м шкафу теперь ее сколько угодно. Наконец-то я сообразил, что здесь произошло. Эти (...) молодые офицеры, с которыми я имел дело в клубе, упаковывая вещи Хеллера, умудрились подсунуть в мешок изрядную пачку денег. Мешок с вещами я просматривал, но деньги, должно быть, запихнули в карман тренировочного костюма или еще куда-нибудь. Я ощутил неприятный холодок в желудке. Чего еще я там не заметил? С наигранной непринужденностью я обошел дальний от Хеллера край стола. Он уже успел усесться на прежнее место. На нем был сияющий белизной легкий летний костюм и тяжелые сапоги астролетчика. Я исподтишка окинул его взглядом, не давая ему догадаться, почему осматриваю его. И тут я увидел то, что искал, -- короткий бластер мощностью в 800 киловольт, способный разнести в пыль любую стену. Длина бластеров этого типа -- всего шесть дюймов, и Хеллер запросто засунул его за голенище правого сапога. Я подошел к зеркалу, делая вид, будто рассматриваю кусочек пластыря, наклеенный, чтобы скрыть нанесенные мне в клубе побои. С помощью зеркала я мог незаметно следить за арестантом. Он тем временем извлек из груды разбросанных на столе бумаг и каких-то банок небольшой стержень красного цвета. Еще одно оружие! Я принялся лихорадочно соображать, как именно мне уклониться от него, попытавшись при этом сделать удачный выпад, и отобрать. -- Поглядите, мне прислали еще и эту ракетницу, -- проговорил Хеллер, демонстрируя мне красный стержень. -- Они, видимо, полагали, что мне угрожает опасность. Вы когда-нибудь видели такую штуку? -- С этими словами он бросил стержень мне. Я неловко поймал его. -- Это довольно новое изобретение, -- пояснил он как ни в чем не бывало.. -- Его нужно держать осторожно, а если дернуть за нижнее кольцо, вылетает ракета, которую можно разглядеть с рас стояния в пять тысяч миль! Это точно! Но если вы не соблюдете мер предосторожности, то может и руку оторвать. -- Поясняя все это, он потягивал из банки шипучку. -- Они прислали мне еще бластер и тысячу кредиток -- должно быть, собрали между собой. Но у меня довольно крупная сумма лежит на счету в клубе, и распорядитель возвратит им деньги! Меня охватило чувство презрения. Тупица. Ведь имея целую тысячу кредиток, он мог буквально выкупить свободный выход из Замка Мрака, а будь у него хоть капелька ума, то он смог бы запросто проложить путь с помощью присланного бластера. А тут он за здорово живешь выкладывает все это совершенно открыто. Он даже и не подозревает, что мы для него припасли. Что же касается интриг, то тут у этого парня наверняка не найдется и пары извилин. Форменный болван. (...)! И чем дольше я смотрел на него, беззаботно прихлебывающего шипучку и лениво перелистывающего страницы спортивного журнала, тем явственней чувство презрения постепенно вытеснялось во мне жалостью. Нам предстоит еще масса дел сегодня, -- сказал наконец я. -- У вас назначены две встречи -- одна с графиней Крэк, а вторая -- с доктором Кроубом. Нет, вы только посмотрите, что тут пишут! -- воскликнул Хеллер и впился взглядом в очередную статейку. -- ТимбоЧак обогнал ЛафтерГерл в пяти заездах на открытом первенстве на треке Момбо! Ну и дела! Ведь ЛафтерГерл была самой быстрой машиной в Момбо. Кто бы мог подумать, что такое вообще возможно? Давайтека поглядим, кто же сидел за штурвалом... ГЛАВА 2 Внутренние помещения Замка Мрака представляют собой запутанный лабиринт различных ходов и залов без единого окна, вырубленный в черном камне. Надземная его часть в основном представляет собой заброшенный остов с сохранившимися кое-где огромными помещениями, связанными между собой скрытыми переходами и подземными ходами. Коренное население планеты верило в незыблемость крепостных сооружений, однако все эти призванные защитить их крепости не помогли, когда наши предки пришли сюда. Когда мы вышли из моего кабинета, времени оставалось в обрез. Мне пришлось сделать небольшую остановку в арсенале -- чтобы получить учебный бластер, стреляющий холостыми зарядами, которым я намеревался незаметно заменить бластер Хеллера. Графиня Крэк славилась нетерпимым отношением к любым опозданиям -- ее реакция на такой проступок могла оказаться фатальной для провинившегося. Поэтомуто я не слишком обрадовался, Хеллер вознамерился идти пешком. Я решил, что он хочет немного поразмяться -- спортсмены все помешаны на тренировках, -- и, выполняя строгое указание не возбуждать у него излишних подозрений, поколебавшись, согласился. Поэтому мы отказались от лифтов и начали долгий поход в верхние горизонты Замка Мрака по бесконечным плохо освещенным галереям, покрытым вековым слоем пыли. На Хеллере были тяжелые сапоги астролетчика. Сапоги эти имели особые подошвы, состоящие из пластин мощного магнита, перемежаемых пластинами прочнейшей искусственной кожи. Для передвижения по металлической стене или палубе магнитные пластины выдвигались, что было особенно удобно в условиях невесомости, где столь простое приспособление нередко спасало астролетчику жизнь. Но при ходьбе по каменной, либо какой-нибудь иной, лишенной магнитных свойств поверхности, нужно было просто щелкнуть каблуками, и особое устройство втягивало магниты внутрь подошвы, которая превращалась в обычную рубчатую поверхность. Однако Джеттеро Хеллер шагал сейчас по каменному полу и лестничным ступеням, оставляя магниты выдвинутыми. Клик-клак-клак -- отдавались его шаги в пустынных галереях. Жуткий лязг! Он двигался по переходам как танк! Мне это здорово действовало на нервы. Ему ведь буквально ничего не стоило прищелкнуть каблуками и прекратить весь этот шум. Шпионская работа заставляет человека выработать привычку к соблюдению тишины, к скрытному образу действий. Хороший агент тренируется в этом и обычно гордится, что может ходить совершенно беззвучно, даже по гравию. Успех миссии -- а иногда и сама жизнь агента -- зачастую зависит от того, насколько тихо он умеет передвигаться. Хеллер же не только шагал с осторожностью танковой колонны, но к тому же через каждые пятнадцать шагов явно нарочно резко топал ногой, издавая при этом ужасный грохот. С ума сойти! Кроме того, он проявлял постоянный интерес и к самим стенам -- время от времени останавливался, ощупывал поверхность и даже постукивал по ней своим кольцом. "Да, древние умели строить", -- повторял он при этом. Лязг и грохот продолжались всю дорогу, пока мы шли по длинным переходам, проникая в огромные совершенно пустые залы и взбираясь по лестницам, покрытым застарелой грязью. Пыль, поднимаемая нами, настолько раздражающе воздействовала на мой нос, что мне пришлось даже несколько раз чихнуть. Постепенно мне это все больше и больше надоедало -- честно говоря, я не такой уж и поклонник физических упражнений. -- Послушайте, наконец не выдержал я, -- мы наверняка опоздаем, а графиня нам головы поотрывает за это. Мне кажется, вы уже достаточно наупражнялись сегодня. -- Ох, простите, -- сказал он. -- Все это так интересно. А известно ли вам, что древние не знали никаких металлических инструментов? Никто до сих пор так и не может объяснить, каким образом им удалось вырубить все эти сооружения или хотя бы избавиться от выработанной породы. Мы и до сих пор не можем проделывать это без помощи дезинтеграторов. Вы заметили, что в стенах совершенно не наблюдается швов? Здесь вообще нет никаких соединений. Это значит, что все эти помещения вырублены или высверлены в монолитной скале и сделано все это без каких-либо маломальски стоящих орудий. -- Он сделал еще несколько попрежнему лязгающих шагов. -- Вообще я никак не могу понять, зачем волтарианцам понадобилось поголовное уничтожение древнего населения этой пла неты. Они ведь не представляли угрозы для Волтара. Да, тебе никогда не сойтись с Ломбаром буквально ни в чем. Ведь если своевременно не избавиться от всех отбросов и лишнего багажа, то потом возникает масса проблем -- как, например, сейчас. Если позволять каждому из завоеванных народов оставаться в живых, то проблемы будут расти, как снежный ком. Да, я отлично представил себе спор между Ломбаром и Хеллером, который неизбежно закончился бы гибелью последнего. Мне нужно постараться держать их подальше друг от друга, если я вообще собираюсь благополучно доставить когда-нибудь этого Хеллера на БлитоПЗ! Хвала богам, мы наконец добрались до арсенала. Хеллер остался перед входом, продолжая внимательно обследовать стены. Я спустился в арсенал и приложил свое пластиковое удостоверение к специальному месту на запоре двери. Дверь отворилась. Старый кретин, который служил здесь, прихрамывая вышел мне навстречу, ворча что-то себе под нос. Мы вообще с ним не ладили. -- Ну а сегодня вы что на меня взвалите? -- нудно проскрипел он. У нас в Аппарате имеет хождение язык знаков, которым мы пользуемся в тех случаях, когда есть опасение, что нас могут подслушать. Заведя со служителем арсенала какой-то незначитель ный разговор для отвода глаз Хеллера, который мог оказаться у меня за спиной, я знаками потребовал 800киловольтный бластер с холос тыми зарядами. Для старого кретина это было совсем несложное задание -- бластеры перевозят с холостыми зарядами в патроннике, чтобы не портились контактные электроды. Но тут он повел себя так, будто я потребовал у него целый крейсер. Вы бы только поглядели, как он усмехнулся в ответ. Ему всегото и нужно было, что пройти десять футов, снять с полки бластер, затем открыть его, удостовериться, что он заряжен именно холостыми, передать мне, а потом приложить мое удостоверение к ведомости, для отчета. Он все это проделал, двигаясь как сонная муха, после чего с самым решительным видом захлопнул верхнюю половинку двери, чуть было не прищемив мне нос. Мне еще нужен был стенган, но я понял, что сегодня уже ничего не добьюсь от старика. Хеллер тем временем ощупывал стену с самого верха и до уровня пола. -- Ага, -- сказал он. -- Мы уже на поверхности. И тут мне пришлось рискнуть. Я решил предпринять нечто такое, что, будь у него хоть самые элементарные представления о шпионской работе, он сразу же заподозрил бы недоброе. -- А почем вы знаете? -- недоверчиво спросил я. Полградуса, -- коротко сказал он и тут же пояснил: -- Разница в температуре. Снаружи поверхность грунта должна проходить прямо здесь, чуть ниже уровня груди. Полградуса, -- презрительно усмехнулся я. -- Никто не в со стоянии определить разницу в температуре в полградуса, просто пощупав стенку рукой. Неужто вы не могли бы это сделать? -- Казалось, он и в самом деле искренне удивился -- В это время дня снаружи греет солнце, толщина стен на этом уровне примерно три фута. Но теплопро водность такова, что разница составляет половину градуса. -- И он снова показал рукой. -- Вот тут, сами попробуйте. Я и рассчитывал на то, что он так глуп, что попадется на удочку. Он тут же взял меня за руку и приложил ее к стене у самого потолка, а потом он передвинул мою ладонь почти к самому полу -- Правда, нужно немного потренироваться, -- сказал он. Да, он прав, тренировками можно добиться многого. Когда он таким образом передвигал мою руку, я, естественно, утратил равно весие и неловко оперся о него. Воспользовавшись свободной рукой, я весьма квалифицированно в сотую долю секунды выхватил бластер у него изза голенища и сунул туда только, что полученный, с холостым зарядом. Потом я выпрямился и одновременно с этим успел спрятать похищенный бластер в свой нагрудный карман. Теперь Хеллер был "вооружен" бластером с холостым зарядом. Да, карманники, состоящие на службе Аппарата, отличные педагоги. -- Нет, я не чувствую разницы, -- сказал я, -- но ведь вы эксперт в таких вопросах. А теперь идемте скорее, чтобы не опоздать. Графиня будет вне себя! -- Отлично, -- тут же согласился он. -- Только еще одну се кундочку. Разрешите, я закончу. Я и представления не имел, о чем он толкует. Хеллер выставил вперед ногу, и у меня упало сердце: мне показалось, что он обнаружил подмену оружия. Нет, пронесло! Он просто изо всех сил топнул ногой об пол. Магнитные полосы лязгнули особенно громко. После этого он щелкнул каблуками, спрятав таким образом магнитные пластины. Хвала богам, теперь прекратится наконец этот грохот. Но мы все еще не двинулись дальше. Жестом попросив меня задержаться, он достал из кармана большой лист бумаги и одну из тех вечных авторучек, которыми снабжают военных инженеров. Приложив бумагу к стене, он принялся бегло вычерчивать какуюто схему. Рука его двигалась с такой скоростью, что в моих глазах превратилась в мутное пятно. Мне никогда раньше не приходилось наблюдать, как военный инженер чертит план, и только теперь мне стало ясно, почему ему необходима специальная ручка с неиссякающим запасом чернил. Но я хотел одного -- поскорее добраться до места, и поэтому в тот раз увиденное не произвело на меня особого впечатления. Прошло несколько мгновений, и Хеллер протянул мне бумагу, а ручку снова положил в карман. В руках у меня оказалась подробная и отлично выдержанная в масштабах схема внутренних помещений надземной части Замка Мрака. Здесь же были указаны расстояния между залами, переходы, высота сводов и даже проставлен уровень почвы! И все это было выполнено изящно, без единой помарки. Казалось, опытный чертежник трудился над этим планом не менее недели. -- Передайте это своему начальству,-- сказал Хеллер. -- Я со мневаюсь, что они когда. либо вообще проводили такие обмеры, А у меня, признаться, просто неистребимый интерес к археологическим обследованиям. -- Послушайте, -- не удержался я, -- а как вы можете быть уверены в точности произведенных расчетов? Вы ведь ничего не обмеряли. -- Эхолокация, -- коротко ответил он и, видя, что я не понимаю, приподнял обутую в сапог ногу и потопал ею для пущей убедительности. -- Звуковые волны перемещаются в разных средах с разной скоростью. При возникновении звукового сигнала в каком-то определенном месте надо лишь замерить время, которое потребуется звуковой волне, чтобы дойти до какого-то препятствия, отразиться от него и снова вернуться к источнику звука... -- Человек просто не способен измерить все эти доли секунды да еще с такой скоростью. -- раздраженно возразил я. -- Человек, может, и не способен, однако мои часы легко справ ляются с этой задачей. И тут только мне припомнилось, что, проделывая все свои манипуляции, он постоянно держал у самого уха часы. Повидимому, они-то и фиксировали данные, ориентируясь на звук металлических подошв. Вот для чего ему понадобились эти регулярные притопывания. Отличная штука -- высочайший технологический уровень. Но мне тем не менее до смерти надоели все эти его ухищрения. Да, у Хеллера хватило ума составить план Замка. Но он мог бы воспользоваться своим планом для того, чтобы взорвать в наиболее уязвимом месте эту превращенную для него в темницу крепость и вырваться на свободу. Он же, проделав всю эту работу, просто вручил мне чертеж да еще и порекомендовал "передать своему начальству", тем самым не только полностью разоблачив себя, но даже не потрудившись задуматься о том, какие осложнения могут возникнуть в результате у меня самого. Нет, он просто никак не подходил для нашего дела. А кроме того, он не имел ни малейшего понятия о неписаных законах внутренней политики. -- Одну минуточку, -- вдруг проговорил Хеллер, вплотную по дойдя ко мне. -- Один из ваших пластырей отлепился. -- И он осторожными движениями стал поправлять его. -- Не знаю, кто вас пропускал через мясорубку, но справился он со своей работой прекрасно. Очень больно? Меня всего передернуло от возмущения. Никто никого не пропускал через мясорубку, -- чисто автома тически солгал я. -- Просто столкнулись два аэромобиля. Впервые встречаюсь со случаем, когда аэромобиль оказывается с кулаками, -- заметил он с усмешкой. -- Ваш аэромобиль, можно выставить на соревнование по боксу между планетами. -- Он поправил на моем лице еще один пластырь. -- Это что, работа вашего босса? Мне бы вконец обозлиться на него, но настоящей злости не было. Мысль о том, как поведет себя Ломбар, когда я вручу ему этот чертеж, не покидала меня. А что, если мой подопечный вобьет себе в голову, что неплохо бы точно так же обследовать и подземные галереи нашей секретной твердыни? Что, если он таким же методом обследует и нанесет на карту сложный лабиринт подземных переходов и галерей, уходящих в глубину на целую милю! Если он доберется до клеток, где заживо гниют не меньше пятидесяти тысяч невинных душ, зачастую деля свое последнее пристанище с непогребенными мертвецами! До камер пыток! Он, правда, видел крохотную частицу того, что там творится, однако... Охваченный волной самых мрачных предчувствий, я задумался над тем, что случилось бы, если бы Хеллер вдруг обнаружил ход в ангар -- так мы называли тайную стоянку личного боевого корабля Ломбара, специально оборудованного и снабженного в обход закона такими видами вооружений, огневой мощи которых с избытком хватило, чтобы обратить в пыль все оборонительные сооружения Волтара. Успел ли он заметить, что некоторые помещения, мимо которых мы проходили, на деле были великолепно оборудованными складами, вполне готовыми к немедленному приему бесценного "груза"? Правда, пока они пусты, но буквально в ближайшие не сколько месяцев им предстоит... О боги, если бы Ломбару стало известно, что я позволил Хеллеру обследовать здание, то кулаками дело не обошлось бы! Саднящая боль в скуле отвлекла меня от тяжелых раздумий. Нет! -- неожиданно для себя вдруг заорал я. -- Ломбар меня не бил! -- И я оттолкнул Хеллера от себя. Простите, я так неловко причинил вам боль. Но пластырь отставал из-за того, что лицо у вас вспотело. -- У него был виноватый вид. -- Прогулка наша оказалась продолжительной, а здесь так жарко. Но вспотел я совсем по другой причине. Я облился потом при мысли о преступной небрежности, которую я проявил, не сумев вовремя сообразить, что он все это время занимался обследованием святая святых нашего Аппарата. И я явственно осознал, что может ожидать меня за это. Глупость и бесхитростность Хеллера просто безграничны. У меня были все основания сомневаться в том, что мне удастся благополучно убрать его с этой планеты, прежде чем он окончательно угробит дело. Да он запросто способен при этом угробить и нас обоих. Нас попросту ликвидируют! Подумав о ликвидации, а иными словами, о смерти, я сразу же вспомнил то, что графиня уже целый час дожидается нас. А если тебе назначили урок у графини, то лучше не опаздывать. Если, конечно, ты собираешься остаться в живых. Я подтолкнул Хеллера в сторону прохода, ведущего к тренировочному залу. Положение руководителя, отвечающего за поведение Хеллера, оставляло настолько малую надежду выжить, что все остальные неприятности уже казались мелочь! ГЛАВА 3 Я приоткрыл огромную бронированную дверь тренировочного комплекса и переступил порог. И сразу же волна самых разнообразных звуков заставила меня остановиться. Первый зал представлял собой огромное мрачное помещение, уставленное какими-то платформами и механизмами. Но главное, зал был заполнен волнами щелкающих, воющих, свистящих звуков! Я было попятился к выходу, однако Хеллер за моей спиной успел уже войти и затворить за собой дверь. Когда звук оказывается невыносимо громким, то он не только оглушает, но как бы еще и ослепляет, поэтому мне потребовалось некоторое время, чтобы раз глядеть происходящее у меня на глазах. Источником шума был электрический хлыст, который вспыхивал, словно молния, оставляя в воздухе светящиеся грозные извилистые следы. Пятеро угрожающего вида верзил аппаратчиков, судя по черным комбинезонам не принадлежавших к службе охраны Замка Мрака, метались растерянно по площадке, стараясь укрыться от ударов хлыста, Точно в центре огромного зала стояла графиня Крэк. Как раз в тот момент когда я разглядел ее, она легким движением завела страшный хлыст за спину, а затем резко послала его вперед. Обутая в высокий черный сапог нога ее при этом сделала шаг по каменному полу, и шаг этот грохотом пушечного выстрела отозвался в гулком зале. Белокурые локоны ее развевались подобно тысяче бичей. Хлыст прочертил мгновенно вспухший рубец поперек лица ближайшего к ней верзилы. Он отшатнулся. Несчастные даже и не пытались атаковать графиню, а лишь всеми силами старались уклониться, уйти от жестоких ударов. Жалобными голосами они скулили о пощаде, и один уже беспомощно катался по полу, вопя от боли. Но самым странным было то, что эта пятерка отнюдь не при надлежала к числу ее подчиненных. Они служили в Аппарате и состояли в команде, обслуживающей внешний транспорт, который доставлял грузы в Замок Мрака. Я огляделся в смрадном полумраке, пытаясь сообразить, что же здесь всетаки происходит. У грузового лифта стояла огромная клетка для перевозки диких зверей. Передние стенки ее были подняты. В тренировочном комплексе всегда скверно пахнет, но сейчас я уловил перекрывающий обычные запахи острый дух какого-то зверя. Обуреваемый недобрыми предчувствиями, я снова огляделся. Не хватало здесь только диких зверей! Откуда все-таки запах? Футах в пятнадцати справа от меня, там, где находился стол инструктора, что-то метнулось в темноте. Что это? На меня, фосфорически блестя, смотрели чьито глаза. Да это же лепертидж! Я сразу же решил поскорее увести отсюда Хеллера. Но тот, закрыв за собой дверь, тоже с любопытством вглядывался в полумрак огромного помещения. Он, похоже, не помышлял об отступлении! Главное -- не проявлять паники. Я попытался незаметно нащупать бластер, который мне удалось стащить у Хеллера. Но восемьсот киловольт едва ли способны надолго задержать лепертиджа. Как только глаза мои привыкли к вспышкам огненного хлыста, я смог рассмотреть зверя получше.Он сидел, возвышаясь всей своей девятисотфунтовой тушей, ничем не скованный, готовый в любой момент прикончить всех находящихся здесь. Клыки его были подобны кинжалам. И тут я разглядел кровь, свежую кровь, которой была выпачкана нижняя челюсть зверя. О милосердные боги, неужто графиня только что скормила ему какогото несчастного? Загипнотизированный видом крови, я подался чуть в сторону, пытаясь разглядеть, не лежит ли там труп. Нет, никакого трупа не было, но кровь на морде зверя тем не менее была. Зверь шевельнулся, и я вздрогнул. Однако животное просто опустило голову и принялось зализывать передние лапы. Они кровоточили! Тутто мне стало все ясно. В исключительных случаях лепертиджей отлавливают для демонстрации публике. Еще реже животных дрессируют для публичных выступлений в клетках, но и в этих случаях дрессировщик никогда не входит в клетку, потому что лепертидж способен оторвать голову одним единственным движением лапы. Однако в целях предосторожности им непременно вырывают когти. Так, у всех лепертиджей, которых мне случалось видеть, когти всегда были вырваны. Значит, и с этим зверем уже поработали, чтобы подготовить его к дрессировке. И в самом деле -- следы крови вели от двери клетки к платформе у стола. Когда зверь пытался передвигаться, раны раскрывались и кровоточили. Зверь поднял голову. Глаза его, величиной с крупную тарелку, светились фосфорическим огнем. Некоторые уверяют, будто лепертиджи способны видеть в самую темную ночь. Сейчас, хвала Богу, внимание его было обращено не на меня, а на ту суматоху, которая царила в центре зала. Самое страшное в этом избиении было то, что графиня Крэк не проявляла абсолютно никаких чувств, не было даже тени злости или вообще какой-нибудь эмоции. Вот этото и было в ней самое неприятное. Она никогда не выказывала гнева, никогда не выглядела грустной, никогда не улыбалась. А что касается эмоций, проявляемых ею во время этой порки, то с таким же точно лицом она могла бы сидеть и за обеденным столом. Уйти от ее ударов было невозможно. Когда избиваемые пытались скрыться за электрическими машинами или разбросанными повсюду ящиками, она с помощью хлыста умело выгоняла их на открытое место и снова осыпала ударами. Теперь на полу валялись четверо из пяти. Они лежали совер шенно неподвижно. Пятый же попытался забраться в открытую клетку. Хлыст тут же обвился вокруг его ног, и бедняга был вытащен чуть ли не на середину площадки. Хлыст снова взвился в воздух и опустился на несчастного. Тут мне удалось подметить, что хлыст ее был поставлен на самое низкое напряжение -- а это производит самый болезненный эффект. Избиваемый со стонами свернулся комком на полу и затих в такой позе. Теперь вся пятерка покорно лежала у ее ног. Графиня Крэк, стройная и высокая, возвышалась прямо над ними. И опять-таки -- никаких эмоций. Полная невозмутимость. Она даже дышала при этом совершенно ровно. Наконец она наградиласиль нейшим пинком в бок старшего транспортной команды, также распростертого у ее ног. Тот застонал, но сил у него хватило только на то, чтобы перевернуться на бок. Невозмутимо спокойным тоном графиня сказала: -- Когда ты вернешься на базу, передай своему шефу следующее: я велела никогда впредь не присылать мне животных в искалеченном виде. Если ослушается и пришлет, то я специально выдрессирую зверя таким образом, чтобы он убил именно его, и выпущу затем на свободу. Запомнил? Понял? Никогда я не приму искалеченного зверя. Я вижу, ты еще жив. А раз так, собирай свою команду и убирайся отсюда! Старший с трудом поднялся, пинками заставил встать остальных, и они, не смея даже глянуть в сторону графини, поспешно направились в сторону лифта, оставив на поле боя лишь обгоревшие обрывки своих комбинезонов. Графиня Крэк достала из кармана переговорный диск и что-то сказала в него. После чего небрежно швырнула хлыст на полку, висевшую в противоположном конце зала. Не дрогнув ни единым мускулом, не изменив выражения лица, она ровной походкой напра вилась к совершенно дикому, только что пойманному лепертиджу. Указав на него пальцем вытянутой руки, она сделала ему какой-то знак. Зверь уселся и посмотрел на нее. Одного удара его даже искалеченной лапы хватило бы, чтобы отхватить ей руку. Однако женщина продолжала указывать в его сторону, а другую вытянула к нему ладонью вверх. Так она приблизилась к лепертиджу вплотную. Зверь поднял изуродованную лапу, весом не менее фунтов тридцати, и положил на ее ладонь! Графиня принялась внимательно осмат ривать раны, оставшиеся на месте вырванных когтей. Тем временем в тренировочный зал стали стекаться люди из команды графини. Это были обычные голодранцы, составлявшие население крепости, грязные, неряшливые, обнаженные по пояс. Их набралось уже несколько десятков. Но все они держались в сторонке: им вовсе не улыбалось оказаться в близком соседстве с лепертйджем. Графиня Крэк опустила лапу животного. Пальцем, указывающим на морду зверя, она повела в сторону клетки. Со странным стоном лепертидж поднялся на все четыре лапы. Спина его немного возвы шалась над плечом женщины. Зверь неуклюже захромал в сторону клетки через весь зал. Продолжая указывать пальцем на клетку, графиня пошла рядом. И зверь покорно вошел в клетку. Тут же пришла в движение вся команда. Несколько человек окружили клетку, опустили верхнюю крышку и захлопнули дверцу. Как оказалось, клетка стояла на тележке, и видно было, что рабочие собираются укатить ее, однако, прежде чем приступить к работе, они вперились глазами в графиню, в ожидании дальнейших инструкций. -- Поместите его в теплую клетку, -- приказала она все тем же ровным голосом. -- Вызовите ассистента доктора Кроуба и потребуйте, чтобы он приготовил нужную клеточную культуру, которая позволила бы заново отрастить когти. И не смейте дразнить его, потому что теперь его будет труднее дрессировать. Вы все поняли? Члены этой убогой команды принялись утвердительно кивать. Графиня прищелкнула пальцами, и они быстро покатили клетку по направлению к эскалатору. Вскоре они скрылись из виду. ГЛАВА 4 В помещении стоял смрад от застарелого пота, разлагающейся крови и озона от электрических разрядов -- фирменный аромат Аппарата. Легкие облачка дыма, образовавшиеся от вспышек хлыста и тлеющих на полу тряпок, постепенно развеялись. Пятна тусклого зеленоватого света не рассеивали мрак, и полутемный зал казался полным каких-то тайных вещей. Графиня Крэк спокойной и даже величественной походкой направилась к столу с небольшим возвышением, стоявшему у самой двери. Хеллер не устоял на месте. Все его внимание было приковано к многочисленным механизмам, моторам, вызывающим электрошок, и другим инструментам, место которым следовало бы отвести в камере пыток. Графиня наконец увидела меня. Глаза ее ровным счетом ничего не выразили. Поднявшись на ближайшую платформу, она, похоже, собиралась что-то сказать. Я заранее знал что. Мы ведь опоздали более чем на час к назначенному для Хеллера тренировочному занятию. Я уже был готов к тому, что с меня шкуру спустят, причем проделают это без эмоций, спокойно и неторопливо. Но тут она замерла, устремив взгляд на Джеттеро Хеллера. Чуть прищурившись, чтобы получше видеть, Хеллер продвигался вдоль стены, у которой были расставлены механизмы. Сейчас он разглядывал первую из машин. Это был мощный приземистый механизм, весь покрытый толстым слоем пыли. Я-то знал, что, если эту машину подключить к человеку, мозг его может быть выжжен в каких-то строго определенных и точно рассчитанных участках. Хеллер повозился немного с боковыми защелками и приподнял капот, закрывающий клеммы подсоединения к сети, выставив на обозрение целый набор панелей и рубильников. Он порылся немного во внутренностях машины, отсоединил какой-то проводок и держал теперь его конец, тщательно осматривая. У меня внутри все буквально оледенело от страха. Никто никогда не решался здесь не только вмешиваться в работу механизмов, но даже прикасаться к ним. Я бросил взгляд на графиню Крэк. Она стояла совершенно невозмутимо и наблюдала за действиями Хеллера. Лицо ее, как обычно, ничего не выражало. Женщина эта была прекрасна как богиня в алтаре, но столь же холодна и безучастна. Сейчас она застыла как каменное изваяние. Я следил за ней, затаив дыхание, и никак не мог предугадать, что она предпримет, видя столь явное нарушение ее прерогатив. Честно говоря, я настроился на самое худшее. Про себя я решил, что Хеллер просто не заметил ее появления на платформе у самой двери. Освещение здесь было слабое, а он так увлекся созерцанием машин. Машины, как я уже сказал, были расположены вдоль стен, но при этом изрядно загромождали пространство. Сейчас Хеллер перешел к следующей -- это было какое-то чудище, состоявшее из перепутанных стержней и замысловатых рычагов. Служила эта машина для растяжки сухожилий, и хотя можно было, в принципе, утверждать, будто она призвана облегчать подготовку акробатов или гимнастов, чаще всего ее использовали в камерах пыток. Хеллер провел пальцем по ее поверхности и брезгливо посмотрел на грязь, приставшую к пальцу. Тут же он достал особую, затканную красными звездочками тряпку, которую инженеры обычно используют для протирки деталей, и вытер палец. Следующая машина была окружена контейнерами с жидкостью и почти целиком состояла из сложнейшей путаницы трубок и ремней, предназначенных для закрепления пациента в нужном положении. Она была сконструирована так, чтобы тело можно было попеременно то замораживать, то поджаривать. Температурные шоковые перегрузки создавались с целью избавления от излишнего жира, однако и ее я чаще всего встречал в камерах пыток. Хеллер приоткрыл один из контейнеров, заглянул внутрь и, с сомнением покачав головой, двинулся дальше. Графиня Крэк мед ленно поворачивала голову, следя за ним, и теперь мне уже просто не было видно выражение ее глаз. Впрочем, скорее всего они ничего не выражали. Я не имел ни малейшего представления о том, что она предпримет. В прошлом графиня уже трижды доказала, что не только способна убить человека, но и не замедлит использовать эту свою способность при случае. А Хеллер тем временем осматривал новую машину. Главным здесь был целый пучок проводов с электродами, которые внедрялись в различные части неподвижно закрепленного на операционном столе тела. Беднягу, привязанного к столу, можно было подвергать электрошоку колоссальной силы, одновременно высвечивая перед ним на экране заданные изображения. Хеллер отворил дверцу, прикрывающую трансформатор, и порылся немного в его проводке Потом двинулся дальше, не позаботившись даже снова закрыть дверцу. Графиня Крэк продолжала стоять на месте, медленно поворачиваясь теперь уже всем корпусом. Очередной машиной, заинтересовав шей Хеллера, было устройство с огромными наушниками, которые плотно налагались на голову пытаемого. Через них подавались звуковые волны. Звук использовался переменный -- машина то включалась, то выключалась. Я был хорошо знаком с действием этой, да и многих других машин, поскольку точно такие же модели имелись у нас в комнатах для ведения допросов. Конечно, их можно было называть и "тренажерами", однако несомненно одно -- все они могли причинять страшную боль. Хеллер поиграл выключателями и, по жимая плечами, двинулся дальше. Да, в этом зале действительно было на что посмотреть. Одни машины поражали человека на расстоянии световым лучом, другие подвергали тело его мощнейшему электроволновому душу, были и такие, о действии которых я не имел даже представления. Однако Хеллер, повидимому, утратил к ним интерес. Что же касается графини Крэк, то она его отнюдь не утратила, по крайней мере к Хеллеру. За это время она уже успела развернуться так, что сейчас я видел ее только со спины. На платформе рядом с ней стоял стул, и она оперлась рукой о высокую спинку. Сперва мне показалось, что она собирается швырнуть этот стул в Хеллера или в меня, но она продолжала спокойно стоять. Хеллер, совершенно не замечая ни следящих за ним глаз, ни грозящей ему опасности, поднялся на тренировочную площадку в дальнем конце зала. Внимание его теперь переключилось на спортивные снаряды. На пути у него оказался большой, туго набитый мешок, весом не менее пятидесяти фунтов, предназначенный для тренировок акробатов в поднятии партнера. Он лениво поднял его и, сильно толкнув, заставил вертеться на пальце волчком. Потом небрежно отбросил мешок в сторону и огляделся. По залу было развешено несколько колец, канаты от которых сходились на потолке в центре зала. Одно такое кольцо было закреплено на крюке, вбитом в дальнюю стену зала. Хеллер легко подпрыгнул, снял кольцо с крюка и, не опускаясь на землю, сильно качнулся. Похоже было, что он предпочел этот вид "транспорта" для возвращения к нам. Примерно в тридцати футах от нас он прямо на лету прогнулся и сделал полный оборот, удерживая кольцо одной рукой. Техника его была великолепна. Футах в десяти от нас он отпустил кольцо и приземлился на носки примерно в трех футах от графини Крэк. Наконец он ее увидел. Он стоял, выпрямившись во весь рост, и мне вдруг показалось, будто кто-то зажег внутри его огонь, потому что он весь засветился каким-то удивительным светом. -- Хелло! -- произнес он. -- Привет, детка! Что может делать такое прелестное и очаровательное создание в подобном месте? Меня чуть удар не хватил. Любой астролетчик в любом клубе на любой из тысяч планет именно с такими словами обращается к любой из проституток по крайней мере последнюю тысячу лет. Они являются как бы эталоном приветствия с целью завести знакомство, а сексуальная подоплека такого знакомства никогда не была секретом ни для одной из сторон. А известно было, что графине случалось убивать мужчин только за то, что они осмеливались прикоснуться к ней. "Прощай, Хеллер, прощай и миссия", -- сказал я себе и на всякий случай покрепче сжал бластер. Какуюто секунду она стояла как вкопанная. Затем вдруг, совершенно неожиданно, опустилась на стул, будто у нее подкосились ноги, и, отвернувшись от Хеллера, молча уставилась в какую-то точку на полу примерно в ярде от ее ног. Наконец она проговорила низким напряженным голосом, не глядя на него и все так же рассматривая ту же точку: -- Вам не следует разговаривать со мной. -- И снова наступила тишина. Она, казалось, сползла немного ниже на стуле и сидела сейчас, замкнутая и погруженная в себя. -- Я не стою вас. -- Это было какоето монотонное бормотание. -- Я опустилась. Я преступна. Я недостойна разговора с вами. -- Она горько и тяжело вздохнула. Потом выпрямилась. -- Это первые дружеские слова, которые я услышала здесь за все три года! -- Прозвучало это как стон, как крик о помощи. А потом она вдруг заплакала! Хеллер тоже был явно расстроен. Он опустился на колени рядом с нею и взял ее за руку. Я только мысленно молил его: "Нет, нет, нет, не смей прикасаться к ней! Она уже убивала людей и за меньшую провинность". Но она сидела совершенно неподвижно. Она просто сидела опустив голову на грудь и плакала! А Хеллер попрежнему стоял на коленях и держал ее за руку. Я выжидал, понимая, что сейчас что-то обязательно произойдет. Но ничего страшного не происходило. Спустя какоето время я незаметно потихоньку отошел в сторону и сделал вид, будто поправляю что-то в гипношлеме. В таких шлемах создается поле, погружающее пациента в гипнотический транс; заранее заготовленные слайды воспроизводятся перед глазами находящегося под гипнозом, и он может в весьма ускоренном темпе выучить различные схоластические дисциплины. Я именно так выучился английскому, итальянскому и турецкому языкам землян. Хеллер попрежнему стоял на коленях подле нее. Слезы проделали дорожку на щеках графини и капали на грудь. Продолжая левой рукой держать ее руку, правой он достал из кармана красно-звездную инженерскую ветошку и вложил эту тряпиду в ее свободную руку. Но она не стала вытирать слезы. Она просто прижала ее к губам, сдерживая рыдания, от которых содрогалось все ее тело. Нет, так мы никуда не придем, решил про себя я. День уже догорает, а мы еще ровным счетом ничего не сделали. Но вместе с тем я не осмеливался приблизиться к ним. Достав переговорный диск, я шепотом приказал поставить перед дверью в спортивный комплекс пару часовых. После этого я вышел в коридор, а когда охранники явились, приказал им не выпускать Хеллера, а сам поспешил в лабораторию клеточной инженерии. Кроуба я там не застал, но мне он был и не нужен. Я нашел одного из его ассистентов и приказал срочно внести коррекцию в мое лицо: он обмыл мои ссадины, наложил клеточную культуру, пользуясь при этом моей персональной бутылкой -- культура должна быть подобрана строго по индивидуальным параметрам, -- и кое-где добавил заплатки из новой кожной ткани. Я сразу же стал выглядеть значительно лучше. Можно было надеяться, что, несмотря на обильное потоотделение, эти заплатки будут держаться. После этого я вернулся в тренировочный зал. Хеллер все еще стоял на коленях, а графиня попрежнему прижи мала ко рту инженерскую ветошку. И к тому же она все еще продолжала плакать! День совершенно загублен! Не сделано абсолютно ничего! Я, собственно, и без нее знал, где здесь находятся языковые записи. В конце концов, именно в моем отделе составлялось большинство тех учебных программ, что относились к Земле. По непонятным для меня причинам на БлитоПЗ имелись готовые звукозаписи языковых курсов, ими там торговали, и с немалой прибылью; так что не стоило особого труда добыть их -- достаточно было просто переписать собственные звукозаписи землян, приспособить их к нашим проигрывателям и в нужных местах сдела