от 19 апреля 1938 года говорилось: "Государство, его вооруженные силы и население приводятся в состояние возможно более высокой мобилизационной готовности еще до опубликования приказа о мобилизации". Незадолго до нападения на Польшу, 11 апреля 1939 года, в документе, озаглавленном также "Директива о единой подготовке вооруженных сил к войне", но подписанном уже "Адольф Гитлер", говорилось: "Подготовку к началу боевых действий осуществлять с таким расчетом, чтобы можно было выступить немедленно после получения приказа, используя на первом этапе операции расположенные вблизи границы части и не ожидая планомерного развертывания мобилизованных сил. Может оказаться необходимым занять передовыми частями исходное положение накануне дня наступления". Дивизии для такого удара, не ожидая отмобилизования, создавались скрытно, например в 1938 году, когда в сентябре 1938-го было принято решение провести мобилизацию пяти кадровых дивизий (за No 26, 34, 36, 33 и 35) и 14-й ландверной дивизии без официального объявления мобилизации. Казалось бы, все как у всех. Но в первые дни сентября 1939 г. показ домашнего задания сумрачным тевтонским гением произвел неизгладимое впечатление. Немцам удалось полностью отмобилизовать свою армию до начала конфликта. В какой-то мере это было стечением обстоятельств, первоначально войну планировалось начать 24 августа, а после смещения сроков было несколько "лишних" дней на мобилизацию. В. Суворов в свете вышесказанного совершенно напрасно пытается демонизировать РККА. Что же было на самом деле? Как непосредственный участник событий сентября 1939 г., СССР также провел скрытую мобилизацию войск в общепринятом стиле. Правда, началась она позднее, чем в других странах. Только 6 сентября 1939 года, спустя три дня после того, как война стала мировой, после объявления Францией и Англией войны Германии, в семи военных округах была получена директива наркома обороны о проведении Больших учебных сборов (БУС). По директиве наркома обороны No 2/1/50698 от 20 мая 1939 г. название БУС присваивалось скрытой мобилизации. Открытый вариант общей мобилизации всех Вооруженных сил Союза ССР должен был объявляться Указом Президиума Верховного Совета СССР (Конституция СССР. Ст. 49, пункт "Л"). В этом случае призыв военнообязанных производится приказами народного комиссара обороны, расклеиваемыми для общего сведения (в порядке ст. 72-- 73 Закона о всеобщей воинской обязанности). А Большие учебные сборы можно было проводить без лишних фанфар. Название процедуры скрытой мобилизации целиком зависело от фантазии военного руководства той или иной страны. Выше я уже писал о названии польского плана скрытой мобилизации, обозначенного лаконичной буковкой W. В рамках БУС начался призыв запасников для укомплектования армии, предназначавшейся для польского похода. Было призвано 2 610 136 человек. Итак, сухой остаток сравнения действительности с теорией Владимира Богдановича на данный момент таков. Пунктик "1. Процесс мобилизации разделить на два этапа: тайный и открытый" был придуман не в СССР, это было общее место. Все в той или иной мере проводили скрытую мобилизацию. В СССР в 1939 году этот процесс был даже менее выражен, БУС начались в сентябре, когда все остальные участники конфликта уже мобилизовали до 60% армии военного времени. На очереди сравнение реальных событий 1939-- 1941 гг. со следующими двумя пунктами теории Владимира Богдановича: "2. Первый тайный этап -- до начала войны. [...] армию увеличить до 5 миллионов солдат. 3. Ради маскировки первый тайный этап мобилизации растянуть во времени на два года, кроме того, тайную мобилизацию маскировать локальными конфликтами". До 5 млн. армия в связи с событиями в Польше выросла, но точно так же после окончания польской кампании прошла демобилизация. Ни о какой маскировке локальными конфликтами не могло быть и речи. Не было в СССР постепенного нарастания численности армии под видом конфликтов в течение двух лет, были приливы и отливы, мобилизация и демобилизация. Владимир Богданович, видимо, не в курсе происходившего в связи с событиями в Польше и поэтому в систему доказательств "агрессивности" СССР пытается втиснуть вполне рутинный Закон о всеобщей воинской обязанности. "До 1939 года всеобщей воинской обязанности в Советском Союзе не было. Призывной возраст -- 21 год. Вот это непонятно. [...] И никто толком объяснить не может, почему надо забирать в армию в возрасте 21, а не раньше". Объяснить можно вполне просто. Молодой мужчина выглядит в качестве солдата лучше, чем безусый юнец. 21 год в свое время был стандартным призывным возрастом. Например, в Финляндии. Необходимость в солдатах привела к тому, что в 1940 г. финны призывали младшие возрастные группы на чрезвычайные сборы. Однако чрезвычайщина в качестве системы призыва не могла носить долгосрочный характер, и 24 января 1941 г. финский парламент принял новый закон о воинской повинности, увеличивший срок службы и снизивший призывной возраст до 20 лет. В результате этого в армии Финляндии в 1940-- 1941 гг. на действительной службе находились три призывных возраста. Такой же пример дает нам Франция 1910-х годов. Призывным возрастом был 21 год, но в 1913 г. призывной возраст был снижен до 20 лет. В результате осенью 1913 г. призвали два возраста одновременно, 20- и 21-летних, получив вместо 256 тыс. новобранцев предыдущих годов 445 тысяч. Французская армия, ранее составлявшая в среднем 450 тыс. человек, в 1914 г. достигла 690 тыс. строевых и 45 тыс. нестроевых на 39 млн. человек населения. Одним словом, "Ледокол" про Францию 1914 г. пишется на раз. И планы были наступательные, и два возраста призвали в 1913 г., и в уставе про наступление как основной вид действий написали. Но даже повода для подобных рассказов история РККА не дает. Владимир Богданович просто не в курсе и потому сообщает читателям: "И еще у Сталина был резерв: по новому "Закону о всеобщей воинской обязанности" призывной возраст был снижен с 21 до 19 лет, а для некоторых категорий -- до 18. И сразу загребли всех тех, кому 21, и всех, кому 20, и кому 19, а в ряде случаев -- и 18. В этом наборе был и мой отец, ему тогда исполнилось 18". (День М, Глава 16.) Призывной возраст был понижен не в 1939 г., а тремя годами раньше, когда вышло постановление ЦИК и СНК СССР от 11 августа 1936 г. СЗ 1936 г. No 46, гласившее: "1. Во изменение ст. 10 "Закона об обязательной военной службе" от 13 августа 1930 г. (СЗ 1930 г. No 40, ст. 424) установить, что к отбыванию действительной военной службы в РККА граждане призываются по достижении 19 лет к 1 января года призыва (вместо 21 года)". (Законодательство об обороне СССР. М.: Воениздат, 1939. С. 63.) Но изучение истории законодательства об обороне не входит в планы В. Суворова. Технология "Ледокола" предполагает выдумывание и подтасовывание фактов и представление мер общего характера в качестве экстраординарных и исключительно агрессивных. Владимир Богданович заливается соловьем в расчете на то, что читатель не будет проверять его слова: "Великий смысл был заложен в эту систему. Она была как бы запрудой на реке, через нее пропускали не всех, только некоторых, а остальные накапливались. [...] Момент наступил -- 1 сентября 1939 года. В этот день введена всеобщая воинская обязанность. И всех, кто раньше не служил, начали загребать". "Запруда", как мы убедились, исчезла еще в 1936 году, и "всех, кто раньше не служил", уже "загребали" небольшими порциями в течение нескольких лет, постепенно пополняя запас обученных возрастов. Отличие закона, принятого 2 сентября 1939 г. (именно второго, а не первого, если уж быть точным), от существовавшей ранее системы призыва было в косметическом изменении в принципах набора. По этому закону защита СССР с оружием в руках стала правом и обязанностью не только трудящихся, а всех мужчин без различия национальности, вероисповедания, образования, социального происхождения и положения. Срок службы был увеличен до 3 лет в сухопутных частях и до 5 лет во флоте. Ничего экстраординарного в принятии такого закона нет. В Германии уже в 1934 году вступил в силу закон о всеобщей воинской повинности. В Польше аналогичный закон был принят 9 апреля 1938 года. В СССР с момента образования (1922) была обязательная для всех граждан страны воинская служба. Прохождение ее регулировалось "Законом об обязательной воинской службе" в редакциях 18 сентября 1925 г., 1 августа 1928 года, 15 августа 1930 года и т.д. (См.: Собрание законов и распоряжений рабоче-крестьянского правительства Союза ССР). Первой фразой первой статьи закона во всех редакциях была: "Защита Союза ССР является обязанностью всех граждан СССР". Однако далее уточнялось: "Оборона Союза ССР с оружием в руках осуществляется только трудящимися. На нетрудовые элементы возлагается выполнение иных обязанностей по обслуживанию обороны Союза ССР". Отличие от общепринятой формы законов о всеобщей воинской обязанности было только в этом. В 1939 году эксплуататорские классы в СССР сочли искорененными и фразу про нетрудовые элементы убрали. Фактически СССР принял закон о всеобщей воинской повинности скорее с опозданием, чем совершил в сентябре 1939 г. какой-то поступок с далеко идущими намерениями. Чтобы уложить в свою теорию Закон о всеобщей воинской повинности, Владимир Богданович не долго думая идет на прямое искажение действительности: "Набор 1939 года был огромным. Второй раз такой трюк повторить было невозможно". Но в реальности никакого огромного призыва ранее не служивших в армии молодых людей в 1939 г. не было. Были вышеупомянутые БУС в связи с событиями в Польше. Они и вызвали возрастание армии с 1 910 477 человек, числившихся в РККА на 21 февраля 1939 года, до 5 289 400 человек на 20 сентября 1939 г. Новобранцев в сентябре было всего 659 тыс. человек. Для сравнения, призывы 1911 г. и 1912 г. были по 455 тыс. человек. Для похода в Польшу в сентябре 1939 г. призывались в основном запасники. Единственный штришок, который добавил в процесс создания 5-миллионной армии новый закон, это продление срока службы 190 тыс. призывникам 1937 года. Когда "Красный блицкриг" завершился, началось сокращение численности РККА, и к 25 ноября было уволено из армии 1 412 978 человек. А всего за осень 1939 г. было призвано 1076 тыс. человек, ранее не служивших в армии. "Энергии миллионов" не наблюдается, большинство пришедших в армию для проведения "Красного блицкрига" были призваны из запаса. Параллельно этим событиям шел процесс реорганизации РККА. Истоки сентябрьских постановлений СНК в данном случае не были связаны напрямую с событиями в Польше в сентябре 1939 г. С мая 1939 года советское военное руководство, прекрасно понимая, что в Европе пахнет порохом, стало готовить новую систему мобилизационного развертывания РККА. 27 июля 1939 г. комиссия под председательством заместителя наркома обороны Г.И. Кулика приняла решение к 1 ноября отказаться от системы дивизий тройного развертывания, называемых иногда "тройчатками". Что это такое и с чем это едят? Дело в том, что у мобилизации есть разные принципы. Простейший вариант, сжимание дивизии путем исключения части рот и вспомогательных частей, я описал в начале главы. В этом варианте армия мирного времени -- это скелеты дивизий, которые после объявления мобилизации обрастают призывниками и резервистами. Другой вариант -- это размножение дивизий почкованием, когда одна кадровая дивизия отдает какую-то свою часть для формирования новой дивизии. Из клеточки кадровой дивизии создавалось новое соединение. Именно такой принцип существовал в СССР до принятия указанного постановления. Всего в РККА в 1939 г. было 98 стрелковых дивизий следующего состава: 14 -- в численности по 13 550 человек; 35 -- в численности по 6 500 человек; 37 -- в численности по 5,22 тыс. человек, так называемые дивизии тройного развертывания; 13 -- горнострелковых, в численности по 4 тыс. человек. В связи с удаленностью ТВД 14 дивизий по 13 550 чел. распределялись между 1-й Отдельной краснознаменной армией (10 дивизий) и 2-й Отдельной краснознаменной армией (4 дивизии). Общая штатная численность армии мирного времени составляла 1605,5 тыс. человек. Отмобилизованная армия должна была иметь численность 6503,5 тыс. человек. В случае объявления мобилизации эти 96 дивизий превращались в 170 дивизий, причем из 170 дивизий 110 формировались из дивизий "тройного развертывания", так называемых "тройчаток". В случае мобилизации каждый из трех полков такой дивизии давал основу для дивизии военного времени. Один полк являлся основой для дивизии с прежним номером, два другие в ходе мобилизации составляли костяк двух дивизий с новыми номерами. Остальные дивизии формировались методом "одинарного развертывания" из дивизий, которые я описал в начале главы, с "обозначенными ротами". Но у такого формирования большей части армии размножением простым делением были и свои существенные недостатки. Вот что пишет по этому поводу один из отцов-основателей советской военной теории В.К. Триандафиллов: "Существует мнение, что число дивизий в военное время может быть сразу удвоено по сравнению с числом их в мирное время. Мы считаем такой взгляд ошибочным уже по одному тому, что целый ряд дивизий, расположенных вдоль угрожаемой границы, едва ли может быть отягощен задачами выделения второочередных дивизий, а остальные дивизии не могут выделить более чем еще по одной дивизии; тройное почкование не под силу никакой части с современными кадрами. Такое (тройное) развертывание сильно понизило бы качество войск и поставило бы под большое сомнение их боеспособность". (Характер операций современных армий. М.: Государственное военное издательство, 1936. С. 49.) Комиссии Г.И. Кулика все эти недостатки тройного развертывания были известны, и от несовершенной системы мобилизационного развертывания РККА было решено отказаться. В соответствии с принятыми на комиссии 27 июля 1939 г. решениями нарком обороны товарищ Ворошилов Климент Ефремович 15 августа 1939 г. отдал директивы NoNo 4/2/48601-- 4/2/48611 военным советам 11 военных округов сформировать 18 управлений стрелковых корпусов, развернуть 36 дивизий-"тройчаток" в 92 дивизии одинарного развертывания по 6000 человек каждая. Предполагалось провести эти мероприятия с 25 августа по 1 декабря 1939 г. Формально эти мероприятия были узаконены постановлением СНК No 1355-279 от 2 сентября 1939 г., утвердившим "План реорганизации сухопутных вооруженных сил Союза ССР на 1939-- 1940 гг.". (См.: ВИЖ, 1996, No 3. С. 21-- 22.) Этот план формально утверждал начавшийся процесс перевода "тройчаток" в дивизии одинарного развертывания. Вместо размножения дивизий из "тройчаток" предлагалось иметь в мирное время ядро дивизий для мобилизации одинарного развертывания. Теперь количество дивизий увеличивалось до 173 с содержанием соединений в следующей численности: 17 стрелковых дивизий -- по 14 тыс. человек; 1 стрелковая дивизия -- 12 тыс. человек; 33 стрелковые дивизии -- по 8,9 тыс. человек; 76 стрелковых дивизий -- по 6 тыс. человек; 33 стрелковые дивизии -- по 3 тыс. человек; 13 горно-стрелковых дивизий -- по 4 тыс. человек. Общая численность армии мирного времени должна была составить 2 миллиона 265 тысяч человек. Замечу, что штатная численность стрелковой дивизии военного времени с двумя артполками в сентябре 1939 г. составляла 18 тыс. человек. То есть ни одна из дивизий мирного времени не была окончательно сформированным соединением, все они требовали призыва запасников. Только теперь вместо размножения дивизий из полков кадровых соединений заполнялась людьми уже существующая организационная структура. Эта структура в 1939-м претерпела некоторые изменения, в октябре "для того, чтобы избежать большого увеличения численности Красной Армии мирного времени" (!!!) было решено увеличить число дивизий в 3-тысячном штате. То есть теперь предполагалось иметь 43 стрелковые дивизии по 14 тыс. человек, 3 стрелковые дивизии с моторизованными тылами -- по 12 тыс. человек (в Монголии), 54 стрелковые дивизии по 6 тыс. человек, 60 стрелковых дивизий по 3 тыс. человек, 13 горно-стрелковых дивизий по 4 тыс. человек. Дивизии 3-тысячного состава требовали для своего развертывания большего срока, чем 6-тысячные, -- до 30 суток. Численность армии мирного времени после проведенной реформы возросла, и как я уже говорил выше, составляла теперь 2,265 тыс. человек, увеличившись по сравнению с эпохой "тройчаток" всего на 600 тыс. человек. Некоторую путаницу породил тот факт, что два независимых друг от друга потока, реорганизация и мобилизация для польского похода, наложились друг на друга. Реальное развертывание сентября 1939-го, вызванное событиями в Польше, проходило по разработанным задолго до сентября 1939-го планам. Вовсю в дело пошли "тройчатки" по своему прямому назначению. Никакого рояля в кустах в виде Сессии Верховного Совета, кстати говоря, посвященной утверждению заключенного пакта, а не мероприятиям по реорганизации армии. Все делалось по планам 1938 года, без всяких открытий плотин специальным призывом. И даже вне связи с постановлением СНК от 2 сентября 1939 года. Как отмечалось НКО СССР в документе от 23 октября 1939-го No 81229сс/ов, "развернувшиеся в сентябре события на Западе" привели к тому, что "Красная Армия вынуждена была развернуться в семи округах по штатам военного времени по старой организации". Это неудивительно -- завершение разработки мобилизационного плана РККА в новой организации планировалось в 1940 г. Ну а В. Суворов в очередной раз демонстрирует слабое знание истории армии своей страны и принципов мобилизации: "Красная Армия совсем недавно проскочила свой миллионный рубеж, а тут вдруг стала многомиллионной. Новым дивизиям нужны казармы, штабы, стрельбища, полигоны, склады, столовые, клубы. И много еще чего. Попробуйте обустроить хотя бы одну дивизию численностью 13 тысяч солдат. Но главное -- все эти дивизии, корпуса и армии надо вооружить". Миллионный рубеж был проскочен еще в 1937 году. Но дело даже не в этом. Как я указал выше, дивизий по 13 тыс. вообще не было, было всего 17 дивизий по 14 тыс. человек, а основную массу составляли дивизии-каркасы будущих формирований численностью по 6 тыс. и 3 тыс. человек. С военной точки зрения смена метода развертывания была более чем оправданной, в случае войны вместо получения дивизий сомнительной боевой ценности из "тройчаток", ядром каждой из которых являлся бы стрелковый полк кадровой дивизии, армия получала в случае мобилизации более боеспособные соединения из заложенных в мирное время 6-тысячных и 3-тысячных каркасов. Интерпретация этой меры как признака агрессивности совершенно необоснованна. Было создание более совершенной, чем ранее, базы для мобилизации. Откуда, с какого потолка Владимир Богданович взял цифру 13 тыс. человек -- ума не приложу. Про необходимость вооружения дивизий и корпусов -- это вообще совершенно дилетантское утверждение. В мобилизационном плане изначально закладывается вооружение на все дивизии, формируемые по этому плану. Как в случае развертывания простым делением из "тройчаток", так и одинарным развертыванием из 6-тысячных "скелетиков". Поскольку надеяться изготовить вооружение в процессе мобилизации попросту наивно. Если вооружения не хватает, то в мобплан закладываются урезанные штаты дивизий. Скажем, по "Мобплану-22", введенному в 1937 г., предполагалось в военное время развернуть 86 стрелковых дивизий с двумя артполками, а 74 дивизии с одним артполком и тяжелым гаубичным дивизионом вместо второго артполка. Была ли эта реформа армии лета -- осени 1939 г. переходом к чему-то принципиально новому и "агрессивному"? Возьмем для сравнения схему развертывания русской армии перед Первой мировой войной. Если штат советского стрелкового полка мирного времени в 1940 г. составлял 1410 человек, то пехотный полк русской дивизии в мирное время состоял из 71 офицера, 37 младших офицеров, 1718 строевых нижних чинов и 70 человек нестроевых (писари, фельдшеры, обозники). Я спускаюсь от дивизий на шажок ниже, на уровень полка, поскольку советская дивизия имела три стрелковых полка, а русская дивизия две бригады по два полка, то есть всего 4 полка. Корректнее вести расчеты от батальона, так как каждый пехотный полк в 1914 г. состоял из четырех батальонов, а в 1940-м из трех батальонов. Это логично и с военной точки зрения, батальон часто используется как расчетная единица при планировании боевых действий, поскольку организационная структура дивизий в разных странах отличалась, например в немецкой пехотной дивизии было 12 батальонов против 16 в русской. Итак, что мы имеем? Взяв в качестве расчетной единицы батальон, мы можем сравнить количество расчетных соединений русской и советской армий. Перед Первой мировой войной русская армия состояла из 1260 батальонов. Это эквивалентно 140 расчетным дивизиям 1939-- 1941 гг. 372 батальона приграничных округов с 1909 г. содержались в усиленном составе (168 человек в ротах вместо 107 во внутренних округах и 116 чел. до 1909 г.). В расчете на батальоны это 41 дивизия советского образца. В военное время армия развертывалась до 1832 батальонов, что равно 203 дивизиям трехполкового состава. Вместо 3-тыс. дивизий в 1914 г. была система формирования 35 второочередных дивизий на базе бойцов и офицеров перволинейных соединений. Для этого в полках дивизий мирного времени был так называемый "кадр" из 19 офицеров и 262 нижних чинов для формирования полка из резервистов. Если мы сравним эту структуру со 173 дивизиями реформы Г.И. Кулика 1939 г., то не увидим ничего принципиально нового. Есть 137 дивизий численностью 6-- 14 тыс. человек, содержащихся в массе своей по штатам мирного времени, несколько меньшим, чем в русской армии 1914 г. И есть 46 дивизий численностью 3-- 4 тыс. человек, играющих ту же роль, что и "кадр". Если сравнивать принципы сжатия русской и советской армий, то в советской армии центр тяжести был смещен в сторону "кадра", основа для формирования второочередных дивизий была более сильной. Расчеты эти, конечно, носят оценочный характер. Сравнивать танковые соединения РККА, насчитывавшие по штатам мирного времени в 1938 г. 90 тыс. человек, попросту не с чем. Разве что с кавалерией. То же самое с военно-воздушными силами и войсками ПВО, насчитывавшими в мирном 1938 году 193 тыс. человек и 45 тыс. человек соответственно. Армия 30-- 40-х годов требовала больших затрат кадров на технические рода войск, что неизбежно увеличивало численность. Но общий вывод на качественном уровне, сравнивая ядро армии, пехоту, сделать можно. В целом мобилизационная система нашей армии стала совершеннее, но принципиальных изменений по сравнению с 1914 г. нет. Ни о каком "агрессивном уклоне" не может быть и речи. Можно только отметить, что РККА до осени 1939 г. была свернута сильнее, чем русская армия перед Первой мировой, требовала большего времени и затрат на мобилизацию. В других армиях предпочитали принцип одинарного развертывания, и структура армии мирного времени в других государствах была сходной с тем, к чему пришла РККА в результате реформ лета -- осени 1939 г.: "В настоящее время во всех государствах наблюдается несообразно слабый состав дивизии мирного времени. В то время как состав дивизии военного времени намечается в 13 000-- 14 000 человек (только французы наметили дивизию в 17 000 человек), сейчас численность дивизий в мирное время в большинстве государств не превышает 5000-- 5500 человек (у французов 6000 нормальный состав и 8000 -- усиленный состав пограничных дивизий)". (Триандафиллов В.К. Характер операций современных армий. М.: Государственное военное издательство, 1936. С. 46-- 47.) Соответственно и "главная мысль" В. Суворова вызывает только недоуменное лицо и поднятие бровей "домиком". Тезис Владимира Богдановича на этот раз звучит так: "А Сталин 19 августа 1939 года принял такие решения, которые уже нельзя было отменить, которые не оставляли Советскому Союзу никакой другой возможности -- кроме войны. Поэтому я считаю 19 августа рубежом войны, после которого при любом раскладе Вторая мировая война должна была состояться. И если бы Гитлер не начал ее 1 сентября 1939 года, Сталин должен был бы искать другую возможность или даже другого исполнителя, который бы толкнул Европу и весь мир в войну. В этом суть моего маленького открытия". По такой логике и у русской армии в 1914 г. не было другого выбора, кроме как начинать войну. Численность армии мирного времени после отказа от "тройчаток" возросла, как я уже говорил выше, и составляла 2 265 тыс. человек. Это количество совершенно не является неподъемным для страны. Это 1,4% численности населения. Во-первых, это совершенно несущественно отличается от выведенного Владимиром Богдановичем "идеологически правильного" одного процента населения, а во-вторых, есть прецеденты и более многочисленных по отношению к общей численности населения армий. Например, Франция в 1914 г. имела армию мирного времени численностью 766 тыс. человек при численности населения 39 млн человек. То есть армия составляла 2% от численности населения. В Германии численность армии мирного времени была 801 тыс. человек на 67 млн. человек населения, 1,2%. Армия Польши 1 июня 1939 г. составляла 1,3% от численности населения. Имея львиную долю дивизий в виде 6-тыс. и 3-тыс. "скелетиков", РККА оставалась армией мирного времени. Никакой тайной мобилизации под видом реорганизации не наблюдается. Неизбежность войны вследствие перехода армии мирного времени в СССР с тройного на одинарное развертывание иначе, как чушью, назвать нельзя. Если бы Гитлер отказался от вторжения в Польшу, то никакой мобилизации РККА в сентябре 1939 г. не было бы. Было бы только завершение к 1 ноября 1939 г. перехода на новые принципы мобилизационного развертывания, армия бы составляла 1,5% населения, 2,4 млн человек. Номерки дивизий взлетели бы вверх, но значительную часть этих номерков составляли бы шести- и трехтысячные полуфабрикаты. Переход от "тройчаток" к дивизиям одинарного развертывания не был мобилизацией, а был лишь сменой технологии мобилизационного развертывания. Это даже не общепринятая скрытая мобилизация. Но где проходит грань между реорганизацией армии и ее скрытой мобилизацией? Довольно сложно назвать скрытой мобилизацией события, растягивающиеся на годы и связанные с общим усилением вооруженных сил в связи с вероятным в ближайшем будущем конфликтом. Подобные мероприятия, как-то усиление состава дивизий мирного времени, проводились во Франции, России 1910-х годов в преддверии Первой мировой войны. Скрытой мобилизацией можно назвать события, направленные на увеличение численности армии сверх цифры, заложенной в качестве численности армии мирного времени. Реорганизацию армии в преддверии грозных событий скрытой мобилизацией назвать сложно. Что же происходило в СССР после реформирования системы "тройчаток"? После завершения польской кампании началась демобилизация войск, и в ноябре 1939 г. процесс поиска оптимальной для мирного времени организационной структуры РККА продолжился. Лучше всего колебания численности РККА иллюстрирует следующая табл. 3. Таблица 3. Изменения структуры РККА в 1939-- 1941 гг.
Дата Штатная численность, чел. Списочная численность, чел. Число сд
1 января 1937 г. -- 1 518 090 97
1 января 1938 г. -- 1 582 057 96 (3 13000, 9 10000, 38 6950, 36 5220, 10 гсд по 4000)
24 февраля 1939 г. -- 1 931 962 98 (14 13550, 35 6500, 37 5220, 13 гсд 4000 на 15.08.1939 г.)
2 сентября 1939 г. 2 265 000 -- 173 (17 14000, 1 12000, 33 8900, 76 6000, 33 3000, 13 4000 гсд)
20 сентября 1939 г. 2 265 000 5 289 400 173 (43 14000, 3 12000, 54 6000, 60 3000, 13 4000 гсд на 23.09.39)
1 декабря 1939 г. 2 300 000 3 273 400 170 (3 14000, 31 12000, 41 6000, 64 3000, 13 4000 гсд, 15 9000 мд на 21.11.39)
1 января 1940 г. 4 163 400 3 851 700 160 (37 17000, 61 12000, 6 10500, 54 6000 на 28.12.39)
1 февраля 1940 г. 4 554 180 4 229 954 160 (52 17000, 3 14000, 41 12000, 29 6000, 11 13100 мд, 11 12000 мд, 13 6000-7500 гсд)
1 апреля 1940 г. 4 554 180 4 416 000 160 (3 14000, 93 12000, 50 6000, 4 12000 мд, 6 9000 мд, 4 6000-7500 гсд на 4.04.40)
1 мая 1940 г. 2 300 000 3 990 993 161 (3 14000, 15 12550, 83 12000, 3 9000, 43 6000, 10 9000 гсд, 4 12000 мд на 9.05.40)
1 июня 1940 г. 3 302 220 4 055 479 163 (3 14000, 15 12550, 83 12000, 3 9000, 43 6000, 10 9000 гсд, 6 12000 мд на 21.05.40)
1 сентября 1940 г. 3 410 000 3 423 499 182 (15 12550, 83 12000, 43 6000, 23 3000, 8 11000 мд, 10 9000 гсд на 4.07.40)
1 октября 1940 г. 3 574 705 3 446 309 188 (97 12550, 49 6000, 23 3000, 9 11000 мд, 10 9000 гсд)
22 июня 1941 г. 5 080 977 (из них 805 264 человек, призванных по БУС) 198 (89 штата No4/100, 109 штата No4/120, 19 гсд, 2 мд)
Хорошо видно, что численность РККА колебалась импульсами, сообразно с проводившейся реформой и вооруженными конфликтами. Действия советского руководства вполне логичны и объяснимы и следуют в общем потоке проведения части мобилизационных мероприятий до войны. Были приливы и отливы, мобилизация запасников, их демобилизация. Никакого постепенного линейного возрастания численности армии до некой наперед заданной цифры. И сентябрь 1939 г. не отмечается резким скачком вверх штатной численности армии мирного времени. Качественные изменения наблюдаются в 1940 году, когда изменился баланс между количеством дивизий усиленного состава (10 тыс. и более) и 3-- 6-тыс. "скелетиков". Эти мероприятия не были изобретением советской военной мысли, такие же процессы проходили в других армиях перед мировыми войнами. И об этом написано в источнике, входящем в библиографию "Ледокола": "Французская дивизия военного времени была рассчитана на 16 000 человек. До 1913 г. в мирное время французы имели дивизии численностью 7500 человек, что давало около 48% от состава военного времени. Но когда запахло войной, эти кадры показались им слабыми; они провели закон о трехлетней военной службе (закон 7 августа 1913 г.), в результате которого кадры мирного времени увеличились на одну треть. Это увеличение пошло не на новые формирования, а на увеличение штата частей в мирное время. С 1913 г. состав роты в пограничных дивизиях был доведен до 200 человек, нормальный же состав дивизии поднялся до 10 000-- 11 000 человек". (Триандафиллов В.К. Указ. соч. С. 45.) У нас введение нового закона о воинской обязанности не привело к резкому изменению численности дивизий мирного времени, рост численности был вызван реорганизациями 1940-- 1941 годов. Владимир Кириакович пишет и о русской армии тех лет: "Сравнительно сильные кадры имелись и в русской армии. Она имела 21,5% в составе 3/4, 25,5% в составе 2/3 и остальные 53% в составе 1/2 штатов военного времени. При численности дивизии военного времени в 18 000 человек это составляло для усиленных дивизий 13 500 и 12 000 человек, а для дивизий с нормальным составом -- 9000 человек". Читатель, наверное, обратил внимание, что на 22 июня я привожу раскладку дивизий по номерам штатов, а не по численности личного состава. Сделано это в связи с тем, что реальная численность дивизий определялась проводившимися в мае -- июне 1941 г. мероприятиями по скрытой мобилизации, проходившими под вывеской учебных сборов. Количество запасников колебалось в зависимости от дивизии и округа, и поэтому отранжировать дивизии по численности несколько затруднительно. Я же хотел показать изменение баланса между дивизиями повышенной готовности и требующими значительного пополнения личным составом и техникой "скелетиков" с сентября 1939 г. по июнь 1941 г. Что же скрывается за этими замысловатыми обозначениями "четыре дробь сто" и "четыре дробь сто двадцать"? Для непосвященного это звучит военной кабаллистикой вроде "два А сорок два". Ничего сложного на самом деле нет. В апреле 1941 г. были введены новые штаты РККА. Штат No 4/120 я описал в начале главы -- дивизия мирного времени с "обозначенными" ротами штатной численностью 5864 человека. Так называемый "основной" штат No 4/100, также являвшийся штатом дивизии мирного времени, уже не имел "обозначенных" подразделений. По этому штату численность личного состава дивизии составляла 10 291 человек, 414 автомашин, 1955 лошадей. Штат военного времени, напомню, это 14 483 человека, 558 автомашин и 3039 лошадей. Что же собой представляла армия, встретившая немцев у границы? Версия В. Суворова выглядит следующим образом: "Коммунисты говорят, что в День "М" планировалось начать мобилизацию, а я доказываю, что в Красной Армии уже было более пяти миллионов солдат. Это уже не армия мирного времени, это армия военного времени. Развернув такую армию, Сталин был вынужден в ближайшие недели ввести ее в войну, независимо от поведения Гитлера". Критерии у Владимира Богдановича несколько странные. Численность сама по себе ничего не означает. Красная Армия военного времени в 1945 году насчитывала свыше 11 миллионов человек. Численность имеет смысл лишь в сравнении с мобилизационным планом государства, документом, определяющим порядок развертывания войск по штатам военного времени. В 1941 г. таким документом был "МП-41", или, как его обычно называют, "Мобилизационный план No 23". Датирован документ 12 февраля 1941 г. По этому документу численность армии военного времени после отмобилизования должна была составить 8 682 827 человек. "Более пяти миллионов солдат" отделяет от этой цифры ни много ни мало три миллиона человек. На уровне дивизий есть вполне определенная грань, отделяющая отмобилизованную армию от армии мирного времени. Это комплектация дивизий по штатам военного времени, развертывание тылов, укомплектование автотранспортом и тракторами. Несмотря на проведение целого ряда мероприятий по скрытой мобилизации, РККА оставалась армией мирного времени. Например, в армиях Киевского особого военного округа 1 июня 1941 г. численность личного состава стрелковой дивизии колебалась от 7177 человек в 173-й сд 26-й армии до 10 050 человек в 97-й сд 6-й армии при штатной численности 14 583 человека. Количество автомашин колебалось от 63 в 62-й сд 5-й армии до 395 в 159-й сд 6-й армии. Все стрелковые дивизии нуждались в пополнении автотранспортом, людьми, развертывании тылов. Разница в численности по сравнению со штатом имеет здесь особый смысл. Не нужно путать побитую в боях дивизию с неотмобилизованной. Побитая в боях дивизия подобна часам с помятым корпусом и треснувшим стеклом циферблата. Неотмобилизованная дивизия подобна часам без пружинок и шестеренок внутри. Функционировать как полноценный механизм она еще не может. Но, как и в других странах, в СССР предусматривались мероприятия по скрытой мобилизации. Отражены они все в том же "Мобплане No 23". Документ гласит: "Мобилизационным планом 1941 года предусматривается проведение мобилизации по двум вариантам: а) первый вариант предусматривает проведение мобилизации отдельных военных округов, отдельных частей и соединений, устанавливаемых специальным решением Совета Народных Комиссаров Союза ССР -- скрытым порядком, в порядке так называемых "Больших учебных сборов (БУС)". В этом случае призыв военнообязанных запаса, а также поставка приписанного к частям автотранспорта и конского состава производится персональными повестками, без объявления приказов НКО". (1941 год. Уроки и выводы. В 2 кн. Кн. 2. М.: Международный фонд "Демократия", 1998. С. 630.) Проводились Большие учебные сборы в конце мая и начале июня. Благодаря им стрелковые дивизии в приграничных и внутренних округах получили по 1900-- 6000 человек. Примерно по 1900 человек получали дивизии штата No 4/100, и 5000-- 6000 получали дивизии штата No 4/120. Таким образом численность дивизии доводилась до 11-- 12 тыс. человек. Мобилизовались и другие компоненты дивизий, например, было поставлено из народного хозяйства в армию 26 620 лошадей. Однако роль БУС не стоит преувеличивать. Приграничные дивизии были значительно усилены за счет учебных сборов, но из 96 стрелковых дивизий КОВО, ЗапОВО, ПрибОВО, ОдВО и ЛВО 21 дивизия имела численность 14 тыс. человек, 72 были доведены до численности 12 тыс. человек и 6 имели по 11 тыс. человек личного состава. (1941 г. Уроки и выводы. С. 82.) Как мы видим, грань между дивизиями мирного и военного времени перешагнули всего около 20 дивизий. Например, 6-я сд 6-го стрелкового корпуса 4-й А встретила войну, имея 13,7 тыс. человек личного состава. Но такими были далеко не все дивизии, большая часть дивизий Красной армии грань между штатом мирного времени и штатом военного времени не перешли, хотя и стояли очень близко к этому порогу. Содержавшиеся по "основному штату" No 4/100 дивизии, например 41-я сд 6-й А, 87-я сд 5-й А, 99-я сд 26-й А, получили в ходе учебных сборов по 1900-- 2000 человек. Содержавшиеся по сокращенному штату No 4/120 дивизии, такие как 200-я сд И. Людникова, получили по 5000-- 6000 человек. Но необходимо заметить, что сами по себе учебные сборы не были чем-то экстраординарным, призванных запасников с тем же успехом можно было вернуть в мирную жизнь по окончании этого мероприятия. Призванные на сборы даже формально не включались в состав Красной Армии и были зачислены в списки частей только 22 июня 1941 г. Размах учебных сборов также не представлял собой что-то из ряда вон выходящее. Согласно докладу НКО, подписанному К.Е. Ворошиловым, от 23 октября 1939 г. предполагалось призвать на учебные сборы в 1940 г. 1 620 500 человек, то есть в два раза больше, чем призвали на учебные сборы перед войной. (ВИЖ, 1996, No 3. С. 28.) В том и удобство проведения скрытой мобилизации под видом учебных сборов. Она позволяет держать в частях в течение 1,5-- 3 месяцев запасников, не объявляя при этом мобилизации. Никакой неизбежности начала войны, вопреки утверждениям В. Суворова, это не вызывает. Таким образом, мы видим в мобилизационном развертывании советских войск те же черты, что и в мобилизации других стран -- участников Второй мировой войны. Существенным отличием было то, что открытая мобилизация была объявлена уже после начала боевых действий. Напомню, что в Польше и Франции мобилизация была объявлена за день-два до фактичес