олу. - Но я... - Нет, вы сможете. И вы достойны этого. Вы запомнили каждое слово из нашей беседы, и вы оценили амонтильядо. Да, это заметно. Завтра вы увидите Ингмара... я уже ясно вижу вас у подножия эскалатора с великим адмиралом наверху... Продолжая говорить, он собрал свои пожитки. Рука, которая протягивала курсанту-офицеру бесцветный документ, выронила книгу... Она стала прозрачной, поплыла, исчезла... Айрт поставил на пол свой наполовину полный бокал амонтильядо. Сидящая на часах кошка-Тролль жалобно мяукнула. И в иамене-5 остались только молодой курсант-офицер, прижимающий к груди томик Данте, и растерянная кошка-Тролль с Каппы. И с этой последней картиной перед глазами Айрт Рег, космический десантник, приземлился в центре парада, посвященного великому Производству. Вся Самарра галлюцинировала вокруг своих эскадр. 15 Отчет был длинным. Остаток ночи Айрт провел, отделяя пленки отчета от хрупких страниц "Комедии", которые пропахли сухим ароматом земных роз, гефестионского кремня и водорослей Антигоны. Потом он погрузился в чтение, забыв обо всем на свете. Он понял отчет, как сам признавал позднее, процентов на восемьдесят. На полях странными красно-коричневыми чернилами, которые были похожи на кровь или на сок раздавленных фруктов, было написано. "СОС. Говорит "Летающая Игла". Задание выполнено. Выводы Морозова подтвердились. Информация и сто мутантов с нами. Находимся на Антигоне в созвездии Лебедя. Не можем взлететь. Опасность. Помогите как можно скорее. Подписано: Кэррол Лес, Морозов Иван." Сам документ начинался, как обычный рапорт: "Его превосходительству Кэрролу Ингмару, эскадренному адмиралу, космическому префекту Сигмы. N рапорта: ОООХХХ. Тема: ЯЗВА. Автор: И.Морозов. ...Ваше превосходительство, позволю себе напомнить Вам предысторию вопроса. Во время нашей последней встречи я изложил Вам некоторые из моих выводов по поводу темы, которая нас занимает. Казалось, они Вас заинтересовали. Тем не менее гипотеза, которую я выдвинул, показалась Вам (цитирую Ваши собственные слова) "такой невероятной и дерзкой", что Вы выдвинули встречное предложение. Прежде, чем изложить наши выводы Совету Пяти, Вы решили провести комплекс исследований. И Вы предоставили мне возможность собрать эти доказательства на месте: Вы решили послать экспедицию, чтобы изучить Язву и найти от нее противоядие, и дали мне средство для исполнения: корабль, приспособленный для этого. Я посчитал, что могу быть полностью свободным в выборе его командира. Отснятые фильмы и записанные на пленку свидетельства спрятаны в надежном месте. Настоящий документ лишь излагает статистические данные и выводы, главный из которых: Еще никогда в течение своей сознательной истории человечество не подвергалось большей опасности". Далее следовали колонки самых ужасных подсчетов: с начала распространения земного зла на родной планете. Количество убитых в войнах - миллиард. Количество заключенных, депортированных, "заклейменных" (приговоренных к медленной смерти) - миллиард. Количество жертв вирусной формы зла - полтора миллиарда. Примененные пытки, вызывающие цепную реакцию ярости и безумия... Здесь Айрт не выдержал и пропустил длинный абзац, где речь шла об удушенных газом, сожженных заживо, послуживших для переливания крови и других экспериментов. Индустриальные мотивы: дубление кожи, использование жиров и других отходов. И так далее. Цифра, проставленная в графе "эксперименты с целью выяснения способности сопротивления человека альтернативе надежды и отчаянья", была особенно впечатляющей... "Из этих данных можно было сделать первый вывод, - писал Морозов в виде комментария к этим цифрам, более ужасным, чем сами крики жертв. - Это не земное. И даже не гуманоидное в универсальном смысле этого слова. На это мне ответят, что история Земли знает не менее мрачные страницы безумия, и что носители его - ненормальные. Вот тут-то и встает вопрос, который кажется мне главным: кто они?.. Мы перебрали миллионы имен. Мы сделали заметки, сопровождаемые фотографиями. Сравнивая эти фото и события с другими, записанными в летописях, я пришел к выводу, который послужил основой моей, казалось бы, безумной гипотезы. Да, изучая эти адские статистические данные, я не мог отделаться от ощущения, что все это я уже слышал! Так античные цари с телами крылатых быков с древних стел Древней Ассирии приказывали воздвигать горы рук и языков, отрезанных у своих противников; так библейские завоеватели бросали живых людей в печи для обжига извести - связками по десять человек; так (и примерно такими же способами) некий Гитлер начал геноцид; так во многих тоталитарных государствах помещали в лагеря медленной смерти миллионы людей, единственным недостатком которых была форма черепа, цвет кожи или принадлежность к определенной касте. И все эти факты повторяются в течение тысячелетий! Значит, земляне - это преступная раса, подлежащая уничтожению? Язва... это она и есть? Я не могу этому поверить, будучи сам человеком и землянином по происхождению. Я знаю людей; наконец, я знаю себя. Мы можем быть ограниченны, скаредны, трусливы и чувственны. Среди нас есть больные и безумные. Но настоящий преступник, который разрушает потому, что это доставляет ему удовольствие, и мозговые клетки которого при этом абсолютно здоровы - такого не может быть. В XX-XXI веках еще могли в это верить. Мы - нет. Во всяком случае, когда речь идет о целых народах. Народы, которые создали храмы Иерусалима и лиру Феба, изобрели пирамиду и колесо, открыли пенициллин и равенство... И были люди, которых звали Гомер, Достоевский, Пастер... Здесь я ставлю точку. Неожиданно наступает какое-то яростное безумие, и эти народы уничтожают друг друга, а эти гении и святые становятся чудовищами. После первой атомной бомбардировки жертвы агонизировали в течение двадцати лет! Пилот, который сбросил бомбу, кажется, сам сошел с ума. Потому что не мог пережить все это в нормальном состоянии... А преступники, которых мы называем Ночными, живут. Это потому, что они ненормальные. Таким образом земное зло - действительно, болезнь. Но какая? Бацилльная, вирусная, результат торможения или стимуляции? Переносимая каким возбудителем? Как получается, что некоторые подобные атаки удаются, а другие нет? Существуют ли антитела, способные остановить продвижение эпидемии?.. Столько проблем! Прежде всего, необходимо определить точные симптомы Язвы. Я брал за основу антропометрические данные старых злодеев, а также современных Ночных, которые происходили с различных планет и континентов. Некоторые были гуманоидами, другие - нет. Не было ничего похожего в натуре мягкого, даже симпатичного палача с Венеры, который погружал своих жертв в болота из раствора фосфора, и распоясавшимся чудовищем, которое взорвало целую планету этой системы. Ничего, кроме жестокости". Айрт вздрогнул. "Отсюда я сделал вывод, что жестокость была одним из симптомов болезни. Не самым главным, может быть, но неотделимым. Однако изъяны не были заметны внешне: лица больных были бесстрастны, аскетичны или одутловаты, глаза - живыми или угрожающими. И напрасно просматривал я летописи: Геринг был тучным, а "железный Феликс" - худым. Не было никакого сходства между Геббельсом и Сталиным. Современное изображение представляло Торквемаду с изможденным лицом святого, а Калигулу - с профилем почти божественным. Встречались, гуманисты с ужасной внешностью и преступники с ангельской. И вдруг мне в голову пришла одна идея, словно озарение. Когда говорили о Ночных и о земном зле, то смешивали два понятия. Ночные были распространителями зла, они убивали, пытали, разрушали. Они взялись неизвестно откуда, и в большинстве были землянами. В то же время, в биографиях самых известных злодеев рассказывалось о спокойном детстве и иногда, до первого приступа ярости, о довольно серой и безупречной жизни... Значит, это не зависело от физических данных или от наследственности... У большинства не было врожденных пороков, они не были предрасположены к этой заразе. Таким образом, семена зла пришли извне. И тут я понял, что стою на пороге чудовищного открытия. Ведь все смертоносные микробы были в конце концов побеждены. К тому же у всех у них - будь то проказа, тиф или эпилепсия - имелись вполне определенные признаки и определенный результат: человек или выздоравливал, или погибал. Однако, наши лаборатории еще безоружны перед лицом психической проблемы. И все-таки кое-какие прецеденты должны были существовать. Были кроме меня и другие, которые еще до меня поняли, предощутили... Болезнь, приходящая откуда-то извне. Болезнь, относящаяся к психике. В это время я остановился в квартале Книг, в одном из городов Сатурна, где было, что почитать. Я обратился к картотеке. Знакомых слов было сколько угодно: чума, эпидемия, нашествие, демоны, инкубы, суккубы. И единственное слово, объединяющее все эти и начертанное огненными буквами: ОДЕРЖИМОСТЬ! Я чувствовал, что меня буквально затопляют эти сведения, что я должен их как-то классифицировать, запомнить содержание самых убедительных, тех, что сверкали, как вспышки молний. Сначала, на заре цивилизации, это были таблички с иероглифами, которые предавали анафеме некоторую часть Земли. "В этой проклятой пустыне каждая складка земли таит миллион демонов..." Самая почитаемая человечеством Книга точно передавала историю, происшедшую в стране Гадаринской: "Когда же вышел (сын Божий) на берег, встретил его один человек из города, одержимый бесами с давнего времени и в одежду не одевавшийся, и живший не в доме, а в гробах. Иисус повелел нечистому духу выйти из сего человека, потому что он долгое время мучил его, так, что его связывали цепями и узами, сберегая его, но он разрывал узы и был гоним бесом в пустыню. Иисус спросил его: "Как тебе имя?" Он сказал: "легион", потому что много бесов вошло в него. И они просили Иисуса, чтобы не повелел им идти в бездну. Тут же на горе паслось большое стадо свиней, и бесы просили его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, вышедши из человека, вошли в свиней; и бросилось стадо с крутизны вниз и потонуло" [Евангелие от Луки, гл.8, 26-30; также эпиграф к роману Ф.М.Достоевского "Бесы"]. Были также повсеместно известные, хотя и явно преувеличенные истории пифий, полубезумных девственниц-предсказательниц, устами которых "говорил их бог". Были в далеком прошлом мрачные средневековые процессы, где перемешивались волшебницы и демоны, инкубы и вампиры; в протоколах шла речь о событиях безумных и жестоких, когда существа, носящие на коже странные знаки, корчились на горящих углях и отвечали "изменяющимися голосами и на неизвестных языках". "Демоны", которые жили в этих несчастных, охотно заявляли о себе: их звали Вельзевул, что значит "повелитель мух", Астарот, Асмодей или Забулон. Я справился в Адском Словаре Колена де Планси (ведь существовали словари "потустороннего королевства". А может быть, и карты, атласы!). Я узнал, что Астарот был "очень могущественным в аду великим герцогом с лицом уродливого ангела, который сжимал в руке гадюку и скакал на крылатом драконе". Абигор, демон высшей касты, "подробно отвечал на все вопросы, касающиеся секретов ведения войны". Был также Адрамелех, великий адский канцлер, которому поклонялись в древней Ассирии, где в посвященных ему храмах сжигали и душили дымом новорожденных. А Фурфур, который часто принимал внешность ангела, пускал молнии, зажигал радуги и отвечал на абстрактные вопросы... Габорим или Аим был повелителем пожаров, Штолас преподавал астрономию, свойства растений и драгоценных камней (смотри-ка, коллега!). Изобретатель пиротехники Укобах был великим повелителем адских котлов... Так я открыл живущий активной жизнью, но неведомый нам мир, у которого были свои законы, который вмешивался в человеческое существование. Все было весьма мрачно, все это принадлежало сумеречным временам, когда перемешивались явления пришельцев и предрассудки. Но, по крайней мере, какая-то часть этих хроник должна быть отделена и рассматриваться в свете знакомых нам событий. Вы мне скажете: но разве эти факты не были изучены в свое время? Конечно, и еще с каким прилежанием! Колдовские процессы приобрели какой-то бредовый оттенок, палачи и жертвы погружались в одни и те же кошмары, судьи беседовали с демонами и сами начинали видеть кошмары... "Для чего вошел ты в тело этой бедной девушки?" - спрашивает изгоняющий дьявола Миньон у демона, который владеет душой Жанны де Бельсьель из Лудена, в то время, как она бьется в конвульсиях, и крики ее "почти что похожи на визг свиней". И демон отвечает на латыни, на языке, который, по словам Жанны, ей незнаком: "Из злобы. По договору о цветах". Надо было как следует разобраться в этих тяжбах, чтобы принять все необходимые меры предосторожности против опасности, которую они представляют. Ведь почтенные судьи превращались в палачей и убийц. Один священник, Урбен Грандье, был обвинен девицей Бельсьель в том, что он околдовал ее и других монахинь. Этого человека пытали различными способами, а именно - загоняли ему в тело иголки, чтобы найти метки дьявола; применяли для изгнания духов особые станки, которые дробят кости так, что "видно, как выходит мозг". Наконец, его вешали, а поскольку на веревке было много узлов, жертва горела заживо [речь идет о так называемом "процессе о дьяволах Лудена" или "деле Урбена Грандье" в XVII веке]. Так было во Франции. В Италии, в то самое время, когда вдохновенные архитекторы набрасывали проекты собора св.Петра в Риме, некий Леонардо да Винчи - первые крылья для человека, а некий Рафаэль писал своих мадонн, во Флоренции сжигали до трехсот колдунов в день. Эксперты и судьи были такими же безумными, как и обвиняемые. Девочку девяти лет приговаривают за связь с инкубом; она, якобы, разродилась демоном в виде червяка и закопала его во дворе под кучей навоза. И была сожжена за то, что у нее вышел, скорее всего, солитер! Но были также сожжены и реформатор Савонарола, и последователь Аристотеля Джордано Бруно, и врач Мишель Сервет, и Жанна из Домреми! И народ осаждал трибуналы. Людей, которые никогда не видели друг друга, обвиняли в совместных жестоких преступлениях, в участии в шабашах, где в "сумерках людей Аэрса" разворачивались сцены оргий и каннибализма, похожие до тошноты. Но и это еще не все... Примерно в то же время проходили экстравагантные процессы, в результате которых животные, "одержимые лукавым", - мыши, свиньи, лошади - приговаривались к повешенью или сожжению. В XVI веке в Блае "петух, который снес яйцо, которое было потом высижено жабой и выродило Василиска, короля змей", был публично сожжен по приговору высокого трибунала. В огонь бросали "кошек и собак, в которых предполагают наличие спрятавшегося демона..." или пришельца, который ошибся адресом!" Должно быть, Морозов сделал здесь передышку, после того, как изложил весь этот бред, чтобы вытереть пот со своего слишком высокого лба. Однако, скорее всего, он просто вздохнул и продолжал писать. "Вы скажете мне, что все эти факты из сумеречных эпох нуждаются в подтверждении. Согласен! Но уже ближе к нашему времени есть более достоверные факты: тихий и педантичный немец Раушнинг видел, как озарилось всегда мрачное лицо некоего Гитлера, и знаменитый диктатор заговорил "голосом того, кто владел им". Однако, этот кто-то не шел ему на пользу: Гитлер боялся оставаться с глазу на глаз с тем, "другим", он обязывал своих друзей сидеть рядом, пока он спит. И пробуждался с криками... В обычной жизни, когда демон покидал его, самый великий преступник после Аттилы был человеком бесцветным, болезненно чувствительным и с плохим вкусом. То же самое можно сказать о Калигуле, о Распутине и о многих других истеричных личностях. Мы располагаем меньшим объемом информации о последних веках. Учитывая современное развитие науки и техники, даже поэт не осмелился бы говорить прямо об одержимости. Но самый известный мечтатель новой эры, который изучил до дна человеческую душу и погружался в бездну, которая была его собственной бездной, оставил нам невероятное свидетельство. Отправной точкой для оценки современного положения является роман Достоевского "Бесы" [во французском переводе "Одержимые"]. С высоты Вашего могущества и Вашей независимости, Вы должны простить меня, Ингмар Кэррол, за то, что я осмелился позитивно оценить литературное произведение, где легионы нечистой силы завладевают целым миром. Это мое славянское происхождение, скажете Вы. Но ведь евреи не виноваты, что Иисус например, родился в Вифлееме. И не мы - в том, что Достоевский - русский. Эта страшная книга вводит нас в иррациональный мир. Научно выражаясь, термин "одержимость" ничего не значит. Но человеческое тело может быть завоевано ультравирусами невидимыми даже с помощью протонового микроскопа. Нет также ничего невероятного в том, что эти ультравирусы могут быть неземного происхождения или с эффектом ПСИ. Тут я начал строить рабочую гипотезу. Можно расценивать инфекцию как введение каких-либо молекул вируса-протеина в кровь субъекта-разносчика. Эти молекулы будут способны изменять обмен веществ субъекта таким образом, что он сам будет иметь возможность их вырабатывать. Болезнь будет нарушением нормального обмена веществ, при чем будет происходить выделение вируса-протеина. Демон-вирус - протеин. Других выводов нет. В различные эпохи были попытки заразить Землю, и они увенчивались большим или меньшим успехом. Вирус откладывался куда попало - в Средние века он заражал даже животных. На заре эпохи Возрождения он заражал безумием и инквизиторов, и волшебников. И в 1914, и в 1917, и в 1940... Да, но каково происхождение этого вируса?.. Если мы считаем, что у этого бича научное происхождение, то он должен подчиняться определенным законам. Но ведь вирусы не могут сами перемещаться в пространстве. И по уже вышеперечисленным причинам я не могу согласиться с тем, что это проклятие зародилось на Земле. Скорее всего, оно пришло извне. Оно могло быть материальным или психическим. Или еще проще - другой частотой времени. Существуют общие для Метагалактики законы. В природе не может быть пустот. Однако, все мы видели на Гефестионе частоты времени, не относящиеся к этой планете. Когда мне представится возможность показать Вам микрофильмы, Вы увидите на этом мертвом шаре, в звездной бездне, земные частоты времени: убийство последних защитников, шахты, где они агонизируют, разрушенные города и концентрационные лагеря. Это застывшие частоты. Они вырваны из потока времени на Земле, где их заменили другие события, что позволило их вирусам внедриться в земное настоящее. Выдвигаем теперь вторую рабочую гипотезу: неизвестно, когда, в одной из многочисленных галактик, из которых состоит пространство, появился некий амбулаторный вирус со своей собственной средой. По земным понятиям - это и есть зло. Будучи противником "земной теории", я не могу отозваться о ней положительно и считаю, что речь идет о некоем оптимальном уровне, о нормальном состоянии, которое не может существовать вне себя, так как в целом проявление зла случайно, и вирус (или ад) перемещаются по какой-то орбите в пространстве-времени. Он выталкивает из их среды частоты (промежутки нашего объективного времени), а сам замещает их. Тут он размножается, разрушая. Происхождение его неясно. Когда умирают земные злодеи, великие безумцы, от них не остается никаких следов - никто не знает, где находится могила Аттилы или Гитлера. И вот мой последний вывод: здоровое тело, зараженное вирусами, вырабатывает антитоксины - вещества, способные победить болезнь. Они обладают катализационными и обменными свойствами, одновременно однородными и противоположными. Если мы хотим освободить Землю, если мы хотим остаться свободными и владеть пространством, где язва распространяется с ужасной скоростью, мы должны атаковать зло его же собственным оружием. Общие выводы таковы: а) "Земное зло" действительно существует: это настоящая болезнь, которую можно сравнить с бешенством или эпилепсией; б) источник его находится за пределами Земли и, может быть, Метагалактики; в) оно не может быть побеждено насилием в чистом виде, так как насилие, напротив, создает благоприятный для него климат; г) расположенное во времени, оно и должно быть побеждено во времени. Вывод: Организмы пространственно-временные, т.е. те, которые могут перемещаться в пространстве различных измерений или в пространстве, лучше всего подходят для такой борьбы. Это мутанты. Вывод: мы должны искать, выращивать и приобщать к борьбе мутантов". "Все это прекрасно, - сказал сам себе Айрт, сидя в кресле в павильоне для занятий, - но план борьбы кажется мне довольно смутным. Насколько я понял, судьи, инквизиторы, полиции и армии, которые употребляли огонь и железо, сами тотчас заражались. Я никогда не встречал живых мутантов, кроме Аиты. К счастью, меня это не касается, этот документ предназначен Ингмару Кэрролу. И он его получит". ЧАСТЬ ВТОРАЯ. БИТВА Отныне понятия пространства и времени в чистом виде исчезают абсолютно, как тени. Минковский (1907) 16 На первом пролете пышной лестницы, которая вела к Эбеновому залу, где в бассейнах из черного оникса переливались прозрачные струи воды, застыла в нерешительности какая-то девушка: она пришла слишком рано. Праздник Производства был самым главным национальным праздником Сигмы: он символизировал будущее. В этот день адмиральский дворец широко раскрывал свои двери, и туда стекалась самая красивая, могущественная и блестящая публика. Сегодня же прием обещал быть особенно великолепным: космический префект должен был представить сигмийцам земную принцессу - она должна была славить новых выпускников. Говорили, что она очень красива. И кадеты размечтались. Гости прибывали издалека, с федеральных или союзных планет. В зале из желтого с зелеными прожилками мрамора с Омикрона, в золотом зале, в Охотничьей галерее, где на фресках земных художников трепетали, как живые, единороги и порфироносцы, сирены и инопланетные грифы, бродила блестящая толпа, которая символизировала могущество и расцвет Сигмы. На этой церемонии космический префект показывал всю античную роскошь двойной звезды, его экзотические союзники садились в адском шуме своих ромбов и дискодов. Свиты гвардейцев ходили за ним по пятам на космодромах или летали строем в парадных гелико - их каски искрились, а мантии, обшитые драгоценными переливающимися камнями, колыхались, словно крылья. Гости соперничали в экстравагантности и роскоши. Знать Денеба окружила себя тучами фимиама, где сверкали драгоценные тиары, стволы с Эридана были похожи на пурпурные лилии, и под их островерхими колпаками из драгоценных камней виднелись целых три лика... Но самыми необыкновенными были херувимы с Альтаира, которые приземлялись прямо на дворцовую эспланаду: их позолоченные тела дрожали, гривы вздымались, а розовые и невинные лица девственниц приятно контрастировали с боевыми доспехами воинов. И все-таки, самыми красивыми и обаятельными были сами арктурианцы, происходили ли они с Сигмы, с Дельты или с Эпсилона. И мужчины и женщины были высокими, стройными и хрупкими. Они появлялись в прекрасных одеждах, увешанные украшениями из металлов, драгоценных камней и слоновой кости. Шли они медленно, с неподражаемой грацией и иногда приветственно наклоняли свои небольшие головы на длинных и безупречных шеях. Они следовали моде Земли, ее древней роскоши, и постоянно носили одежды, заимствованные с картин Боттичелли - из золотой парчи, обшитой золотом рубинового или бледно-зеленого оттенка, а также оружие, которое на самом деле было чеканным украшением - кинжалы или сабли, чьи рукоятки и ножны, раскладываясь, превращались в веер из перьев лирохвоста с Вандемьятрикса или в миниатюрный ситар с серебряными струнами, или в коробочки с пастилками. И арктурианки были очаровательны: их прически, заимствованные с картин Перуджино или Лукки делла Роббиа, делали их похожими на пажей той эпохи; их грим был тщательно подобран: цвета ноготков, боярышника или сизый, а в их украшениях прекрасно сочетались жемчужные сетки для волос и огонь сапфиров. Они спускались по большой Огненной лестнице в облаках аромата духов, из которых самые редкие были из ясенника, ликидамбара и благовоний с Земли, но они не забывали неуловимые запахи жасмина с Катьявара, горького тимьяна с Галилеи, покорившие все планеты. Их кружева и муар, не имеющие никакого отношения к химии, набегали на ожерелья из яшмы. И словно жены дожей с картин Веронезе, они грациозно опирались на руку придворного поэта или флейтиста; залы заполнялись парами, переливающимися различными цветами, как ночные бабочки. Да, это был тот самый народ, зловещая статистика которого предрекала скорый его конец: на большинстве планет Арктура самой почетной формой смерти - это расценивалось как один из видов изящных искусств - было самоубийство, и убивали себя традиционно именно в мае, под звуки музыки Дебюсси или Равеля, сухой и нежной... В Эбеновом зале все еще царил мрак. Замаскированные неоновые светильники в форме розовых свечей зажигались то тут, то там за шторами из полупрозрачных материй. На покрытой сигмийской зеленью эстраде невидимый оркестр настраивал арфы - раздался и тут же затих бессильно мелодичный и грустный звук натянутой струны... На самом верху ониксовой лестницы какая-то девушка, которая отдала бы все, чтобы быть такой же, как все другие девушки, вздохнула и поискала глазами назначенного ей кавалера. Но его здесь не было. Она еще не сознавала, что отрешилась уже от всего своего прошлого под этими стрельчатыми окнами, через которые было видно только ночное небо Сигмы, где никогда не исчезала заря Двойной Звезды, и многочисленные луны переливались, как жемчужные капли росы. Красота девушки была совершенна, она должна была представлять своей особой один из главных козырей командира эскадр в тонкой межгалактической игре, а для кадетов - символ, за который умирают. Она была очень земной: сказочной красоты космические минералы украшали тунику, облегающую пленительный силуэт. В гладких волосах цвета синей ночи виднелась диадема, вырезанная из целого бриллианта с Беллатрикс, она как бы освещала магнолиевый овал лица, небольшой, совершенной формы носик, восхитительную симметрию миндалевидных глаз и век, удлиненных искусно наложенными тенями, страстную и нежную линию рта. Следуя арктурианскому обычаю, который, под предлогом защиты кожи, требовал, чтобы и мужчины, и женщины, носили тонкую пленку в виде маски, облегающей лица, она надела свою, инкрустированную пылью аметистов, которая, к тому же, подчеркивала цвет радужной оболочки ее глаз. Она послала мысленный призыв, несколько неопределенный, потом стала опускаться. В глубине души она не слишком огорчилась из-за этой небрежности, ведь она дала ей возможность побыть в одиночестве и свободу в выборе. Наконец-то свободна! Она могла представить себя какой-то другой, лицом к лицу с непредсказуемым и прекрасным будущим. Внизу, на эстраде, в листве пурпурного и сапфирового цвета воцарилась тишина, потом кто-то запел легко и нежно, аккомпанируя себе на арфе, очень старую песню на слова земного поэта, умершего молодым. ...Я звал тебя, но ты не оглянулась, Я слезы лил, но ты не снизошла... [Александр Блок, "О доблестях, о подвигах, о славе..."] У подножия лестницы высокий кавалер, как и она - в маске, в легком парадном космическом обмундировании, склонился перед ней. Валеран? А в соседних залах арктурианские арфы, земные скрипки, марсианские литавры уже соединились в непрерывной гармонии звуков... Она взяла под руку своего кавалера. Одинокая арфа все еще пела "о доблестях, о подвигах, о славе", о прекрасном образе, затерянном в ночи. И как сладостно было войти в новую жизнь в танце, и как согласованны были все их движения! Она никогда, бы не подумала, что Валеран остался таким молодым, таким гибким, что он с таким пылом может отдаться танцу! Они уже покинули Эбеновый зал и оказались в Золотом, где неоновые туманности заглядывали через купол, и в потоке опаловых лучей, упавших с Новой, девушка робко улыбнулась силуэту древнего фехтовальщика с невероятно тонкой талией и широкими плечами, на которого был так похож ее партнер. Но под ледяной маской из черного янтаря его властный и нежный рот оставался все таким же неподвижным... Она почувствовала что-то похожее на удар. Это не был Валеран Еврафриканский. Почувствовал ли юноша невольную дрожь, попытку отстраниться? Его рука еще сильнее сжала гибкую талию. - Нет, - сказал он, - я не тот, кого вы ждете. И, во имя космоса, я не должен был подходить к вам. Но мне показалось, что вы позвали, и я сказал себе: почему бы не меня? Поскольку это чудо произошло, и мы танцуем, не думаете ли вы, что время могло бы остановиться? Я обещаю вам говорить и делать только то, что вы мне прикажете. Мне так хочется, чтобы чудо продолжалось! И, после короткой паузы, когда они услышали, как плачет земная гармония голосами скрипок и мандор Новой Жизни ["Vita nuova" - книга Данте Алигьери, рассказывающая историю его любви к Беатриче], он заговорил снова тем тоном и теми словами, которые она давно хотела услышать: - Подумайте, свободная дама, что нам выпало нечто единственное и невероятное: в течение этих смутных минут мы можем выбирать свою судьбу. Мы совсем не знаем друг друга, вы можете быть космической принцессой, а я - корсаром или завоевателем. Во всяком случае, мы можем разработать абсолютно новую пространственно-временную плоскость, о которой никто никогда ничего не узнает. Как будто бы мы запустили в космос новую звезду. Как будто мы боги! Вы откажетесь?! "Это не Валеран, - подумала она с ужасающей ясностью, - но у него восхитительно очерченная линия рта, и он говорит именно то, что я всегда хотела слышать! Но до чего же мы так дойдем, если статуи станут говорить о музыке сфер?.." Ей захотелось крикнуть: "Оставьте меня, убирайтесь! Ведь меня сейчас узнают, нас разлучат охранники, а вас примут за шпиона или террориста, откуда я знаю?!.." Но волнующий танец продолжал держать ее в плену невидимых нитей, и неожиданно они оказались на какой-то террасе, под небольшой аркой, где солнечные розы были пурпурно-черными, с сердцевиной, пахнущей медом, а розы арктурианские - едва уловимого желтого цвета с карминовой сердцевиной. Озера Самарры искрились среди густых и мрачных садов, и поток тусклых песчинок-светлячков как будто опускался на город с разноцветных лун. Кавалер в маске сказал Астрид, то, что она никогда не слышала и всегда хотела услышать. Что эта лунная Сигма так подходит к ее фиолетовым глазам. Что каждый мужчина там, в звездной бездне, мечтает о существе, которое было бы для него камнем преткновения и самой нежностью, победой и пристанищем. Он же больше не мечтал... он нашел! - Мы не знаем друг друга, свободная дама, - продолжал он, - но одна земная легенда утверждает, что у каждого из нас есть свой вечный двойник. Предположим, что сегодня вечером мы встретили наших. Пространство, время... все стремится разделить нас. Но... вы не звали меня, а я вас услышал. Обычно я не умею складно разговаривать, особенно с такими, как вы, нежными и красивыми девушками, но вот сейчас я легко нахожу все слова... Может быть, мы и есть те самые существа, которые ищут друг друга, не подозревая об этом... Посмотрите же на это небо, где сверкают Персей и Андромеда, Беллатрикс и Орион. Это всего лишь имена, но, кто знает, не мы ли сами были когда-то... - Вы сами не знаете, что говорите, не так ли? - Да, не знаю. Но мне кажется, что я никогда не был таким умным! Смех его был настолько заразительным, а губы такими свежими, что он не мог быть роботом. А именно это беспокоило ее: не автомат ли это, который просто повторяет ее скрытые мысли? Уж в роботах она понимала толк! - Только благодаря вам у меня появляются мысли, одновременно простые и чудесные! - объявил он. - И в конце концов, почему бы вам не быть волшебницей, которая оживляет и превращает, или принцессой, которую я должен освободить от чудовищ? Помечтаем... - И о чем же? - О! Это будут безумные мечты: что я вас люблю, а вы - меня. Что вы со мной и ведете меня сквозь черные солнца и разоренные планеты к судьбе, достойной нас. И что между нами невероятная общность душ, и что меня влечет к вам, и я падаю в костер моих чувств и люблю вас вечно - Извините, на этот раз я, кажется, говорю глупости!.. Но именно эти слова она сама ему продиктовала, теперь она точно это знала. Ей хотелось плакать. У нее хватило силы пробормотать: - У легенд почти всегда фатальный конец. Откуда-то вторгается неистовая амазонка, и глупая мечта не сбывается - она очень соблазнительна, глупая мечта... - Но не так, как соблазнительны живые жительницы Земли. А вы... вы такая живая, любовь моя... Желтые розы сгибались под тяжестью ароматов амбры и меда. Под аркой юноша в маске наклонился к ней. Никогда Астрид Еврафриканская не могла подумать, что человеческие губы могут быть такими нежными. Вселенная исчезла в этом поцелуе. Однако, она с яростью вырвалась из пылких объятий и убежала от этих губ. Последняя фраза билась в ее висках вместе с кровью, которую электрическая система подавала в коллоидное устройство, соединенное с гипнотизатором, действующим на близком расстоянии: "А вы такая живая, любовь моя..." И едва зажженная звезда потухла, и никто не заметил... Но кое-кто... Свет пляшущих лун смешивался с искусственными огнями. В порфировом вестибюле принц Валеран, вернувшийся из очередной экспедиции, рассеянно натягивал белые перчатки. - Что ж, я опоздал, - сказал он сам себе. - Праздник в Самарре, еще один праздник. Все, конечно, танцуют. А у меня болит голова... смотри-ка, еще со старта в Солнечной системе. А вот эта походка мне знакома!.. Да это же Айрт Рег! Добрый вечер, молодой человек. А вы повзрослели... - Добрый вечер, командир. Айрт сорвал с себя маску. Он был очень привлекателен и, казалось, вибрировал, как натянутый лук. Но глаза его были пусты: может быть, он даже не узнал Валерана. Он с лихорадочным вниманием всматривался в толпу, где только что исчезла девушка, гибкая, как сирена. И принц-космонавт неожиданно для себя позавидовал этой юности, этой дрожащей руке на перилах, этому пылкому взгляду. Он похолодел. Никогда не приходилось ему смотреть на этот мир такими глазами. Будучи потомком древней расы, он никогда не чувствовал себя таким молодым. - Что с вами, Айрт? Вы потеряли партнершу? - Командир... Ваше Сиятельство... - Меня зовут Валеран. Ну, и? - Это была... я не знаю, как сказать... самая красивая... - Все это не может быть отличительным признаком. Вы не знаете ее имени? А как она одета? - Это что-то блестящее... - Вы напоминаете мне, - сказал Ральф, - моего августейшего дядю, Христиана VII. Когда на каком-нибудь официальном приеме ему приходилось сделать несколько танцевальных па с одной из всемирно известных красавиц, императрица, которая избегала появляться на этих торжествах, иногда спрашивала у него, как была одета эта дама. И этот тонкий аналитик, этот великий государственный деятель, мог только сказать: "Что ж, на ней была юбка..." - О, я знаю, что сам я не смогу описать! - Сам? Вы сказали нечто странное. Но можете быть довольны: и так существует слишком много людей, которые много говорят - и только сами! Нет, я не насмехаюсь над вами! В конце концов, было ли у нее нечто отличительное, у вашей Цирцеи?. - Фиолетовые глаза, невероятные... - Это мода: большинство арктурианок пудрят веки аметистовой пылью. Так что же вы ей сделали? Вы что, не умеете целоваться? - Я... я не знаю. Мы говорили о звездах, об амазонках и о напрасных иллюзиях, и вдруг, только не смейтесь, я почувствовал себя очень умным. Я так быстро находил нужные слова, будто она мне их подсказывала. Что-то похожее на телепатию, я думаю. - Вот это уже опасно? А потом? - Дальше не помню. Как будто что-то выключилось. Я только сказал ей, что земные девушки красивее, чем сто тысяч легенд, или что-то в этом духе. Я сказал еще, что она такая живая... и она убежала. - Да? - сказал Валеран. - Мы, наверное, еще обнаружим эту вашу жемчужину. А пока пошли, выпьем чего-нибудь. Такая жажда! Они вошли в Бирюзовый зал, где горы фруктов-цветов с Дифды, Зосмы, Менкара, орхидеи телесного цвета, полные опьяняющей росы, и венерианские манго, сочащиеся медом, отражались в стрельчатых кристаллических окнах. Прямо за этими пирамидами начиналась парадная лестница, по которой поднимались и спускались ангелы. Валеран подумал: "Прямо-таки настоящий рай. Но почему у меня такая боль в висках? А эти красные фонари ослепляют меня. Надо выпить!" Он протянул руку, взял, не глядя, первый попавшийся бокал, наполненный золотистой жидкостью, и выпил залпом, как стакан жидкого сегхира в какой-нибудь портовой таверне. - За ваши звезды, Айрт! - сказал он. - Вы издалека, командир? Полярная звезда? - Даже немного подальше. Он закрыл глаза, потом открыл их, задумчиво посмотрел на идеального бойца... который, к счастью, еще ничего не знал. Именно такие и умирают еще до того, как ступят на землю первой своей планеты, как проиграют свою первую битву... - Вы выросли, но не изменились, - сказал он вслух. - По-прежнему такой же упрямый? - Пожалуй, да. Характер не меняется, знаете ли, мы остаемся такими же, как были здесь, в Колледже, на Сигме. "Я разговариваю с ним, - подумал Валеран, - но почему? Не знаю. Потому что чувствую себя виноватым, что бросил его на этой планете? Но он прекрасно справился с этим. К тому же, я ничего ему не должен. Какой же это древний земной комедийный автор, давно забытый, утверждал, что мы всегда что-то должны тем, кого спасаем?.. Должно быть, у меня сильный жар". И вслух: - Да, я знаю, Астронавигационный колледж - это монастырь. Замкнутое пространство, устаревшие традиции, постоянные физические упражнения. Гипнокурс на уровне коры, как раз, чтобы научиться отличать Космическую эру от Третичного периода. И еще, конечно, астронавигация, математика, астрофизика... После всего этого получаются прекрасные космонавты. - Это не так уж плохо, не правда ли? "Бог или Космос - неважно, что - в моих висках как будто жидкий огонь, а там, под мышкой... - Эта безумная мысль пришла ему в голову впервые со времени возвращения с Земли... - А если это и есть то самое Зло?.." ...заразой Ад дышит в мир; сейчас я жаркой крови Испить бы мог и совершить такое, что день бы дрогнул! Тише!.. О сердце, не утрать природы... [В.Шекспир, "Гамлет"] - Что с вами, командир? Вам плохо? - Нет, нет... Айрт погрузил пронзительный взгляд своих серых глаз в глаза собеседника - с резким отблеском небесного цвета. "Молодой зверь, гибкий и блестящий, - подумал Ральф. - И этот вдумчивый взгляд! Ну, конечно, она его загипнотизировала". Неожиданно он спросил: - Так кроме вашей призрачной танцовщицы, вы здесь никого не знаете? - Только товарищей по колледжу. Но сейчас мне хотелось бы спрятаться куда-нибудь. - Однако, вы остаетесь. Это хорошо! Но почему? - Я должен встретиться с адмиралом Кэрролом. - Побились об заклад? - Нет. У меня к нему поручение. Вопросы и ответы скрещивались, словно шпаги. "Не так уж плохо для наивного выпускника", - решил Валеран. Оз