Вы упомянули Пальмиро Тольятти. Это итальянский коммунист, не так ли? ОРЛОВ. Он итальянский коммунист. Как хорошо известно, итальянская партия -- крупнейшая и самая мощная на Западе после советской коммунистической партии. В коммунистической партии Италии два миллиона членов, а это колоссальный процент, если принять во внимание, что все население Италии составляет 48 миллионов. Сила компартии Италии недооцени-мается. Они полностью подчинили себе крупнейший тамошний профсоюз, который контролирует больше половины итальянских трудящихся. Если ко всему этому прибавить тот факт, что возглавляет итальянскую компартию наиболее способный человек в коммунистическом движении -- Пальмиро Тольят-ти, который обладает колоссальным опытом военных авантюр, накопленным за период гражданской войны в Испании, вы можете себе представить, насколько велика опасность того, что, прикажи Москва поднять в Италии восстание, оно может легко увенчаться успехом. Стоит также добавить, что в Триесте, в порту Триест, расположенном на севере Италии, совсем рядом с Югославией, есть человек по имени Видале, возглавляющий коммунистическую партию Триеста. МОРРИС. Вы знаете Видале лично? ОРЛОВ. Да. Я познакомился с ним в Испании. Он был одним из руководителей генштаба Интернациональных бригад. Еще он пользовался псевдонимом Контрерас. Видале не случайно был посажен в стратегически важной точке -- Триесте, поскольку, как я понимаю, если Москва прикажет поднять восстание в Италии, ей остро понадобится помощь маршала Тито в Югославии, в чьих руках находится выход в Северную Италию, и в этом случае, если маршал Тито будет приветствовать советские заговорщические планы против Италии, он сможет пропустить через свою территорию добровольцев, а также тайно снабдить итальянских повстанцев оружием. На мой взгляд, именно по этой причине Россия так рьяно обхаживала Тито в минувшем году. Если вы позволите, сенатор, я хотел бы минут пять остановиться на этом более подробно и привести некоторые данные. Сенатор МАККЛЕЛЛАН. С удовольствием. В процессе изложения я попросил бы вас прокомментировать, какую, на ваш взгляд, пользу извлекаем мы, когда в этих условиях оказываем военную помощь Тито. ОРЛОВ. Я хочу привести ряд относящихся к делу фактов. В 1948 году произошел разрыв между Югославией и Советским Союзом. Причиной разрыва стало то, что Тито, ставший в Югославии героем, единственным главой страны-сателлита, освободившим свою родину без помощи Красной Армии, только силами собственных партизан, потребовал у Сталина хотя бы ограниченной независимости для Югославии. Сталину это не понравилось, и он направил Тито послание, подписанное также Молотовым и содержавшее предостережение против неповиновения, а также недвусмысленную, даже открытую угрозу. В послании говорилось: "Дорогой товарищ, предупреждаем тебя: (цитирую дословно) сделай выводы из случая с Троцким". К тому времени Троцкий был уже 8 лет как мертв, уничтожен, ликвидирован Сталиным в Мексике. Несмотря на это, Тито не согласился на требование Сталина и был исключен из Коминтерна как предатель. Ему ничего не оставалось делать, как обратиться за помощью к Западу. Он обратился к Соединенным Штатам, которые и предоставили ему помощь в размере одного миллиарда долларов: 500 миллионов на экономику, промышленность, продовольствие и тому подобное, а более полумиллиарда на военную помощь -- танки, боевые самолеты и так далее. Это сделало Тито в глазах России предателем вдвойне. Затем, в 1950 году, Тито подписал так называемый Балканский пакт, вместе с Турцией и Грецией, предусматривавший совместную оборону от Советского Союза. Следует подчеркнуть, что Турция была на протяжении столетий традиционным врагом России. Это сделало Тито трижды предателем в глазах не только советского правительства, но и русского народа. После смерти Сталина Россия и Югославия вновь обменялись посольствами, и этим отношения между двумя странами до определенного момента ограничились. Однако начиная с 1955 года мир стал свидетелем весьма необычного явления -- усиленного обхаживания Тито Кремлем. В 1955 году не кто-нибудь, а сами Хрущев и Булганин отправились в Белград с официальными извинениями по поводу разрыва, происшедшего в 1948 году. В 1956 году, в июне, в начале июня, Тито был приглашен в Россию. Его принимали почти как национального героя. До него там не чествовали так ни одного иностранного гостя. Еще до его приезда в Москву был расформирован Комин-форм, и это сделали в угоду Тито, поскольку Коминформ в 1948 году исключил Тито из своих рядов. За день до прибытия Тито в Москву с поста министра иностранных дел был снят Молотов, и это тоже было своеобразным подарком Тито, ибо подпись Молотова стояла под угрожающим посланием, направленным ему Сталиным в 1948 году. И, словно этого унижения было Молотову мало, его заставили поехать на вокзал и приветствовать Тито. Не буду перечислять все почести, возданные Тито в Москве. В то время я задавался вопросом, в чем же причина? Предатель России в глазах русских, трижды изменник -- так почему же его обхаживали с таким рвением? Должен сказать, это обхаживание заходило столь далеко, что граничило с нескрываемым раболепием. Послушайте, что говорил Хрущев в своем докладе на XX съезде партии о Тито и о Сталине. Во-первых, он обвинил Сталина в разрыве с Тито, а затем рассказал, как Сталин похвалялся, что стоит-де ему пошевелить мизинцем, и Тито не станет, он будет низвергнут. Но с Тито этого не случилось. Тряс или не тряс Сталин не только мизинцем, но и всем, чем мог трясти, Тито не был низвергнут. Это было унизительно не только для Сталина -- это было унизительно для российского государства и для всего русского народа. Тогда, ища ответа, отыскивая причину, почему Тито обхаживали с таким размахом, я пришел к следующему выводу: объяснение этому странному ухаживанию можно найти, во-первых, в стратегическом положении, занимаемом Югославией на карте Европы, и, во-вторых, это было продиктовано изменениями в советской стратегии, вызванными возникновением, вернее появлением, водородной бомбы. До изобретения водородной бомбы и до того, как появление ядерного оружия трансформировало военное мышление обоих про-тивостоявших лагерей, Россия бешено наращивала свой военный потенциал в надежде когда-нибудь поработить Западный мир путем прямого вооруженного нападения. Однако угроза ядерной войны сделала этот план слишком опасным. Хрущев и другие руководители Советского Союза осознали, что ответный удар Соединенных Штатов будет слишком мощным. Вынашивать планы открытой военной конфронтации с Западом нельзя. Пришло время в корне изменить военную доктрину, предпочтя прежнюю стратегию широкомасштабной открытой конфронтации тайным методам распространения господства Кремля на весь мир с помощью подрывной деятельности и организации революций изнутри. Именно тогда, как хорошо известно, и, как я полагаю, уже отмечалось другими аналитиками, объектами для осуществления русскими своих планов и идей по инсценированию революции изнутри были избраны две страны -- Италия и Франция, поскольку в них коммунисты были наиболее сильны. Но для успешной организации революции в Италии, где, как я уже упоминал ранее, все, можно сказать, было готово, Кремлю требовалась поддержка Тито, поскольку Тито граничит с Италией на севере. Югославия -- ворота в Италию. Как же относился сам Тито к планам и заговорщическим замыслам России в отношении Италии -- разделял, сочувствовал? Изучая выступления, прозвучавшие в Москве на стадионе в присутствии около 70 тысяч представителей советской элиты, речи Тито и Хрущева, а также их заявления органам печати; отмечая такую, казалось бы, мелкую деталь, как лозунг "Навеки вместе!", который скандировали спортсмены, участники красочного парада на стадионе, и, наконец, выступление маршала Жукова, который заявил, что отныне мы и наши югославские товарищи, наши армии, будут шагать вместе плечом к плечу, я убедился в том, что Тито относится к подобным планам весьма сочувственно. В чем же могла состоять истинная заинтересованность Тито в такого рода замысле? Общеизвестно, что любой диктатор, прочно утвердившийся у власти, начинает грезить о территориальной экспансии. Кроме того, мы знаем, что Тито давно жаждал прибрать к рукам порт Триест и прекрасно понимал, что его хороший приятель Пальмиро Тольятти, которому в его 63 года просто не терпится стать в Италии диктатором, вряд ли пожадничает и наверняка уступит ему город, порт или толику итальянской территории. Были и другие признаки, убедившие меня в том, что сделка между Москвой и Тито в этом отношении состоялась, например, то, что Тито, считавшийся не один год изгоем в коммунистическом мире, получил разрешение Москвы на вмешательство в дела стран-сателлитов. Он, в частности, потребовал смещения Ракоши, партийного вождя Венгрии. Хрущев и Бул-ганин защищали Ракоши, считая его наиболее приемлемой фигурой, однако Кремлю пришлось все же уступить требованию Тито. Затем Тито выступил против Червенкова, главы Болгарии, и снова Кремль был вынужден согласиться с требованием Тито о смещении Червенкова, и главой Болгарии был назначен Югов. Из сообщений печати нам известен еще один случай, когда после удаления Ракоши с поста главы Венгрии Кремль предложил поставить на его место другого человека -- Эрно Геро. Я отлично знаю его по Испании. Он был там помощником Пальмиро Тольятти. Во время встречи с Хрущевым в Крыму Тито стал возражать против кандидатуры Геро, однако Хрущеву после многочасовых или даже многодневных уговоров все же удалось переубедить Тито и добиться его согласия на назначение Геро. Наконец, еще одним свидетельством того, что Тито пошел на сделку с Кремлем, а Кремль, пытаясь завербовать его и склонить к участию в реализации своих планов, был вынужден идти на уступки, является тот факт, что, если вы помните, прошлым летом по приказу Кремля все руководители, партийные руководители всех стран-сателлитов совершили своего рода паломничество в Белград, где им пришлось выказать уважение Тито. Иными словами, амбиции Тито были не только территориального свойства -- он претендовал на роль первой скрипки среди компартий всех стран-сателлитов. Эти претензии не новы. Проявления подобных амбиций известны нам из печати. В 1948 году в "Правде" было напечатано сообщение о предстоящем создании так называемой Федерации балканских государств. В ту пору крупный коммунистический лидер Георгий Димитров вынашивал планы сколачивания подобной федерации на основе всех стран-сателлитов и, естественно, намеревался ее возглавить. Все это обсуждалось в прессе, в органах Коминформа и в "Правде", но потом Сталин решил, что Димитров может стать слишком мощной фигурой, и лично зарубил эту идею. И вот теперь Тито, вспомнив былые амбиции Димитрова и при этом видя, что может ставить Кремлю условия, поскольку он столь не- обходим Москве в связи с ее замыслами в Италии, то есть се планами организации революции в этой стране, выдвинул самое большое требование из всех возможных. Но тут, как известно, вспыхнула революция в Венгрии, и эта революция, повлекшая за собой множество интереснейших последствий, оттеснила все эти замыслы на второй план -- по крайней мере, на время оттеснила замыслы русских в Италии. МОРРИС. Позвольте уточнить, господин Орлов. Иначе го-воря, вы утверждаете, что, основываясь на своем личном знакомстве с главными действующими лицами, то есть Луиджи Лонго, Тольятти, венгром Геро, Видале, коммунистическим лидером... ОРЛОВ.... лидером в Триесте. МОРРИС. На основании всего того, что вам известно об этих людях, а также о коммунистической стратегии, вы полагаете, что Советы планируют своего рода переворот с применением вооруженных сил, вооруженных подразделений, находящихся в распоряжении коммунистической партии Италии, и именно поэтому пытаются обхаживать Тито? Среди прочего вы считаете, что они предлагают Тито, пытаясь вовлечь его в это предприятие, город Триест, ныне открытый юрод-порт Триест? ОРЛОВ. Да. МОРРИС. К этому все и сводится, верно? ОРЛОВ. Таково мое предположение, и тут я хотел бы отметить следующее: дело не только в том, что венгерская революция нарушила планы Советов -- если вы помните, приблизительно в сентябре прошлого года Тито, которому Кремль всячески давал понять, что хочет видеть его чрезвычайно влиятельным человеком на Балканах, вдруг обнаружил, что Москва обманывает его, так как Кремль разослал во все свои страны-сателлиты секретный циркуляр с призывом не относиться к Тито слишком серьезно, ибо, как там было сказано, "югославская партия не является истинно марксистской в подлинном смысле слова, а итальянская партия отличается социал-демократическими тенденциями". Узнав об этом, Тито возмутился, и вы помните, как советский партийный вождь Хрущев стремительно рванул на самолете в Белград, а оттуда на остров Бриони, любимую резиденцию Тито, где они спорили и торговались недели две, а затем вместе полетели в Ялту, где состоялись встречи с остальными советскими руко-водителями, которые попытались развеять подозрения Тито, однако, как мне кажется, не смогли этого сделать, ибо сегодня вы можете наблюдать новый разлад между Тито и Кремлем. Моя мысль состоит в том, что, оправившись после венгерской катастрофы, русские могут реанимировать свой итальянский замысел, так как в случае победы в Италии они выйдут к Франции с ее гигантской, очень сильной коммунистической партией, собирающей, если я не ошибаюсь, около 20 процентов голосов в стране, а это -- всем понятно -- будет означать конец Европы. Коммунистические лидеры очень часто цитируют Ленина, не веря при этом ни в Ленина, ни в кого бы то ни было, а веря исключительно в собственный метод распространения любыми средствами господства на планете. Но они помнят одну заповедь Ленина, который учил партию, что революционная, так называемая "революционная", ситуация созревает очень редко и проморгать революционную ситуацию смерти подобно, или, по меньшей мере, равносильно полному поражению. Таким образом, видя, что коммунистическая партия Италии теряет сторонников в результате венгерских событий и брожения во всех компартиях, Кремль может решить, что дальнейшее промедление может означать утрату этой фантастической возможности навсегда, и именно поэтому я не удивлюсь, если Москва может -- не знаю, когда -- в этом году или в следующем -- вернуться к своему замыслу, и если это случится, мы станем свидетелями новой решительной попытки заарканить Тито в лоно комдвижения, посулив ему долю при дележке добычи. МОРРИС. Сенатор, нам предстоит заслушать новые показания господина Орлова, в частности, по вопросу о финансировании шпионажа за границей, то есть за границами Советского Союза. Мы уже подошли вплотную к этой теме. Учитывая, что время у нас ограничено, а это целая отдельная тема, я предлагаю, если вы не имеете ничего против, объявить сейчас перерыв. Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Каковы ваши планы на вторую половину дня? Это -- вне протокола. (Обсуждение вне протокола. ) Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Объявляется перерыв до 10. 30 утра завтрашнего дня. Большое спасибо. (В 12. 35 Подкомиссия разошлась, чтобы снова собраться в 10. 30 утра в пятницу, 15 февраля 1957 г. ). Пятница, 15 февраля 1957 г. Слушания возобновлены после перерыва в 10. 35 в помещении No 424 здания Сената. Председательствует сенатор Джон Л. МакКлеллан. Присутствуют: сенатор МакКлеллан. А также: Роберт Моррис, главный юрисконсульт; Дж. Дж. Сауервайн, юрисконсульт; Уильям А. Рашер, юрисконсульт; Бенджамин Мандель, главный эксперт. Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Прошу внимания. Господин юрисконсульт, мы можем продолжить слушания, которые были прерваны вчера. МОРРИС. Господин Орлов, не можете ли вы точно обозначить круг ваших обязанностей в НКВД? ОРЛОВ. Я занимал целый ряд важных должностей в системе НКВД. Вряд ли стоит перечислять здесь все должности, однако можно упомянуть, что я был командующим пограничных войск НКВД; заместителем начальника Экономического управления НКВД; начальником Экономического управления по надзору за советской внешней торговлей, а мой последний пост -- я был советским дипломатом, советником правительства СССР при правительстве испанской республики по вопросам разведки, контрразведки и партизанской борьбы в тылу противника в период гражданской войны в Испании с 1936 по 1938 год. Кроме того, я входил в состав малой коллегии НКВД, состоявшей из шести человек, которым было поручено оценивать секретные документы, добытые агентами НКВД за границей, информировать советский наркомат иностранных дел о зарубежных операциях и намерениях иностранных государств, а также оценивать документы, направляемые в Политбюро партии. МОРРИС. Вы говорите, что были одним из шести человек, которые оценивали поступившие из-за границы документы? ОРЛОВ. Прежде всего иностранные документы, чтобы давать заключение о намерениях иностранных правительств в отношении Советского Союза. После этого они шли наверх, к Сталину. Я был также автором учебника по разведке и контрразведке, одобренного НКВД. Он назывался "Тактика и стратегия разведки и контрразведки". Эта работа была написана мною в начале 1936 года, одобрена НКВД и стала основным учебным пособием в школах НКВД, готовивших офицеров разведки для работы за границей. МОРРИС. Она называлась "Тактика и стратегия... " -- чего? ОРЛОВ. Разведки и контрразведки. Я также на протяжении ряда лет возглавлял -- можно сказать, по совместительству -- отделение разведки и контрразведки в центральном военном училище НКВД в Москве, которое готовило не только командный состав для Красной Армии, но и офицеров разведывательной службы. Я читал там лекции, но это по совместительству. МОРРИС. Понятно. Не могли бы вы рассказать нам, господин Орлов, какова структура советской разведки и контрразведки, начиная с самого верхнего звена? Кстати, не знаете ли вы, используется ли ваш учебник в Советском Союзе и поныне? ОРЛОВ. Не знаю, но почти уверен, что да, поскольку в свое время он вызвал сенсацию. Создать его было поручено нескольким авторам, но моя работа была признана лучшей по той причине, что в ней были собраны все примеры, все наиболее яркие примеры контрразведывательной и разведыватель- ной деятельности НКВД с тем, чтобы заранее оградить оперативников от ошибок, которые были допущены их предшественниками и грозили им провалом за границей или привели к их аресту в процессе добывания документов, вербовки агентуры и ее использования, а также были приведены случаи успешного ухода при провале операции, -- словом, весь профессиональный набор, абсолютно необходимый любому разведчику. А поскольку в этой книге обобщался весь оперативный опыт НКВД, я не думаю, что тут можно что-либо изменить. МОРРИС. Не могли бы вы рассказать нам, как действует советская разведка в иностранных государствах? ОРЛОВ. Прежде всего я хотел бы остановиться на направлениях или целях работы советской разведки за рубежом. Советская разведка -- многоцелевой механизм. Хочу подчеркнуть, что разведка и контрразведка в России поставлены на научную основу, возведены в ранг чуть ли не искусства. С течением лет в советской разведывательной работе выкристаллизовался ряд направлений. Первое направление, ведущая линия советской разведывательной службы -- это так называемая дипломатическая разведка. Она подразумевает получение для Политбюро сведений о намерениях капиталистических государств в отношении друг друга, но главное здесь все же -- разгадать намерения капиталистических держав в отношении Советского Союза. В течение ряда лет это делалось весьма успешно. По меньшей мере, раз в неделю на стол Сталина ложится исчерпывающая сводка-отчет о деятельности НКВД в этом направлении, составленная на основе добытой информации. И очень часто Сталин получает тексты дипломатических нот, которые готовят для него министерства иностранных дел капиталистических стран, задолго до того, как они поступают в советский наркомат иностранных дел по официальным каналам. Второе направление советской разведки и контрразведки -- это военная разведка. Само название свидетельствует о ее сути: сбор максимально полных данных о военном потенциале стран Запада и Востока, а также об изобретениях в военной сфере, в частности, о новом вооружении, новых подводных лодках, новых видах бомб и тому подобном. Третье направление советской разведки -- так называемый "промышленный шпионаж". Хотя разведывательная деятельность как таковая насчитывает сотни лет, этот вид разведки есть нечто новое, разработанное и внедренное советскими разведывательными службами. Задача промышленной разведки -- добыть секретные технологии, применяемые на Западе, в первую очередь, в американской индустрии, а также данные о новых изобретениях. С этой целью советские разведслужбы завербовали ряд инженеров и изобретателей по всему миру и, прежде всего, в Америке. Вероятно, вы помните в этой связи инженера Голда, который сыграл столь важную роль в атомном проекте: он снабжал советскую разведку данными об изобретениях в этой закрытой области. Когда началась война, все эти специалисты, подобные Голду, наиболее талантливые из них, были мобилизованы, как мы знаем, для работы на оборону и таким образом оказались на самых секретных участках американской или британской оборонной промышленности, получив тем самым возможность снабжать Советскую Россию всеми изобретениями в этой области, появившимися за годы войны. Четвертое направление советской разведки -- это так называемая "экономическая разведка". Экономическая разведка не имеет ничего общего с так называемым промышленным шпионажем -- это по сути защитная акция со стороны Советов. Она направлена на защиту советской внешней торговли. Как вы знаете, вся торговля, которую Советская Россия ведет с внешним миром, монополизирована государством, и советское правительство хочет знать, насколько честно эта торговля ведется американскими или любыми иными западными компаниями. Например, в 1931 году выяснилось, что промышленные тресты ряда западных стран, торговавшие с Россией, завышали расценки на поставляемую в Россию продукцию до 75 процентов. Должен признать, что именно я обнаружил в 1930 году наличие так называемого "джентльменского соглашения", или блока электротехнических компаний мира, когда на мой стол легли документы, похищенные, к примеру, в Америке, у "Дженерал электрик". Помню один документ, подписанный вице-президентом компании Майнором -г- его письмо, адресованное германской фирме АЕГ, аналогичной "Дженерал электрик", ее директору Блейману, а также директору другой электротехнической компании -- "Браун Бовери" в Швейцарии, где приводился прейскурант цен для Советского Союза, а в качестве обоснования выдвигался довод о ненадежности СССР как партнера. Все цены были на 60--75 процентов выше тех, по которым любые другие страны могли приобретать те же самые электродвигатели и тому подобное. Этот картель, или "джентльменский пакт", был разоблачен советским правительством. МОРРИС. А теперь, господин Орлов, не могли бы вы рассказать нам о том, как действует советская разведка в Соединенных Штатах? ОРЛОВ. Если вы позволите, я хотел бы завершить классификацию направлений... МОРРИС. Виноват, да, прошу прощения. ОРЛОВ. Пятое направление разведывательной работы -- так называемая "дезинформация". Советское правительство заинтересовано не только в получении максимально достоверной информации из-за рубежа, секретных сведений о деятельности иностранных государств, но и в осуществлении дезинформации с целью ввода в заблуждение относительно собственных намерений. Для этого, в частности, был создан специальный отдел, занимавшийся изготовлением поддельных дипломатических документов, которыми торговали направо и налево по всему миру, чтобы, например, возбудить подозрения у итальянцев против немцев, у итальянцев против французов и т. д. и т. п. Иногда это делалось весьма успешно. Шестое направление советской разведки весьма своеобразно, и я определил бы его как прокладывание пути для осуществления советскими дипломатами деликатных международных акций. Прежде всего, например, советская разведка помогла своей дипслужбе и ЦК партии проложить путь к признанию Советского Союза целым рядом стран. Сенатор МАККЛЕЛЛАН. К чему? ОРЛОВ. К признанию Советского Союза, к дипломатическому признанию рядом стран. Мне известны случаи, когда в Соединенные Штаты регулярно направлялись люди, которым надлежало выяснить, можно ли ускорить признание Советского Союза. Я имею в виду оперативных работников НКВД. Это означает, что советский наркомат иностранных дел пытался оказывать влияние на политику иностранных держав путем натравливания одного правительственного крыла во Франции, например, на другое. С этой целью отдельным членам правительства предлагались взятки, в дело шел подкуп. Применялись и иные методы воздействия, направленные на разжигание интриг внутри правительства иностранных держав. Например, однажды, во время моего пребывания в Испании, я получил задание разыскать бывшего министра иностранных дел Румынии Титулеску, который в то время был уже не у дел и жил в Ментоне, на франко-итальянской границе, чтобы выяснить, не может ли он посодействовать Советскому Союзу подсидеть премьер-министра Румынии Маню, и, естественно, Советы были готовы профинансировать эту операцию. Мне известен и другой случай, когда по личному распоряжению Сталина НКВД пытался подкупить одного из видных членов кабинета Муссолини -- министра по делам корпораций. Я не знаю, жив ли он сейчас, поэтому не хотел бы называть здесь его имя. Это случилось в начале тридцатых, и резидент НКВД в Италии должен был договориться с министром, чтобы тот отправился в Берлин, где он и получит взятку. Министр встретился с тогдашним главой советской торговой миссии в Берлине по фамилии -- простите, позже вспомню, я ее забыл -- и во время этой встречи члена итальянского кабинета и советского торгпреда, в ходе беседы, торгперед передал министру конверт. В нем было 15 тысяч долларов, да, фамилия его была Любимов. МОРРИС. Это был глава советского торгового представительства в Берлине? ОРЛОВ. В Берлине, в Германии. Впоследствии этот чело-нек, Любимов, стал народным комиссаром легкой промышленности России. МОРРИС. Итак, он передал этому члену итальянского кабинета министров 15 тысяч долларов? ОРЛОВ. Да, 15 тысяч долларов. И продолжение этой истории: когда министр обнаружил, что в конверте всего 15 тысяч долларов, он решил, что лучше пойти и рассказать обо всем Муссолини. Он так и сделал, после чего Муссолини выразил свое возмущение в неофициальной беседе с советским послом, а Сталин, узнав об этом, был, как всегда, категоричен: "Мало дали -- в следующий раз попробуйте 50 тысяч". МОРРИС. Не могли бы вы уточнить, какую цель преследовала эта взятка? ОРЛОВ. Дело в том, что у этого видного члена кабинета Муссолини были приверженцы, и Москва рассчитывала на то, что, заручившись расположением этого человека, можно будет создать интригу внутри правительственного кабинета и в конце концов, может, удастся подсидеть самого Муссолини. МОРРИС. Минуточку, я попробую понять, что имеется в виду. Итак, вы утверждаете, что взятка в размере 15 тысяч долларов была предложена члену кабинета Муссолини... ОРЛОВ. Да, члену кабинета. МОРРИС (продолжая).... с тем, чтобы заручиться его добрым отношением, потому что у него были сторонники? ОРЛОВ. Да. У него были приверженцы, и была надежда, что при определенном влиянии со стороны России он может быть полезен для будущего развития событий -- может поинтриговать внутри правительства Муссолини. МОРРИС. И когда же все это происходило? ОРЛОВ. Это происходило в 1932 году. МОРРИС. Как звали упомянутого вами члена кабинета? ОРЛОВ. Это был министр по делам корпораций. МОРРИС. Корпораций? ОРЛОВ. Да. Я забыл добавить, что он потом снова съездил в Берлин и вернул 15 тысяч долларов. МОРРИС. Почему он вернул эти деньги? ОРЛОВ. Потому что он рассказал о случившемся Муссолини, то есть тем самым продемонстрировал Муссолини свою преданность, и Муссолини приказал ему поехать в Берлин и вернуть деньги. И тогда Сталин сказал: "Мало дали -- надо было дать 50 тысяч". Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Мне показалось, это Муссолини сказал, что мало. ОРЛОВ. Нет, не Муссолини. Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Видимо, я не понял. ОРЛОВ. Сталин сказал: "Мало дали -- надо было дать 50 тысяч". И после этого министр поехал в Берлин и вернул 15 тысяч. Итак, седьмое направление деятельности НКВД -- это воздействие на решения правительств иностранных государств, то есть не только добывание информации, но и влияние на принятие ими тех или иных решений через своих агентов, внедряемых на высокие посты в органах управления. Из собственного опыта вы, возможно, помните, что в минувшем десятилетии в высших эшелонах власти США можно было встретить людей, которые стремились помочь России на китайском направлении, причем не только информационно, но и оказывая влияние на политику американского правительства в отношении Германии и других стран. Сенатор МАККЛЕЛЛАН. А вы можете привести имена людей, которые до настоящего времени не фигурировали, того или тех, кто замешан в подобного рода операциях? ОРЛОВ. Я не думаю, что мне следует называть здесь конкретное имя. Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Вы сможете назвать имена на закрытом заседании? ОРЛОВ. Я смог бы назвать их на закрытом заседании. Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Я предлагаю, господин юрисконсульт, провести в надлежащее время закрытое заседание, чтобы выслушать показания свидетеля по этому вопросу. МОРРИС. Мы сделаем это в самое ближайшее время. ОРЛОВ. Восьмое направление деятельности НКВД -- партизанские операции. Цель партизанских операций, само собой разумеется, это диверсии против военных объектов, арсеналов, боевых кораблей и тому подобного. У НКВД имеется ряд учебных центров, готовящих весьма квалифицированных агентов-диверсантов. Когда я был в Испании, у меня было примерно шесть центров... Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Было что? ОРЛОВ. Шесть центров. Я организовал шесть центров подготовки диверсантов, которые использовались для уничтожения вражеских объектов в тылу противника. В основном этих людей набирали из испанцев и членов Интербригад, по большей части, из коммунистов. Были там и американцы, и англичане. Помню, как на открытии такого центра в Барселоне на 600 человек, во время неофициальной части, я заметил группу из 30--40 человек, говоривших по-английски. Я подошел к ним, мы разговорились по-английски -- это были бойцы Интербригад, точнее, британской Интернациональной бригады... Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Слышали ли вы, чтобы американцы проходили подготовку в подобных центрах? ОРЛОВ. Лично я не был с ними знаком, но я видел этих людей, беседовал с ними, и они успешно действовали во вражеском тылу. Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Знаете ли вы, где кто-то из них может находиться сейчас? ОРЛОВ. Я не знаю, где они находятся сейчас, но, вероятно, в Соединенных Штатах. Должен сказать, что партизанское направление в деятельности НКВД развилось за годы второй мировой войны в мощнейшее предприятие. Во главе этого дела стоял человек по фамилии Эйтингон. У него был также псевдоним -- Котов. Перебежчик Хохлов, о котором вы читали в газетах и который, по-моему, тоже где-то здесь давал показания, писал, что во время его работы в Советском Союзе мой бывший помощник в Испании Котов -- Хохлов называет его "генерал Котов" -- руководил всеми этими операциями. Пар-тизанские операции были столь обширны в период второй мировой войны, что диверсанты и саботажники исчислялись десятками тысяч, и я не удивлюсь, если Россия имеет сейчас здесь, на территории Соединенных Штатов, несколько сотен диверсантов, которые могут быть задействованы в случае возникновения угрозы войны, то есть когда холодная война перерастет в горячую. Сенатор МАККЛЕЛЛАН. В этой связи могли бы вы дать какой-то совет, как-то помочь Конгрессу, данной комиссии или ФБР с тем, чтобы они могли выявить этих людей и принять соответствующие меры? ОРЛОВ. Мой совет в этой связи -- во-первых, охранять наиболее секретные и важные объекты. Говоря о наиболее секретных объектах, я имею в виду атомное, водородное и ядерное оружие, ракеты и тому подобные вещи. Ибо, зная методы, с помощью которых русские осуществляют партизанские операции, я не удивлюсь, если за несколько дней до начала войны якобы американский батальон -- батальон, облаченный в американскую форму и укомплектованный говорящими по-английски офицерами, будет переброшен к определенному месту, где хранятся, например, атомные бомбы, и если это место охраняет американский взвод или американская рота, никто никогда не заподозрит, что приближающееся к нему подразделение американских солдат -- вражеская уловка. А это будут на 90 процентов русские, одетые в американскую форму, плюс 10 процентов американских партизан, которые воевали в Испании и могут выдать себя за офицеров, и этот батальон самоубийц пойдет в атаку. Подобные атаки могут быть осуществлены и в других местах, где хранятся такие важные вещи, как, например, управляемые ракеты. МОРРИС. Господин Орлов, не могу ли я тут вас прервать? Когда вы находились на всех этих постах в НКВД и пока возглавляли диверсионные школы, как действовала разведка в Соединенных Штатах, сколько сетей существовало на тот момент, когда вы порвали со своей службой? ОРЛОВ. Я могу судить об этом по некоторым фактам. В 1938 году в таких странах, как Соединенные Штаты, как Франция, как Англия, имелся один главный резидент. То есть главный представитель НКВД, у которого было шесть помощников, русских помощников... МОРРИС. Такова была ситуация в Соединенных Штатах, когда вы порвали со своей службой в 1938 году? ОРЛОВ. Да. Такова была существовавшая здесь картина: был главный резидент НКВД по фамилии Гусев, человек, который когда-то работал моим помощником. У Гусева было шесть помощников. У каждого из них -- по три помощника-американца, как правило -- члены компартии, через которых русские контактировали со шпионами в США. Каждый из русских помощников вел, как минимум, три сети. Умножьте три на шесть -- будет восемнадцать, восемнадцать шпионских сетей. С тех пор ситуация стала еще более зловещей, потому что, как вы знаете, затем последовала война, во время которой Америка и Россия были союзниками, и России стало особенно просто забрасывать сюда шпионов, внедрять сюда своих людей. Но не только это. После окончания войны Россия получила целый ряд стран, которые принято называть сателлитами. Теперь у этих стран есть в США посольства и консульства. Эти учреждения всегда служили прикрытием для советского шпионажа, и, естественно, я нисколько не сомневаюсь, что в каждом подобном посольстве у НКВД есть собственные сети. Наконец, появилась Организация Объединенных Наций, которой до войны не существовало, и наличие советских шпионов в ООН -- установленный факт. Даже если численность шпионских сетей НКВД в настоящее время не больше, чем в 1938 году, их все-таки должно быть 18. Две сети, как мы знаем, две шпионские сети были разоблачены -- одна, та, что по линии Красной Армии, Уиттейкером Чэмберсом. Вторую сеть "сдала" Элизабет Бентли, которая пришла и все рассказала американским властям. Но никто из других сетей не пришел и не предоставил информации. Поэтому резонно предположить, что по меньшей мере 16 сетей по-прежнему существуют и свободно орудуют в этой стране. МОРРИС. Господин Орлов, как вы полагаете, этими сетями руководили советские кадровые разведчики, не так ли? ОРЛОВ. Да, ими руководили советские кадровые разведчики, и речь идет лишь о шпионских сетях НКВД. Я не имею в виду сети, находящиеся в ведении Четвертого управления Советской Армии. МОРРИС. Это -- военная разведка. Это отдельная структура, не так ли? ОРЛОВ. Отдельная. Я читал, что советский перебежчик по фамилии Эге оценил численность таких военных сетей в Соединенных Штатах примерно в 20. МОРРИС. Сенатор, Эге, давая показания в настоящей комиссии, сообщил, что, насколько ему известно, советская военная разведка имеет двадцать шпионских сетей, действующих в США. Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Это был кто? МОРРИС. Его фамилия -- Эге. Но вы ведь говорили о сетях НКВД? ОРЛОВ. Да. МОРРИС. Этими сетями руководят советские сотрудники, верно? ОРЛОВ. Советские сотрудники. МОРРИС. Ну, а внизу, на рабочем уровне, вы знаете, кто в основном выполняет эту работу? ОРЛОВ. Эту работу выполняли американцы, или проживавшие здесь иностранцы, и, по меньшей мере, от 40 до 60 процентов из них были, как правило, американскими коммунистами. МОРРИС. А остальные? ОРЛОВ. Остальные коммунистами не были, работали за деньги или по каким-то иным мотивам. И я бы хотел еще добавить, что эти сети, о которых я веду здесь речь, хотя их действия незаконны и они занимаются шпионажем, в России их называют "легальной сетью". Почему же они называются легальными? Потому что их возглавляют люди, занимающие официальные должности -- прикрытия в советских посольствах, офицеры разведки, имеющие законные паспорта. Но кроме того, в Соединенных Штатах существует еще один слой шпионских сетей НКВД, так называемые "нелегальные сети". Они так называются потому, что советские руководители этих сетей не числятся среди персонала посольства или ООН, а живут с фальшивыми паспортами как иностранные бизнесмены или американские граждане и занимаются шпионажем. Они имеют собственные каналы связи с Москвой и никогда не пользуются дипломатической почтой. Им запрещено даже приближаться к советскому посольству. Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Они, как правило, стремятся стать американскими гражданами, не так ли? ОРЛОВ. Да. Они приезжают с фальшивыми паспортами... Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Я знаю, но обычно они пытаются получить американское гражданство? ОРЛОВ. Они стремятся стать американскими гражданами. Если их не удовлетворяют поддельные американские паспорта, они пытаются добыть чьи-нибудь натурализационные документы и получить американское гражданство в установленном порядке. МОРРИС. Я полагаю, сенатор спрашивал -- не так ли? -- привлекают ли они, как правило, к этой работе американских граждан? Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Нет. Я имел в виду, что руководители этих сетей, по-видимому, пытались стать американскими гражданами, чтобы еще глубже скрыть свое происхождение и свои цели. ОРЛОВ. Да, это их главная задача. Ведь каждый из них боится из-за своего поддельного паспорта, потому что если его арестуют, все сразу всплывет наружу. Они хотели бы превратиться в американцев с помощью подлинных документов, и некоторым из них удается получить сначала статус иммигранта, въехать в страну с чьей-либо помощью из Европы, а затем, постепенно, получить и гражданство. Вот, например, этот самый Зборовский, о котором я упоминал вчера. Он был направлен сюда НКВД под собственным именем в 1941 году, а в 1947 году уже стал американским гражданином. МОРРИС. А как мы можем узнать, господин Орлов... Ведь чтобы выяснить, кто входит в эти шпионские сети, нам нужен перебежчик из числа сотрудников НКВД в Соединенных Штатах, не так ли? Разве не так мы можем решить эту пр