м их отсюда. Я уже и раньше не раз говорила, -- возразила графиня, -- но повторю снова: люди, которых отбирают и направляют к нам для обучения, по прибытии сюда понятия не имеют, где находятся. И не имеют возможности узнать что-либо об этом. И в любом случае я всегда могу внушить им под гипнозом, что они просто ни при каких обстоятельствах не должны отвечать, где были.. А вырезать или вырывать у них языки и глупо, и вредно. После такой операции очень трудно воспринимается курс обучения. При этих ее словах у заместителя коменданта вырвался невольный стон. -- Надеюсь, теперь вы усвоили, каков будет здесь порядок начиная с сегодняшнего дня, -- невозмутимо продолжала графиня Крэк. -- Я уже и ранее пыталась провести его в жизнь, но на сей раз решение мое окончательное. Если вы еще хоть раз пришлете мне искалеченных людей, я просто не стану заниматься с ними. А это будет означать конец вашей тренировочной программы. Военные угрюмо топтались на месте. Они очень нервничали, глаза их постоянно обращались к палке, на которую была насажена метла. Графиня Крэк просто опиралась на эту палку, но каждый знал, что она в любой момент может насадить на нее любого из них, как на вертел, и ни один не успеет даже увернуться. Заместитель коменданта понимал, повидимому, что окажется на этом вертеле первым. Поэтому если и возражал ей, то очень осторожно, и наконец с явным облегчением капитулировал. Он поднял руку, как бы обороняясь. -- Ну и прекрасно. Как скажете, так оно и будет. Графиня довольно мило усмехнулась. У меня глаза вылезли из орбит. Графиня Крэк улыбается? Помощника коменданта, однако, не обманула ее улыбка -- более того, он торопливо направился к выходу, стараясь поскорее уйти отсюда и увести своих людей. Они двинулись, перешептываясь и бросая через плечо взгляды, полные самого откровенного ужаса. Графиня Крэк тем временем принялась орудовать метлой и ссыпать мусор в ящик. Потом подтолкнула ящик к эскалатору. При этом она что-то напевала! Мотивчик был без слов -- просто какая-то старинная песенка. Ее помощники и рабочие, казалось, заканчивали работу. Трудились они, надо сказать, с удвоенной или даже утроенной быстротой. Наводя последний лоск, они постоянно поглядывали в ее сторону. Их, видимо, тоже здорово напугала произошедшая в ней перемена. Я же был напуган настолько, что просто не решался приблизиться к ней. У нее наверняка в голове шарики зашли за ролики. Просто невозможно было предугадать, что она может выкинуть еще. Как говорит пословица в одной далекой местности за Кабаром: "Лепертиджи не меняют своих клыков". Честно говоря, несмотря на срочность моего дела, я всячески оттягивал разговор. Хорошо рассуждать Ломбару, сидя спокойно в башне, а графиня Крэк -- вот она, здесь, рядом со мной! Ее сборная бригада, по существу, закончила свою работу. И я решил подойти к ним поближе и, пристроившись в сторонке, собраться с духом. Это движение, по всей вероятности, привлекло ее внимание. Пританцо вывая, она неожиданно направилась ко мне. -- О, Солтен, -- проговорила она. -- Как я рада вам! -- И она приветливо улыбнулась мне. Улыбающаяся графиня Крэк нагнала на меня еще больше страха. Подле стены стояло большое мягкое кресло, и притом -- почти новое. Прямо над ним сияла новая световая пластина. Рядом с креслом находился небольшой низкий столик, а за столиком -- такое-же точно кресло. Только что оборудованный уютный уголок. Наткнувшись на кресло, я от растерянности плюхнулся прямо в "его. Графиня в этот момент отвернулась, окидывая оценивающим взглядом помещение. Потом похлопала в ладоши, призывая всеобщее внимание. Более сорока голов поспешно повернулось в ее сторону. -- Думаю, -- сказала графиня Крэк, -- что на сегодня достаточно Вы отлично справились с работой. Вы, я вижу, просто взмокли от пота, так что не забудьте постирать одежду и выкупаться. А после этого, поскольку вы на ногах уже с полуночи, -- она сделала паузу и снова улыбнулась, -- можете отдыхать весь остаток дня. Собственно говоря, эффекта, который произвели ее слова, можно было добиться, разве что выпалив по присутствующим из пушки картечью. В новой истории Замка Мрака такого еще никогда не случалось. У людей буквально челюсти отвисли. Потом они с испугом обернулись и глянули в сторону входных дверей, не уверенные, что их там не поджидает взвод ликвидаторов. Потом снова поглядели на графиню. Они ведь уже несколько лет работали под ее руководством и теперь никак не могли понять, что творится. Ее еще больше развеселил их вид, и она со смехом крикнула: "Ну, разбегайтесь, да поживее!" Люди в страхе бросились к выходу и исчезли. Графиня же направилась в мою сторону. Однако на полпути улыбка исчезла с ее лица, а глаза загорелись знакомым пламенем. Я так и знал. Я знал, что все эти перемены в ней недолговечны. Это была, что бы там ни происходило, прежняя графиня Крэк! Я весь сжался в ожидании удара. Она ухватила меня за руку с такой силой, будто меня подцепил крюк подъемного крана, и просто сорвала с кресла. Потом отшвырнула меня в сторону. А вслед за этим она сделала уж соверщенно идиотскую вещь. Она сняла с головы по вязку и принялась старательно протирать кресло, на котором я сидел. Можно подумать, что я его успел выпачкать! -- Это не ваше кресло! -- выкрикнула она, пронизывая меня свирепым взглядом. -- Это, -- и она повела рукой, указывая на два кресла и стол, -- это поставлено для Джеттеро! Потом она несколько смягчилась и какое-то время наводила порядок, чуть передвигая поудобнее кресла и стол, на который положила несколько книг и поставила лингвистическую машину. Когда она вновь обернулась ко мне, это было само олицетворение мягкости и теплоты. Но на сей раз у нее явно созрел какой-то тайный замысел. -- Знаете, Солтен, мне как раз пришло на ум, что вы ведь тоже отправляетесь на БлитоПЗ. Вы ведь должны руководить действиями Джеттеро, не так ли? -- Ну что ж, об этом она легко могла догадаться по тем языковым курсам, которые я отбирал, а также по тому, что именно я организовывал уроки Хеллера. В ответ я пробормотал что-то невнятное, что в принципе могло означать: дескать, так оно и есть. -- Итак, вы, значит, полностью отвечаете за его подготовку и, естественно, за выполнение им миссии, так? Я кивнул. Она улыбнулась. У нее оказались очень красивые ослепительно белые зубы. Зубы эти произвели на меня очень большое впечатление. Потом она мягко взяла меня за руку, не обратив внимания на то, что от этого жеста я испуганно вздрогнул, подвела к скамье, стоявшей поодаль, и усадила. -- Вам, пожалуй, нужно восстановить свои познания в языках, -- сказала она. Я хотел было набраться храбрости и заявить, что мой английский, итальянский, турецкий и еще с полдюжины других языков до статочно хороши. Но язык как-то не поворачивался высказать все это вслух. Да и во рту у меня пересохло. Кокетливой походкой она направилась к полкам с приборами и достала гипношлем. Затем снова возвратилась ко мне. Я даже и не думал сопротивляться. В конце концов, в таком шлеме я в свое время провел несколько недель. Погладив меня по голове, как ребенка, она натянула на меня шлем и достала из кармана комбинезона заранее заготовленную пленку. -- Мы только чуть подправим некоторые диалекты, -- проговорила она с мягкой улыбкой. Она установила кассету с пленкой и включила прибор. Послышалось уже хорошо знакомое жужжание, и я тут же отключился, подобно осветительной пластине. Я пришел в себя, как мне показалось, довольно быстро. Правда, позже меня несколько удивило то, что под гипнозом я провел, оказывается, целых тридцать минут. Когда я очнулся, графиня как раз раскладывала на столе какие-то книги. Она заметила, что я пришел в сознание, и, взяв одну из книг, подошла ко мне. Расстегнув ремни и сняв с меня шлем, она снова погладила меня по голове. -- А теперь, -- сказала она, -- прочтите, пожалуйста, этот отрывок, и мы посмотрим, насколько хорошо вы владеете диалектами. Начнем с виргинского. Все это выглядело очень несерьезно. С коммерческим английским у меня было все в порядке. Повидимому, она уловила мой внутрен ний протест. -- Видите ли, Джеттеро ведь придется разговаривать на виргинском диалекте. Виргиния -- это какой-то город там у них или что-то вроде этого, так ведь? Это на какой-то планете, которая у ее аборигенов называется "Земля", да? Ну а вы должны будете хорошо понимать его. Прочтите вслух. -- И она пальцем ткнула в одну из страниц. Я прочел: "Исполнительность -- мать успеха и жена безопасности". А потом чуть ниже: "Страх перед божественными и сверхъестественными силами удерживает людей в покорности". Она совершенно подетски захлопала вдруг в ладоши. -- Ух ты! Солтен, да вы читаете повиргински просто отлично. Я подумал с недоумением: а ей-то откуда знать, отличный мой виргинский или нет. Неужто она сама изучала английский? Затем она указала мне абзац внизу страницы. -- А это, Солтен, прочтите с произношением Новой Англии. И я зачитал отрывок, слегка гнусавя: "Тот, кто с радостью воспринимает отдаваемые ему приказы, избегает самой неприятной черты рабства -- делать то, чего человек не хочет делать". -- Ах, как здорово, Солтен! -- и она убрала книгу. -- Да у вас получается просто блестяще -- можно подумать, будто говорит коренной уроженец Новой Англии. Тут уж, должен признаться, я и сам не улавливал какой-то разницы. Я просто имитировал так называемый "американский" английский и старался говорить при этом "в нос". Мне было даже немного неловко от ее похвал. Лязг открываемой двери прервал наш разговор. Графиня Крэк буквально полетела к выходу. Я тоже поднялся со своего места, посмотреть, изза чего вся эта суматоха. И что вы думаете? В дверях стоял один из охранников Снелца с большим пакетом для графини. Я успел мельком разглядеть надпись на пакете: "Сияющей звезде" или что-то в этом роде. Графиня приняла пакет. Казалось, что она растеряна. Даже расстроена или огорчена. Это мне? -- спросила она. Таков приказ, графиня. Действуя, как во сне, она положила пакет на стол и сорвала обертку. Некоторое время она стояла совершенно неподвижно, вперив взгляд в содержимое. И вдруг выдохнула: "Ооо!" и прижала руку к груди. Что бы это могло быть? Я зашел со стороны, чтобы разглядеть содержимое пакета. Что там? Бомба? В какую сторону она ее бросит? И тут она, схватив что-то со стола, побежала к зеркалу. Приложив эту вещь к себе, она глянула в зеркало, снова воскликнула "Оо!" и вновь бегом вернулась к пакету, взяла еще что-то и снова побежала к зеркалу... Из пакета выпала визитная карточка. На ней стояла подпись: "Джет". А, боги! Он прислал ей наряды! Дарение незамужней женщине предметов туалета могло означать только одно -- ухаживание. А для меня это означало кое-что другое -- неприятности. И теперь я точно знал, откуда ожидать их. Когда наконец все присланные вещи были рассортированы, я полностью представил себе содержимое пакета -- в нем были целых три плотно облегающих костюма из эластика, скроенных по самой последней моде: один черный с блестками, второй яркоалого цвета, третий отливал серебром. К каждому из нарядов прилагались пара подобранных по цвету высоких эластичных сапог с узором в виде цветочков и косынка или головная повязка, тоже с цветочками, весьма гармонирующими с тоном сапог. Наряды исключительно элегантные, подчеркивающие женственность. И все это -- для графини Крэк? И тут меня осенило: из всех моих разглагольствований о ней Джеттеро, повидимому, сумел уловить только одно -- то, что у нее нет нарядов! (...) тупица. И (...) Снелц! Должно быть, командир взвода охраны специально отрядил одного из охранников, чтобы тот еще до рассвета поехал в город. Должно быть, Хеллер, которого я оставил погруженным в невинный сон, вскочил с постели, едва я вышел за дверь! Графиня тем временем кружилась в танце посреди зала, прижимая к груди серебристый наряд. Потом совершенно неожиданно помчалась к столу, подняла с пола визитную карточку и тоже прижала ее к груди. Я бросил взгляд на часы. Ох, в это утро мы явно запаздывали с началом занятий! Я заторопился к выходу. -- Нет, нет! -- воскликнула графиня Крэк. -- Дайте мне минут двадцать, а уж потом приводите его сюда. Мне еще нужно выкупаться и переодеться! И именно в этот момент у меня зародилось предчувствие, что все это завершится грандиозной катастрофой. Ах, как я теперь сожалею, что тогда не начал действовать, повинуясь своим предчувствиям. Они сбылись самым фатальным образом! ГЛАВА 2 Вернувшись в свою комнату, я застал Джеттеро Хеллера в блаженном ничегонеделании. С полузакрытыми глазами, мирно развалившись в кресле, он выглядел совершенно беззаботным, повидимому, совершенно не занимала его в тот момент. Кое-какая подсобная литература, которую я с таким старанием подобрал для него, была небрежно свалена в кучу. На экране хоумвизрра заламывала руки певичка, исполняя под тягучую и грустную мелодию какую-то душещипательную песенку. Любовные песни -- надо же!.. Честно скажу: если и существует что-то такое, что насилует мой довольно чувствительный слух, то это пронзительные звуки эхо оркестра и дрожащее, как бы плачущее, сопрано, которым обычно исполняются любовные баллады. Но более всего меня выводит из себя обычай певиц раскрашивать лица черной краской в знак неразделенной любви и все их ухищрения вроде специальных трубочек, с помощью которых создается впечатление, будто из глаз катятся слезы красного цвета -- так называемые "кровавые слезы". Кроме того, и сама мелодия у них обычно оставляет желать лучшего, не говоря уж о словах. Сиянье счастья, словно сон, Угасло от тоски. Тоска влекла мой утлый челн И завела в тиски. Лишь вздох, последний, отлетев, Вернет душе покой. Могильный саван будет мне Венчальною фатой. Блевать охота! Итак, вот каковы представления Хеллера о срочности и важности полученного задания! И тут, словно при свете молнии, я вдруг ясно понял, что именно вызывает во мне такой протест. Любовь! Относительно ее во всех учебниках по шпионажу содержатся совершенно недвусмысленные предупреждения: там имеется масса схем и графиков, которые доказывают всю иррациональность этого чувства, в них приводится множество исторических примеров, когда даже троны рушились, если какой-нибудь принц или принцесса по юности и неопытности пренебрегали практическими соображениями при вступлении в брак только потому, что им, видите ли, взбрело на ум в кого-то там влюбиться; в них содержатся, правда, без объяснений, сведения о том, каким образом избежать этого, строгие предупреждения относительно опасности, длительной совместной работы агентов мужского и женского пола и как следствия связи между ними. Там, правда, говорится, что прекратить это можно, разве что просто прикончив одного из них. Ну что ж, академическая профессура, возможно, и не знает, как использовать это чувство в своих целях, но уж я-то знаю. Ведь своей недурной карьерой в Аппарате я в немалой степени обязан именно своей изощренности. И на этот раз я решил действовать изощренно. -- Может быть, вам следовало бы несколько привести себя в порядок, -- сказал я сладчайшим тоном. -- Дело в том, что через... -- я выразительно поглядел на часы, -- ровно через двадцать минут мы должны встретиться с графиней Крэк в тренировочном зале. О боги! Он сорвался с места так, будто его катапультировали. Еще вчера вечером он выстирал свой белый тренировочный костюм, но в этом закрытом со всех сторон помещении костюм так и не успел высохнуть, и Хеллеру пришлось включить фен. Он носился по комнате как угорелый, наспех принял душ, потом тщательно протер и причесал волосы, оделся -- и все это за восемь минут ровно. Потом, естественно, ему пришлось просидеть, дожидаясь меня и постоянно дергаясь как на иголках еще три или четыре минуты. Я тем временем успел выключить хоумвизор -- я уже не мог выносить всех этих заунывных любовных излияний -- для меня они звучали хуже похоронного марша, а если я не сумею вовремя убрать Хеллера с этой планеты, то очень может быть, что марш этот действительно прозвучит на моих собственных похоронах. И всетаки мы стояли перед входом в тренировочный зал за минуту до назначенного времени. Наконец Джеттеро вошел. Я тоже собрался было переступить порог вслед за ним, но меня остановила чья-то рука. Это был ассистент графини Крэк, помогавший ей на тренировках, человек неприятной и грубой внешности. -- Только что поступило срочное сообщение, офицер Грис. Вам следует срочно явиться в караульное помещение Лагеря Закалки. Ну что еще там у них стряслось? Несколько встревоженный, я позаботился о том, чтобы оставить двух часовых у входа в зал, и помчался в лагерь, разрываемый противоречивыми чувствами. Преодолеть туннель никогда не удается быстро, и поэтому прошло не менее часа, прежде чем я прибыл в караулку лагеря. Неряшливо одетый дежурный аппаратчик с таинственным видом долго водил пальцем по списку срочных вызовов. -- О, все верно. Вы тут числитесь в общем списке вызовов... Но, погодите... Запись была сделана перед рассветом. Силы ада! Офицер Грис! Неужто вас не смогли отыскать утром? Извините, офицер Грис, но запись касается внутренних вызовов Замка Мрака, которые заносятся в наш список только в порядке общей информации... По этому вызову я являлся с докладом несколько часов назад. Можете вычеркнуть, -- прервал я его объяснения. Но ведь мы не обеспечиваем явку по вызовам, -- сказал он. -- Это дело внутренней службы... Тут только я с тревогой понял, что меня одурачили! Графиня Крэк! Это она захотела убрать меня с дороги. Что же они задумали? Неужто побег? Только сейчас я понастоящему испугался, отчетливо представив, что Ломбар сделает со мной, если Хеллер вырвется на свободу! Я вскочил в один из грузовиков, движущихся по туннелю. Но мне всю дорогу казалось, что он еле тащится, если не сломался вовсе. Потом я бегом помчался по переходам замка к тренировочному залу. О боги, что я там увижу? Я пулей ворвался в зал. Увидел же я самую идиллическую картину, какую только можно себе представить. Хеллер сидел в кресле, которое графиня так заботливо приготовила для него; плейер мирно ворчал, проворачивая со страшной скоростью пленки с записями; графиня Крэк сидела, в кресле напротив. На ней был серебристый эластиковый костюм. Волосы были повязаны серебристой повязкой -- украшенной лентой с цветами, а покойно вытянутые ноги были обуты в высокие сапоги. Вынужден признать, что выглядела она настолько привлекательно, что даже меня взяло за душу. Локти ее упирались в стол, а подбородок был опущен на переплетенные пальцы. Она не отрывала от Хеллера восхищенного взгляда. Я подошел к ней, кипя от возмущения. -- Ловко вы провернули этот номер,-- прошипел я тихо, чтобы Хеллер не мог расслышать моих слов. Она обернулась ко мне. Голубые глаза ее были как бы подернуты дымкой и в то же время сияли. По губам блуждала счастливая полуулыбка. Совершенно не вникая в смысл моих слов, она тихо шепнула в ответ: -- Правда ведь, он прекрасен? Я был возмущен. Однако тут же мне пришла в голову здравая мысль, что наверняка даже самка лепертиджа должна изредка под даваться чарам любви. Я отошел в сторонку и стал прогуливаться по проходу -- мне явно претило наблюдать их вблизи. Для меня подобная ситуация таила слишком большую угрозу. При помощи переговорного диска я связался с офисом 451го отдела в Правительственном городе. Старший клерк отдела, старый уголовник по имени Ботч, не оченьто обрадовался, узнав, что я попрежнему остаюсь на должности начальника 451го отдела. Он пробормотал, что сотрудники прекрасно справляются с обработкой документов и без меня, и выразил надежду, что у меня не будет какихнибудь новых руководящих указаний -- он заявил, что не допустит срывов в работе. Нет, не следует думать, будто он дерзил мне -- просто таков уж этот Ботч. Он смертельно обиделся на жизнь буквально в первые же секунды после рождения, а все последующие годы он делал все возможное, чтобы обида не прошла. Мне удалось узнать что с последним грузовым транспортом с Земли прибыли новые газеты и книги, а также последние номера "НьюЙорк тайме" и "Уоллстрит джорнел" -- газет, выпускаемых на Земле. Я велел ему переправить все это в Замок Мрака. В ответ он тяжело вздохнул и выразил надежду, что в ближайшее время я не буду беспокоить их звонками. Я еще поболтался немного по коридору, составляя нечто вроде памятки о предстоящих делах, а потом решил все-таки пойти по смотреть, что там делается на языковых занятиях. Но что это? За столом уже никого не было. Я прошел чуть дальше, окинул глазами зал и увидел их в центре большой тренировочной площадки. Неужто она дает ему уроки рукопашного боя без оружия? Ведь у меня имелся совершенно ясный приказ, что никакой шпионской тактики ему... Но мне пришлось обуздать полет моей фантазии. Никаким руко пашным боем без оружия тут и не пахло. Хеллер учил графиню самым модным па современного танца! "Шаттер" -- так, насколько мне помнится, назывался этот быстро входящий в моду в последние месяцы танец. Кавалер рвется к даме, а дама ускользает от него; потом она решительно наступает на него, а он уворачивается, так они меняются местами. Выглядит это слишком уж гимнастически и довольно монотонно. При этом они пользовались прибором, отщелки вающим ритм на занятиях по акробатике, задавая ритм танца. Хеллер как раз демонстрировал графине позицию ног и движения рук в танце. Она убила охранника, который всего лишь потянулся к ней. А ведь танец сплошь состоял из подобных смелых жестов. Я стоял и наблюдал за этой сценой. Такое иногда бывает во сне -- ты в замедленном темпе видишь, как надвигается что-то страшное, оно неизбежно должно случиться, и ты при этом ничего не можешь сделать. Рано или поздно Хеллер обязательно коснется ее и тогда... Он это сделал! Я замер, ожидая увидеть молниеносный смер тельный удар. -- Просто ужас, -- сказала графиня. -- Я так долго пробыла здесь, что совершенно все перезабыла. Давайте попробуем еще -- когда вы бросаетесь вперед, я, наверное, должна увернуться, а не стоять столбом, покорно дожидаясь, когда вы на меня наткнетесь! Он снова устремился к ней, и она снова не успела увернуться. Рука его легла ей на плечо. Графиня Крэк утратила реакцию? Она не может усвоить урок? Никогда не поверю! Свой бросок Хеллер завершил тем, что взял ее за плечи и притянул к себе. Они замерли в этой позе. И тогда он поцеловал ее! Я приготовился к вспышкам молний и громовым раскатам. Но вспышки не последовало -- было какоето невидимое сияние, ко торое я скорее почувствовал, чем увидел. Оно как бы озарило всю ее изнутри. Откинув голову, она поглядела ему в лицо. -- О, Джет, -- прошептала она. Мне удалось стряхнуть с себя оцепенение. Нет, такое поведение просто недопустимо. Так дела у нас не пойдут. Я громко похлопал, чтобы привлечь их внимание. Однако хлопки эти мне пришлось повторить несколько раз, прежде чем пара вообще обнаружила мое присутствие. Наконец они неторопливо зашагали в мою сторону, держась за руки, как дети, которые затаили какой-то свой особый секрет. -- Закругляйтесь с вашими занятиями, -- строго сказал я. -- Мы уже должны быть у доктора Кроуба..Нам нужно торопиться, Хеллер! ГЛАВА 3 Идиологическая секция занимала целый комплекс древних каменных сооружений и переходов, расположенных примерно на глубине сотни футов под поверхностью планеты. В отличие от остальных помещений замка и несмотря на стены из черного камня, все помещения здесь были ярко освещены. Я никогда не стремился осмотреть все эти помещения целиком: зрелище представлялось уж слишком отталкивающим, однако я знал, что тут есть и библиотеки, и операционные, и морозильники, и другие помещения, заполненные бесчисленным множеством сосудов и чанов. В Замке Мрака повсюду стоит ужасный смрад, но это не идет ни в какое сравнение с вонью, царящей в биологической секции: здесь считалось в порядке вещей проливать на пол самые различные препараты, которые потом спокойно испарялись, а также оставлять неубранными куски тканей или даже целые органы и давать им разлагаться тут же. Короче говоря, в смысле санитарии это была самая настоящая помойка. Прежде всего мы зашли в библиотеку, где нашему взору пред стала грязная старая ведьма, которая шаркающей походкой передвигалась по залу, таская за собой какие-то папки с бумагами и постоянно шмыгая сизым носом с вечной каплей на конце. Одной рукой я указал ей на верхнюю полку, второй -- на Хеллера и выкрикнул: "БлитоПЗ!" Она была глуха как пень, поскольку ей уже было хорошо за сто пятьдесят, но все-таки она каким-то образом расслышала меня. Старуха без слов направилась к ветхой лестнице и начала взбираться по ней. Оставив Хеллера рядом с ней, я отправился на розыски главного специалиста по клеточной хирургии. Доктор Кроуб оказался в дальней операционной. Едва я появился там, как он сразу же сделал мне знак измазанной в чем-то рукой, чтобы я не мешал ему. Я остановился и принялся молча наблюдать за его работой. На операционном столе лежал, крепко привязанный к поручням, какой-то несчастный, работу над которым доктор, повидимому, уже завершал. Человек этот скорее всего несколько недель назад был совершенно нормальным, теперь же доктору оставалось навести последние штрихи, чтобы окончательно превратить беднягу в одно из тех чудищ, на которые был столь велик спрос в цирках. Путем различных манипуляций с клетками и даже генами Кроуб заменил руки и ноги этому (...) щупальцами, взятыми у какого-то морского животного. Кроуб как раз проверял приживляемость и темпы роста языка, явно пересаженного с какого-то насекомого, потому что язык свободно высовывался изо рта на целые полярда. Можно было подумать, что теперь этому уроду предстоит питаться исключительно жуками и прочей дрянью. Кроуб был просто помешан на конструировании таких вот химер, но я уверен, что он при этом и не подозревал, что сам, с непомерно длинными конечностями и носом крючком, не далеко ушел от всех этих уродцев. Во время работы у него на лице появлялось странное, можно сказать, вдохновенное выражение, выражение истинного ученого, одержимого своим делом. Он способен был нагнать ужас на кого угодно. Дело в том, что Кроуб был искренне убежден в значимости своего дела. Мне удалось мельком подметить выражение глаз оперируемого уродца. По выражению этому мне стало совершенно ясно, что этот (...) уже давно сошел с ума. Но это сущая ерунда, все равно уродцам Кроуба уготован очень короткий век: когда один из них умирает, цирк сразу покупает другого. Да и зрителям они очень быстро надоедают, так что в известном смысле это даже полезно для бизнеса. -- Готово, -- изрек наконец Кроуб, вставая и потягиваясь. -- Полюбуйтесь на первого и единственного представителя живой природы с незавоеванной пока планеты Метечерстолциан! Ну, на астрографии меня не проведешь. -- Такой планеты нет в природе, осадил я его. -- Да? Ну что ж, возможно, что и нет, -- согласился Кроуб. -- Но зато у нас есть отличный представитель живого мира оттуда. -- Ладно, хватит трепаться, -- сказал я. -- У меня тут специальный агент, которому вы должны кое-что подправить. И в это мгновение страшная боль пронзила мой желудок. Я невольно огляделся. Может быть, это от вони у меня начался приступ тошноты? Странно. Я успел побывать на множестве планет, и чего я только там не ел -- ведь я уже много лет работаю в Аппарате, а работа эта связана с определенными сложностями. Но желудком я не страдал никогда. Привязанным к операционному столу "пациентом" занялся один из ассистентов Кроуба, а мы со старым психом вышли из операционной. В библиотеке Хеллер сумел найти себе стул. Сейчас он бегло просматривал книги, которые ему отбирала старая ведьма. Он коротко кивнул, когда я представил ему Кроуба. -- Я ведь во время экспедиции так и не опускался на поверхность планеты, -- сказал Хеллер. -- А тут так интересно. Знаете, это просто великолепная планета. -- Он отобрал несколько слайдов с изображением аборигенов и вдруг глубоко задумался, бросая изредка взгляд на слайды. Вслед за нами в читальный зал вошли двое ассистентов Кроуба. Один из них тащил за собой складной стол, а второй -- поднос с какими-то инструментами. Кроуб уселся поудобнее. -- Так на какую это планету мы собираемся? -- спросил он как истинный доктор. -- На БлитоПЗ. Поместному -- Земля, -- сказал я. -- Ага, -- задумчиво протянул Кроуб, а один из его ассистентов сразу же принялся стаскивать с полок нужные папки и складывать их перед доктором на столе. Кроуб пригляделся повнимательнее к одной из брошюр. -- БлитоПЗ. Так-так. Гуманоиды. Сила тяжести... Так-так... хм... атмосфера... Стип, подайка мне график соотношения плотности костной ткани. -- Ассистент тут же протянул ему нуж нуютаблицу. -- Так-так, -- пробормотал Кроуб. -- Агент этот должен ничем особым не отличаться от стандартного жителя БлитоПЗ, -- сказал я. -- Так-так, -- проговорил Кроуб, как бы отмахиваясь от меня. -- Стип, я не вижу здесь инструментов для обмера. Стип мигом исчез и скоро вернулся с тележкой, нагруженной приборами. Кроуб жестом приказал ассистенту заняться Хеллером. И тут я почемуто снова ощутил приступ тошноты и боли в желудке. Да что же это со мной творится? Хеллер разделся. Судя по тому, что взгляд его шарил по полкам с книгами, они его интересовали значительно больше, чем то, что Кроуб собирался делать с ним самим. Казалось, он стремится найти среди книг какую-то вполне определенную. Тем не менее он по слушно встал на весы и делал все, что от него требовалось, хотя с довольно рассеянным видом. Ассистент тем временем делал обмеры и продолжал вести записи, подчиняясь невразумительному бормотанию Кроуба. Стип забыл принести определитель плотности костной ткани, поэтому ему вновь пришлось отправиться за ним. Нельзя сказать, что работа команды Кроуба отличалась четкостью. После того как Стип вернулся наконец с определителем, я услышал какие-то перешептывания и возню за дверью. Там появились пять представительниц женского пола из штата Кроуба, которые оживленно обменивались вполголоса какими-то репликами. Не могу сказать, что именно они говорили за дверью, но время от времени они с любопытством заглядывали внутрь и вообще были подозрительно оживлены. Я оглянулся и тут только понял, что внимание их приковано к Хеллеру. Ассистент как раз потребовал от него проделать ряд физических упражнений, чтобы определить его мышечную силу. Да, фигура у него была отличной. Он походил на скульптуру из дерева, сотворенную божеством, к которой, однако, приложил руку и кто-то из мелких бесов. Хеллер так не подходил к этому месту, как статуя, украшающая алтарь храма, была бы неуместна в выгребной яме. Мне даже пришло в голову, что он поразительно похож на выстав ленную в художественной галерее Волтара скульптуру работы знаменитого Доувуга, известную под названием "Бог Рассвета". О боги! Да что это со мной -- я ведь никогда не был поклонником мужского тела! А уж когда Кроуб завершит свою работу с ним... И тут снова приступ страшной боли поразил мой желудок. Мне даже пришлось присесть на стул, огромным усилием воли удерживаясь от того, чтобы не согнуться пополам. Наконец они покончили со всеми обмерами. У Кроуба к этому времени собралась довольно толстая стопка листков. -- Вы, -- Кроуб обратился к Хеллеру с таким видом, будто за читывал обвинительное заключение, -- уроженец планеты Манко. Рост, вес, плотность скелета, мышечный аппарат... да-да, это -- планета Манко. Подумаешь! Да любой при первом же взгляде на Хеллера тут же определит, что он родом с Манко. Дело, конечно, не в том, что волтарианцы так уж сильно отличаются от уроженцев Манко -- ведь каждая из пяти его рас выглядит немного посвоему, но опреде ленные характерные черты присущи населению любой планеты. И тут я вдруг кое-что припомнил. Ведь графиня Крэк тоже уроженка Манко! Вот они-то уж явно походили друг на друга! Кроуб торопливо сверялся со своими записями относительно планеты БлитоПЗ. Он что-то бормотал себе под нос, почесывая подбородок. -- Разница в силе притяжения между Манко и БлитоПЗ не столь уж и велика -- на БлитоПЗ притяжение меньше примерно на одну шестую. Это означает, что вам придется немного потренироваться в ходьбе и беге, прежде чем показываться там на людях... Хм, так, так... Ах да -- атмосфера. Атмосфера там менее плотная, и поэтому вам нужно будет хотя бы раз в день регулярно вентилировать легкие. Просто не забывайте время от времени поэнергичнее дышать. Вам также придется проделывать это упражнение в тех случаях, когда предстоят усиленные физические нагрузки, для того чтобы обогатить легкие кислородом. В противном случае в течение какого-то периода вы будете испытывать чувство усталости. А как называют эту планету ее аборигены? -- вдруг поинте ресовался он после паузы. -- Земля? Так-так. Ну что ж, костная ткань у вас имеет несколько большую плотность чем у них, благодаря большой силе тяготения на Манко. Что же касается питания, то с этим у вас там не будет особых сложностей. Пища, употребляемая ими, будет вполне усваиваться вами. Так-так... Но в смысле усваемости пищи есть, пожалуй, одна вещь, которой следует уделять внимание. По непонятным причинам пища там будет усваиваться вами несколько поиному. Я бы порекомендовал вам принимать еду почаще, не дожидаясь чувства голода. Так-так... Да, у них пользуется популярностью блюдо, известное под названием "гамбургер". Вы можете есть там все, что вам заблагорассудится, однако гамбургер будет для вас наиболее сбалансированной пищей, и я рекомендую почаще включать его в рацион. Так-так. Теперь -- относительно напитков. Хм... Воду вы можете пить без опасений. Ага -- у них имеется еще и алкоголь. Да, они имеют обычай здорово налегать на алкоголь. Не прикасайтесь к напиткам, которые определяются у них как "крепкие спиртные". Они дезорганизующе влияют на церебральную ориентацию. Так-так... Хм... Пиво... У них имеется еще напиток или что-то вроде этого под общим названием "пиво". Его вы можете потреблять без особых опасений, но еще раз повторяю, избегайте напитков, которые в своем названии имеют определение "крепкий", в каком бы виде их вам ни подавали. Кроуб сложил свои листки, и я сразу же почувствовал об легчение. -- Итак, -- сказал он, -- обязательные упражнения каждый день. В противном случае при меньшей силе тяготения ваши мышцы и сухожилия приобретут дряблость. И обязательная вентиляция кисло родом. Спокойно ешьте гамбургеры, пейте пиво и будете чувствовать себя отлично. Чувство какогото странного облегчения вдруг снизошло на меня. И тут вдруг Кроуб пристально вгляделся в своего подопечного. -- Да вы вовсе и не слушаете меня? -- неожиданно резко спросил он. Хеллер попрежнему стоял с отсутствующим видом, изредка бросая взгляды в сторону полок с книгами. А с чего бы ему особо внимательно слушать все эти назидания? Кроуб, знал он это или нет, разговаривал с астролетчиком, которому в любом случае придется регулярно проделывать все эти вещи, если не считать, конечно, гамбургеров и пива. Я тут затрачиваю столько времени на вас, -- прошипел Кроуб, -- а вы даже и слушать внимательно не желаете! Да что вы, -- сказал Хеллер. -- Нужно научиться ходить в новых условиях, кислородная вентиляция, упражнения, усвояемость пищи, гамбургер и пиво. Я очень благодарен вам. -- При этом он нагнулся и, взяв какую-то книгу с крупными цветными иллюстрациями, изображавшими народы и расы Земли, похлопал тыльной стороной кисти по обложке. -- Я просто был поражен внешностью обитателей Земли. Скажите, у вас здесь, случайно, не найдется книги под названием "В тумане времени"? Тут уж Кроуб рассердился понастоящему. -- Естественно, у нас нет и не может быть такой книги! Здесь у нас антропологическая библиотека! Желудок мой снова свело болезненной судорогой. Старая ведьма сделала знак, который, повидимому, означал "подождите", и заковыляла куда-то. Вскоре она появилась, таща обшарпанную книжищу толщиной чуть ли не в два фута. -- Это осталось у нас еще от исторической библиотеки, -- прошамкала она Хеллеру с беззубой улыбкой. Он аккуратно положил книгу на стол. Кроуб тем временем собирал свои бумажки. По его лицу было совершенно ясно, что его расположения Хеллер не завоевал. На корешке книги было вытес нено: "В тумане времени. Легенды планетоснователей Волтарианской Конфедерации. Сокращенное издание. Труды отдела народного творчества Управления внутренних дел". Я попытался предста вить себе, как же должно было выглядеть полное издание, если сокращенное составило такой том. -- Сказочки все это, -- сердито пробормотал Кроуб. Хеллер тем временем отыскал нужное место. -- Нашел, -- объявил он. -- Я не видел этого со школьной скамьи. -- И он зачитал нам вслух: Народная легенда номер 894: И говорят еще, что несколько тысяч лет назад, во время Великого Восстания на Манко указанный принц Каукалси, поняв всю безнадежность своего дела, бежал с Манко с остатками своего флота, взяв с собою многочисленных своих сторонников с их семьями. Они покинули пределы системы Манко. И рассказывают далее, что по прошествии девяти лет два транспортных корабля возвратились на Манко, совершив посадку у городакрепости Дар. Рассказывают, что они стали жертвой предательской измены женщины по имени Непогат, которая выдала их властям, и под покровом ночи они были схвачены. Пленных допрашивали в темницах Аппарата, а позднее рассказывали, будто они выдали тайну посадки принца Каукалси на планете БлитоПЗ после бегства его с Манко. И рассказывают также, что принц основал колонию, названную им Аталанта, и там он и все его многочисленные сторонники вели процветающую жизнь. У них всего было в изобилии, за исключением горючего для кораблей и еще некоторых мелочей. Горючего хватило только на два корабля, которые были посланы на Манко в надежде на мирное их возвращение, а возможно -- и на налаживание торговых связей. Однако было принято решение отнестись к пленным без всякой пощады. Колонизация планеты Блито-ПЗ была сочтена противозаконной на тот период, так как рассмат ривалась как грубое нарушение священного Графика Вторжения Волтара. По настоянию женщины по имени Непогат экипажи обоих кораблей были преданы смерти. Смутное время и царившие в тот период беспорядки помешали подготовке карательной экспедиции с намерением наказать принца Каукалси. Городкрепость Дар был сожжен в ходе Великого Переворота, случившегося на следующий же год, и все записи, которые могли бы подтвердить упоминаемые в легенде события, оказались утраченными. Эта легенда легла в основу детской сказки "Окаянная Непогат", следы ее прослеживаются также в детской песенке планеты Манко "Храбрый принц Каукалси". Галиматья! -- решительно изрек Кроуб. -- Хотелось бы, чтобы вы, как вас там зовут, хорошенько усвоили, что, с того момента когда всякие сказочки и легенды войдут в научный обиход, мы обречены! -- Кроуб говорил буквально с пеной у рта. -- Вы здесь не обращаете внимания на один весьма важный факт! -- кричал он Хеллеру. -- Гуманоидные формы разумной жизни -- наиболее распространенные во Вселенной. Они составляют 93,7% численности разумны