1/47910, 164, 167--170; 371/56712; 56716; 66344.
См.: FRUS 1945, pp. 1110--1111.
См.: Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers. The
British
Commonwealth. Western and Cenral Europe. 1946, V. -- Washington, 1969
[в дальнейшем: FRUS 1946], pp. 133--134, 152; Архив министерства
иностран
ных дел Великобритании, 371/47910, 74--75, 83--84, 87--88; Министерство
обороны Великобритании, фонд ВМ. 3928/PWI [в дальнейшем: ВМ. 3928],
63А, 66А--68А.
См.: FRUS 1946, pp. 141 -- 142; The New York Times, 20.1.1946; The
Daily
Mail, 21.1.1946; The Sunday Express, 20.1.1946; Nicholas Bethell. The
Last
Secret: Forcible Repatriation to Russia 1944--1947. -- London, 1974,
pp. 189--
191. Фотография лагеря, каким он выглядел сразу же после операции, была
опубликована в National Zeitung 29.11.1974.
Julius Epstein. Operation Keelhaul: The Story of Forced Repatriation
from 1944
to the Present. -- Old Greenwich, Connecticut, 1973, pp. 213--215; The
New
York Times, 25.2.1946; The Times, 27.2.1946; русские эмигранты в
Америке, в
том числе такие видные фигуры, как князь Сергей
Белосельский-Белозерский
и архиепископ Виталий, резко критиковали новую политику. Через год быв
ший премьер-министр России Керенский выступил с публичным призывом о
предоставлении убежища русским военнопленным (The New York Times,
24.1.1947).
Бетелл думает, что их везли на запад, но он явно путает Мюнхен, столицу
Бава
рии, с одноименным маленьким городком в восточной Баварии (см.:
Nicholas
Bethell, указ. соч., р. 193).
Jurgen Thorwald. Wen sie verderben wollen: Bericht des grossen
Verrats.--
Stuttgart, 1952, SS. 577--578; Ernst von Salomon. Der Fragebogen.-- Ham
burg, 1951, SS. 785--786, 791--792; Nicholas Bethell, указ. соч., pp.
191 -- 193;
Stars and Stripes, 6.3.1946; The Times, 26.2.1946; The New York Times,
26 2 1946; Зарубежье (Мюнхен), март-июнь 1976, ч. 1--2, стр. 27. Пленка
хранится в Национальном архиве в Вашингтоне, AFCR--ЗМ--2122, кар
точка No 111 ADC 5824.
См.: The Yorkshire Post, 14.5.1946.
428
См.: The New York Times, 15.2.1947.
FRUS 1946, pp. 154--156, 170.
См. там же, р. 171.
См : BM 3928, 68A; Архив военного министерства Великобритании,
32/11119, 331А.
Информация лорда Хенки (см.: Архив министерства иностранных дел Велико
британии, 371/56711).
18. См : Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/56710.
19 Herbert Butterfield. History and Human Relations. -- London, 1951,
p. 203.
20. Документы кабинета министров, 129/10, 52--54. Советское
министерство иностранных дел было информировано об этом 8 июля 1946 года
(см.: Архив военного министерства Великобритании, 32/11141, 185 А; 181 А,
184 А. См. также: Архив министерства иностранных дел Великобритании,
371/56714; 56716; 56717; Архив военного министерства Великобритании,
32/11119, 330 А, 331 А.
21 См : FRUS 1946, pp. 193--194; Архив военного министерства
Великобритании, 32/11141, 186 А; ВМ 3928. 104 А, 120 А.
См. там же, 298А.
Очевидно, это наказание применялось с очень давних времен. См.: Austin
Lane Poole. From Domesday Book to Magna Carta. -- Oxford, 1951, p. 438.
Dwight D. Efsenhower. Crusade in Europe. -- New York, 1948, p. 518.
Для Ялтинской конференции Черчилль выбрал кодовое название "Арго
навт" (см.: Документы канцелярии премьер-министра, 3.51/1, 67). Амери
канский чиновник, говоря о русских, перевезенных в Италию, употребляет
выражение "килевание" (см : Архив военного министерства Великобрита
нии, 0100/12А/309).
См • Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/47907,
30, 35.
Об операции "Килевание" см.: Вячеслав Науменко. Великое предательство:
выдача казаков в Лиенце и других местах (1945-1947), т. 2.-- Нью-Йорк,
1970,
стр. 192--193, 211; Архив военного министерства Великобритании,
204/1593;
там же, 0100/12А/308.
См.: FRUS 1946, pp. 197--198.
См.: Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/47905;
см. также: Архив военного министерства Великобритании, 214/63А (коммен
тарий Александера). Дж. Г. С. Эшворт рассказал мне, как в Триесте в
начале
1946 года ему было поручено сопровождать майора Носова из советской ре-
патриационной миссии и препятствовать попыткам Носова заниматься шпио
нажем. О репатриационных миссиях как центрах шпионажа см.: David
Dallin.
Soviet Espionage.-- Yale, 1955, pp. 331--332, 348; "A. I. Romanov".
Nights are
Longest There.-- London, 1972, p. 171. Уже 25 июля 1944 года советская
миссия в Греции начала охоту за бежавшими русскими (см.: Архив военного
министерства Великобритании, 201 /1598).
См.: ВМ 3928, 232А--233А, 250А--251А.
См.: Архив военного министерства Великобритании, 0103/8571, 71А.
429
На заседании кабинета 6 июня 1946 года Эрнест Бевин отклонил просьбу об
исключении из числа репатриируемых бывших членов трудовой организации
Тодта (см. там же, 32/11119, 331А).
См. там же, 170/4241.
О введении 25-летнего срока см.: А. Солженицын. Архипелаг ГУЛаг
(1918-1956). Опыт художественного исследования, т. 1.-- Париж, ИМКА-
Пресс, 1973, с. 100--101.
Более половины из них были казаками и, следовательно, не воевали,
скорее
всего, против англичан (см.: В. Науменко, указ. соч., с. 222).
Этот рассказ основан на информации, которую любезно предоставили мне
Том Корриндж, Деннис Хиллс, генерал-майор Джеймс Лант, подполковник
Дж. Р. Г. Стентон и профессор Александр Вайнман. Рассказы русских
пленных
см. в кн.: В. Науменко, указ. соч., с. 192--218. Я тщательно просмотрел
их вместе
с Деннисом Хиллсом, который подтверждает их точность, за исключением
явно
выдуманных историй о массовых ранениях и убийствах во время посадки на
поезда 8 и 9 мая "Мертеном" в этих рассказах назван комендант лагеря
подпол
ковник Мартин, а "капитан Смит" -- это мальтиец Заммит. Рапорт Денниса
Хиллса цитируется по копии, введенной в обращение профессором
Эпштейном,
сокращенный вариант ее был опубликован в Sunday Oklahoman 21.1.1973.
При
казы и рапорты находятся в Архиве военного министерства Великобритании,
0100/12А/308--309. См. также: Nicholas Bethell, указ. соч., pp.
196--203. Пол
ковник Старое, принимавший выданных военнопленных в Санкт-Валентине, с
января 1945 года проводил репатриационные операции в Египте. (См.:
Архив
военного министерства Великобритании, 32/11139. 340А.)
См. также: The New York Times, 6.7.1947. Английские газеты тоже
опублико
вали материалы об этой операции, по-видимому впервые.
См.: В. Науменко, указ. соч., с. 221.
Parliamentary Debates (Hansard) House of Commons.-- London, 1947,
CCCCXXXVHI, cols. 2318--2319; Архив министерства иностранных дел Вели
кобритании, 371/66345.
См. мое письмо в The Times, 27.4.1978.
См.: Nicholas Bethell, указ. соч., р. 203.
Архив военного министерства Великобритании, 0100/ 12А/309, сообщение
майо
ра (впоследствии полковника) Далтона. Несмотря на это четкое
объяснение, об
винение, намеренно проигнорированное парламентом, было повторено в
передо
вой статье The Times 20.2.1978, а также лордом Бетеллом в письме в эту
газету
3.3 1978. Мейхью в письме от 22.2.1978 признал это, но, как я указывал
в письме
от 9.3.1978, его признание, хотя и в высшей степени честное, не
являлось необхо
димым. Сознательного обмана тут не было. Документированные изыскания,
на
которых основан ответ Мейхью, см. в Архиве министерства иностранных дел
Великобритании, 371/66344; 66345; и в трех досье "Килевание",
рассекречен
ных в начале 1978 года. (См.: Архив военного министерства
Великобритании,
383.7--14.1. Профессор Эпштейн из Гуверовского института много лет
добивался
доступа к этому досье, называвшемуся "Операция 'Килевание'" и
хранившемуся
430
в Национальном архиве США. Американское правительство готово было
допустить его к документам, но английское, обладавшее правом вето, неизменно
отказывало в допуске. Профессор Эпштейн дважды возбуждал судебное дело с
целью открытия доступа к досье; написал ряд статей на эту тему. Осенью 1977
года, в ответ на мой запрос, министерство обороны сняло запрет, и я смог
увидеть часть документов, три тома. Правда, рассекреченные материалы не
содержали существенно новой или важной информации; они относились лишь к
процедурным вопросам, связанным с операцией "Килевание". Если содержание еще
не рассекреченных страниц столь же невинно, причины, по которым британское
правительство продолжает держать документы в секрете, представляются крайне
загадочными. См. также: International Herald Tribune 18.4.1978; The Times,
21 и 22.4.1978. К сожалению, профессор Эпштейн умер до того, как эти
документы стали известны общественности. Я бы хотел воздать здесь должное
памяти этого замечательного ученого и человека, автора значительных
исторических работ.)
См.: Архив военного министерства Великобритании, 32/11683, 318А--322А.
Просьба Беннигсена была передана в британский МИД, и Беннигсен получил
аудиенцию у Томаса Браймлоу.
Информация получена от Дж. Янга. Ответ Вайнмана был также передан сэру
Стюарту Мензису, начальнику отдела британской разведки МИ-6
45 См : В Науменко, указ. соч., с. 221--222. 8 июля 1947 года шесть
грузин подверглись насильственной выдаче в Земмеринге (см.: Архив
министерства иностранных дел Великобритании, 371/66344).
См.: Архив военного министерства Великобритании, 01303.8571, 80А; The
Times, 24.5.1947.
См.: The New York Times, 15.2.1947; Архив министерства иностранных дел
Великобритании, 371/66343. О расистских мотивах преследования меннони-
тов в СССР см.: Bernard Roeder. Katorga: An Aspekt of Modern Slavery.--
London, 1958, pp. 141 --142; Vladimir Petrov. It happens in Russia:
Seven Years
Forced Labour in the Siberian Goldfields.-- London, 1951, pp. 296--297.
Malcolm Proudfoot. European Refugees.-- London, 1957, pp. 417--418.
См. там же, pp. 217--218.
George Fischer. Soviet Opposition to Stalin.-- Harvard, 1952, pp.
Ill--112;
Gerald Reitlinger. The House Built on Sand.-- London, 1960, p. 393;
Ronald
Hingley. Joseph Stalin: Man and Legend.-- London, 1974, p. 371;
Political
Science Quarterly, 1973, LXXXVIII, p. 255. В заметке в The Scotsman
(2.3.1946)
говорится, что 40% русских, находящихся на Западе, не желают возвращать
ся домой.
51 Информация получена от майора Джеймса Скотт-Хопкинса, принимавшего
участие в операции "Шотландский бросок". Он рассказал мне, что деятельность
его группы была хорошо известна в кругах сопротивления в СССР.
Глава 16 РЕПАТРИАЦИОННЫЕ ОПЕРАЦИИ В ДРУГИХ СТРАНАХ
До сих пор мы описывали лишь репатриацию, проводимую под эгидой США и
Англии, однако было бы неверно заключить, что с данной проблемой столкнулись
только эти две страны. Ряду других правительств тоже пришлось решать, что
делать с русскими, находящимися на территории их государств, и каждое
правительство отвечало на этот вопрос по-своему.
Франция
Лишь французское правительство столкнулось с проблемой репатриации
примерно в том же объеме, что и государственные деятели Великобритании и
США. Французская 1-я армия и силы сопротивления взяли в плен около 15 тысяч
русских, служивших в немецкой армии; еще 20 456 человек перебежали к
французам, из них 8 тысяч присоединились к Свободной Франции и участвовали в
боях на стороне союзников1. Кроме того, в конце 1944 года
несколько тысяч перемещенных лиц были переведены англо-американскими силами
под французский контроль. В начале 1945 года во французских лагерях царил
хаос, но ВКЭСС помог французам наладить соответствующие службы2.
Через два месяца после того, как Идеи согласился на требование Сталина
вернуть всех русских независимо от их желания, генерал де Голль тоже побывал
в Москве, и его тоже склонили к аналогичной уступке3. В
результате в Париж прибыла советская репат-риационная комиссия,
возглавляемая генералом Драгуном. Первым делом он решил навести порядок в
лагерях перемещенных лиц, для чего самолично застрелил десять человек,
подвернувшихся под руку4. Комиссия целиком состояла из офицеров
НКВД, задача которых заключалась в возвращении домой всех русских,
оказавшихся в пределах досягаемости. Кроме того, в их обязанности входило
снабжение французской коммунистической партии оружием и
деньгами5.
Подлежащих репатриации русских со всей Франции собрали в центральном
сборном пункте в Париже. Отсюда они разъехались
432
по транзитным лагерям, крупнейшим из которых был Боригар, под
Парижем6. Первые несколько месяцев с будущими репатриантами
обходились очень мягко: охрана в лагерях была поставлена довольно плохо, и
работники миссии Драгуна в разговорах с пленными постоянно подчеркивали, что
дома всех ждут теплый прием и амнистия. Один из пленных, хлебнувший страшных
немецких лагерей, вспоминает, как многообещающе звучали речи советского
посла Богомолова. Правда, дело несколько портили мрачные угрозы, которые в
подпитии бормотал старший офицер НКВД. Подавленные обитатели лагеря, не
зная, кому верить, находили утешение в пьянках и грабежах7.
В архиве британского военного министерства хранится рассказ американца,
сотрудника Ассоциации молодых христиан (YMCA) Дональда А. Лаури, о визите в
советское посольство в Париже 20 октября 1944 года. Он вспоминает слова
советского посла Богомолова:
Все будут возвращены в СССР, независимо от того, чем они занимались во
время войны. Есть среди них настоящие герои, есть и такие, кто оказался
послабее. Ну, так ведь таких .народов, где каждый был бы героем, просто не
существует. Нашу родину мы называем матерью, а какая же мать не простит
своего ребенка, даже если он в чем-то провинился. И поэтому все наши
граждане, находящиеся за границей, будут возвращены домой.
Затем Богомолов сказал о том, сколько пришлось перенести многим из
пленных:
Даже если некоторые не выдержали немецкого нажима и пошли служить в
немецкую армию или в лагерную полицию, это в общем можно понять. Каждому
дадут возможность исправиться... Мы всех примем, всех возьмем домой, все они
-- сыновья своей родины.
Посол также тепло отозвался о работе YMCA: "В России тоже много молодых
христиан, но они не организованы",-- объяснил он. У Лаури сложилось
впечатление о после как о человеке, который глубоко чувствует трагедию
пленных, оказавшихся в невыносимых обстоятельствах. Он даже заключил, что у
Богомолова "хорошее чувство юмора"8.
Лагерь Боригар в течение нескольких месяцев управлялся двумя пленными,
Ивановым и Титаренко, которые ранее тесно сотрудничали с немцами, но в
лагере пользовались покровительством
433
НКВД. В данном случае, как и в ряде других, смена хозяина прошла
безболезненно. Но в конце мая 1945 года охрана внезапно ужесточилась, лагерь
обнесли проволокой, число охранников увеличилось вдвое. Репатриации из
Франции по морю уже шли полным ходом (из Марселя пленных везли в Одессу),
теперь же началась подготовка к первому этапированию по суше9.
Один украинец, решивший вернуться на родину, оставил нам описание такого
путешествия. Он рассказывает, как пленных
с торжественными речами, музыкой и знаменами посадили в грузовики...
затем отвезли в сборный пункт под Лейпцигом и поместили за колючей
проволокой. Здесь вместо музыки нас встретили заряженные ружья, а
приветственные речи свелись к угрозам и ругательствам. Потом начались
допросы: тут уж за дело взялось НКВД. Следователь задавал бесконечное
количество вопросов и после каждого ответа кричал: "Все врешь". Кормили
ужасно. Пленные вели мрачные разговоры: обсуждали судьбу предыдущих партий.
Рассказчику удалось бежать, пробравшись на возвращавшийся назад
американский грузовик10.
За пределами лагерей оперативники Драгуна установили настоящее "царство
террора". Французская полиция их совершенно не контролировала -- вероятно,
по распоряжению свыше,-- и они развязали в Париже буквально оргию шпионажа,
похищений людей и убийств". В марте 1946 года из своей парижской квартиры
исчез при загадочных обстоятельствах молодой русский беженец, скрывавшийся
под польской фамилией Лапчинскии. Бывший "ос-тарбайтер", освобожденный
американцами, он приехал во французскую столицу в ноябре 1944 года и
подружился здесь с моим дальним родственником графом Иваном Толстым. Однажды
вечером Лапчинскии пришел к нему на обед в ужасном волнении. Он обнаружил,
что за ним следят. Хозяин дома и гости решили, что его страхи сильно
преувеличены, но все же посоветовали быть поосторожней. Лапчинскии, впрочем,
вовсе не нуждался в этом совете. По словам тех, кто его знал, он и без того
был крайне осторожен и никогда никому не открывал дверь, да никто к нему и
не ходил. Первые посетители появились за несколько дней до этого вечера. Как
рассказывала потом консьержка, к молодому человеку заходили три "поляка", но
не.застали его дома. В следующий раз "полякам" повезло больше, хотя что
именно произошло -- осталось неизвестно. В комнате пропавшего Лапчинского
полиция обнаружила страшный кавардак, пятна крови, которые явно старались
затереть. Случайный прохожий оказался свидетелем того,
434
как в большой черный автомобиль втолкнули нетвердо державшегося на
ногах человека и машина тут же унеслась прочь в неизвестном направлении.
Лапчинского больше никто никогда не видел, а досье парижской полиции
пополнились еще одним нераскрытым преступлением. Но вряд ли можно
сомневаться в том, что это преступление было совершено НКВД. Правда, газета
компартии "Юманите" сделала сенсационное открытие, что все это дело рук
гестапо (в 1946 году!)12. НКВД вообще славилось делами такого
рода, и похищение Лапчинского напоминает нашумевшие похищения
белогвардейских генералов Кутепова и Миллера в Париже в 1930 и 1937
годах13.
Только в мае 1946 года министр внутренних дел отважился заявить протест
советскому послу по поводу этих преступлений, открыто совершаемых на
французской земле. Но коалиционное правительство (в которое входили и
коммунисты), проводившее курс умиротворения СССР, вынудило министра подать в
отставку14.
В отличие от правительства, французская армия не поддалась советскому
нажиму. В Потсдаме Новиков жаловался, что во французской оккупационной зоне
Германии белоэмигранты ведут пропаганду среди советских перемещенных лиц с
целью убедить их не возвращаться на родину: "В данном случае эта
деятельность ведется при активной поддержке со стороны французских военных
властей и службы военной безопасности"15.
Через месяц генерал НКВД Вихорев16 приступил к охоте за
русскими во французской зоне Австрии. В Фельке, недалеко от границы с
Лихтенштейном, он обнаружил лагерь, где можно было поживиться, и намеревался
уже броситься на добычу, но его осадили: "Подполковник Фишелье, отвечающий
за лагеря в этой зоне, отказал Вихореву в просьбе допустить его в лагерь,
сославшись на отсутствие инструкций из Парижа"17.
В 1947 году Франция отказалась от политики насильственной репатриации,
руководствуясь теми же соображениями, что Англия и США. Москва отреагировала
на этот шаг градом нападок, обвиняя французов в том, что они препятствуют
возвращению советских граждан. Но французский МИД решительно отверг эти
обвинения, указав, что большинство перемещенных лиц, которых хотят
заполучить Советы, -- это украинцы, прибалтийцы и другие несоветские
граждане. В последующем заявлении французский представитель заметил, что
советские официальные лица пользовались в лагере Боригар полицейскими
методами, утверждая при этом, что все обитатели лагеря добровольно хотят
вернуться на родину. Между тем, как отмечали некоторые скептики, "замеченные
недавно за каменной оградой лагеря заграждения из колючей проволоки
противоречат уверениям, будто заключенные находятся там по доброй
воле"18.
435
Струйка репатриантов, проходивших через лагерь на обратном пути в СССР,
постепенно иссякла, и все же советское посольство настаивало на
необходимости сохранить это огромное поселение, являвшееся, в глазах
общественного мнения, советским анклавом на французской земле. Над входом,
под огромным портретом Сталина, освещаемым по ночам, развевались красные
флаги. У французов были все основания подозревать, что лагерь стал центром
советского шпионажа и подрывных операций. Французская компартия, семь лет
назад поддержавшая советско-германский раздел Польши (СССР и нацистская
Германия были тогда друзьями, связанными договором о дружбе и ненападении),
вполне могла работать на советскую оккупацию страны. В 1947 году перспектива
вооруженного коммунистического путча во Франции, при поддержке советского
оружия и, возможно, армии, вовсе не выглядела нереальной. Однако в мае
правительство Рамадье изгнало коммунистов с министерских постов и решилось,
наконец, перейти в наступление.
Поводом для активных действий послужила история русского эмигранта,
гражданина Франции Дмитрия Спешинского. При оформлении его развода с женой,
родившейся в СССР, суд в Ницце решил оставить трех дочерей супругов с отцом:
девочки родились во Франции и были французскими гражданками. Вскоре после
суда мать и девочки исчезли. По просьбе Спешинского, полиция начала
расследование и установила, что следы ведут в Боригар19. Тогда
отец потребовал, чтобы ему вернули дочерей. Еще несколько месяцев назад
такое требование повергло бы власти в замешательство, но сейчас это было на
руку кабинету. За дело взялись хотя и поздно, но решительно. Таинственный
лагерь, куда более двух лет не ступала нога представителя французских
властей, был окружен полицией, полицейскими в штатском и солдатами в
количестве двух тысяч человек. Поблизости стояли -- на случай осложнений --
два легких танка. Советское посольство было извещено о рейде за 20 минут до
того, как французские солдаты ворвались в лагерь через ворота, над которыми
красовался портрет отца народов. Как и следовало ожидать, в одном из бараков
они обнаружили детей Спешинского с матерью. Через несколько дней им
предстояло сесть на поезд, отправлявшийся в Москву, а оттуда их путь лежал
бы в Караганду или на Воркуту. Девочек вернули отцу. При тщательном обыске
лагеря полиция обнаружила всего 58 человек, ожидавших, по их словам,
отправления в СССР, но зато наткнулась на склад оружия: 10 английских и 2
советских пулемета, 10 винтовок, 1 дробовик, 52 магазина для винтовок, 49
автоматных магазинов, 5 ящиков с патронами, 10 гранат и 7 револьверов.
Советское посольство заявило, что это
436
всего лишь сувениры, сохранившиеся у некоторых советских граждан как
память о славных днях в Сопротивлении. Можно, однако, предположить, что у
этих "сувениров" было несколько иное
назначение20.
Таким образом, насильственная репатриация завершилась во Франции через
несколько месяцев после заключительной репат-риационной операции союзников в
Италии. Всего из Франции были репатриированы в СССР 102 481 человек. Однако,
говоря о позиции французского правительства, следует иметь в виду, что, в
отличие от США и Англии, Франция пережила немецкую оккупацию и была тогда
слабой и раздробленной. Сотни тысяч французов, в основном жители Эльзаса и
Лотарингии, были вывезены в Германию на принудительные работы, в конце войны
их освободила Красная армия. Число их значительно превышало количество
англо-американских военнопленных, чья судьба так заботила Иде-на и
Стеттиниуса, К тому же, Советам было бы куда проще задержать гражданских
лиц, нежели союзных военнослужащих. Ведь сначала Англия и США намеревались
заключить с СССР соглашение о взаимной репатриации одних лишь освобожденных
военнопленных и только по настоянию советских представителей согласились
"включить в соглашение также советских и британских подданных,
интернированных и насильно вывезенных немцами"21. Как отмечали
английские официальные лица, таких английских подданных практически не
существовало, тогда как число депортированных советских граждан достигало
нескольких миллионов. Возможно, если бы англичане заняли твердую позицию в
этом вопросе, гражданских лиц удалось бы исключить из соглашения, однако
политика МИДа основывалась на другом принципе. Для французов же дело
обстояло несколько иначе: они-то как раз стремились заполучить назад своих
депортированных граждан и при переговорах с Советами оказались в
невыигрышной позиции. Даже в момент рейда в лагерь Боригар у Советов
находилось в качестве заложников не менее 23 600 французских
граждан22.
Есть еще одно отличие между репатриацией во Франции и на территориях,
контролируемых союзными войсками. Нам неизвестны случаи участия французской
армии в насилиях над пленными. Французские солдаты не избивали до потери
сознания протестующих против возвращения пленных, не кидали бесчувственные
тела в грузовики, не загоняли прикладами в вагоны для скота малых детей,
которых ждала Сибирь. Сотрудники НКВД сами явились во Францию для проведения
репатриации. Создается впечатление, что отдельные государственные институты
страны проводили фактически автономную политику, министры-коммунисты в
правительстве покрывали убийц и похитителей людей, тогда как француз-
437
екая армия в Германии и Австрии на каждом шагу чинила препятствия
работе советской репатриационной комиссии.
Бельгия
Прочие страны столкнулись с проблемой русских перемещенных лиц в
меньшем объеме. Бельгия подписала свое "Ялтинское соглашение" 13 марта 1945
года. До расформирования ВКЭСС лагеря, в которых содержались русские,
находились под контролем отдела по гражданским делам штаба 21-й группы
армий. Английский офицер, работавший в администрации одного из таких
лагерей, вспоминает, что многие не хотели возвращаться в СССР, но посадка в
поезда прошла, тем не менее, без инцидентов23. Советскую
репатриационную комиссию возглавлял полковник Стемасов, постоянно подававший
жалобы на плохие бытовые условия в лагерях. Как отмечал английский посол в
Бельгии,
Советы собирали всех разбросанных по стране русских -- если было
необходимо, то и насильно -- в сборных центрах, где они содержались под
строжайшей охраной до момента отправки их в СССР24.
В июле на бельгийское правительство была возложена ответственность за
действия советских официальных лиц в стране на тот период, пока советские
граждане в бывших лагерях ВКЭСС не будут перевезены в Германию или
репатриированы прямо в СССР25. Однако в Бельгии оставалось еще
много русских, и вскоре здесь разыгрались события, сходные с теми, что
произошли в Париже. В газете "Скотсмен" появилось следующее сообщение:
Нам стало известно об осложнениях, возникших из-за того, что офицеры
НКВД, работающие для репатриационной миссии, по крайней мере в одном случае
прибегли ради достижения своих целей к похищению людей посреди бела дня на
улицах Брюсселя. Советские офицеры, занимающиеся репатриацией, несколько раз
проникали в лагеря для интернированных, чтобы "убедить" русских заключенных
вернуться. Такого рода деятельность заставила бельгийское министерство
юстиции 28 декабря издать циркуляр для полицейских и жандармских властей,
запрещающий советским офицерам посещать лагеря без письменного разрешения.
Если они все же проникнут в лагерь, циркуляр предписывает вывести их, при
необходимости -- с применением силы. Полицейским
438
властям вменяется в обязанность также охранять от наси-
лия штатских лиц26.
Таким образом, бельгийское правительство реагировало на творимые
советскими представителями беззакония гораздо откровеннее, чем правительства
Франции или Англии.
Финляндия
Отношение голландцев к репатриации было сходно с бельгийской
позицией27. Ответственность за операции в Норвегии, Дании,
Германии, Австрии и Италии несут союзные силы освобождения и оккупационные
войска. А вот Финляндия -- это особая статья. Советские успехи на Восточном
фронте заставили финнов принять условия, навязанные им СССР в соглашении о
прекращении огня 19 сентября 1944 года. В Хельсинки была создана Союзная
контрольная комиссия. Она, как и следовало ожидать, в основном представляла
собой рупор для советских угроз и требований, противостоять которым финны
были не в состоянии. В лагерях на территории страны находилось несколько
тысяч русских пленных, Советы потребовали их выдачи, и финнам оставалось
только подчиниться. Когда в лагерях стало известно о выдаче, несколько сотен
человек бежали, предпочтя возвращению на родину бродяжничество в сосновых
лесах. Дело происходило в ноябре, но даже суровая зима не останавливала
беглецов28. Важно отметить, что это были просто военнопленные,
никак не связанные ни с немецкой армией, ни с власовским движением и не
работавшие на военных противников своей страны. Одного этого примера хватило
бы для опровержения довода, будто русские боялись возвращаться на родину,
поскольку сотрудничали с врагом и знали за собой эту вину. Даже те, кого
никак нельзя было заподозрить в связях с врагом, решались на самые отчаянные
поступки, чтобы избежать репатриации.
Кроме того, Советы потребовали -- и получили -- целый ряд старых
русских эмигрантов, имевших финские либо нансеновские паспорта, так что
советскому правительству вновь представилась возможность свести старые
счеты. Бывший царский генерал Северин Добровольский был казнен в Москве
через несколько месяцев после выдачи. Степан Петриченко, возглавлявший в
1921 году Кронштадтское восстание, умер в советской тюрьме через два года
после выдачи29. И все же, хотя советским властям в Финляндии
помогали финские "квислинги", вряд ли было бы справедливо слишком сурово
винить народ и правительство страны, фактически находившейся на положении
оккупированного государства.
439
Швейцария
Нейтральная Швейцария была в совершенно другой ситуации. Все эти годы
страна являлась пристанищем беженцев из оккупированной нацистами Европы, и
беглые пленные из разных стран пытались перейти ее границу, чтобы продолжать
борьбу либо быть интернированными в относительно комфортабельных условиях.
Среди них было немало русских. Уже в марте 1942 года англичанам стало
известно, что целый ряд русских благополучно проник в страну, и МИД
изыскивал способы помочь им. Как ни странно, советское правительство
выделило фонды для оказания помощи интернированным в Швейцарии
русским30,-- возможно, опасаясь, что иначе союзники и нейтральные
наблюдатели увидят, в каких ужасающих условиях содержатся заключенные
лагерей. А может быть, Советы надеялись таким образом выманить пленных из
Швейцарии, поскольку швейцарская традиция нейтралитета и предоставления
убежища исключала возможность насильственной выдачи.
После высадки союзников во Франции и последовавшего затем открытия
франко-швейцарской границы 804 русских ушли во Францию и добрались до
Марселя, откуда им предстояло отправиться в СССР. Советский представитель по
репатриации в Париже Черняк сумел убедить их, что в победившем Советском
Союзе их ждет светлое будущее. Но вторая группа из Швейцарии -- 500 человек
-- этим россказням не поверила и ехать на родину отказалась31.
В последние месяцы войны многим русским удалось, воспользовавшись
неразберихой на немецких фронтах и созданием вла-совской армии, пробраться в
Швейцарию. Рассказывают о переходе границы целой русской части, в которой
было много эмигрантов, под командованием полковника Соболева. Часть эта была
разоружена и интернирована32. К концу войны на территории
Швейцарии находилось около 9 тысяч русских. По своему обыкновению, советское
правительство выдвинуло ряд резких обвинений: швейцарцы, де, избивают
невинных пленных и передают их в руки гестапо. Основанием для этих нелепых
обвинений послужил, вероятно, эпизод, когда швейцарские часовые не совсем
вежливо обошлись с пьяными русскими33.
Вскоре в Швейцарии развернула работу репатриационная комиссия под
руководством генерала Драгуна. Здесь, как и повсюду, с переменным успехом
применялись обычные методы кнута и пряника. В сентябре в британскую миссию в
Берне пришло письмо от некоего Ивана Клименко, находившегося в лагере во
Фрибурге. По его словам, многие советские граждане понимали, что
возвращаться нельзя, но на них оказывалось постоянное и все возрас-
440
тающее давление со стороны советской военной делегации. В письме
Клименко выразил надежду, что Швейцария не откажется от своей старинной
традиции предоставления политического убежища и что союзники используют свое
влияние во имя тех высоких идеалов, за которые они воевали в этой
войне34.
В истории репатриации из Швейцарии много неясного. Большинство русских
вернулось домой, хотя швейцарские армия и полиция не применяли к ним
насилия. Но, как мне стало известно от одного высокопоставленного лица,
швейцарцы недвусмысленно намекнули непокорным, что если они не согласятся
вернуться по доброй воле -- к ним будет применена сила. Непонятно, насколько
реальна была эта угроза, но для запуганных советских граждан этого оказалось
вполне достаточно. Они хорошо знали, что творили американцы и англичане в
Австрии и Баварии, и понимали, что насильно возвращенных беженцев ждет более
суровая кара, чем "добровольцев". Поэтому подавляющее большинство решило
вернуться. Владимир Чугунов, русский, живущий в Лондоне, вспоминает, как в
1945 году его семья искала прибежища в Швейцарии -- ему тогда было восемь
лет. Швейцарский солдат перевел его назад через границу и проводил в лагерь
для русских во французской оккупационной зоне Германии. Там он узнал, что
ему удалось избежать судьбы своих соотечественников, которых накануне
отправили на грузовиках обратно в СССР35.
Швеция
Было бы, вероятно, несправедливо обвинять английский и американский
народы в том, что они поддержали соглашения, заключенные в Москве и Ялте.
Они попросту ничего не знали об обстоятельствах дела, и их правительства
совершенно справедливо полагали, что правда ужаснула бы их. Во Франции,
Швейцарии и других странах, о которых шла речь в этой главе, меры по
репатриации тоже скрывались от общественности, и поэтому можно сказать, что
наше допущение справедливо также и в отношении народов этих стран. Но были в
Европе две страны, где проблемы насильственной репатриации обсуждались и
решались совершенно открыто, подробно дебатировались в газетах и по радио,
так что общественность была в курсе. Речь идет о Швеции и Лихтенштейне.
Русских солдат, находившихся на территории этих государств, нельзя назвать
"жертвами Ялты", однако стоит все же рассказать о проведенных там
репатриационных операциях.
В Швеции находилось 167 человек: 7 эстонцев, 11 литовцев и 149 латышей,
которые в начале мая 1945 года прибыли на острова
441
Готланд и Борнхольм. В большинстве своем это были солдаты 15-й
Латвийской дивизии. В последние недели войны в дивизии воцарился страшный
хаос, а когда немецкая армия окончательно распалась, дивизия рассыпалась на
ряд разрозненных подразделений, обратившихся в бегство. 126 человек из числа
тех, кому удалось переправиться через Балтийское море, отплыли из устья
Вислы 27 марта, в день взятия Гданьска Красной армией, на трех латвийских
судах, пришедших в порт. Через два дня они достигли оккупированного немцами
датского острова Борнхольм и пробыли здесь месяц. 7 мая отряды прибалтийцев,
сопровождаемые большим количеством беженцев, отплыли в шведский порт Истад.
Вторая группа -- 41 человек -- высадилась на острове Готланд. После
нескольких недель интернирования в двух разных лагерях все 167 человек были
отправлены на юг Швеции. Их поселили в комфортабельных домах, вместо
немецкой формы выдали шведскую и послали на полевые работы36.
Прибалтийцы составляли лишь незначительный процент пробравшихся в
Швецию беженцев, среди которых было, в частности, несколько тысяч немецких
солдат. 2 июня 1945 года советский посол в Швеции Александра Коллонтай
запросила министерство иностранных дел о намерениях правительства в
отношении интернированных. Коллонтай ссылалась на союзное соглашение о
прекращении огня, по которому немецкие соединения должны были сдаваться в
плен ближайшим союзным войскам, в данном случае -- Красной армии. И хотя
соглашение на Швецию не распространялось, Коллонтай все же намекала, что
недурно было бы шведам присоединиться в этом вопросе к союзникам. После
краткого раздумья МИД ответил, что так и сделает, указав, впрочем, что
требуется еще и согласие со стороны правительства.
15 июня кабинет одобрил решение МИДа, хотя этому предшествовала
дискуссия, развернувшаяся 11 июня в консультативном комитете по иностранным
делам и в самом кабинете. Обсуждались два разных, хотя и взаимосвязанных
вопроса: 1 ) следует ли шведам принять тот пункт союзного соглашения о
прекращении огня, где говорится, что немецкие войска должны сдаться той
армии, на фронте которой они воевали в данный момент, и 2) следует ли Швеции
удовлетворить требование Советов об экстрадиции примерно 36 тысяч
гражданских беженцев из прибалтийских республик. Второй вопрос был решен
отрицательно из соображений гуманности. Первое предложение было признано
разумным, и на практике это значило, что все немцы, дезертировавшие с
Восточного фронта, подлежат отправке в СССР. На заседании кабинета министр
иностранных дел Кристиан Гюнтер завершил свою речь,
442
в которой доказывал необходимость выдачи военных беженцев, кратким, но
весьма интересным выводом:
Среди немцев есть также несколько других групп, которые хотя и служили
в германской армии, но не являются немцами, например, группа прибалтийцев.
Но мы не можем тратить время на то, чтобы выделять их из основной массы. Это
часть германской армии, и я считаю, что они тоже подлежат экстрадиции.
Так решилась судьба прибалтийцев. На следующий день советское
посольство было информировано о решении шведского правительства. Такая
поспешность очень примечательна, тем более что с советской стороны никаких
требований, кроме запросов посла, пока не поступало. Но так или иначе дело
было решено, и шведские военные власти начали переговоры о транспорте с
советским военно-морским атташе Слепковым, офицером военно-морского флота,
проявлявшим поразительную некомпетентность в своем деле37.
Советские власти по обыкновению несколько месяцев тянули с транспортом,
и прибалтийцы в лагерях долгое время не подозревали о том, что их ждет. Но в
ноябре просочились слухи о планируемой выдаче. Премьер-министр коалиционного
правительства Пер Альбин Хансом 15 ноября обратился к владельцам газет с
просьбой о соблюдении тайны, и некоторое время газеты хранили молчание, но
стоило оппозиции почуять, что запахло жареным, как тайное стало явным. В