и разветвленным предстает этот мотив в рассказе о Волынском, контрапунктически связывая обе сюжетные линии "Ледяного дома" - любовную и политическую. "Беззаконная" страсть к молдаванской княжне не только отвлекает душевные силы героя от дела гражданского служения и обезоруживает его перед лицом холодного, расчетливого врага. Страсть эта делает Волынского жертвой внутреннего разлада. Душа его трагически смятена сознанием вины перед прекрасной, любящей женой. Мучительна для него и мысль о том, что он губит преданную ему, обольстительную Мариорицу. И вместе с тем борьба чувств гражданина, любящего мужа и отца и страстного любовника сообщает образу Волынского особую привлекательность, а его роковой судьбе жизненную объемность. В Волынском есть нечто от романтического поэта-творца. Пусть человеческая его натура несовершенна, пусть в повседневности он подвержен неуемным страстям, вовлекающим героя в роковые заблуждения; все это - "Пока не требует поэта // К священной жертве Аполлон". Стоит Волынскому услышать зов отчизны - и он превращается в героя-борца, который, отряхнув с плеч своих все земные привязанности, не взвешивает и не расчисляет ни собственных сил, ни возможностей Бирона и его сторонников, со свойственной ему прямотой и горячностью идет в борьбе за благо народное до конца, непокоренный всходит на эшафот, чтобы стать в потомстве нетленным образцом гражданского служения. А страсть его к Мариорице! Беззаконная любовь Волынского - тоже акт борьбы, борьбы за свободу человеческого чувства, стремящегося сквозь все преграды и становящегося жертвой холодного механического расчета тех, для кого и самая страсть - всего лишь средство политической интриги. В любви к Мариорице раскрывается широта русской натуры Волынского, ее удаль и размах, в ней звучит та поэтическая струна, которая роднит Волынского-любовника с Волынским-патриотом. Лажечников приобщает своего любимого героя к русской национальной стихии, и недаром в одном из самых поэтических и освященных русской литературной традицией эпизодов романа - в сцене святочного гаданья - Волынский предстает удалым русским молодцем, кучером с лирической и разгульной песней на устах. "Это природа чисто русская, это русский барин, русский вельможа старых времен"*, - восторгался Белинский. ______________ * Белинский В.Г. Полн. собр. соч., т. III. M., 1953, с. 13/ Пламенный романтик и в любви и в политике, Волынский - прямой антипод трезвого и бездушного прагматика Бирона. По тем же, уже знакомым нам, законам романтической поэтики контрастов в "Ледяном доме" противостоят друг другу немощная, "тучная и мрачная" Анна Иоанновна и "настоящая русская дева, кровь с молоком, и взгляд и привет царицы [...] дочь Петра Великого, Елисавета" (ч. IV, гл. V), "писачка" педант Тредьяковский и вдохновенный певец взятия Хотина Ломоносов. Ни Елизавета Петровна, ни Ломоносов не действуют в романе, они лишь всплывают в размышлениях автора и его персонажей как своеобразная "точка отсчета" - знак, указывающий на существование здоровых национальных сил, которым суждено рассеять мрак "неразумной" эпохи, теснящей и убивающей все живое и человеческое. Романтическая поэтика требовала соединения в романе высокой поэтической стихии со стихией гротеска и карикатуры. Изображение Тредьяковского - дань этому программному требованию романтиков. Некритически опираясь на пристрастные анекдоты о Тредьяковском, донесенные до него устным преданием, Лажечников наделил своего героя традиционными комическими чертами педанта и прихлебателя, равно отталкивающего духовно и физически. Между тем Тредьяковский сыграл выдающуюся роль в истории русской культуры и русского стихосложения. Не случайно Пушкин, который в 1830-х годах не раз возвращался к оценке деятельности Тредьяковского, горячо протестовал против искажения его истинного облика в романе Лажечникова: "За Василия Тредьяковского, признаюсь, я готов с вами поспорить, - писал поэт автору "Ледяного дома". - Вы оскорбляете человека, достойного во многих отношениях уважения и благодарности нашей. В деле же Волынского играет он лице мученика. Его донесение Академии трогательно чрезвычайно. Нельзя его читать без негодования на его мучителя"*. ______________ * Пушкин. Полн. собр. соч., т. 16. Изд-во АН СССР, 1949, с. 62. Образы княжны Лелемико, Мариулы и ее спутника - цыгана Василия, старушки-лекарки и ее внучки уводят роман в сторону от политической интриги, образуют особую, "надысторическую" линию сюжета. Но они же сообщают "Ледяному дому" дополнительную занимательность, сближают его с романом тайн, со старым авантюрным романом. Особый эффект извлекает Лажечников из традиционного мотива двух соперниц - любящих героя и любимых им женщин. Красавица севера и гурия юга, неколебимая супружеская преданность и свободная, обретающая оправдание в своей глубине и бескорыстии страсть склоняют то в одну, то в другую сторону пылкую и непостоянную душу Волынского. Просветительская коллизия борьбы между страстью и долгом распространяется, захватывает обе сферы действия романа - и политическую и любовную. Гибель Волынского представлена в "Ледяном доме" как искупительная жертва в двойной борьбе: за свободу отечества и за личное нравственное очищение. "Ледяной дом" появился в момент, когда близился к концу десятый год царствования Николая I, истекало десятилетие со дня декабрьского восстания. В обществе ждали этой даты, надеялись на "милость к падшим", на облегчение участи ссыльных. Роман Лажечникова по-своему отразил и воплотил эти настроения. Идеологическая атмосфера, подготовившая события 14 декабря, самое выступление декабристов, трагически неизбежное поражение их и казнь отозвались в "Ледяном доме" целым рядом примет. Среди них и цепь вызывающих неизбежные аллюзии сентенций, и связь центрального образа романа - образа героя-гражданина - с традицией декабристской литературы и публицистики, и эпиграф (ч. IV, гл. XIII) из думы Рылеева, которая звучала в 1830-х годах как вещее предсказание собственной судьбы поэта-декабриста. Но, быть может, самым ярким доказательством того, что, создавая "Ледяной дом", Лажечников созидал памятник героическим устремлениям своего поколения, явилась та трактовка, которую получил на страницах романа эпизод реальной русской истории. Автор "Ледяного дома" отыскивает в недавнем прошлом страны случай, который он воспринимает как исторический прецедент декабрьского восстания, как возмущение горстки борцов за народное благо против деспотизма. Характерно и другое. Казнь героев обернулась их посмертным торжеством. История повергла в прах их казавшегося неодолимым противника, а сами они обрели в глазах потомков ореол невинных страдальцев за истину и стали образцом "святой ревности гражданина". Таковы истоки чувства исторического оптимизма, которым веет от эпилога "Ледяного дома". 5 Если в "Последнем новике" художественная система Лажечникова предстает в становлении, если в "Ледяном доме" осознавший свой путь и свои силы автор совершенствует мастерство и достигает расцвета своего дарования, то "Басурман" написан твердой рукой художника, готового отстаивать свои эстетические принципы, проникнутого идеями глубокого, действенного патриотизма и гуманизма, противостоящего официальной формуле "православия, самодержавия и народности". От XVIII века автор уходит здесь в глубь отечественной истории, в пятнадцатое столетие. Лажечников-романист впервые вступил в ту эпоху русского прошлого, которая была, говоря словами Пушкина, уже "открыта" Карамзиным-историком. Одновременно, обратившись к допетровской эпохе нашей истории, он необычайно усложнил свою задачу. "Изобразить в романе Россию при Иоанне III совсем не то, что изобразить ее в истории, - писал Белинский, - долг романиста - заглянуть в частную, домашнюю жизнь народа [...] А какие у нас для этого факты... Где литература, где мемуары того времени?.. Остаются летописи - но с ними далеко не уедешь, потому что они факты для истории, а не для романа"*. Сочетать историческое действие с действием романическим здесь было много сложнее, нежели в романе о ледяном доме, но романтик Лажечников, как мы уже знаем, не очень дорожил деталями исторического быта, культуры, психологии. Его сила была в другом. ______________ * Белинский В.Г. Полн. собр. соч., т. III, с. 18-19. Время княжения Ивана III Лажечников рисует в "Басурмане" как суровую и сложную, переломную по своему культурно-историческому содержанию эпоху жизни Руси. Как и прежние романы Лажечникова, "Басурман" основан на тщательном изучении исторических источников. Кроме летописей - литературных и юридических памятников эпохи, - писатель внимательно изучил исторические труды Карамзина, Полевого, Погодина, "Записки" о путешествии в Московию С.Герберштейна, собранные И.П.Сахаровым фольклорные и этнографические материалы, исторические романы и повести Загоскина и Полевого. Из летописи извлек Лажечников и факт, положенный им в основание богато расцвеченной воображением фабулы романа, - рассказ о судьбе княжеского лекаря-"немчина" Антона, которого Иван III "в велице чести держал", но после смерти татарского князя Каракачи, изведенного зельем, отдал во власть татарам. "Они же сведше его на реку на Москву под мост зиме, зарезаша его ножом, как овцу"*. ______________ * Полн. собр. русских летописей, т. XX. СПб., 1910, с. 349. В споре с представителями зарождавшегося славянофильства Лажечников отвергает представление о допетровской московской Руси как о царстве идиллического патриархального "благообразия". Столь же горячо противостоит он и предшественникам либерального западничества, историкам-"скептикам", которые видели в русском средневековье лишь застой, мракобесие, историческую неподвижность. Главная примета Московии эпохи Ивана III, как представлена она на страницах "Басурмана", - постоянная, ни на минуту не затухающая борьба противоположных общественно-исторических сил. Это внутреннее брожение несут с собой то разноликие басурмане с их религиозными ересями, с романтическим томлением об идеале, с их "любовью к человечеству, к науке, к славе" (ч. I, гл. IX); то "сильная, непобедимая воля" "правителя народа" (ч. II, гл. II); то странник Афанасий Никитин; то "родное молодечество". "...Тогдашняя жизнь Европы, хотя и под формами грубыми, доходила и до нас. Не мое дело объяснять здесь, - говорит Лажечников, - почему эта жизнь после Иоанна III не получила у нас такого отчетистого, последовательного развития" (ч. II, гл. VI). Символом упорного стремления Руси к историческому движению, к обновлению является проходящая через весь роман и образующая один из двух главных его символических лейтмотивов тема деятельности Ивана III по преобразованию Московского Кремля - разрушение ветхих "домишек и часовен" и созидание на месте их каменных храмов и палат. Симптоматичны и сопровождающие эту деятельность ропот народа, которому дороги "все избы, все церкви извечные и палаты", сетования художника, чья мечта о дивном храме отодвигается, теснимая "торжеством вещественности" - пушками и колоколами, которых требует Иван III от своего "розмысла". Эпоха Ивана III в изображении Лажечникова - эпоха сильных характеров и страстей, время непримиримого столкновения зарождающихся на Руси высоких и гуманных, родственных западному Возрождению стремлений с фанатической нетерпимостью, с жестокостью, коварством и произволом. Они могут быть завещаны новому миру западноевропейским или русским средневековьем, их могут порождать противоречия эпохи Возрождения на Западе или Предвозрождения в Московии, но любимым героям Лажечникова - романтикам и творцам - в этом мире дисгармонии приходится трудно. Еще Белинский справедливо заметил: "Самая лучшая сторона в романе - историческая, а самое лучшее лицо - Иоанн III"*. Это проницательный и умный монарх, всецело преданный идее строительства нового государства. Одно за другим падают старые удельные княжества. Хитростью, силой и лаской стремится великий князь довершить начатое Дмитрием Донским - уничтожить и тень былого могущества восточных соседей Руси. Отвергая попытки Священной Римской империи "пожаловать" Московию вассальной зависимостью от Рима, Иван III хочет явить Европе могущественную державу, достойную преемницу Восточной Римской империи. ______________ * Белинский В.Г. Полн. собр. соч., т. III, с. 21. Но, осторожный и дальновидный политик, неутомимый собиратель и строитель земли русской, он и деспот, презирающий народ. "Народ?.. Где он? [...] Есть на свете русское государство, и все оно, божьею милостью, во мне одном" (ч. I, гл. VI). Чтобы доказать эту "истину", он готов сгноить в заточении родного брата, а потом - и любимого внука. Из-за мрачной подозрительности князя его любовь в любую минуту может обернуться "нелюбьем". И недаром самые отталкивающие из героев "Басурмана" - злобные, коварные, мстительные, не брезгующие никакими средствами бояре Мамон и Русалка - в большой чести при княжем дворе, а в случае удачи - и направляют действия своего государя. Героя романа, лекаря Антона, Москва не случайно встречает зрелищем смертной казни. Образ темницы, где влачат существование лишенные свободы, света и воздуха враги князя, а то и просто те, кого Иоанну удобнее держать не у дел, - таков второй сквозной лейтмотив романа. В прологе "Басурмана", в день, когда Иоанн лежит на смертном одре, писатель рисует панораму Москвы, которая за годы его княжения стала из большого села прекрасным городом. В темнице же, где лекарь-басурман застал по приезде в Московию Марфу, посадницу Новгородскую, откуда сам он ушел на лютую казнь, по-прежнему заточен узник - ни в чем не повинный внук Иоанна. Самая гибель Антона Эренштейна в далекой Московии, в обетованной земле его юношеской мечты, - лишь одна из многих невинных жизней, заложенных в фундамент государственного строительства самим строителем и его присными. Просветитель и гуманист, Лажечников противопоставляет жестокости "непросвещенного" века целую вереницу лиц, в которых живут, по мысли создателя, здоровые силы нации. Это носитель всех предрассудков своего времени и вместе наделенный патриархальной нравственной чистотой старый воевода Образец: его сын - удалой русский добрый молодец, открытый и мужественный Хабар-Симский; сестра Хабара - овеянная авторским лиризмом красавица Анастасия. Это смелый и прямой князь Холмский, которому лучше принять княжье нелюбье, чем идти войной на родную Тверь. Особое место в образной системе "Басурмана" занимают заглавный герой романа лекарь Антон Эренштейн - сын имперского барона и чешки из рода царя Подибрада, и итальянский зодчий, строитель Успенского собора и пушечных дел мастер Ивана III Аристотель Фиоравенти. Оба они покинули родные края и приехали в Московию по зову сердца, в надежде найти приложение кипящим творческим силам, способствовать просвещению юной, полной жизненных сил страны. Темнота и религиозная нетерпимость народа, которую подогревают злобные происки врагов благородного и честного Антона, мешают ему осуществить свое призвание. Другого рода трагедию переживает Аристотель Фиоравенти. Лажечников наделил его даром великого художника-творца. Аристотель способен стать рядом с Леонардо да Винчи и другими титанами Возрождения. Но вместо дивных храмов и башен, которые живут в его воображении, художник обречен строить пушки - орудия разрушения, свой великий замысел грандиозного храма, символизирующего победу света над тьмой, он вынужден принести в жертву политическим расчетам князя. Однако в ответ на гуманистические порывы "басурман" из глубин русской жизни рождается встречное движение. Их помощниками и союзниками в борьбе с косностью и коварством становятся русский "странник" Афанасий Никитин, автор знаменитого "Хождения за три моря", побывавший в далекой Индии, где в его время еще не ступала нога европейца, и умный, борющийся против национальной розни и религиозного фанатизма дьяк Курицын. Этих своих героев автор окружает ореолом высокой поэзии, вносит в рассказ о них струю горячего лирического сочувствия и сопереживания. Финал романа трагичен. Но уже то, что Анастасии и Антону удалось привлечь на свою сторону всех добрых и светлых духом - Афанасия Никитина, князя Холмского, Федора Курицына, великую княгиню Софью Фоминишну, Хабара-Симского; что их любовь благословил отец Анастасии, старый воевода Образец, для кого немчин хуже нечистого, что даже сам князь хоть и поздно, отменил казнь Антона (впрочем, в этом случае Лажечников пошел против летописного предания) - все служит в глазах романтика-автора залогом грядущей победы идеалов дружбы, добра и справедливости, их торжества над мрачными силами деспотизма, политического коварства, межнациональной вражды и злобы. Завоевавшие любовь многих поколений русских читателей исторические романы Лажечникова и сегодня привлекают нас не только живыми картинами отечественного прошлого, но и теми непреходящими гражданскими и нравственными ценностями, во имя которых живут и погибают его герои. H.Петрунина