мы вместе пообедали. Обслуживали нас, скажу прямо, довольно странные женщины. Красивые куколки, все четыре, но они ни разу и рта не раскрыли, когда я обращался к ним. - Что? - Они не говорят. Просто накрыли на стол и ушли. Хелльстром сказал, что они совершенствуют свое произношение и их учитель приказал им ничего не говорить в его отсутствие, когда он не может их слышать и корректировать произношение. - Достаточно разумное объяснение. - Вы думаете? А мне оно показалось натянутым. - Ты держал связь с Джанвертом и остальными? - Нет. И все по той же причине, что и вчера. Они были довольно настойчивы в этом вопросе и та-а-ак убедительны. Радио, мол, создает помехи их записывающей аппаратуре и все такое. - И все-таки мне не нравится, что ты суешься туда без радио. Если случится что-нибудь... может, лучше сделать Майерли или ДТ твоим помощником вместо Джанверта? - Не беспокойтесь. Они просто дали понять, что со мной ничего не случится, если я буду придерживаться их правил. - И как они сделали это? - Хелльстром детально объяснил, что его просто выводит из себя, когда кто-нибудь мешает съемкам. Я должен был следовать за своим проводником и не отклоняться в сторону. - Кто был твоим проводником? - Один невысокий парнишка по имени Салдо, ростом не выше Коротышки Джанверта. Рот от держал все время на замке. Женщина, которую они насылали на меня накануне, вообще не появлялась. - Дзула, ты уверен, что не вообразил себе... - Да, уверен. Шеф, нас загнали в угол. Мне нужна помощь. Мне нужен дорожный патруль, ФБР и вообще любой, кто может спрятаться в холмах вокруг фермы Хелльстрома. - Дзула! Ты уже позабыл о моих словах насчет предупреждающего звонка сверху. У Перуджи застрял комок в горле. Шеф умел становиться решительным и беспрекословным, и тогда голос его становился спокойным. Значит, было еще что-то, помимо этого звонка. Против них выступили могущественные силы. - Нельзя просить помощи в проекте, который не существует, - сказал Шеф. - Вы знали, что я передал запрос с просьбой о помощи по каналам ФБР? - Я перехватил его и аннулировал. Этого запроса больше не существует. - А можем ли мы добиться инспекционного полета над фермой? - Зачем? - Именно это я и собирался объяснить. От сарая к дому тянется туннель. Мне хотелось бы узнать, нет ли еще туннелей в этом районе. У Геологической Инспекции есть способы обнаружения подобных вещей. - Не думаю, что смогу попросить об этом, когда мы так связаны по рукам и ногам. Хотя я посмотрю, что можно сделать. Возможны и другие варианты. Ты предполагаешь, что у них под этим сараем могут располагаться лаборатории или что-то в этом роде? - Да. - Это идея. У меня есть парочка друзей в нефтяной компании, который могут оказать нам услугу. - Совет... - Дзула! - В голосе Шефа появилась предупреждающая нота. - Тебе же было сказано, не задавай вопросов на эту тему! - Прошу прощения, Шеф, - извинился Перуджи. - Просто я... просто сильно беспокоюсь. Весь день я хотел убраться из этого проклятого места. Там был этот зловонный животный запах и... весьма отвратительное место. Трудность вся в том, что нет ни одной видимой причины для беспокойства, если не считать очевидного факта исчезновения Портера и компании. Голос Шефа зазвучал покровительственно и по-отечески: - Дзула, мой мальчик, не нужно изобретать трудностей. Если нам так и не удастся заполучить в свои руки изобретение Хелльстрома, касающееся управления металлургическим производством, то это приобретет вполне ясный оборот. Я вдруг узнаю, что некоторые из моих излишне усердных людей обнаружили осиное гнездо подрывной деятельности. Чтобы поступить так, нам нужно иметь немного больше того, что у нас уже есть. - Портер и... - Они не существуют. Забудь, что на приказах стоит моя подпись. - Э-э... да, разумеется. - Я могу заявить начальству, что на самом деле у нас имеется только небольшой документик, немногим больше меморандума, найденный одним из наших людей в библиотеке МТИ. Я смогу поступить так. Но только если у меня будут убедительные доказательства, что дело касается частной разработки системы мощного оружия. - Если же мы не добудем других фактов, то они придут к точно таким же выводам, что и мы. - Вот именно! - воскликнул Шеф. - Понятно. Значит, вы хотите, чтобы я показал это Хелльстрому на открытых переговорах? - Да. Есть какая-нибудь причина, которая заставляла бы тебя считать, что ты не сможешь выполнить это задание? - Я попытаюсь. Меня пригласили туда на завтрашний ленч. Я дал им понять, что у меня будет мощная поддержка опытных профессионалов, готовых хоть сегодня прочесать этот район, и они... - Что ты приготовил? - Джанверт со своей командой будут визуально наблюдать за моими передвижениями, когда я буду находиться снаружи. Внутри же у меня скорее всего связи не будет. Конечно мы попытаемся применить и обходные пути - окно или что-нибудь, что могло бы послужить микрофоном для нашего лазерного устройства связи. Однако я не думаю, что следует дожидаться подобного рода контакта, прежде чем его обнаружат... - С чего ты предлагаешь начать переговоры? - Прежде всего, я буду упирать на силы, которые я могу призвать на помощь. Я признаюсь, что представляю могущественное правительственное Агентство, разумеется, не уточняя, какое именно. После этого... - Нет. - Но... - Три наших агента наверняка уже мертвы, и они... - Они не существуют - это ваши собственные слова. - Только для нас, Дзула. Нет, ты просто скажешь им, что представляешь людей, заинтересованных в "Проекте 40". Пусть они поломают себе голову, пытаясь понять, какие могут стоять за тобой силы. Они, вероятно, убили троих наших людей... или держат их пленниками и... - Следует ли мне проверить эту возможность? - Упаси Господи! Конечно же, нет! Но шансы велики, что они больше будут бояться своих подозрений, нежели того, что им известно. Насколько они могут судить, за тобой может стоять армия, флот и корпуса морских десантников, поддерживаемые ФБР. При необходимости упомяни о наших исчезнувших друзьях, но не проявляй особой заинтересованности в их возврате. Отказывайся вести переговоры на этой основе. Нам нужен "Проект 40" - и ничего больше! Нам не нужны ни убийцы, ни похитители, ни исчезнувшие люди. Это ясно? - Куда яснее. - И, с ощущением растущей внутри пустоты, Перуджи подумал: "Что, если и я исчезну?" - Ему казалось, что он знает ответ на этот вопрос, и он ему не нравился. - Я свяжусь с нефтяниками и посмотрю, что они могут сделать, - сказал Шеф, - но только при условии, что это не бросит на нас подозрения. Знание того, где работают люди Хелльстрома, не кажется мне слишком важным на этой стадии. - Что, если он откажется вести переговоры? - поинтересовался Перуджи. - Выкладывай все карты на стол. За нами будет Совет и его силы. - Но они же... - Да, они могут забрать все и бросят нам кость. Но уж лучше кость, чем ничего. - "Проект 40" вообще может оказаться пустышкой. - Ты сам не веришь этому, - сказал Шеф. - И твоя работа доказать то, что мы оба знаем. - Шеф громко прокашлялся. - Пока у нас нет доказательств, у нас нет ничего. У них там может быть секрет, который может стать концом мира, в чем мы уверили Совет, но мы не можем ничего предпринимать, пока нет доказательств. Сколько раз я должен повторять это? Перуджи потер левое колено, ушибленное им об осветительный прибор в студии Хелльстрома. "Несвойственно Шефу повторяться по нескольку раз. Что же происходит там, в офисе? Уж не пытается ли Шеф дать ему понять, что не может говорить открыто?" - Вы хотите, чтобы я нашел удобный предлог, как нам выпутаться из этой ситуации? - спросил Перуджи. В голосе Шефа прозвучало явное облегчение: - Только если тебе, мой мальчик, это покажется правильным. "Кто-то находится рядом с ним, - понял Перуджи. - И этот кто-то - важная шишка, пользующийся некоторым доверием, но кому нельзя все рассказывать. - Как бы он ни пытался, Перуджи не мог найти никого, кто бы подходил под эти условия. - Шеф, должно быть, совершенно непонятно, что у его агента нет намерения выходить из игры. Но он пытался вытянуть из меня это предложение. Это означало, что тот, кто сейчас находится в офисе Шефа, слышал весь их разговор. Скрытый смысл этого послания выдавал предельную степень осторожности, с которой стали действовать в Центре. "Звонок из верхов". Насколько же влиятелен этот Хелльстром?" - Можете ли вы сказать что-нибудь о тех мозолях, на которые мы, возможно, наступаем? - спросил Перуджи. - Нет. - Разве нельзя знать, не имеет ли Хелльстром чисто политических мотивов - крупные взносы в партийную кассу или что-нибудь в этом роде, а может, например, мы суем нос в дела другого агентства? - Ты начинаешь вникать в суть проблемы. Как она видится мне, - заметил Шеф. "Значит, рядом с ним сейчас кто-то из другого агентства, - подумал Перуджи. - Это означает только одно: кто-то из окружения Шефа, но работающий и на другое агентство. И, следовательно, либо Хелльстромом заинтересовались два агентства, либо "Проект 40" был продуктом этого другого агентства, и заинтересованные стороны, возможно, будут мешать друг другу, если они сильно растревожат этот Улей. - Я вас понял, - сказал Перуджи. - При встрече с Хелльстромом, - начал Шеф, - не упоминай об этой другой возможности. Предоставь это сделать ему самому. - Понятно. - Конечно, я надеюсь на тебя - это и в твоих, и в моих интересах. - Могу я позвонить сегодня вечером? - Нет - если только у тебя не появится что-нибудь новенькое. Однако свяжись со мной сразу же после встречи с Хелльстромом. Я буду ждать. Перуджи услышал, как связь на том конце отключилась. Он отсоединил шифровальное устройство и положил телефонную трубку на место. Впервые в своей жизни Перуджи ощутил то, что чувствуют старые агенты. "Очень хорошо сидеть дома, в безопасности, а я должен отправиться рисковать своей головой, зная, что никто и пальцем не пошевелит, если меня схватят!" Из записей Тровы Хелльстром: "Во что бы то ни стало мы должны избежать попадания в то, чему мы дали название "термитной ловушки". Мы не должны слишком походить на термитов. Эти насекомые, служащие нам образцом выживания, идут своим путем, а мы - своим. Мы учимся у них, но отнюдь не рабски копируем. Термиты, не способные покинуть защитные стены своего муравейника, рождаются в мире, который является полностью самообеспеченным. То же должно быть и у нас. Все общество термитов охраняется воинами. И этому тоже должны следовать мы. Когда муравейник подвергается атаке, солдаты знают, что их могут выбросить за стены муравейника и оставить там сражаться, чтобы ценой их жизни выиграть время для создания другими непреодолимой обороны. Так должны поступать и мы. Но муравейник погибает, если погибает королева. Мы не можем позволить себе быть такими уязвимыми. Семена нашего продолжения посажены во Внешнем мире. Им нужно быть готовыми к самостоятельному существованию, если наш муравейник погибнет". Возвращаясь по длинной, идущей под уклон первой галерее в Улей, Хелльстром пытался уловить знакомые звуки, которые наполнили бы его спокойствием: в Улье все в порядке. И не мог. Улей оставался единым организмом - он функционировал, но чувство сильной тревоги насквозь пропитало его. Это было в природе Улья: коснись одной его части, и отреагируют все клетки. Нельзя было отбросить химический характер его внутренних коммуникаций. Обычные работники в случае серьезной опасности выделяли феромоны, внешние гормоны, которые разносились по всему Улью. Фильтры Улья работали в минимальном режиме для экономии энергии. И потому все работники вдыхали эти феромоны, разделяя таким образом общее беспокойство. Уже появились признаки того, что если предоставить этот процесс самому себе, то скоро это может оставить глубокие или даже нестираемые следы на сознании всей общности. Праматерь однажды предупреждала его: - Нильс, Улей может учиться так же, как и ты сам. Общность может учиться. Если ты не сможешь понять, чему Улей учится, это может привести к гибели всех нас. "Чему же Улей учится сейчас?" - спросил себя Хелльстром. Поведение Фэнси указывало на что-то исходящее из самых глубин Улья. Она говорила о роении. Но было ли роением это? Они работали в течение больше чем сорока лет, чтобы задержать роение. Не было ли это ошибкой? Фэнси обеспокоила его, и теперь он безуспешно пытался найти ее. Ей полагалось участвовать в съемках, но там ее не было, а Эд понятия не имел, где ее искать. Салдо успокоил его, уверяя, что Фэнси находится под постоянным наблюдением, но не заглушил все тревоги Хелльстрома. Может ли Улей произвести естественную праматерь? Фэнси вполне могла подойти на эту роль. Что может сделать Совет, если это случится? Следует ли отправить Фэнси в чан во избежание риска преждевременного роения? Ему была ненавистна мысль потерять Фэнси - эту превосходную линию крови, которая произвела на свет уже столь многих полезных для Улья специалистов. Если бы только удалось подавить при воспитании эту ее неуравновешенность! Если только это была неуравновешенность. Хелльстром подошел к бетонной арке, ведущей на двухуровневый пункт питания, и увидел, что Салдо, как и было приказано, ждет его. На Салдо можно положиться. Это обрадовало Хелльстрома. Он понял, как сильно стал зависеть от этого молодого человека. Ничего не говоря, Хелльстром подошел к Салдо. Они вошли в пункт питания, взяли еду с конвейера, налили бульон из общего для всех чана. Хелльстрому всегда доставляло большое удовольствие есть пищу обычных работников. Такого удовольствия он не получал от дополнительной пищи для руководителей Улья. Она способна была увеличить в два раза продолжительность жизни, но в ней отсутствовал один ингредиент, который Хелльстром называл "объединяющая сила". "Иногда мы нуждаемся даже в самом незначительном общем знаменателе", - подумал он. Никогда эта мысль не была настолько очевидной, как во времена кризиса. Салдо просигналил, что ему не терпится перейти к изложению дела, но Хелльстром жестом велел подождать, понимая, что ему просто хочется оттянуть как можно дальше узнавание плохих вестей. Хелльстром неожиданно ощутил всю хрупкость Улья. Одомашненный мир, который они искали для человечества, теперь казался всего лишь готовой расколоться хрупкой яичной скорлупой. Все это выглядело так ясно и твердо в "Руководстве по Улью" и неустойчиво на практике. Как он ни пытался отыскать в "Руководстве" подсказки, но этого не удавалось... Из "Руководства по Улью": "Улей движется в сторону развития основы человеческого существования. Главная цель Улья как раз заключается в нахождении этой основы и последующего создания нового языка, соответствующего нашим нуждам. Прежде всего в свете этого ясного сообщения из мира насекомых мы избавляемся от ошибок прошлого". Они не избавились от ошибок прошлого. Возможно, никогда так и не избавятся. Путь, вырисовывающийся впереди, очень длинный, слишком точный в своих деталях. Никто в действительности не может знать, сколько времени будет потрачено, чтобы пройти его, и сколько еще заблуждений придется им преодолеть. В самом начале, приблизительно лет триста назад, во времена устных преданий, они считали, что "не более ста лет". И как же быстро эта ошибка прошлого была обнаружена! Тогда появилась новая истина: Улью, возможно, придется терпеть тысячи лет до окончательной гибели цивилизации Чужаков. Тысячи лет, пока одомашненная Земля не станет их владением. Хелльстром вспомнил об одной мысли, однажды уже мелькнувшей у него в голове: знакомые стены Улья могут сотни раз искрошиться и быть восстановленными, прежде чем Улей не исполнит своего предназначения, и его работники не возьмут контроль над всей поверхностью планеты. Что за фантазия! Эти стены, возможно, простоят не более нескольких часов и никогда уже не будут восстановлены. Задача установления спокойствия и придании уверенности работникам Улья никогда не казалась ему такой трудной, как сейчас. С неохотой Хелльстром жестом показал Салдо, чтобы тот начал говорить, с отвращением отмечая уверенность, которая ясно читалась в этом молодом человеке, что руководитель Улья разрешит все проблемы. - Фэнси выкрала из запасника Улья бридинг-ампулы, - сказал Салдо. - Нет официальной записи... - Но почему она их взяла? - перебил его Хелльстром. - Чтобы бросить вызов вам, Совету, Улью, - ответил Салдо. Он очевидно полагал, что это глупый вопрос. - Мы не должны торопиться с выводами, - заметил Хелльстром. - Но она опасна! Она может... - Пусть продолжает, не вмешивайтесь в ее действия, - сказал Хелльстром. - Возможно, она на самом деле выражает волю Улья. - Пытаясь спариться с этим Перуджи? - Почему нет? Много раз мы пользовались этим способом для получения свежей крови из Внешнего мира. Этот дикий Внешний мир преднамеренно выбрал Перуджи для нас. Он - живое доказательство успеха. - Успеха какой ценой? - Но ведь мы получаем сильных людей, ты знаешь это, мы нуждаемся в притоке новой крови. Возможно, Фэнси лучше любого из нас знает, как бороться с этой угрозой. - Я не верю этому! Я думаю, она использует эту болтовню о рое как предлог, чтобы выйти из Улья. Вы ведь знаете, как она любит пищу Чужаков и их удобства. - Это возможно, - согласился Хелльстром. - Но почему она хочет покинуть Улей? Я думаю, твое объяснение слишком поверхностно. Салдо, казалось, смутился, выслушав этот упрек. На секунду он замолчал. - Нильс, я не понимаю, о чем ты говоришь. - Я и сам до конца не понимаю этого, но поведение Фэнси нельзя так просто объяснить, как пытаешься ты. Салдо вопросительно смотрел на Хелльстрома, будто что-то в нем могло дать ему ключ к пониманию. Что же было известно главному руководителю, чего не знали остальные? Хелльстром был потоком первых колонистов того самого первого, настоящего Улья. Уж не получил ли он особых наставлений от таинственного источника мудрости - о том, что делать в подобного рода кризисах? Внимание Салдо отвлекла деятельность слева от него: чашки с бульоном передвигались чуть вперед на конвейере, когда кто-нибудь брал самую крайнюю в ряду. Вокруг них ели другие работники, не обращая особого внимания на двух руководителей. Это было только естественно - не обращать особого внимания. Химические выделения указывали работникам, принадлежат ли новые посетители Улью или нет. Однако попади сюда Чужак, если работники не увидят его в сопровождении или если эти чуждые выделения не будут надежно скрыты, то незваный посетитель тут же будет отправлен в чан безголосыми работниками, которых беспокоила только необходимость удаления опасной массы протеина. Сейчас поведение всех работников казалось совершенно нормальным, но Салдо в этот момент ощутил то же чувство, что и Хелльстром ранее: Улей ранен, и рана глубокая. Можно было заметить скованность в походке - воинственность. - Какие-то неприятности? - с заинтересованностью спросил Салдо. "Да какая же сообразительность у этого молодого человека!" - подумал Хелльстром, переполнясь гордостью. - Возможно, - ответил Хелльстром. Он повернулся, сделал знак Салдо следовать за ним и направился в коридор. Они свернули в первый же боковой проход и пошли прямо. Они быстро добрались до комнаты самого Хелльстрома. Войдя в нее, Хелльстром указал Салдо на стул, сам же устроился на кровати. "Ах, как же я устал!" - подумал Хелльстром. Салдо послушно присел и осмотрелся вокруг. Он и раньше бывал в этой комнате, но при нынешних обстоятельствах это место выглядело очень необычным. Отличие это беспокоило, но он никак не мог точно определить, какое именно. Наконец он осознал, что это отличие заключается в приглушенном шуме, доносящемся из служебного туннеля за задней стеной комнаты. Полностью от шума нельзя было избавиться. Возможно, именно поэтому Хелльстром и отказался переехать в лучшую комнату. И еще в воздухе можно было ощутить слабые запахи тревоги. Все потоки надвигающегося кризиса фокусировались здесь. - Да, возникли кое-какие осложнения, о чем никто из нас не знает, - сказал Хелльстром, начав с ответа на вопрос, который задал Салдо на пункте питания. - Это наша проблема, Салдо. Произойдут тревожащие нас события, и мы должны быть готовы справляться с ними в нужный срок. Как говорят Чужаки, мы должны свободно свисать. Ты понимаешь? - Нет. - Салдо покачал головой. Какие события вы подразумеваете? - Если бы я мог описать их, то к ним не подошло бы определение "неизвестное", - ответил Хелльстром печальным голосом. Скосив глаза, держа руки сложенными в замок за головой, Хелльстром бросил быстрый взгляд в сторону Салдо. Этот молодой человек вдруг показался таким же хрупким, как и Улей. Каким образом изобретательность Салдо может предотвратить надвигающуюся на них катастрофу? Салдо было только тридцать четыре года. Образование, полученное в Улье, дало ему показную искушенность