важаемой газете от субботы 19 мая Ваш нью-йоркский корреспондент А. Жерби заканчивает свое письмо по поводу документа о службе Сталина в царской Охранке словами: "почитаем и напишем". Было бы очень желательно, чтобы Ваш корреспондент, ради фактического репортажа, установил бы элементарные обстоятельства путем прямого интервью с Александрой Львовной Толстой, Вадимом Макаровым и Борисом Сергиевским, не говоря уже о нижеподписавшемся. Ваш корреспондент пишет, что на многолюдной конференции печати, созванной гр. Толстой, "И. Дон Левин торжественно вручил на хранение драгоценный документ, находившийся в его руках в течение более трех лет". Это Ваш корреспондент повторяет на страницах Вашей газеты не впервые. В ней нет доли правды. Привожу факты, всем известные: Документ никогда мне не принадлежал и является соб ственностью Толстовского фонда, которому был подарен гг. Макаровым и Сергиевским, которые его приобрели от профес сора Головачева. В 1947--48 годах оригинал документа был предоставлен мне гг. Сергиевским и Макаровым на несколько недель для экспертизы. С тех пор он хранится в сейфе банка, имени которого я даже и теперь не знаю, и где его "Лайф" снимал в руках гр. Толстой, в присутствии гг. Макарова и Сергиев ского. Я никогда "торжественно" или обыкновенным способом документа не передавал гр. Толстой, именно на многолюдной пресс- конференции, но одолжил ей фотостат во время ее кон ференции печати, так как она оригинала не имела при себе. Толстовский фонд, как владелец оригинала, получил от "Лайфа" половину гонорара за мою статью и за право восп роизведения документа (50%). Все вышеизложенное Ваш корреспондент мог бы установить одним телефонным звонком. Но ввиду того, что он полностью передает Вашим читателям длинное и критическое письмо Д. Далина ("без пропусков") насчет моей статьи и не считает нужным передать "небольшое письмо" Дон Левина, его поведение меня не поражает. Но я здесь не буду касаться достоверности самого документа. Это -- вопрос для особой статьи, после появления моей 0x08 graphic 1 Русская мысль. 1956. 31 мая. С. 3. -- Примеч Ю. Ф. книги, ибо тогда серьезные критики будут иметь возможность заняться разбором дела, которое я более тщательно изучил, чем многие из племени так называемых "русских экспертов". Разрешите добавить, что я буду рад дать Вашему корреспонденту любые данные и ответить на любые вопросы, имеющие отношение к моей статье и книге. ХРОНИКА ФАЛЬШИВОК1 В номере от 1 мая мы смогли лишь в нескольких строках предостеречь наших читателей относительно фальшивки, опубликованной в журнале "Лайф" от 23 апреля. Можно было задаться вопросом, проникнет ли эта фальшивка, опровергаемая всеми специалистами, на страницы "Лайфа", распространяемого в Европе. Тем не менее номер от 14 мая содержит фальшивку в сопровождении комментариев Дона Левина и статью Александра Орлова, который задним числом разоблачает "заговор" Тухачевского против Сталина по причине "великой тайны" -- сотрудничества Сталина с Охранкой (тайной полицией) царского режима. С другой стороны, если европейское общество отнеслось к этим "разоблачениям" с полным равнодушием (что показывает, каким скептическим стало общественное мнение из-за великого множества разоблачений, столь же сенсационных, сколь и фальшивых), то в среде русской эмиграции они вызвали горячую дискуссию. И рискуют ввести в заблуждение историков, движимых самыми лучшими намерениями, не говоря уже о Э. X. Карре и И. Дейтчере, которые еще не отказались публично от своих легковерных отзывов на фальшивки Г. Бе-седовского. История этого "документа" состоит в следующем, пишет нам господин Ришар Врага, чьи выдающиеся статьи по поводу других фальшивок мы уже упоминали либо цитировали: "Впервые он появился на информационном рынке в 1936-- 37 гг. Находился он тогда в руках целого ряда русских эмигрантов, связанных с двумя организациями -- "Братство русской правды" (в государствах Прибалтики) и "Союз русских фашистов" (на Дальнем Востоке). Были основания полагать, что этот "документ" -- вариант тех фальшивок о большевиках (в том числе о Сталине), которые стали появляться начиная с 1917--18 годов и фабриковались бывшими агентами Охранки. Одни утверждали, что этот "документ" был сфабрикован в Риге бывшим агентом Охранки Д., а другие -- в Харбине людьми, связанными с разведывательными службами атамана Семенова. 0x08 graphic 1 Опубл, в журнале "Est & Quest", 1 --15 июня 1956. No 153, с. 21--24. Пер. с фр. -- Примеч. Ю. Ф Как бы то ни было, в 1937-м году была сделана попытка одновременной продажи этой фальшивки -- на Дальнем Востоке японцам, а в Болгарии -- немцам, через бюро Розенберга при посредничестве лиц, связанных с "Внутренней линией", тайной контрреволюционной организацией, ставшей наследницей "Треста", другой русской организации того же толка. Японцы потребовали экспертизы разведывательных служб Японии, которые без труда установили фальшивку и даже ее источник. Немцы же обратились за консультацией к секретарю НТС (Национального трудового союза) г-ну М. А. Георгиевскому, который также установил источник фальшивки и поставил об этом в известность поляков. В 1938 году попытка продать этот "документ" была сделана в Вене одним международным агентом, косвенно связанным с советскими разведывательными службами. Одновременно "документ" появился в Париже, откуда он был предложен румынской разведке через второстепенного русского политика. Тогда же впервые возникло подозрение, что в продаже и публикации этого документа заинтересовано советское "агентство", желавшее, по-видимому, таким образом дискредитировать информацию западных стран (в частности Германии). Предполагали даже, что "документ" был специально сфабрикован с явными ошибками и нелепостями, чтобы легче обнаруживалась подделка. В 1949--50 гг. этот "документ" вновь выплыл в Париже, где были сделаны попытки опубликовать его во французской печати. Когда заинтересованные лица обратились за экспертизой к господину Суварину и ко мне, мы объявили его грубой фальшивкой и по содержанию и по форме. Из вышесказанного ясно, что фальшивый документ побывал на протяжении двух десятилетий во многих учреждениях прежде, чем попасть в "Лайф". Один из руководителей НТС, которого трудно заподозрить в симпатиях к Сталину, даже убедил "нацистов", что не имеет смысла им пользоваться. Согласно хорошо осведомленному источнику, эту фальшивку привез в Берлин друг генерала Скоблина некий капитан Фосс, у которого были налажены отношения с группой "русских фашистов" во главе с Вонтсятским в Харбине -- с одной стороны, а с другой -- с "Внутренней линией". После этого краткого обзора путей, пройденных этим "документом", перейдем к рассмотрению его самого. Почему Б. Суварин при первом же чтении объявил его фальшивкой и даже не ощутил необходимости детально оспорить его? Потому что, говорит он, достаточно бегло пробежать его глазами, чтобы убедиться в его абсурдности. Это бессмысленное и бессвязное письмо означает лишь одно: желание задним числом доказать, что Сталин был агентом Охранки. Со- вершенно невозможно объяснить себе, что побудило отправителя послать его адресату. Кроме того, фальшивка обнаруживает себя в каждой фразе и каждой детали. К сожалению, полностью проиллюстрировать это можно только по русскому тексту1. Тягостно, говорит г-н Суварин, опровергать в деталях столь нелепый документ. Во-первых, Охранка не имела отделения в Енисейске. Там находилось лишь жандармское управление этой провинции. Железняков был капитаном жандармерии (ротмистром), и его петербургский шеф не стал бы обращаться к нему "Милостивый Государь" и не завершил бы письма столь вежливой формулой. Однако этот аргумент понятен лишь по русскому тексту -- так же как и некоторые стилистические обороты. В любом случае -- отделения Охранки в Енисейске не было. Автор фальшивки упустил это обстоятельство из виду. Далее: фамилия Сталин упоминается в письме шесть раз, а в седьмой сопровождается Джугашвили. Это второе доказательство тому, что письмо -- фальшивка. Подлинный полицейский документ назвал бы его просто Джугашвили. В крайнем -- поистине крайнем случае -- псевдоним "Сталин" мог быть упомянут, но лишь при условии, что он был уже широко известен -- до такой степени, что может заменить настоящую фамилию. Между тем в 1913 году ситуация со Сталиным была совершенно иной. Никто за пределами весьма узкого круга не знал, кто такой Сталин. И совершенно исключено, чтобы в 1913 году полицейский документ шесть раз упоминал псевдоним "Сталин". В самом деле с 1909 по 1912 год Джугашвили подписывает свои статьи К. Стефин, потом К. С, потом К. См., потом С, потом К. С-н, потом К. Салин, потом К. Солин, потом К. Ст. и только в январе 1913 года впервые появляется подпись К. Сталин. Во второй раз она появится в тройном номере "Просвещения", датированном мартом-маем 1913 года. Следовательно, это всего лишь литературный псевдоним среди сотни других в прессе того времени, лишенный какой-либо известности. В письме Ленина к Орджоникидзе, датированном 28 марта 1912 года, речь идет об Ивановиче (это Сталин). 6 декабря того же года Ленин обращается к некоему Васильеву (это тоже Сталин). Когда в марте 1913 г. Сталин был арестован, Ленин пишет, что взят "Коба". Свердлов, сосланный в район Туру-ханска, пишет 9 февраля 1914 года, что "Иосифа Джугашвили и меня" переводят на сто верст севернее, в 80 верстах от Полярного круга. Спандарян, сосланный в те же места, пишет 0x08 graphic Опущен текст письма Еремина, опубликованный в предисловии к настоящему изданию. -- Примеч. Ю. Ф. 25 июля 1914 г.: "Coco здесь, в 175 верстах от меня". (Для кавказцев Coco -- это Иосиф Джугашвили. ) Псевдоним Сталин никто тогда не использовал, ибо им к тому времени были подписаны всего лишь три статьи. Следовательно, в 1913 году не было оснований обозначать ссыльного Джугашвили его литературным псевдонимом Сталин, который три раза промелькнул в первые три месяца года и ничем не мог привлечь особого внимания полиции. Еще во время войны, каждый раз, когда речь заходит о Джугашвили, псевдоним Сталин в полицейских ли донесениях, или в переписке большевиков никогда не фигурирует. 12 мая 1915 г. шеф местной жандармерии пишет в Петербург и упоминает Джугашвили. Тот в феврале 1916 г. отправляет письмо, которое было перехвачено полицией: оно подписано Иосиф. Проведенное в связи с этим письмом расследование закончилось рапортом, в котором вероятным автором назван Иосиф Виссарионович Джугашвили. 12 марта 1915 г. Спандарян намекает на Кобу. 14 декабря 1916 г. губернатор провинции получает уведомление относительно Иосифа Виссарионовича Джугашвили. 17 февраля 1917 г., за неделю до революции, шеф Красноярской полиции узнает о том, что Джугашвили, освобожденному от воинской службы, разрешено закончить срок ссылки в Ачинске. Таким образом Сталин будет отождествляться с этой фамилией лишь начиная с 1917 года. Вторая глава книги [ M. ] Москалева "Пражская конференция и создание Бюро Центрального Комитета" заранее опровергает фальшивый документ журнала "Лайф", причем Москалев цитирует множество архивных материалов, которые доказывают, что ссыльный Джугашвили находился под особым и весьма пристальным наблюдением из-за своих предшествующих побегов, а также в связи с тем, что полиция была осведомлена о новых планах побега. Документированность этой главы выше всяких сомнений. В рассматриваемом нами письме сказано: "После избрания Сталина в Центральный Комитет партии в г. Праге Сталин, по возвращении в Петербург... ", из чего следует, что Сталин участвовал в Пражской конференции. В действительности же Сталина в Праге не было, и во время Пражской конференции он не был избран членом ЦК: его кооптировали в Центральный Комитет позже. Вот что можно прочесть в "Истории партии" А. Бубнова, изданной сначала как статья "ВКП{6)" в "Большой Советской энциклопедии": "В заключение работ конференции был избран ЦК партии в следующем составе: Ленин, Зиновьев, Орджоникидзе, Спандарян, Малиновский, Голощекин, Давид Шварцман. Кандидаты к ним: Бубнов, Стасова, М. Калинин, Смирнов. Позднее в члены ЦК были кооптированы Сталин и Белостоцкий, а также Я. М. Свердлов" (издание 1930-го года)1. "Очерк истории коммунистической партии" Н. Попова, специально изданный партией (а не Госиздатом) в 1932 году, называет среди делегатов в Праге двух "провокаторов" -- Малиновского и Романова. Состав ЦК в "Очерке" несколько отличается от того, какой указан у Бубнова, но повторяет вслед за ним, что после конференции в Центральный Комитет был кооптирован Сталин. Подтверждение этому мы находим и в "Полном собрании сочинений" Ленина (3-е издание), где говорится, что в Праге Сталин избран в ЦК не был. По поводу "провокаторов" -- другими словами, агентов Охранки из числа большевиков -- никто их не искал и не разоблачал с той страстью, какую проявил Владимир Бурцев, крупный специалист в данном вопросе. В 46-м томе "Былого" помещена статья Бурцева "Провокаторы в среде большевиков", где автор изобличает четырех человек, присутствовавших в Праге: Малиновского, Романова, Брендинского и депутата Третьей Думы Щурканова, а затем пятого, Лобова, посещавшего Ленина в Кракове. Во время своего пребывания под арестом в Петропавловской крепости при большевистском режиме Бурцев вел долгие беседы с другим заключенным, который оказался не кем иным, как Белецким, бывшим директором департамента полиции. В ту пору скрывать что-либо уже было ни к чему, и Белецкий перечислил всех агентов и "провокаторов" Охранки, однако Сталин упомянут не был. Сам Бурцев во время войны 1914 года был сослан в район Туруханска, в село Монастырское, у Полярного круга, и встретил там Свердлова, Каменева и Сталина. Он имел много оснований заинтересоваться этим последним. Что касается идеи, будто ссыльный Джугашвили мог быть чем-то полезен тайной полиции в Заполярье, в медвежьих углах вроде Костино, Ку-рейки, Монастырское, то она совершенно абсурдна. В 1917-м году полицейские архивы попали в руки социалистов, которые их должным образом разобрали, рассортировали и проанализировали. Сталин среди агентов Охранки не фигурировал. Материалы, касающиеся большевиков, были опубликованы в сборнике "Большевики. Документы по истории большевизма с 1903 по 1915 год из бывшего Департамента московской полиции. Подготовка к печати и предисловие М. А. Цявловского" (Москва, 1918). Эти материалы способствовали появлению труда генерала А. И. Спиридовича "История большевизма в России" (Париж, 1922 г. ). Одно из полицейских досье на Сталина появилось в No 22 журнала "Каторга и ссылка" (Москва, 1926). Кроме того, мы располагаем книгой С. Членова "Мос- 0x08 graphic 1 Большая советская энциклопедия, т. 11. М., 1930, с. 390. -- Примеч. Ю. Ф. ковская Охранка и ее тайные сотрудники" (Москва, 1919), а также книгой генерала Заварзина "Воспоминания одного из шефов Охранки" (Париж, 1930). Мы назвали тут лишь главные источники. Кто поверит, что Сталин с 1906-го до 1913-го прослужил в полиции, не оставив никаких иных следов этого сотрудничества, кроме письма, воспроизведенного журналом "Лайф". Большевики только в ноябре 1917 г. завладели архивами, уже изученными социалистами. Сталин, заключает Суварин, был несомненно способен на величайшие подлости. Он, безусловно, шпионил за Шаумяном, как я уже указывал в своей книге, цитируя журнал грузинских социалистов "Брдзолис Кхма". Эсер Верещак сообщает, что в молодости Джугашвили донес ректору семинарии на нескольких своих соучеников, чтобы те были исключены. А в Бакинской тюрьме будущий Сталин совершил несколько провокаций, имевших кровавые последствия. Ной Жордания написал когда-то интересную статью о гнусных действиях Сталина. Однако тайная слежка, коварные провокации не являются монополией Охранки. И гнусные действия Сталина не могут служить доказательством подлинности опубликованного в "Лайфе" письма. (Каждая фраза в этом письме вызывает опровержение, но обсуждать это следует по русскому тексту. Вдобавок оно изобилует совершенно неправдоподобными репликами. ) Есть и другие наблюдения, о которых нам сообщают с разных сторон: Фраза "Сталин... стал в явную оппозицию правительству" (в 1913 году) -- фраза идиотская. Большевики всегда находились в оппозиции к царскому правительству. То же самое можно сказать и о предшествующей фразе: "Работа Сталина отличалась точностью, но она была отрывочная". Ее, как и предпоследнюю фразу, стремящуюся объяснить причину, по которой отправлено письмо, можно объяснить лишь необходимостью заполнить пустоту. С. П. Мельгунов сообщает о том, что он был председателем комиссии, завладевшей полицейскими архивами в Москве, и что эти архивы не содержали какого-либо компромата на Сталина. Впоследствии Мельгунов оказался в тюремной камере вместе с Виссарионовым, одним из главных руководителей тайной полиции, и расспросил его о большевиках -- осведомителях Охранки. Виссарионов не располагал никакой информацией, ибо эта служба не имела к нему отношения, но якобы слышал, что речь шла о... Троцком. (Довольно распространенная в те годы клевета. ) Бурцев ее подхватил, и она фигурирует в цитированной выше книге генерала Спиридовича. С другой стороны, С. П. Мельгунов имел случай познакомиться с так называемым "документом", подписанным Ереми- ным, когда это письмо продавалось в Париже, где оно никого не заинтересовало, и он рассказал о нем Спиридовичу, который прямо заявил, что по его сведениям все "документы" подобного рода, связанные со Сталиным, не заслуживают доверия. В комментариях г-на Дона Левина, предваряющих письмо Еремина, отзыв Спиридовича не упомянут. Однако г-н Дон Левин сообщает о полученном им от Спиридовича предмете, на котором выгравирована подпись Еремина, имеющая некоторое сходство с подписью на письме. Это всего лишь доказывает, что подпись более или менее умело скопирована, и ничего больше. Помимо того, статья Дона Левина иллюстрирована явно фальшивым портретом Спиридовича. Ошибки тут быть не может, так как подлинная фотография генерала открывает его объемистый том "История русского терроризма" (Париж, 1930), о чем Дон Левин не мог не знать. Впрочем, вдова генерала Спиридовича, проживающая в настоящее время в Нью-Йорке, была вынуждена послать журналу "Лайф" образчик портрета, того самого, что напечатан в Париже в книге, изданной Пайо. В газете "Русская мысль" от 8 мая социал-демократ А. Байкалов, живший в Красноярске с 1910 по 1918 год (район Енисейска) и хорошо знакомый с местной жандармерией, подтверждает, что с 1910 по 1917 год в Красноярске не существовало никакого отделения Охранки, была лишь дирекция местной жандармерии. В Енисейске вообще не было постоянного жандармского органа, в случае возникновения "дела" туда направляли кого-нибудь из Красноярска. А. Байкалов никакого Железнякова в Красноярске не помнит. Сталин, пишет он, находился в маленькой деревушке, затерявшейся где-то в 1500 верстах от Красноярска, где "никакой революции делать было нельзя, и потому у жандармов не могло быть никаких оснований "подсаживать" туда своих секретных агентов. Я думаю поэтому, что департаменту полиции незачем было бы осведомлять жандармские власти Енисейской губернии о приезде в Туруханский край Сталина". Итак, Охранки в Енисейске не было. Начиная с Февральской революции 1917 года в Красноярске существовал Комитет общественного спасения, который поручил Байкалову взять жандармерию. Офицеры были арестованы, младшие офицеры посажены под домашний арест, архивы конфискованы. На Байкалова и юриста В. Я. Гуревича была возложена задача допросить жандармских офицеров с целью узнать имена и адреса их тайной агентуры. "Оба офицера -- и начальник управления, и его помощник -- дали самые подробные и откровенные показания о своих агентах. На основании этих показаний сразу же было арестовано десятка два агентов, которых позже, в августе 1917 года, судили в согласии с изданным Временным правительством распоряжением". Архивы, продолжает Байкалов, были тщательно изучены следственной комиссией, назначенной комиссаром В. М. Крестовским. В ее состав вошли адвокаты и общественные деятели, но среди них -- ни одного большевика. Байкалов был причастен к делам агентов Охранки в качестве общественного обвинителя и имел доступ ко всем материалам. Следовательно, ему стал бы известен любой документ, касающийся Сталина, причем никто не был заинтересован в том, чтобы этот документ утаить. Будь письмо Еремина подлинным, его оригинал, несомненно, находился бы среди представленных суду материалов. Далее Байкалов выражает величайшие сомнения по поводу самого текста письма и подтверждает сказанное выше об обращении "Милостивый государь". (Вероятно, автор фальшивки забыл "табель о рангах". ) Насколько он может судить по телеграмме, опубликованной в "Русской мысли", продравшись сквозь переводы, Байкалов приходит к выводу, что письмо Еремина -- фальшивка. И добавляет, что, хотя Сталин и не был платным агентом Охранки, это отнюдь не исключает того, что он был доносчиком. Нет сомнения, что он выдал двух своих товарищей -- Цинцадзе и Шаумяна, как сообщает Байкалов в своей книге "Я знал Сталина". В подобных случаях Сталин действовал не в качестве агента Охранки, а из ненависти и желания отомстить. (В точности то же самое утверждал со своей стороны Б. Суварин. ) И, наконец, на беду автора фальшивки "Новое русское слово", выходящее в Нью-Йорке, только что напечатало статью Г. Аронсона, которая наносит последний удар: проверка, осуществленная историческим сборником "Падение царского режима", на основе специальной комиссии Временного правительства, установила, что шеф жандармерии Еремин, мнимый отправитель "документа", 12 июля 1913 года в Петербурге уже не служил, он был переведен в Финляндию 11 июня 1912 г. Следовательно, редко появляется на свет фальшивка более фальшивая, чем эта. Вопрос кажется нам полностью исчерпанным. Остается бьющая на эффект статья Александра Орлова, по мнению которого досье, изобличающее полицейское прошлое Сталина, было обнаружено в 1936 году в архивах, множество раз исследованных, передано Косиору и Якиру на Украине и затем сообщено Якиром Тухачевскому. Последний поделился этим секретом с Гамарником и другими генералами, отсюда -- "заговор Тухачевского" и последовавшие за ним убийства. Сталин, дескать, ликвидировал всех офицеров, которые могли бы знать о существовании документов, бросающих тень на его репутацию -- примерно пять тысяч человек (сколько же лиц владело этим секретом, если вспомнить, что в те годы по самым достоверным источникам число казненных Сталиным военных достигало 30 тысяч). Однако, утверждает Орлов, Сталин убил не всех посвященных в его тайну, потому что маршал Жуков, по всей вероятности, располагает какими-то документами из этого досье, что, наконец, объясняет кампанию по развенчанию Сталина, начатую в связи с меньшими его преступлениями, но которая, безусловно, должна была закончиться разоблачением Сталина как агента-провокатора. Орлов предполагает, что Жуков накануне Двадцатого съезда передал эти роковые документы Хрущеву, тем самым предопределив его знаменитый разоблачительный доклад. Что можно сказать об этих нелепых россказнях? Самое малое из преступлений Сталина в прошлом стало бы якобы величайшим преступлением в настоящем, и Тухачевский организовал заговор из высоко нравственных соображений. Напомним лишь, что любой заговор был немыслим и невозможен в те годы, когда люди боялись говорить друг с другом, когда сын доносил на отца, а мать отрекалась от собственных детей. И дела Тухачевского никогда не существовало, вопреки утверждениям западных невежд, будто Тухачевский и Путна были обвинены в причастности к заговору Радеком в ходе процесса над Пятаковым и другими. В действительности же существовала акция Сталина против всей ленинской партии (от которой почти никого не осталось в живых) в несколько этапов, в ходе которых была проведена "чистка" военных и партийных кадров, а также работников в области экономики, дипломатии, всей советской интеллигенции вообще. По утверждениям Орлова в его романе-фельетоне тысячи людей с 1936 года знали о великой тайне Сталина, но только в 1956-м один Орлов решился предать ее гласности, не имея, впрочем, никаких доказательств. Почему он ждал целых 20 лет? По его собственным словам, потому, что раньше он опасался за жизнь своей матери и тещи, оставшихся в СССР, тогда как после Двадцатого съезда оснований для страха уже не было. Но тогда чем объяснить, что Орлов в 1953 году опубликовал книгу, озаглавленную "Тайная история преступлений Сталина", где перечисляются всевозможные злодеяния, жестокости и зверства? И что мешало Орлову предать гласности правду посредством какого-то другого лица, у которого ни матери, ни теще не грозили репрессии? По-видимому, было решено (правда, неизвестно, на каком уровне), что пытки и серия убийств, совершенных Сталиным, уничтожение миллионов крестьян, пакт с Гитлером, положив- ший начало мировой войне, уничтожение военнопленных, депортация в Сибирь целых народов и т. д. -- это всего лишь простительные прегрешения по сравнению с работой на Охранку, единственным непростительным злодеянием Сталина. И Тухачевский, этот великий моралист (который, заметим между прочим, не был коммунистом, его членство в партии было чисто формальным), мог все принять, со всем согласиться, кроме обнаружившегося вероломства, четверть века назад совершенного Сталиным по отношению к партии, к которой Тухачевский даже не принадлежал. Он, видите ли, принес в жертву свою жизнь и жизнь многих тысяч своих товарищей по оружию ради запоздалого торжества справедливости. И теперь в память о нем Жуков, его духовный наследник, потребовал от Хрущева десталинизации курса, простой прелюдии к публичному разоблачению самой ужасной тайны Сталина, самого гнусного по советским понятиям преступления. Тут, как говорится, комментарии излишни. Что касается страшного тайного досье, которое высокопоставленный чиновник полиции Виссарионов якобы оставил себе для собственного пользования, только для своих глаз, то оно призвано доказать, что Сталин знал о двойной игре Малиновского, завидовал ему, стремился его оттеснить, отчаянно пытаясь продвинуться на тайной царской службе. Впервые слышим мы об иерархии в доносительстве. Малиновский, осмеливается утверждать Орлов, обладал правом вводить новых членов в Центральный Комитет, и это именно он ввел Сталина в 1912 году в ЦК и т. д. и т. п. Бумага, как известно, все терпит. Однако на беду Орлова С. П. Мельгунов оказался в тюрьме вместе с Виссарионовым, который о существовании этого страшного тайного досье даже не подозревал. Вывод: Сталин, виновный в более страшных предательствах и вероломстве, теоретически рассуждая, вполне мог бы служить царской полиции, однако этому пока нет никаких доказательств и уж тем более не могут служить доказательством фальшивый документ, напечатанный в "Лайфе", и абсурдная статья Александра Орлова. И. Дон Левин ВЕЛИЧАЙШИЙ СЕКРЕТ СТАЛИНА 1. КРОВЬ ПАРФЯНИНА Однажды весной 1939 года я случайно встретил в Нью-Йорке Бертрана Рассела, который прогуливался по 64-й улице. Английский философ был одним из первых западных ученых-историков, посетивших в 1920 году Советскую Россию, и в своем докладе "Практика и теория большевизма" уже тогда предсказал возможность советских экспансионистских устремлений в Азии и возрождение традиций Чингисхана и Тимура. Обменявшись взглядами относительно большой чистки и показательных процессов с их фантастическими признаниями обвиняемых и о крайне искаженных представлениях Сталина о современной и хорошо известной истории, я спросил Рассела: "Известен ли вам в истории человечества другой такой феномен, как Сталин?" -- Да, -- ответил он, -- в данный момент мне на память пришла одна историческая параллель. Этот человек был из числа парфянских прародителей Сталина. Я имею в виду Мит-ридата Великого. Ведь родина Сталина -- Грузия -- входила в состав древней Парфии. Возвратившись домой, я решил посмотреть в энциклопедии о Митридате, бывшем единственным правителем, который на протяжении восемнадцати лет сдерживал натиск Римской империи в Малой Азии. И вот что я записал: "Историки древности окружали личность Митридата ореолом романтики. Его мужество... его способность есть и пить... его проницательный ум... возносились почти до небес. Получив поверхностное греческое образование, он совмещал в себе одновременно коварство, суеверие и упрямство представителя Востока... Он раздавал награды выдающимся поэтам и лучшим едокам... Он никому не верил. Он убил свою мать, сыновей, сестру, на которой был женат. Пытаясь не допустить захвата врагами своего гарема, он умертвил всех наложниц, а его са- мые верные сторонники никогда не чувствовали себя в безопасности". Когда зимой 1930--1931 годов я работал над биографией Сталина, уже имелось множество косвенных доказательств, свидетельствующих, что Сталин является ненормальным феноменом в человеческом обществе. Это происходило до разразившегося по вине Сталина голода, во время которого миллионы жизней были принесены в жертву кампании коллективизации, до загадочных убийств его ближайших соратников, наставников и приверженцев, до большой чистки с ее массовыми расстрелами руководителей Красной Армии, в том числе маршала Тухачевского, до целого ряда инсценированных судебных процессов, на которых старая ленинская гвардия унижалась, бичевала себя в тщетной надежде добиться прощения, до потрясшего мир пакта между Сталиным и Гитлером, что стало прелюдией ко второй мировой войне. В то время мысль о современном Митридате показалась мне невероятной. Глядя в прошлое, я отказывался верить тем обвинениям, которые выдвигались в отношении раннего периода деятельности Сталина -- Бенедикта Арнольда русской революции. По множеству сведений из различных источников в начале своей карьеры в революционном движении Сталин выдал некоторых своих товарищей царским властям, а в ряде случаев манера его поведения наводила на мысль, что он был агентом Охранки -- ненавистной царской тайной полиции. Только огромное чувство вины и неотступный страх разоблачения могли объяснить фантастическую манеру поведения Сталина в тридцатые годы и придать видимость достоверности выдвинутым против него в высшей степени необычным обвинениям. В глазах Советов подобные обвинения выглядели чудовищными. До сознания жителя Запада это, вероятно, лучше всего можно было донести, приведя пример с Бенедиктом Арнольдом. Если б Арнольд не был разоблачен во время американской революции, то, став президентом и сохранив за собой навсегда этот пост, он обрек бы на смерть Джефферсона, Гамильтона, Адамса, Мэдисона, Франклина, Монро и других отцов -- основателей Америки, обвинив их в предательстве и вдобавок в отравлении больного Джорджа Вашингтона. В подобном случае роль Бенедикта Арнольда была бы аналогичной той, которую приписывали Сталину его обвинители. Действительно, обвинения выглядели настолько чудовищными, что их опроверг даже самый крупный соперник Сталина Лев Троцкий. В своей едкой и разоблачительной биографии Сталина, которую он завершал летом 1940 года, когда подосланный Сталиным убийца киркой размозжил его череп, Троцкий упрекал тех "легковерных биографов", которые пошли на поводу у подобных вымыслов. "Революционная организация может поддерживать свое существование только беспощадной строгостью ко всему, что хоть отдаленно пахнет доносом, провокацией или предательством, -- писал, руководствуясь политическими соображениями, Троцкий, воздавая незаслуженные почести дисциплине ленинской большевистской организации. Малейшая снисходительность в этой области означает для нее начало гангрены. Если бы даже Coco оказался способен на такой шаг, в котором на треть Макиавелли приходится две трети Иуды, совершенно невозможно допустить, чтобы партия потерпела его после этого в своих рядах". Но при этом Троцкий делает важное добавление: "Тем не менее совершенно не случайно, что злостная выдумка связана с именем Сталина. Ни о ком другом из старых революционеров не рассказывали подобных вещей"1. То, что Сталин состоял на одну треть из Макиавелли и на две трети из Иуды, сейчас можно доказать. А документально доказав, что вся карьера Сталина до революции складывалась под знаком великого секрета его жизни -- службы в качестве царского шпиона, -- мы получим ответ на вопрос, который задает весь мир после сенсационных разоблачений, прозвучавших на XX съезде Коммунистической партии в Москве в феврале 1956 года. Уолтер Липпман следующим образом резюмировал волновавшую всех проблему: "Мы хотели бы знать, что побудило Хрущева начать столь широкую и впечатляющую кампанию по дискредитации Сталина. По какой причине он пошел на такой шаг, когда, располагая контролем над советской прессой, мог и далее игнорировать Сталина, не упоминать его имени и постепенно вычеркнуть память о нем из сознания людей? Какая была необходимость в то время поднимать антисталинистскую кампанию?" Более точный подход к кардинальному вопросу представляется примерно таким образом. Если нынешние советские руководители решили наметить новый политический курс, осуждая политику Сталина и культ личности, то почему они не ограничились критикой его трудов и пересмотром его доктрин? В конечном счете одно дело подвергнуть ревизии политику Сталина, перейти от начертанной им линии к новому курсу опорочить его учение, переписать сфальсифицированную им историю. Все это ради того, чтобы преуменьшить роль культа личности и непогрешимости руководства (на решение этой задачи сталинским наследникам потребуются многие годы). Другое дело организовать против Сталина такую кампа- 0x08 graphic 1 Цит. по кн.: Троцкий Л. Сталин: В 2 т. м.: Изд. Терра, 1996. Т. 1. С. 85. -- Примеч. Ю. Ф. нию, которую коммунистические единомышленники во всем мире наверняка расценили бы как кампанию клеветническую. И зачем тогда одновременно сопровождать ее посмертной реабилитацией отдельных жертв сталинской мести? Не явился ли тот факт, что реабилитация началась с прежнего идола Коминтерна Бела Куна, который едва знаком нынешнему поколению советских людей, очевидным намеком в адрес Тито, против которого Сталин направлял свои парфянские стрелы в ходе балканских чисток? Не было ли восстановление славного имени бывшего руководителя советской Украины Станислава Косиора призвано успокоить непокорную Украину, а заодно все порабощенные народы советской империи, местные лидеры которых были ликвидированы Сталиным? Не была ли канонизация Антонова-Овсеенко, сподвижника Троцкого по захвату Зимнего дворца во время революции, оливковой ветвью, протянутой всем сторонникам Троцкого? Какое неимоверное давление заставило кремлевскую хунту перейти от критики сталинизма к суровому осуждению злодеяний Сталина и начать широкую кампанию с целью низложения его с пьедестала пророка и осуждения его как ужасного преступника? Лишь потрясающие по своему характеру обличительные документы могли вынудить наследников Сталина столь поспешно организовать кампанию по разоблачению своего хозяина. Более тридцати лет Сталин упорно стремился уничтожить всех свидетелей и все факты, относившиеся к самому затаенному секрету его прошлой жизни -- службе в Охранке. Бесчисленное количество жизней погубил он, охотясь за подлинными полицейскими документами, относившимися к его деятельности, и стараясь стереть все следы своей прошлой измены делу революции. Все эти годы Сталин, действуя с непревзойденным коварством и цинизмом, старался сфальсифицировать все архивные материалы и создать многотомную историю революции, явно противоречившую общеизвестным фактам. Подобного не знала история. Сталин прокладывал себе путь, создавая вокруг себя ореол, рассчитывая навсегда смыть позор предательства. С помощью своих прихвостней Сталин писал новую историю своего времени. Книги печатались миллионными тиражами на всех языках и распространялись по всему миру. Культ обожаемого героя был изобретен самим Сталиным и возник под воздействием гнетущего страха быть разоблаченным. Именно это лежит в основе странных и, казалось бы, необъяснимых событий, которыми отмечено правление Сталина. Неудивительно, что не кто иной, как Уинстон Черчилль, который одним из первых начал изучать большевизм и часто выражал в годы второй мировой войны беспредельное восхищение Сталиным, впоследствии охарактеризовал его режим са- мой великой в истории "загадкой, окруженной тайной, которая в свою очередь облачена покровом секретности". Тогда не было возможности рационально объяснить поведение Сталина. Сейчас мы располагаем документами, которые дают ключ к решению этой внушавшей трепет загадки. Нам также известно, что подобные документы в разное время находились в руках соперников и оппонентов Сталина по коммунистической партии. Мало сомнений в том, что кремлевские правители стали владельцами ряда обличительных документов и знают о существовании других материалов за рубежом. В сложившейся обстановке у коллективных диктаторов не было другого выбора, как действовать первыми. За кулисами драматического разрушения сталинской пирамиды славы скрывается страх его бывших придворных, которые сейчас правят советской империей. Они опасаются, что их самих обвинят в том, что они были сознательными сообщниками предателя революции. Они горят желанием отмежеваться от человека, чей скипетр унаследовали и чью власть разделяют, пока поступь истории не настигнет их и не выявит их причастие к тщательно скрываемой тайне Кремля. Дело в том, что революционные традиции в советском правящем классе и в коммунистической партии все еще обладают огромной взрывной силой. Она способна отстранить от власти любого, кто запятнал себя службой в царской Охранке, и свергнуть любое руководство, виновное в сотрудничестве в деле умышленного утаивания или сокрытия подобных актов предательства революции. 2. ДОКТОР ДЖЕКИЛЛ И ГОСПОДИН ХАЙД Когда после Февральской 1917 года революции в России, свергнувшей царский режим, были раскрыты центральные архивы Охранки, в недрах ленинского большевистского лагеря была обнаружена по крайней мере дюжина полицейских шпионов, внедренных в качестве агентов-провокаторов. В ходе расследования, проведенного Чрезвычайной следственной комиссией, которую учредило Временное правительство, были установлены личности всех провокаторов за исключением одного. Работа комиссии оказалась сорванной в результате захвата власти советами, организованного Лениным и Троцким в ноябре 1917 года. Затем последовал период гражданской войны и анархии, местных восстаний, сопровождавшихся появлением многих провинциальных правительств. В эти смутные годы большое число губернских архивов Охранки и полиции были либо поте