нни поставил череп на стол, на котором обычно делали вскрытие. -- С твоей колокольни оно, может, и несрочное. Но главная загвоздка в том, что мы по-прежнему понятия не имеем, как сделать психлосский мотор, и не можем врубиться в их математику. А пока мы этого не знаем, мы уязвимы! У нас сотни самолетов, а мы не знаем, как их оживить. Надо развозить по планетам самое необходимое. Без моторов мы как без рук. Так что дело срочное, что бы ты ни говорил. Посмотри сюда! Достав из кармана тоненький изоляционный проводок, Джонни просунул его одним концом в крохотную дырочку в черепе психлоса, а другим -- в дырочку на противоположной стороне черепа. -- Что это ты делаешь? -- недоуменно спросил Мак-Кендрик. -- Ответь-ка мне лучше, могут ли такие провода порвать ушные или челюстные мышцы? -- Ну, в принципе, они могли бы задеть какие-то ткани, но основные мышцы не здесь... Послушай, что ты мне голову морочишь?! Джонни порылся в наборе инструментов и достал молекулярный гальванический пистолет. -- Из стерженька в этой штуковине на поверхность выливается молекулярный поток, -- пояснил Джонни. На лице Мак-Кендрика проступило изумление: -- Да как же можно это в голову просунуть? -- А мы и не будем. Зачем? -- Джонни извлек из своего универсального набора анодную пластину. -- Где те капсулы, которые удалось вытащить? Мак-Кендрик протянул ему одну -- два бронзовых полукружия. Отрезав несколько кусочков электролитного провода, Джонни взял молекулярный гальванический пистолет и соединил провод с электродом, через который подавался ток на стерженек, распыляющий металл. А другой конец провода положил на кусочек бронзы. Вторым проводком соединил бронзу с анодной пластиной, затем длинным проводом связал разъем обратной связи анода и разъем токового входа пистолета. Джонни собирался просто заменить кусочек бронзы обычным распыляющим стержнем пистолета, а потом зашунтировать распыляющий узел, но вместо этого заставил ионный поток через провод течь на анодную пластину. Именно для того, чтобы получить устойчивый электролиз, он собрал схему обратной связи к пистолету. Когда все было готово, он нажал "курок". Анодная пластина начала покрываться бронзой. В капсуле, извлеченной из черепа психлоса, появилась крохотная дырочка. Пораженный Мак-Кендрик, неважно разбиравшийся в тонкостях электрических премудростей, воскликнул: -- Она уменьшается! -- Мы заставили молекулы металла устремляться к аноду. По-моему, это называется "электролиз". Просто мы не позволяем молекулам разлетаться, а направляем на анод. Он передвинул проводок на кусочке бронзы, чтобы приток ионов ударял в другой участок, а истечение происходило из нового места. А Мак-Кендрик все повторял, оторопело уставившись на бронзу: -- Да ведь металл исчезает! -- Чтобы появиться на анодной пластине, -- успокоил его Джонни. -- Причем, заметь, все это можно проделать, не забираясь в мозг! Он отмерил новый кусочек провода и небольшой сварочной горелкой оплавил кончик, придав ему округлую форму. -- Если сгладить все острые углы, сможешь ли ты через то отверстие вот таким проводком добраться до бронзовой капсулы в мозгу, не задев нервных окончаний? А потом проделать то же самое с противоположной стороны? Тут-то Мак-Кендрик был на высоте! Не причинив психлосскому мозгу никакого вреда, можно было преспокойно проколоть кору его по меньшей мере в двух местах. -- Давай попробуем! -- оживился он, забыв о своем желании отложить все важные дела до утра. Трупы психлосов лежали на двух горняцких тачках за дверью. Бесчувственное тело Пьера куда-то исчезло. Мак-Кендрик позвал двух медсестер и еще одного врача. Общими усилиями они вкатили тачку с трупом психлоса-рабочего в свою "анатомичку". Этот психлос был крупнее всех, с кем им приходилось иметь дело раньше. Кое-как они переложили его на стол. -- Он, наверное, еще не оттаял внутри, -- предположил Джонни. -- Велика важность, -- отмахнулся Мак-Кендрик. -- Ты разве забыл, что мы поднакопили приличный опыт? Чего только не было! Иногда я был уверен, что мы вообще не сможем оперировать. Он взял стопку микроволновых прокладок и пришлепнул их с обеих сторон головы психлоса для ускоренного размораживания. Господин Цанг протянул Джонни белый халат и очки без стекол. Недоумевая, для чего они, Джонни сунул очки в карман. Едва он открыл рот, чтобы отдать необходимые распоряжения, как вдруг поющая кнопка уныло завела: "Прошли веселые деньки, когда душа от счастья пела..." Вся медицинская бригада так и застыла. Картина и без того была жутковатой, а тут еще кто-то ни с того, ни с сего затягивает погребальную песнь! Джонни сунул неуемную кнопку-коробку Цангу: -- Чтоб я ее больше не видел! И он занялся приготовлениями к операции, выуживая из своего "на все случаи жизни" набора инструментов анализатор металлов, который использовался в рентгеновском аппарате. Положив на него голову мертвого психлоса, он стал вертеть ручки настройки, добиваясь четкого изображения бронзовой капсулы. После этого Мак-Кендрик разомкнул челюсти психлоса и поставил между ними металлическую подпорку. Второй врач вытер растаявшую воду и передвинул микроволновые прокладки, чтобы еще больше ускорить процесс размораживания. Наклонившись к Джонни, одна из медсестер прошептала ему на ухо: -- Мне кажется, девочке не следует здесь находиться. Обернувшись, Джонни увидел Патти. Вероятно, она вошла следом за ним и теперь с любопытством рассматривала белый череп. Впервые за последние несколько месяцев он увидел, что Патти хоть к чему-то проявляет интерес, и боялся насильным выставлением за дверь спугнуть наметившийся проблеск. -- Пусть остается, -- прошептал он медсестре, и та вынуждена была смириться, хотя явно не одобряла такое его решение. Наконец Джонни подготовил схему электролиза. Мак-Кендрик разглядывал эскизы нервных окончаний психлосского мозга, которые он набросал еще раньше. Положив рисунки перед собой, он взял приготовленные Джонни электролизные провода и приступил к работе. Глядя в проекционный экран и сверяясь с рисунками, он начал пропихивать закругленные проводки внутрь. В конце концов, обходными маневрами, он добрался до бронзовой капсулы, внедренной в мозг психлоса. Вторым проводом проделал то же самое с обратной стороны. Убедившись, что все готово, Джонни щелкнул переключателем. Анодная пластина начала покрываться бронзой. Наблюдая за проекционным экраном, можно было подумать, что Мак-Кендрик аккуратно стирает пятно. Капсула становилась все меньше и меньше. Приблизительно через полчаса от бронзы не осталось ни малейшего следа. Мак-Кендрик осторожно высвободил провода. -- Теперь посмотрим, не повреждены ли нервные ткани, -- пробормотал он. Медики быстро облачились в клеенчатые фартуки, натянули перчатки, приготовили необходимые инструменты, в том числе и пилу. Медсестра снова наклонилась к Джонни: -- И все же я настаиваю. Это зрелище не для детей. Сколько ей? Десять? Патти сидела на высоком табурете, с интересом наблюдая за происходящим. Прогнать ее Джонни не решался. -- Оставьте ее в покое, -- прошептал он. Предусмотрительно подставив тазы, разложив тряпки, они включили пилу. Пила с мерзким визгом погрузилась в череп. Потекла зеленая кровь, которую тут же вытирали. Мак-Кендрик, видно, настолько набил руку в распиливании психлосских черепов, что за считанные минуты добрался до места, где совсем недавно была бронзовая капсула. Вооружившись зеркалом, он обследовал нервные ткани. -- Крошечный ожог все-таки заметен, -- сказал он. -- Надо уменьшить силу тока, -- сказал Джонни. Он занялся установкой реостата в цепи. Медицинская бригада тем временем, поднатужившись, перетащила труп со стола на тачку. Потом тачку выкатили в коридор, а через несколько минут место психлоса-работяги на столе занял бывший психлосский начальник. Идя по уже проторенной дорожке, с бронзой в его мозгу они покончили быстро. Потом настала очередь серебряной капсулы. Мак-Кендрик вновь обратился за помощью к своим рисункам. Затем, вооружившись электролитными проводами, он добрался до цели. Все шло прекрасно, пока не задел плавкую вставку. Она была такой крошечной и так быстро плавилась, что пришлось изрядно повозиться, чтобы, осторожно манипулируя проводками, вывести наружу все серебро без остатка. Наконец все было кончено. Снова визг пилы, зеленая кровь и склонившийся над обнажившимся психлосским мозгом Мак-Кендрик... Выпрямившись, он восхищенно посмотрел на Джонни. Этот парень изобрел оригинальнейший метод проведения операций! Мак-Кендрик уже рисовал в воображении, как можно будет извлекать пули и металлические осколки, не делая глубоких надрезов. Электролизная хирургия! -- Ну что же, с трупом испытание прошло удачно, -- сказал Джонни, взглянув на часы. -- Уже почти полночь. Завтра испробуем на живом психлосе. Идет? 6 С семи утра следующего дня команда Мак-Кендрика начала готовить операционную. -- Мы мало знаем о психлосских болезнях, -- сказал он Джонни. -- Их разлагающиеся трупы могут стать источником опасной инфекции. Опасной для самих психлосов. Так что переодевайся и готовь новые провода. Следуя распоряжению доктора и попутно озадачив господина Цанга просьбой раздобыть свежий белый халат, Джонни вернулся в операционную. Раскладывая проводки, он, к своему удивлению, услышал, как Мак-Кендрик приказал медсестре доставить Чирк. -- Она при смерти, -- сказал Мак-Кендрик. -- Несколько месяцев самки психлосов кормили ее через желудочную кишку. Строение ее мозга идентично, а отверстие в челюсти больше. Она уже в коме, и нам не придется давать ей большую дозу метана для анестезии. -- Лучше я сам привезу ее, -- вызвался Джонни. Прихватив кислородную маску, он отправился в нижние помещения, в которых постоянно циркулировал дыхательный газ. Когда он подкатил тележку вплотную к кровати, на которой лежала Чирк, к нему тут же подскочили две психлоски. Чирк лежала не шевелясь, с закрытыми глазами. Бедняжка ужасно похудела и была похожа на обтянутый кожей скелет. Две рослые женщины без труда перенесли ее на тележку. Глядя на Чирк, Джонни подумал, что сейчас, наверное, и сам мог бы поднять ее. -- Дайте ей дыхательную маску, -- велел он. Женщины смотрели на него отсутствующим взглядом. -- Зачем? -- спросила одна. -- Чтобы она могла дышать! -- рявкнул Джонни, теряя терпение. -- Вы ничего не добьетесь, если будете ее пытать. Она все равно ничего не почувствует -- заявила вторая. Видимо, Джонни чересчур напряженно вникал в смысл сказанного, и первая, увидев его замешательство, пояснила: -- Мы ждали, что кто-нибудь придет убить ее. Они всегда так делают. Мы даже удивлялись, почему вы тянете столько месяцев. Другого лечения одурьмии исправители не признают. Он не понял. -- Ну, "исправители" -- это нечто вроде культа, которому поклоняются психлосские ученые-медики. Неужели вы не знаете этого? А "одурьмия" -- это просто болезнь, которой иногда болеют психлоски в детстве. Странно, что заболела Чирк -- ведь ей уже тридцать. Но никаких сомнений -- точно одурьмия, и совершенно естественно, что рано или поздно ее должны умертвить. -- Я не собираюсь ее убивать! -- закричал Джонни. -- Я собираюсь ее вылечить! Они, разумеется, не поверили. Во-первых, лечить одурьмию противозаконно. Во-вторых неправомочному лицу, кто бы он ни был, запрещалось проникать в мозг. Следовательно, человек лжет. Но над бедняжкой Чирк им все равно не покуражиться, ведь она не почувствует боли, когда ее станут пытать. Джонни взял дыхательную маску, сам надел на Чирк и покатил тележку через воздушный "шлюз", слыша, как за его спиной переговариваются: "Пытать будут, я же тебе говорила", "Да..." С грустью размышляя о "цивилизованных" психлосах, Джонни, наконец, добрался до операционной. Худенькая-то худенькая, но на стол Чирк укладывали втроем. Мак-Кендрик уже набил руку на подобных операциях, да и вся его бригада была хорошо подготовлена. Новый врач приподнял дыхательную маску Чирк и просунул ей в рот эспандер. Медсестра скользнула метановой трубкой под дыхательную маску, потом прослушала сердце Чирк стетоскопом. Пульс замедлился до нужного уровня. Сестра кивнула Мак-Кендрику. Маска не закрывала челюстные отверстия, и Мак-Кендрик просунул проводки в мозг. Джонни осторожно подстраивал молекулярный пистолет. Медсестра внимательно вслушиваясь в ритм сердца, регулировала смесь метана и дыхательного газа. Капсула в голове Чирк постепенно уменьшалась, а металла на анодной пластине становилось все больше и больше. Через час и сорок пять минут Мак-Кендрик отступил от стола, держа в руках проводки. Из дырочек в голове Чирк сочилась зеленая жидкость. Медсестра быстро остановила кровотечение. Метановую трубку убрали, эспандер -- тоже. Вентиль на емкости с дыхательным газом сестра отвернула до отказа. -- Несколько месяцев назад мы испробовали это на одном работяге... -- сказал Мак-Кендрик. -- Она очнется часа через четыре. Если, конечно, очнется. Джонни очень надеялся, что Чирк поправится. Когда он прикатил тележку обратно, обе психлоски очень удивились, увидев Чирк живой. Они помогли Джонни переложить ее на кровать, а когда он снимал с нее дыхательную маску, одна из женщин спросила: -- Вы хотите, чтобы мы убили ее? Это было слишком, и Джонни вытолкал обеих взашей. Потом взял стул и сел за дверью, собираясь ждать все четыре часа. Ему очень нужно, чтобы Чирк выкарабкалась, поэтому будет ждать столько, сколько понадобится. 7 К несчастью Джонни, проход, в котором он устроился, оказался весьма оживленным. А может, любопытные просто находили любой предлог, чтобы взглянуть на знаменитость? Пришла и Крисси. -- Я так виновата, что тогда не доглядела за Патти. Просто думала, что ты идешь следом за нами, и девочка с тобой. А когда, уже в поселке, увидела, что ее нет, побежала назад, только ты уже был в воздухе. Патти поглядывала на Джонни из-за ее спины. -- Но я должна поговорить с тобой о другом, -- сказала Крисси и протянула конверт, который до сих пор прятала. Одного взгляда на то, что она стала доставать из конверта, было достаточно, чтобы понять: Драйз привозил не только масло. Четыре разнокалиберные монеты и четыре банкнота. Это были пробные экземпляры новых денег Галактического Банка с пометкой "Образец недействителен". Монеты -- различной геометрической формы, превосходной чеканки, а банкноты -- на великолепной бумаге. Джонни не отметил на деньгах никакого изъяна. -- Эта монета, в одну одиннадцатую кредитки, -- еще куда ни шло, -- сказала Крисси. -- На зеленом фоне не так заметно. Монета в три одиннадцатых -- голубенькая -- тоже сойдет. А вот на красной, в пять одиннадцатых, уже можно разглядеть. И, наконец, желтая -- шесть одиннадцатых -- просто отвратительна. Чтобы Крисси разглагольствовала о деньгах -- поразительно! Она, наверное, за всю свою жизнь ни разу денег и в руках-то не держала. -- Но ужаснее всего, Джонни, другое. Ты просмотри банкноты от самого маленького до самого крупного. Я сказала Драйзу, что эти новые деньги очень, очень расстроили меня! Вот это -- одно-кредитный банкнот. А это они называют одиннадцать кредиток, хотя написано -- десять. -- Все дело в психлосской системе исчисления, -- начал объяснять Джонни. -- Она основана на числе одиннадцать, вместо десяти, как мы привыкли. "Десять" означает одна единица от одиннадцати плюс ноль. -- Придется поверить тебе на слово, -- вздохнула Крисси. -- Но меня-то взбесило совсем другое. Вот взгляни на эти деньги: эта бумажка -- достоинством в... один-ноль-ноль кредиток. То есть сто? Но это то же самое, что сто двадцать один банкнот в одну кредитку. Да-да, помню, психлосские числа. -- Она показала Джонни еще один банкнот. -- А этот -- один-три-три-один кредиток. Джонни внимательно разглядывал деньги. На монетах чеканное изображение увеличивалось с ростом достоинства. Глянцевая бумага, на которой были напечатаны банкноты, поблескивала мерцающим светом. -- Прости, но я не вижу в этих деньгах ничего странного, -- сказал он Крисси. -- Да ты на лицо посмотри! -- не выдержала та. -- На монетах они отчеканили твое лицо в профиль. На мелких незаметно, но на крупных, желтеньких, можно разглядеть. Да нос же! Разве у тебя такой нос?! Джонни взял монеты, снова вгляделся. Точно, курносый. -- А бумажные деньги... -- продолжала Крисси. -- Драйз уверяет, что при печати, дескать, трудно воспроизвести точное изображение. А мне наплевать! Ты только взгляни: они сделали тебе серую кожу, набрякшие веки, а уши... Да это жабры, а не уши! Джонни взял банкноты. Так и есть -- портрет изменен. Он усмехнулся: ай да хитрецы! Как ловко сработано, не подкопаешься, да и скандал поднимать не будешь. Вроде бы и он на портрете, только слегка напоминает селаши. Замечательно! Меньше шансов стать мишенью в горах. Но не зря Джонни учился искусству дипломатии. -- Жаль, что они не понравились тебе, Крисси. -- Да не в этом же дело! Просто на них ты на себя совсем не похож. -- Боюсь, изменить уже ничего нельзя. Слишком долго и хлопотно печатать новые деньги, -- сказал Джонни. -- Может, в следующем выпуске... Этот довод, казалось, смягчил Крисси, и она, сложив деньги в конверт, удалилась, бросив на ходу, что пошел бы лучше пообедал, чем сидеть здесь сиднем. Патти подошла ближе и уселась на пол. Девочка все еще казалась погруженной в свои мысли, но уже не столь мрачной, как прежде. По трапу поднялся Кер, сопровождаемый, наверное, тридцатью бывшими военными, среди которых были и джамбиты, и дрокины, и парочка хокнеров. Проходя мимо Джонни, он приветливо кивнул и пошел дальше, а его свита... Едва разглядев, кто сидит на стуле, они подпрыгнули от ужаса и стремглав бросились под защиту Кера. Джонни почуял неладное. -- Кер! -- крикнул он. Тот подошел, оставив замершую от страха группу в проходе. -- Кер, что ты им наплел про меня? -- Ничего, -- отвечал тот. Его янтарные глаза излучали невинность. -- Просто они все со странностями... -- Чтоб этого "ничего" больше не было, понял? -- Конечно! -- обрадовался Кер и, повернувшись, подмигнул своей команде. -- Все в порядке, сейчас он на вас уже не сердится! Было очевидно, что реплика Кера несказанно обрадовала тех. Джонни взглянул на приятеля подозрительно. Кер крикнул одному из хокнеров, бывшему офицеру, вести группу в гараж и заняться мытьем машин, повернулся к Джонни и сказал: -- Ох и напугал ты меня тогда. Правда, только на минутку. Я уж решил, что ты и вправду меня догонишь. -- Еще что-нибудь? -- бросил Джонни. Ха-ха! Ну ладно, неправда, что он жил здесь один-одинешенек, когда все улетели в Эдинбург на подмогу. Они оставили здесь своих детей и стариков. Да, он умирал от скуки, сидя в коридоре с бластером на коленях. Потом обнаружил, что один из старичков говорит на таком смешном-смешном языке -- датском. А еще раньше Кер нашел в закромах у китайцев вокодер с датским, поэтому просто разминался, рассказывая старичку всякие байки, а тот переводил их малышам, которые постоянно околачивались поблизости. Поначалу дети побаивались, считая его чудовищем. Но Кер сказал им, что на самом деле он человек. Родители его были людьми, просто маму однажды напугал психлос, поэтому он таким и уродился. Но с Джонни-то он всегда был честен, ведь Джонни -- друг детства, да и вообще Кер считал его человеком только наполовину. -- Не то чтобы я хотел сменить тему, -- сказал Кер, тем не менее ее меняя, -- но я слышал, у тебя проблемы. Не могу же я вечно мыть машины. Когда ты, наконец, займешься делом и прижмешь Маза к стенке, чтобы я мог запустить эту шахту? -- Как раз я этим занимаюсь, -- ответил Джонни. И взглянул на часы. 8 Может, потому, что Чирк была очень слаба, но прошло пять часов, а она все не шевелилась. Надев кислородную маску, Джонни пододвинул свой стул вплотную к кровати. Патти хотела войти вместе с ним, но Джонни не пустил, пока не нашел вторую кислородную маску. От дыхательного газа у человека начинались судороги. Нацепив маску, Патти уселась на пол, прислонясь спиной к стене и скрестив ноги. Джонни показалось, что дыхание Чирк выравнивается. Или ему просто очень хотелось этого? Нет, он не ошибся! Чирк слегка шевельнула лапой. Казалось, прошла вечность, прежде чем она издала глубокий прерывистый вздох. Открыла тусклые глаза. Взгляд ее сфокусировался на Джонни, и некоторое время она просто смотрела на него. Вдруг Чирк резко приподнялась на кровати, упершись локтями, и сказала: -- Джонни, ты отправил тот библиотечный экземпляр, о котором я говорила? В главном управлении разразится ужасный скандал, если обнаружится недокомплект книг. Джонни шумно вздохнул: гора с плеч! Он уже собрался ответить, как услышал удивленный голос Чирк: -- Что это я такая худенькая? -- Она разглядывала свои лапы. Приподнялась повыше. -- И почему я так ослабла? -- Тебе надо как следует подкрепиться, и ты быстро поправишься. Теперь у нас есть великолепная керб-паста и даже немного жевательных корешков. Она оживилась, но не надолго. -- Джонни, а я уже давно здесь? -- Не очень. Она задумалась. И вдруг завопила: -- У меня была одурьмия! Это неизлечимо! -- И тем не менее. Она помолчала. Потом снова: -- Но почему они не испарили меня? Исправители? -- Ты скоро поправишься, я уверен, -- сказал Джонни. -- Мне кажется, что сейчас ты здоровее, чем до болезни. Она снова задумалась и, наконец, выдала: -- Я поняла. Ты сидишь здесь, что бы они не смогли войти сюда и испарить меня. Джонни, ты храбрый человек, и я благодарна тебе. Но ты не сможешь остановить исправителей. Они выше любого закона. Они сами -- закон. Они могут сделать что захотят и с кем угодно, хоть с самим императором. Джонни, тебе лучше уйти отсюда, пока они не пришли. Какое-то время Джонни молча смотрел на нее. В каком же страшном мире насилия и жестокости жили психлосы... -- Я здесь для того, -- сказал он, -- чтобы рассказать тебе свежие новости. Я сжег исправителей, Чирк. Разве это было неправдой? Даже если он не знал, кто такие исправители, они уничтожены вместе с Психло. Радиоактивностью. Чирк просияла. От ее мрачности и следа не осталось. -- Джонни, как это здорово с твоей стороны! Она порывисто села на кровати, скинув ноги на пол. -- Где моя одежда? Надо срочно начинать работать, иначе в моем досье опять появится черная метка. -- Она попыталась встать. -- Я бы на твоем месте не торопился, -- сказал Джонни. -- Тебе сейчас отдых необходим. Будем считать, что у тебя выходной. Она нырнула в постель, слабая, уставшая. -- Хорошо. Ведь ничего страшного, если я приду завтра? Джонни заверил ее, что ничего страшного в этом не будет. Потом он вышел, отыскал психлосок и сказал им, что получил приказ, освобождающий Чирк от испарения. А если они вздумают причинить ей какой-нибудь вред, он урежет им жалованье и испещрит черными метками их досье. Поэтому им разумнее накормить ее хорошенько и помочь вымыться. Не понять его психлоски не могли. Ведь что бы он ни говорил, ладонь его лежала на заткнутом за пояс лучевом пистолете. А это они понимали лучше всяких слов.  * ЧАСТЬ 32 *  1 Известие о том, что пройдет не менее трех дней, чтобы можно было убедиться в успехе операции, не подняло Джонни настроения. Мак-Кендрик опасался инфекции. Напрасно Джонни внушал ему, что, если они не разгадают психлосской математики, он запросто может оказаться снова в зале заседаний перед очень сердитыми эмиссарами. Напрасно заверял, что он снова будет вовлечен в демонстрацию силы. На все это Мак-Кендрик ответил, что спешка хороша лишь при ловле блох. Чирк же поправлялась очень медленно. Она все еще была в постели, слабость и головокружение не проходили. Джонни даже забеспокоился: вдруг эта операция влияет на вестибулярный аппарат или даже на деятельность мозга? А тем временем исчез Пьер Соланж. Джонни битый час выяснял, где он может быть, пока кто-то не сказал, что видел собственными глазами, как горе-пилот садился в самолет, отправлявшийся в Европу. В состоянии Патти наметился отрадный перелом. Джонни сидел в библиотеке, листая книгу за книгой, когда вдруг почувствовал, что рядом кто-то стоит. Патти. Девочка явно хотела поговорить с ним. Джонни молча выжидал, пока она решится. -- Джонни, пожалуйста, скажи мне правду. Битти еще долго жил? Он вздрогнул от неожиданности. Память вернула его в тот роковой день. Горло сдавило так, что он смог лишь кивнуть. -- Значит, его можно было еще спасти, -- сказала Патти. Джонни смотрел на нее, но говорить не мог. Да нет же, девочка, нельзя! Его нельзя было спасти после всего, что с ним сделали! Нельзя! Но как об этом сейчас скажешь... -- Если бы я умела лечить людей, и будь я тогда там, он сейчас был бы жив, -- убежденно сказала Патти. -- Знаешь, Джонни, я хочу попросить этих докторов взять меня с собой. Я буду очень послушной, надоедать не стану. Буду ходить в школу, хорошо учиться. Я выучу все-все, чтобы стать доктором. Ты ведь поможешь мне, Джонни? Он обнял ее за плечи и, наконец, выговорил: -- Конечно, помогу. Ты можешь остаться у моей тетушки Элен. С Мак-Кендриком я поговорю и позабочусь, чтобы у тебя было столько денег, сколько понадобится. Она отстранилась. Глядя на него полными решимости глазами, с достоинством произнесла: -- Спасибо. И вышла. Немного погодя, Джонни успокоился и подумал: все-таки она немного оттаяла. Он уже не надеялся, что она поправится, но теперь у Патти появилась цель, которая вернет девочку к жизни. На следующий день, когда Джонни был в мастерской электриков, ему понадобились сведения о ценах на молекулярные пистолеты, за чем он и прибежал в библиотеку. Он увидел там Чирк! Она сидела за столом, обложившись книгами. -- Джонни, -- в голосе ее звенели строгие нотки, -- ты оставил здесь жуткий беспорядок. Потрудись в другой раз ставить книги на те же полки, откуда брал. Джонни вгляделся в нее. Челюсти под дыхательной маской сосредоточенно мусолили жевательный корешок. Янтарные глаза прояснились. Она даже успела немного прибавить в весе. -- Идеальный порядок в библиотеках -- обязательное требование Компании, -- продолжала Чирк. -- Ты должен уяснить это, Джонни. Прочитав нотацию, она успокоилась и снова занялась делом. Джонни с удовольствием смотрел, как она точными размеренными движениями ставит книги на полку -- значит, координация движений вернулась к ней полностью. Он уже собрался уходить, чтобы обрадовать Мак-Кендрика, как... -- Джонни, -- задумчиво проговорила Чирк, -- я по-прежнему думаю о математике. Если тебе еще нужна моя помощь, я попытаюсь научить тебя складывать, вычитать... И все такое прочее. Но, Джонни, -- она уставилась на него умоляющим взглядом, -- положа руку на сердце, зачем благородному человеку математика? Я имею в виду, какая в ней польза, Джонни? Через несколько минут, счастливый, он уже говорил Мак-Кендрику, что дело в шляпе. 2 И они начали разрабатывать подробнейший план. Иметь дело с психлосами, да и просто находиться рядом с ними всегда было рискованно. Одного движения их милых лапок с "роскошными" коготками хватило бы, чтоб разодрать в клочья лицо тому, кто им не приглянется. Поэтому доктор и начал с Чирк, выбрав наименее опасную пациентку. Работяга, на котором он ставил опыты раньше, оказался очень неспокойным: когда ему делали анестезию, он рванулся, не оставляя никаких сомнений в своих намерениях расправиться со всей медицинской братией, и только ремни удержали его. Да, оперировать психлосов, уверенных, что их положили на стол с единственной целью -- убить, -- не самое безопасное занятие. Как и многие практикующие врачи, молоденький доктор тоже изучал элементарную стоматологию. Он осмотрел парочку черепов, изучая клыки и коренные зубы, и обнаружил на них почерневший от времени налет от керб-пасты, а еще и очевидный кариес. Джонни принес серебро и ртуть, чтобы доктор мог сделать амальгамные пломбы. Еще смастерил дыхательную маску с пробками, блокирующими доступ воздуха в рот, чтобы заставить психлосов дышать только носом. Еще нашел маленькие сверлышки. План был таков. Всем психлосам будет объявлено, что "согласно только что полученному предписанию", они обязаны вылечить и отшлифовать свои зубы. Операция болезненная, поэтому будет проводиться под наркозом. Те поначалу засомневались. Компания никогда не заботилась о здоровье своих служащих. Но, как говорят, новая метла... Операция была поставлена на поток. Психлосов привозили в операционную, дав наркоз, удаляли капсулы, потом переносили на другой стол, где молоденький врач демонстрировал свой талант стоматолога. Таким образом, каждый следующий психлос, попадая в операционную, видел, как предыдущему лечат зубы... А на вопрос, для чего на первом столе металлоанализатор, им отвечали: для обнаружения дупла в зубе. Итак, медики засучив рукава принялись за дело. Конвейер работал как часы. Один за другим психлосы лишались металлических капсул в мозгу, перемещались на стол другого доктора, который штопал им зубы, и на каталке отправлялись обратно -- в психлосский район поселка. На двенадцатый день была сделана последняя операция. А тем временем психлосы, которых вылечили первыми, уже вовсю разгуливали. С зубами чудовищ, конечно, повозиться пришлось порядком, но зато их пасти словно засверкали! То и дело можно было наблюдать забавную картинку: проходя мимо любой зеркальной поверхности, психлосы задерживали дыхание, приподнимали маску и разглядывали свои "улыбки". То, что психлосы теперь не были равнодушны к красоте, само по себе прогресс. Вежливости, правда, в них не прибавилось, но они стали более сговорчивыми, а порой даже приятными в общении. Кер не мог перенести такого ущемления прав. Пусть он не знал, что в его мозгу не было ни одной капсулы, но хорошо видел, что клыки его не сверкают, как у остальных. Делать нечего -- пришлось отполировать и ему. Медицинская бригада разогнула свои затекшие спины и начала укладываться. -- Ну вот и все, Джонни, -- сказал Мак-Кендрик. -- Будьте все здесь осторожны, в их поведении могут еще проскальзывать остаточные явления, сказаться воспитание и образование. Полной гарантии мы дать не можем. Желаю тебе разгадать психлосскую математику. Думаю, ты своего добьешься. Доктор Мак-Кендрик со своей командой улетел обратно в Абердин. 3 Чирк подбирала для Джонни персональные дела сотрудников Компании, а тот просматривал их одно за другим. Она передала ему пухлую растрепанную папку со следами плесени. Это было досье некоего Сота, помощника директора шахты. Служил он в поселке горняков под Денвером. Прежде Джонни никогда не видел его. Наверняка этот Сот постоянно находился в конторе или был заядлым домоседом. Из его дела Джонни узнал, что Соту сто восемьдесят лет. Значит, ожидать от него резвости в делах и мыслях не приходилось. Но в досье было еще кое-что. Последний раз Сот был на своей родной планете в возрасте пятидесяти лет и с тех пор никогда не навещал Психло. Он курсировал из вселенной во вселенную, работая то там парочку лет, то сям годика четыре. Но на Психло -- ни ногой. Это было тем более странно, что почти все грузы проходили через Психло, и Джонни всегда думал, что этот закон распространяется на весь персонал. Фактически обязательное требование использовать планету Психло в качестве станции пересадки было главным уязвимым местом в экспансии психлосов, так как телепортационные платформы не справлялись с огромными объемами грузов, приходящих ежедневно. Поэтому Джонни начал сдваивать платформы: одна -- для приема, другая -- для передачи. Джонни продолжал изучать досье. После окончания школы горняков Сот стал младшим профессором "рудной теории". Жизнь его протекала вполне заурядно до пятидесяти лет, как вдруг совершенно неожиданно его перевели на какую-то очень далекую планету, на должность помощника директора шахты и в следующие сто тридцать лет жизни Сота беспрестанно перемещали с места на место, но оставляя при этом все в том же неизменном ранге -- помощника директора шахты. Все это было довольно странно. Переворошив кучу бумаг, Джонни, наконец, обнаружил один документ, датированный числом, когда Сот впервые покинул Психло. В этом документе было сказано: "Непригоден для преподавательской работы. Фла, главный исправитель. Клиника Гра, Психло". И этот листок обрек живое существо на пожизненную ссылку?! Других черных меток вроде не наблюдалось. Работу свою Сот всегда выполнял исправно, да и в остальном -- только положительные отзывы. Вместо того чтобы направиться прямиком к Соту, Джонни решил сначала испробовать на Мазе. Этот психлос, бесивший Кера, был одним из самых крупных. Маз был здешним инженером-проектировщиком. Памятуя о психлосах-братьях, Джонни на всякий случай прихватил бластер и, перейдя в другую комнату, чтобы обеспечить себе тылы, вызвал Маза. Зубы того сверкали! Маз уселся и сварливо, без предисловий, изрек: -- Я слышал, этот Кер распинался, дескать, я не хочу работать. Мне плевать на контракт, но если вы думаете, что можно поставить какого-то карлика, хоть он и руководит разработками, над инженером-проектировщиком, заблуждаетесь! -- Он просто хочет, чтобы вольфрамовая шахта снова заработала, -- заступился Джонни. -- А что толку? На Психло ведь все равно не переправить после ваших подвигов. Джонни решил: хватит тянуть волынку, пора переходить к делу. -- Если вы научите меня, как рассчитать местоположение следующей жилы, я все улажу. Маз нахмурился. Джонни приготовился к самому худшему. -- Я не думал, что мне придется обсуждать нашу математику с каким-то чужаком, -- сказал Маз мрачно. Он задумался. Приподнял задний ремень дыхательной маски и поскреб затылок. Пауза затягивалась. -- Где же это было... -- наконец заговорил он. -- В горняцкой школе? Да, точно в горняцкой школе. Вот потеха! У меня не выходит из памяти, как кто-то держит перед моим носом вихревую спираль... -- Он зевнул, призадумался. -- Вот так-так! -- заорал неожиданно. -- Да это же исправитель, который вел нашу группу. Знаете, я не вспоминал о нем тысячу лет. Старый...! Очень любил развлекаться с молоденькими самцами в свободное от посещения секс магазинов время... Так о чем мы говорили? -- Я просил научить меня вашей математике, -- напомнил Джонни. Маз пожал плечами: -- Зачем вам утруждаться? Я сам рассчитаю все гораздо быстрее. А что он собирается делать с рудой? -- Переправлять на другие планеты, -- ответил Джонни. -- Это противозаконно. Но какова будет премия? Лично для меня, разумеется. -- Как обычно. -- Теперь послушайте меня. Вы объявляете этому Керу, что он больше не будет командовать мной, удваиваете премию, а я рассчитываю местоположение руды. -- Он засмеялся. -- Вольфрама там намного больше, чем в моих отчетах Компании. Ну как? Джонни согласился, и Маз ушел. Испытание завершилось, хотя, прямо скажем, не очень убедительно. Маз на него не напал. Джонни выжидал два дня, думая, что Маз покончит с собой. Но тот просто самоустранился и начал всячески мешать Керу, выломал при этом свои анализаторы, инструменты, выкопал пограничные столбики, пометив таким образом район раскопок. А Джонни, чтобы не тратить время зря, отправился в Солсбери, в сопровождении Тора, который охранял его от слонов и черных мамб, пока Джонни в развалинах древнего университета разыскивал старинные книги, в которых было бы хоть что-то о "вихревых спиралях", которые зачем-то держат перед лицом. Наконец в какой-то брошюрке, озаглавленной "Гипноз для всех", он нашел упоминание об этих штуках. Джонни сделал одну -- оказалось очень просто -- и стал вертеть ею перед мордой олененка, которого держал Тор. Олененок удивленно таращился на нее -- и только. Тор попросил Джонни испробовать на нем, но мелькающая перед носом пружинка вызывала у Тора лишь приступы хохота. Как гласило пособие, человека можно усыпить и внушить ему что угодно. У этого человека даже мысли не возникнет, что он действует по приказу. Джонни подозревал, что, если и психлосы подвержены гипнозу, реакция их должна быть иной. Так или иначе, но он догадывался, что тот исправитель пытался сделать с Мазом. Эффекта это не вызвало из-за отсутствия капсулы. Нет, в каком же страшном все-таки мире жили психлосы! Посадить все население под ментальный колпак! Правда, они здесь не были первооткрывателями, о чем поведали Джонни покрытые паутиной книги из древней библиотеки. И именно книги, написанные людьми, привели Джонни к идее с капсулами. Как может живое существо, кем бы оно ни было, считать себя вправе превращать в послушных роботов других живых существ? Он подумал о Ларсе: интересно, был ли Гитлер похож на него? Связавшись с Викторией и узнав, что Маз по-прежнему упорствует, Джонни отправился на обработку Сота. Уж кто-кто, а тот должен смыслить в математике. Начать производство двигателей Джонни принудили. Но после долгих мытарств с психлосской математикой он сам разозлился не на шутку. Разгадать тайну стало уже делом принципа. Другого пути нет. Терл с его громоздкими уравнениями, которые никогда не сходились и не имели никакого смысла, был не помощник. Почему, если с пультом что-нибудь случалось, он никогда не знал, где именно в цепи неполадка? Джонни вдруг вспомнил о письме Вораза. Сотни тысяч изобретений -- и все на языке психлосской математики. Чтобы действительно переоснастить военные компании на производство ширпотреба, эти сотни тысяч открытий, пусть даже накопившиеся за тысячелетие и, вероятно, украденные психлосами у ныне уже не существующих рас, могли очень хорошо показать разницу между грядущим благоденствием всех галактик и неизбежностью оказаться на новой конференции перед сворой разъяренных эмиссаров, жаждущих его крови. И пока Джонни не вытрясет секреты психлосской математики из бывших служащих Компании, никто не сможет понять, в чем суть этих изобретений. Да, прав господин Цанг, проблема может стать "дипломатической". Это очень даже может кончиться войной. 4 Как выяснилось, Сот не жил в общежитии. Видимо, его старческий кашель по ночам не давал остальным психлосам спать, и те настояли, чтобы ему поставили койку в маленькой комнатушке, бывшей кладовой, подключенной к общей системе снабжения дыхательным газом. Комната оказалась вполне пригодной для жилья. Из старых полок Сот смастерил подобие столов и шкафов. Столы были аккуратно застелены бумагой, а шкафы до отказа забиты книгами. Когда Джонни вошел, Сот сидел за столом на высоком табурете. Его шерсть казалась испачканной голубой краской: психлосская седина. Янтарные глаза смотрели мутно, в уголках выступал белый гной. Одет старый психлос был в свободный балахон. На голове -- маленькая шапочка. Сот всматривался в Джонни подслеповатыми глазами, стараясь угадать, кто перед ним. Заметив за поясом Джонни бластер, Сот сказал: -- Значит, вы пришли за мной. А я все удивляюсь: почему так долго обо мне никто не вспоминает? -- Как много у вас книг, -- поспешил сменить тему Джонни. -- Да, мне повезло, -- оживился старик. -- Когда поселок атаковали впервые, я был в конторе и услышал пальбу. Побежал в свою комнату и упаковал все книги в водонепрониц