у своей родины -- начинающийся от стоящего вокруг шеи плотного воротника и доходящий до лодыжек балахон с широкими закрывающими пальцы рукавами. На столике рядом с креслом лежали сверкавшие камешки, из которых он выкладывал какой-то узор. Возможно, это были фишки для какой-нибудь экзотической игры. Одним движением он смел все со стола, как будто освобождая место для работы и спрятал камешки в кармане рукава. В приветствии принятом у его народа он прикоснулся пальцами ко лбу. -- Приветствую тебя, Мэрдок Джерн. -- И я тебя, Кафу. Тотиане не использовали дополнительных форм вежливости, считая главными добродетелями скромность и простоту. -- Прошло так много лет... -- Пять. Как и на Сорорисе, меня неожиданно охватило беспокойство и мне захотелось побыстрее закончить все дела и уйти из этой украшенной искусственными растениями комнаты. На моем плече пошевелился Иит и мне показалось, что я увидел в глазах Кафу искорку интереса. -- Мэрдок Джерн, у тебя новый компаньон. -- Пукх, -- сдерживая нетерпение ответил я. -- Да? Очень интересно. Но сейчас ты думаешь о том, что пришел ко мне через столько лет не для того чтобы обсуждать разные формы жизни. Что ты хочешь сказать мне? Теперь я был искренне озадачен. Перейдя так быстро к сути дела, Кафу пренебрег общепринятыми обычаями. Он не предложил мне присесть или выпить чего-нибудь освежающего и не выполнил ни одной из условностей которые обычно были в ходу в подобных ситуациях. Правда он не выказывал враждебности ко мне. На такую холодную встречу я решил ответить равнозначной вежливостью. -- У меня есть камни на аукцион. Руки Кафу поднялись в жесте, который на его планете означал отказ. -- Мэрдок Джерн, тебе нечего продавать. -- Нечего? А что ты скажешь об этом? Если бы он встретил меня приветливо, я бы высыпал зеленые камни на стол, но теперь я лишь показал ему на ладони лучший из них. Я понял что освещение в помещении было особенным -- в его лучах стали бы видны любые подделки или скрытые недостатки камней. Теперь я не сомневался, что этот зеленый камень выдержал первую проверку. -- Мэрдок Джерн, тебе нечего продавать. Ни здесь, ни на любом другом законном аукционе. -- Почему? Он был слишком уверен в своих словах. Кафу не использовал в торговле ложь. Если он говорил, что мои камни не подлежат продаже, значит это действительно так и я бы сам обнаружил, что любой легальный аукцион для меня закрыт. Я не сразу осознал тяжесть этого удара и добивался причин такого запрещения. -- Ты внесен в Список подозреваемых в совершении преступления, -- наконец сказал он. -- Откуда обвинение? Я сразу подумал о возможности снятия обвинения. Зная имя клеветника и имея возможность оплатить судебные издержки, можно было официально потребовать судебного разбирательства. -- С того света. Обвинителя зовут Вондар Астл. -- Но он мертв! Он был моим учителем, но он умер! -- Это так, -- согласился Кафу. -- Но обвинение было сделано от его имени, оно подтверждено его личной печатью. Это означало, что я не мог протестовать. По крайней мере, не сейчас, а лишь тогда, когда смогу заплатить астрономический гонорар официальным экспертам -- тем, кто сможет выиграть это дело, которое, возможно, придется слушать не на одном планетном суде. Попав в Список, я лишался шансов сотрудничать с имевшими репутацию коммерсантами. Еще, Кафу сказал что меня обвинили от имени умершего человека. Кто это сделал и зачем? Был ли это Патруль, который все еще хотел использовать меня в какой-то своей комбинации в поисках камней Предтеч? Или Гильдия? Камень Предтеч -- я уже давно не вспоминал о нем -- я был слишком занят налаживанием торговли. А может, кто-то просто хотел расстроить мои планы? -- Очень жаль. Похоже это очень хорошие камни, -- продолжил Кафу. Я спрятал камни в пояс. Затем, пытаясь хранить безразличное выражение лица, поклонился Кафу. -- Я прошу Великодушного Человека прощения за то, что побеспокоил его. Кафу сделал другой, едва заметный жест. -- Мэрдок Джерн, у тебя есть какой-то могущественный враг. Советую тебе, гуляя быть очень осторожным и почаще оглядываться. -- Если мне еще придется когда-нибудь гулять, -- пробормотал я и снова поклонился выходя из комнаты в которой потерпел крах мой триумф. Это был конец. Теперь я потеряю корабль, потому что не смогу оплатить портовые сборы, и его задержат портовые власти. Я не мог рассчитывать получить хорошие деньги за незаконно проданные камни. Незаконно... -- Может, именно этого они и добиваются, -- закончил мою мысль Иит. -- Да, но когда остается одна дорога, то приходится по ней идти, -- угрюмо ответил я. Глава 8 На какой-нибудь другой планете я смог бы легко найти нужных мне людей. Но здесь, на Лилестане, я никого не знал. Правда, после непродолжительных размышлений мне показалось что в словах Кафу было что-то еще -- может быть небольшой намек... Что же он сказал на самом деле? "Ты ничего не продашь на официальном аукционе..." Действительно ли он сделал ударение на слове "официальный"? И могло ли быть так, что он пытался подтолкнуть меня к незаконным действиям, чтобы потом получить свою долю доносчика от всего моего имущества? Я ни секунды не сомневался бы в этом, если бы речь шла о ком-нибудь другом. Но я верил, что тотианин не станет рисковать своим именем и репутацией ради каких-нибудь темных делишек. Кафу был в числе тех немногих, кому доверял Вондар, и я знал, как давно и крепко дружил с этим маленьким темнокожим человеком мой покойный хозяин. Может быть, во имя старой дружбы с Вондаром он теперь попытался незаметно подсказать мне выход? А может, я позволил своему воображению взять вверх над здравым смыслом и теперь отчаянно пытался ухватиться за не существовавшую на самом деле подсказку? -- Не совсем так. -- Иит во второй раз прервал мои размышления. -- В том, что он питает к тебе дружеские чувства ты не ошибся. Но в этой комнате было что-то такое, что помешало ему выразить эти чувства... -- "Жучок"? -- Какой-то датчик, -- продолжил Иит. -- Я плохо разбираюсь в этих искусственных подслушивающих устройствах. Но в то время, как Кафу говорил, зная, что его слова достигнут не только твоих ушей, его мысли были заняты другим -- он сожалел, что ему пришлось так поступить. Тебе что-нибудь говорит имя Тэктайл? -- Тэктайл? -- повторил я, задумавшись над тем, почему Кафу находится под наблюдением и кто установил у него "жучок". Я не смог придумать ничего лучшего, чем то, что Патруль не отстал от меня и теперь усиливал давление, чтобы заставить меня согласиться на предложение их сотрудника. -- Да, да! -- Иит уже потерял терпение. -- Прошлое сейчас не важно -- впереди будущее. Кто такой Тэктайл? -- Не знаю. Зачем он тебе? -- Это имя доминировало в сознании Кафу, когда он намекал на нелегальную продажу. Еще в его сознании было неясное изображение здания с остроконечной крышей. Но все очень быстро исчезло, и я не успел ничего рассмотреть. У Кафу остались рудиментарные телепатические способности, и он ощутил прикосновение к сознанию. К счастью, он решил, что это воздействие "жучка", и не заподозрил нас. -- Нас? Неужели Иит пытался льстить мне? -- Он обладает сильной защитой, -- продолжал мутант. -- Достаточно сильной, чтобы противостоять мне, особенно когда у меня нет времени, чтобы заняться ним всерьез. Но я убежден, что этот Тэктайл станет для тебя лучшим выходом. -- Если он ПНД -- покупатель незаконных драгоценностей, -- его могут использовать, как приманку для ловушки. -- Я так не думаю. Потому что Кафу видел в нем решение для тебя, но не имел возможности объяснить все открыто. И он находится на этой планете. -- Это очень мне поможет, -- не скрывая досады добавил я, -- если учесть что мне жизни не хватит чтобы найти его лишь по одному имени. Это одна из самых густонаселенных планет. -- Это правда. Но если такой человек, как Кафу, подумал что Тэктайл может выручить тебя, значит о нем знают и другие знатоки драгоценностей, ведь так? Из этого следует, что... Но на этот раз я опередил его. -- Как будто не поверив словам Кафу, что меня внесли в Список, я пройдусь по другим оценщикам. Ты же, тем временем, посмотришь их мысли. Все было очень просто, хотя на этот раз я вынужден был положиться не на собственные способности, а на дар Иита. В то же время, существовала незначительная вероятность того, что какой-нибудь второразрядный оценщик захочет нелегально купить камни, когда увидит их. И я решил начать именно с такого мелкого торговца. Приближался вечер, когда я собрал все отказы. Но безрезультатным мой поход мог показаться только постороннему наблюдателю. И хотя некоторые из тех, кого я посетил, с жадностью смотрели на мои камни, все они как заклинание повторяли, что я внесен в Список и сделка невозможна. А в это время Иит просматривал их мысли, и, когда я снова оказался в каюте корабля, то, несмотря на усталость, был доволен, потому что теперь мы знали, кто такой Тэктайл, и что он находится неподалеку, в Окрестностях порта. Тэктайл занимался тем же, что и мой отец, -- он содержал ломбард для тех космонавтов, которые слишком самозабвенно предавались удовольствиям в Окрестностях, и брал у них в заклад разные ценные вещи за деньги, которых было достаточно на пропитание до попутного корабля или для того, чтобы снова проиграться в карты. Принимая вещи в заклад, он, несомненно, сотрудничал с Гильдией -- этому не мог помешать даже самый тщательный полицейский контроль. Особенно непривычным было то, что Тэктайл был Крылатым Драконом мужского пола с Уорлока. Сбежав по какой-то причине со своей планеты, где процветал матриархат, на Лилестан, он сохранил гражданство Уорлока и поддерживал с ним связи, в которые Патруль не вмешивался. Таким образом, его заведение фактически служило консульством его родины на Лилестане. Никто не мог понять его взаимоотношений с правительницами Уорлока, но он помог им уладить некоторые межпланетные проблемы и за это получил здесь нечто вроде дипломатического статуса, что давало ему возможность пренебрегать несущественными законами. Тэктайл -- не настоящее его имя, а лишь человеческое подражание щелкающим звукам его родной речи -- при том, что самки Уорлока были телепатами, самцы использовали звучащую речь. -- Ну что, -- встретил меня Рызк, -- как дела? У меня не было никаких причин скрывать от него даже самое худшее. И я не думал, что он сбежит с корабля, тем более, что он уже решил что в этом порту не сможет посетить даже обычные для космонавтов места отдыха. -- Плохо. Я в Списке. Никто не покупает камни. -- Мы улетаем сегодня же или подождем до утра? Он прислонился спиной к переборке каюты. -- Меня ничего у тебя не удерживает. Я всегда могу воспользоваться услугами биржи труда. Он говорил напряженным голосом, и за ним скрывалось хмурое отчаяние привязанного к космическому пространству космонавта. -- Мы никуда не полетим, пока я не нанесу еще одного визита -- сегодня вечером. Время, как это было с самого начала нашего предприятия, снова работало против нас. Портовые сборы должны быть оплачены не позже двадцати четырех часов после посадки или же корабль заблокируют и арестуют. -- Но с корабля я выйду, -- продолжил я, -- не как Мэрдок Джерн. Я все еще не потерял надежды. Если меня внесли в Список и подозревают в совершении преступления, то за кораблем и его экипажем из двух человек -- потому что Иита не примут во внимание -- будут наблюдать. И я уже продумал, как все нужно сделать. -- Как только стемнеет, я пройду через пассажирский сектор порта, -- подумал я вслух. Рызк покачал головой. -- У тебя ничего не выйдет. Там попадаются даже курьеры Гильдии. На этот выход сфокусированы все сканеры. После посадки там проходят все пассажиры, и нежелательных гостей обнаруживают именно там. -- Я должен попробовать. Правда, я не сказал ему, как буду это делать. Мои тренировки по изменению внешности все еще были секретом. А основное преимущество любого секрета состоит именно в том, что о нем никто не знает. Мы поужинали и Рызк ушел в свою каюту -- наверное, чтобы угрюмо размышлять о предстоящем мрачном будущем. Он, несомненно, был уверен в моем провале. Да и у меня самого не было оснований для особого оптимизма. Тем не менее, я сел перед зеркалом у себя в каюте. Одного шрама теперь было недостаточно. Сегодня мне нужно было другое лицо. Я уже переоделся, сменив новую тунику на рабочий комбинезон наемного рабочего с грузового корабля. Теперь я сосредоточился на своем отражении. В качестве модели я взял небольшую объемную фотографию. Я не рассчитывал, что смогу полностью скопировать изображение, но надеялся создать хотя бы частичную иллюзию... Эта работа потребовала всей моей энергии, и, когда мое новое лицо стало отчетливым, меня била дрожь от настоящего истощения. Зато у меня была зеленоватая кожа дзорастианина, большие глаза, а из-под очень тонких, почти бесцветных, тесно сжатых губ виднелись похожие на клыки зубы. Если я смогу удержать это лицо, никакой наблюдатель не сможет узнать во мне Мэрдока Джерна. -- Не идеально. Комментарий Иита заставил меня вздрогнуть и отвлечься от созерцания своего нового облика. -- Обычно начинающие стремятся к экстравагантности. Но для этого случая, подходяще, да, вполне подходяще, ведь это внутренняя планета на которой бывают самые разные корабли. Иит -- я обернулся чтобы взглянуть -- уже не был пукхом. Но и не Иитом. Вместо него, на моей кровати лежало что-то вроде змеи с узкой, стреловидной головкой. Я не знал, как назвать эту форму жизни. Не было никаких сомнений, что Иит собирался сопровождать меня. Теперь я не мог зависеть лишь от своих ограниченных человеческих органов чувств -- и результат визита к Тэктайлу был важнее моей гордости. Рептилия обвилась вокруг моей руки и свернулась там, как массивный омерзительный браслет, из которого выглядывала ее головка. Теперь мы были готовы к выходу. Я не собирался покидать корабль через главный люк. Вместо этого мы спустились по центральной шахте к расположенному под стабилизаторами аварийному люку и, нащупывая в темноте углубления, сделанные на одной из опор для перемещения техников, под прикрытием корабля спустились на землю. У меня был идентификационный диск Рызка, но я надеялся что мне не придется его показывать. И к счастью, через посадочное поле в увольнение направлялась компания с одного из больших межзвездных кораблей. Как и при вылете из нашего первого порта, я присоединился к ним и всей толпой мы вышли через ворота. Моя теперешняя внешность совершенно не совпадала с моей истинной сущностью, и я спокойно вышел из порта. Так как сканеры были роботами они не сообщат об изменениях в моей внешности. Во всяком случае, продолжая медленно идти вместе с космонавтами, которые направлялись в Окрестности, я надеялся на это. Здесь не было так пестро и шумно как там, где я встретил Рызка -- во всяком случае на главной улице. Мне нужно было пройти совсем немного, так как остроконечная крыша магазина Тэктайла была видна уже на входе. Странные очертания его крыши привлекали внимание лучше рекламной вывески. Скаты крыши, чрезвычайно крутые, по бокам дома опускались значительно ниже обычного. Входная дверь была такой высокой, что казалась более узкой, чем оказалась на самом деле; кроме того, в доме не было окон. Дверь легко открылась от моего прикосновения. Я хорошо знал, как устроены ломбарды. Два прилавка с обеих сторон от входа образовали передо мной узкий коридор. За каждым из них вдоль стены были расположены заполненные вещами и защищенные тонким слоем силового поля полки. Похоже, Тэктайл преуспевал, потому что у него работало четверо служащих, по два за каждым прилавком. Один из них был родом с Терры, другой с Тристиана, его покрытая перьями голова явно линяла. Происхождение стоящего ближе всех ко мне серокожего, покрытого бородавками служащего я не знал, а позади него был еще один, чье присутствие здесь вызвало мое недоумение. Дзакатане вели свой род от ящеров и считались самой древней расой в галактике, расой высокого достоинства и глубочайших знаний. Они были историками, археологами, учителями, учеными и никогда раньше я не видел дзакатанина-торговца. Но в расе чужеземца я не ошибся; небрежно прислонившись к стене он когтистыми руками устанавливал в считывающее устройство узкую информационную ленту. Серое существо сонно моргнуло, увидев меня, тристианин, похоже был занят какими-то личными проблемами, а терранианин приветливо ухмыльнулся и наклонился вперед. -- Приветствую, Великодушного Человека. Мы будем рады, если вы получите у нас удовольствие. Он произнес обычное приветствие служащего ломбарда. -- Деньги сразу на руки, никаких осложнений -- мы рассчитываемся без проволочек! Я хотел говорить с самим Тэктайлом, но было похоже, что добиться этого будет не просто -- если только Крылатый Дракон не связан с Гильдией. В этом случае я мог воспользоваться соответствующими условными знаками, необходимыми для установления контакта, которые я знал от отца. Именно теперь я был наиболее всего близок к полному краху. Если Тэктайл не вел дел с Гильдией и захотел бы продемонстрировать свою лояльность по отношению к Патрулю, мое разоблачение последовало бы сразу же после демонстрации камней. Если же он захотел бы передать меня Гильдии, их обязательно заинтересовало бы происхождение моих драгоценностей. В любом случае, я был готов к любому исходу и хотел побыстрее совершить сделку. Хотя я хорошо знал ценность того, что имел, и лишить меня заработка можно было только силой. Я посмотрел на Терранианина взглядом, который, по моему мнению, можно было назвать многозначительным, и извлек из прошлого то, что, как я надеялся должно сработать -- если условные знаки за это время не изменились. -- Клянусь шестью руками и четырьмя животами Сапута, -- пробормотал я, -- сейчас меня нужно ублажить. Служащий не проявил никакого интереса. Он был или идеально вышколен, или слишком осторожен. -- Дружище, ты говоришь о Сапуте. Значит ты опоздал на "Янгур"? -- Я не так беспечен, чтобы при желании не успеть вернуться. Ее слезы заставляют мужчину помнить слишком долго. Я сказал три условные фразы принятого в Гильдии кода, которые когда-то давно обозначали наличие у говорящего чего-то необычного, чего-то такого, что он может показать только хозяину магазина. Эти фразы накрепко вошли в меня, когда я стоял за таким же прилавком в заведении моего отца. -- Да, Сапут недоброжелателен к гостям из других миров. Здесь тебе будет получше. Он положил одну руку на прилавок ладонью вниз. Другой он подтолкнул ко мне блюдо засахаренных слив-бико. Меня обхаживали как покупателя в каком-нибудь вице-президентском магазине в центре города. Я взял верхнюю сливу, положил на ее место самый маленький из зеленых камней и глазами показал на него. Он забрал блюдо и поставил его под прилавок, откуда, как я знал, портативная камера передавала изображение Тэктайлу. -- Что у тебя, друг? -- без запинки продолжил он. Я положил перед ним один из самых маленьких дзоранов из неудачной сделки на Лоргале. -- Вот трещина. Он быстро и профессионально осмотрел камень. -- Но мы давно не покупали дзораны, поэтому пойдем тебе навстречу. Хочешь заложить или продать? -- Продать. -- Но мы не покупаем, а лишь берем в заклад. Для продажи тебе нужно поговорить с хозяином. А иногда он бывает не в духе. Тебе бы лучше заложить его, друг. Три кредитки... Я покачал головой как настаивающий на более высокой цене упрямый член экипажа. -- Четыре кредитки -- вот его цена. --Хорошо. Я должен спросить у хозяина. Если он скажет нет, ты не сможешь даже заложить свой камень, друг, и тогда лишишься всего. Он задержал палец над установленной в прилавке кнопкой вызова, как будто дожидаясь, что я передумаю. Я покачал головой, и сочувственно пожав плечами он нажал кнопку. Я не знал, почему он так долго и тщательно разыгрывал эту сцену. Кроме меня, в магазине по не было а остальные служащие наверняка знали условные фразы. Единственным объяснением могло быть то, что они опасались какого-нибудь шпионского устройства установленного в торговом зале магазина. Возле кнопки вспыхнул свет, и служащий кивнул мне в сторону внутреннего помещения. -- Потом не говори, что тебя не предупреждали, друг. Твой камень не так хорош, чтобы заинтересовать хозяина, и ты ничего за него не получишь. -- Посмотрим. Я прошел мимо остальных служащих, и никто из них даже не посмотрел на меня. Когда я подошел к концу прохода, часть стены отодвинулась, и я оказался в офисе Тэктайла. Я не удивился, когда увидел, что блюдо с липкими сливами стоит на его столе, а зеленый камень уже освещен ярким светом. Он поднял свою драконью голову и, когда его глубоко посаженные глаза посмотрели на меня, я искренне порадовался тому, что он лишен того органа чувств, которое дано самкам его рода и не может прочесть мои мысли. -- У тебя еще есть такие камни? Он сразу перешел к делу. -- Да, и получше этого. -- Они в розыске, с уголовным прошлым? -- Нет, я получил их в честной торговле. Он неуверенно постучал своими тупыми когтями по столу. -- Сколько ты хочешь за них? -- Четыре тысячи кредиток. -- Ты лишен мудрости, незнакомец. На открытом рынке они... -- На аукционе за них дадут впятеро больше. Он не предложил мне сесть, и я сам устроился на табурете с другой стороны стола. -- Если ты хочешь заработать двадцать тысяч, отнеси их на аукцион, -- парировал он. -- Если ты действительно честно добыл их, может ты и получишь столько. -- У меня есть причина. Двумя пальцами я сделал жест. -- Вот как. Он замолчал. -- Четыре тысячи -- хорошо, их можно продать вне этой планеты. Тебе нужны наличные? Про себя я облегченно вздохнул. Мой самый большой риск оправдал себя -- он все таки принял меня за курьера Гильдии. Я покачал головой: -- Переведи деньги на порт. -- Хорошо, очень хорошо. У меня в мозгу прозвучали слова Иита: -- Он слишком боится чтобы попытаться нас обмануть. Тэктайл приготовился записывать. -- Имя? -- Иит, сказал я. -- Портовое отделение, четыре тысячи некоему Ииту. Выдать после повтора заказа голосом, -- и назвал ему цифры кода. На Лилестан я прилетел с огромными надеждами, а убирался прочь со скромной суммой -- тем, что останется после оплаты портовых сборов и доставки разного снабжения, и опасениями, что новые контакты могут насторожить моих врагов. Я вынул зеленые камни и дракон быстро разложил их. По тому, как он осматривал камни я убедился, что он разбирался в драгоценностях. Затем он кивнул и сделка состоялась. Когда теперь я прошел к выходу, никто из служащих не обратил на меня внимание. Я как будто стал невидимым. Когда я вышел на улицу, Иит заговорил: -- Хорошо бы отметить твой успех в "Пурпурной Звезде". Его предложение было настолько неожиданным, что я едва не споткнулся. Было бы гораздо мудрее вернуться на корабль, побыстрее приготовиться к отлету и вылететь отсюда прежде, чем мы угодили в какую-нибудь новую переделку. Хотя, насколько я помнил прошлое, предложениями Иита никогда не следовало пренебрегать. -- Зачем? -- спросил я продолжая идти по направлению к виднеющимся впереди огням порта. -- Этого дзакатанина Тэктайлу подсадили. -- Иит отвечал без запинки, будто читал. -- Он собирает информацию. У Тэктайла она есть. В течение этого часа дракон собирается с кем-то встретиться в "Пурпурной Звезде", и это крайне важная встреча. -- Не для нас, -- отверг его предложение я. Ввязываться в темные дела Гильдии мне совсем не хотелось. -- Не Гильдии! -- Иит ворвался в мои мысли. -- Тэктайл не из Гильдии, хотя и сотрудничает с ней. Это что-то другое. Пиратство -- или ночной налет... -- Это не для нас! -- Ты внесен в Список. Если это сделал Патруль то ты сможешь попробовать откупиться от них своевременной информацией. -- Как прошлый раз? Не думаю что мы сможем сыграть в эту игру дважды. Это должна быть очень ценная информация... -- Тэктайл был взволнован, его уговорили. Он думал только об удаче, -- продолжал Иит. -- Отнеси меня в "Пурпурную Звезду", и я узнаю, что его так взволновало. Если ты в Списке, то о каких будущих полетах может идти речь? Дай нам возможность купить свободу. Мы все еще далеки от того, чтобы начать искать камни Предтеч. Ежедневные проблемы, связанные с необходимостью обеспечивать наше существование, оттеснили далеко в сторону планы поисков месторождения камней Предтеч. Интуиция подсказывала мне, что Иит втягивает меня в очередную авантюру, причем из нее могло было быть два выхода. Предположим, мы сможем подслушать беседу между драконом и каким-то таинственным собеседником -- это дело, должно быть, весьма серьезное, если дзакатанам пришлось устроить в магазин своего агента. С другой стороны, выпивка в пилотском баре только добавит к моему образу чужеземного космонавта, который провернул в ломбарде удачную сделку. -- Вернись на четыре дома назад, -- сказал Иит. Обернувшись, я увидел пять светящихся пурпурных точек. Это было заведение высшего класса, и швейцар вопросительно посмотрел на меня, когда я, собрав всю свою храбрость, направился к входу. Я думал, что он преградит мне путь, но он, даже если и хотел это сделать, передумал и отошел в сторону. -- Займи кабинку справа под маской Иуты, -- приказал Иит. Позади была еще одна кабинка опущенной шторой, закрывшей сидевших там от любопытных взглядов. Я сел и заказал у стоявшего рядом со столиком робоофицианта самый дешевый напиток -- это все, что я мог себе позволить, тем более, что все равно не собирался его пить. В свете приглушенных огней было видно, что здесь самые разные посетители, хотя терраниан было больше, чем остальных. Я не увидел Тэктайла. Иит устроился на моей руке так, что его стрелообразная голова нацелилась на стену между мной и зашторенной кабинкой. -- Тэктайл уже пришел, -- сообщил он. -- Через дверь в стене кабинки. Его собеседник тоже там. Они пишут. Я слышал гул голосов и понял, что, обсуждая вслух какую то ерунду, они одновременно писали друг другу записки, и эта информация была недоступна для любых шпионских лучей. Но если их мысли были заняты истинным делом, эта уловка не скроет их секреты от Иита. -- Это налет, -- докладывал мой компаньон. -- Но Тэктайл отказывается. Он слишком осторожен -- именно так -- жертвы дзакатане. Какая-то археологическая находка, потом... Одна из них наверняка очень ценная... И это не первый такой налет. Тэктайл говорит, что риск слишком велик, но его собеседник уверяет, что все будет устроено очень аккуратно. На расстоянии в световые года там нет Патруля, все будет легко. Дракон крепко держится, предлагая тому попробовать где-нибудь еще. Сейчас он уходит. Я поднял свой стакан, но не отпил из него. -- Где и когда произойдет налет? -- Координаты места есть -- он думал о них во время разговора. Нет времени налета. -- Для Патруля этого недостаточно, -- сказал я сухо, и вылил содержимое стакана на пол. -- Недостаточно, -- согласился со мной Иит. Но у нас есть координаты и мы можем предупредить намеченные жертвы... -- Слишком рискованно. Мы можем опоздать -- и что потом? Нас задержат возле следов налета как находящихся под подозрением. -- Это дзакатане, -- напомнил Иит. -- От них нельзя утаить правду, они телепаты. -- Но ты не знаешь когда -- вдруг все уже началось! -- Не думаю. Они не смогли уговорить Тэктайла. Думаю что теперь они будут искать другого покупателя, или рассчитывают все же убедить его. Ты рискнул на Сорорисе. Возможно, это еще лучшая возможность для тебя. Помоги дзакатанам и тебя перестанут преследовать. Я поднялся и, выйдя на шумную улицу, направился к порту. Несмотря на мое стремление к самостоятельности, было похоже, что Иит все же влиял на мое будущее, потому что здравый смысл и логика были на его стороне. Оставаясь в Списке я больше не мог торговать. Но предположим, что мне удалось предупредить какую-нибудь дзакатанскую экспедицию о пиратском налете. Дело было не только в том, что таким образом я приобретал могущественных покровителей; дзакатане занимались только древностями и самым большим сокровищем, которым незнакомец соблазнял Тэктайла, мог быть камень Предтеч! -- Именно так. В мыслях Иита я почувствовал самодовольство. -- А теперь я бы посоветовал как можно быстрее подняться с этой далеко не самой гостеприимной планеты. Я бегом вернулся на корабль, раздумывая как Рызк отреагирует на такое развитие событий. Попытка противостоять пиратскому налету могла закончиться плачевно. Чаще всего это означало быструю смерть. Только участие на нашей стороне дзакатан могло перетянуть чашу весов в нашу пользу. Глава 9 Находившаяся под нами планета была похожа на шар из сиренианского янтаря, не медового или желтого, как масло янтаря Терры, а светлого, коричневато-желтого с прозеленью. Увеличиваясь, зеленые пространства приобретали очертания морей. На планете не было больших материков, ее поверхность была покрыта россыпями островов и архипелагов на которых мы обнаружили только две подходящие для посадки площадки. Рызк был взволнован. Он не поверил в реальность координат которые мы узнали в "Пурпурной Звезде", утверждая, что этот сектор находится вне любой известной карты. Я подумал, что теперь, когда он понял что мы нацелились на неведомые миры, в нем проснулся его инстинкт Вольного Купца. Оставаясь настороже, мы вышли на орбиту, но не увидели ни одного города или чего-нибудь, что указало бы на обитаемость этого мира. Тем не менее, в конце концов, мы решили применить здесь тактику, которая оправдала себя на Сорорисе -- корабль остается на орбите, а мы с Иитом выполняем исследовательский полет на планету на переоборудованной спасательной шлюпке. Казалось логичным, что для раскопок больше всего подходят два самых больших скопления островов, из которых я выбрал те, что располагались в северном полушарии. На планету мы спустились в предрассветных сумерках. Рызк еще поработал со спасательной шлюпкой и усовершенствовал ее, сделав возможным переключение с автоматического на ручное управление. Он терпеливо занимался со мной до тех пор, пока не убедился, что я смогу управлять летательным аппаратом самостоятельно. Хотя я и не учился на космического пилота, тем не менее, я с детства управлял катерами, которые почти не отличались от спасательной шлюпки. Приняв свой истинный облик, Иит свернулся во втором гамаке, позволив мне самостоятельно управлять шлюпкой. По мере того, как пейзаж на обзорном экране становился отчетливее, я понял, что бледно-коричневым цветом планета была обязана гигантским кружевным кронам деревьев, тонкие стволы которых, были не толще двух моих кулаков. Свежий ветер раскачивал деревья, высота которых составляла примерно от шести до девяти метров. Цвет крон изменялся от яркого ржаво-коричневого до бледного желто-зеленого, перемежаясь яркими желто-коричневыми пятнами. Растительность равномерно покрывала всю поверхность суши, не оставляя просвета для посадки спасательной шлюпки. Мне не хотелось опускаться на деревья, стволы которых могли бы оказаться гораздо жестче, чем это казалось сверху, и я перешел на ручное управление, чтобы попробовать найти подходящую прогалину. Покрытое колышущимися ветвями пространство казалось таким нетронутым, что я начал сомневаться в правильности своего выбора и решил лететь на юг, чтобы исследовать второй остров. Здесь растительность поредела. Потом я увидел полосу красного пляжа, на котором в лучах восходящего солнца сверкали яркие песчинки. Пляж омывали зеленые морские волны, их можно было сравнить только с прекрасным терранианским изумрудом. С высоты было видно, что пляж достаточно широк для посадки, а в середине его я заметил большое блестящее пятно песка, расплавленного пламенем дюз корабля-разведчика, -- это означало что мы были здесь не первыми. Я провел шлюпку вдоль края зарослей немного дальше и так аккуратно посадил ее под кроны прибрежной растительности, что сам восхитился своим мастерством. Поскольку этот след оставил разведчик, я надеялся найти поблизости следы лагеря археологов Атмосфера вполне годилась для дыхания. С собой я взял собранное Рызком оружие. Мы не имели права пользоваться лазерами или парализаторами, но бывший Вольный Купец старательно изготовил собственное оружие -- стрелявшее острыми стрелками пружинное ружье. Моим вкладом в его создание стали выточенные из осколков растрескавшихся дзоранов смертоносные наконечники. Мне случалось пользоваться и лазером и парализатором, но в ближнем бою ружье Рызка, по моему мнению, было более опасным, и только вероятность встречи с командой пиратов заставила меня взять его с собой. Жители многих планет давно узнали, что один из главных инстинктов нашего вида заставлял нас нападать на всех, кто отличался от нас и пугал своим видом. Компьютеры первых исследовательских кораблей были запрограммированы в соответствии с этим инстинктом. Долгое время исследователи и колонизаторы продолжали распространять вокруг себя чувство враждебности. Но мы до сих пор иногда применяли оружие, и прежде всего против представителей нашего собственного вида. Парализатор лишь временно нейтрализовал противника и был разрешенным оружием. Лазер считался исключительно военным вооружением, и был запрещен для большинства путешественников. Но как бывший когда-то на подозрении у Патруля, я не мог даже на год продлить разрешение на ношение любого оружия. Меня "помиловали", мне простили преступление, которого я не совершал -- об этом они быстро забыли. А у меня не было желания настаивать на разрешении и снова навлекать на себя неприятности. Выпрыгнув из шлюпки с Иитом на плече, я радовался, что Рызк сделал это ружье. Нет, этот мир не казался враждебным. Солнце было ярким и теплым но не палящим. И легкий ветерок, который все время волновал листву деревьев, приносил приятный аромат. Теперь я увидел, что ветви деревьев гнулись под тяжестью ярчайших, оправленных золотом и бронзой, алых цветов. Вокруг них громко гудели насекомые. Там, где пляж переходил в покрытую лесом землю, почва становилась смесью красного песка и коричневой земли. Но пока я не обошел созданное жаром ракетных двигателей неизвестного корабля стеклянное пятно, я придерживался границы между пляжем и лесом. Здесь я увидел то, что не просматривалось сверху, -- закрытую деревьями и другой растительностью тропу, ведущую в глубину леса. Я не был разведчиком, но элементарная осторожность требовала от меня быть внимательным и не идти по этой тропе открыто. Тем не менее, я быстро понял, что пробираться рядом с тропой очень трудно. Грозди цветов хлестали меня по голове и плечам, распространяя дурманящий аромат, который был приятным издали, но так близко оказался густым удушающим туманом. А лавина мучнистой ржаво-желтой пыльцы, от которой чесалась кожа, окончательно выгнала меня на тропу. Хотя когда-то ветви деревьев были обрезаны, чтобы освободить дорогу, густые заросли уже затянули проход сверху, и теперь эта крыша создавала сумрачную прохладную тень. Некоторые деревья уже отцвели, и теперь, сгибая стволы, с них свисали плоды в форме стручков. Тропа шла прямо, на земле под ногами были видны следы робоносильщиков. Но если лагерь был так хорошо устроен, почему же я не нашел его, когда пролетал над островом? Ведь чтобы освободить место для своих шарообразных палаток, археологи-дзакатане должны были срезать достаточно много веток Неожиданно дорога углубилась в грунт, оставляя по бокам поднимавшиеся обочины. Тем, кто прошел здесь, не пришлось прорубаться через лес, потому что робоносильщики соскребли почву до твердой поверхности, и растущие по краям ветви полностью закрыли углубление. Опустившись на колено, я исследовал твердую поверхность. Несомненно, это было не ложе горы, а уложенная много лет назад мостовая. Дорога сужалась и углублялась, с каждым шагом становилось темнее и прохладнее. Я шел как можно медленнее, внимательно прислушиваясь ко всему, но постоянный шелест ветра в ветвях перекрывал все остальные звуки. -- Иит? Исчерпав возможности всех своих пяти органов чувств, я, наконец, обратился к компаньону. -- Ничего. -- Он приподнял голову и медленно покачивал ею из стороны в сторону. -- Это старое место, очень старое. Здесь уже были люди... Тут он осекся и я почувствовал, как все его тельце тесно прижалось ко мне. -- Что там? -- Запах смерти -- там, впереди, смерть. Я приготовил оружие. -- Опасность для нас? -- Нет, не сейчас. Но смерть здесь... Теперь дорога уходила под землю, а впереди была абсолютная темнота. У меня на поясе висел фонарь, но его свет мог привлечь чье-нибудь внимание, а это могло быть небезопасно. -- Там есть кто-нибудь? -- остановившись и не желая идти в кромешную тьму, обратился я к Ииту. -- Все ушли, -- сказал мне Иит. -- Но не так давно. Нет -- здесь есть след жизни, очень слабый. Я думаю кто-то все еще жив -- едва... Ответ Иита был мне непонятен, и я не знал, стоит ли нам рисковать и идти дальше. -- Для нас никакой опасности, -- очнулся он. -- Я слышу боль -- никаких мыслей о гневе или ожидании нашего прихода... После этого я осмелился включить фонарь и увидел в его луче стены. Каменные блоки без какого-либо скрепляющего раствора так плотно прилегали друг к другу, что на местах стыков виднелись только едва заметные линии. Поверхность стен сильно отражала свет фонаря -- похоже, их естественная шероховатость была отполирована или покрыта чем-то вроде лака. Красноватые камни неприятно напоминали кровь. Я пошел дальше, и когда стены неожиданно разошлись в стороны, понял, что стою у входа в огромное просторное подземного помещения. Фонарь осветил невероятно изуродованное, разбросанное, сожженное лазерами оборудование. Было похоже, что здесь прошло сражение. И там были трупы... Приторно сладкий аромат цветов рассеялся, его поглотил тошнотворный смрад сожженной плоти и крови, и мне захотелось убежать из этого подземелья наверх, на чистый воздух. Потом я что-то услышал -- не то, чтобы стон, скорее шипящее всхлипывание, и этот нес в себе такое отчаяние, что я не мог не откликнуться на него. Я обогнул участок особенно жестокой бойни и подошел к стене, куда, оставив на полу страшный след из зловеще отблескивающих в свете фонаря пятен, приползло какое-то существо. Там лежал дзакатанин, которому удалось спастись из огня вероломного нападения. Среди хаотично разбросанных обломков лагеря я заметил останки еще нескольких его соплеменников. Так жестоко и беспощадно разгромить лагерь могло только самое садистское и варварское племя какой-нибудь заштатной планеты. То, что пострадавший все еще был жив, свидетельствовало о живучести его вида. Но я очень сомневался, что он выживет. Тем не менее, я должен был сделать все, что было в моих силах. Я с трудом нашел среди обломков медицинское оборудование экспедиции. Даже оно было разбито. По невероятному беспорядку можно было предположить, что кто-то перевернул все вверх дном в поисках какого-то спрятанного предмета или же все это было результатом невероятно жестокого грабежа. Любой космич