олучается, только четыре отряда, - сказал Мертах. - Не мало? - Должно хватить, - ответил сыну Гвилламон. - Если делать больше отрядов, то в каждом из них будет слишком уж мало бойцов. В случае чего они просто не смогут принять бой. Даже для таких отрядов - одиннадцать человек против трех Исполинов - соотношение сил явно не в нашу пользу. Так что нам не стоит слишком уж далеко разбредаться, на тот случай, если какой-нибудь из отрядов действительно окажется в затруднительном положении. Байклин вытер ладонью губы и поглядел на Юдайна. - Кто поведет отряды? - Ты, Мертах, я и Орд. - Замечательно. Мне кажется, это хороший план. У нас все должно получиться. Гвилламон усмехнулся. - Выследить трех Исполинов не составит большого труда, даже когда темно. Уж они-то не самые мелкие существа на земле. - И не самые сообразительные, - добавил Байклин. - Но зато они очень свирепы и коварны, как и всякие дикие твари, а их сила почти безгранична. Даже не знаю, сумеем ли мы победить их, если встретим. - Он нахмурился. - Нам придется идти пешком, лошади их панически боятся. Исполинов. Впрочем, мирканы так или иначе предпочитают сражаться пешими. - Значит, решено, - подытожил Юдайн. - Мы выходим часа через три, когда уже совсем стемнеет. Пойду пока к Варбутту, надо еще обсудить кое-какие детали. Ратаган покачал головой. - И такое пропустить, - простонал он. Стемнело. Дождь так и не перестал. Отряды дозорных давно уже вышли из Рорима. Ривен ушел в свою комнату и еще долго стоял у окна, глядя на город и Дол, лежащий за Кругом. Хорошо все же какое-то время побыть одному. Отойдя от окна, Ривен уселся на кровать и принялся строгать себе посох из длинной прямой ветви можжевельника, которую дал ему Гвион. Ему также вернули его кинжал, и хотя он был слишком громоздким и не подходил для подобной работы, Ривен терпеливо снимал стружку, придавая деревяшке нужную форму: ему было необходимо чем-то занять себя, чтобы мрачные мысли не лезли в голову. Один раз ему показалось, что откуда-то издалека, снаружи, донеслись приглушенные крики. Он на мгновение прервал работу и прислушался. Ничего. Должно быть, ветер. Ривен продолжил свое занятие, тихонько насвистывая себе под нос; лезвие кинжала еще не затупилось и хорошо резало плотную древесину. Ему вспомнились тихие вечера в домике на берегу, завывания ветра - вот как сейчас - и плеск моря. Как Дженни читала, забравшись в кресло у камина. Нежданные слезы навернулись на глаза, клинок расплылся светящимся пятном. Ривен сердито тряхнул головой. В ту же секунду со звоном разбилось окно, осколки стекла и обломки рамы посыпались в комнату. Ривен инстинктивно отпрянул в сторону и упал на пол. Пламя свечей дрогнуло под порывом ветра, что ворвался внутрь вместе с дождем; одна свеча погасла. Громадная лапа, - размером, наверное, с Ривена, если ему вытянуться в полный рост, покрытая грубой серой шерстью, - просунулась сквозь разбитое окно и принялась слепо шарить по комнате. Пальцы в фут длиной скребли по полу. Стены, казалось, задрожали от яростного рева. Ривен разглядел два голубых льдистых глаза, горящих во тьме за окном, силуэт громадной косматой башки и неправдоподобно широкие могучие плечи. Дикий ужас парализовал его, и в это мгновение два синих огня в темноте вспыхнули - Исполин увидел Ривена, - и рука протянулась еще дальше в комнату. Одно плечо вдвинулось в комнату, как глыба камня. Рука поднялась и обрушилась на Ривена, отбросив его в противоположный конец развороченной комнаты. Дверь распахнулась; внутрь ворвался миркан, за ним - два стража. Нападение явно застало их врасплох, стражи не успели даже облачиться в кольчуги. Обвитые железом боевые посохи вонзились в громадную руку, чудище взвыло от боли, но рванулось вперед. Та стена, что выходила на улицу, рассыпалась каменным крошевом, деревянные панели затрещали, и Исполин ввалился в комнату. Гигантская ручища взметнулась, и один из стражей отлетел в сторону, глухо ударившись о стену. Глаза у него закатились, изо рта хлынула кровь. Другой рукой Исполин замахнулся на Ривена, но тот успел отскочить в сторону, и удар прошел мимо. Миркан держался стойко, размахивая своим посохом, он отражал страшные удары могучих рук, тоже обрушивая на них чувствительные удары. На серой шерсти уже появилась кровь. Внутренние перегородки тряслись и стонали, пока Исполин делал отчаянные попытки пробраться еще дальше в комнату и схватить своего врага. Ривен ощущал во рту привкус крови и желчи, в голове у него звенело, все плыло перед глазами. Он вжался в стену, но второй страж рывком поднял его на ноги. - Давай, шевелись! Быстро уходи отсюда! Он с силой толкнул Ривена к двери, вытолкал его в коридор и, выхватив меч, с громким криком вновь кинулся в драку. Кто-то подхватил Ривена и потащил по коридору, кто-то еще промчался мимо, на ходу перепрыгнув через него. В ушах Ривена отдавались крики людей и грохот рушащихся стен. Он закрыл глаза - все равно он почти ничего не видел. Его тошнило от привкуса крови во рту. Он выплюнул кровь, но мерзкий привкус остался. Он как-то смутно осознавал, что лежит головой на чьих-то коленях. Кто-то прикладывал лоскут ткани к кровоточащей ране у него на голове. Потом кто-то взял его руку и прижал ее к материи. - Держи крепче, постарайся прижать к голове. Он машинально повиновался, прислушиваясь к шуму битвы, что доносился из его комнаты. Вот ему и выдался случай своими глазами увидеть Снежного Исполина. Вдруг он вспомнил того стража и треск ломающихся костей. В желудке все перевернулось. Раздался оглушительный треск, потом - рев, оборвавшийся вдалеке, затем стало тихо. Через секунду из комнаты Ривена - из того, что от комнаты этой осталось, - вышел, пошатываясь, миркан, сжимая в руке сломанный посох. Из раны у него на виске текла кровь, заливая лицо, но глаза его были ясны. - Мадра, он жив? Откуда-то из-за головы Ривена ему ответил грудной девичий голос: - Да, Айса. Он, правда, ранен, но не тяжело. Миркан кивнул, но взгляд его оставался суровым. - Феорлиг и Гобан, оба мертвы. Зверь свалился, но я думаю, он еще жив. Ты пока присмотри тут за гостем. - С тем миркан и ушел, за ним осталась дорожка из капель крови. Ривен сел, отстранив руки, которые пытались помочь ему. Добравшись до двери в свою бывшую комнату, он заглянул внутрь. На месте стены, что выходила на улицу, зиял темный провал. Остатки мебели и деревянных панелей годились теперь разве что на топливо для камина. Один страж лежал у стены, грудь его представляла собой кровавое месиво содранной плоти и раздробленных костей; другой - лицом вниз у двери. Руки и плеча у него просто не было - они были выдраны с мясом. Ривена вывернуло прямо здесь, на пороге. "...в тот самый момент, когда лендроверы СБР вырулили в переулок у него за спиной..." Он схватил меч убитого стража и, не обращая внимания на протестующие крики Мадры, со всех ног бросился в том направлении, куда, как он заметил, ушел миркан. Ориентиром Ривену служили крики и вопли, доносящиеся снаружи, и, покружив по извилистым коридорам, он наконец нашел выход и вылетел на замощенную площадь перед Дворцом. Здесь кипела неравная битва: четверо стражей и двое мирканов - причем один из мирканов с рукой на перевязи, - против двух Снежных Исполинов. Правда, люди уже спешили на подмогу: кто - с вилами, кто - с дубиной, кто - с зажженным факелом. Откуда-то доносился шум еще одного сражения. Это просто невероятно, но воины, бившиеся с Исполинами, еще как-то держались. Их противники были настоящие чудовища, мрачные великаны десяти или даже двенадцати футов ростом с могучими мохнатыми ручищами-лапами, скребущими по земле, и звероподобными липами, озаренными льдистым мерцанием холодных глаз. Длинные, спутанные темные волосы их в беспорядке рассыпаны по плечам. Движения их были медлительны и неуклюжи, но недостаток подвижности с лихвой восполнялся неправдоподобной физической силой: когда их громадные кулачища обрушивались на землю в том самом месте, где буквально мгновение назад были люди, под могучими ударами крошились камни мостовой. Ривен на мгновение пал духом, но безрассудство в нем всегда было сильнее, чем страх или мужество. Он заметил еще краем глаза, как Гвилламон пытается разогнать зевак, - его голубые глаза пылали решимостью, - а потом Ривен уже ничего не видел: размахивая мечом убитого стража, он ринулся в бой. Ему удалось захватить врасплох одного из Исполинов и со всей силы всадить ему меч под колено. Он почувствовал, как сухожилия и плоть чудовища раздались под клинком. Хлынула кровь - черная в дымном свете факелов. Раздался оглушительный вопль, раненый Исполин упал на одно колено, но тут же вскочил и бросился на Ривена. Тот отпрянул назад - дыхание перехватило, комок застрял в горле - и каким-то чудом уклонился от удара могучего кулака. За спиной чудовища возник раненый миркан, Лиса, и со всего маху обрушил на голову Исполина свой боевой посох. Раздался неприятный мокрый хруст. Тело великана обмякло, и он повалился с раскроенным черепом на мостовую. Второй Исполин издал протяжный горестный вопль и, яростно размахивая кулаками, ринулся в атаку. Один из стражей попал под удар: он отлетел футов на двадцать в сторону, грохнулся о мостовую и застыл без движения. За спиной ратников раздался рев: на площади появился третий Исполин с окровавленными ручищами. За ним по пятам неслись люди. Ривен краем глаза заметил внушительную фигуру с громадным боевым топором, - Ратаган, - а потом все внимание его вновь поглотило сражение. Двое уцелевших Исполинов плечом к плечу ринулись на защитников Рорима, постепенно тесня их. Боевые посохи мирканов с трудом сдерживали мощный натиск чудовищ. В это время Ратаган и его отряд зашли великанам с тыла. Топор Ратагана взметнулся, сверкнув отточенным лезвием, и вонзился в спину Исполина. Тот буквально завизжал от ярости, развернулся - при этом топор вырвался из рук Ратагана, оставшись в спине Исполина, - и могучим ударом сбил Ратагана с ног. Не теряя времени, Ривен рванулся вперед и рубанул Исполина мечом. Тот оставил поверженную жертву и повернулся к новому врагу, яростно зарычав. Ривен успел лишь разглядеть могучий кулак, который несся на него, точно локомотив. Потом был удар, выбивший воздух из легких. Звук ломающихся костей, - его, Ривена, костей, - казалось, заполнил собой все пространство вокруг. Он ударился о мостовую и увидел, теряя сознание, как Исполин нависает над ним. Убит каким-то неандертальцем двенадцати футов ростом. Кому сказать - сочтут за помешанного. А потом он увидел: Ратаган - невообразимым каким-то образом - запрыгнул на плечи чудовищу. В руке он сжимал кинжал. Кинжал взметнулся и погрузился по самую рукоять в глаз Исполина, погасив ледяное его свечение. Чудовище покачнулось, точно подрубленное под корень дерево, и, увлекая за собой Ратагана, с грохотом повалилось на землю прямо на распростертого в полубеспамятстве Ривена. Третий Исполин ринулся прочь, спасаясь бегством. Мечи стражей раскроили ему всю спину, но все-таки не смогли его остановить. Он бежал, натыкаясь на стены домов, - бревна, доски и камни так и летели во все стороны, - сметая все на своем пути. Мирканы и уцелевшие стражи устремились за ним в погоню. На площади воцарилась тишина. Камни мостовой влажно поблескивали под дождем. Обливаясь потом, Ривен кое-как отодвинул труп Исполина и выбрался из-под него. Он так и остался сидеть на земле, ошарашенно глядя по сторонам. - Ратаган, - прохрипел он. Усилие, которое он приложил, чтобы произнести одно это слово, отозвалось болью во всем теле. Ратаган поднялся на ноги, сделал шаг и покачнулся. У него, кажется, был сломан нос, лицо залито кровью, но он, тем не менее, сумел засмеяться. - Рад видеть тебя, Майкл Ривен. Даже передать тебе не могу, как я рад, что ты жив и еще пока дышишь. - Он легонько ощупал Ривена. - Сдается мне, у тебя сломано несколько ребер и повреждена ключица. У него, твоего недруга, по всей видимости, был на тебя большой зуб. Ривен слабо улыбнулся. - С Исполинами разве поспоришь? Ратаган вновь рассмеялся, но тут же скривился от боли, прикоснувшись к искалеченному своему носу. - У меня есть подозрение, что после такого былой моей красоты не вернуть. Двери Дворца открылись, и на порог вышел Гвилламон. Следом за ним показались Гвион и остальная прислуга. Когда Гвилламон увидел разбросанные по площади тела, глаза его вспыхнули гневом. - Возьмите носилки. Заберите всех во Дворец, - коротко распорядился он. - Скажите там женщинам, пусть вскипятят воду и приготовят бинты. Слуги немедленно бросились исполнять его распоряжения, стараясь по возможности не глядеть на картину кровавой бойни. Гвилламон подошел к Ратагану с Ривеном. - Не сильно вы ранены? - Я-то нет, а вот Сказитель не скоро еще попляшет. - Тут Ратаган склонился к Ривену. - Мы теперь с тобой братья. Я спас жизнь тебе, а ты - мне. Два миркана и три стража вышли, пошатываясь от ран и усталости, на площадь. Оружие в их руках было темным от крови. Гвилламон расправил плечи. - Айса, все ли твари убиты? - Последнего мы настигли сразу за крепостным валом, - проговорил Айса, утирая пот, смешавшийся с кровью. - Там он и расстался с жизнью. Мы потеряли троих стражей и шестерых ополченцев. Стена проломлена в трех местах, есть немалые разрушения и в самом Дворце. Что касается Круга, я пока ничего определенного сказать не могу; придется подождать до утра. Наконец, появились носилки. Тело убитого стража унесли во Дворец. Кто-то из слуг осторожно приподнял Ривена и уложил на носилки. Те, кто не были заняты переноской раненых, уже волокли трупы Снежных Исполинов с площади прочь или смывали с мостовой кровь. Пока Ривена несли в дом, он успел еще услышать, как Гвилламон сказал: - Айса, бери-ка коня и езжай за дозорными. Скажи, пусть немедленно возвращаются. Скажи им о том, что здесь произошло. Айса задержался еще перед Дворцом, но лишь для того, чтобы ему перебинтовали голову, а потом сразу же ускакал. Ривен закрыл глаза. То была долгая ночь. К утру дозорные вернулись в Рорим. Ривену выделили новую комнату - с окнами на восток; первые лучи солнца уже струились сквозь оконные стекла. Ключицу ему вправили и туго перевязали; боль в сломанных ребрах не давала ему вздохнуть. Все это очень напоминало Ривену его первые дни в Бичфилде, разве что вид из окна был другой: вместо реки - холмы в голубоватой дымке. Байклин, Ратаган и Гвилламон были с ним. Лицо Ратагана представляло собой сплошной синяк. В ходе его ночных ратных подвигов рана на ноге, уже начавшая заживать, снова открылась. Так что ногу ему пришлось перебинтовать, и теперь он сидел, поставив ее на скамеечку. Байклин стоял у окна, глядя вдаль. - Они, должно быть, притаились где-то за Кругом и дождались, пока мы не проедем, а потом просто перебрались через внешнюю стену, чтобы стражники на воротах не подняли тревогу. - Он покачал головой. - Неужели у Снежных Исполинов появились мозги? Гвилламон в это время осматривал бинты, что восьмеркой опоясывали плечо Ривена. - Они знали, что делали, - буркнул он. Байклин резко повернулся и уставился на него. - Они знали, где спит Рыцарь с Острова, и один из них разворотил полдворца, пытаясь до него добраться. - Снова загадки, - сказал Ратаган. Из-за сломанного носа голос его звучал глухо. - Ты думаешь, кто-то... или что-то... руководит действиями этих тварей? - спросил Ривен. Он с трудом произносил слова, преодолевая боль. Гвилламон задумался. - Есть у меня одна теория, Майкл Ривен, - проговорил он, встав спиной к камину. - И вот в чем она заключается: Мингниш - это ты. Это многое объясняет... и перепады погоды, и нападения диких тварей. Но в то же время я думаю, что на самом деле ты не отсюда, ты не принадлежишь Мингнишу. И, мне кажется, это неправильно... то, что ты пребываешь внутри мира своей фантазии. - Тут он слегка улыбнулся. - Ибо здесь все происходит по магии, а не по разуму. Я убежден, что нападение Исполинов... и гогвульфа... это не просто случайность. Тобой все еще движет чувство вины, а отчаяние - разрушительная сила. И ты сам притягиваешь к себе эту силу, которую сам же и высвободил. И теперь, когда ты попал в этот мир, быть может, все здешние силы разрушения сосредоточатся на тебе и тем самым дадут передышку всему остальному Мингнишу. Может быть. Я не знаю. Я всего лишь выдвигаю гипотезу. Может быть, если Мингниш убьет тебя, сам он будет жить. Или, быть может, умрет вместе с тобой, заваленный снегом и осажденный волками. Или же, может быть, с твоей смертью жизнь этой страны мгновенно прервется, мы просто перестанем существовать. - Он пожал плечами. - Хотя вряд ли. Мир этот существовал задолго до твоего рождения. Нет, по моему убеждению, ключ ко всему заключен в твоем сердце. - Гвилламон протянул руки к огню и умолк. Он стоял, легонько покачиваясь на каблуках; взор его ясных голубых глаз был задумчив. Ривен не нашелся, как ответить на рассуждения Гвилламона. Он лежал и сосредоточенно изучал деревянные балки на потолке. Байклин, похоже, был подавлен; видно было, что он очень устал. Все понимали, что он считает себя виноватым в тех смертях, что случились прошлой ночью. - Продолжай, Гвилламон, - произнес он усталым голосом. - Тебе есть еще что сказать, - по глазам твоим вижу. - Мне не хотелось бы утомлять вас. У каждого из нас сейчас полно своих забот. Но я все-таки один из воевод Раларта. - Он, не отрываясь, смотрел на Байклина, пока тот не сел в кресло, хрипло хохотнув: - Ну что ж, старый козлище, облагодетельствуй нас своей мудростью. Гвилламон поджал губы. - Есть еще одна вещь, о которой я как-то сразу и не подумал: жена Ривена, которая умерла и которую он - и ты тоже, Байклин, - видели снова живой. И, как вы говорите, она сейчас может быть здесь, в Мингнише. Как такое могло случиться? Разве можно воскреснуть из мертвых? Сам я убежден, что нельзя. Никому еще этого не удавалось. Смерть - это конец. Конец земной жизни. Но, с другой стороны, если герои книг Ривена... то есть, все мы... живем в своем мире, то почему бы его жене тоже не жить, ведь образ ее, вероятно, появлялся в фантазиях его и грезах гораздо чаще, чем мы? - Да это же прямо дурдом какой-то, - перебил его Ривен. - Я не верю, будто я создал что-то такое, что способно жить собственной жизнью. Вы все - мир ваш - старше, чем мои книги, это действительно так. Может быть, я случайно прошел через какую-то своего рода Дверь или, вернее, фантазия моя нашла способ проникать сюда и черпать отсюда образы для моих книг, но я точно уж не Господь Бог, который творит людей и миры. - И, тем не менее, твоя жена - или двойник ее, тень, - сейчас жива, - мягко проговорил Гвилламон. - Может быть, в момент смерти душа ее... или воображение твое, что тоже вполне вероятно... прошли через Дверь, что открылась из вашего мира в Мингниш. И так она оказалась здесь, - существо из обоих миров, способное без труда переходить из одного в другой, в отличие от нас, для которых Дверь открывается лишь в одну сторону. - Но она не узнала меня, - возразил Ривен. - Она зашла в наш дом, но не узнала меня. - Она и не может быть твоею женой, - сказал Гвилламон. - Той, настоящей. Как я сказал уже, смерть - это конец. Но в ней заключена и та женщина, которую ты знал... может быть. Может быть. - Странный разговор, - пробурчал Ратаган, и Гвилламон улыбнулся. - Твоя правда. Но бывает, что необходимо поговорить. Мне только жаль, что невольно придется затронуть больные темы. - Тут он поклонился Ривену. - Будет еще не один разговор, достаточно споров и обсуждений, и все они коснутся тем, которые ты полагаешь сугубо личными. За это я заранее прошу извинить нас, Майкл Ривен. Если бы был какой-то иной способ все это разрешить... но так уж вышло, что ты - ключ к разгадке нашей сегодняшней жизни и нашего будущего, так что твои личные переживания касаются всех нас. А пока суть да дело, Рорим Раларта - это твой дом. Ривен кивнул. Как-то уж так получается, что этим людям всегда удается его приручить. Пару минут все молчали. В лучах света, струящегося сквозь оконные стекла, плясали пылинки. Откуда-то издалека доносилось мычание коров. Первым нарушил молчание Байклин. - Если все это так, как ты говоришь, Гвилламон, то нам следует быть начеку. Мингниш будет пытаться убить Сказителя. И не оставит так просто своих попыток. - Но между ними стоит Рорим, - добавил Ратаган со значением, скребя пятернею бороду. - Предвижу я: хлопотные времена грядут. - Он осклабился. - По крайней мере, для тех из нас, кто не освобожден по инвалидности от ратной службы. - Может быть, лучше отправить меня домой. В мой мир, - робко предложил Ривен. Байклин покачал головой. - Ты не бойся, мы тебя защитим, будешь жив и здоров. И к тому же, в ближайшие пару недель у тебя все равно не получится совершить столь долгое странствие. Но нам пока нужно решить, что делать. Гвилламон вышел из задумчивости. - Да уж, действительно, ближайшие несколько дней будут хлопотными, - сказал он, отходя от камина. - Нам предстоит хоронить наших мертвых и восстанавливать то, что разрушено. Но, так или иначе, нам все равно не восполнить потерь, пока Льюб с Друимом не станут довольны своими учениками. - Он повернулся к Байклину. - Я приставил к новобранцам еще и Юниша, чтобы ускорить процесс подготовки. И... - он поглядел на Ривена, - теперь нашего гостя будет денно и нощно охранять кто-то из мирканов. Лиса сказал, что возьмется за это. Мне кажется, Рыцарь с Острова, твои действия прошлой ночью на площади произвели на него впечатление, хотя, будучи мирканом, он никогда не признается в этом. А теперь мне пора. Меня ждут дела. - Он тихо вышел из комнаты. - Думаю, мне надо выпить. И выпить как следует, - задумчиво пробормотал Ратаган. - Думаю, что не стоит, - отозвался Байклин. - Сегодня найдется применение даже такому увальню, как ты. - Он улыбнулся, чтобы слова его не прозвучали как колкость. - Мертах забрал одного миркана и шестерых стражей, они патрулируют Дол. Когда он вернется, я хочу, чтобы ты немедленно с ним связался и принял его донесение. Подберешь еще шестерых и отправишь их в дозор на смену Мертаху. А поведет их пусть Орд. - Он подошел к Ратагану и внимательно осмотрел его лицо. - Ты как, старый дружище, выдюжишь? А то, сдается мне, бой здесь у вас был жестокий. - Да мне самый дохлый противник достался, - слукавил Ратаган. - А вот Ривен доказал, что он - настоящий солдат, и в нашем мире тоже, не только в своем. Теперь у него есть меч; я думаю, будет правильно, если меч этот останется у него. Байклин подошел к постели Ривена. - Ну, что ж. Рыцарь с Острова, будешь ли ты носить этот меч из дринанской стали и поднимешь ли ты свой клинок на защиту земли, которая хочет тебя убить? - Да чего там! Помирать, так с музыкой, - сказал Ривен и сжал протянутую руку Байклина. Какого черта? 9 Ривен имел уже большой опыт по части переломов. Он изучил досконально все разломы своих костей и знал их, наверное, ничуть не хуже, чем свое лицо. Разломы эти разбегались внутри его тела, точно трещины в монолитах гор, кроша пласты его памяти, и под давлением боли образы, запечатленные в воспоминаниях, сдвигались, скользили и, отслаиваясь, тонули в бездне забвения. Теперь он снова стал инвалидом; изломанное его тело приковало Ривена к постели. Оттуда ему было видно небо за широкими окнами - пустое небо, разве что иногда проплывали в нем облака или темная птица парила вдали над холмами. Орлы кружили в небе Мингниша точно так же, как там, над Кемасанари. Три дня Ривен добивался, чтобы кровать его передвинули поближе к окну, - Байклин был недоволен и все время ворчал, что при таком положении дел он вовсе не удивится, если в одну из ночей он застанет Снежного Исполина на коленях у Ривена, - и теперь мог спокойно обозревать южную часть Рорима и Круга, равно как и прохожих, снующих туда-сюда по своим делам. Так он лежал целыми днями, глядя в окно, пока ключица его и ребра мало-помалу срастались. Он наблюдал за дождем, принесенным упругим порывистым ветром от южного моря, что пробрался между холмами под прикрытием завесы туч, убегающих прочь от моря и солнца. А потом солнце рассеяло тучи. Ривен ежедневно видел какие-то сценки самой что ни на есть простой повседневной жизни и лица людей, которые были ему как-то смутно знакомы или будили в нем ощущение узнавания, как будто он знал их, но забыл. Невероятно, что они существуют. И существуют такими, какими он их придумал и воплотил на бумаге... Невероятно и то, что когда-то они для него не существовали, ведь он теперь говорит с ними, может к ним прикоснуться, вместе с ними ест и пьет. Выдуманные им люди одеваются в лен и кожу, желают ему доброго утра, скачут на конях мимо его окна, возвращаются с охоты, с тушей оленя поперек седла, сидят на пороге сторожевого шатра или пьют пиво в большом обеденном зале. Он испытал кошмар встречи со Снежными Исполинами, когда они увидели Ривена и узнали его. И вот теперь ему дозволено пожить какое-то время внутри его фантазии... носить на поясе меч, может быть, ездить на боевом коне... быть солдатом, настоящим солдатом, каким ему всегда так хотелось стать. Но не следует пытаться-продлить то, что заканчивается, даже самое лучшее. Всю следующую после нападения Исполинов неделю Рорим хоронил своих мертвых и восстанавливал стены. Байклин и Мертах с отрядами мирканов и стражей разъезжали дозором по Долу и предгорьям, время от времени наведываясь в деревни и пастушьи хижины Раларта и ободряя их обитателей. Но все равно каждый раз, когда они возвращались в Рорим, по пятам за ними следовала небольшая толпа пеших людей, - беженцы, которые побросали свои фермы в предгорьях, чтобы искать убежища за стенами Круга. Они рассказывали всякие ужасы о набегах волчьих стай и об одиночных разбойных нападениях Исполинов. Снег с холмов сошел, но дикие твари так и остались в долинах. Весь урожай погиб. Ждать беды осталось недолго: очень скоро Долы сполна ощутят, что значит голод. А Гвилламон уже почувствовал, что значит нехватка места, ибо все больше и больше людей Раларта искали убежища внутри Круга. Те из фермеров, кто жил в Рориме постоянно, буквально завалили Гвилламона жалобами и просьбами. Земля внутри Круга считалась общинной, и жители Рорима могли ею пользоваться свободно с разрешения Варбутта, но в последнее время поголовье скота резко возросло - пастбищ под стада катастрофически не хватало. В новопостроенных хижинах тоже уже не хватало места для нескончаемо прибывающих беженцев, и в Рориме стали подумывать о создании большого временного поселения. Устройством вновь прибывших в окрестностях Рорима занялись отряды стражей, причем переселение это далеко не всегда проходило гладко. Тех же, кто остался в Рориме, обязали выделить добровольцев для пополнения отрядов народного ополчения, - занятия под руководством мирканов проходили на специальном тренировочном поле в западной части Рорима. Обо всем этом Ривен узнал понаслышке, пока коротал время в постели, абсолютно беспомощный, и ждал, когда, наконец, срастутся переломы. В долгие эти дни Ривен не раз слышал о новых атаках на Дол, о постоянных набегах на стада или о том, что свирепых гриффешей видели уже у самых стен Рорима. Он теперь редко виделся с Байклином, ибо, как только тот вернулся в свой мир, на плечи его лег тяжкий груз многочисленных обязанностей, поскольку Варбутт передал ему управление всеми повседневными делами Рорима. И потом, была еще Мира, сестра Данана. Все редкие свободные вечера Байклин, похоже, проводил с нею. Мира - миниатюрная черноволосая девушка с бледно-зелеными глазами - не любила болтать, но чистое лицо ее с тонкими чертами так и светилось радостью, когда Байклин был рядом. Да и он, судя по всему, находил в ее обществе отдохновение от всех забот. Ривен по ее внешнему виду полагал, что она - совсем юная девушка, но на самом деле, как он вскоре узнал. Мира была даже немного старше Байклина. Им бы давно уже следовало пожениться, доверительно сообщил Ривену Ратаган, но прежде Байклину еще нужно было поунять зуд в пятках, а она, кажется, не особенно тяготилась затянувшимся ожиданием. Конечно, Байклину помогали Гвилламон, воевода, и отец Ратагана, Юдайн, но все равно у него почти не было свободного времени. Лишь иногда он приходил к Ривену, - как правило, по вечерам и нередко в компании Гвилламона, - и они говорили часами, пока у Ривена не начинала болеть голова. Зато Ратаган - еще один "инвалид" - сидел у Ривена почти все время. И не только Ратаган. Та девушка, Мадра, похоже, взяла на себя обязанности сиделки и доброй нянюшки и буквально не отходила от Ривена, что несказанно забавляло Ратагана. В конце концов Ривен привязался к ней, и ее присутствие стало для него таким же привычным и желанным, как и присутствие смешливого гиганта. У Мадры было лицо в форме сердечка, обрамленное длинными локонами пушистых каштановых волос, а задумчивые карие глаза и густые брови придавали ей несколько грустный вид. Ривену нравилось, когда она была рядом. И был еще Айса, миркан. Но, будучи воином, Лиса не баловал Ривена болтовней. Он взял в привычку стоять у двери комнаты Ривена, сосредоточенный и молчаливый, ни дать, ни взять, - каменное изваяние стражника на часах. Но он все-таки был едва ли не самым молодым из соратников своих мирканов, и Мадре не раз удавалась расшевелить его, тогда суровое лицо воина озарялось внезапной застенчивой улыбкой. Как телохранитель Ривена Айса ни на мгновение не оставлял его одного. Из своих вечерних бесед с Байклином, Гвилламоном и Ратаганом Ривен понял, что назревают какие-то немаловажные политические события. Перед баронами Раларта, присягавшими на верность Варбутту, встали две неразрешимые проблемы. Во-первых, гибель урожая грозила их владениям если не катастрофой, то повальными бедствиями, а во-вторых, их весьма беспокоил тот факт, что люди из их поместий толпами снимались с насиженных мест и бежали, ища убежища в Рориме под защитой стен и воинов города. Понятно, они не имели возможности обеспечить своим людям такую защиту, которую мог предложить им Варбутт, а поскольку на каждого из баронов - а они прежде всего блюли, само собой разумеется, свой интерес, - приходились считанные единицы верных вассалов, бароны эти взирали на отряды народного ополчения, проходящие воинскую подготовку под сенью Рорима, не без боязни и обоснованных опасений. - Эти болваны уверены, что мы пытаемся воспользоваться подходящей возможностью отобрать у них власть и сосредоточить ее здесь, в Рориме. Они вообще не способны понять, что наши действия направлены только на общее благо. И что польза от этого будет всему Долу, - сказал как-то Байклин в один сумрачный вечер, по возвращении из дальнего дозора, во время которого он посетил резиденции пяти наиболее влиятельных из баронов Раларта. Ратаган от души рассмеялся; неизменный кувшин с пивом так и подплясывал на колене его здоровой ноги. - Но признайся, ведь это действительно замечательная возможность раз и навсегда пообломать некоторых из вассалов Варбутта, причиняющих наибольшее беспокойство. Байклин невольно улыбнулся. - Придется мне все же воспротивиться искушению. Насколько я понимаю, очень скоро они захотят встретиться с Варбуттом, дабы заставить его решить кое-какие вопросы в свою пользу. Наше народное ополчение, хоть оно и в зародыше, кажется, так их перепугало, что у них мозги свернулись. Рыжий гигант снова расхохотался. - Если б они только разок поглядели на эту привыкшую к плугу корявую деревенщину, которую пытаются сделать воинами Друим со товарищи, они бы увидели, что бояться тут нечего. - Но они же вероломны и трусливы, - хмуро вставил Гвилламон, и его голубые глаза сверкнули. - Наверняка они сильного Рорима боятся даже больше, чем диких тварей с гор. - А ты преврати их всех в жаб, Гвилламон. Тогда они успокоятся. Все рассмеялись; юмор Ратагана был и вправду неиссякаем. Плечо у Ривена все еще ныло, да и сломанные ребра то и дело затрудняли дыхание, но он уже поправлялся и с нетерпением ждал того дня, когда можно будет снова подставить ветру лицо, пусть даже его и не выпустят дальше крепостного вала. Он хотел полной грудью вдыхать напоенный запахами гор и трав чистый, прохладных воздух Дола, свежесть которого ощущалась и в комнате, когда ветер дул в его сторону. Больше Ривену уже не казалось странным, что он дышит воздухом мира, который, по всем естественным законам, просто не может существовать. Сейчас он был рад и тому, что вообще может дышать. А о другой - иррациональной, мистической - стороне всего этого он предпочитал пока не задумываться. - Всех подстрекает Маско. Вот кто истинный смутьян, - продолжал Байклин. - Он, по-существу, неплохой человек, но подозрителен и упрям, как козел. Засел на своем утесе в Рингилле, ни с кем не хочет-считаться, и вот втемяшилось ему в голову, что мы посягаем на драгоценные его права. И пока он так думает и говорит, вокруг него будут собираться бароны - точно курицы: они все жмутся к петуху, когда на курятник падет тень ястреба. Если б этот Рингилл не был так чертовски хорошо укреплен и расположен в таком труднодоступном месте, я бы давно уже выгнал его с тех высот. - Неужели? - приподняв бровь, спросил Гвилламон. - Ну... я бы, конечно, обратился к тебе за помощью, - поправился Байклин, усмехнувшись. - А почему этот Рингилл настолько грозен? - спросил Ривен. Название было ему знакомо, но в книгах его оно упоминалось лишь вскользь. В памяти Ривена оно вызывало образ мрачной отвесной скалы, увенчанной замком и стенами из камня. - Рингилл - самый дальний к северу феод Раларта, - принялся объяснять Байклин. - Он граничит с Роримом Гаррафада, владениями Брагада, вот почему место для крепости подбирали с особою тщательностью, дабы она была настоящей твердыней. Северный наш сосед никогда не питал к нам особой симпатии. Рингилл - самый бедный из феодов, но зато, по традиции, и самый независимый. - И, как оказалось, даже слишком независимый, - вставил Ратаган. - У каждого из баронов Дола есть свое небольшое "карманное" войско, - продолжал Байклин, - может быть, с дюжину человек, не больше, и подготовка у них даже близко не сравнится с выучкой наших стражей. Но в Рингилле всегда было больше солдат, частью из-за его стратегически важного расположения... - А частью потому, что бароны Рингилла всегда страдали неумеренным самомнением, - закончил за него Ратаган и осушил свой кувшин. Гвилламон улыбнулся. - Ты - воин, Ратаган, и рассуждаешь как воин, а, по мне, совсем неплохо, что такой человек, как Маско, управляет Рингиллом. Если случится самое худшее, по крайней мере, он обладает талантом воителя и достаточной доблестью, чтобы защищать крепость свою до конца. И уверенность в этом стоит того, чтобы простить ему некоторые замашки. - Тут он метнул пронзительный взгляд в сторону Байклина. - Наследник Варбутта, казалось бы, должен думать не только о сиюминутном. Байклин сердито мотнул головой. - Все это высокая политика, а мне нужны конкретные действия. - Скоро ты их получишь в избытке, - пообещал Гвилламон. - Со дня на день здесь будут бароны, дабы выразить нам свое крайнее недовольство. Не сомневаюсь, что Варбутт отправит на переговоры тебя, чтобы ты принял их вместо него. - Как всегда, - не без горечи подтвердил Байклин. Гвилламон никак не среагировал на его тон. - А еще есть кое-какие проблемы со взморьем к северу от Рингилла, - добавил он. - Брагад? - Он самый. Мертах, обследуя тамошние холмы, дважды наткнулся на его отряды... по двадцать воинов в каждом, и только двое из них были стражами. - То есть, Брагад собирает войско, - уточнил Байклин. Гвилламон угрюмо кивнул. - Будет нелишне напомнить об этом Маско, когда он станет выражать недовольство нашим ополчением. - Ничего нету лучше угрозы извне, чтобы пресечь все раздоры внутри, - с удовлетворением отметил Ратаган. - У Брагада есть дар убеждения, он хорошо говорит, а феоды не прочь использовать ситуацию, чтобы укрепить свои позиции. Если он сюда явится с призывом к объединению Роримов, то вполне может так получиться, что наши внутренние раздоры только усугубятся, - нахмурился Байклин. - Нельзя допустить смуты, - покачал головою Гвилламон. Но взгляд его глаз был спокоен. А еще через три дня Ривен в первый раз встал с постели. Мадра с Айсой поддерживали его, а Ратаган сидел рядом и давал полезные советы. - Обними-ка его за талию, Мадра, - говорил он, ухмыляясь в бороду. - Он тебя не укусит. А ты, Майкл Ривен, не стесняйся - обопрись на нее. Она - крепкая, сильная девушка, и от веса твоего хилого тела у нее не подогнутся колени. На Ривена нахлынули воспоминания о Бичфилде. Длинные коридоры и ходовая рама, замечание Дуди насчет того, что Рим строился не в один день. Похоже, жизнь его вертится в заколдованном круге ранений и исцелений. Он все задавался вопросом, почему лицо Мадры ему знакомо. Ведь она - не его персонаж, ее не было в его книгах. Ему на плечи набросили теплый плед и, поддерживая с двух сторон, подвели к распахнутому окну. Он стоял и смотрел на зеленую с золотом долину, на серебряную ленту реки, на стада коров и овец, медленно движущиеся по лугам, на черепичные и жестяные крыши домов вдалеке со струйками дыма, идущими из труб, на длинную внешнюю стену Рорима с двумя башенками у южных ворот, что выделялись темным силуэтом на фоне рыжеватой зелени долины. В воздухе смешались запахи луговых трав, дегтя и конского навоза. Ритмичный звон кузнечного молота только подчеркивал тишину, - чистый, как звон церковного колокола, созывающего прихожан к молитве. Ривен глотал свежий воздух, будто целебное вино. Ощущение было такое, что один глоток этого воздуха, подобно живой воде, может срастить его переломанные кости и поднять с одра. Мадра и Айса молча стояли по бокам, поддерживая его. Ривен давно уже понял, что ни Мадра, ни Айса не любили пустой болтовни, тогда как для Ратагана разговор был игрой и своего рода искусством, - столь же необходимый для его жизни, как хлеб и пиво. - Да все-в порядке, - сказал, наконец, Ривен. - Стоять я могу и без посторонней помощи. - Они тут же убрали руки. Ривен слегка пошатнулся, и тут же услышал шарканье тяжелых ног у себя за спиной. Это к нему подошел Ратаган. Гигант все еще заметно хромал, но передвигался на удивление быстро. - Я тут подумал, надо бы подобрать тебе одеяние, приличествующее твоему положению в местном обществе, - заметил он. - Раз уж бароны Раларта собираются здесь, словно пчелы у наперстянки, то тебе тоже не худо бы поучаствовать. - Я позабочусь об этом, - вставила Мадра. - У Байклина с милордом почти что один размер. Ривен поймал насмешливый взгляд Ратагана. Милорд? - Слава твоя опережает тебя, сэр Рыцарь. - В глазах рыжебородого зажглись искорки смеха. Но Ривен только поморщился. Вот уже чего ему никак не нужно, так это громкого титула, которым его наградили Ратаган и вся компания. Ибо титул обязывает, а ведь даже надежды нет никакой, что он сумеет стать достойным такого звания. В дверь постучали, и Айса немедленно отозвался. Ривен сел на краю кровати, в комнату вошел Мертах, Флейта с Барабаном - за ним по пятам. Оба волка тут же принялись обнюхивать ладони Мадры, и она улыбнулась им своей скупой улыбкой, приподняв темные брови. Изменяющий Облик был в темной бурке, глаза его сверкали, грудь вздымалась, - он только что соскочил с коня. - Приветствую вас, израненные воители, - сказал он, увернувшись от взмаха ратаганова костыля. - Какие новости? - спросил гигант. - Даже не знаю, что и сказать, - Мертах поднял руки вверх. - Приезжают поодиночке баро