в необъятную вращающуюся темноту, словно скользил на планере над бескрайней равниной. Мысли кружились и мелькали, словно звуки отдаленных разговоров в наполненном людьми огромном зале - бессмысленные, поскольку он не знал их контекста или происхождения. Медленно свыкаясь со структурой трансляционной сети, сложившейся на этом сеансе, ощутил более определенное прикосновение, голос Розауры. "Хали..." "Мы здесь, что там у вас?" "Если леди Кассандра Эйлард-Хастур находится среди вас, то передайте ей, что ее муж сейчас находится у нас в Трамонтане и хочет поговорить с ней". "Эллерт, это ты? - Прикосновение Ариэллы было таким же узнаваемым, как ее пшеничные волосы и задорная девичья улыбка. - Думаю, Кассандра сейчас спит, но ради такого случая она будет рада проснуться. Передай мои приветствия кузине Ренате; я часто думаю о ней с любовью и благодарностью. Сейчас я разбужу Кассандру". Ариэлла исчезла. Эллерт вернулся в пустоту, наполненную шорохами и шепотами. Послания проносились мимо него, не затрагивая ту часть его разума, которая могла бы зарегистрировать или запомнить их. Затем, неожиданно, она оказалась рядом - возле него, вокруг него. Ее присутствие было почти физически ощутимым... "Кассандра!" "Эллерт, любимый!" Смесь слез, изумления, недоверия... Ощущение возрожденной целостности, две-три минуты абсолютного, экстатического единения, словно крепкое объятие... Этот момент можно было сравнить лишь с тем, когда он впервые овладел ею. Все его защитные барьеры рухнули. Эллерт почувствовал, как его разум сливается с ее во взаимном проникновении, более страстном, чем слияние их тел. Это не могло продлиться долго на таком глубинном уровне. Ощущение начало размываться и пропадать, сокращаясь до обычной мысли, обычного контакта. "Эллерт, как ты оказался в Трамонтане?" "Прилетел с приемным сыном лорда Алдарана за партией противопожарных химикатов. В Хеллерах начинается сезон летних гроз, и мы опасаемся пожаров". - Он передал Кассандре мысленный образ - парящий планер, восторженная радость полета, ощущение ветра, бьющего в лицо. "У нас здесь тоже были пожары. Башню атаковали аэрокары, начиненные зажигательной смесью". Хастур увидел языки пламени, бушующие на побережье, взрывы, сбитый аэрокар, пылающий как метеор в стремительном падении, предсмертные вопли летчика-самоубийцы, наглотавшегося наркотиков... "Но ты цела, любимая?" "Я жива и здорова, хотя все мы устали, работаем днем и ночью. Я должна о многом рассказать тебе. Когда ты вернешься?" "Это зависит от воли богов, Кассандра, но я не буду откладывать дольше, чем необходимо..." Он знал, что это правда. Возможно, было бы мудро больше никогда не встречаться с ней, но уже сейчас он мог видеть день, когда прижмет ее к сердцу. Внезапно Эллерт понял, что даже перед угрозой смерти он не отступится от любви... и она тоже. "Эллерт, стоит ли нам опасаться вступления Алдарана в эту войну? С тех пор, как ты покинул нас и уехал в Хеллеры, мы боимся этого больше всего". "Нет, Алдаран слишком занят раздорами с собственной родней; он не захочет вступать в войну. Я обучаю _ларану_ приемного сына лорда Алдарана, а Рената заботится о его дочери". "Она очень красива?" - Эллерт уловил в ее мыслях слабый, но безошибочный отзвук ревности. Кому предназначалась эта ревность - Ренате или Дорилис? Он услышал ответ: "Обоим..." "Да, она очень красива... - Эллерт попытался придать своим мыслям юмористический оттенок. - Ей одиннадцать лет... но ни одна женщина в этом мире, даже Благословенная Кассильда в ее гробнице, не может быть и вполовину такой прекрасной, как ты, моя любимая..." Затем наступил новый момент полного, экстатического слияния, как если бы они срослись всем, что составляло их существо: разумом, душою, телом... "Это надо прекратить. Кассандра долго не выдержит. Нельзя забывать, что она работает Наблюдающей". Медленно, неохотно Эллерт разорвал контакт, позволил ему исчезнуть, превратиться в ничто, но его разум по-прежнему оставался полон женой, как если бы он ощущал вкус ее поцелуя на губах. Усталый и ошеломленный, Эллерт очнулся в матриксном чертоге, залитом голубым светом, ощутил собственное тело - холодное и оцепеневшее. Спустя довольно долгое время он зашевелился, встал и тихо вышел наружу, не беспокоя работников трансляционной сети. Спускаясь по длинной спиральной лестнице, он не знал, следует ли радоваться этому разговору. "Это заново укрепило узы, которые, возможно, было бы лучше разорвать". В своем единстве с Кассандрой он узнал о себе многое, чего не мог постичь одним лишь разумом. Но он чувствовал, что Кассандра по-своему тоже пыталась освободиться. Это не возмущало его. Теперь их связывало нечто другое: неразделенное желание, томление и неизбывная печаль. А любовь? _А любовь?_ "В конце концов, что такое любовь?" Эллерт не был уверен, принадлежала ли эта мысль ему самому, или же он каким-то образом уловил ее, воспользовавшись замешательством жены. Розаура встретила Хастура у подножия лестницы. Если она и заметила его растерянность и следы слез, то не подала виду; среди телепатов Башни, где ни одна сильная эмоция не могла долго оставаться незамеченной, существовали определенные правила вежливости. - Ты должен чувствовать усталость и опустошенность после контакта на таком большом расстоянии, - деловым тоном заметила девушка. - Пошли, тебе нужно подкрепиться и восстановить силы. Донел присоединился к ним за трапезой вместе с полудюжиной работников Башни, чья рабочая смена еще не наступила. Все они были немного взвинчены, ненадолго освободившись от напряжения и радуясь новой компании, что было редкостью в этом уединенном месте. Печаль Эллерта и его томление по Кассандре были смыты приливом шуток и смеха. Еда была ему незнакома, хотя и хороша: сладкое белое горное вино, с десяток разных блюд из грибов, вареный желтоватый стебель или корень какого-то растения, сбитый в пюре и сформованный в котлетки, обжаренные в растительном масле. Однако мяса не было. Розаура сообщила ему, что они решили провести эксперимент с диетой, исключающей мясо и животные жиры, и посмотреть, будет ли это способствовать обострению телепатического восприятия. Эллерту это казалось странным и немного глупым, но он сам в течение нескольких лет жил на такой диете в Неварсине. - Прежде чем вы покинете нас, мы хотим передать сообщение для твоего приемного отца, Донел, - сказал Ян-Микел. - Скатфелл разослал гонцов в Скатфелл и Сэйн-Скарп, к Ардаисам, Скаравелам и Кастамирам. Я не знаю, в чем суть дела, но как верховный лорд Скатфелла твой приемный отец должен знать об этом. Ракхел не доверяет свои послания нашей трансляционной сети, поэтому я опасаюсь, что назревает какой-то тайный сговор. До нас дошли слухи о раздоре между твоим отцом и Скатфеллом. Лорд Алдаран должен быть предупрежден. - Я благодарю вас от лица своего приемного отца, - озабоченно произнес Донел. - Разумеется, мы подозреваем что-то в этом роде, но наша домашняя _лерони_ уже стара и до последнего времени была обременена заботами о моей сестре, поэтому мы не могли воспользоваться ее искусством. - Здорова ли твоя сестра? - спросила Розаура. - Мы были бы рады пригласить ее в Трамонтану для обследования. - Рената Лейнье специально приехала из Хали, чтобы заботиться о Дорилис, пока она не повзрослеет, - сообщил Донел. Розаура улыбнулась: - Рената из Хали! Я хорошо знакома с ней по сеансам связи. Твоя сестра в надежных руках, Донел. Пришло время готовиться к отлету. Одна из Наблюдающих принесла им аккуратно перевязанные пакеты с химикатами. Смешанное с водой или другими жидкостями, это вещество могло многократно увеличивать свой объем, превращаясь в белую пену, способную потушить пламя на большой территории. Донел подошел к высокому парапету башни и встал там, изучая небо. Когда он спустился, его лицо было очень серьезным. - До захода солнца может разразиться гроза, - сказал он. - Нам нельзя терять времени. На этот раз Эллерт без промедления шагнул в воздух и поднялся в восходящем потоке, пользуясь силой своего матрикса для поддержания равновесия и создания дополнительной подъемной тяги. Однако он уже не мог полностью отдаться восторгу полета. Контакт с Кассандрой, несмотря на пережитое блаженство, оставил его взволнованным и опустошенным. Хастур старался отвлечься от мыслей об этом: полет требовал концентрации внимания, и любые посторонние мысли были непозволительной роскошью. Однако снова и снова видел перед собой лица, рисуемые _лараном_: крупного, добродушного с виду мужчину, странно напоминавшего _дома_ Микела из Алдарана; Кассандру, плачущую в своей комнате в Башне Хали, встающую и собирающуюся с духом для работы в ретрансляционной сети; Ренату, встречающую вызов Дорилис... Сделав над собой усилие, он поднялся выше. Потоки воздуха овевали тело. Редкие толчки мучительно отдавались в кончиках пальцев, словно каждый был когтем парящего ястреба. Он знал, что в этот момент разделяет мимолетную фантазию Донела, которому нравилось воображать себя птицей. - Впереди грозовой фронт, - сказал Донел. - Мне очень жаль, что приходится сильно отклониться от заданного маршрута, ведь ты не привык к полетам, но мы должны обойти грозу стороной. Опасно летать так близко к шторму. Следуй за мной, кузен. Планер Деллерея поймал подходящий воздушный поток и заскользил, направляемый матриксом, в сторону от прямой, ведущей к замку Алдаран. Эллерт тоже заметил тучи, но скорее ощущал, чем видел, разряды электричества. Они опустились почти до земли по длинной спирали. Эллерт чувствовал растущее раздражение Донела: "Неужели придется где-нибудь приземлиться и переждать бурю? Я бы рискнул, но Эллерт еще неопытен..." "Я готов рискнуть, Донел". "Тогда полетели. Ощущение будет такое, словно уклоняешься от ливня стрел, но я проделывал это неоднократно". Качнув крыльями, Донел взмыл вверх вместе с быстрым течением, затем устремился в разрыв между облаками. "Быстрее! Молния только что ударила здесь, и скоро накопится следующий заряд!" Эллерт ощутил непривычную резкую щекотку. Они снова устремились к просвету между молниями. Сам он никогда бы не решился лететь туда, но доверял _ларану_ Донела. Тот в точности знал, где и когда ударит молния, однако Эллерт чувствовал, что даже его бьет холодная дрожь. Они пролетели через неожиданный шквал дождя. Эллерт, продрогший и вымокший до нитки, вцепился в планки планера. Мокрая одежда примерзала к коже. Он последовал за Донелом по длинной, тошнотворно-стремительной дуге в нисходящем потоке и в последнюю секунду поднялся, закружив над стенами замка Алдаран. Донел начал мысленно инструктировать Хастура: "Мы не можем спускаться немедленно; на одежде и планерах накопился слишком большой электростатический заряд. Если мы коснемся ногами земли, нас оглушит ударом тока. Нужно немного покружиться наверху. Пари: раскинь руки, чтобы уменьшить заряд!" Следуя инструкции, Эллерт выписывал ленивые, сонные круги. Он чувствовал, что Донел снова воплотился в ястреба. Эллерт от нечего делать взглянул вниз. За прошедшие месяцы это место стало для него вторым домом, но сейчас он с тревогой увидел длинную кавалькаду всадников, скакавших к воротам. Развернувшись, Эллерт послал Донелу бессловесный крик-предупреждение, когда человек, возглавлявший всадников, обнажил меч, и звук его призыва _почти_ донесся до слуха юноши. - Но там никого нет, родич, - встревоженно сказал Донел. - Что ты видел? Что тебе померещилось? Эллерт изумленно заморгал. Внезапный приступ головокружения заставил крылья его планера вздрогнуть, и он автоматически сместил положение тела, чтобы восстановить равновесие. Под ним в сгущавшихся сумерках лежала пустынная дорога к замку Алдаран - никаких всадников, никаких знамен. _Ларан_ показал ему то, что могло произойти в будущем... а могло и не произойти. Видение исчезло бесследно. Донел качнул крыльями и подлетел ближе к нему. Его тревога немедленно передалась Эллерту. - Нам нужно спускаться сейчас же, даже если нас ударит током! - крикнул он. В следующее мгновение Эллерт прочитал его мысль: "Приближается новый шторм!" Но облаков не было. "Этой грозе не нужны облака, - в ужасе думал Донел. - Это гнев моей сестры, рождающий молнии. Облака придут потом. Она не нанесет сознательного удара, но нам нужно спускаться как можно быстрее!" Деллерей стремительно понесся вниз, переместив вес так, что теперь находился практически в вертикальном положении, изогнувшись, словно акробат. Эллерт, более осторожный и менее опытный, спускался по обычной нисходящей спирали, но все равно упал, когда электрический разряд мучительной болью отдался во всем теле. Донел торопливо расстегнул летное снаряжение и вручил планер подбежавшему слуге. - Что это могло быть? - пробормотал он. - Что могло так расстроить или испугать Дорилис? Извинившись перед Эллертом, юноша поспешно ушел во внутренние покои замка. 18 Рената тоже слышала рокот летнего грома, хотя и не обратила на это особенного внимания. Она шла по коридорам замка к апартаментам Дорилис для ежедневного послеобеденного урока. Поскольку Дорилис была младше любого новичка из Башни, а также, в отличие от них, не стремилась учиться, то, взяв на себя обязательство безропотно сносить все тяготы и неудобства, Рената попыталась сделать ее обучение легким и приятным. Она изобретала игры, которые могли развить владение _лараном_ без утомительных и однообразных упражнений. Дорилис была еще слишком молода для формального теста на телепатию, которая редко развивалась до наступления половой зрелости, но другие формы _ларана_ легче поддавались пробуждению. Рената с достаточным основанием полагала, что в дополнение к устрашающему дару управления молниями Дорилис обладала потенциальным ясновидением и, возможно, кое-какими телекинетическими способностями. _Лерони_ прятала игрушки и сладости и предлагала Дорилис найти их с помощью _ларана_; завязывая девочке глаза, заставляла находить дорогу среди беспорядочно расставленной мебели; учила ее выбирать личные вещи из кучи точно таких же предметов, "почувствовав" магнетизм тех. Дорилис оказалась способной ученицей. Ей так нравились уроки, что два-три раза Маргали без труда смогла обуздать ее мятежные порывы угрозой лишения занятий с Ренатой. У Ренаты были причины для беспокойства. Насколько она могла понять, у Дорилис полностью отсутствовали два дара, совершенно необходимые для каждого работника Башни: телепатия, определяемая как способность читать или улавливать мысли, и эмпатия, или способность чувствовать эмоции других людей или воспринимать их физические ощущения собственным телом и разумом. Но и то и другое могло развиться чуть позже. Если к этому времени Дорилис до некоторой степени обретет контроль над энергетическими потоками и импульсами, создаваемыми ее _лараном_, то пороговая болезнь будет угрожать ей в значительно меньшей мере. Если бы только пороговая болезнь развивалась раньше... или позже! Это было бедствием многих семей, обладавших _лараном_: дополнительные способности появлялись в то самое время, когда ребенок испытывал физические и эмоциональные потрясения, связанные с половым созреванием. Многие из обладавших экстрасенсорным восприятием сталкивались с тем, что внезапное проявление психокинетических способностей в сочетании с гормональной и психологической перестройкой организма оказывается непосильной ношей для тела и мозга. Это приводило к нервным срывам, а иногда - к острым кризисам, конвульсиям и даже к смерти. Рената сама потеряла брата из-за пороговой болезни; ни одну из Одаренных Семей не миновали горькие утраты. С отцовской стороны Дорилис несла в себе кровь Алдаранов, а не относительно стабильную кровь Деллереев, родственных Хастурам. Генеалогические линии Алдаранов и Рокравенов не давали поводов для оптимизма. Но чем больше Дорилис узнает, тем более вероятно, что она сможет пережить кризисный период без тяжелых потрясений. Теперь, приближаясь к комнатам Дорилис, Рената ощущала обертоны раздражения и усталого терпения. (Сама она считала пожилую _лерони_ настоящей святой за способность мириться с выходками испорченной девчонки.) Дорилис редко капризничала перед Ренатой, так как восхищалась молодой наставницей и нуждалась в ее расположении, но ее не приучили к дисциплине, и ей было трудно подчиниться, когда ее захлестывали эмоции. Ситуацию осложняло и то, что после скоропостижной смерти Даррена из Скатфелла Маргали боялась внезапного нападения со стороны воспитанницы и не могла этого скрыть. "Я тоже боюсь ее, - подумала Рената. - Но она об этом не знает, и если я позволю ей узнать, то больше никогда не смогу чему-то научить ее". Из-за двери доносилось недовольное бормотание Дорилис. Повысив восприятие, Рената услышала твердый ответ Маргали: - Нет, дитя мое. Твое шитье - это просто позор! Не будет уроков музыки и никаких занятий с леди Ренатой, пока ты не распорешь все эти неуклюжие стежки и не сделаешь работу как следует. На самом деле ты ведь не такая неумеха, верно? Ты просто не стараешься, - добавила _лерони_ умиротворяюще. - Когда тебе хочется, ты можешь шить очень аккуратно, но сегодня ты решила, что не хочешь шить, и специально испортила работу. А теперь выпори все эти стежки... нет, девочка, возьми крючок. Не пытайся вытащить их пальцами, иначе порвешь ткань. Да что с тобой сегодня, Дорилис? - Я не люблю шитье, - буркнула девочка. - Когда я стану леди Алдаран, у меня будет дюжина швей, поэтому мне не нужно учиться шить. А леди Рената не лишит меня занятий только потому, что _ты_ так говоришь. Грубый и презрительный тон придал Ренате решимости. Важным было не само шитье, а самодисциплина, тщательное и добросовестное выполнение работы, которая кажется утомительной и неинтересной. Приоткрыв дверь, Рената, опытная эмпатка и Наблюдающая Башни, сразу же ощутила острую режущую боль в висках Маргали и увидела морщины усталости на лице пожилой женщины. Дорилис прибегла к старому приему: мучила Маргали головной болью, если та не позволяла ей заниматься тем, чем ей хотелось. Дорилис с невинным и послушным видом сидела над ненавистным шитьем, но, входя в комнату, Рената заметила торжествующую улыбку в уголках ее губ. Девочка швырнула рукоделие на пол и бросилась к Ренате: - Нам с тобой пора заниматься, кузина? - Подними шитье и положи его на место, - холодно ответила та. - А еще лучше - сядь и закончи работу. - Я не обязана учиться шить! - Дорилис надула губки. - Отец хочет, чтобы я училась тем вещам, которым _ты_ можешь меня научить. - Я могу научить тебя делать то, что ты обязана, нравится тебе это или нет, - твердо сказала Рената. - Мне безразлично, аккуратно ли ты шьешь, или твои стежки ковыляют по полотну, словно червин, объевшийся перезрелых яблок. - Дорилис издала тихий, довольный смешок. - Но ты не будешь пользоваться моими уроками как предлогом для того, чтобы перечить своей приемной матери или увиливать от занятий с ней. Она взглянула на Маргали, побледневшую от головной боли. Пожалуй, настало время для откровенного разговора. - Она снова насылает на вас головную боль? - Она не может придумать ничего лучшего, - слабым голосом пожаловалась пожилая _лерони_. - Что ж, - ледяным тоном произнесла Рената. - Что бы ты там ни делала, Дорилис, ты немедленно отпустишь свою приемную мать, а потом встанешь на колени и попросишь прощения. Тогда, _может быть_, я буду заниматься с тобой. - Просить прощения у _нее_? - недоверчиво спросила девочка. - Не буду. Хотя Дорилис, по общему мнению, была похожа на покойную мать, что-то в выражении ее лица и упрямо выставленного маленького подбородка неожиданно напомнило Ренате лорда Алдарана. "У нее отцовская гордость, - подумала девушка, - но она еще не научилась маскировать свои чувства. Дорилис еще мала, и в ней можно увидеть своеволие во всей неприкрытой мерзости. Ей наплевать, кому она причиняет боль, если это дает возможность настоять на своем. Маргали для нее почти не отличается от служанки. Я - другое дело: она слушается меня, потому что это ей нравится". - Я жду, Дорилис, - сказала Рената вслух. - Немедленно попроси прощения у Маргали и больше никогда так не делай. - Попрошу, если она пообещает, что больше не будет командовать мною, - упрямо пробормотала девочка. Рената плотно сжала губы. Итак, в самом деле пора поговорить начистоту. "Если я отступлю, если позволю ей настоять на своем, то Дорилис больше не будет слушаться меня. А ведь занятия со мной могут спасти ей жизнь. Я не хочу власти над ней, но если мне суждено и дальше заботиться о девочке, то она должна научиться послушанию и умению полагаться на мое мнение". - Я не спрашивала тебя, на каких условиях ты попросишь прощения, - ответила Рената. - Я просто сказала, чтобы ты это сделала. Я жду. - Рената... - начала было Маргали. - Нет, Маргали, - остановила ее Рената. - Не вмешивайтесь. Вы не хуже меня знаете, чему она должна научиться в первую очередь. _Лерони_ обратилась к Дорилис, и ее тренированный командный тон хлестнул девочку как удар бича: - Немедленно опустись на колени и проси прощения у приемной матери! Дорилис автоматически подчинилась, но тут же вскочила на ноги и пронзительно закричала: - Я говорила тебе, чтобы ты больше не обращалась ко мне командным тоном! Я не потерплю этого, и мой отец тоже. _Он_ не захочет, чтобы я унижалась перед Маргали. "Ее нужно было как следует драть в детстве, пока она не набрала силы и не вбила себе в голову идеи о собственной важности, - подумала Рената. - Но все ее боялись и не смели перечить ей. Я их не виню. Я тоже ее боюсь". Она знала, что стоит лицом к лицу с рассерженным ребенком, чей гнев уже не однажды убивал людей. "Однако у меня все-таки есть преимущество. Она ребенок и знает, что не права, а я опытная Наблюдающая Башни, и правда на моей стороне. Нужно дать ей понять, что сейчас я сильнее. Придет день, когда никто не сможет с ней справиться; но прежде Дорилис должна научиться обуздывать себя". - Дорилис, твой отец дал мне право приказывать тебе во всем. Он сказал, что если ты не будешь слушаться, то он разрешает отшлепать тебя. Ты уже большая девочка, и мне не хочется унижать тебя _таким_ наказанием, но предупреждаю: если ты немедленно не послушаешься и не попросишь прощения у своей приемной матери, я именно так и поступлю! На колени, немедленно! - Не хочу! - выкрикнула Дорилис. - И ты не можешь меня заставить! Словно эхо ее слов, за стенами замка раздался глухой раскат грома. Дорилис была сильно рассержена, но все же испуганно сжалась, услышав этот звук. "Хорошо, - подумала Рената. - Она побаивается своей силы. Ей не хочется убивать снова..." В следующее мгновение Рената ощутила, как боль охватывает ее голову, словно стягивающим обручем. Может быть, она уловила страдания Маргали? Нет! Взглянув на Дорилис, _лерони_ поняла, в чем дело: девочка сосредоточенно нахмурилась и напряглась, кипя от сдерживаемого возмущения. Дорилис пыталась проделать с Ренатой то же самое, что с Маргали. "Вот маленький чертенок! - подумала Рената, разрываясь между гневом и невольным восхищением перед силой и стойкостью ребенка. - Если бы только эту силу и упрямство можно было обратить во благо!" Сфокусировавшись на матриксе - чего она раньше не делала в присутствии Дорилис, за исключением обследований, - Рената начала сопротивляться, отражая поток энергии и обращая ее вспять. Мало-помалу головная боль утихла, и она увидела, как лицо девочки побелело от напряжения. - Видишь, - ей стоило больших усилий говорить спокойно, - ты не можешь сделать это со мной, Дорилис. Я сильнее тебя. Я не хочу причинить тебе вред, и ты знаешь об этом. А теперь извинись перед Маргали, и вернемся к занятиям. Рената почувствовала, как разгневанная Дорилис нанесла удар. Собрав всю свою силу, она отразила поток энергии и удержала девочку, как будто сковав тело и разум. Дорилис попыталась крикнуть: "Отпусти меня!" - но в ужасе обнаружила, что не владеет голосом, что не может даже шелохнуться... Рената всем своим существом ощущала ужас девочки. "Но она должна знать, что я достаточно сильна и могу защититься. Она должна знать, что меня нельзя сразить, как это случилось с Дарреном, что со мной она находится в безопасности, что я не позволю ей причинить вред себе или другим". Теперь Дорилис испугалась по-настоящему. На какой-то момент, глядя на ее выпученные глаза и мелкие, лихорадочные движения парализованных мышц, Рената ощутила такой прилив жалости, что едва выдержала. "Я не хочу причинить ей боль или сломить ее дух. Я должна лишь научить ее... защитить от собственной ужасной силы. Когда-нибудь девочка поймет это, но сейчас она так испугана, бедное маленькое дитя..." Она увидела, как напряглись мышцы горла Дорилис, пытавшейся заговорить, и ослабила хватку. В следующее мгновение из глаз Дорилис хлынули слезы. - Отпусти, отпусти меня! Маргали умоляюще взглянула на Ренату; она тоже страдала, глядя на беспомощность любимой воспитанницы. - Отпустите ее, леди Рената, - прошептала пожилая _лерони_. - Она будет хорошо себя вести - правда, моя девочка? - Видишь, Дорилис, я все-таки сильнее тебя, - мягко сказала Рената. - Я не позволю тебе причинить вред никому, даже самой себе. Я знаю, ты на самом деле не хочешь сделать кому-то больно. Дорилис всхлипывала, по-прежнему удерживаемая _лараном_ Ренаты. - Отпусти меня, кузина, прошу тебя! Я буду слушаться, обещаю! Прости меня! - Ты должна извиниться не передо мной, а перед своей приемной матерью, - тихо напомнила Рената, освобождая девушку. Дорилис упала на колени. - Прости меня, Маргали! Я не хотела сделать тебе больно. Я просто рассердилась. Девочка разрыдалась. Тонкие пальцы Маргали, скрюченные от возраста, нежно гладили щеку Дорилис. - Я знаю, моя лапочка. Ты никому не желаешь зла, просто ты иногда не думаешь, что творишь. Дорилис повернулась к Ренате с расширившимися от ужаса глазами и прошептала: - Я могла... могла сделать с тобой то, что сделала с Дарреном... а ведь я люблю тебя, кузина. Я люблю тебя! Она неистово обняла Ренату, и та, все еще дрожа от напряжения, обвила руками вздрагивающие плечи девочки. - Не надо плакать, милая, - сказала она, прижимая Дорилис к себе. - Все будет хорошо, обещаю тебе. _Лерони_ вынула носовой платок и осушила слезы на лице Дорилис. - А теперь убери свое шитье на место, и мы начнем урок. "Теперь она знает, на что способна, и проявит достаточно благоразумия, чтобы бояться этого. Если бы только я могла контролировать Дорилис до тех пор, пока она не поумнеет и не научится сдерживать себя!" Гроза за окнами смолкала. Послышался последний отдаленный раскат грома, а затем наступила тишина. Через несколько часов Рената встретилась с Эллертом. Она все еще не оправилась от потрясения. - Я оказалась сильнее... но не намного. Я так испугалась, родич! - Расскажи мне, как это было, - попросил он. Они сидели в гостиной небольших, но роскошных апартаментов, которые лорд Алдаран предоставил в распоряжение Ренаты. - Эллерт, мне не хотелось пугать ее. Должен быть лучший способ для обучения, чем страх. - В тот момент у тебя не было другого выбора. Дорилис должна научиться остерегаться собственных порывов. Страх тоже бывает разный. Разговор усилил его собственные тревоги и опасения, пробудившиеся после визита в Башню Трамонтана и мысленного контакта с Кассандрой. - Я сам боролся со страхом, парализовавшим меня, - продолжал он. - В таком страхе нет никакой пользы. Пока я не справился с ним, я оставался беспомощным. Но мне кажется, что Дорилис слишком мало знает об осторожности, и страх может послужить во благо, пока она не научится здраво мыслить и рассчитывать свои поступки. - Если бы только она научилась обуздывать свои силы! - повторила Рената свою мысль, промелькнувшую в комнате перед началом их схватки. - Что ж, - заметил Эллерт. - В конце концов, для того ты и находишься здесь. Не расстраивайся, Рената, она еще очень молода, и у тебя есть время. - Времени слишком мало, - возразила Рената. - Я боюсь, что вот-вот начнется ее созревание, и не знаю, успею ли я научить ее всему, что она обязана знать. - Выше головы не прыгнешь, - сказал Эллерт. Были ли образы, мелькавшие в сознании, - лицо ребенка, озаренное молниями, Рената на последнем месяце беременности, плачущая в комнате со сводчатыми стенами, - образами реального будущего или лишь порождениями страха? Как различить то, что обязательно случится, то, что может произойти, и то, чего никогда не будет? "Время - мой враг. Для всех остальных оно движется в одном направлении, но для меня оно ветвится и толкает меня в мир, где нереально абсолютно все, кроме настоящего момента!" Эллерт заглушил беспокойство, встретившись с умоляющим взглядом Ренаты. Она казалась такой молодой, а на ее плечи уже легла ответственность. Юноша ненадолго задумался, припоминая какую-нибудь новость, способную поднять ей настроение, и наконец сказал: - Я разговаривал с Башней Хали по системе дальней связи. Ариэлла передает тебе свою любовь и наилучшие пожелания. - Дорогая Ариэлла! - вздохнула Рената. - Я тоже скучаю по ней. Какие новости из Хали, кузен? - У моего брата родился сын, законный наследник, - ответил Эллерт. - Наш король серьезно болен, и принц Феликс созвал Совет. Башня Хали была атакована с воздуха. Рената вздрогнула. - Кто-нибудь погиб? - Нет... Кассандра обязательно сказала бы мне. Но они совершенно измучены, работают днем и ночью. Наконец Эллерт решился высказать то, о чем думал постоянно после разговора с женой: - Меня тяготит, что я нахожусь в безопасности, когда жизнь Кассандры под угрозой. Я должен заботиться о ней и защищать ее, но не могу этого сделать. - У тебя свои проблемы, и нельзя сказать, что здесь тебе не угрожает опасность, - заметила Рената. - Кассандра достаточно сильна; к тому же она среди друзей. Значит, теперь она стала полноправной Наблюдающей? Я знала, что у нее есть талант, ей оставалось лишь развить его. - И я лучше приспособлен к тяготам и опасностям. - Что тревожит тебя, родич? Неужели ты боишься, что если она больше не будет зависеть от тебя, то перестанет отвечать на твою любовь? "Разве дело только в этом? Неужели я в самом деле настолько эгоистичен, что хочу видеть ее слабой и беспомощной, чтобы она каждый раз обращалась ко мне за поддержкой и защитой?" Эллерт многое почерпнул из разума Кассандры за время их мысленного контакта; о многом жена поведала бессознательно, и сейчас это начало всплывать в его памяти. Робкая, хрупкая девушка, движимая эмоциями, полностью зависящая от мужа, превратилась в сильную женщину, опытную _лерони_. Она по-прежнему страстно любила его - после их единения он не сомневался в этом, - но он больше не был для нее единственным в мире. Любовь заняла свое место среди многих сил, больше не владела Кассандрой безраздельно. Эллерту было мучительно осознавать это. Еще более мучительным было чувство уязвленного самолюбия. "Неужели я в самом деле хотел сохранить Кассандру такой - робкой, застенчивой, послушной, принадлежащей мне одному, знающей лишь то, что дозволено!" Обычаи, традиции касты и гордость семьи кричали "да, да!", но опыт показывал обратное. Эллерт сокрушенно улыбнулся. Рената уже не впервые ходатайствовала за его жену, желая ей добра. Теперь перед Кассандрой открывались другие пути, кроме того, в конце которого он видел крушение их любви и ее смерть от родов. Как он мог лишить жену того, что снимало с нее груз постоянного страха перед будущим? - Прости, Рената! Ты пришла ко мне за советом, и, как обычно, вышло наоборот. Конечно, мне хотелось бы побольше узнать о _ларане_ Дорилис, но в одном я согласен с тобой: если вовремя не научить ее всему, может произойти катастрофа. Кстати, сегодня я видел Донела в действии. Он произвел на меня огромное впечатление - даже большее, чем когда угадывал, в какую сторону двинется пожар. Сейчас начинается опасный сезон, и мне пришла в голову мысль: а не стоит ли взять Дорилис на пожарную станцию? Пусть Донел немного поучит ее своему искусству. Он разбирается в этом лучше нас с тобой. - Наверно, так и следует сделать, - задумчиво сказала Рената. - Донел благополучно пережил пороговую болезнь, и это может придать девочке уверенности, что с ней тоже не случится ничего страшного. Я рада, что она не может читать мои мысли. Не хочу, чтобы Дорилис заранее страшилась бед, которые могут обрушиться на нее в юности, но она должна быть готова и к этому. Больше всего ей хочется научиться летать; ты знаешь, что ребята в замке с малолетства осваивают планеры. Маргали говорит, что такое занятие не подобает молодой девушке, но раз ее _ларан_ имеет отношение к грозовой стихии, она должна освоить полеты. Кстати, мне и самой хотелось бы поучиться, - с улыбкой добавила Рената. - Надеюсь, ты не станешь изображать из себя педантичного монаха и говорить, что это неприлично? Эллерт рассмеялся, отсалютовав ей, точно фехтовальщик, признающийся в пропущенном ударе. - Неужели неварсинское воспитание так сказывается на моем поведении, кузина? Рената тоже рассмеялась, и Эллерт снова остро осознал, насколько она еще молода. Девушка обладала врожденным достоинством и манерами Наблюдающей, носила маску строгой учительницы, помогавшую ей заниматься с Дорилис, но на самом деле оставалась молодой девушкой, которой самой следовало бы быть такой же веселой и беззаботной, как и ее подопечная. - В таком случае Донел научит летать вас обеих, - сказал он. - Я поговорю с ним, пока ты будешь учить девочку владению матриксом. - Думаю, она уже созрела для этого, - согласилась Рената. - Теперь она будет учиться быстро, не тратя времени на конфронтацию со мной. - На планерах будет гораздо легче добраться до пожарной станции, - заметил Эллерт. - Поездка верхом весьма утомительна. Он с беспокойством посмотрел на сумерки, сгустившиеся за окнами. - Кузина, я должен идти. Уже очень поздно. Эллерт встал. Их пальцы соприкоснулись в привычном жесте телепатов, более интимном, чем простое рукопожатие. Они все еще поддерживали мысленный контакт. Когда юноша посмотрел на лицо Ренаты, то снова остро осознал ее близость и красоту, хотя давно приказал себе воздерживаться от этого; после всепоглощающего слияния с Кассандрой в фасаде его монашеской отрешенности и безразличия к женщинам появились заметные трещины. От одного мимолетного прикосновения Рената превратилась для него в дюжину женщин: _ларан_ показывал ему изведанное и неизвестное, возможное и невероятное. Почти не отдавая себе отчета в том, что он делает, Эллерт привлек девушку к себе. - Рената, Рената... Их глаза встретились. Они находились в таком тесном контакте, что было уже невозможно скрыть внезапную вспышку его влечения и ее немедленную, хотя и сдержанную реакцию. - Кузен, этого ли ты хочешь? Мне очень жаль, если я, сама того не желая, пробудила в тебе желание. Я не стала бы делать этого сознательно, просто для того, чтобы продемонстрировать свою власть. Или это случилось потому, что ты очень одинок и тоскуешь по человеку, который может дать тебе сочувствие и душевное тепло? Он отстранился, все еще ошеломленный, но частично приведенный в чувство спокойствием, полнейшим отсутствием стыдливости или замешательства с ее стороны. Как ему хотелось так же контролировать эмоции. - Мне очень жаль, Рената. Прости меня. - За что? - спросила она с улыбкой. - Разве это оскорбление - считать меня желанной? Если так, то надеюсь, что в будущем меня не однажды оскорбят подобным же образом. Ее маленькая ладонь легла на его руку. - Это не так важно, как тебе кажется, кузен. Я всего лишь хотела понять, насколько серьезны твои намерения. - Не знаю, - беспомощно пробормотал Эллерт. Замешательство, верность Кассандре, воспоминания о стыде и отвращении после встречи с ришья - все это обрушилось на него как лавина. Неужели _это_ заставило его желать Ренату? Когда до него дошло, что она разделяет его порыв, его потребность в любви и понимании, он смутился еще больше. Женщина, которую он мог бы любить без опаски, не зависящая от него... "Или я делаю это потому, что Кассандра больше не принадлежит мне безраздельно?" - со стыдом подумал он. - Почему ты отказываешь себе в свободе, которую готов предоставить ей? - с улыбкой спросила Рената. - Я не... я не хочу использовать тебя для удовлетворения своих потребностей, словно ришья, - заикаясь, пробормотал он. - О нет, Эллерт, - прошептала девушка, прильнув к нему. - Я тоже одинока, родич, и нуждаюсь в утешении. Только я понимаю, что в таком признании нет ничего постыдного, а ты - нет, вот и все... Выражение ее лица потрясло Эллерта своей открытостью и беззащитностью. Он прижал Ренату к себе, с новой силой осознав, что, несмотря на всю свою дисциплину, на всю мудрость и искусство Наблюдающей, она была лишь испуганной девушкой, подобно ему столкнувшейся с почти неразрешимыми трудностями и проблемами. "Что мужчины и женщины могли сотворить друг с другом, если на любые наши отношения ложится тень страха или вины? Как мы дошли до такой жизни? И как редко можно встретить обычную дружбу и доброту... такую, как сейчас!" Наклонившись к Ренате, он очень нежно поцеловал ее в лоб и почти шепотом произнес: - Тогда давай утешим друг друга, кузина. Они ушли в спальню. 19 Дорилис пришла в неимоверное возбуждение и болтала, как ребенок вполовину младше себя, но все же она слегка смутилась, когда Маргали одела ее в костюм одного из молодых пажей. Маргали тоже скептически отнеслась к тому, как выглядит ее воспитанница. - Разве это так уж необходимо, леди Рената? Она и без того проказница, но чтобы носиться по окрестностям в мужской одежде... - _Лерони_ нахмурилась и с неодобрением посмотрела на Ренату. - Девочка должна научиться работать со своим _лараном_, а для этого ей нужно встретиться с элементами в их стихии, а не там, где нам хотелось бы, - серьезно ответила Рената. - Она очень старательно работала с матриксом, поэтому я обещала ей, что она сможет полетать вместе с Донелом, как только в достаточной мере овладеет искусством левитации. - Но неужели для этого нужно напяливать на себя мужские штаны? Мне это кажется неприличным. Рената рассмеялась: - Для полета? Как вы думаете, будет ли прилично, если ее юбки наполнятся ветром, словно огромный парус? Эти злосчастные штаны кажутся мне самым скромным одеянием для полета. - Об этом я не подумала, - со смешком призналась пожилая _лерони_. - Когда я была молоденькой девушкой, мне тоже очень хотелось летать. Если бы я могла сейчас полететь с вами! - Почему бы и нет? - спросила Рената. - Я не сомневаюсь, что вы искусно владеете матриксом и быстро научитесь управлять планером. Маргали покачала головой. - Мои кости уже слишком стары для таких забав. Всему свое время... что ж, прошлого не вернуть. Для меня уже слишком поздно, Рената, а вам - в добрый путь! И тебе тоже, милая, - добавила она, целуя Дорилис в щеку. - Ты как следует застегнулась? У тебя есть теплый шарф? Там, наверху, может быть очень холодно. Несмотря на смелые речи, Рената чувствовала себя не в своей тарелке. С пятилетнего возраста ей не приходилось выставлять напоказ ноги, пусть даже обтянутые бриджами. Когда подошли Эллерт с Донелом, они тоже старались не смотреть на нее. "Я надеялась, что Эллерт проявит больше здравомыслия, - подумала Рената. - Я делила с ним ложе, однако сейчас он готов смотреть куда угодно, только не на меня. Вот так сюрприз - у