недельнике "Обзервер" и в журнале "Нью-Йорк Джорнал-Американ". Через три дня письмо поместили в немецкой газете "Цайт"41. Делать из своих воспоминаний тайну у Николаевского более не было оснований. И он дал согласие на публикацию "интервью"., Ларина ставит под сомнение сам факт бесед Николаевского и Бухарина. Вот что она пишет: "На процессе Бухарин вынужденно показал, что, находясь в 1936 году в Париже, вошел в соглашение с Николаевским, посвятил его в планы заговорщиков [... ]. Тогда же, в марте 1938 года, Николаевский напечатал заявление, в котором это опровергал: "Все без исключения мои встречи с Бухариным, равно как и с другими членами комиссии (по покупке архива Маркса. -- А. Л.), проходили в рамках именно этих переговоров. Ничего, хотя бы отдаленно напоминающего переговоры политического характера, во время этих встреч не происходило [...]. Но спустя почти три десятилетия в своих воспоминаниях-интервью Николаевский вдруг поведал о разговорах с Бухариным во время его командировки" (с. 273). Неужели Ларина предполагает, что Николаевский в том же 1938 году должен был поделиться с советским судом своими разговорами с Бухариным? Так мог бы поступить только провокатор. Николаевский же терпеливо ждал смерти Сталина Лишь после этого он начал упоминать в частных письмах (а не в статьях) о беседах с Бухариным в 1936 году42. Из мемуаров Лариной может сложиться впечатление, что во время командировки она постоянно была с Бухариным: "Разговоры происходили в моем присутствии и носили чисто деловой, официальный характер" (с. 42); "...Я свидетель того, что переговоры с Николаевским носили деловой характер, связанный только с командировкой. Лишь одна беседа имела политический оттенок, однако Бухарин разговаривал с Николаевским как его идеологический противник" (с. 184). Однако Бухарин (и это признает сама Ларина) мог беседовать с Николаевским до ее приезда в Париж, прежде всего во время поездок Бухарина в Копенгаген и Амстердам, где находились части архива Маркса. Ларина пишет: "Я не присутствовала при всех встречах Бухарина с Николаевским, поскольку приехала в начале апреля43, а Н. И. [Бухарин] прибыл из Амстердама в Париж примерно в середине марта. Но я была свидетелем всех переговоров, происходивших после моего приезда" (с. 252). Следовательно, большую часть командировки, с конца февраля до начала апреля, Бухарин провел без Лариной Когда умерли участники беседы (и лишь один из них оставил воспоминания), доказать правильность или ошибочность сказанного часто бывает невозможно. Ларина пытается сделать это в отношении интервью Николаевского. Используемые ею выражения довольно грубы: "лжет" (с. 275), "беззастенчиво извращает факты" 44 (с. 277), "строит свои фальсифицированные воспоминания" (с. 278). "В заключение хочу рассказать о менее значительных в политическом отношении эпизодах, придуманных Николаевским" (с. 281). И Ларина описывает эпизод, на котором хотелось бы остановиться особо. Ларина пишет: "Поражает сочиненный им [Николаевским] разговор о составлении Конституции [...]. "Смотрите внимательно, -- якобы сказал Бухарин Николаевскому, -- этим пером написана вся новая Конституция [...]. (Он будто бы вытащил из кармана "вечное" перо и показал его). [...] " Эти сведения -- плод фантазии Николаевского. [...] Николай Иванович [... ] "вечного" пера не любил. В Париж эту ручку Бухарин не возил и показывать Николаевскому не мог" (с. 281). 5 апреля 1936 года газета "Последние новости", выходящая и Париже, писала в репортаже о лекции Бухарина: "Отчеканивая фразы, Бухарин машет ручкой в такт или вытирает цветным носовым платком вспотевший лоб. Он увлекается, пьет воду, запинается на трудных французских словах, забывает про аудиторию и не видит, как в глубине зала сыплется вдруг дождь листовок и вспыхивает шум. То манифестируют сторонники Троцкого, требующие освобождения политических ссыльных [троцкистов]. Их быстро выгоняют из зала. Ничего не заметив, докладчик, увлеченный собой, трясет бородкой и громким голосом кончает под оглушительные аплодисменты публики: -- Мы смотрим вперед, расковываем творческие силы человечества! Л и это время на лестнице бьют троцкистов". Так что "вечное" перо у Бухарина в Париже было с собой. По крайней мере в этом Ларина ошиблась. Еще один пример, более важный. Ларина категорически от-рицает (с. 282) рассказ Николаевского о свидании Бухарина в Париже с Ф. Н. Езерской, предложившей Бухарину не возвращаться в СССР. В одном из своих писем Николаевский пишет: "С Бухариным тогда велись разговоры о том, чтобы он остался за границей для издания международного органа "пра-вых". Вела их с ним Езерская, бывшая секретарь Розы Люксембург (ее имя вспоминает Бухарин в "Немецком октябре"). Ее Бухарин знал хорошо и к ней относился с доверием -- Езерская мне тогда же обо всем рассказывала, и я хорошо помню, как она резюмировала итоговые замечания Бухарина: я не могу жить без Советского Союза. Он действительно знал о многих подвигах Сталина, но считал для себя невозможным уйти с поля борьбы, тем более что положение он отнюдь не считал безнадежным, так как в Политбюро Сталин еще не имел большин-ства (требование Вышинского на процессе Зиновьева о суде над Бухариным было отклонено Политбюро)"45. Между тем с Езерской Бухарин был знаком настолько хорошо, что разговоры их могли носить очень откровенный характер. Вот что писала Езерская в письме Николаевскому в 1942 году: "Бухарин в Берлине в 1930 г. (когда он возвращался из Англии с конгресса научных деятелей. -- Ю. Ф.) уговаривал меня пойти обратно в компартию. Я ему долго разъясняла, что вне партии я больше могу сделать, чем внутри, и он согласился, что это так [... ], но что вне партии бороться трудно. В конце концов он уже не так настаивал"46. Если Бухарин в 1930 году мог советовать Езерской вернуться в германскую компартию, то почему бы Езерской в 1936-м не посоветовать Бухарину остаться в Париже? Наконец, Ларина обвиняет Николаевского в провокации и фальсификации еще и на основании сравнения ею текстов интервью и статьи "Из письма старого большевика", опубликованной Николаевским в декабре 1936 -- январе 1937 года в "Социалистическом вестнике"47. Однако статья, автором которой действительно был Николаевский, не публиковалась им с провокационной целью, как утверждает Ларина. Ее напечатали анонимно, внешне придав все возможные атрибуты, указывающие на то, что материал получен из СССР, а не составлен за границей. По мнению Лариной, Николаевский специально написал "письмо" так, чтобы в "старом большевике" читатель заподозрил Бухарина. Сам Николаевский, однако, пишет иначе. Он указывает, что использовал в статье "многие из рассказов Бухарина", но не более48. Во всем, что касалось Бухарина, Николаевский был куда осторожнее и предупредительнее, чем это кажется Лариной. И не меньшевики, на долю которых пришлось так много критики в мемуарах Лариной, виноваты в гибели ее мужа, а совсем другая партия, совсем иная система. Удивительно, что для этой критики в мемуарах Лариной не нашлось места. Неужели же и сегодня можно предполагать, что во всем был виноват один Сталин? ПРИМЕЧАНИЯ О характере фракционной борьбы в то время дают некоторое пред ставление следующие сборники документов: Троцкий Л. Портреты револю ционеров Сост. Ю. Фельштинский. Изд. Чалидзе, США, 1988; Архив Троц кого. Коммунистическая оппозиция в СССР, 1923--1927, 4 тт. Ред.-сост. Ю Фельштинский. М., "Терра", 1990. См. Приложение 1. Архив Гуверовского института, коллекция Б. И. Николаевского [да лее: АГИН], ящик 508, папка 2. Письмо Николаевского Н В Валентинову (Вольскому) от 2 мая 1956, 1 л. Николаевский написал об этом в связи с приговором "шахтинцам". Согласно "Записи" Сталин высказался против смертной казни, а "правые", во главе с Бухариным, Рыковым и М. И. Том ским, -- за. Валентинову, старому социал-демократу, симпатизировавшему, конечно же, расстрелянному Бухарину, а не Сталину, в это было трудно по верить: "О Шахтинском деле я слыхал от Рыкова, -- пишет он Николаев скому.-- В беседе Бухарина с Каменевым есть большая ошибка. Бухарин указывал, что Сталин был против расстрела "шахтинских" вредителей, а они за. Тут большая путаница" (АГИН, ящ. 508, п. 2. Письмо Валентинова Ни колаевскому от 25 апреля 1956, с. 1). На это Николаевский ответил, что Бухарин правильность записи подтвердил, объясняя жесткую позицию пра вых тем, что "там ведь вплетался вопрос о немцах, которых расстреливать Сталин ни в коем случае не хотел" (АГИН, ящ. 508, п. 2. Письмо Никола евского Валентинову от 2 мая 1956, 1 л.), т. е. намекая на связи Сталина и советского правительства с немецкой военной разведкой и армией. См. АГИН, ящ. 504, п. 34. Письмо Николаевского от 11 мая 1961, 1 л. Историю беседы Бухарина с Каменевым Николаевский собирался опуб ликовать в 1964 году в подготавливаемом им к печати историческом сбор нике (АГИН, ящ. 510, п. 1). Но сборник так и не был издан. В 1965 году Николаевский все еще собирал материалы для публикации (см. Архив Меж дународного института социальной истории в Амстердаме [далее АМИСИ], коллекция С. Эстрина, п. 65. Письмо Николаевского М. Шахтману от 1 ян варя 1965, 1 л.). "Как имя секретаря Каменева, который передал троцкистам копию этой записи?" -- спрашивал Николаевский в одном из писем (АГИН, ящик 472, п. 32. Письмо Николаевского И. М. Бергеру от 6 июля 1961, 1 л.). В ответном письме, от 26 сентября 1961, Бергер о секретаре Каменева ничего не пишет. В архиве Троцкого находятся и некоторые другие документы, адре сованные не Троцкому. К ним можно отнести, например, письмо М. Фрум- кина, заместителя наркома финансов, "Всем членам и кандидатам Полит бюро, тов. Бауману и тов. И. В. Сталину", с грифом "Секретно" от 15 июня 1928 (см. Приложение 4). См. АГИН, ящ. 519, п. 30. Комментарии Николаевского к книге Л Шапиро. 1958 год. Гл. 12, с. 7. Так и произошло, хотя не стоит приписывать эту заслугу Троцкому, а причину "ссоры" Сталина с "правыми" искать в одной лишь неосторожной беседе Каменева и Бухарина. "Я перенеслась в обстановку этих последних дней "рукопашной" - писала позднее в одном из своих писем Н. И. Седова, -- |... ] вижу, вижу все с ясностью вчерашнего дня, слышу телефонный разговор Л. Д. с Буха риным-- голос его [Троцкого], страстное негодование -- отъезд в Aлмa- Ату..." (АМИСИ, коллекция Сары Якобс-Вебер, письмо Н. И. Седовой-Тюц- кой от 29 февраля 1960). "Очень интересно выходит с беседой Бухарина с Каменевым, -- пи шет Николаевский бывшему руководителю французской компартии Б. К Су- варину в письме от 9 сентября 1958 года. -- Нашел запись рассказа Л Л. [Седова] о том, как отец его [Троцкий] дал приказ публиковать" (АМПСИ, коллекция Суварина. Письмо Николаевского Суварину от 9 сентября 1958- года). У Троцкого упоминание о разговоре Бухарина с Каменевым содер жится в письме от 21 октября 1928 года. Из этого следует, что "Запись" была получена им до 21 октября [Троцкий в Алма-Ате. Десять писем Троц кого. Публ. Ю. Фельштинского. -- Время и мы (Нью-Йорк), No 90, 1086,. с. 188]. "Кое-что мне рассказал в свое время Лев Львович [Седов], -- писал Николаевский Седовой, -- но я тогда его рассказ не записал [... ]. Кто точно прислал эту запись в Алма-Ата? Когда она была там получена? У меня в памяти это получение связано с осенью, а печатная листовка с этим текстом была выпущена в январе. Выходило, что печатание задерживали, а Л Д. [Троцкий] из ссылки настаивал. Верно это?" (АГИН, ящ. 628, п. 13, Письмо Николаевского Н. И. Седовой-Троцкой от 23 декабря 1950). Но никаких подробностей Н. И. Седова сообщить не могла, о чем и указала в ответ- ном письме. 13. Подробнее историю высылки Троцкого см. в кн. Троцкий Л. Дневники и письма. Под ред. Ю. Фельштинского. 2-е доп. издание, изд. Эрмитаж, США, 1989, с. 199--228; Троцкий Л. Ссылка, высылка, скитания, смерть.. Публ. Ю. Фельштинского.-- Знамя, 1990, No 7, с. 173--190, No 8, с. 165--198. АМИСИ, кол. Суварина. Письмо Николаевского Суварину от 12 июля 1958; там же, письмо Николаевского Суварину от 3 августа 1958; АГИН, ящ. 508, п. 1. Письмо Николаевского Валентинову от 4 ноября 1955, с. 1. К сожалению, мне так и не удалось обнаружить в коллекции Нико лаевского оригинала листовки, хотя на ее существование он ссылается в ряде писем (АГИН, ящ. 508, п. 2. Письмо Николаевского Валентинову от 2 мая 1956, 1 л.; АМИСИ, кол. Суварина. Письмо Николаевского Суварину от 27 июля 1957; там же, письмо от 9 сентября 1958). Описание листовки дано в "Социалистическом вестнике" от 4 мая 1929, с. 9. В коллекции П. Н. Милюкова в Пражском архиве, видимо, и была найдена перепечатка с этой троцкистской листовки. Очевидно, по крайней мepe, что Милюков никакого отношения к документу или его передаче на Запад не имел. В. И. Тетюшев указывает, что запись была опубликована в январе 1929 года "троцкистами, рассчитывавшими осложнить этим внутрипартий ное положение" (Тетюшев В. И. Борьба партии за генеральную линию про тив правого уклона в ВКП(б) в период между XV и XVI съездами -- Вест- ник Московского университета, вып. 3, 1961, с. 16). Эта информация взята им из "Социалистического вестника", на который он и дает ссылку. См. Приложение 2. Машинописный текст документа хранится в АГИН, ящ. 778, п. 7. Выдержки из документа опубликованы в "Социали стическом вестнике" от 4 мая 1929, с. 9. Документ появился в "Бюллетене оппозиции" за подписью "Г. Г." Только после смерти Троцкого и открытия его архивов стало ясно, что статьи "Бюллетеня оппозиции", подписанные "Г. Г." или "Г. Гуров", написаны са мим Троцким. Николаевский, черпая информацию из этого документа, указывает, что "Запись" была переиздана "официально Сталиным" (АГИН, ящ. 519, п. 30. Комментарии Николаевского к книге Шапиро. 1958 год. Гл. 12 с. 5-7). Похоже, что конспектирование бесед было не столь уж редким яв лением. В архиве Троцкого лежит, например, еле читаемый листок маши нописи, через один интервал, не первый экземпляр, который называется "Встреча и разговор тт. К. и П. с Каменевым 22 сентября 1928 года" (Хог- тонская библиотека Гарвардского университета, архив Троцкого, фонд bMs Russ 13 Т-2630). См. Приложение 3. Эта запись была сделана специ ально для Троцкого и переслана ему в Алма-Ату троцкистами. См. Ларина (Бухарина) А. М. Незабываемое. М., АПН, 1989, с. 102, где Ларина это отрицает; а также статью В. И. Тетюшева, где он, осно вываясь на публикации в "Социалистическом вестнике" отрывков из доку мента от 20 марта 1929 года, пишет о встрече Бухарина "с Каменевым, Пя таковым и другими троцкистами" (Тетюшев, указ. соч., с. 16). Никаких '<других троцкистов", разумеется, не было. Троцкисты указывали, что ЦК переопубликовал именно их листовку (а не оригинал), причем писали о популярности листовки "в массах" Это должно было бы указывать на относительно большой тираж листовки См. Тетюшев, указ. соч., с. 16. АГИН, ящ. 519, п. 30. Комментарии Николаевского к книге Шапи ро. 1958 год. Гл. 12, с. 7. 25. См. АГИН, ящ. 476, п. 34. Письмо Николаевского от 19 сентября 1965, с. 1. Николаевский получил эту информацию от Эрика Волленберга Волленберг был бывшим кадровым офицером германской армии, эмигриро вал в РСФСР после подавления восстания 1921 года, в котором он прини мал активное участие. В России работал в Красной Армии, в военной ко миссии при Коммунистической академии. В 1926--1928 гг. жил в Москве, ви димо, на квартире П. П. Постышева, у которого снимал комнату. На собраниях Бухарина со своими сторонниками Волленберг не присутствовал, но знал о том, что таковые происходят. Волленберг был известен как противник Ста лина, и от него не особо скрывали. Содержание бухаринских рассказов о заседаниях Политбюро Волленберг, например, знал. 26 По крайней мере два американских историка привезли в свое время в Москву копии архивной "Записи" разговора из архива Троцкого. Думается, что именно по этой копии цитирует Ларина. Цит. по статье "Радек о положении в России" -- Дни. Еженедель ник. Париж, No 65, 1 декабря 1929, с. 7. См. публикацию "Записи" во французской лево-коммунистической га зете "Contra Le Courant" [Париж], No 27--28, 12 апреля 1929, с 12--15 2Э. О вывозе Николаевским из гитлеровской Германии германских социал-демократических и русских архивов см. его рассказ, хранящийся в АГИН, ящ. 470, п 5. Машинописный текст. См. также Приложение 6 30. Николаевский считал, "что Сталин с самого начала был в оппозиции к этим переговорам, которым Адлер сознательно придал политический отте нок", составив комиссию из Модильяни, Гильфердинга, Пернсторфера и Да на. Формально в комиссию входил и Леон Блюм, но он не участвовал в переговорах, и Бухарин с ним беседовал не более получаса, перед отъездом к Ориолю, на юг Франции (см. АГИН, ящ. 479, п. 13. Письмо Николаевско го Фишеру от 14 декабря 1965, с 1--2). 31. В многочисленных своих письмах Николаевский не раз вспоминал об этом: "Бухарин из Парижа уехал 30 апреля 1936 г. [... ] я тогда с Буха риным встречался почти каждый день" (АГИН, ящ. 508, п. 44. Письмо Ни колаевского Э Волленбергу от 11 апреля 1965, с. 1); "С Бухариным в те чение почти двух месяцев я встречался почти каждый день и очень много с ним говорил на самые разные темы" (АГИН, ящ. 501, п. 24. Письмо Ни колаевского С. М. Шварцу от 26 июля 1965, с. 1); "У меня с ним было мно- го интересных разговоров в 1936 г., когда он приехал во главе особой ко миссии ЦК для покупки архива Маркса, который я вывез из гитлеровской Германии и хранил тогда в Париже" (АГИН, ящ. 477, п. 36. Письмо Нико лаевского А. М. Дольбергу от 21 сентября 1957, с. 1); "Разговоров этих было очень много: в течение двух месяцев пребывания Бухарина в Париже я встречался с ним почти ежедневно" (АМИСИ, кол. Эстрина, п. 65; также: АГИН, ящ. 500, п. 29. Письмо Николаевского Максу Шахтману от 1 янва ря 1965, 1 л.). Часто встречаясь с Бухариным в 1936 году, Николаевский до конца своих дней так и не смог поверить в то, что в дни пребывания в Париже Бухарин встречался с еще одним эмигрантом-меньшевиком-- Ф. И. Даном. Именно поэтому Николаевский считал описанный в мемуарах жены Ф. И. Дана Л. О. Дан эпизод о приезде к ним Бухарина выдумкой. Мемуары эти были опубликованы в мартовской 1964 года книге "Нового журнала". Об отношении к ним Николаевского говорят следующие выдержки из писем: "Ее рассказ но просто неправда от начала до конца -- в обеих ее версиях, и в первоначальной, той, которую напечатал [Д.] Шуб [в "Новом журнале"], и в последней, которую она дала бундовцам с условием печатать [на идиш] только после ее смерти" (АГИН, ящ. Э01, п. 24. Письмо Николаевского-Шварцу от 26 июля 1965, с. 1); "Очень предостерегаю от пользования рассказом Л. Дан: этот рассказ сплошная выдумка" (АМИСИ, кол. Эстрина, п. 65; также: АГИН, ящ. 500, п. 29. Письмо Николаевского Максу Шахтману от 1 января 1965, 1 л.). Я попросил Б. М. Сапира, последнего очевидца тех событий, прокомментировать эти высказывания Николаевского. Вот что ответил мне Сапир: "Выпуская в свет материалы из архива Л. О. Дан, я отметил отношение Николаевского к рассказу о визите Бухарина к Дану. Это отношение объясняется, по-моему, не столько враждебностью Николаевского к Л. О. Дан (их взаимоотношения знали взлеты и падения), сколько восприятием его встречи с Бухариным. Николаевский уверовал, что Бухарин открыл ему свою душу, и не мог себе представить, что тот скрыл от него свидание с Даном. Николаевский иной раз ошибался в людях, особенно когда он увлекался кем-нибудь. Л. О. Дан не выдумала свой рассказ" (Архив автора. Письмо Б. М. Сапира от 18 июня 1989, 1 л.). Это было одно из последних писем ко мне Б. М. Сапира, вскоре скончавшегося. 32. Вот несколько цитат из непредназначавшихся для печати комментариев Николаевского к книге Шапиро: "Эту свою статью ["Политическое завещание Ленина"] Бухарин писал, уже зная, что троцкисты печатают eго "беседу, и будучи уверен, что его "Завещание Ленина" явится и его собственным завещанием (это мне говорил сам -Бухарин подробно, при этом рассказавший о своих тогдашних беседах с Лениным)" [АГИН, ящ. 519, п. 30. Комментарии Николаевского к книге Шапиро. 1958 год. Гл. 12, с. 9]; "Бухарин мне говорил, что его брошюра "Путь к социализму" была по возможности точным, "часто буквальным", прибавлял Бухарин, изложением тех мыслей, которые Ленин развивал в начале 1923 г. во время бесед с ним, Бухариным" (там же, с. 10); "Бухарин назвал Сталина "гениальным дозировщиком", в том смысле, что он "гениально" умеет вводить в организм партии только такие "дозы" своей отравы, которые в этот момент партией будут восприняты как правильные идеи [... ]. Эти слова Бухарин [... ] сказал в разговоре со мною,--Троцкий в своей книге их употребляет с прямой ссылкой на меня, хотя он никогда не получал от меня разрешение на использование их в печати" (там же, с. 2--3). 33. "К сожалению, записи наших разговоров я уничтожил в 1936 г., ког да ГПУ пыталось похитить у меня архивы Троцкого, но память у меня хо рошая",-- сообщает Николаевский в письмах (см. АМИСИ, кол. Суварина, п. 1. Письмо Николаевского Суварину от 12 июля 1958; АМИСИ, кол. Эст- рина, п. 65; также: АГИН, ящ. 500, п. 29. Письмо Николаевского Максу Шахтману от 1 января 1965, 1 л.). Память у Николаевского была действи тельно поразительная. "Его особенно сильной стороной является феноме нальная, почти фотографическая память",--писал о Николаевском В. С. Вой- тинский (АМИСИ, кол. В. С. Войтинского, п. 2. Письмо Войтинского докто ру Джозефу X. Виллитсу, фонд Рокфеллера, от 3 февраля 1941. На англ. языке). Современника тех событий, хорошо знавшего Николаевского, сотрудника Гуверовского института Сидни Хука (недавно скончавшегося), я спросил о том, насколько следует считать основательными опасения Николаевского относительно возможной кражи в те годы бумаг его архива. Хук ответил, что кражи бумаг политических противников заграничной агентурой НКВД в то время были банальной повседневностью, и опасения Николаевского были более чем оправданны. На мой вопрос, мог ли Николаевский выдумать эпизод с Бухариным, Сапир ответил следующее: "Я не знаю ни одного случая, чтобы Никола евский выдумал ту или иную информацию. Он мог увлекаться, он мог быть несправедливым в своих оценках, но выдумщиком он не был" (Архив авто ра. Письмо Сапира от 18 июня 1989, 1 л.). АМИСИ, кол. Войтинского, п. 2. Письмо Николаевского Войтинско- му от 15 января 1941. АГИН, ящ. 479, п. 13. Письмо Николаевского Фишеру от 14 декабря 1965, с. 1--2. С годами газета "Социалистический вестник" стала ежемесячным бюллетенем. В 1965 году она выходила уже лишь четыре раза в год в виде журнала. Вызвано это было тем, что старое поколение меньшевиков выми рало. Заменять ушедших было некем. Декабрьский выпуск журнала 19.65 года стал последним. Со смертью Николаевского издание журнала прекра тилось. Бухарин об оппозиции Сталину. Интервью с Николаевским -- "Со циалистический вестник", сборник 4. Декабрь 1965, с. 81--102. Английский текст интервью, вышедший несколько раньше, см. в кн. Power and the Soviet Elite. The Letter of an Old Bolshevik and the other essays by B. I. Niko- laevsky. Frederick Praeger publishers, New York -- Washington -- London, 1965. См. Приложение 5, где кроме этого опубликованного ранее текста при- водится еще и сводный черновой текст записей Николаевского, использован- ных для этого интервью. Черновики, представляющие собою машинопись, хранятся в коллекции Николаевскою, ящ. 522, п. 19. Время их написания относится к 1965 году. Из двух вариантов черновиков мною составлен один сводный, по возможности не повторяющийся текст. 39 История написания Николаевским этих воспоминаний легко прослеживается по ею письмам. Решение написать воспоминания о Бухарине было принято Николаевским, видимо, в 1959 году. (См. АГИН, ящ. 472, п. 32. Письмо И. М. Бергера Б. И. Николаевскому от 18 декабря 1961 года, с 3; там же. Письмо Б. И. Николаевского И. М. Бергеру от 3 февраля 1961го да, 1 л.; там же, Письмо Б. И. Николаевского И М. Бергеру от 30 апреля 1961 года, 1 л.; там же, письмо Б. И. Николаевского И. М. Бергеру от 6 июля 1961 года, 1 л.; АМИСИ, коллекция Б. К. Суварина. Письмо Б. И. Николаевского Б. К. Суварину от 13 июля 1963 года). Однако в это время начинает давать о себе знать возраст Николаевского. "Моя работоспособность сильно упала", -- пишет он в 1963 году (АГИН, ящ. 504, п. 34. Письма Б И. Николаевского от 31 августа 1963 года, 1 л.). В результате воспоминания о Бухарине появились не в форме статьи, а в виде интервью, которое давалось по-английски (русского текста интервью вообще не существо-вало, и в "Социалистическом вестнике" материал печатали в переводе с английского): "Русскою текста интервью нет и никогда не было. Надо переводить и притом точно, так как оно выйдет и на других языках и пере-воды будут сопоставлять. Для русского издания я дам особое предисловие [... ] Таким образом, надо переводить -- если печатать. (АГИН, ящ. 301, п 24. Письмо Б. И. Николаевского С. М. Шварцу от 4 августа 1965 года, с 1--2). Но даже предисловие для русского издания Николаевский не написал, уже не было сил -- оставались считанные недели до его смерти. 40. "Дорогой С. М |Шварц],-- пишет Николаевский в письме редактору "Социалистического вестника", -- прилагаю: [... ] [английскую] корректуру моего "интервью" о Бухарине. [... ] [Северин] Бялер [.„1 убедил меня дать это "интервью". Но недовольство у меня осталось и теперь, хотя я сильно переработал первоначальный текст, кое-что выбросил, многое прибавил [ .. ] Этими частях и "интервью" я недоволен и в теперешней редакции. Думаю, что причина не только во мне, а в моем неумении передать, что я тогда видел и слышал, но и в сложности этого слышанного, в противоречивости настроения самого Бухарина. Бухарин, конечно же, мне говорил далеко не все и не обо всем, к чему его подводили наши тогдашние разговоры, но он, для меня это несомненно, хотел показать, как велико значение того основного, за что он там вел борьбу, а именно -- нарастание антигуманистической стихии, которая несет огромную опасность не для России только, но и для всего поступательного развития человечества И поэтому особенно часто возвращался к этой теме." (АГИН, ящ. 501, п 24. Письмо Б. И. Николаевского С М. Шварцу от 26 июля 1965 года, с. 1); "Лучше, чем кто-либо я вижу недостатки моего "интервью". [... ] Я написал к сроку. [... ] Переделывать я не могу. Нет времени. [... ] Правил много раз. Выслушал много мнений. Очень хотел взять обратно из книги. Помимо всего прочего, в моих глазах тогдашние беседы Бухарина со мною были его завещанием, правда, во многом недосказанным до конца, быть может, в некоторых частях даже недодуманным, но отражавшим его подлинные искания. И даже не его одного лишь. Он совсем не случайно раза два обмолвился: "мы с Алексеем [Рыковым]". А как-то раз сказал: "Что мы с Вами все торгуемся, давайте поедем куда-нибудь на Средиземное море, я буду писать, что Вы не согласны, Вы пишете то же [самое] своим, и поживем так месяца два, отдохнем л наговоримся вдоволь". Это было сказано в шутливой форме, но такой, которая не скрывала серьезного зерна. Ему явно хотелось высказаться, поделиться результатами своих многолетних дум, и в то же время он явно боялся говорить откровенно: слишком часто и сильно он за свою откровен- иость страдал. Один из других большевиков, с которыми я тогда встречал ся, как-то мне о нем сказал: "Вот, сколько его били, а ему все неймется!" Таким образом, в известном смысле судьба сделала меня как бы душеприказчиком Бухарина" (АГИН, ящ. 501, п 24. Письмо Николаевского Шварцу от 4 августа 1965, с. 1--2); "Вообще говоря, той моей статьей ("интервью") я очень недоволен: много не сказал, вспоминаю позднее" (АГИН, ящ. 476, л. 34, Письмо Николаевского от 19 сентября 1965, с. 1--3). 41. 28 чая 1965, No 21, с. 6. 42. "В том. что Горький был отравлен, я уверен. Бухарин в 1936 г. мне рассказал, что конституцию писал он с Радеком. В числе деталей на мой вопрос сказал, что предполагается легализация союза беспартийных для то го, чтобы были другие списки, и что во главе них должны были встать Горький, Павлов, Карпинский, Бах и др. академики. К сожалению, приба вил Бухарин, Павлов и Карпинский умерли. Вскоре умер и Горький" (АГИН, ящ 508, п. 2. Письмо Николаевского Валентинову от 1 сентября 1954, с. 1); "Он вел очень решительную борьбу против "насильственной коллективиза ции", как, впрочем, вели ее и Рыков с Томским. Бухарин мне рассказывал, как в 1930 г. он фактически покушался на самоубийство -- во время поезд ки на Памир.. Знаете ли Вы его статьи 1929 г. в "Правде>, где он писал об опасности бюрократического перерождения общества и цитировал Макса Вебера? Мы с ним тогда много спорили, вернее, говорили на эти темы, так как наши мысли работали в одном и том же направлении, но я считал оши бочным говорить о бюрократизации общества, так как термин "бюрократия" сбивает с толка" (АГИН, ящ. 477, п. 36. Письмо Николаевского А. М. Доль- бергу от 21 сентября 1957, с. 1--2); "Бухарин мне рассказывал, что в годы гражданской войны таким представителем [Политбюро в ВЧК] был он, [... ] Его представительство длилось во всяком случае до весны 1920 г. (АМИСИ, кол Суварина, п. 1. Письмо Николаевского Суварину от 27 декабря 1957); "Бухарин в коллегию ВЧК входил в 1919 г. -- он мне рассказывал ряд эпи зодов этого времени (дело Штейнгеля, заговор Миллера, дело коммунист ки Петровской и др ) [... ] Он тогда не был членом Политбюро .. В то время было возможно, что, не будучи в Политбюро, он его представлял Он воевал против ВЧК -- и Ленин его послал на практике проверить свою кри- тику" (АМИСИ, кол. Суварина Письмо Николаевского Суварину от 17 ап реля 1958); "Вообще же относительно Бухарина я не ошибаюсь Он мне этот эпизод своей биографии, как и ряд других, рассказывал подробно Его туда послал Ленин -- за то, что Бухарин поддерживал протесты против самоуправства ВЧК. Когда точно, я припомнить не могу, но мне вспомина- ется, что это относилось к началу 19 г. Во всяком случае, он был там летом и осенью 19 г. (рассказывал мне, как видел Штейнгеля перед расстрелом, как не допустил расстрела [меньшевиков] Розанова и Потресова и др). Говорил, что от него зависело вето Политбюро В это время он еще не был в ПБ, но тогда, при Ленине, дело не было так формально поставлено[..] Вспоминаю еще, Бухарин говорил, что он скоро отказался -- не выдержал Но это было уже после дела Розанова, т е в 20 г." (АМИСИ, кол. Суварина, п. 1. Письмо Николаевского Суварину от 16 мая 1958); "Относитель-но Бухарина и ВЧК: у меня ошибки быть не может. |.. .] Он мне определенно говорил, что был именно представителем и что послали его туда по предложению Ленина как человека, который бунтовал против разгула "красного террора" в конце 1918 г.: "Он много говорит против, -- пусть пойдет и сам посмотрит". Бухарин действительно в конце 1918 г, после возвращения из Германии, (там его едва-едва не расстреляли -- об этом он тоже рассказы-вал) печатал в "Правде" статьи против ЧК. Он не просто работал в ЧК, а бы.. именно представителем, имевшим право накладывать вето на решения коллегии (он мне говорил, что именно он наложил такое вето на уже состоявшееся решение о расстреле В Н Розанова) Приводил много других фак- тов" (АМИСИ. кол. Суварина, п. 1. Письмо Николаевского Суварину от 12 июля 1958); "Сталинская конституция" написана Бухариным (он мне сам рассказывал) и принята при оппозиции Сталина (есть рассказ швейцарского коммуниста)" (АГИН, ящ. 485, п. 23. Письмо Николаевского А. Е. Капралову от 16 сентября 1958, с. 1); "Бухарин мне говорил, что "мы все знаем, что у Ильича можно найти цитаты на все случаи жизни" (АГИН, ящ. 496, п. 27. Письмо Николаевского Л. М. Пистраку от 11 октября 1959, 1 л.); "Я опустил [в интервью] почти все его [Бухарина] рассказы о прошлом, о наших общих друзьях и далеко не общих противниках. Ему явно хотелось облегчить душу этими воспоминаниями, особенно из эпохи "красного террора", когда он отказался спасти судебного следователя, хотя к нему пришли и плакали дочери последнего, близкие знакомые Бухарина по гимназическим кружкам, которые [когда-то] выкрали у отца обвинительный материал против Бухарина и тем спасли его от вечной каторги (потом в документальной литературе я нашел доказательства правильности этого рассказа)". (АГИН, ящ. 501, п. 24. Письмо Николаевского Шварцу от 26 июля 1965, с. 1); "Бухарин был хорошо осведомлен об этом [двойственном. -- Ю. Ф.] отношении Ленина к Сталину я обо всех фактах, которые лежали в его основе. Он мне подробно рассказывал о своих разговорах с Лениным зимою 1922--23 гг., в период, когда Ленин писал "завещание". Как мне Бухарин говорил, главной темой его тогдашних разговоров с Лениным были вопросы, как он выразился, "лидерогнозии". [...] Бухарин, говоря о "лидерогнозии", вкладывал в свой рассказ об этих беседах с Лениным совсем особый оттенок. [...] Из; разговоров с Бухариным я вынес представление, что концепция "пролетарского гуманизма" как таковая сложилась после событий 1929 г. и в сильной мере связана с личными переживаниями во время поездки на Памир" (АГИН, ящ. 476, п. 34. Письмо Николаевского от 19 сентября 1965, с. 1--3); "Бухарин мне в свое время раскрыл секрет, по каким признакам можно узнавать в "Известиях" его неподписанные статьи. [...] Кстати: приказ из Москвы в две недели закончить переговоры с Вторым Интернационалом о немецком архиве пришел около 10 апреля" (АГИН, ящ. 479, п. 13. Письмо Николаевского Фишеру от 14 декабря 1965, с. 1--2); "Ключ для нахождения статей Бухарина очень прост: все они набирались особым шрифтом, который только в его годы (1934--36) и встречался в газете. Кроме бухаринских, этим шрифтом были набраны статьи еще только двух-трех человек, но эти статьи подписаны. Все неподписанные, если они набраны этим шрифтом, принадлежат Бухарину. Особенно они важны для недель после убийства Кирова, когда решался вопрос, проводить ли решение, принятое на ноябрьском пленуме ЦК, об изменении конституции. Именно об этих статьях шла речь, когда Бухарин упрекнул меня, что мы за границей совсем разучились понимать эзоповский язык. После его отъезда я внимательно их прочел. Действительно интересны, хотя расшифровывать их много труднее, чем говорил Бухарин" (АГИН, ящ. 479, п. 13. Письмо Николаевского Фишеру от 18 января 1966, с. 1). Так вспоминает и Николаевский: "Жена Бухарина приехала, когда мы закончили наши поездки, в начале апреля" (АГИН, ящ. 478, п. 37. Письмо Николаевского Е. Эстриной от 15 октября 1965, 1 л.). Это сказано, кстати, о процессе 1922 года над эсерами. Недостаток места не позволяет коснуться этой темы более подробно. Но создается впе чатление, будто во всем, что не касается судьбы ее мужа и близких ей лю дей, расстрелянных или отправленных в лагеря Сталиным, Ларина готова признать безусловную правомерность действий советского правительства. Та кой некритический подход со стороны человека, столько пережившего, по истине удивляет. Как можно в 1989 году писать, что ЦК эсеров организовал террористические акты против Урицкого, Володарского и Ленина? "Мень шевики [...] борьбу за свои взгляды вели исключительно пропагандистски,-- пишет Ларина, -- и за это их никто не судил" -- только ни одного не осталось на свободе (а уж как не вспомнить процесс меньшевиков 1931 года -- всего за семь лет до бухаринского). "Бывший террорист Семенов [...] к моменту процесса [1922 года] не только раскаявшийся, но ставший членом коммунистической партии". "К моменту" -- это во время следствия? И самой Лариной после двух десятков лет в лагерях такое слух не режет? Сотрудник ГПУ Семенов, игравший на процессе роль провокатора, был не просто членом партии, но и -- позже "одним из организаторов революции 1927 года в Китае (нужно ли добавлять, что и он не пережил Бухарина?). АГИН, ящ. 508, п. 44. Письмо Николаевского Э. Волленбергу от 11 апреля 1965, с. 1. АГИН, ящ. 478, п. 43. Письмо Ф. Н. Езерской-Тома Николаевскому от 16 октября 1942, с. 1--2. То же самое писала она в письме Николаевско му от 22 сентября 1942 г. (там же, от 22 сентября 1942 г., с. 3). Как подготовлялся московский процесс. Из письма старого больше вика --"Социалистический вестник", No 23--24 от 22 декабря 1936 и No 1--2 от 17 января 1937. См. Приложение 7. АГИН, ящ 472, п. 32. Письмо Николаевского Бергеру от 30 апреля 1961, 1 л. "Не считайте "Письмо старого большевика" принадлежащим Бу харину,-- Николаевский Дольбергу.-- Это не верно. [...] При его составле нии я использовал некоторые рассказы Бухарина, но не его лишь одного, и освещение дал не то, которое он давал, а то, которое я считал удобным дать в письме, которое должно отражать настроение старого, но не зани мающего видного поста большевика. Настроения Бухарина были много бо лее сложны, до полной откровенности он не договаривался, такие разгово ры мы откладывали, так как собирались поехать вместе на море... Но и фраза Радека о конституции далеко не отражает его и Бухарина отношение к ими написанной конституции (это мне рассказывал Бухарин)" (АГИН, ящ. 477, п. 36. Письмо Николаевского А. М. Дольбергу от 14 июня 1958, 1 л.). "Не все письмо написано со слов Бухарина. Далеко не все его рас сказы я использовал в "Письме", и далеко не все, включенное в него, взято из рассказов Бухарина. Оно в ряде частей -- мозаика. Я должен был счи таться с тогдашней обстановкой", -- продолжает Николаевский ту же тему в письме Фишеру (АГИН, ящ. 479, п. 13. Письмо Николаевского Фишеру от 3 февраля 1960, 1 л.). ПРИЛОЖЕНИЯ ПРИЛОЖЕНИЕ 1 Разговор Бухарина с Каменевым 1. Москва. 9/VII 28 г. Дорогой Л. Б. Несколько дней, как мы вернулись в Москву -- прямо к пленуму. Я думал, что Вас здесь застану, а Вы, оказывается, еще отсиживаетесь в Калуге. Будете ли Вы здесь вскорости? Очень нужно бы с Вами переговорить и посовето-ваться -- нет ли у Вас возможности побывать здесь на этих днях. Это было бы крайне важно. Пленум, видимо, кончится завтра. Сегодня еще идут прения по Микоян[овскому] докладу и завязываются "сражения". Если возможно, ответьте по телефону (3-49-24). До скорого свидания. Жму руку. Г. Сокольников. КОНСПЕКТИВНАЯ ЗАПИСЬ КАМЕНЕВЫМ ТЕЛЕФОННОГО РАЗГОВОРА С СОКОЛЬНИКОВЫМ 2. Среда. 11/VII 9 час. утра. Разговор с Сокольниковым. Изложение. 1) Дело зашло гораздо дальше, у Бухарина окончательный разрыв со Сталиным. Вопрос о снятии поставлен был конкретно. Калинин и Ворошилов изменили [Бухарину] Теперь относятся легче ввиду его уступок. 2) Бухарин дважды говорил: разве Вы не понимаете, что я сейчас от