тийным судом, организованным правлением социал-демократической партии России и Польши. Мы знаем также, что вы оповещены уже о выдвинутых правлением польской партии против тов. Радека обвинениях. Вы должны, вероятно, также заняться этим делом. Лучше было бы, если бы вы имели возможность познакомиться не только с точкой зрения правления польской партии, но и с нашей точкой зрения об этом деле. Здесь стоит вопрос о моральной жизни или смерти товарища, речь идет о его политическом существовании. Правление польской .партии направило дело Радека на состоявшуюся недавно партконференцию. Оно сообщило тов. Радеку решение, в котором говорится, что он приглашается на чрезвычайный суд. В то же время по этому решению тов. Радек лишается права отклонить часть судей. Мы должны заявить по этому поводу следующее. Способ и вид образования суда является прямым превышением буквы и смысла партийных законов, которые созданы для того, чтобы каждому члену партии обеспечить правовые гарантии. Наш организационный устав не знает чрезвычайных судов и не предоставляет права партийным инстанциям лишать товарища права отклонения части судей. Подобные нарушения соответствующих партийных законов лишают доверия к такому суду, и товарищ Радек имеет право подобному суду не вручать дело о его чести. Далее мы должны подчеркнуть, что вообще все дело носит ярко выраженный политический характер, что здесь речь идет о явно тенденциозном процессе. Это видно уже из тех фактов, что комиссия по расследованию, созданная правлением польской партии и по требованию тов. Радека, в однобоко собранном материале правления партии не нашла достаточных причин для выдвижения обвинений. А правление партии на основе этого материала выдвинуло обвинения без всяких церемоний. Те люди из правления партии, которые рискнули без каких-либо явных причин бросить в лицо варшавской партийной организации неслыханное обвинение - что они якобы были орудием тайной полиции - те же люди хотят не судить тов. Радека как своего политического противника, а убить его. И так же, как варшавская организация с документами в руках доказывает и уже доказала всему миру, что правление партии хочет добиться ее политического и морального убийства, так и мы считаем своим долгом выразить наш горячий протест против неслыханной попытки правления польской партии морально убить товарища за его политические убеждения. Тов. Радек уже два года назад подвергался нападкам, самым хамским и низким, со стороны своих политических противников из буржуазного и социал-националистического лагеря. Нам очень жаль, что теперь то же самое правление партии, которое тогда сочло нужным энергично защитить тов. Радека от этих грязных нападок, встало на путь уничтожения Радека как политического противника. К сожалению, положение в нашей партии таково, что в ней нет объективных инстанций, которые бы при всеобщем доверии имели возможность рассмотреть дело, отбрасывая в сторону политические страсти. Поэтому мы обращаемся к вам, уважаемые товарищи, с просьбой взять дело в свои руки с целью беспристрастной проверки фактов и для избежания политического убийства товарища. Если вам понадобится какая-либо другая информация, мы просим обращаться по адресу... С партийным приветом Малецкий, Ганецкий Краков, 23 августа, 1912 г. Правлению социал-демократической партии Германии Уважаемые товарищи! Мы считаем необходимым поставить вас в известность, что правление партии социал-демократов России, Польши и Литвы решением от 26 июля организовало партийный суд по делу тов. Карла Радека, который должен рассмотреть, виновен ли он в совершенных 8-6 лет назад трех моральных проступках. Против этого решения протестовало большинство бюро зарубежных групп социал-демократии России, Польши и Литвы, так как оно идет вразрез с нашим организационным уставом. Параграф 18 утвержденного правлением партии устава о нашей зарубежной деятельности гласит: "По мотивированному обоснованию не менее трех партийных товарищей член секции может подвергнуться партийному суду; секция, к которой относится обвиняемый, определяет, должен ли он предстать перед партийным судом или необходимо дело передать в третейский суд. Партийный суд должен состоять из пяти человек, выбираемых бюро зарубежных секций нашей партии, причем обвиняемый имеет право отклонить кандидатуры двух судей". Правление партии не придерживается этого пункта, причем оно лишило берлинскую секцию нашей партии (к которой принадлежит названный Радек) права решать, действительно ли необходимо устроить партийный суд для разбора обвинений, выдвинутых против тов. Радека. Правление партии не приняло во внимание этот наш протест, а передало дело состоявшейся недавно партийной конференции. Она решила предать тов. Радека специально созданному чрезвычайному суду всего из трех человек, не заслушав тов. Карла Радека, не учитывая протеста и результатов, полученных комиссией по расследованию обвинений, выдвинутых против тов. Радека, комиссией, организованной правлением партии. Эта комиссия заявила, что собранный материал является односторонним, так как тов. Радек не был заслушан по ряду вопросов, связанных с обвинением, выдвинутым правлением партии. Но даже этот материал не свидетельствовал о виновности Радека. Основываясь на ярко выраженном чрезвычайном характера суда, конференция лишила Радека его права изменить половину членов суда, права, которое гарантируется ему и уставом зарубежных секций, и общим партийным уставом. Несмотря на это, тов. Радек появился перед судом. Но после того как ему отказали в присутствии на заседании суда двух его доверенных лиц и его жены; отказали в объяснении причин образования не предусмотренного в партийном уставе чрезвычайного суда; отказали в выдаче обвинительного акта для необходимого оповещения по телеграфу свидетелей,- тов. Радек заявил, что он подчинится приговору суда только в том случае, если тов. Гаазе, Каутский и Гильфердинг проверят формальную сторону дела. В этом случае он обязан признать этот суд. Когда и это предложение, было отклонено по требованию правления партии, тов. Радек покинул заседание этого суда, оставляя за собой право письменного протеста против таких неслыханных действий. Мы, нижеподписавшиеся, образуем большинство зарубежного бюро социал-демократии России, Польши и Литвы. Поэтому мы объявляем этот чрезвычайный суд не только абсолютно незаконным, противоречащим партийному уставу, но и заявляем также, что выражаем заранее самый энергичный протест против какого-либо приговора этого суда. Нарушение партийного устава и всех правовых норм правлением партии указывает на то, что нельзя говорить об объективном расследовании каких-то моральных проступков тов. Радека. Если бы Радек такие проступки совершил, то комиссия по расследованию передала бы его дело в обыкновенный партийный суд, который и вынес бы приговор без лишения тов. Радека прав на защиту. Нарушение партийного устава и прав тов. Радека служит доказательством того, что в этой комедии с судом речь идет о попытке политического убийства тов. Радека, который с начала раскола мнений в нашей партии стал противником правления партии и кажется ему особенно опасным, как один из немногих противников оппортунистического направления. На основе этих фактов и на основе заявления комиссии по расследованию (в котором говорится, что комиссия не нашла в односторонне собранном против тов. Радека материале доказательств выдвинутых против него обвинений), мы заявляем, что мы, как и раньше, полностью доверяем тов. Радеку, будем и далее давать ему партийные поручения и возьмем его под защиту против любых нападок на него, задевающих его политическую и моральную честь, которая может быть затронута в приговоре незаконного, неавторитетного суда, принятом в отсутствие Радека. Это наше заявление мы направляем правлению партии немецкой социал-демократии, редакциям газет "Vorwarts", "Neue Zeit", "Leipziger Volkszeitung", "Bremer Burgerzeitung" и органам всех направлений социал-демократии России. Большинство бюро зарубежных секций социал-демократии России, Польши и Литвы. Кракус, Александр 26 августа 1912 г. Правлению социал-демократической партии Германии Я получил сегодня приговор чрезвычайного суда, датированный 21 числа с. м., который расследовал в мое отсутствие выдвинутые против меня обвинения. Меня обвиняют в присвоении книг (дважды) в 1904 г. и в присвоении партийных денег в 1906 году. По этому приговору, о формальной стороне которого я уже писал в моем первом письме, я хочу заявить лишь самое существенное: 1. По делу Зембатого (1-й пункт обвинения) у меня есть приговор третейского суда от 1909 г., председателем которого был тот же Доманский, который сейчас как обвинитель от имени правления польской партии считает допустимым, чтобы старое дело (третейский суд под его председательством объявил меня невиновным) вновь было проверено, хотя никаких новых моментов здесь не появилось. У меня на руках заявление, сделанное в прошлом году вышеуказанным Доманским, что тогда (в 1909 г.) я был признан невиновным. В заключение: я не был заслушан по этому делу на-предварительном расследовании. 2. По делу книг редакция "Naprzod" ссылается на мое письмо к Тышке от 29 сентября 1910 года. Это письмо - единственный документ по этому делу. Однако это не помешало Тышке от имени редакции нашего партийного листка взять меня под защиту самым энергичным образом как человека и партийного товарища (заявление от 9 октября 1910 г.) и даже позволило ему написать мне письмо от 28 сентября 1910 г. (оно у меня на руках), в котором он сердечно сообщает, что сожалеет о том, что не может оказать мне еще большую защиту по цензурным соображениям. А сейчас меня на основании этого письма заклеймили вором. И по этому вопросу я не был заслушан на предварительном заседании. 3. Посягатели на мою честь все же чувствуют, что вопрос, продал ли голодный юноша чужую книгу, не может убить политика и писателя не только в капиталистическом, но даже в социалистическом мире. Они приплели мне присвоение 300 руб. партийных денег, т. к. они уверены, что это может убить меня в глазах каждого рабочего. Прежде чем я докажу полную несостоятельность такого обвинения, я обращу ваше внимание на следующие пункты: а) Из самого приговора вытекает, что дело уже проверялось зимой 1908 года. Из высказываний Доманского следует, что оно было проверено и второй раз правлением польской партии в 1910 году. В основу были положены показания свидетеля, который возбудил иск (отмечены разночтения моих утверждений и товарища Станислава). Хотя польскому правлению не пришло в голову тогда обвинить меня в нечестности. Даже оно предложило в 1908г. мою кандидатуру эзенстохаурской организации при выборах на партийный съезд, а в 1910г. послало меня на Копенгагенский международный конгресс. б) Во всем обосновании приговора суд не может утверждать, что существует малейшее доказательство того, что эти 300 руб. пропали. Я в 1908 г. объяснил, что я их получил, а Станислав - что я их ему не передавал. Поскольку не было расследования того, кто именно из нас двоих мог хранить деньги, был сделан вывод, что я эти деньги взял. Вероятность ошибки здесь учтена не была. в) Меня вынудили (хотя я до сих пор избегал этого делать) в моем протесте-заявлении "чрезвычайному суду" (о чем я сообщал вам в моем письме от 25 числа сего месяца) обратить внимание суда на полную неправдоподобность показаний главного свидетеля - Станислава. Я просил пригласить товарища Я. Ганецкого, члена правления партии, который во время революции заведовал кассой партии, для выяснения показаний Станислава. Я установил, что этот суд счел возможным поверить заявлению товарища Станислава на основе одного подтверждения Доманского и не счел нужным обратиться к товарищу Ганецкому. Несколько важнейших моментов этого "приговора". Я докажу перед форумом русских и польских социал-демократов, что в этой циничной и притом неуклюжей попытке убить меня как политика виновны не подписавшие приговор судьи (они только слепые орудия), а те четверо из недееспособного правления партии, которые сейчас разваливают нашу партию. Я буду вести борьбу с помощью моих польских и русских партийных друзей за свою честь до тех пор, пока не заклеймлю позором эту подлость. К вам, правлению социал-демократии Германии, членом которой я состою, я обращаюсь с просьбой предпринять необходимые шаги для образования партийного суда, который рассмотрит выдвинутые против меня обвинения. Я не требую ничего, кроме строгой и объективной проверки, и я уверен, что после этой проверки я буду продолжать бороться в рядах немецкой социал-демократии как полноправный ее член (я состою в партии уже четыре года). Я прошу о допущении на ваше заседание, где будет обсуждаться в моем присутствии дело, трех моих немецких партийных товарищей, чьи имена я еще назову, и товарища А. Малецкого, члена правления польской партии. С партийным приветом К. Радек 27 августа 1912 г. Из заявления правления социал-демократической партии России, Польши и Литвы ...Мы не собираемся вступать в какую-либо полемику с К. Радеком после того, как он был изобличен и исключен из партии. I. Если К. Радек пытается оспаривать компетенцию правления партии в создании партийного суда по его делу и утверждает, что дело по иску могла рассматривать только зарубежная группа (секция) социал-демократии России и Польши, к которой он относится, причем он ссылается на § 18 регламента этой группы, то это только уловка. Этот параграф, как и другие упоминаемые параграфы относительно судопроизводства и нашего партийного устава, касаются третейских и партийных судов, образованных по заявлению отдельных товарищей, но не касаются партийных судов, которые образуются вследствие вмешательства партийных инстанций - правления партии, руководящих комитетов местных организаций, партийного съезда. Право правления на создание партийных судов так же мало подлежит сомнению, как, например, и право на них партийного съезда (хотя в немецком партийном уставе это право не упоминается). Это право было и остается, и практикуется, разумеется, в нашей партии, причем, в 1906 г. партийная конференция даже выразила правлению партии признательность за то, что оно учредило суд над человеком, вредящем делу партии. Последняя конференция (о положении таких конференций согласно партийному уставу будет ниже) заявила без ссылки на дело Радека следующее: "Конференция установила право правления партии как высшей и руководящей инстанции создавать суд для членов партии и образовывать суд; это право не подвергается сомнению и используется в интересах самой партии". Это постановление конференции последовательно вытекает из положений партийного устава, который, исходя из существующих нелегальных условий работы партии, предоставляет руководству партии более широкие полномочия, чем это дается в легальных партиях. Так, § 13 партийного устава гласит: "Правление руководит политической деятельностью партии по всей стране и представляет ее за рубежом; контролирует и руководит деятельностью локальных организаций и зарубежных организаций; контролирует исполнение решений партийного съезда; утверждает вновь созданные партийные организации и распускает их в случае тяжелых ошибок в отношении партийной дисциплины и партийных интересов; решает вопрос о распределении сил и партийных средств; руководит партийной кассой; решает спорные вопросы внутри организаций и между ними; назначает представителей социал-демократии России, Польши и Литвы в орган общей партии и представителя в Интернациональное социалистическое бюро". Ясно, что правление, которому дано право роспуска целой организации (что, например, необходимо при быстром решении вопроса в случае втирания в ряды партии шпионов и провокаторов), также имеет возможность поставить отдельных членов перед партийным судом. Никто еще не оспаривал этого права, кроме Радека и его друзей. Понятно, что К. Радек предпочитает быть судимым не высшими партийными органами, а одной из зарубежных секций, которая насчитывает десяток членов, среди которых он сам, его жена, его свекр и пара его личных друзей. Поэтому нет никаких оснований для партийного правления действовать вопреки своим обязанностям. II. После того как К. Радек не признал права правления партии, он и его друзья отказали еще в этом праве и конференции, которая завершила создание суда по делу Радека. Тем, что они не признали решений конференции, они поставили себя вне партии. Ибо решения наших партийных конференций обязательны для каждого ее члена. Эти конференции не факультативные совещания, а учреждения, предусмотренные уставом, с самыми широкими полномочиями (§ 14 устава). Конференции- это представители всей партии, всех партийных организаций в стране, они представлены на них каждым вторым делегатом. Конференции дополняют правление партии, и правление при проведении важных мероприятий (как цитируется выше) должно получать на это согласие конференции. Важное значение конференций для нашей партийной жизни доказывается, например, тем, что последняя конференция решала следующие вопросы: избирательная тактика при выборах в Думу, положение нашей партии при распаде всероссийской партии (к которой мы относимся как составная часть), социальные вопросы. Эта конференция имела такое же значение, что и партийный съезд, а то и большее, так как она была проведена с участием, с совещательным голосом, представителей наших профсоюзов. Когда Радек и его друзья говорят о "чрезвычайных" судах - это только одна из бесчисленных неудачных уловок. Суд чрезвычайный постольку, поскольку образование судов не относится к постоянным функциям как конференций, так и партийных съездов всех без исключения социалистических партий. Что касается самого суда, то следует заметить: 1. Он был образован не по поручению правления партии, которое не включало дело Радека в повестку дня из-за перегруженности программы конференции, а вследствие иска К. Радека и его друзей к конференции против правления партии. 2. Именно поэтому конференция не предлагала создать суд правлению партии, а организовала его сама. 3. Правление партии не участвовало в голосовании по этому вопросу и не предлагало кандидатов в судьи. 4. Судьями были выбраны надежные товарищи, которые уже десяток лет участвуют в движении, и ни один из ни не знал К. Радека персонально. Поэтому у него не было оснований на право отклонения судей, что в данных условиях и не было практически проведено. Позже Радек во время переговоров сам говорил, что ничего не имел против состава суда. 5. Когда К. Радек хотел поставить членов суда в зависимость от мнения трех немецких товарищей, это было ничем иным как попыткой оттянуть время. Суд получил свой мандат от конференции и не может быть в зависимости от вмешательства посторонних товарищей. III. Письмо так называемого "большинства зарубежных секций", подписанное Кракусом и Александром - блеф и введение в заблуждение немецких товарищей, не знающих всех тонкостей: 1) бюро состоит из четырех человек, которые равноправны в праве голоса, из которых двое - секретарь бюро и представитель правления в бюро протестовали самым решительным образом против написанного Радеком и подписанного двумя его марионетками заявления; 2) письмо не было представлено бюро и было отослано без предварительного согласия с двумя его другими членами; 3) если бы оно не было отослано, оно было бы отклонено; 4) письмо - фальсификация, так как создает впечатление, что исходит от важной партийной организации. Мы утверждаем, что зарубежные секции - это вообще не партийные организации в полном смысле слова, и если они не подчиняются нашим партийным инстанциям, то не имеют большего значения, чем относящийся к германской партии немецкий социал-демократический читательский клуб в Лондоне, Париже и т. д. В решении нашего VI партийного съезда сказано ясно: "Зарубежные секции, которые занимают в партийных инстанциях только положение вспомогательной группы, не могут считаться правомерными партийными организациями в стране и т. д." (Протоколы VI партсъезда, с. 21). Эти эмигрантские и студенческие группы подчинены, согласно партийному уставу, правлению, которое руководит их деятельностью через "бюро зарубежных секций", причем своему представителю в этом бюро правление предоставило право вето (§ 27 устава партии). На основе всего вышесказанного значительность этого "большинства" можно рассматривать как курьез. Но для этого блефа характерно следующее: в письме описывается со всеми подробностями предварительное заседание, в котором два доверенных лица Радека не участвовали, и один из них был от суда на расстоянии 20 часов по железной дороге. То, что обсуждать судопроизводство не входит в функции бюро, понятно само собой. IV. Комиссия по расследованию была ничем иным, как техническим вспомогательным органом правления партии. Причины ее роспуска видны из примечания приговора суда, где суд вынужден был объявить серьезное порицание комиссии. Она была распущена: а) из-за халатной работы; работа комиссии тянулась девять месяцев и была еще на шесть недель прервана из-за разъездов одного из членов; б) два члена комиссии позволили себе в последнее время пренебрежение своими обязанностями, фактически стали доверенными людьми Радека, а не партии. Они дошли до бессмыслицы, отвергая представительство партии в комиссии по желанию Радека. Радек становился ответственным за деятельность комиссии, которая была создана по его требованию и предложения которой он одобрял или отбрасывал. Оба члена комиссии особенно виновны в том, что прежде несколько раз подчеркивали незначительность дела Радека, а теперь, когда в их руках уже не было материала и они находились друг от друга на далеком расстоянии, объявили приговор суда значительным. Так все и проявилось. V. По письму, подписанному Малецким и Ганецким, мы не можем не выступить. Они не являются членами правления партии, как утверждает Радек, и какой-либо деятельностью для партии на протяжении нескольких лет уже не занимаются. Ганецкий известен как постоянный лгун. Оба представляют собой эмигрантское отребье со всей их грязью и скандальностью. VI. К. Радек одержим идеей представить себя жертвой своих политических убеждений. Мы же утверждаем: 1. Он встал в оппозицию к правлению, так как правление расследовало его криминальные действия и назвало их мошенническими. 2. Так как наша партия вместе с правлением считается левым крылом международной социал-демократии, то он должен относиться к оппортунистам так же и в Германии, где он делает из себя радикала. 3. Ранее Радек присоединился к спору, который разгорелся внутри варшавской организации. Но спор возник, когда уже шло разбирательство по делу Радека, что не помешало ему представить себя как жертву различия мнений и жертву намеренного преследования. Если Радек утверждает, что его прегрешения уже давно известны партии, то этим он делает серьезный упрек правлению, что тем не менее не является ни в коем случае оправданием его поступков. Однако это не так. Суд установил, что Радек солгал и обманул правление партии несколько раз. Только поэтому стала возможной его публичная защита и то, что он был удостоен мандата. VII. К "существенному" в заявлении Радека от 27 августа относится следующее: 1. Он сообщает, что Доманский, член правления, знал о деле Зембатого, случившемся в 1904 г. и не имевшем отношения к партии. Но Радек умалчивает, что когда он в сентябре 1905 г. обратился с молящей просьбой о приеме в партию, Доманский вот уже несколько месяцев как сидел в тюрьме и поэтому не мог предоставить тогдашним партийным инстанциям никаких сообщений о Радеке. Позднее Радек также лгал, вводя правление в заблуждение о приговоре по этому делу 1904 года. 2. Радек уверял, что дело о 300 руб. было уже проверено зимой 1908 г., хотя иск поступил значительно позже. Но он умолчал, что Доманский, который в феврале и марте 1908 г. занимался этим делом, не успел начать расследование, так как в апреле 1908 г. был арестован и только в начале 1910г. вернулся из Сибири. Из актов следует, что правление получило сведения о деле только во второй половине 1911 года. Вскоре после этого была образована комиссия по расследованию. Так же обстоит дело с прочими утверждениями Радека: умалчивания, изворотливость и полуправда - это хуже, чем простая ложь. После того как суд проверил все подробности, мы не могли с ним не согласиться. Против одного мы решительно возражали: против лжи, которую Радек использовал для своего спасения, обвинив товарища Станислава, и в этом Радека поддержал его прихлебатель Ганецкий. VIII. Необходимо в нескольких словах выразить политическую подоплеку основных свидетелей Радека. В нашей варшавской организации произошел раскол. Об этом имеется соответствующий официальный документ: Сообщение в Международное социалистическое бюро в Брюсселе Мы доводим до сведения Международного социалистического бюро, что недавно в Варшаве произошел раскол тогдашней локальной партийной организации социал-демократии Польши и Литвы. Речь идет о небольшой группе организаторов, которая обвиняется в ряде тяжелых проступков против устава, дисциплины и единства партии, и не хочет проведения партийного суда над двумя своими руководителями. Раскол имеет не политическую основу (различия мнений) - он, к сожалению, продукт недисциплинированности и дезорганизующей деятельности некоторых лиц. Несомненно установлен тот факт, что в варшавскую организацию социал-демократии Польши и Литвы (как, впрочем, во все революционные организации царской империи) проникли агенты-провокаторы, втершиеся в доверие. По мнению нашей варшавской партийной организации (и по нашему собственному мнению), они стремились без всяких политических причин перед выборами в Думу произвести наметившийся раскол при деятельном участии политической полиции. Группа варшавских товарищей уже вновь создала свою местную организацию на основе партийного устава и с согласия правления партии, после чего они установили, что горсточка дезорганизаторов совершила раскол и этим поставила себя вне партии. Этой группой были выявлены действующие в ней провокаторы. В связи с этим мы сообщаем, что небольшая группа отщепенцев, которая противоправно действует от имени "Варшавского комитета социал-демократии Польши и Литвы" и на основе § 13 партийного устава формально распущена, не относится ни к социал-демократии Польши и Литвы, ни к социал-демократической рабочей партии России, чьей автономной группой та является. С социал-демократическим приветом Правление партии социал-демократии Польши и Литвы 8 июля 1912г. Выступающие за Радека Малецкие, Ганецкие и прочие Кракусы, или как их там еще зовут, являются заграничными пособниками и закулисными руководителями этих отпетых раскольников. Радек плавал в этой трясине как раз тогда, когда убедился в угрозе расследования. Это болото объединило людей по общности интересов. Партия на своей конференции уже рассчиталась с этим сообществом. Что касается заявления о "тенденциозности процесса" и "политическом убийстве", то, чтобы покончить с этим, мы утверждаем: в своих письмах от 6 и 20 июля 1912 г., а также перед принятием решения от 26 июля о создании суда над Радеком, мы предлагали правлению немецкой партии взять все дело Радека в свои руки, создать комиссию по расследованию и т. д., так как он является и членом немецкой партии. Мы потом и суду, который был организован партийной конференцией и который Радек отверг, сделали аналогичное предложение, а именно: обратиться к немецкой партии для оценки виновности, чтобы дело довести до конца. Разумеется, мы сделали это не потому, что мы имели какие-то сомнения в возможности соблюдения всех требований объективного проведения соответствующего процесса внутри нашей партии, а потому, что мы хотели выбить почву из-под ног всяких авантюристов, лишить их всяких путей для уловок и интриг. Наши предложения были отклонены правлением социал-демократической партии Германии (предложения, сделанные и правлением, и судом, образованным конференцией). Решением нашего суда мы считаем дело законченным и для нас, и для нашей партии. Правление социал-демократической партии России, Польши и Литвы По поручению: И. Карский. "Bremer Burgerzeitung". Приложение No 3. 25-й год издания, No 107=10 Партийные новости. Партийная пресса в связи с новой стадией рассмотрения дела Радека, разумеется, выражает свою точку зрения по этому вопросу. Она высказывает мнения, публикует отдельные заявления партии и единодушно признает, что публикация парижских решений доказывает несостоятельность решения Йенского партийного съезда. Посмотрим, что же напечатано в настоящее время в прессе. "Dresdner Volkszeitung" пишет: По этим публикациям можно прежде всего установить, имела ли право социал-демократическая партия Польши и Литвы действовать как самостоятельная международная организация, т. е. исключить Радека из рядов партии, или же она подчиняется центральным инстанциям Российской социал-демократической [рабочей] партии, которая сейчас объясняет через свою комиссию, что причин для исключения Радека из социал-демократической партии Польши и Литвы не было. Согласно заявлениям докладчика кассационной комиссии на предыдущем партийном съезде в Йене тов. Русселя и представителя правления тов. Мюллера, считалось, что партийная организация, исключившая Радека, является абсолютно самостоятельной и независимой от центральных инстанций русской социал-демократической партии, подчиняющейся Международному социалистическому бюро. Поэтому ее решения должны признавать все входящие в бюро братские партии. Если же дело обстоит иначе, то тогда решение Йенского партсъезда о недопущении Радека в немецкую партийную организацию основано на неправильных предпосылках и несостоятельно. А вот что думает по этому поводу очень сдержанная газета "Namburger Echo": К сожалению, на Йенском партийном съезде, который должен был заняться рассмотрением дела Радека, все было поставлено с ног на голову и, более того, дело не доведено до конца. Если бы представленное заявление тов. Розы Люксембург было принято (а оно позволило бы немецкой партии расследовать дело и принять решение), то расследование по злосчастному делу Радека закончилось бы. Но спор вновь закончился безрезультатно, и когда необходимо было принять какое-то решение, большинство Йенского партийного съезда сделать этого не смогло. "Duisburger Parteiblatt" пишет: "Немецкая партия была бы избавлена от этого промаха, если бы партийный съезд в Йене не принял своего прошлогоднего решения, которое означало полное непонимание дела. Со стороны товарищей Либкнехта и Катценштейна, а также других делегатам было указано на возможные последствия заявления, принятого в конце концов большинством голосов по делу Радека. Но эти указания не были тогда приняты во внимание. Эрфуртская газета "Tribune": Необходимо, в конце концов, раз и навсегда покончить с делом, где с самого начала было объявлено о неправомерности исключения! Газета "Volkszeitung" в Цитау: Известно, что Йенский партсъезд счел обязательным и для немецкой партии решение об исключении Радека из социал-демократической партии России, Польши и Литвы без собственной проверки. Логично и решение высших партийных инстанций России, принявших решение о непризнании исключения и объявивших свое решение обязательным для немецкой партии. "Leipziger Volkszeitung": Так как, согласно заявлению Йенского съезда, решения зарубежных братских партий о признании или непризнании членства в их партиях принимаются и немецкой социал-демократией, то теперь не существует никаких препятствий для принятия тов. Радека в немецкую организацию. "Chemnitzer Volksstimme": Теперь немецкая партия убедилась в бессмысленности решения, принятого на последнем партийном съезде благодаря уговорам правления партии. После бурного выступления тов. Германа Мюллера в Йене против ингеллигенции было принято постановление о том, что решения зарубежных социал-демократических партий об исключении своих членов, если они имеют веские основания, должны быть без дальнейшего расследования обязательны и для немецкой партийной организации. Это печальное постановление тотчас же повлияло на дело Радека: на следующем партийном съезде в Вюрцбурге должна развернуться обширная дискуссия о том, может ли Радек (который признан членом двух партий Интернационала, но одной партией по неким достаточным причинам исключен из рядов) быть членом немецкой партии или нет. Разумеется, необходимо тотчас же отменить бессмысленное йенское решение - бесславную страницу для правления и большинства немецкой партии. Члены немецкой партии должны были вовремя прислушаться к предостережениям, вместо того, чтобы развертывать споры и заниматься бранью и высмеиванием. Необходимо еще раз повторить: Радек имеет право на немецкий партийный суд. Ответ так называемого правления польской партии не смог повлиять на точку зрения партийной прессы, несмотря на сопроводительное к этому ответу письмо правления немецкой партии. Так, "Frankfurter Volksstimme" пишет: Несмотря на заявление правления партии, необходимо осуществить повторное рассмотрение дела Радека. Эрфуртская "ТпЬипе" считает: Остается только сожалеть, что решение Йенского съезда не основано на точной проверке материала. Фактическое закрытие неприятного дела было бы возможно только при условии принятия предложения тов. Люксембург, которая предложила, как известно, рассмотреть дело Радека немецкой партией. Радек был членом немецкой партии и занимал значительное место в ее деятельности, поэтому немецкий партийный суд и должен был бы решить дело. И в заключение, "Chemnitzer Volksstimme" поясняет: Заявление правления партии принято в широких партийных кругах со смехом; социал-демократия России и Польши, вероятно, состоит только из членов правления, поскольку простые члены партии уже не выступают. Организованные группы социал-демократии России и Польши в Варшаве и Лодзи уже давно присоединились к другой партии. Характерно, что социал-демократия России, Польши и Литвы уже не имеет своего органа печати. Радек признан полноправным членом новой социал-демократической партии России и Польши, а также и русской социал-демократии. Две группы Интернационала признали; одна группа - исключила. Таким образом, остаются сомнения в решении в пользу обвиняемого. Но правлению немецкой партии не хватило мужества быть последовательным, оно было единственным судьей, который воспротивился повторному рассмотрению дела. Правление поддержало решение социал-демократии России, Польши и Литвы, хотя тов. Люксембург была единственным представителем этой партии. Если партия еще раз вступит на такой качающийся мостик, это кончится печально. Необходимо отметить единодушие партийной прессы различных направлений. "Vorwarts" (Берлин) 14.VIII.1912. К делу Радека Тов. Роза Люксембург прислала нам в понедельник письмо, касающееся дела Радека. Так как мы считаем, что это дело очень мало пригодно для дискуссии среди немецкой партийной общественности, мы посоветовали тов. Люксембург опубликовать свое заявление в газете "Bremer Burgerzeitung", которая с большим усердием ведет кампанию в защиту Карла Радека. Товарищ Люксембург отослала свое заявление нашему партийному листку в Бремене, который, однако, не посчитал нужным опубликовать заявление в газете. Поэтому после повторной просьбы тов. Люксембург мы решили предоставить ей, как известной в Германии представительнице социал-демократии Польши и Литвы, возможность высказаться по поводу тяжелого обвинения. Товарищ Люксембург пишет: "Близоруко усердная в деле Радека "Bremer Burgerzeitung" придерживается точки зрения, что нельзя молчать тогда, когда дело касается дорогих ей интересов и взглядов радикального направления в партии. Из номера в номер ведут наши бременские друзья сентиментальную агитацию, направленную против польских партийных инстанций, осудивших Радека, обвиняя и в недобросовестном тенденциозном суде и изображая Радека великомучеником, пострадавшим за свои взгляды, проводя великолепную параллель с пастором Траубе. То, что Радек использует небо и преисподнюю, изображая из себя жертву судебного убийства, это по-человечески понятно. Понятно и то, что польские студенты и эмигранты (разыгрывающие из себя обиженных) и те элементы, чье самолюбие задело правление польской партии, подстегнутые Радеком, хватаются охотно за возможность еще раз публично выразить свое "глубочайшее убеждение" в плохих руководителях польской социал-демократии. И это опять не является неожиданным для тех, кто знает истинное положение; это может вызвать только протест и смех. Особенно трогательно звучит, например, торжественная клятва главного русского свидетеля Радека - "истинного основателя социал-демократии России" Аксельрода и его друзей, которые рассказывают, что у них в России не известна "практика чрезвычайных партийных судов" и что "у них также прекрасно обстоит дело с гарантией прав для обвиняемого" и соблюдаются все формальности, почти как в английской палате лордов, хотя каждый знает, что в действительности это не так, что, к сожалению, в эмигрантских кругах русской партии бушует самый первобытный кулачный бой во фракционной борьбе. Ярким примером служит известная брошюра Мартова, друга "основателя" (переведена на немецкий язык). Каждый знает, что в этих кругах "обвиняются" не только отдельные личности, но и целые группы и направления, их объявляют без какого-либо судопроизводства, обыкновенного или чрезвычайного, исключенными из партии, причем лишают их чести противоположные группировки и фракции. Такая прекрасная "практика партийного судопроизводства" позволяет с недавних пор остро выступать против польской социал-демократии. Такое положение дел дает нам право спросить сегодня у "истинного основателя" и его друзей: где же существует, собственно, та русская единая партия, о которой они говорят, и что еще осталось от нее, кроме названия? Далее, каждый знакомый с истинным положением дел знает, что настоящие шесть главных свидетелей по делу Радека представляют то направление русского движения, которое сам Радек два года назад охарактеризовал в немецкой партийной прессе как "ликвидаторское направление", т. е. как крайнее оппортунистическое крыло. И кто удивится, что эти русские товарищи проявляют жгучую ненависть к польскому партийному руководству (она особенно выразилась в этом деле), ибо польские партийные руководители на протяжении нескольких лет твердо проводят линию против оппортунистического движения не только в Польше, но и (имея членство в русском Центральном комитете) в самой России. Именно поэтому польские руководители и подвергаются острейшим нападкам со стороны Аксельрода и его друзей. Все это относится к малоприятным внутренним делам русского движения, которые отражаются и в немецкой прессе, хотя в этом нет необходимости. Но я нахожу совершенно непростительным, что и серьезная немецкая партийная газета так близоруко увлеклась подобным делом без какого-либо углубленного изучения обстоятельств, основываясь единственно на показаниях Радека, и публично серьезно обвиняет руководителей и руководящие органы братской партии (редакционная