никак не ожидал. Встречался ли он со святыми раньше? "Откуда мне знать? Я же столько времени не замечал и этого человека". В голосе Умегата появилось любопытство ученого: -- На самом деле это могло бы ответить на вопрос, который мучает меня многие годы, -- в подчинении у Бастарда целый отряд или всего один демон? Если все случаи смертельной магии в мире прекратятся на то время, что демон заключен внутри вас, то это будет доказательством уникальности этой священной силы. Резкий смех сорвался с губ Кэсерила. -- Хоть чем-то послужу на благо кинтарианской теологии! О господи, Умегат... что же мне делать? У меня в семье никогда не было ни безумцев, ни осененных благодатью. Я не гожусь для такого. Я не святой! Умегат раскрыл было рот, потом снова закрыл. И сказал наконец: -- Человек ко всему привыкает. Сноровка приходит с опытом. Поначалу я тоже был не очень счастлив, но потом втянулся. На сегодняшний день я бы лично посоветовал вам напиться и лечь спать. -- Чтобы проснуться завтра мучимым и демоном, и похмельем? -- хотя Кэсерил представить не мог, что ему вообще удастся лечь и уснуть при таких обстоятельствах. -- Ну, мне это когда-то помогло. Похмелье -- недорогая цена за то, чтобы оказаться обездвиженным на какое-то время и не натворить глупостей, -- Умегат отвел взгляд. -- Боги не совершают чудес ради нас, они действуют, исходя из своих целей и желаний. Если кто-то становится их инструментом, на это есть высшие причины, а вы -- инструмент. И довольно ценный. Пока Кэсерил безуспешно пытался разобраться, Умегат вновь налил вина в его чашку. Кэсерил уже не сопротивлялся. Через час или немногим позже два грума направляли его нетвердые шаги по мокрым булыжникам двора, потом по лестнице -- в его спальню, где и уложили совершенно безвольное тело в кровать. Кэсерил не помнил точно, когда именно ему удалось улизнуть из плена своего изнемогшего сознания, но никогда он еще не был так рад сделать это. 14 Кэсерил оценил вино Умегата по заслугам -- первую половину следующего утра он провел, моля о смерти, а не страшась ее. Он понял, что муки похмелья подходят к концу, когда страх начал одерживать верх. Он обнаружил в своем сердце легкое сожаление о собственной потерянной жизни. Он повидал значительно больше, чем практически любой человек из окружавших его; у него были возможности, хотя -- боги знают -- использовал он очень мало из них. Размышляя обо всем этом, он кутался в одеяла и с удивлением пришел к выводу, что больше всего боится оставить свою работу незавершенной. Страх, на который у него не было времени, пока он охотился на Дондо, теперь не отпускал. Кто позаботится о его подопечных? Кто будет оберегать их, если он сейчас умрет? Кому он может их доверить? Бетрис, возможно, обретет защиту, выйдя замуж за такого надежного человек, как марч ди Паллиар. Но Исель? Ее бабушка и мать -- слишком слабы и далеки, Тейдес -- слишком юн, Орико же полностью подчинен канцлеру. Для Исель не было надежной защиты, пока она не покинет этот проклятый двор. Новый спазм привлек его внимание к персональному маленькому аду в животе; Кэсерил тревожно уставился на свои одеяла. Как долго будут продолжаться эти муки? Сегодня утром из него вышло меньше крови, чем вчера. Моргая, он окинул взглядом освещенную послеполуденным солнцем комнату. Боковым зрением Кэсерил все еще видел странные галлюцинации -- бледные мутные пятна, -- появление которых отнес было за счет обильного возлияния накануне. Может, это симптом не опьянения, а чего-то иного? Раздался короткий стук. Кэсерил выбрался из своего теплого убежища и, слегка согнувшись и держась рукой за живот, подошел к двери и отпер ее. Умегат, держа перед собой запечатанный кувшин, пожелал ему доброго дня и, войдя в комнату, запер дверь за собой. Он все еще испускал сияние -- увы, вчерашний день вовсе не был странным ночным кошмаром. -- Вот это да! -- грум изумленно огляделся и замахал рукой. -- Прочь! Кыш! Кыш-ш! Бледные мутные пятна беспокойно заметались по комнате и нырнули в стены. -- Что это такое? -- спросил Кэсерил, снова устраиваясь в постели. -- Вы тоже их видите? -- Привидения. Вот, выпейте, -- Умегат налил жидкость из кувшина в стоявший на умывальнике стаканчик и протянул его Кэсерилу. -- Это немного успокоит желудок и прояснит голову. Уже готовый отказаться, Кэсерил обнаружил, что это не вино, а холодный травяной чай. Он с удовольствием попробовал его. Приятная горчинка напитка оказалась как нельзя кстати. Умегат пододвинул к кровати стул и сел. Кэсерил прикрыл глаза и через несколько секунд снова открыл. -- Привидения? -- Я никогда не видел, чтобы призраки Зангра собирались в одном месте в таком количестве. Наверное, вы привлекаете их, как и священных животных. -- Их видит кто-нибудь еще? -- Любой обладающий внутренним зрением. Насколько я знаю, в Кардегоссе таких трое. "И двое из них сейчас здесь". -- Призраки были тут все время? -- Я вижу их то и дело. Обычно они не так назойливы. Вам не стоит их бояться -- они совершенно бессильны причинить вам вред. Старые потерянные души, -- и в ответ на непонимающий взгляд Кэсерила он добавил: -- Когда случается так, что боги не принимают отделившуюся от тела душу, она блуждает по миру, постепенно переставая осознавать себя и растворяясь в воздухе. Поначалу призраки принимают форму, которой обладали при жизни, но в отчаянии и одиночестве теряют способность ее поддерживать. Кэсерил схватился за живот. -- Ох! -- мысли галопом понеслись сразу по трем направлениям. А что происходит с душами, которые приняты богами? И что именно произошло с духом, столь необычным и ужасным образом заключенным в нем? И... он вспомнил слова вдовствующей рейны Исты. "В Зангре полно привидений". Значит, это не метафора и не безумие, а наблюдение. Сколько же еще странных вещей из сказанного ею были не бредом и галлюцинациями, а правдой, тем, что она видела иным зрением? Он поднял глаза на изучавшего его Умегата. Рокнарец вежливо поинтересовался: -- Как вы себя чувствуете сегодня? -- Днем лучше, чем утром, -- потом с легкой неохотой добавил: -- Лучше, чем вчера. -- Вы ели? -- Еще нет. Может, позже, -- он потер рукой подбородок. -- Что нового? Умегат выпрямился и пожал плечами. -- Канцлер ди Джиронал, не найдя в городе никого, на кого можно было бы повесить убийство брата, выехал из Кардегосса на поиски подходящего трупа и возможных соучастников, оставшихся в живых. -- Надеюсь, он не схватит по ошибке кого-нибудь невиновного. -- Его сопровождает опытный следователь храма -- этого достаточно, чтобы предупредить подобные ошибки. Кэсерил обдумал услышанное. После короткой паузы Умегат добавил: -- Еще военный орден Дочери разослал курьеров ко всем своим лордам-дедикатам, созывая их на совет. Они не собираются позволить рею Орико вновь назначить такого генерала, как Дондо. -- И как же они собираются "не позволить"? С помощью мятежа? Умегат жестом отринул неуместную мысль. -- Конечно же, нет. С помощью петиции, прошения. -- Хм... я думал, что они протестовали и в прошлый раз, только безуспешно. Ди Джиронал не захочет потерять контроль над этим орденом и не станет стоять и смотреть, как он ускользает из рук. -- К настоящему времени военный орден получил поддержку всего своего Дома. -- А... что вы делали сегодня с утра? -- Молился, просил совета. -- И получили ответ? Умегат неопределенно улыбнулся Кэсерилу. -- Возможно. Кэсерил на мгновение замешкался, подбирая слова. -- У меня есть кое-какая мысль относительно вас. Мне почему-то кажется, что сейчас для меня лишнее -- идти в храм и признаваться настоятелю Менденалю в убийстве Дондо. Брови Умегата приподнялись, -- Думаю, -- произнес он, -- мне не следует удивляться выбору леди Весны. Вы -- остро отточенный инструмент. -- Судите сами, вы -- настоятель, опытный следователь. Невозможно вообразить, чтобы вы пренебрегли своими клятвами и дисциплиной. Вы привели меня в совершенно недееспособное состояние, чтобы получить время для доклада и для обдумывания ситуации, -- Кэсерил поколебался. -- То, что я к настоящему моменту не арестован, явно что-то означает, но вот что именно -- я затрудняюсь определить. Умегат сидел и разглядывал свои руки, лежавшие на коленях. -- Как настоятель, я подчиняюсь вышестоящим. Как святой, я отвечаю только перед моим богом. И если он верит моим суждениям, то я и подавно должен им доверять. Так же, как и те, кто стоит выше меня в иерархии храма, -- он поднял глаза, и взгляд его стал неуютно пронизывающим. -- Богиня направила ваши стопы на путь служения ей, и это, без сомнения, указывает на то, что она будет оберегать вашу жизнь ежечасно. Храм подчиняется ей. Полагаю, что с полной уверенностью могу обещать вам неприкосновенность со стороны служителей храма. Кэсерил помолчал, обдумывая сказанное. -- А что же я должен делать? В голосе его собеседника прозвучали почти извиняющиеся нотки: -- Если судить с точки зрения моего личного опыта -- то же, что и обычно. Ваши ежедневные дела. -- Не думаю, что это сильно поможет. -- Да, знаю, -- губы Умегата скривились. -- Но если уж речь зашла о наших повседневных делах -- мне пора возвращаться к моим. Орико сегодня нездоровится. Приходите в зверинец в любое время, милорд ди Кэсерил. -- Погодите, -- Кэсерил протянул руку к поднимавшемуся со стула Умегату, -- как вы думаете, Орико знает о чудесном свойстве зверинца? Он понимает... знает ли он о своем проклятии? Держу пари, что ни Исель, ни Тейдес не знают об этом. -- "С другой стороны, рейна Иста..." -- Или рей просто чувствует, что ему делается лучше после общения с животными? Умегат кивнул. -- Да, Орико знает. Его отец, Иас, на смертном одре рассказал ему все. Храм сделал множество тайных попыток уничтожить проклятие. Зверинец -- единственное, что хоть как-то помогает смягчить ситуацию. -- А что со вдовствующей рейной Истой? Вокруг нее такая же тень, как вокруг Сары? Потянув себя за косу, Умегат задумчиво нахмурился. -- Я был бы в большей уверенности, если бы мне довелось ее увидеть. Семья ди Баосия забрала ее из Кардегосса незадолго до моего появления здесь. -- А канцлер ди Джиронал знает? Морщины между бровями Умегата стали глубже. -- Если и знает, то не от меня. Я часто предостерегал Орико, чтобы он не обсуждал эту тему, но... -- Если Орико и скрывает что-либо от ди Джиронала, то, по-видимому, только это. Умегат добавил: -- Исходя из случившихся ранее в его королевстве несчастий, Орико верит, что любые его действия будут только во вред Шалиону. Канцлер -- это инструмент, посредством которого рей пытается управлять государством, чтобы не навлечь на страну беду своим проклятием. -- Да, только вот интересно: канцлер -- это ответ на проклятие, противостоящая ему сила или его часть? -- Поначалу казалось, что первое. -- А потом? -- Потом мы удвоили наши молитвы богам, прося о помощи. -- И что они ответили? -- Похоже, послали вас. Кэсерил сел, охваченный ужасом. Пальцы впились в одеяло. -- Никто меня не посылал! Я оказался здесь случайно! -- Я хотел бы на днях обсудить с вами подобные случайности. Когда вам будет угодно, милорд, -- Умегат поклонился -- в его глазах светилась глубокая надежда, напугавшая Кэсерила так же сильно, как и его слова о святости и о святых, -- и вышел. Еще через несколько часов, проведенных Кэсерилом в постели под одеялом, он решил, что если ему и суждено вскорости умереть, произойдет это не сегодня. А если и сегодня, то с этим все равно ничего не поделаешь. Кроме того, живот ныл и бурчал отнюдь не вследствие сверхъестественных причин. Когда начал угасать холодный осенний день, Кэсерил выбрался из своего уютного гнезда, потянулся, разминая затекшие мышцы. И, одевшись, отправился на ужин. Зангр был удивительно пуст и тих. Из-за объявленного траура празднеств и музыкальных вечеров не устраивалось. В банкетном зале тоже было довольно малолюдно, не было никого из свиты Исель и Тейдеса; рейна Сара отсутствовала, а рей, сопровождаемый своим темным ореолом, быстро поев, удалился к себе. Причину отсутствия Тейдеса Кэсерил выяснил почти сразу, как сел за стол, -- лорд ди Ринал просветил его, что принц отбыл вместе с канцлером по делам следствия. Кэсерил задумался над этой новостью. Не продолжает ли ди Джиронал совращение мальчика, столь успешно начатое его покойным братом? Значительно более строгий и аскетичный по сравнению с Дондо, ди Джиронал-старший не получал удовольствия от разгульного образа жизни. Было невозможно представить его бражничающим с мальчишкой. Но не была ли чрезмерной и надежда, что он решил держать Тейдеса в руках, обращаясь с ним по-отцовски, обучая его управлять государством? Юный принц изнывал от безделья, любой намек на мужскую работу уже был бы полезен ему. Однако, скорее всего, как казалось Кэсерилу, канцлер просто не отваживался пустить на самотек свое влияние на жизнь Шалиона в будущем. Лорд ди Ринал, сидевший напротив Кэсерила, печально оглядел пустынный зал и заметил: -- Все дезертируют. Домой, в свои замки -- если они есть, -- прежде, чем выпадет снег. Подозреваю, празднование Дня Отца будет довольно безрадостным. Сейчас заняты только портные да швеи -- шьют и утепляют траурные одежды. Кэсерил увернулся от летевшего прямо на него призрака, затем наклонился над тарелкой и запил последний отправленный в рот кусочек глотком щедро разбавленного водой вина. Четверо или пятеро бестелесных "поклонников" последовали за ним в банкетный зал и теперь толкались вокруг, словно замерзшие детишки у камина. Сегодня вечером он машинально выбрал темные одежды; вот бы знать, может, ему следовало надеть траурные лавандово-черные цвета, как у ди Ринала? Чудовище, угнездившееся у него в животе, сочло бы это лицемерием или знаком уважения? Знало ли оно вообще, что происходит? Как много от омерзительной натуры Дондо сохранилось в этой недавно разлучившейся с телом душе? Ему казалось, что призраки рассматривают его снаружи, а Дондо -- мог ли он видеть его изнутри? Кэсерил коротко оскалился -- это была альтернатива крику отчаяния, который напугал бы беднягу ди Ринала. Он смог выдавить из себя вежливое: -- Вы остаетесь или уезжаете? -- Скорее всего уеду. С марчессой ди Хирон до Хирона, а там -- рукой подать до дому. Пожилая леди рада лишнему клинку в ее сопровождении, она даже пригласила меня остаться у нее, -- он хлебнул вина и понизил голос. -- Если даже Бастард не принял к себе Дондо ди Джиронала, значит, он бродит где-то здесь. Правда, некоторые говорят, что он стал привидением во дворце Джироналов, но я на самом деле думаю, он может находиться в любом месте Кардегосса. Дондо всегда был мстительным, а сейчас его, наверное, злоба так и душит. Еще бы -- быть убитым ночью накануне свадьбы, святые боги! Кэсерил неопределенно хмыкнул. -- Канцлер, похоже, уверен, что использована смертельная магия, но я не удивился бы, если причиной был обыкновенный яд. Теперь уже не узнаешь, так как тело сожгли. Для кого-то это очень кстати. -- Но ведь его окружали друзья. Неужели никто ничего не заметил? Вы там были? -- Это после леди-то Хрюшки? Нет. Благодаря ее визгу, я не присутствовал при этой мерзости, -- ди Ринал оглянулся, словно испугавшись, что на него сейчас с яростью накинется призрак Дондо. Того, что рядом с ним витало около полудюжины привидений, он не замечал. Кэсерил с трудом избавился от одного, висевшего прямо перед глазами, стараясь не фокусировать свой взгляд на том, что его собеседнику казалось пустым местом. К их столу приблизился ди Марок со словами: -- Послушайте, ди Ринал! Вы слышали последнюю новость из Ибры? Тут он заметил упершегося локтями в стол Кэсерила и замялся, слегка покраснев. Кэсерил кисло улыбнулся. -- Надо надеяться, информация касательно Ибры на этот раз получена из более достоверного источника, Марок? Ди Марок напрягся. -- Если таковым можно считать собственного курьера канцлера -- да. Он примчался очертя голову, когда мой старший портной подгонял траурные одежды Орико -- их нужно было выпустить на четыре пальца... в общем, все официально. На прошлой неделе умер наследник Ибры, совершенно неожиданно -- подхватил лихорадку в Южной Ибре. Его сторонники потрясены, они спешат помириться со старым Лисом или спасти свои шкуры, сваливая вину один на другого. Война в Южной Ибре закончена. -- Отлично! -- ди Ринал возбужденно потянул себя за бороду. -- Только вот хорошие это новости или плохие? Для бедной Ибры -- лучше не придумаешь, а для Орико... он снова выбрал проигравшую сторону. Ди Марок кивнул. -- Говорят, Лис сердит на Шалион за то, что мы поддерживали огонь под котлом, а когда наследнику требовалась помощь -- подбрасывали дрова в огонь. -- Может, воинственные настроения старого рея будут похоронены вместе с его первенцем? -- без особой надежды высказался Кэсерил. -- Так, значит, у Ибры новый наследник, еще мальчишка. Как его зовут? -- Принц Бергон, -- подсказал Кэсерил. -- Ага, -- подтвердил ди Марок. -- Действительно, мальчишка. А Лис может помереть в любой момент и оставить его на троне, совершенно не готового править. -- Ну, не так уж он и не готов, -- возразил Кэсерил. -- Он видел, как велась одна осада и участвовал в снятии другой; скакал в обозе своей покойной матери и выжил в гражданской войне. Да и в конце концов, он сын старого Лиса и просто не может быть глупцом. -- Ну, первый сын таковым и оказался, -- возразил ди Ринал, -- оставил своих сторонников в столь дурацком положении. -- Умершего от лихорадки нельзя обвинять в глупости, -- не согласился Кэсерил. -- Если это действительно была лихорадка, -- губы ди Ринала недоверчиво скривились от пришедшего ему на ум нового подозрения. -- Что, думаете, Лис отравил собственного сына? -- спросил ди Марок. -- Да его шпионы, приятель. -- Ну, тогда он мог бы проделать это давным-давно, чтобы избавить Ибру от войны и беспорядков, -- Кэсерил снисходительно улыбнулся и встал из-за стола, оставив ди Ринала и ди Марока предаваться рассуждениям. Похмелье прошло, и после ужина он почувствовал себя значительно лучше, однако его еще трясло от накатывавшей время от времени слабости -- в общем, это было не то состояние здоровья, которое он привык называть хорошим. И поскольку принцесса его не вызывала, Кэсерил решил отправиться спать. Усталый, не в силах больше бояться, он уснул мгновенно, как только голова коснулась подушки. Тем не менее около полуночи он проснулся как от толчка. В ушах у него еще стояли крики людей, крики и прервавшийся плач, да еще жуткие завывания. Кэсерил уселся в постели -- сердце у него колотилось -- и огляделся в поисках источника звуков. Ясные и странные -- могли они долететь из-за стены Зангра? Или от реки внизу, под окном? Никто в замке, похоже, не отреагировал на шум -- ни шагов, ни криков стражников... немного погодя Кэсерил понял, что звуки раздавались только в его голове, он слышал мучительные завывания не ушами, так же как видел бледные пятна призраков не при помощи физического зрения. Он узнал голос. Кэсерил снова лег, тяжело дыша и озираясь, и следующие десять минут силился справиться с охватившим его волнением. Не готовится ли это проклятая душа Дондо вырваться на свободу из удерживающей ее руки леди Весны и утянуть его за собой в ад? Кэсерилу хотелось выскочить из постели и в чем есть ринуться к зверинцу, молотить в дверь, чтобы разбудить Умегата и просить святого о помощи -- может, Умегат способен что-нибудь сделать с этим? -- когда крики вдруг затихли. Все произошло примерно в час смерти Дондо, понял он. Может, дух обретал в это время суток какую-то особую силу? Кэсерил не мог сказать, случилось ли что-то подобное прошлой ночью или нет, так как он был совершенно пьян. Этот кошмар мог перепутаться с обрывками прочих безумных сновидений. "Могло быть и хуже", -- пробормотал он про себя, когда сердце стало биться чуть помедленнее. Дондо мог бы обладать членораздельной речью. Мысль о том, что призрак Дондо будет приходить к нему по ночам и разговаривать с ним -- не важно, обвиняя, проклиная его или просто яростно крича, -- заставила Кэсерила вздрогнуть. Это будет не в пример ужаснее обычных завываний и сломит его очень скоро. "Доверься леди. Доверься леди". Кэсерил принялся шептать разные, не слишком подходившие к случаю и сбивчивые молитвы; постепенно он успокоился и взял себя в руки. Если она так далеко завела его по своему пути, так уж, наверное, теперь не оставит. Когда Кэсерил уже почти расслабился, ему в голову пришла новая страшная мысль -- он вспомнил слова Умегата о возможностях богов в этом мире. Если богиня пришла сюда и овладела его волей, только повинуясь страстному желанию Кэсерила жить, то что же будет, если кто-нибудь окажется в силах своей волей вытолкнуть ее из нашего мира, ее и ее чудо? Ее защита может лопнуть, как мыльный пузырь, освободив феномен смерти и проклятия... подобные мысли крутились и крутились в голове, не давая уснуть, пока ночь не начала медленно уходить прочь. Квадрат окна спальни уже делался серым, когда сознание вновь милосердно отпустило Кэсерила, и он провалился в благословенный сон. Утомленный ночными переживаниями и впечатлениями, поздним утром следующего дня Кэсерил поднялся по лестнице на свое рабочее место в покоях Исель. Он чувствовал себя помятым и отупевшим от недосыпа и думал о поджидавшем его ворохе неразобранной корреспонденции и бухгалтерских документов, лежавших пыльными стопками на столе с момента объявления безумной помолвки, без энтузиазма. Кэсерил обнаружил своих подопечных, погруженных в бурную деятельность. В гостиной, сразу за кабинетом, на столе были разложены все его новые, приобретенные для классных занятий, подробные географические карты. Исель склонялась над ними в глубокой задумчивости. Бетрис, сложив руки под грудью, заглядывала ей через плечо и хмурилась. Обе девушки и Нан ди Врит, сидевшая в кресле за вышивкой, были одеты в традиционные траурные цвета: черные с лавандовым. Кэсерил порадовался подобной осторожности и предусмотрительности. Войдя в гостиную, он увидел рядом с рукой Исель листки со списками; некоторые пункты в них были вычеркнуты, иные обведены кружком или отмечены галочкой. Воткнув в карту очередную (их уже было там несколько) булавку, принцесса обратилась к Бетрис: -- А лучше всего будет... Тут она заметила Кэсерила и умолкла. Темное облако, невидимое обычному глазу, все так же окутывало ее; кое-где на нем вспыхивали синие искры. Пятна призраков поспешили -- к немалому облегчению Кэсерила -- удалиться из его поля зрения. -- С вами все в порядке, лорд Кэс? -- слегка нахмурившись, спросила Исель. -- Вы не очень хорошо выглядите. Кэсерил кивнул, приветствуя их. -- Примите мои извинения за вчерашнее отсутствие, принцесса. У меня были... колики. Сейчас уже почти все прошло. Нан ди Врит в своем кресле в углу подняла глаза от шитья и недружелюбно вставила: -- Горничная сказала, что вы валялись весь день с больной головой после веселой попойки с грумами. Она видела, как вы вернулись после похорон Дондо -- совершенно пьяный и еле переставляя ноги. Под испытующим взглядом Бетрис Кэсерил извиняющимся тоном пояснил: -- Пьяный -- да, но не после веселой попойки. Этого больше не повторится, миледи. И немного тише добавил: -- Все равно это не выход. -- Это же скандал для принцессы! Ее секретарь был настолько невменяем, что... -- Тише, Нан, -- Исель нетерпеливо прервала проповедь, -- оставьте это. -- Что это такое, принцесса? -- Кэсерил показал на утыканную булавками карту. Исель тяжело вздохнула. -- Я тут все думала, думала... Дни напролет. В общем, пока я не замужем, надо мною нависает угроза. Не сомневаюсь, ди Джиронал найдет очередного кандидата, чтобы привязать меня и Тейдеса к своему клану. С другой стороны, мы знаем, что Орико готов выдать меня за младшего лорда Шалиона, если тот попросит моей руки. Моя единственная надежда и убежище -- это оказаться замужем. И не за младшим лордом. Кэсерил согласно кивнул. -- Признаюсь, я и сам думаю так же. -- Да, и скорее, скорее, Кэсерил. Пока меня не предложили кому-нибудь еще более омерзительному, чем Дондо, -- ее голос дрожал от волнения. -- Даже наш дорогой канцлер может испугаться подобной перспективы, -- пробормотал Кэсерил, с удовольствием заметив мелькнувшую на лице девушки улыбку. Он закусил губу. -- Да, дело важное, но опасность прямо сейчас нам не грозит. Ди Джиронал сам будет препятствовать вашей помолвке с младшим лордом, я уверен в этом. А вашей первой линией защиты должно быть блокирование следующего кандидата ди Джиронала. Хотя если подумать о членах его семьи, мне не очень понятно, кого он может выдвинуть. Оба его сына уже женаты, иначе бы он предложил одного из них вместо Дондо. Или женился бы сам, если бы не был уже женат. -- Жены умирают, -- мрачно произнесла Бетрис, -- и иногда весьма своевременно. Кэсерил покачал головой. -- Джиронал тщательно спланировал свои семейные узы. Его невестки, как и его жена, -- это связи с самыми сильными кланами Шалиона, дочери и сестры могущественных провинкаров. Я не говорю, что он не воспользовался бы случаем заполнить вакансию, но он не посмеет навлечь на себя подозрение в освобождении таковой. А его внуки только учатся ходить. Нет, ди Джироналу следует выждать. -- А племянники? -- спросила Бетрис. Кэсерил подумал, затем снова покачал головой. -- Это довольно слабая связь, управлять таким союзом непросто. Ди Джироналу нужен подчиненный, а не соперник. -- Я не собираюсь, -- сквозь зубы процедила Исель, -- ждать еще десять лет, чтобы выйти замуж за мальчишку на пятнадцать лет моложе меня. Кэсерил невольно посмотрел на Бетрис -- он сам был на пятнадцать лет старше ее -- и выбросил эту печальную мысль из головы. Кроме того, барьером между ними была теперь не только разница в возрасте. "Жизнь не обручается со смертью". -- Мы пометили булавками на карте все те места, где есть неженатый правитель или наследник, отсюда и до Дартаки, -- сказала Бетрис. Кэсерил подошел и окинул взглядом карту. -- Что, даже рокнарские провинции? -- Я хотела охватить все возможности, -- вздохнула Исель, -- без них... э-э... остается не слишком богатый выбор. Признаюсь, меня не вдохновляет перспектива замужества с рокнарцем: даже если оставить в стороне их еретические идеи Четырехбожия, то обычай выбирать наследником любого из сыновей -- будь он сыном от законной жены или от любовницы -- практически не оставляет возможности предсказать, выхожу я замуж за будущего наследника или за будущего трутня-бездельника. -- Или за будущий труп, -- добавил Кэсерил. -- Половина всех побед Шалиона над рокнарцами явилась результатом того, что кто-то из кандидатов в наследники вонзал своему более удачливому брату-сопернику нож в спину. -- Но тогда остается только четверо высокорожденных приверженцев Пятибожия, -- вставила Бетрис, -- рей Браджара, Бергон из Ибры и сыновья-близнецы высшего марча Джисса, сразу за дартакской границей. Но близнецам всего по двенадцать лет. -- Что же, в этом нет ничего невозможного, -- рассудительно проговорила Исель, -- но у марча ди Джисса нет реальных причин стать союзником Тейдеса против рокнарцев. У него нет с ними общих границ, и он не страдает от их нападений. Кроме того, он верен Дартаке, которая не заинтересована в том, чтобы создание сильного альянса ибранских государств положило конец вечной войне на севере. Кэсерилу было приятно услышать отражение собственного анализа политической ситуации из уст своей ученицы; судя по всему, она гораздо внимательнее слушала его на уроках географии, чем ему казалось. Секретарь-наставник ободряюще улыбнулся. -- А еще, -- сердито дополнила Исель, -- у Джисса совсем нет выхода к морю, -- ее рука медленно двинулась по карте на восток. -- Мой кузен рей Браджара довольно стар и, как говорят, слишком много пьет, чтобы идти на войну. А его внук слишком юн. -- В Браджаре отличные порты, -- сказала Бетрис. Помолчала и добавила многозначительно: -- Полагаю, рей Браджара долго не протянет. -- Да, но какая тогда от меня польза Тейдесу, я же стану обычной вдовствующей рейной? Даже если я смогу подсказывать своему приемному внуку, как распоряжаться войсками! -- рука Исель скользнула по карте в другую сторону. -- Старший сын Лиса Ибры женат, а младший -- не наследник; страну же раздирают гражданские войны. -- Уже нет, -- прервал ее рассуждения Кэсерил. -- Разве вам никто не сказал, что наследник скончался на прошлой неделе? Умер в Южной Ибре от лихорадки. Никто не сомневается, что принц Бергон займет его место. Он всегда был верен своему отцу. Исель повернула голову и уставилась на него расширенными от возбуждения глазами. -- Точно! Ну-ка, ну-ка, сколько сейчас Бергону? Пятнадцать, да? -- Ему должно быть чуть больше шестнадцати, принцесса. -- Куда лучше, чем пятьдесят семь! -- ее рука мягко двинулась вдоль ибранского побережья по приморским городам, к огромному порту Загосур, где и остановилась, добравшись до булавки с перламутровой головкой. -- Что вы знаете о принце Бергоне, Кэсерил? К нему хорошо относятся? Вы видели его, когда бывали в Ибре? -- Сам не видел. Но говорят, он красивый мальчик. Исель нетерпеливо пожала плечами. -- Всех принцев всегда описывают как красивых мальчиков, если только они не полные уроды. А в таком случае говорят, что у них есть характер. -- Я думаю, Бергон хорошо сложен и уже поэтому должен выглядеть привлекательным и здоровым. Говорят, он прошел корабельную школу, -- Кэсерил увидел, как глаза Исель загорелись юношеским энтузиазмом, и счел своим долгом добавить: -- Но последние семь лет ваш брат Орико на ножах с реем Ибры. Лис недолюбливает Шалион. Исель сложила ладони. -- Но что может быть лучше для окончания затянувшейся вражды, чем брачный союз? -- Канцлер ди Джиронал будет возражать. Даже если не принимать во внимание его желание связать вас с его семьей, он не захочет, чтобы у Тейдеса были превосходящие его по силе союзники. -- Ну, с этих позиций он будет возражать в ответ на любое мое предложение, -- Исель снова склонилась над картой, ее ладони словно обняли Шалион и Ибру, соединив их -- две трети земель между морями. -- Но если бы я смогла объединить Тейдеса и Бергона... -- ее рука вновь заскользила по карте к северному побережью по пяти рокнарским провинциям; булавки с жалобным звоном падали на пол. -- Да, -- выдохнула она. Ее глаза сузились, челюсти сжались. Когда она снова взглянула на Кэсерила, глаза ее вспыхнули. -- Я должна немедленно довести это до сведения моего брата Орико, пока не вернулся ди Джиронал. Если мне удастся заручиться его согласием, подтвержденным публично, тогда даже ди Джиронал не сможет ничего предпринять, правда? -- Сначала обдумайте все хорошенько, принцесса. Просчитайте все возможные последствия. На первый взгляд единственный недостаток подобного союза -- это мерзкий свекор, -- Кэсерил поднял бровь. -- Но время покажет. И если кто и может переступить через эмоции ради политики, то это старый Лис. Она повернулась спиной к столу и заходила по комнате туда-сюда, шелестя тяжелыми юбками. Темная аура неотступно следовала за ней. Рейна Сара разделила проклятие Орико, выйдя за него замуж. Если Исель выйдет замуж за пределы Шалиона, сможет ли она отделаться от зловещего наследия? Или темная судьба Золотого Генерала не отпустит ее и за границами королевства? Необходимо посоветоваться с Умегатом. И как можно скорее. Исель остановилась и посмотрела на окно, возле которого несколько дней назад выслушивала угрозы Дондо. Ее глаза сощурились. Наконец она решительно сказала: -- Я обязана попытаться. Я не могу и не хочу плыть по течению к очередной катастрофе и даже не попытаться как-то себе помочь. Я обращусь с прошением к моему царственному брату. Немедленно. Она направилась к двери, бросив через плечо, как генерал своим войскам: -- Бетрис, Кэсерил -- за мной! 15 После долгих поисков рей Орико, к вящему изумлению Кэсерила, был обнаружен в покоях рейны Сары, где супруги, сидя у окошка за небольшим столом, играли в шарики. Простая детская игра не соответствовала высокому положению лорда и леди, но... они, похоже, играли не для того, чтобы убить время, как понял Кэсерил, а в попытке забыть о своих страхах и бедах. Кэсерил обратил внимание на одежды Сары. Вместо траурного платья она надела все белое -- праздничные одежды Дня Бастарда, что отмечается раз в два года после Середины Лета Матери. Отбеленный лен был слишком тонок для этого времени года, и рейна, чтобы защититься от пронизывающего холода, куталась в пушистую шерстяную шаль. В этих белых одеяниях она выглядела темной, худой и измученной. Ее внешний вид был чуть ли не большим вызовом, чем яркие многоцветные убранства на похоронах Дондо. Кэсерил подумал, будет ли Сара носить белый цвет Бастарда на протяжении всего траура. И осмелится ли ди Джиронал протестовать. Исель сделала книксен, приветствуя брата и его супругу, и встала перед ними, сложив ладони перед собой в знак скромной женственности, чему противоречили ее очень прямая, словно стальная, спина и блеск глаз. Кэсерил и леди Бетрис, по обеим сторонам от принцессы, также приветствовали своего правителя. Орико, оторвавшись от игры, ответил сестре кивком. Расправил полы камзола и посмотрел на нее с некоторым смущением. С близкого расстояния Кэсерил заметил следы недавней работы портного: точечки от распоротых швов и вставки невылинявшей ткани. Рейна Сара поплотнее закуталась в шаль и отодвинулась в сторону окна. После короткой преамбулы Исель перешла прямо к сути своей просьбы начать официальные переговоры по поводу ее помолвки с принцем Бергоном. Она подчеркнула возможность сделать первые шаги к миру, залечив тем самым раны, нанесенные поддержкой Орико, оказанной покойному мятежному наследнику, так как ни Шалион, ни измотанная Ибра не в силах были продолжать конфликт. Исель отметила, как удачно соответствуют ее возраст возрасту Бергона и ее положение -- его положению. Не остались упущенными и преимущества для Орико -- она дипломатично не сказала: "А впоследствии и для Тейдеса" -- в плане обретения союзника и родственника на ибранском дворе. Принцесса живописно изобразила утомительную сцену нашествия младших лордов с просьбами ее руки, чего Орико мог бы избежать, согласившись на ее предложение. В общем, немного вдохновения и красноречия -- и взгляд рея сделался задумчивым. Тем не менее Орико, зацепившись за последнюю фразу, возразил: -- Но, Исель, от такого нашествия тебя защищает на некоторое время твой траур. Даже Мартоу... я хочу сказать, Мартоу не станет оскорблять память брата, выдавая замуж его осиротевшую невесту на неостывшем еще пепле погребального костра. При слове "осиротевшая" Исель сердито фыркнула. -- Пепел остынет довольно скоро, и что тогда? Орико, тебе не удастся больше заставить меня выйти замуж без моего согласия -- моего предварительного согласия, полученного заранее. Я тебе не позволю. -- Нет-нет, -- быстро согласился Орико, замахав пухлыми руками. -- Это... было ошибкой, теперь я понимаю. Прости меня. "Ошибка... сколь мягко сказано..." -- Я не хотел оскорбить тебя, сестра... ни тебя, ни богов, -- с легким беспокойством рей огляделся по сторонам, словно опасаясь, что кто-нибудь из обиженных богов вот-вот обрушит на него космическую кару. -- Я думал, так будет лучше и для тебя, и для Шалиона. Тут Кэсерила осенило, что, кроме него и Умегата, никто не знает, чьими же стараниями Дондо так безвременно простился -- нет, пока еще не с миром -- со своей жизнью. Зато все знали, что принцесса молилась об избавлении от этого брака. Конечно, никто -- Кэсерил был уверен -- не подозревал и не обвинял ее в практиковании смертельной магии, и никто не подозревал и не обвинял его самого, но ведь Исель все-таки была здесь, а Дондо -- ушел. Все мало-мальски думающие придворные должны быть озадачены и заинтригованы таинственной смертью Дондо, а некоторые -- так и очень взволнованы. -- Ни о какой твоей помолвке я более не объявлю без твоего предварительного согласия, -- с непривычной твердостью в голосе проговорил Орико. -- Клянусь своей головой и короной. Это была торжественная клятва; брови Кэсерила поползли наверх. Орико действительно имел в виду именно то, что сказал. Исель закусила губу и ответила на это обещание легким, но многозначительным кивком. Едва слышный вздох привлек внимание Кэсерила к рейне Саре. Лицо ее на фоне окна оставалось в тени. Но он заметил все же, как ее губы сложились в скептическую усмешку. Кэсерил понял, какую торжественную клятву Орико нарушил по отношению к ней, и отвел в смущении глаза. -- Опять же, -- Орико перешел к следующему пункту, словно перепрыгнул, переходя через ручей, на следующий камень, -- наш траур не позволяет пока начать переговоры с Иброй касательно твоей помолвки. Лис тоже может углядеть оскорбление в подобной поспешности. Исель нетерпеливо передернула плечами. -- Но если мы будем тянуть, кто-нибудь приберет Бергона к рукам! Принц теперь наследник, он в брачном возрасте, а его отец жаждет безопасности и мира на границах. Лис может скрепить союз своего сына с дочерью высокого марча Джисса, например. Или с благородной леди из Дартаки. Пока мы ждем, Шалион упустит свой шанс! -- Слишком рано. Слишком рано. Я не говорю, что твои аргументы нехороши, но всему свое время. На самом деле Лис посылал дипломатов вести переговоры о браке; он просил твоей руки несколько лет назад -- я уж не помню, для которого сына, -- но все расстроилось, как только в Южной Ибре начались беспорядки. Ничто не вечно. Да и моя бедная мать-браджарка была помолвлена пять раз, прежде чем оказалась замужем за моим отцом, реем Иасом. Успокойся и подожди более подходящего времени. -- По-моему, сейчас время более чем подходящее. Просто отличное. Я хочу, чтобы ты принял решение, огласил его и закрепил договором -- до того как вернется ди Джиронал. -- Ах да. Хм... Вот еще вопрос. Я не могу пойти на такой серьезный шаг, не обсудив его с канцлером и другими лордами совета, -- Орико задумчиво закивал сам себе. -- Ты давно не советуешься с другими лордами. Я думаю, ты просто боишься сделать что-нибудь такое, что не будет одобрено ди Джироналом. Ну, так кто же рей в Кардегоссе -- Орико ди Шалион или Мартоу ди Джиронал? -- Я... я... подумаю над твоими словами, дорогая сестра, -- Орико быстро замахал руками, выпроваживая ее. Исель еще несколько мгновений прожигала его взглядом, отчего рей занервничал еще сильнее, затем коротко кивнула. -- Да, подумайте, пожалуйста, о моей просьбе, милорд. Я спрошу о вашем решении завтра. После этого обещания -- или угрозы? -- она снова почтительно присела перед царственными супругами и вышла, уводя за собой Кэсерила и Бетрис. -- Завтра, и послезавтра, и впредь каждый день? -- шепотом поинтересовался Кэсерил, пока она, шурша юбками, сердито шагала по коридору. -- Ежедневно, пока Орико не сдастся, -- ответила принцесса сквозь стиснутые зубы. -- Внесите это в расписание, Кэсерил. Желтое зимнее солнце пробивалось через серые облака, когда Кэсерил