>что, может быть, в самом деле разумнее для большевиков теперь, после того, как "единый фронт", по-видимому, разрушен бесповоротно, и вообще разбито столько посуды в самых "невыгодных условиях"? ("Социалистический вестник", No 9/151, 9 мая 27 г., с. 1, курсивы мои.) Такие же и еще более яркие цитаты можно представить из всей социал-демократической печати, от Варшавы до Нью-Йорка. Л. Троцкий [август 1927 г.] Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Строго секретно ВСЕСОЮЗНАЯ КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ (БОЛЬШЕВИКОВ) ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ No12511/с 4 августа 1927 г. ЧЛЕНАМ И КАНДИДАТАМ ЦК И ЧЛЕНАМ ЦКК По поручению тов. Сталина, посылается Вам для сведения "заявление по поводу речи тов. Молотова" -- тт. Каменева, Зиновьева, Пятакова и др. Приложение: экз. No 52 на 4 листах. Пом. секретаря ЦК (подпись) Экз. No52 Исх, No12511/с Копия От 4 августа 27 г. Секретно ОБЪЕДИНЕННОМУ ПЛЕНУМУ ЦК И ЦКК ВКП (б) Просим огласить Заявление по поводу речи тов. Молотова о "повстанчестве" оппозиции Субботняя речь тов. Молотова дала понять, чего хочет, к чему стремится тесная фракция Сталина. В ответ на клевету о пораженчестве или "условном оборончестве" мы заявляли и здесь опять повторили, что оппозиция не ставит никому условий обороны, а борется и будет бороться за создание условий победы. Тов. Молотов по этому поводу заявил - и в этом была единственная цель всей его речи, - что линия оппозиции, как линия левых эсеров в 1918 г., ведет к повстанчеству против партии и советской власти. В этих словах совершенно точно и ясно охарактеризована не линия оппозиции, а линия центральной группы Сталина. Левые эсеры представляли собою самостоятельную партию, которая находилась во временном блоке с нашей партией. Левые эсеры особенно остро разошлись с нашей партией по вопросу: воевать с немцами или заключать мир? Оставшись на съезде Советов в меньшинстве, левые эсеры подняли вооруженное восстание против советской власти. К счастью для революции, они были нами разгромлены. Одновременно с левыми эсерами против Брестского мира выступали левые коммунисты. Они вели свою борьбу самыми резкими, нередко совершенно недопустимыми методами, договаривались до условного оборончества по отношению к социалистическому отечеству, угрожали партии расколом в обстановке гражданской войны и опасности извне. И все же дело не дошло не только до "повстанчества", но и до раскола: не было даже ни одного исключения из партии. Объясняется это тем, что ЦК нашей партии, под руководством Ленина, не только не разжигал разногласий, но и - несмотря на прямое восстание левых эсеров, с которыми левые коммунисты отчасти сближались (некоторые совместные голосования) - не позволил себе ни разу и тени провокационных запо-дозреваний насчет "повстанчества". На этом одном уже видно коренное различие между глубоко партийным духом и методами ленинизма и сталинизма. Слова Молотова о "повстанчестве" по отношению к нынешней оппозиционной части единой партии не случайны. Они составляют часть плана, давно и хорошо продуманного. Многие из вас, товарищи, уже выполнили части и частицы этого плана, не видя и не зная всего плана в целом. Мы предупреждали вас о первом этапе этого плана - о радикальном изменении руководства партии - в июле прошлого года, в послесловии к нашей декларации (см. "Стенографический отчет Объединенного пленума ЦК и ЦКК" 23-26 октября 1926 г.", стр. 36). Сейчас, когда близится к полному завершению первый этап плана, Молотов ставит нас своей речью перед вторым и заключительным этапом. Произнося по отношению к оппозиции слово "повстанчество", ядро сталинской фракции хочет приучить партию к мысли о разгроме оппозиции. Мы считаем необходимым со всей ясностью предупредить об этом ЦК и ЦКК. Неправда, будто оппозиция стоит на точке зрения условного оборончества. Зато безусловная правда, что сталинская фракция старается и в деле обороны вогнать клин между оппозицией и остальной частью партии, выбрасывает, в обстановке надвигающейся военной угрозы, виднейших военных работников в Хабаровск, в Японию, в Афганистан и т. д. и тем ослабляет оборону страны. Неправда, будто оппозиция готовит вторую партию. Зато безусловная правда, что сталинская фракция раз навсегда хочет подчинить себе партию методами не только партийного, но и государственного аппарата. Неправда, будто оппозиция считает, что революция вступила в эпоху Термидора и что термидорианской является наша партия. Партия придушена, ее способность к отпору ослаблена. А элементы Термидора в стране налицо, и они безнаказанно просовывают свою голову в партию. Когда злейший враг коммунизма Устрялов настойчиво требует от Сталина полного разгрома оппозиции, то это ясный и недвусмысленный язык Термидора. И когда из разгрома левого крыла партии .Сталин делает главное содержание своей работы, то он этим помимо своей воли окрыляет Устрялова и компанию, их укрепляет, а позиции пролетариата ослабляет. Неправда, будто путь оппозиции ведет к восстанию против партии и советской власти. Зато неоспоримая правда, что сталинская фракция на пути достижения своих целей холодно наметила развязку физического разгрома. Со стороны оппозиции нет и намека на угрозу повстанчества. Зато со стороны сталинской фракции есть подлинная угроза дальнейшей узурпации верховных прав партии. Устами Молотова эта угроза провозглашена открыто. Подготовляя на деле шаг за шагом разгром оппозиции, под предлогом "повстанчества", сталинская верхушка на словах успокаивает колеблющихся членов ЦК и ЦКК тем, что дело до этого не дойдет, что нужно только оппозицию попугать, - таким путем сталинская группа постепенно втягивает в свой замысел более широкие круги, приучая их к плану, который в чистом своем виде сегодня еще неизбежно отпугнул бы их. Ввиду этого, мы считаем нужным сказать здесь то, что должно было бы разуметься само собою: оппозиция не даст себя запугать ни клеветой, ни угрозами физического разгрома. Колеблющиеся единицы отходят от оппозиции, десятки и сотни убежденных событиями низовых партийцев примыкают к нам. Оппозицию нельзя запугать угрозой. Оппозицию нельзя сломить репрессией. То, что мы считаем правильным, мы будем отстаивать до конца, Мы верим в пролетарское ядро партии. Мы знаем, что события работают за ленинскую линию, стало быть, - на оппозицию. Мы верим, что выправить линию партии в условиях мира, как и войны - можно не только без "повстанчества" и "двух партий", но и без потрясений и репрессий вообще. Оппозицию нельзя запугать. Но нужно оградить революционное единство партии от все более грозных тенденций узурпаторства. Оппозиция сохраняет за собой право терпеливо и настойчиво разъяснять свои взгляды, опираясь на ход событий. Но против дальнейших попраний партийного устава, против узурпации прав съезда, против захвата партийного слова и партийной печати в руки искусственно подобранной фракции сталинцев, против зажимания рта оппозиции руками госаппарата, против учения о несменяемости сталинского руководящего ядра, против теории и практики узурпаторства (захватничества) оппозиция будет непримиримо бороться всеми средствами, совместными и с революционным единством партии и с незыблемостью диктатуры пролетариата. Оппозиция не позволит разрешать основные вопросы пролетарской революции в четырех стенах сталинской фракции. Решать должна и будет партия. Мы полностью и до конца - за революционное единство ВКП и Коминтерна. Вместе с тем, мы снова повторяем, что с готовностью пойдем навстречу всякому предложению, которое может улучшить внутрипартийные отношения. Смягчить внутреннюю борьбу, облегчить партии и ЦК более правильное использование всех сил, - на любой работе - для нужд партии и советского государства, наконец, создать условия, обеспечивающие всестороннюю проверку партией действительных разногласий и выработку правильной линии на XV партийном съезде. Каменев Петерсон Зиновьев Раковский Пятаков Евдокимов 4 августа 1927 г. Смилга Лиздин Муралов Соловьев Троцкий Авдеев Бакаев Верно: Виноградова ТРИ ГОМИНДАНА СТАЛИНА Зиновьев: В 1917 г., до приезда Владимира Ильича, тов. Сталин на мартовском совещании большевиков, как об этом свидетельствует существующая стенограмма, которую я просил бы напечатать и раздать, говорил следующее: "Временное же правительство взяло фактически роль закрепителя завоеваний революционного народа. Совет рабочих и социал-демократов мобилизует силы, контролирует. Временное же правительство, упираясь, путаясь, берет роль закрепителя тех завоеваний народа, которые фактически уже взяты им. Такое положение имеет отрицательные, но и положительные стороны: нам невыгодно сейчас форсировать события, ускоряя процесс откалывания буржуазных слоев, которые неизбежно впоследствии должны будут отойти от нас. Нам необходимо выиграть время, затормозив откалывание средне-буржуазных слоев, чтобы подготовиться к борьбе с Временным правительством. Поскольку Временное правительство закрепляет шаги революции, постольку ему поддержка, поскольку оно контрреволюционно, - поддержка Временного правительства неприемлема" (см. мартовское партийное совещание 1917 г.). И дальше, в той же стенограмме: "В порядке дня предложение Церетели об объединении. Сталин: Мы должны пойти. Необходимо определить наши предложения о линии объединения: возможно объединение по линии Циммервальда-Кинталя. Забегать вперед и предупреждать разногласия не следует. Без разногласий нет партийной жизни. Внутри партии мы будем изживать мелкие разногласия" (см. там же). Верно ли было это или нет? Нет, неверно. Большевизм ли это? Нет. Похоже ли это на то, что говорил Ленин? Нет, ни в какой мере не похоже на то, что говорил Ленин. Но это очень похоже на то, что говорит Сталин теперь о китайской революции. Да, похоже. Это был его первый "Гоминдан" - в русском масштабе. Второй его "Гоминдан" относится к германской революции 1923 г., - вопрос, который имеет мировое значение. Это исторический вопрос и его, конечно, тоже нужно будет осветить, на нем тоже нужно остановиться. Второй "Гоминдан" Сталина случился в августе 1923 г., когда движение поднялось в Германии. В этот момент тов. Сталин писал мне и тов. Бухарину, которые находились в это время в отпуске и которые находились в разногласии с ним по этому вопросу. Он писал следующее: "Должны ли коммунисты стремиться (на данной стадии) к захвату власти без социал-демократов, созрели ли они уже для этого, - в этом, по-моему, вопрос. Беря власть, мы имели в России такие резервы, как: а) мир, б) землю крестьянам, в) поддержку громадного большинства рабочего класса, г) сочувствие крестьянства. Ничего такого у немецких коммунистов сейчас нет. Конечно, они имеют по соседству Советскую страну, чего у нас не было, но что можем дать им в данный момент? Если сейчас в Германии власть, так сказать, упадет, а коммунисты ее подхватят, они провалятся с треском. Это "в лучшем" случае. А в худ-шем случае - их разобьют вдребезги и отбросят назад. Дело не в том, что Брандлер хочет "учить массы", дело в том, что буржуазия, плюс правые социал-демократы наверняка превратили бы учебу-демонстрацию в генеральный бой (они имеют пока что все шансы для этого) и разгромили бы их. Конечно, фашисты не дремлют, но нам выгоднее, чтобы фашисты первые напали: это сплотит весь рабочий класс вокруг коммунистов (Германия - не Болгария). Кроме того, фашисты по всем данным слабы в Германии. По-моему, немцев надо удержать, а не поощрять". Я утверждаю, товарищи, это есть логическое продолжение сталинского уклона марта 1917 г. Это есть второй германский, так сказать, "Гоминдан". Постановка вопроса о том, что власть мы не можем брать без социал-демократии, что если власть упадет, то ее коммунисты не должны поднять и брать, что фашисты слабы, как "слаб" Чан Кайши в 1927 г. и т. д. - это второй германский "Гоминдан" Сталина. И, наконец, третий "Гоминдан", всамделишний китайский Гоминдан 1927 г., который я также хотел бы вам иллюстрировать. Ленин говорил: "Обещаниями "кормили" народ и одурачивали рабочих все буржуазные политиканы во всех буржуазных революциях. Наша революция буржуазная, поэтому рабочие должны поддерживать буржуазию, - говорят никуда негодные политики из лагеря ликвидаторов. Наша революция буржуазная, - говорим мы, - марксисты, - поэтому рабочие должны раскрыть глаза народу на обман буржуазных политиканов, учить его не верить словам, полагаться только на свои силы, на свою организацию, на свое объединение, на свое вооружение". (Ленин, т. XIV,ч. 1,стр. 11.) Относится ли это также и к китайской революции? Целиком и полностью. Г. Зиновьев август 1927 г. Объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП (б) 29 июля - 9 августа 1927 г. стенограф, отчет выпуск III, стр. 22 РЕЧЬ ТРОЦКОГО НА ЗАСЕДАНИИ ОБЪЕДИНЕННОГО ПЛЕНУМА 6 АВГУСТА 1927 г. Троцкий: (читает речь). Здесь вчера тов. Сталин говорил о том, что оппозиция стоит под знаменем троцкизма. Первым и основным признаком троцкизма тов. Сталин поставил отрицание теории построения социализма в отдельной стране. Этот вопрос, товарищи, не снят, - с моей точки зрения; и думается, не будет снят с порядка дня в течение ближайшего периода. Ссылка на те или другие уже состоявшиеся решения, если бы даже эта ссылка была правильна, означала бы только, что эти решения нужно пересмотреть, как явно ошибочные. На самом деле, вопрос этот никогда не рассматривался, как самостоятельный вопрос, в полном объеме, и никогда не выносилось по этому вопросу сколько-нибудь исчерпывающего решения. Голос с места: Может быть, вы будете отвечать на вопросы, поставленные вам вчера? Троцкий: Между тем, именно на этом вопросе обнаруживается ярче всего несерьезность попытки выставить наш подход к вопросу, как "троцкистский", в противовес марксистскому или ленинскому (возгласы) . Я понимаю так, что дело идет о политическом течении, которое обсуждается, прежде всего, по политической линии, -- по линии так называемого "троцкизма", якобы расходящегося с ленинизмом; именно по этой основной линии обвинения я сейчас и даю объяснения объединенному пленуму ЦК и ЦКК. Я утверждаю, товарищи, что это основное обвинение в корне неправильно. Ведь нельзя же вычеркнуть тот факт, что еще в 1924 г., т. е. уже после смерти Владимира Ильича, Сталин совершенно ясно и точно формулировал свой взгляд на невозможность построения социализма, т. е. социалистического общества в отдельной стране. Выходит, что уже после смерти Ленина, всего каких-нибудь два года тому назад, Сталин развивал "троцкистский" взгляд на вопрос о построении социализма в отдельной стране. Каганович: Вы про себя расскажите. Голос: Об этом уже говорилось. Троцкий: Можно сказать, Сталин ошибался, а потом поправился. Но каким же образом он мог так ошибаться, в таком вопросе? Если верно, что Ленин уже в 1915 г. дал теорию построения социализма в отдельной стране (что в корне неверно); если верно, что в дальнейшем Ленин только подкреплял и развивал эту точку зрения (что в корне неверно), -то как же, спрашивается, Сталин мог по такому важнейшему вопросу выработать для себя при жизни Ленина, в последний период его жизни, тот взгляд, который нашел свое выражение в сталинской цитате 1924 г.? Выходит, что в этом коренном вопросе Сталин попросту был всегда троцкистом и только после 1924 г. перестал быть им. Антипов: Отвечайте на то, какие вопросы вам задавались. По 4 пункту говорите. Нечего отвлекать внимание. Каганович: Вы расскажите о дискуссии 1915 г. Троцкий: Было бы недурно, если бы тов. Сталин нашел у себя хотя бы одну цитату, доказывающую, что он и до 1925 г. говорил о построении социализма в одной стране. Не найдет! А Бухарин? Вот три цитаты, одна 17, две другие 23 г. И все они свидетельствуют, что мы, оппозиционеры, в настоящий момент по этому важнейшему вопросу развиваем ту точку зрения, которая была общепартийной точкой зрения не только при жизни Ленина, но и два или полтора года тому назад, значит, после его смерти. Бухарин говорил о пролетариате в России, что он идет к власти, к социализму. "Однако, эта задача, которая "ставится на очередь" и в России, не может быть разрешена "внутри национальных границ". Здесь рабочий класс натыкается на непреодолимую стену, которая может быть пробита только тараном международной рабочей революции" (Бухарин, "Классовая борьба и революция в России", сс.3-4, издание МК и Облбюро, 1917 г.). В 1919 г. Бухарин говорил еще больше того: "Период подъема производительных сил может наступить лишь с победой пролетариата в нескольких крупных странах" (Бухарин, "Коммунистический Интернационал", No 5, сент. 1919 г., стр. 614). Не построение социализма, но даже подъем производительных сил может наступить, по Бухарину, лишь с победой пролетариата в нескольких крупных странах. Отсюда вывод о необходимости всемерного развития мировой революции. Возгласы: Говорите по существу. Троцкий: Наконец, далее Бухарин говорит, что "Интернационал осуществит..." Возгласы: Это совершенно недопустимо. Говорите по существу. Почему вы увиливаете от ответов на прямые вопросы? (Шум.) (Звонок председателя.) Троцкий: ...что "осуществит взаимную помощь со стороны пролетариата различных стран, а без экономической и других видов взаимной поддержки пролетариат не в состоянии (не в состоянии!) построить новое общество". ("Коммунистический Интернационал", No 8, май 1919 г., стр. 94.) Я этим отвечаю прямо и непосредственно на утверждение, которое сделал здесь тов. Сталин именно по тому самому пункту порядка дня, который мы сейчас рассматриваем, -- на утверждение, которое гласит, что отход оппозиции от ленинизма на путь так называемого "троцкизма" произошел прежде всего в вопросе о социализме в отдельной стране. Я еще напоминаю, что в программе комсомола, которая принята была в 21 г. и сохраняется до сего дня, ясно формулировано то положение, которое ставится нам в вину, как троцкизм. Возгласы: Говорите по существу, Вы не имеете смелости ответить на обвинения. Троцкий: Я спрашиваю, товарищи: значит и Бухарин в 17, 19 и 21 гг. был в этом вопросе троцкистом? Нет, он был тогда именно в этом вопросе ближе к Марксу, Энгельсу, Ленину, чем во многих других вопросах. А программа комсомола? Правда, тов. Шацкин сделал довольно наивную попытку взять ответственность за составление этой программы на себя. Шацкин: Я ее писал. Скрыпник: И Шацкина задел. Троцкий: Выходит, что Шацкин собственным умом дошел в 21 г. до мысли, что вся старая традиция марксизма неверна, и, придя к этому выводу, нашел возможным внести и закрепить в программе комсомола свою троцкистскую ересь. (Шум.) Шверник: Поговорите лучше о тех обвинениях, которые вам предъявлены. Троцкий: Ни Бухарин, ни Сталин, оказывается, этого не заметили. (Возгласы.) Я перейду к другим обвинениям, которые мне предъявляют, после того, как отвечу на обвинение, самое основное и принципиальное. Ни Сталин, ни Бухарин не заметили этого, т. е. не заметили того, что в программе комсомола есть пункт о связи строительства социализма с мировой революцией, который формулирован точно так же, как форму' пировали его мы, оппозиция, сейчас. Не заметил этого будто бы и Ленин, который умел многое замечать. (Шум.) Петровский: Тов, председатель, надо держать оратора ближе к пункту, который обсуждается. Ворошилов: Правильно! Каганович: Вы в 15 г. спорили с Лениным или нет? Возглас: Скажите про вашу статью в 15 г. Троцкий: Если мне не будут мешать, то я сейчас скажу и о статье Ленина 1915 г., где ошибка Сталина наиболее очевидна. Никто, оказывается, не заметил по коренному вопросу, по вопросу о связи строительства социализма с мировой революцией, троцкистской ереси в программе комсомола, которая существует уже несколько лет, которая существует и сейчас. Возглас: А кто вас исправил, не Ленин разве? Троцкий: И я повторяю: разве случайность заявления Бухарина? (Шум. Звонок председателя.) Случайность программа комсомола? Случайность? Все, что писали по этому поводу Маркс и Энгельс, - отметается. Все, что говорил по этому вопросу Ленин, -- отметается, кроме од-ной-единственной искажаемой Сталиным цитаты 15 г., на которую ссылался именно по пункту 4-му порядка дня тов. Сталин и по поводу которой меня прерывают сейчас. Об этой цитате я вынужден сказать несколько слов. Голоса: Отвечайте лучше о Термидоре, о Клемансо, о двух партиях. Ответьте на все обвинения, вам предъявленные. Возглас: Вы не имеете смелости ответить на обвинения. Голос: Довольно об этой цитате! Троцкий: Я позволю себе указать, что именно тов. Сталин, именно по этому пункту порядка дня говорил о том, что существует отход оппозиции от ленинизма по вопросу о строительстве социализма в одной стране, что это основное наше грехопадение, что именно в этом выражается "троцкизм". И точно так же, как тов. председатель не останавливал по этому вопросу тов. Сталина, я прошу председателя дать мне возможность внести необходимые разъяснения по этому основному вопросу. (Шум, голоса: Это уже издевательство, довольно!) В тезисах о войне и мире... (Шум.) Рыков (Председатель) : Я получил массу жалоб от членов пленума ЦК и ЦКК по вопросу о том, что речь тов. Зиновьева была посвящена не пункту порядка дня, который стоит на обсуждении. (Голоса: правильно!) Это побудило меня дать некоторым последующим ораторам возможность касаться тех тем, которых касался тов. Зиновьев, но мне кажется, что если мы хотим с четвертым пунктом покончить на протяжении сегодняшнего дня, то все-таки рано или поздно нам придется обратиться к обсуждению его. (Голоса: правильно!) Поэтому мне казалось бы, что эти требования совершенно целесообразны - посвятить дальнейшую работу на обсуждение вопроса, связанного с докладом тов. Орджоникидзе - предложение об исключении из состава членов ЦК двух его членов Зиновьева и Троцкого. (Голоса: правильно!) Троцкий: Товарищи, если всем остальным ораторам, в пределах того времени, которое им предоставлялось, давалась возможность говорить о всех тех вопросах, которые, по их мнению, стоят в связи с пунктом четвертым дня, то я думаю, что мне, который является по этому вопросу обвиняемым перед объединенным пленумом ЦК и ЦКК, в таком праве, во всяком случае, нельзя отказать. Тов. Орджоникидзе, - никто ему не сделал за это упрека, - в своем докладе затрагивал все, или почти все вопросы, составлявшие предмет разногласий... Голоса: Неверно, ничего подобного! Тальберг: Говорите по существу! Троцкий: ...даже вопрос о моей оценке роли урожая и неурожая в советской экономике. Так что, ваше право, товарищи, лишить меня слова, но я, в пределах предоставленных мне 45 минут, могу говорить по поводу предъявленных мне обвинений только то, что я считаю необходимым. Если тов. председатель считает, что это неправильно, он, разумеется, может лишить меня слова, и дело пленума - подтвердить вердикт. Мне ничего не остается, как подчиниться. Но, пока я на трибуне, я могу говорить только то, что сам считаю важным, существенным для объединенного пленума по четвертому пункту порядка дня. Голос: Двадцать раз говорили. Голос: Скажите, распустите вы фракцию или нет? Вот это вы нам скажите. Голос: Мы это будем слушать. Рыков (председатель): Я думаю, что выражу мнение всех членов пленума и ЦК и ЦКК, если скажу, что пленум рассчитывает услышать от тов. Троцкого что-нибудь по тому вопросу, который в настоящий момент стоит на повестке дня (голоса: правильно!), что вопрос о строительстве социализма обсуждался нами и на съездах и на конференциях и является решенным и подтвержденным много раз (голоса: правильно!). Во всяком случае его на повестку настоящего пленума никто не ставил. Ворошилов (с места) : По этому вопросу нужно говорить, выполняете вы или нет... Троцкий: Если я должен понимать тов. председателя в таком смысле, что я имею право дальше развивать свои мысли и сделать необходимые выводы из общих принципиальных соображений, то это вполне совпадает с тем планом речи, который имеется у меня (смех, шум). Голос с места: Это не совпадает с порядком дня. Голос с места: Не занимайтесь казуистикой. Каганович: Говорите по существу. Троцкий: Если вы хотите сказать, что я не имею права говорить о том, что я считаю существом для данного пленума в связи с обвинением меня... (шум), если пленум не считает нужным выслушать меня, то он имеет право меня лишить слова. Я этому подчинюсь, это право пленума. Каганович: Вам предоставили 45 минут. Говорите по существу, не заговаривайте зубы. Троцкий: Я и говорю, что в оценке существа вся суть. Если бы не было разногласий, все было бы очень просто. Но в оценке того, что есть существо, я весьма отличаюсь от тов. Кагановича. Это не мешает ему развивать свою точку зрения. А я развиваю свою. Голос: Говорите по существу (шум). Троцкий: По вопросу о существе этого вопроса я расхожусь с Кагановичем так же, как например, по вопросу об Амстердаме. Но мне кажется, что я имею право излагать свою точку зрения. В тезисах о войне и мире (7 января 1918 г.) Ленин говорил о "необходимости для успеха социализма в России известного промежутка времени, не менее нескольких месяцев." (Том XV, стр. 64). Что, собственно, означали эти слова в его устах? Какое конкретное экономическое и социальное содеражние вкладывал он в них? Ворошилов с места: Это же все можно разослать и напечатать. (Шум.) Троцкий: В начале 1918 г., в статье "О "левом" ребячестве и мелкобуржуазности" Владимир Ильич писал: "Если бы, примерно, через полгода у нас установился государственный капитализм, это было бы громадным успехом и вернейшей гарантией того, что через год у нас окончательно упрочится и непобедимым станет социализм" (т. XVIII, часть 2, стр. 87). На эту цитату Владимир Ильич ссылался со времени перехода к нэпу не раз. Он приводил ее в своей речи на IV конгрессе Коминтерна, причем тут же добавил, что "это было сказано, когда мы были поглупее, чем сейчас, но не настолько уж глупы, чтобы не уметь рассматривать такие вопросы" (т. XVIII,ч. 2, стр. 87). Совершенно ясно... Голос с места: Надо пересмотреть ему время. Троцкий: Совершенно ясно, что ироническое замечание: "мы были поглупее, чем сейчас" относилось к слишком коротким срокам "через год у нас окончательно упрочится и непобедимым станет социализм" (шум). Рудзутак: Это не имеет никакого отношения к постановлению ЦКК. Троцкий: Как мог, однако, Ленин давать такой короткий срок для "окончательного "упрочения" социализма? (Шум.) Какое материально-производственное содержание вкладывал он в эти слова? И что означают, с другой стороны, смягчающие иронию слова Ленина о том, что мы были в 18 г. "не настолько уж глупы, чтобы (шум) не уметь рассматривать эти вопросы?" Совершенно ясно, что под окончательным упрочением социализма Ленин понимал не построение социалистического общ-щества в годовой срок... (Шум.) Рудзутак: Это не речь, а чтение полного собрания сочинений Троцкого... Троцкий: ...не уничтожение классов, не преодоление противоречия между городом и деревней в двенадцать месяцев, а прежде всего и главным образом восстановление работы фабрик и заводов в руках победоносного пролетариата. В этом вся суть. (Шум.) Чтобы понять ленинскую постановку вопроса о построении социализма, нельзя вырывать и произвольно перетолковывать отдельные замечания, сказанные в разных условиях, по разным поводам и главное, для разных практических целей. Надо взять ленинскую мысль в ее историческом развитии. И тогда мы найдем, что то, что Ленин говорил насчет построения социализма, например, в 1915 г., т. е. за два с лишним года до октябрьского переворота, освещается правильно и с полной бесспорностью лишь в том случае, если проследить развитие ленинской мысли о построении социализма в годы, следовавшие после октябрьского переворота, когда дело шло уже не о программе, а о теоретическом определении живого опыта. В 1915 г. Ленин писал: "Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране. Победивший пролетариат этой страны, экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическое производство, встал бы против остального, капиталистического мира, привлекая к себе угнетенные классы других стран, поднимая в них восстание против капиталистов, выступая в случае необходимости даже с военной силой против эксплуататорских классов и Их государств" (Ленин, т. XIII, стр. 133, "Социал-демократ", 23 августа 1915 г.). В этих словах, еще достаточно общих (1915 г.), заключается уже не только полемика с теми якобы революционерами, которые считали, что революция должна одновременно начаться во всей Европе, если не во всем мире, но и... с будущими "левыми" коммунистами. Первым Ленин говорит: революция может и должна начаться в отдельной стране; в какой? - в той, в которой для нее созреют обстоятельства. Вторых он как бы уже предостерегает: недостаточно взять власть, чтобы сразу же объявить всему капиталистическому миру революционную войну (шум). Голос с места: Говори по 4 пункту, брось канитель тянуть. Троцкий: ...Надо прежде всего выиграть время ("передышка") и "организовать у себя социалистическое производство". Только тогда станет возможным активно противостоять капиталистическому миру (шум), поднимая на восстание угнетенные классы других стран. Не ясно ли, что здесь совершенно та же мысль, которую два с половиной года спустя (шум) Ленин гораздо конкретнее и всестороннее развернул в полемике с "левыми" сторонниками революционной войны? Одной власти для войны недостаточно, нужно еще наладить в руках пролетариата производство, чтобы обеспечить существование народа, значит, и самую возможность войны. (Шум.) А для этого понадобится "минимум, несколько месяцев"... Таким образом, в цитате 1915 г. Ленин говорил не о построении социалистического общества, а о первоначальной организации государственного производства - совершенно в таком же смысле, как и позже, в 1918 г., в январских тезисах о мире, он, говоря о социализме, имел в виду возобновление работы после перехода фабрик и заводов в руки рабочего класса, восстановление непрерывности производства на новых основах - по крайней мере, для питания армии, ведущей войну, для охраны социалистической республики, для распространения международной революции. Не понять Ленина можно было еще в 1915 г. Но как не понять его теперь, когда он свою старую мысль так исчерпывающе разъяснил и словом и делом! Мы могли бы привести сотни заявлений Ленина с 17 по 23 гг. против "теории" социализма в отдельной стране. Ни одна из них Сталиным не разъяснена и не опровергнута. Смешно противопоставлять всему этому ложно понятую цитату 15 года! Этот вопрос о построении социализма в отдельной стране приобретает именно сейчас исключительно важное значение, в связи с угрозой надвигающейся войны, и поставлен перед нами в самой конкретной и жизненной форме. Я случайно наткнулся на одну рабочую корреспонденцию. Вы знаете, что есть рабочие корреспонденты, которые пишут не для печати, а специально для информации редакций. В конце февраля этого года, после московской губпартконференции, где резко был поставлен вопрос о военной опасности, я перелистывал такую тетрадь корреспонденции, не предназначенных для печати, и нашел следующий поистине замечательный разговор рабочих. Голоса: Это к 4 пункту? Каганович: Это надувательство. Рудзутак: Когда же к порядку дня будете говорить? Шверник: Давайте нам по 4 пункту. Троцкий: Дело происходило на государственной кондитерской фабрике "Красный Октябрь". Работница, лет 25-ти, говорит: "Мы воевать не хотим, но раз нам войну навяжут, мы должны встать на защиту нашей страны". Рабочий, лет 40-ка: "Хорошо поешь, да где-то сядешь! Кто вам велел ввязаться в английские дела и посылать туда деньги? Сами виноваты. Значит, вы не хотите мира, если делаете такие вещи". Работница, лет 25-ти: "Помогая пролетариату Англии, мы знаем, что за наше добро он не будет платить нам злом и в критический момент может предотвратить ту кровавую бойню, которую готовит нам английский капитализм". Рабочий, лет 50-ти... Шум. Смех. Герасимов: А с кладбища нет сведений? Голос: Старушка 70-ти лет ничего не говорила? Троцкий: Рабочий, лет 50-ти: "Не лучше ли было бы жить спокойно и строить у себя в стране? Коммунисты расписывали на всех углах и перекрестках, что мы можем построить социализм в одной стране. Тогда, за каким же чертом вы лезете в другие страны, посылаете тысченку-дру-гую английским горнякам?". Рабочий, лет 40-ка... Шум, смех. Рудзутак: Это прямо программа Троцкого. Шверник: Почему возраст только 40 годами ограничен? Троцкий: Рабочий, лет 40-ка: "Социализм можно устроить в одной стране и надо строить, а если они сами хотят воевать, пусть воюют, -- мы не хотим" и т. д. Эта очень красноречивая корреспонденция не для печати подтверждает, что теория социализма в одной стране дает перспективу рабочим. Но перспектива эта ложная. Она не охватывает международного процесса в целом, и именно поэтому выводы из нее ложны; она ослабляет понимание того, что мы в нашем социалистическом строительстве жизненно, кровно, непосредственно связаны с судьбами международной революции. И этим она ведет к нереволюционным, к пацифистским выводам, что полностью доказывается прочитанной мною корреспонденцией. Эта теория, если она укрепится, будет иметь крайне отрицательное значение для развития Коммунистического Интернационала. Вот почему нужно дать партии возможность обсудить эту новую теорию не по готовым шпаргалкам... Рудзутак: А сам по шпаргалке читает. Троцкий: а в порядке честной, открытой, настоящей дискуссии. Вопрос должен быть своевременно поставлен перед 15 съездом, - не в порядке внезапности, а в порядке всесторонней идейной подготовки, проверки, обсуждения, для чего необходимо своевременно издать сборник материалов, открыть своевременное обсуждение в "Большевике" или в другом специально дискуссионном предсъездовском органе; дать возможность оппозиции издать свои речи и статьи по этому вопросу в отдельном сборнике или вместе с речами и статьями представителей большинства ЦК. Степанов: А по 4 пункту? Уханов: Читайте лучше что-нибудь из Чехова. Троцкий: Тов. Ярославский говорит, что по вопросу о внутренних отношениях партии и в том числе об отношениях между Центральным Комитетом и партией... Голос: А как вы думаете о той партии, членом которой вы состоите? Троцкий. Оппозиция стоит будто бы на точке зрения "троцкизма". Но в чем же этот троцкизм состоит? Тов. Ярославский конкретизировал это обвинение по нашему адресу в своем докладе в Киеве перед активом, где он привел тот факт, что оппозиция в своей фракционной работе докатилась до того, что тт. Муралов и Харитонов внесли на фракцию съезда Советов оппозиционные поправки к тезисам тт. Калинина и Куйбышева. Это, конечно, право тов. Ярославского -- осуждать эти поправки. Но мало того. Сам факт их внесения он называл фракционностью и троцкизмом. Вот его буквальные слова: "Почему фракции съезда Советов обсуждают этот вопрос после того, как пленум ЦК одобрил линию ЦК? Разве фракция съезда Советов выше пленума? Это троцкистское понимание нашей партии, что можно апеллировать от пленума ЦК к фракции съезда Советов, если они не согласны с пленумом ЦК". Товарищи, если так трактовать троцкизм, то я утверждаю, что под понятие троцкизма подойдет каждая попытка каждого партийца использовать свои законнейшие партийные права. Что касается, в частности, и в особенности, апелляции к фракции съезда Советов, то, может быть, это можно было бы еще поставить в вину членам ЦК, если бы они это сделали. Но дело шло не о членах ЦК. Но как раз по этому вопросу у меня есть свидетельство исключительной важности. Является ли всегда апелляция к фракции съезда Советов нарушением партийного права, партийных традиций, партийного устава? Является ли это троцкизмом? Голос: Тов. Троцкий, кончайте, пожалуйста, по существу. Троцкий: Тов. Ленин 12 декабря 1922 г. писал не членам ЦК - Фрум-кину и Стомонякову, когда он разошелся с ЦК по вопросу о монополии внешней торговли. Он писал: "Я напишу Троцкому о своем согласии с ним и о своей просьбе взять на себя, ввиду моей болезни, защиту на пленуме моей позиции. Надеюсь написать еще сегодня или завтра и прислать Вам свое заявление по существу данного вопроса на пленум ЦК. Во всяком случае, полагаю, что принципиальное значение этого вопроса так высоко, что я должен буду, в случае, если на пленуме не получится согласие, перенести вопрос на съезд. А до этого заявить о настоящем расхождении на фракции РКП предстоящего съезда Советов". 13 декабря Владимир Ильич писал мне: "Мне думается, что у нас с вами получается максимальное согласие. Я думаю, что вопрос о Госплане в данной постановке исключает спор о том, нужны ли распорядительные права для Госплана". Молотов: О Госплане. Не о троцкизме, а о Госплане. Троцкий: Нет, согласие о монополии внешней торговли, а вопрос о Госплане отступает на задний план, а я считаю, что вопрос о монополии внешней торговли составляет один из краеугольных камней ленинизма -- в отсталой социалистической стране, окруженной капиталистическими странами. Именно поэтому Владимир Ильич хотел апеллировать к фракции. Он говорил: "В случае нашего поражения по этому вопросу, мы должны будем перенести вопрос на партийный съезд. Для этого понадобится краткое изложение наших разногласий перед партийной фракцией предстоящего съезда Советов. Если я успею, я напишу таковое и был бы очень рад, если бы вы поступили таким же образом". 15 декабря Владимир Ильич пишет: "Я убежден, что если нам грозит опасность провала (на пленуме ЦК), то гораздо выгоднее провалиться перед партсъездом и сейчас же обратиться к фракции съезда, чем провалиться после съезда. Владимир Ильич пишет мне 15 декабря: "Если паче чаяния наше решение не пройдет, обратимся к фракции съезда Советов и заявим о переносе вопроса на партсъезд". * И дальше: "Если бы этот вопрос оказался снятым с настоящего пленума (чего я не ожидаю и против чего, конечно, Вам надо от нашего общего имени протестовать изо всех сил), то я думаю, надо все равно обратиться к фракции съезда Советов и потребовать переноса вопроса на партсъезд, ибо дальнейшие колебания абсолютно недопустимы". Наконец, 21 декабря, когда пленум,