Разумеется, стремление к власти - типичный пережиток древности, однако люди всегда были склонны оценивать себя, сверяясь с прошлым, а не с будущим. Слишком многие видят себя правителями - монархами и императорами, если хотите, - и готовы драться за власть. Искусство шпионажа внутри Конфедерации достигло невиданных прежде высот, - продолжал Крааль. - Я ничуть не сомневаюсь, что как только мой желудок начинает бурчать, об этом немедленно становится известно в радиусе двух сотен световых лет. Надеюсь, старине Алхару доставляет удовольствие услышать о неладах с моим пищеварением. И тем не менее, Пальмир не знает, что именно вы нашли. Ему известно лишь то, что вы здесь, и он жаждет выведать подробности. - Пусть не сует нос в чужие дела. - Все не так просто. Он президент Конфедерации, без него мы утратим свое политическое влияние. Сириус - при поддержке Арпеджио, разумеется, - уже давно требует применения санкций против Братства. Они хотят завладеть нашими богатствами и распределить их среди планет и Вольных станций, требуют положить конец монопольному использованию Братством своих собственных технических достижений. Лентяи. Наши открытия без труда повторят другие. Любое дело становится простым, когда ты знаешь, как к нему подступиться. Они хотят, чтобы наши знания стали достоянием всего человечества. Если события на Новой Земле получат широкую огласку, вам не удастся остаться в стороне. Ваши действия неминуемо вызовут политический кризис, скорее всего, даже войну. Если вы настроите против себя президента Пальмира, все человечество потребует нашей крови, а заодно и вашей. Архон вздохнул: - Стало быть, я опять угодил в политические дрязги? - Вы и прежде были одним из самых ловких политиков. Архон добродушно рассмеялся: - Что ж, это правда. Когда-то я был изрядным пройдохой... и мне это нравилось. Порой приходилось одновременно делать прямо противоположные вещи... - Он запнулся, в его глазах появилось болезненное выражение. - В последний раз это стоило мне жены и сына. Конни потянулась к отцу и стиснула его руку. - Великий Галактический Мастер, - заговорила она, подняв глаза на Крааля, - мы готовы оставить вопрос об отношениях с Пальмиром на ваше усмотрение. Как вы считаете, что нам следует предпринять? Крааль задумался. - Пальмир - президент Конфедерации. Будь у нас возможность уладить ваше дело в секрете, мы бы обошлись без него. Но поскольку он что-то пронюхал, любые попытки уклониться от его расспросов лишь усугубят положение. Если у Пальмира есть хоть капля здравого смысла, ваше открытие встревожит его не меньше нас. - У меня сложилось впечатление, будто бы вы его недолюбливаете. Крааль чуть вздернул верхнюю губу. - Судите сами. На свете найдется немало людей, мечтающих только об одном - поставить Братство вне закона. У Пальмира слишком много - как бы это сказать? - амбиций. Уже одна эта слабость заставит его сохранить вашу находку в тайне. Он не захочет делиться властью. Сириус, Нью-Мейн, Терра, Арпеджио и другие сделают все возможное, чтобы ослабить его позиции; Пальмир видит себя в роли этакого снисходительного диктатора. Сектор Гулаг впадет в бешенство, но это их обычная реакция. Впрочем... - Крааль нахмурился и подался вперед, подперев подбородок худощавой ладонью. - Должен же найтись способ сгладить противостояние. - Я бы предпочла обойтись без интриг Конфедерации. - Конни глубоко вздохнула. - Если мы выпустим объект из своих рук... - Слишком поздно, - рассеянно отозвался Крааль, продолжая лихорадочно раздумывать. - Вы подали петицию о вступлении в Совет. - Он побарабанил пальцами по столешнице. - Однако я могу предложить решение, конечно, если вы согласитесь. Круги внутри кругов. Всему свое время и свое место. Да, думаю, мы сумеем хотя бы защитить себя. Обманный маневр - тонкое искусство. Что вы скажете, если... учитывая то, что Конфедерации не привыкать к запутанным играм... Да, пожалуй, нам удастся свести концы с концами. Конни мельком посмотрела на отца. Архон, так же, как Крааль, полностью отдался своим мыслям. - О чем вы думаете? - Пытаюсь представить, как сейчас выглядит "Гейдж". - Вы чувствуете боль? Вас что-нибудь беспокоит? - Жжение в руках. - А глаза? - Такое ощущение, будто бы в них насыпали песку. - А если мы вернем вам зрение? - Разве это возможно? - У вас есть шанс, Сол. Мы начали работать с вашими глазами сразу после того, как вы вернулись. В нашем распоряжении современнейшая методика клонирования клеток. Разумеется, самый трудный участок - радужная оболочка. Однако мы уже испробовали методику на лошадях и вилорогих антилопах. Учитывая сходство строения глаз антилоп и людей, мы уже на пороге успеха. Вы будете вторым человеком, которому... - А как дела у первого? - Это не имеет значения. Не беспокойтесь, первый опыт дал нам очень многое. Мы долго подбирали материал для трансплантации и теперь внимательно следим за вашим состоянием. Не хотелось бы обнадеживать вас понапрасну, однако... - Я уже привык к слепоте. - Многие не могут смириться с ней до конца жизни. Сол судорожно сглотнул: - А мои руки? - Восстановить их было совсем нетрудно. - А я думал, что вы ампутировали мои руки и у меня теперь фантомные боли. - Пожалуй, через пару дней вы сможете попробовать их в деле... Что с вами? - Я... я опять буду жить... А как же мой корабль? _Как же мои люди?_ Огни Мориа раскинулись внизу бриллиантами на черном бархате. Над головой, словно маяк в ночи, висел огромный причальный спутник, похожий на горящий глаз. Конни стояла на вершине обзорной башни штаб-квартиры Фронтира, завороженная мощью Братства. Она плотнее запахнула накидку и вернулась под защиту наблюдательного колпака, прячась от холода. - Озябли? Конни повернулась к Краалю, сидевшему в гравикресле. - Не то слово, - ответила она. - Ветер буквально пронизывает насквозь. Какая там температура? Крааль прищурил глаза, вглядываясь в экран виртуального шлема. - Тридцать пять градусов ниже точки замерзания воды по шкале Цельсия. Конни подошла к старику и села рядом, не отрывая взгляд от огней города. - Очень неуютная планета, - заметила она. - Я бы сказал - негостеприимная. Днем жара, ночью - мороз. Вот почему Советы сослали сюда наших пращуров. Разумеется, перед этим они построили несколько бараков, оставили немного провианта. Рассчитывали, что заключенные, страдая от холода, бросят все свои силы на строительство научных станций. Братья, прибывшие с Аляски, решили, что будет лучше бросить вызов планете, чем работать на Советы по двадцать четыре часа в сутки, и ушли в пустыню. - По-видимому, большинство из них погибло. Крааль кивнул. - В тот первый, самый страшный год мы потеряли около трети своих людей. Многие замерзли. Другие умерли от легочной инфекции, которую переносят споры местных почвенных грибков, либо стали жертвой диких животных. Со временем мы приспособились, зарылись в землю, научились добывать пищу и производить горючее. Год спустя Советы доставили на планету очередную партию повстанцев, и наша община приютила у себя братьев, не пожелавших покориться. Конни внимательно смотрела на старика. - Каким же образом горстке бездомных отщепенцев удалось стать одной из влиятельнейших сил Конфедерации? Крааль улыбнулся, в его глазах сверкнул огонек. - Знания. Образование. Поверите ли, нам удалось вывезти с Земли все библиотеки - нет, разумеется, не в буквальном смысле этого слова. Электронный способ хранения информации обладает тем преимуществом, что ее легко скопировать. Когда-нибудь, если захотите, я расскажу вам легенду о похищении библиотеки Конгресса. Грандиозное собрание книг - и мы переписали их все за одну ночь. Конни поджала под себя ногу и подперла коленом подбородок. - Значит, это и есть секрет Братства? Украденные библиотеки? Крааль рассеянно кивнул. - В сущности, да. Мы знаем больше, чем другие люди. Все очень просто. Никакого волшебства, фокусов, мистических сил и сверхчеловеческих способностей. Братство всегда считало невежество самой страшной угрозой здоровью и благополучию человечества. Знание - это нечто большее, чем могущество; это - покой, безопасность. Разумеется, существуют правительства, которым ненавистна сама мысль о просвещении масс. Они полагают, что это нарушит сложившийся в их государствах баланс сил. Образованное общество не так-то просто водить за нос. - Надеюсь, вы пришли сюда не для того, чтобы убеждать меня в пользе образования. Крааль улыбнулся: - Нет, не для этого. - Вас тревожит поведение моего отца? - Холодные голубые глаза девушки пытливо всматривались в лицо Мастера. Крааль выпятил губы и бросил взгляд на огни города. - Архон сказал, что не обратился бы к нам, если бы не Карраско. Я обдумал его слова, анализируя их с самых разных точек зрения, но, по правде говоря, ничего не понял. Несколько секунд Конни молча смотрела на него. Можно ли довериться Краалю? До сих пор он действовал честно и открыто. С другой стороны, он сам признал, что предпочитает тактику вложенных один в другой кругов. - Я тоже мало что понимаю. Вы, вероятно, знаете об инциденте, который случился у Арпеджио несколько лет назад. Не думаю, что нынешнее желание отца заручиться поддержкой Братства продиктовано событиями того дня - он попросту убедил себя в этом. Когда мы обнаружили артефакт, он... словом, он изменился. - Вот как? Прошу вас, продолжайте. Даю клятву Мастера сохранить в тайне все, что вы скажете. - Крааль по-птичьи дернул головой. - Ага. Понимаю. Судя по вашему каменному лицу, мои слова для вас не более чем пустой звук. Видите ли, это одна из наших священных формул. Если член Братства, будь то мужчина или женщина, дает клятву Мастера, вы можете всецело положиться на его искренность. - Я верю вам. - Девушка набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула. - Несколько раз я слышала, как отец бормочет вполголоса что-то вроде "расскажи о своей находке мастеру". Я... я спрашивала, что он имеет в виду, но на его лице отражалось лишь недоумение. Казалось, он озадачен не меньше, чем я. По-видимому, эта фраза каким-то образом сплелась в его сознании с Карраско. Крааль подался вперед, его лицо с глубоко запавшими глазами напряглось. - Как бы ни обернулось дело, я готов взять на себя ответственность за вашу находку. Мне страшно даже представить, что случилось бы, если бы вы доложили о ней Совету. Хм-мм... Мы с вами практически чужие друг другу люди, и нам предстоит решить, что делать с этим... чудовищем! "Вы совершенно правы, Великий Мастер. Яне привыкла пускаться в откровения с незнакомыми людьми. Уж не для того ли вы завели этот задушевный разговор, чтобы преодолеть мое недоверие? Неужели моя скрытность так бросается в глаза?" Взгляд Крааля потеплел. - А знаете, вы очень похожи на своего отца, - сказал он. - В вас угадывается тот же острый ум, та же энергия. Я жалею о том, что он пришел к нам только теперь. У Братства всегда найдется дело для таких людей, как ваш отец... и вы. Конни обхватила пальцами колено, вглядываясь в морщинистое лицо старика, пытаясь угадать истинный смысл его слов. - Мой отец заслужил свою славу в боях. А Братство никогда не отличалось воинственностью. Крааль кивнул, соглашаясь. - Да, мы предпочитаем улаживать споры мирным путем. И тем не менее нам очень нужны люди, наделенные внутренней силой, чувством собственного достоинства, если хотите. Вы и ваш отец обладаете этими качествами в избытке. - А Карраско? Вы ведь неравнодушны к нему - я поняла это по вашим глазам уже при первой нашей встрече. Крааль вновь кивнул. - Да, мне небезразлична его судьба. Порой на жизненном пути человека случаются любопытные повороты. Соломон словно притягивает несчастья - он неизменно оказывается в неподходящем месте в неподходящий момент. Однако после каждой катастрофы он возвращается домой. У него блестящие способности к управлению - он всегда знает, когда и что следует делать. Некоторым людям такие способности даются от рождения. Сол был именно таким человеком. - Вы говорите - _был_? Крааль пожал костлявыми старческими плечами. - Возможно. Человеческий разум - это нечто необыкновенное. Он пластичен, способен к приспособляемости, выдерживает невероятные перегрузки. Он может поддаваться их натиску и учиться справляться с ними. Либо наоборот - ломается под давлением и распадается на части, словно упавшая хрустальная ваза. Некоторые люди обладают более гибким разумом, нежели остальные. В чем причина? Мы не знаем. Отчасти это обусловлено генами, отчасти - неопределенностью поведения электронов нейронных структур. Мозг, точно так же, как большая часть Вселенной, непрерывно находится в хаотическом движении - каждое мгновение он посылает сигналы по множеству нейронных цепей. Разумеется, мы можем тренировать мозг, оказывая на него разнообразные воздействия и изучая отклик. В мозгу миллиарды нервных клеток, поэтому они подчиняются статистическим закономерностям. Но разве можно предсказать, какой нейрон возбудится в данное мгновение? Даже имея точную картину распределения возбуждений, мы не в силах читать мысли человека. Это извечная тайна личности. Принцип Гейзенберга в приложении к сознанию. - Что, если Карраско не выдержит? Крааль облизнул губы, его глаза сузились. - Тогда вам придется взять командование на себя. Конни напряглась всем телом: - Но ведь речь идет о корабле Братства! Я думала, никто, кроме ваших людей... - Да, это действительно корабль Братства. И я рад тому, что вы сознаете вытекающие отсюда последствия. - Ради всего святого, Мастер! Мы с вами едва знакомы! - Я доверяю вам, Констанция. - Крааль положил иссохшие пальцы на руку девушки. Она почувствовала, как сквозь пергаментную кожу старика в ее оцепеневшую ладонь вливается тепло. - Сейчас нам с вами более всего необходимо взаимное доверие. Долгие годы мы тщательно берегли свои технические достижения - вы могли убедиться в этом на собственном опыте. Однако и вы, Констанция, должны верить мне, поскольку ваш отец обратился к нам за помощью и возложил на мои плечи часть своей тяжкой ноши. В качестве первого шага к сближению я готов открыть вам секреты наших технологий. - А я в ответ должна доверить вам артефакт. "Как понимать вас, Мастер? Вы предлагаете мне стать вторым лицом в экспедиции, а взамен получаете источник неограниченного могущества. Господи, отец, что ты натворил!" Крааль вскинул лицо. - Это не совсем так. После того как находка окажется на Фронтире, мы с вами и вашим отцом будем решать ее судьбу. - Он негромко хмыкнул. - А я не настолько наивен, чтобы надеяться, что нам будет легко справиться с этой... - Силой. - Конни ожидала несколько иного ответа и тем не менее не могла исключать, что все это - лишь искусное притворство. Она отвела взгляд, рассматривая россыпь сияющих огней ночного города. - А капитан Карраско? Что вы расскажете ему? - Если он согласится принять командование, то... ничего. Конни рывком повернула голову и впилась взглядом в лицо старика: - Ничего? - Когда придет время, вы сами расскажете ему о целях экспедиции. А пока об истинном положении дел знают только три человека. Мой друг Дарт Петран знает о мумии чужака, но об остальном имеет лишь самые расплывчатые представления. Поймите меня правильно. Я доверяю Солу. Но он находится в уязвимом положении. Если он окажется во власти наших противников, их психологи вытянут из него все до конца, как бы он тому ни противился. Вы с отцом тоже не застрахованы от подобной угрозы, но нам придется рискнуть, разумеется, предприняв необходимые меры предосторожности. Однако в данный момент мне не хотелось бы расширять круг посвященных. - В который входит и Пальмир. - Если мне удастся осуществить свой план, вы отправитесь в путь до того, как Пальмир успеет что-либо предпринять. Чем раньше начнется экспедиция, тем лучше. Я предлагаю вылететь на Арктур в самое ближайшее время. Вдобавок, у меня есть мысли относительно того, как ввести в заблуждение наших противников. К сожалению, любой отвлекающий маневр рано или поздно разоблачает сам себя, поэтому именно время становится решающим фактором успеха. - Вы думаете, Карраско согласится с такими условиями? Крааль моргнул и дружески потрепал Конни по руке. - Нет, конечно. Сол будет следовать приказам до тех пор, пока за ним не отправятся в погоню. - Он откинул голову назад, рассеянно вглядываясь в темноту. - И уж тогда, не сомневаюсь, его не остановят даже мои личные распоряжения. Он будет думать только о корабле и экипаже. - Вы предоставите нам эскорт? - Это нежелательно - во всяком случае, посылать корабли с Фронтира я не стану. Надеюсь, вы понимаете, что за каждым судном Братства, находящимся в пространстве Конфедерации, установлен неусыпный надзор. Отправь я с вами флот - и любые меры маскировки окажутся бесполезными. Противник получит явное указание на то, что мы что-то задумали. Однако это не помешает мне чуть-чуть скорректировать полетные задания своих кораблей. А пока вы можете рассчитывать только на флот своего отца. Что скажете? Конни задумалась, теребя пальцами прядь золотистых волос. - Я уловила вашу мысль. Что ж, я согласна. Один корабль, молниеносный прыжок туда и обратно. Мы без особых хлопот доставляем артефакт на Фронтир и избегаем политического скандала. Дело сделано. Кому придет в голову, что мы могли поручить столь важное задание одному-единственному кораблю? - Вдобавок, только что сошедшему со стапелей - кораблю, которым управляют желторотые юнцы. - Желторотые юнцы? - Видите ли, я собираюсь назначить старшими помощниками выпускников Академии. - Крааль пожал плечами. - Осторожность не бывает излишней, а мы обязаны упредить Пальмира, если у него развяжется язык. - Если... - Конни покачала головой. - Слишком много "если". 3 Поднявшись с мягкого ложа, воспроизводившего каждый изгиб его тела, Соломон Карраско выбрался из ячейки медицинского комплекса. С поднятой крышкой ячейка напоминала раковину плотоядного моллюска, подстерегающего добычу. Встав на ноги, Соломон сделал несколько шагов и остановился в центре комнаты, вытянув перед собой руки. В тусклом свете он внимательно рассмотрел свои пальцы и медленно пошевелил ими, наслаждаясь вновь обретенной властью над суставами и мышцами, с изумлением разглядывая теплую плоть и сухожилия, проступавшие из-под кожи. По предплечьям тут же пробежала волна судороги, раздражая и пугая его. Охваченный смешанными чувствами, он бросил взгляд на громоздкую машину, стоявшую рядом. "Я вижу. Ко мне вернулись ощущения. Это настоящее чудо, о Великий Архитектор Вселенной! Вновь видеть свет, видеть все, что тебя окружает, - бесценная награда человеку, который был обречен на жизнь в непроглядном мраке". Соломон судорожно сглотнул, наслаждаясь ощущениями безукоризненно действующего организма. Он благоговейно провел правой ладонью по левой руке, а затем наоборот, лаская пальцами гладкую кожу. - Как вам нравятся руки? - негромко спросили из темноты за его спиной. - Вы читали распечатку с результатами обследования и отлично знаете, в каком они состоянии. - Сол говорил уверенным звучным голосом человека, привыкшего повелевать, однако в его словах угадывались отчаяние и боль. - Никакая распечатка не скажет мне о том, что творится у вас в голове, Сол. Губы Соломона кривились в насмешливой улыбке. - Для этого у вас есть психологи. - Наморщив высокий гладкий лоб, он бросил проницательный взгляд карих глаз на медика, который терпеливо дожидался ответа. - Ладно, так и быть, скажу, черт побери! Они трясутся, словно с похмелья. К тому же это не мои руки. Они выглядят совсем иначе. Они... изменились. - Мы регенерировали их. Со временем вы привыкнете. Что с глазами? Чувствуете ли вы какое-либо ограничение их подвижности? Ощущаете ли боль при усилении света? Карраско громко рассмеялся. - Нет, только легкое жжение - словно после хорошей попойки. - На его щеках появились ямочки. - Вам доводилось кутить в портовых кабаках, доктор? Врач растерянно кивнул. Сол внимательно рассматривал своего мучителя. Тот носил белоснежный халат, словно символ принадлежности к высшему сословию. Его лоб нависал над невыразительными глазами, крючковатый нос придавал лицу нечто ястребиное. В изгибе губ читалось беспокойство. - Раз или два, не больше. - Лицо врача приняло обычное выражение. - Я знаком с вашим личным делом, капитан. На вашем месте я бы не стал хвастаться своими похождениями. Двух скандалов недостаточно, чтобы прослыть гулякой и повесой. Насколько мне помнится, оба раза вы ввязались в драку из-за Хэппи Андерсона, да и то лишь для того, чтобы утихомирить его. Карраско упрямо надул губы. - Прошу вас, капитан, - настаивал врач. - Не забывайте, мы испробовали на вас ряд новейших методик. Вы для нас нечто вроде подопытной свинки. Нас интересуют самые разнообразные сведения. Например, ваша эмоциональная реакция на случившееся. Каково это - прийти в себя после таких страданий и боли? Чувствуете ли вы себя изменившимся на подсознательном уровне? Постарайтесь быть откровенным, Сол. Мне нужна чисто человеческая реакция. - Врач побарабанил пальцами по монитору. - Наша аппаратура способна фиксировать только физиологические параметры. Карраско громко фыркнул - словно пригоршня космической пыли хлестнула по видавшему виды корпусу покинутого экипажем корабля. - Любое достижение можно совершенствовать до бесконечности, так, что ли? - Он закрыл глаза, охваченный воспоминаниями - слепящая боль, пронзившая руки, обгорелая плоть, лоскутами свисающая с лица, обугленные мышцы, из-под которых проглядывают кости, мучительная агония... - Вы удивили нас всех, - послышался невозмутимый голос врача. - Мы собирались с чистым сердцем отправить вас в отставку. Кто мог подумать, что произойдет чудо? - Он выдержал паузу. - Видите ли, Сол, вы можете вернуться в космос. Карраско замер в неподвижности, чувствуя гулкое биение сердца. Взяв себя в руки, он шагнул к портативному коммуникатору и отстучал команду. В маленькой нише вспыхнул свет. Соломон стиснул веки, его дрожащие пальцы забегали по клавишам управления, уменьшая яркость, приноравливая изображение к чересчур чувствительным глазам. В пространстве повисло голографическое изображение раскаленного вращающегося шара. - Знаете, что это? - Поймав недоуменный взгляд врача, он объяснил: - Я назвал эту систему Ромул и Рем. Из-за масштаба трудно охватить всю картину в целом, но в короне этого красного супергиганта движется маленькая нейтронная звезда. На примере этой системы мы доказали, что приливные силы способствуют гомогенизации звездного вещества. Весьма эффектное зрелище, не правда ли? - В его голос вкралась мечтательная нотка. На смену первой звезде появилась другая. - Это Девичья Грудь, так мы ее окрестили. Выпуклость, напоминающая сосок, - это гигантский протуберанец. Нам так и не удалось выявить причину его возникновения. Действием магнитных полей его не объяснишь. Октору Мбази считает... считал, что это новая неизвестная прежде форма солнечного вулканизма. "Мбази. Мертвый, замерзший, он витает где-то в пространстве. Как и многие другие". Программа продолжала работать. Одна за другой появлялись звезды, его старые друзья, уступая друг другу место с интервалом в несколько секунд - непрерывная череда изображений, будоражащих память и чувства, перенося Сола в счастливое прошлое, к которому уже не будет возврата. Каждый кадр отдавался в его душе болезненным уколом, лишая его покоя, напоминая о неизбежности смерти. - Я даже не надеялся вновь увидеть их, - пробормотал Сол, рассеянно вытягивая левую руку и вставляя кружку в диспенсер. Заметив его бессознательное движение, врач удовлетворенно кивнул и черкнул что-то в блокноте. Карраско повернулся к нему. - Нет. - На его длинном бледном лице неподвижно застыли карие глаза. - Я не вернусь в космос, доктор. Я подал в отставку, и это мое окончательное решение. - Вы самый молодой из всех капитанов в истории флота Братства, когда-либо уходивших на покой. - Стало быть, и в этом деле я оказался первым. - Карраско чуть заметно кивнул и вновь повернулся к звездам. - Не надо, доктор. Вы знакомы с моим послужным списком. - Он глубоко вздохнул, мерцающая ткань комбинезона натянулась на его мускулистой груди. - Вам нужны человеческие эмоции? Что ж, извольте. Я потерял три корабля и множество прекрасных людей. Никаким, даже самым тонким инструментом не измеришь душевное потрясение, печаль, горечь утраты. Эти корабли, эти люди - на моей совести. Я не могу... - Каждый раз ваши действия получали высочайшую оценку, Сол. Орден Квадрата. Медаль Мериториуса. Почетный клинок Стража Великой Ложи. Звание Старшего Мастера. Я мог бы продолжить список. Никто не обвиняет вас, только вы сами. Великий Галактический Мастер... - Я уже говорил вам, доктор, что не собираюсь возвращаться в космос. У меня на глазах погибла... погиб ближайших друг. Этого достаточно. Впрочем, может быть, я действительно принимаю все слишком близко к сердцу. Врач прислонился к медицинскому комплексу, сложил руки на груди и, вздернув голову, посмотрел Соломону в глаза. - Ваши люди готовы идти за вами хоть в огонь. - Заметив, что Карраско собирается возразить, он жестом велел ему молчать. - Вы всегда возвращали своих людей домой, Сол. Даже в последний раз вы привели "Гейдж" на Фронтир. Пятьдесят мужчин и женщин уцелели только потому, что вам хватило решимости и присутствия духа соединить тот кабель голыми руками, пока Хэппи обуздывал реактор. Карраско вновь повернулся к топографическому проектору. В пространстве возникла туманность, излучая зловещий свет и колыхаясь, будто живое существо. - "Гейдж" тоже погибла. Она уже никогда не сможет говорить... и мыслить. Она превратилась в холодную, безжизненную груду стали, электронных схем, трубопроводов и пластика. Часть корпуса пошла на переплавку, остальное бросили ржаветь, и лишь время от времени извлекают ту или иную деталь. Нет. Еще одной такой катастрофы мне не выдержать. - Ваш главный инженер Хэппи Андерсон цел и невредим, заканчивает постройку нового корабля. Кэл Фуджики скандалит с теоретиками-оружейниками. Миша Гайтано продолжает радоваться жизни - и все потому, что вам удалось невозможное... - Хватит! - Карраско судорожно сглотнул. В его обновленных глазах зажегся свирепый огонек. - Какой прок от этих разговоров? Я сказал: нет. Если хотите, я повторю еще раз, чтобы вы могли убедиться в том, что мои язык и гортань работают безупречно. Врач спокойно встретил взгляд космонавта. На его обычно невозмутимом лице отразился профессиональный интерес. Он невольно покосился на маленький психодиагностический аппарат, который держал в руке. - Я постараюсь как можно точнее зафиксировать это в своем отчете, Сол. И, откровенно говоря, я намерен всеми силами поддерживать ваше решение. Я... - Поддерживать? О чем вы, доктор? Какие бы каверзы ни затеяли флотские чиновники - я вне игры. Можете рекомендовать меня хоть на пост Великого Мастера, но я покончил с космосом раз и навсегда. Вы меня поняли? - Да. Я только сказал, что согласен с вами. - Врач выдержал паузу. - Хочу лишь, чтобы вы помнили, - спокойным голосом добавил он, не желая раздражать пациента, - вы можете вернуться в космос. - Он взял в руки пульт дистанционного управления и включил антиграв медицинского комплекса. Огромный прибор завис над полом, врач ловко вытолкнул его из помещения и захлопнул за собой дверь. Карраско мрачно посмотрел на носки своих туфель. Он набрал полную грудь воздуха, стараясь удержать гнев и злость в узде железного самообладания. Словно бросая кому-то вызов, он прибавил яркость освещения и прищурил регенерированные глаза, потом растянулся на мягкой уютной кушетке. Ячейка медицинского комплекса представлялась ему чем-то вроде тюрьмы. Его взгляд вновь и вновь невольно возвращался к проектору; в руках он держал свою любимую кофейную кружку, отмытую до первозданной чистоты. Сол смотрел на нее, удивляясь тому, что она сохранилась и осталась при нем. В последний раз он видел ее на борту "Гейдж" за мгновение до катастрофы. Он собирался налить в кружку кофе и отправиться с обходом по помещениям корабля... "Хватит терзать себя". Он пригубил кофе и посмотрел на звезды. - Я открыл вас, дал вам имена, нанес вас на карты, - сказал он, чувствуя, как его захлестывает волна гордости, от которой бурно вздымалась грудь и увлажнялись глаза. - Кажется, мы только что совершили ошибку, - невнятно пробормотал Архон, выходя в огромную дверь личных апартаментов президента Пальмира. - Отец! - прошептала Конни, бросая на Архона предостерегающий взгляд. Неужели он не понимает, что за ними следят? Вплоть до возвращения в резиденцию Братства они будут находиться под неусыпным надзором, словно смертоносный вирус под микроскопом ученого. Архон раздраженно фыркнул и торопливо двинулся вперед. Конни очень хорошо знала эту напряженность плеч, которая свидетельствовала о тревоге, владевшей отцом. Чтобы не отстать, девушке пришлось прибавить шаг. Они прошли по сияющим белоснежным коридорам. Через каждые пятьдесят метров со сводчатых потолков свисали шары коммуникаторов службы безопасности. По стенам были развешаны написанные маслом холсты и голограммы, изображавшие планеты и Вольные станции Конфедерации. Архон шагнул в трубу гравилифта, Конни - следом. Силовое поле опустило их на первый этаж. Казалось, широкий коридор этажа простирается в бесконечность, следуя едва заметному изгибу внешних обводов станции. Белые блестящие стены были буквально испещрены люками кабинетов. Здесь, в самом сердце Конфедерации, бурлила хлопотливая жизнь, подчиняясь единому ритму; по коридорам туда и обратно сновали чиновники. Следующий гравилифт доставил Архона и Конни на причальную палубу. За гермолюком палубы их ждал частный катер. Захлопнув люк, Конни осталась на ногах; Архон сел, широко расставив ноги, скрестив руки на груди и озабоченно нахмурившись. Суденышко чуть заметно дрогнуло и отправилось в путь. Две минуты спустя Конни и Архон почувствовали легкий толчок. Открыв люк, они оказались в солярии резиденции Братства. В шезлонгах лежали трое мужчин и женщина. - За вами не следили, - сказала женщина, поднимаясь на ноги. - Мы сделали все, что возможно. Архон вздохнул и кивнул. - Да. Спасибо за заботу. - С этими словами он втолкнул Конни в дверь. Наконец они оказались в своих комнатах. Архон растянулся на кровати. - Пальмир - мерзавец, паразитирующий на теле человечества. Я не верю ему ни на грош. С каким удовольствием я вцепился бы в его белую тощую шею! Господи, Конни, ну почему мы послушали Крааля? Конни неторопливо подошла к проектору, изображавшему красную звезду в окружении Вольных станций и бесчисленных космических кораблей. - Потому, что Крааль был прав. Теперь я сама вижу, что Пальмир способен причинить нам множество неприятностей. Откровенно говоря, поначалу я сомневалась. Думала, что мы поторопились лететь сюда, чтобы рассказать о своем открытии. Но теперь я понимаю Крааля. Пальмир - типичный политик, властолюбец, который стремится возвысить себя любыми средствами, чем бы это ни обернулось для простых людей, которые ему доверяют. Архон мрачно покачал головой. - Все они цепляются за власть. Все до единого. Пронырливые скользкие паразиты. И Пальмир - худший из них. Конни молча смотрела в искаженное мучительной гримасой лицо отца. - Это пугает меня до смерти, - продолжал Архон. - Мне страшно даже подумать о том, что случится, если Пальмир завладеет артефактом. На белом гладком лице президента Пальмира выделялись темные глаза и черные усы. Он откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы, чуть прищурившись и поджав губы. Как только за Спикером Новой Земли Архоном и его дочерью Констанцией захлопнулась дверь, на его лице мелькнуло удовлетворенное выражение. Пальмира окружали символы могущества и власти. Комнату наполняли старинные предметы с Земли. На стенах красовались яркие гобелены с изображениями сцен из древних легенд. Они создавали в помещении уют, скрывая сложнейшую электронную и охранную аппаратуру, которая гарантировала Пальмиру покой и уединение и вместе с тем возможность связываться с самыми отдаленными уголками Галактики. На столе перед ним лежал бесценный опал размером с небольшую дыню, добытый на планете Респития. Итак, его мечты могут осуществиться. Если все пойдет по плану, он, Жиакомо Пальмир, станет самым могущественным повелителем в истории человечества. Какая невероятная сила! Возможность управлять Вселенной, легко уничтожать соперников. Она должна принадлежать ему и только ему. Возбужденный взгляд Пальмира скользнул по роскошному помещению. Здесь, в сердце Арктура, ему ничто не угрожает. По крайней мере, пока. Но если он ошибется... если секретом Архона завладеет кто-нибудь другой, о покое придется забыть. И не только ему. Под угрозой окажется все человечество. Пора брать дело в свои руки. Сирианцы будут лишними в этой игре. Добиться высшего поста в Конфедерации мог только человек, наделенный незаурядным умом и энергией. Сохранить этот пост было так же трудно, как балансировать на канате со сломанной ногой. Отдельные планеты и целые секторы создавали альянсы и тут же предавали своих союзников, всеми силами подогревая кипящий котел политики Конфедерации. За считанные дни сколачивались и пускались в распыл громадные состояния, но человечество неудержимо рвалось вперед, распространяясь в космосе, словно осколки взорвавшейся Сверхновой. - Ты все слышал? - спросил Пальмир, не отрывая глаз от белоснежной бронированной двери, за которой только что скрылись отец и дочь. Из-за книжного шкафа "под старину" вышел маленький человечек с обезображенным костлявым телом и уродливым, похожим на воздушный шарик лицом, обтянутым бледной кожей. - Да, господин, я слышал все. - Человечек говорил с грубым славянским акцентом, произнося слова надменным тоном и глотая окончания. - Ты знаешь, куда отправиться? Знаешь, к кому обратиться? - Президент заглянул в лицо уродца. Тот кивнул. - Я ставлю на карту все, чем владею, - продолжал Пальмир. - Ты слышал разговор и должен понимать, какую ценность представляет собой объект, открытый Архоном. Я не могу посылать столь важные сведения даже по защищенным каналам. - Он пожевал губами. - Современная техника творит чудеса, а я - подумать только! - вынужден доверить свое послание убогой человеческой памяти. - Президент вскинул брови и прикоснулся тонким пальцем к хрупкому подбородку. Уродец пожал плечами: - Вам решать. - Хорошо. - Пальмир вздохнул. - Отправляйся. Мы известили сирианское посольство. Тебя уже ждут. Уродец поклонился так глубоко, насколько позволяла искалеченная спина, повернулся и неуклюже захромал к двери под прицелом видеокамер и просвечивающих приборов. Жиакомо Пальмир поднялся на ноги и вытер потные ладони о брюки изящного покроя. Он наполнил хрустальный бокал "Звездным туманом" - самым изысканным арктурианским виски, вдохнул аромат янтарной жидкости и поднял бокал, салютуя собственному отражению в зеркале. - Рубикон перейден. Да здравствует Цезарь! С помощью чудесной машины Архона я стану Пальмиром Первым. Никто, даже сирианские друзья не смогут меня остановить. Даже Всевышнему придется склонить передо мной голову! Покинув административный комплекс Конфедерации, уродец поднялся в лифте и вошел в пневмокапсулу, которая должна была доставить посланца в сирианское посольство по хитросплетению путей, обвивавших широко раскинувшуюся в пространстве орбитальную станцию Арктур. Вместе с ним в капсулу шагнула светловолосая красотка. Как только он вынул из щели приемника кредитную карточку, блондинка вставила туда свою, бросив ему ослепительную улыбку. Какая женщина! Может быть, в один прекрасный день президент Пальмир поможет ему обзавестись таким же очаровательным созданием. Золотистые волосы волнами ниспадали ей на плечи, обтягивающая пурпурная блузка едва сдерживала напор роскошной груди, сильные ноги и изящные бедра словно магнитом притягивали мужской взгляд. Ее лицо казалось верхом совершенства - высокие скулы, прямой нос, восхитительные небесно-голубые глаза под густыми соболиными бровями. Она двигалась с легкостью и изяществом дикой пантеры. Почувствовав на себе ее внимательный взор, коротышка курьер потупил глаза, скрывая смущение. Он не заметил, как в этот миг ловкие пальцы женщины пробежались по пульту, изменяя пункт назначения. Капсула отправилась в путь, и только теперь он отважился вновь посмотреть на женщину. Его глаза испуганно расширились - блондинка склонилась над ним, держа в руках черные трубки, похожие на змей. Он отпрянул и метнулся в дальний угол капсулы, нащупывая в кармане оружие, но в тот же миг в его скрюченную спину вонзилась игла. По онемевшим мышцам разлилась пульсирующая боль, тело замерло в неподвижности. Только мозг избежал парализующего воздействия, сковавшего его непослушные конечности. - А сейчас... - в голосе блондинки не угадывалось и следа женственности, - сейчас мы узнаем, что ты прячешь в своей безобразной головенке! - Ничего! - Уродец почувствовал, как к его вискам прижимаются черные трубки. - Нет! Не надо! Адмирал Сэбот Селлерс смотрел на блондинку, появившуюся на экране монитора. - Иными словами, мы не можем допустить, чтобы этот объект попал в руки Братства или Конфедерации. Ты уверена, что Пальмир рассказал о нем сирианцам? - Только в общих чертах. Подробности им неизвестны. Они знают лишь, что здесь мы имеем дело с чужими технологиями. - Она нахмурилась, теребя пальцами длинный светлый локон. - Я сразу предприняла меры к ликвидации Пальмира, но отменила операцию, узнав от одного из наших агентов, что информация просочилась на Нью-Мейн. Значит, они либо подкупили Пальмира и сирианцев, либо получили доступ к самым секретным каналам. Уж если Пальмир такой болтун, пусть живет. Он может пригодиться нам в дальнейшем. Селлерс нахмурился. - Стоило с камбуза потянуть съестным, и крысы бросились на запах. - Он прикоснулся пальцем к подбородку, вздернул голову и сказал: - Мы готовим корабли к старту. На Арпеджио воцарился настоящий переполох. Наверняка в эту самую секунду агенты Братства шлют сообщения начальству. Кто угодно поймет, что мы затеваем крупный военный поход. Такие приготовления не скроешь - впрочем, мы пустили слух, будто бы нашей целью является Арктур. Женщина моргнула. Ее холодные голубые глаза впились в лицо Сэбота. - В нынешних обстоятельствах это вполне может оказаться правдой, - заметила она. Селлерс кивнул: - Если объект не достанется нам, пусть он не достанется никому. Надеюсь, ты понимаешь, что обладание этим... прибором в корне изменяет ситуацию. Женщина задумчиво смотрела на него. - Вы хотите стать богом, адмирал? Селлерс усмехнулся. - А кто не хочет? Ну, а пока тебя ждет еще одно грязное дельце, милая. Мне неприятна сама мысль о том, какие испытания тебе предстоят, но дело того стоит. Глаза женщины превратились в лед: - Я рассчитываю на очень, очень щедрую награду. Полагаю, речь идет об убийстве? - И о многих других вещах. Он шагал к выходу из клиники. Медицинская сестра, с которой он мило поболтал, когда впервые здесь появился, смотрела на него пустым взглядом. Он улыбнулся девушке, чувствуя, как натягивается трансплантированная кожа вокруг губ и глаз. Медсестра ответила ему безразличной улыбкой - одной из тех улыбок, которые предназначены для незнакомых люд